(серия “Властелины полуночи”-7) 13 страница

Ее внутренний голод еще больше увеличился, становясь необходимостью, что очень потрясло ее. Запах его кожи, его шелковистость и гладкость теплых губ на ее, заставило ее голову закружиться от желания. Он скользил в ней, все сильнее и глубже, рыча с каждым движением своих бедер.

Алекс выдохнула его имя. Она застонала, когда очередная волна оргазма настигла ее. Она вскрикнула, когда достигла пика, высвобождая свое удовольствие, но она до сих пор тлела жаждой из-за грызущей ее идеи.

Она хотела попробовать его.

Не так, как она уже сделала, а другим способом, который ее поразил. В каком-то смысле, это должно было привести ее в ужас, но ничего, кроме ускоряющегося темпа ее крови от этой мысли, она не чувствовала.

Под открытым ртом она почувствовала, как жилка на его шее запульсировала еще быстрее. Она прижалась к ней языком и зубами. Его пульс бился так же отчаянно, как и ее.

Кейд выдал темное проклятие, но начал только яростнее вбиваться в нее.

Алекс упивалась ощущением его потерянного контроля. Она провела языком и зубами по нежной коже, и он начал двигаться еще жестче.

Кейд резко вошел в нее, откинул голову назад и заревел.

Глава 21

Он больше не мог сдерживаться ни секунды.

Он освободился в обжигающем порыве, когда тупые зубки Алекс прошлись по его горлу, пробуя на вкус, практически прокусив его кожу. Она не знала, как сильно он этого хотел. Его ошеломила необходимость дать ей свою кровь. Как сильно он хотел заявить свои права на Алекс и связать ее с ним навсегда.

- Черт, - выдохнул он, когда ее атласные стенки сжали его член и ее рот посеял святой хаос в его чувствах. – Алекс… О, Христос!

Ему было труднее, чем когда-либо прежде, он потерялся в своем стремлении к ней.

Потерялся в своем оглушительно барабанившем импульсе, который требовал связать его с ней кровными узами.

Его женщина.

Единственная женщина, которую он когда-либо захочет.

Его вечная пара.

Кейд приподнялся на коленях, чтобы взглянуть на нее, его член был до сих пор глубоко похоронен в ней, и она по-прежнему жаждала большего. Его шея горела от игривых покусываний ее рта. Он все еще чувствовал сладость ее крови на языке с того момента, как он глупо позволил своим клыкам прокусить ее губу во время поцелуя. Тот маленький укус проклял его, и ее тоже.

Желание и жажда крови затопили его, увеличив его клыки и заставив их пульсировать от желания погрузить их в нежную плоть. Он сжал ее бедра и заскользил в ней, наблюдая, как она выгнулась под ним, следуя за ним к разрушительному пику.

Она прохрипела его имя, ее спина приподнялась, прилившая кровь окрасила ее бледную кожу розовым румянцем. Кейд наблюдал за ней в измученном восхищении, понимая, что никогда не видел ничего более красивого, чем Алекс, охваченная эротической нуждой. Он хотел дать ей больше, дать выход ее удовольствию и страсти, и да – он хотел сделать ее своей кровной парой.

Боги, как же он хотел.

- Александра, - прохрипел он, это было единственным, чем он мог управлять, когда голод и желание затопило его, лишая любых мыслей, кроме нее. Он хотел предупредить ее, что сейчас он опасен, но все, что вырвалось из его рта, было звуком, напоминающий что-то между проклятием и стоном.

Она должна была оттолкнуть его, но вместо этого сделала прямо противоположное. Ее руки поднялись, чтобы обхватить его и притянуть к себе вниз. Дыхание прерывистыми вздохами вырывалось из ее рта, она притянула его лицо и поцеловала, глубоко, влажно, приветствуя его.

