|
— Я тебя ненавижу! — кричала Мэб.
— Нет! Я один из вас! — кричал Отто в ответ. — Фамилия моего отца не Тиш! Он Кармидиец, я в этом уверен!
— Врешь! — проорала девочка.
Тем временем потерявший скорость коврик поравнялся с задним бампером машины, и городовые выстрелили своей ужасной сетью. Мимо! Прожектор, шаривший в воздухе, остановился на Отто.
Мэб спрыгнула с коврика прямо на кузов машины и принялась яростно дергать дверцу клетки.
Один из городовых — Отто показалось, что это мистер Шесть, хотя полицейские были ужасно похожи, — пополз к ней по крыше.
Отто, крякнув от усилия, схватил садовый столик и бросил вниз. Столик пролетел мимо мистера Шесть и, не причинив тому ни малейшего вреда, разбился об асфальт.
В доме напротив зажглись окна.
Мэб тащила ребенка из клетки. Коврик парил в воздухе позади нее. Ребенок плакал. Городовые что-то орали. Мистер Шесть протянул руку. Мэб и маленькая девочка оказались в ловушке на задней подножке грузовика — грозный страж порядка стоял между ними и спасительным ковриком.
И вдруг он исчез… Рухнул на мостовую и остался лежать — в голову ему попал метко брошенный кем-то цветочный горшок.
А коврик с двумя пассажирками взметнулся к самой крыше.
Снова выстрел. Серебристая сеть ударилась в стену, раскрылась в воздухе и запуталась в кроне ближайшего дерева.
— Всё не так, как ты думаешь… — надрывался Отто.
— Что не так? Что значит — ты один из нас? — кричала Мэб.
Маленькая девочка свернулась калачиком у нее за спиной и беспомощно озиралась.
— Улетай скорее! — завопил Отто.
— Так наш ты или не наш, мальчишка?
— Мой отец… Тиш — это не настоящая фамилия… Мне кажется, он ее сменил. Я думаю, его звали Альберт Кармиди… А может, даже не Альберт. Может, имя он тоже сменил…
Очухавшийся мистер Шесть пытался распутать свою сеть. Мистер Восемь помогал. В домах на Ответной улице открывались окна.
— Твой отец — Альберт Кармиди?! — недоверчиво переспросила Мэб. — Нет… не думаю. Не может быть!
Стрельнув в Отто безжалостными лучиками своих бледно-голубых глаз, она дернула коврик за бахрому, взмыла вверх и исчезла.
Будто растворилась в жаркой, душной ночи…
Оттов библиотеке
Наступило утро.
Альберт Тиш ушел на работу ни свет ни заря, когда все еще спали, и наконец-то закончил переписывание древнего Кармидийского документа.
А сейчас он вместе с младшим помощником библиотекаря мисс Чёлкинс выглядывал в читальный зал через крошечное отверстие в висящей на стене картине. Библиотека (само собой, неведомо для ее посетителей) была буквально нашпигована потайными дверями, коридорами и глазками для подглядывания.
— Вон она, мистер Тиш, — прошептала мисс Чёлкинс, хватая Альберта за руку. — С самого утра просматривает все древние рукописи. У нее удостоверение сотрудника Городской Ратуши, с ней пришли двое городовых. Изучает только Кармидийские документы. Заставила меня принести даже самые древние рукописи, которые хранились в термостатических футлярах. Говорит, что ищет какой-то очень важный документ. Думает, что он хранится у нас. Спрашивала специалиста по Кармидийской культуре. Я сказала, что вы обедаете.
— Больше она ничего не сказала?
— Нет. Знаете, кто это, мистер Тиш? Это Эльфина Кринк. Я ее видела по телевизору.
— Я тоже, — тихо сказал Альберт.
Вдруг он застонал.
— О Боже, угораздило же его. Отто! Мисс Чёлкинс, в читальный зал только что вошел мой сын. Он почему-то прячется за колонной. Будьте добры, приведите его сюда.
Мисс Чёлкинс неуверенно переминалась с ноги на ногу. Она разрывалась между правилами библиотеки, с одной стороны, и преданностью мистеру Тишу — с другой.