Кейд пытался бороться с нарастающим чувством голода, но Алекс быстро вырубила каждый бит его контроля. Смутно он осознал, что не питался в течение нескольких дней после отъезда из Бостона, и, хотя он хотел объяснить этим свою жажду выживания, он понимал, что хочет попробовать вкус Алекс.

Только ее.

Сейчас он был расстроен и стоял на краю обрыва, таща ее за собой. Он знал это. А еще он чертовски хорошо знал, что должен убедиться, что Алекс тоже это знает.

Но потом она углубила поцелуй, покусывая его нижнюю губу своими зубами с голодом, который он не перепутает ни с чем даже в момент забвения. И он находился сейчас не совсем в своем уме, когда его тело горело, а кровь мчалась по его венам словно жидкий огонь.

Кейд с рычанием отпрянул от ее губ. Он провел губами и языком по нежной линии ее челюсти, затем ниже, к нежному местечку у нее под ее ухом, зная, что обрекает себя, но он зашел слишком далеко, чтобы остановиться. Чувство ее пульса, бьющегося под его губами, послало покалывание желания в его живот, превращая еле ощутимую боль в жесточайшую агонию.

- О, Боже… Алекс, - резко прошептал он, а затем зажал нежную кожу ее шеи между зубами и клыками надавил на артерию.

Она резко вздохнула, когда он проник под ее кожу, внезапно вздрогнула, напрягая тело и затаивая дыхание. Кейд остановился, испугавшись того, что только что сделал, и боясь, что у него теперь не хватит сил остановиться, даже если она его возненавидит.

Но потом руки Алекс, покоящиеся на его плечах, начали поглаживать его. Она издала дрожащий вздох наслаждения, и он ответил грубым, благодарным стоном, когда сделал первый глоток ее сладости.

И, ох, она была сладкой.

Кровь Алекс пронеслась по его языку, как шелк, уникальный аромат меда и миндаля, присущий только ей, смешивался с мускусным запахом ее возбуждения. Кейд пил ее, ошеломленный приливом тепла и удовольствия, которое перетекало в него с каждым глотком. Попробовав ее кровь, он заявил на нее свои права. Она воспламеняла его снова и снова, сильнее, чем раньше.

Она была его. И хотя для того, чтобы связать их как пару, требовался обоюдный обмен кровью, его связь с ней теперь была нерушимой. Это была односторонняя связь, которая могла быть разрушена только смертью.

И он только что приговорил ее к ней.

От этой мысли он мысленно выругался, но ему было трудно чувствовать угрызения совести, когда Алекс вцепилась в него жадными руками, задыхаясь и извиваясь под ним, когда очередной оргазм накрыл ее. Она горячо застонала под действием укуса, ее бедра приподнялись, чтобы еще глубже вогнать его в нее, когда он втянул медовую сладость ее крови себе в рот.

Если бы она была обычным homo sapiens, то почувствовала бы комфорт, даже удовольствие от того, что он пьет ее кровь. Но из-за того, что она была Подругой по Крови, из-за той страсти, что теперь охватила их обоих, ответ Алекс был более интенсивным в геометрической прогрессии. Ее экстаз был теперь его, бурля внутри него из-за ее крови, которая теперь распространялась по всему его телу. Теперь каждое сильное чувство, которое она испытывала – радость или боль – были его.

Когда он выпил еще больше, то почувствовал, как ее желание нарастает, заглушая лихорадочную тоску, которую она пыталась унять. Осторожным движением языка, он провел по двум красным проколам и запечатал укус.

- Давай, - пробормотал он, сгребая ее в свои объятия. – Я отнесу тебя в постель.

Сонно и мягко прижимая ее к груди, он понес ее по коридору в спальню. Он положил ее на стеганое одеяло, поцеловав, когда лег рядом с ней. Он ласкал каждый шелковистый дюйм ее тела, каждый изгиб и мышцу, запечатлевая в памяти.

- Посмотри на меня, Александра, - сказал он, когда она закрыла глаза от удовольствия. Его голос был грубым и темным, практически неузнаваемым им самим. – Я должен знать, что ты видишь меня таким, как сейчас. Это и есть я.

Она приподняла веки и пристально посмотрела на него. Он ожидал увидеть отвращение в ее взгляде, потому что он никогда не выглядел более диким, более бесчеловечным, чем сейчас. Его глифы пульсировали разными красками, цветами желания и страсти вместе с цветами затяжного голода и мучений, которые он чувствовал после произошедшего между ним и Алекс сегодня вечером. И из-за того, что он сам образовал кровную связь и не может ее порвать, даже если она будет его презирать.

Он наблюдал за тем, как она его изучала, боясь заговорить. Опасаясь, что она прямо сейчас его возненавидит и в отвращении отвернется от того, чем он стал. – Это – я, Алекс, - тихо сказала я. – Это – весь я.

Ее светло-карие глаза решительно впились в него. Она погладила меняющиеся глифы на его груди, изучая их цвет, изменившийся от ее прикосновения. Она протянула руку дальше, поглаживая ладонью его бедро, а затем вернувшись обратно к его эрегированному члену. Он испустил безмолвное рычание от удовольствия, когда ее пальцы любовно погладили его.

Через ее ценную кровь, часть которой находилась в его крови, питая все клетки, он ощутил всю глубину ее желания. Там не было ни страха, ни неуверенности. Была только мягкая, но лихорадочная потребность, когда она обхватила его затылок и направила его лицо к своим губам.

- Займись со мной любовью снова, - прошептала она ему в губы.

Это была команда, которой Кейд был более чем готов подчиниться. Он осторожно перевернул ее, когда она раздвинула ноги, чтобы принять его еще раз. Он медленно и нежно вошел в нее и мягко обнял. Их поцелуй был долгим страстным, лихорадочным, и когда она провела своим языком по его клыкам, его член взорвался глубоко внутри нее. Кейд зарычал от экстаза и прижал ее к себе.

Боже помоги, теперь он понимал, что другие связанные узами воины говорили об удовольствии – огромном восторге – от кровной связи. Кейд понимал, что может провести вечность с Алекс - с женщиной, которая разбудила в нем чувства, которые он так усердно старался спрятать глубоко внутри себя. Он жаждал ее, с яростью, которая его ошеломила.

В тот момент, с Алекс, обернутой вокруг него – такой теплой, такой довольной и открытой, – он хотел держать свои чувства под замком… даже если дикое бурление в его крови шептало, что так не может продолжаться вечно.

Огонь, который так медленно угасал в камине несколько часов назад, давно потух. Дженна Такер-Дэрроу лежала, крепко свернувшись на своей стороне в главной комнате хижины, когда проснулась от глубоко, лишенного сновидений, и неестественного сна. Ее конечности были вялыми, отказываясь работать, а шея была слишком слабой и чувствительной, чтобы поднять голову.

Приложив некоторые усилия, она смогла приоткрыть веки и вглядеться в темноту своей хижины. Страх ледяными когтями пополз по ее позвоночнику.

Злоумышленник все еще был там.

Он сидел на полу в другом углу комнаты, склонив свою голову вниз.

Он был огромным и нес смертельную опасность даже в состоянии покоя.

Он не был человеком.

Она по-прежнему боролась с этой мыслью, задаваясь вопросом, можно ли было винить одно солодовый виски в том, что она видела – она топила себя в нем и опиралась на него, как на костыль, каждый год примерно в это же время, чтобы пройти через ужасную годовщину смерти Митча и Либби.

Но огромный злоумышленник, который ворвался к ней в дом и теперь держал в плену, не был какой-то разновидностью алкогольной галлюцинации. Он был из плоти и крови, хотя она никогда не видела такого. Он был раздет, несмотря на минусовую температуру за окном, и его кожа с головы до ног была лишена волос и покрыта густыми завитками красных и черных узоров, которые были слишком обширны, чтобы быть работой тату-мастера. И независимо от того, чем он являлся, он был сильнее, чем любой другой человек, с которым она сталкивалась за все время, проведенное на работе в охране правопорядка, даже при том, что он не был вооружен и залечивал тяжелые повреждения.