— Но, мистер Тиш, только персоналу разрешается…
— МИСС ЧЁЛКИНС, СДЕЛАЙТЕ ЭТО, ПОЖАЛУЙСТА! Всю ответственность я беру на себя.
Отто нигде не мог найти отца. Зато он сразу же увидел женщину в плаще и двух городовых. Тех самых — мистера Шесть и мистера Восемь, казалось они преследуют его. Тут-то они что делают?! Отто стоял в углу за колонной и обреченно дожидался, когда его заметят и схватят.
Вдруг у него за спиной что-то тихонько скрипнуло, одна из секций библиотечных полок медленно отползла в сторону, чья-то рука крепко схватила Отто за шиворот и втащила внутрь.
— Иди за мной, — шепнула мисс Чёлкинс, тем самым нарушив Библиотечное Правило номер 39.
Некоторое время они торопливо шли по узким коридорам с обшитыми деревянными панелями стенами, протискивались в низенькие таинственные дверцы, поднимались по крутым винтовым лесенкам, пока не очутились рядом с Альбертом, всё еще смотревшим в потайной глазок.
— Надеюсь, у тебя были веские причины прийти сюда, — сказал мистер Тиш сыну.
Отто еле сдержался, чтобы не наброситься на отца с кулаками.
— Никто меня не слушает. Я был в Городской Ратуше, сидел в отопительной системе. Там шло собрание…
Отто умолк. Он вдруг сообразил, что мисс Чёлкинс стоит рядом и всё слышит.
Отто выпучил глаза, пытаясь подать отцу знак. Но Альберт, не отрываясь, смотрел в глазок.
— Что значит — в отопительной системе? И ты пришел, чтобы рассказать мне об этом?
— Я видел собрание… — промямлил Отто. — И там была эта женщина. Та самая, что сидит сейчас в зале, в плаще, и с ней двое городовых. Она была на собрании и сказала, что ненавидит волшебок. Папа, она сказала…
— Мисс Чёлкинс, — неожиданно перебил его мистер Тиш. — Прошу вас, не обращайте внимания на моего сына, он живет в мире своих фантазий. У вас, наверное, много дел. Я буду у себя в кабинете. Если понадоблюсь, заходите.
Мисс Чёлкинс поспешно удалилась.
— Папа… — снова начал Отто, впрочем, не особо надеясь на успех.
— Пожалуйста, тише, — ответил Альберт таким необычным голосом, что у Отто защипало в глазах.
Мистер Тиш схватил сына за руку и быстро повел по коридору. Шли они — почти бежали — молча, пока, наконец, не вошли в большую комнату настоящую, с окнами и письменными столами. Больше в комнате никого не было.
— А теперь, — сказал Альберт, переводя дыхание, — я дам тебе одну вещь. Спрячь ее под одеждой и вынеси из библиотеки. Отнеси домой. СПРЯЧЬ ЕЕ ПОД ОДЕЖДОЙ! И не доставай, даже когда спишь. Квартиру могут обыскать. А теперь о той женщине. Расскажи мне, что ты видел, когда сидел в радиаторе.
— Ох, папа, — проговорил Отто, заливаясь слезами. — Я сидел не в радиаторе, я убегал от полицейских в «Баньши, Смит и Баньши»…
— Расскажи, что ты видел, — нетерпеливо повторил мистер Тиш.
— Она — новый Министр Модернизации. Мэр называл ее душечкой и ангелом. Она хочет построить гостиницы на месте речных трущоб и говорит, что кошки и собаки, и маленькие зеркальца — это Небывалые вещи, а волшебки — враги. И еще она хочет найти волшебку со знаком. Кармидийского Короля.
Альберт выдвигал ящики один за другим, что-то ища.
— Так я и знал, — пробормотал он. — Послушай, Отто, мне пора идти. У меня есть очень важная работа. Надо решить одну задачу, вроде головоломки. Я должен это сделать, понимаешь? Для моего народа. Она уже ищет меня в речных трущобах. Если увидит здесь, обязательно узнает. Мы были знакомы давным-давно…
Из потайного отделения он вытащил конверт и сунул его сыну за пазуху.
— Папа…
Альберт раскрыл окно, достал свисток и подул в него. Звук получился совсем тихий.