Дженна видела на своем веку достаточно ранений, чтобы понять, что небольшой кусок плоти и мышц был выдран с его бедра и еще один, поменьше, с его живота - должно быть, результат выстрела из дробовика. Другие его травмы, волдыри и ушибы, которые покрывали большую часть его кожи, были менее заметны, особенно в темное время суток. Они выглядели, как радиационные ожоги, или прямо-таки слишком сильный загар – такой вы могли бы получить, если бы взяли огромное, в полный человеческий рост, увеличительное стекло и поместили бы его под ультрафиолетовые лучи.

Дженна не могла даже начать гадать, откуда он родом или что он хотел с ней сделать. Она подумала, что он хочет убить ее, когда он ворвался в ее дом. Честно говоря, ей было бы все равно, если бы он так и поступил. Она находилась на полпути к этому и по собственной инициативе. Она устала от жизни без людей, о которых она больше всего заботилась. Она была сыта по горло чувством чертовской бесполезности и одиночества.

Но нарушитель – существо, каким он и был – не ворвался с намерением убить ее. По крайней мере, не сразу, это она могла сказать точно.

Однако, он совершил нечто столь же отвратительное.

Он укусил ее за шею, и к ее шоку и неверию, он питался ее кровью, как монстр.

Как вампир.

Невозможно, она знала это. Ее логика хотела отвергнуть эту идею, ужасно хотела отвергнуть то, чему ее глаза прямо сейчас были свидетелями, когда она смотрела на сумасшедшую идею во плоти.

Дженна вздрогнула, вспомнив его огромные клыки, которые вонзились ей в шею, разрывая ее. К счастью, она не помнила, что было дальше. Она могла просто упасть в обморок, но подозревала, что он сделал нечто такое, что погрузило ее в бессознательное состояние. Была ли она ослаблена от потери крови или чего-то, что он с ней сделал, она не могла сказать точно.

Она попыталась снова подвинуться на полу, но удалось только привлечь его внимание. Его голова поднялась, и два огненных, как лазеры, глаза, пришпилили ее к месту. Дженна отвела взгляд, стараясь не съежиться перед ним, несмотря на то, чем он, черт возьми, был. В конце концов, ей было нечего терять.

Он долгое время смотрел на нее. Возможно, он ожидал, что она отступит или попытается подняться и набросится на него в порыве ярости.

Она запоздало заметила, что он держал что-то прямоугольное и блестящее в своих огромных руках. Фоторамка. Она не должна была смотреть на пустое место чуть выше камина, чтобы понять, что он держал ее фотографию с ней, Митчем и Либби. Последняя, на который они были все вместе, которая была сделана за несколько дней до их убийства.

Ее дыхание немного ускорилось, когда она почувствовала шипами восстающее вялое возмущение внутри себя. Он не имел никакого права прикасаться к ее вещам, особенно к последнему портрету ее семьи.

В другом конце комнаты, безволосая голова наклонилась в изучающем жесте.

Он встал и начал медленной и болезненной походкой приближаться к ней. Она мимоходом заметила, что его огнестрельные раны перестали кровоточить. Плоть казалась не такой поврежденной, как раньше, как будто это было исцеление в ускоренном – едва заметно ускоренном – темпе.

Он остановился перед ней и медленно опустился на корточки. Хотя она волновалось из-за того, что он сейчас с ней сделает, Дженна упорно старалась не показать этого.

Он протянул ей рамку.

Дженна смотрела, не зная, что делать.

Он оставался там очень долго, его покрытая волдырями рука держала фотографию ее, улыбающейся вместе с мужем и ребенком, как какое-то предложение. Стекло треснуло, края серебряной оправы были покрыты пятнами его крови.

Дженна посмотрела на счастливые лица за треснувшим стеклом, и не смогла сдержать сдавленный крик. Боль поглотила ее, и она уткнулась своим лбом в пол и тихо зарыдала.

Ее похититель, прихрамывая, вернулся в другой конец комнаты и посмотрел на то, как она плачет, прежде чем устремить свой взор через распахнутое окно на звездное небо.

Глава 22

Сопротивляясь назойливому пробуждению, которое вытаскивало ее из глубокого, чувственного и приятного сна, Алекс томно вздохнула и перевернулась в постели. Помимо черного бархатного сна, который ласкал ее, нужна была только одна вещь, чтобы заставить ее почувствовать состояние теплого, ленивого законченного блаженства. Она медленно провела рукой по поверхности кровати, ища в ней тепло Кейда.

Его там не было.

Мог он оставить ее, не предупредив?

Теперь полностью проснувшись, она приподнялась на локтях и уставилась в темную пустоту своей спальни. Она щелкнула по выключателю на лампе, издав разочарованный стон из-за того, что он ушел. Но затем услышала скрип выключающегося крана в душе, который разнесся по коридору.

Мгновение спустя зашел Кейд, полностью голый, за исключением ее розового банного полотенца, которое было свободно обернуто вокруг его подтянутых бедер.

- Ты проснулась? – спросил он, пропустив свои пальцы сквозь влажные торчащие, цвета черного дерева, волосы.

- Уже уходишь?

Он присел на край кровати. Капельки воды блестели на его плечах и груди, некоторые ручейками скатывались по его гладкой коже и глифам. Он выглядел и пах вкусно, и Алекс сильно захотелось высушить его языком.

Он улыбнулся, как будто ощутив похотливое направление ее мыслей. – Я должен идти. Мои собратья из Бостона должны прилететь в Фэрбенкс в течение нескольких часов. Мы состыкуемся с ними в одном месте, сделав остановку на полпути между ним и горнодобывающей компанией. Мы не можем рисковать, позволив Драгосу и его людям догадаться, что мы направляемся туда, так что собираемся попасть в шахту без промедления.

Он так небрежно говорил об опасности, которая ожидала его и его друзей. Алекс могла думать только о той реальной возможности, что он может пострадать. Или и того хуже, нечто, что она даже не хотела представлять. Просто мысль о Кейде, идущем в ту шахту, потенциально в руки Драгоса или куда большего зла, если они пересекутся с тем существом, которое, как они подозревали, было перенесено в тот район, – приводила Алекс в глубокий, до мозга костей, ужас. – Я не хочу, чтобы ты шел. Я боюсь, что если ты это сделаешь, я могу больше никогда тебя не увидеть.

- Не волнуйся, - сказал он, и что-то темное, что-то ироничное, прошло по его лицу. – Ты не отделаешься от меня так легко, Алекс. Не сейчас.

Он положил свою ладонь на ее щеку, а затем склонился и поцеловал ее, его рот так нежно накрыл ее, что защемило в груди.

У нее все ломило в некоторых местах, правильных местах.

К тому времени, как его губы покинули ее, биение ее пульса ускорилось, как будто пораженное молнией. Еще ниже тяжелая пульсация в ее сердцевине распространила тепло между ее ног. Даже после часов страсти, которыми они наслаждались, она все еще горела для него, как будто прошла только через маленькую пробу.

Она вздохнула, вспомнив все то удовольствие, которое они вместе испытали.- Прошлая ночь была…

- Да. Она была. – Он улыбнулся, но была в его голосе нотка колебания. Некий призрак в его глазах.

Он погладил ее обнаженное плечо, затем позволил своим пальцам пройтись по всей длине ее шеи, единственной части ее, которая чувствовала себя более живой и горячей, чем сладкая расселина между ее бедер. Алекс погрузилась в легкие, как перышко, касания, дрожа от растущего голода, когда он провел большим пальцем по вене, которая еще более отчаянно затрепетала в ответ на его прикосновения.

- Ты укусил меня, - прошептала она, чувствуя странное волнение просто от того, что сказала это.

Он мрачно кивнул. – Да. Я не должен был. Я не имел права делать это с тобой.

Он имел в виду ее кровь? – Правда, все в порядке, Кейд.

- Нет, - сказал он серьезно. – Ничего не в порядке. Ты заслуживаешь большего, чем это.

- Мне…понравилось это, - сказала она ему с искренностью, которая потрясла даже ее. – То, что ты сделал, было потрясающе. До сих пор так. Каждое место, которого ты коснулся прошлой ночью, чувствуется хорошо.

Он медленно выдохнул, его горячее дыхание коснулось ее лба. Он не перестал ласкать ее горло. Она могла бы наслаждаться его прикосновениями часами.

- То, что я сделал вчера вечером, изменило все, Алекс. Я пил из тебя. Я связал себя с тобой, и я не могу это обратить. Не смогу, даже если ты возненавидишь меня за это.

Она склонила свою голову и поцеловала жесткую линию его рта. – Зачем мне тебя ненавидеть?

Он смотрел на нее в течение очень долгого времени, как будто взвешивая в уме все последствия того, что он собирается ей сказать. – Я пил из тебя, Алекс, зная, что ты Подруга по Крови. Зная, что если хоть капелька твоей крови попадет в мое тело, то обратного пути уже не будет. Теперь я связан с тобой и эта связь нерушима. Я знал, что это значит, но я просто…настолько ужасно хотел тебя, что не смог остановиться. Я должен был, но я не сделал этого.

Алекс слушала, видя мучение в его глазах. И еще она видела в его глазах сожаление, и это тисками сдавливало ее сердце.

- Прошлой ночью ты не смог остановиться, - сказала она, отчаянно нуждаясь в понимании, даже если оно все разрушит. – Но теперь ты хочешь вернуть все назад. Потому что твои чувства ко мне…изменились?

Его голова резко поднялась, темные брови опустились на глаза. – Нет. Иисусе…нет, Алекс. То, что я чувствую к тебе…- слова резко оборвались, словно пойманные в ловушку. – То, что я чувствую к тебе сильнее всего, что я когда-либо испытывал раньше. Это любовь, Алекс, и это было ею прошлой ночью. И это осталось бы со мной, даже если бы я не взял твою кровь.

Она не понимала, что задержала дыхание, пока со свистом не выдохнула. – О, Кейд.

Он выдохнул ругательство и погладил ее. – Не знаю, как я позволил этому случиться. Я был чертовски уверен, что никогда не найду того, что нашел рядом с тобой. Не сейчас, когда все вокруг меня не может быть еще больше испорчено.

- Тогда мы разберемся с этим, - сказала она, обнимая его за шею. – Мы можем разобраться со всем, вместе. Потому что я тоже влюбилась в тебя.

Он снова выругался, но на этот раз с благоговением, шепча клятву, когда притянул ее к себе для безумно страстного поцелуя. Алекс почувствовала, как его мышцы изогнулись и дернулись под кончиками ее пальцев. Почувствовала дрожь потребности, мучавшей его, когда он ослабил свой захват и уложил ее на спину, медленно сползая по ней. Розовое полотенце спало, и Алекс начала уповать от всего великолепия его тела, вызывающе огромного возбуждения, всей той власти, готовой погрузиться в нее.

Его взгляд был напряженным, бледное серебро вспыхивало янтарным огнем. – О, Боже…Александра. Мне нужно услышать это сейчас. Скажи мне, что ты моя.

- Да, - сказала она, затем снова выкрикнула это слово, когда он глубоко вошел в нее и довел ее до стремительной, горячей волны освобождения.

Он оставался в постели с Алекс в почти в течение всего следующего часа, намного дольше, чем ему предназначалось, но в течение которого было чертовски сложно найти в себе силы уехать. Это означало, что он должен был срочно тащить свою задницу на место встречи, чтобы вовремя встретить прибывших воинов. Он сделал это – кое-как – и уже слез со своего снегохода, чтобы ждать их, когда рев приближающихся двигателей разорвал тишину. Четыре вампира, так же, как и он, были облачены в черную одежду и замаскированы с помощью черных шлемов. Как Представитель Рода, ни один из них не нуждался в свете фар своих снегоходов. Их огромные силуэты, каждый из которых изобиловал оружием, выскользнули из ночных теней, когда они влетели на свободную захудалую стоянку для грузовиков. Рев их снегоходов заполнил воздух, тракторные цепи разгоняли серые облака выхлопных газов и утрамбовывали снег позади них.

«Ну просто Всадники Апокалипсиса», подумал с кривой усмешкой Кейд, пока наблюдал за остановкой группы воинов.

Брок первым слез со своих саней. Он отключил питание и перекинул ногу через сидение, попутно отирая козырек шлема, шагая к Кейду и приветствуя его широкой улыбкой и крепким рукопожатием. – Тебе стало лучше от того, что я притащил свой зад в этот богом забытый холодильник, что ли? Должен сказать тебе, что чувствую ненависть, чувак. Или я чувствовал бы, если бы чувствовал хоть что-нибудь, кроме адского холода, грызущего все мои жизненно важные органы.

Кейд улыбнулся воину, который стал его близким другом. – Я тоже рад тебя видеть.

Прямо за Броком находился один из самых новых рекрутов Ордена, бывший Специальный Агент Стерлинг Чейз – также известный, как Гарвард, из-за своего высокоинтеллектуального гражданского образования и высокомерного поведения, которое он показывал в самом начале сотрудничества с Орденом. Эта тонкая нить превосходства все еще там присутствовала, но подернулась льдом за тот год, что он состоял в Ордене.

Чейз был смертоносен и получал какое-то нездоровое удовлетворение от своей работы. На самом деле, Кейд был чертовски потрясен, увидев воина здесь, считая, что битва на улице Бостона пару недель назад оставила его прикованным к постели с мерзким ранением в груди. Глядя на него сейчас, Кейд не мог не заметить немного непримиримого высокомерия Сета в холодных голубых глазах мужчины, когда тот снял шлем и открыл для обозрения остриженную ежиком голову. Его лицо было почти измождено, и присутствовала вспышка пустоты в его глазах. Безразличие, которое почувствовал Кейд, и которое он действительно заметил впервые.

- Получил спутниковые изображения расположения горнодобывающей компании, - сказал Чейз вместо приветствия, доставая из своего оснащения маленький ноутбук и включая его, когда другие собрались вокруг них. – Это свежая информация. Гидеон обеспечил связь прямо перед отъездом.

- Хорошо, - ответил Кейд. – Все в порядке, Гарвард?

Он посмотрел наверх, выражение его лица было нечитаемым, холодным. – Лучше не бывает.

Кейд рассмотрел двух других воинов, приехавших сюда – они оба были огромны, оба были безжалостными эффективными машинами для убийств из арсенала Ордена. Хотя они оба были Представителями первого поколения, Тиган был на целые века старше мужчины, названного просто Хантером[1]. Туда, где Тиган был членом, одним из основателей Ордена, наряду с его главным лидером, Луканом, Хантер попал несколько месяцев назад, маловероятный союзник, учитывая, что он был результатом экспериментов генетических лабораторий Драгоса.

Рожденный от последнего выжившего Древнего – само существо бродило где-то по Аляске прямо сейчас – и одной из множества неизвестных плененных Подруг по Крови, которых Драгос годами похищал для укрепления своей власти, Хантер, вероятно, был не старше сорока-пятидесяти лет. Но на протяжении всего того короткого промежутка времени он знал лишь дисциплину и четкую цель.

Он был воспитан как убийца, бесчувственный Охотник, которому дали имя из-за его главной функции – его единственной цели, – и именно Драгос сделал это с ним.

За глянцевым визором шлема, Хантер, как обычно, оставался сдержанным, хладнокровным, когда они с Тиганом приблизились к остальной части группы. Что касается Тигана, то он никогда не был Мистером Конгениальность. Не так давно,

[1] Hunter – Охотник.

чуть более года назад, участие Тигана в жизни Ордена стало выглядеть в лучшем случае сомнительным. Но он, в конце концов, доказал свою преданность и, ко всему прочему, заслужил любовь хорошей женщины. Теперь, в качестве заместителя Лукана, он отдавал всю беспощадную, смертельную мощь в каждой миссии Ордена.

Взгляд его ярко-зеленых глаз был пронзителен, когда он снял шлем и коротко кивнул Кейду в знак приветствия. – Муторная работенка, найти эту Coldstream Mining. Гидеон отследил их с помощью оборудования, назвавшись TerraGlobal Partners. Это фиктивная компания, за которой стоит еще гребанный десяток таких же.

- Дай-ка угадать, - сказал сухо Кейд. – Все дороги в конечном итоге приводят к Драгосу.

Тиган кивнул. – Данте, Рио и Нико работают с данными, преследуя каждую хлебную крошку, которую мы можем найти, несмотря на то, какая она мелкая и неточная. Между тем, Лукас и Гидеон охраняют Бункер в Бостоне. Пришлось практически связать Лукана, чтобы не дать ему отправиться сюда вместе с нами, но мы не можем оставить главный центр незащищенным, когда у нас до сих пор нет прямой зацепки на Драгоса. Там слишком много ценного груза.

Кейд кивнул, услышав мрачное беспокойство в голосе другого мужчины, когда тот говорил о своей Подруге, Элизе, и парах других воинов, которые называют штаб-квартиру Ордена своим домом.

Теперь Кейд понимал то чувство.

Когда он думал об Алекс и о том, что оставил ее в ее доме в Хармони, в то время как сам был на этой миссии…

Когда он думал о том, что если все пойдет ужасно и не так как надо, и он не сможет вернуться к ней, она может стать жертвой Древнего или любой другой опасности, а его там не будет, чтобы держать ее в безопасности…

Святой ад.

Каждая мысль была хуже, чем предыдущая, как ужасная спираль, из-за которой он должен был мысленно встряхнуться и сосредоточиться на том, что говорил Тиган.

- Основываясь на том, что мы уже видели у Драгоса, в шахте должен быть какой-то механизм самоуничтожения. Если мы не обнаружим мозговой центр логова, то будем вынуждены взорвать это место сами.

Брок проворчал:

- Именно поэтому я упаковал достаточно С-4, чтобы проделать кратер величиной с метеор в том местечке у горы. Должен вам сказать, что буду очень рад разгрузить это дерьмо.

Тиган криво кивнул ему, затем приступил к инструктажу по поводу нападения на шахту. Воины уже обсудили план нападения в Бостоне; теперь это был просто вопрос выполнения миссии.

- Как жаль, что здесь нет Андреаса Райхена, уж он-то точно добавил бы огоньку на эту вечеринку, - добавил Чейз, ссылаясь на новобранца в рядах Ордена, бывшего лидера Темной Гавани в Германии. – Немного пирокинеза сегодня вечером не помешало бы.

- Да, действительно, - ответил Тиган. – Но его талант еще слишком неразвит. Пока он не контролирует его, мы лучше будем держать его для дипломатических отношений Ордена.

- Дипломатических отношений, - усмехнулся Брок глубоким, грудным басом. – Бог знает, что ни один из стоящих здесь и сейчас не подходит для такой работы.

Дата добавления: 2015-10-21