— Очень высокий тон, — сказал он, как будто этим всё объяснялось.
Его лицо стало серым.
— Передай маме всё, что я сказал, и жди весточки от меня. Нам всем грозит опасность.
Больше Альберт ничего не говорил и не делал.
— Папа, ты Кармидиец, правда? — прошептал Отто.
Альберт Тиш не отвечал.
— ПАПА, СКАЖИ ПРАВДУ. Мама знает, да?
— Да, я Кармидиец. Я…
Комната начала наливаться светом. Вокруг заиграли красные, оранжевые, лимонно-желтые, изумрудно-зеленые лучи. Отто с отцом словно оказались внутри гигантского драгоценного камня. Потом зарево стало бирюзовым, как на дне тропического моря.
В этот момент в комнату вошла мисс Чёлкинс.
Мистер Тиш вздрогнул и выронил бумаги.
Мисс Чёлкинс протянула руку, и бумаги одна за другой вспорхнули к ее пальцам.
Альберт изумленно уставился на свою помощницу.
— Папа! — прошептал Отто.
— Всё хорошо, — сказал Альберт и взял его за руку.
И на какой-то миг ВСЕ действительно стало очень хорошо. По стенам, ковру и даже на потолке переливались теплые морские краски, как будто на полу, где стояли Альберт и Отто, плескался озаренный предзакатным солнцем бассейн.
Мисс Чёлкинс протянула Альберту оброненные бумаги.
И тут дверь распахнулась. Не та секретная дверь, что вела в лабиринт потайных коридоров, а настоящая, из читального зала, на которой снаружи золотыми буквами было написано грозное: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН».
Надпись на двери не смутила Советника Кринк. Она появилась на пороге в сопровождении двух городовых и напуганного, но решительно настроенного сотрудника библиотеки.
— Мистер Тиш сейчас подойдет, — суетился сотрудник. — Будьте добры, подождите его в читальном зале…
— Я жду уже десять минут, — отрезала Эльфина. — И не собираюсь ждать ни секунды дольше. Где ваш специалист? Я хочу…
Тут она увидела Альберта и замолчала.
— Это мистер Тиш, — представил Главного Библиотекаря Старший Вытиральщик Полок. — А теперь будьте добры вернуться в читальный зал…
— Это мистер Тиш, да? — переспросила Эльфина ледяным тоном. — Никогда бы не подумала…
Мисс Чёлкинс заслонила собой Отто.
Несколько секунд Эльфина пристально всматривалась в Альберта.
— Мистер Тиш, — сказала она, наконец. — Какое тихое у вас имя. Как шепот. Почти невидимое.
Альберт склонил голову, будто благодарил за комплимент.
— Где только я вас не искала, — продолжала Эльфина. — Никогда бы не подумала, что вы здесь, в Библиотеке, прямо на Бульваре…
— Мы оба прошли долгий путь, — галантно ответил Альберт.
В наступившей тишине слышно было, как бьется в стекло желающая вырваться на волю муха.
— Я пришла, чтобы изучить некий документ, — прервала молчание Эльфина. — Я ищу его столько же лет, сколько ищу вас. Я полагала, что он гниет в каком-нибудь тайнике в глинобитной хижине среди речных трущоб, но, вижу, я вас недооценила. Документ здесь!
Она положила на стол листок пергамента. Тот самый, который Альберт успел втайне скопировать.
— Будьте любезны вернуться в читальный зал… — повторил Старший Вытиральщик.
— Ничего страшного, — успокоил его Альберт. — Мы прочтем его здесь. Прошу вас, идите в зал и посмотрите, не нужна ли кому-нибудь ваша помощь.
Он подошел к столу возле окна и сел.
Эльфина проследовала за ним, сделав городовым знак подождать ее у дверей.
— Этот документ очень древний, — начал Альберт, — и чрезвычайно хрупкий. Вот почему мы храним его в отделе с регулируемой температурой. Влажность тоже имеет значение.
— Продолжайте.
— Он был найден под корнями дерева на берегу реки много лет назад и передан на хранение в библиотеку. Если его оставить в обычной атмосфере, он, к сожалению, очень быстро истлеет.
— Продолжайте.
— В нём, по-видимому, содержится рассказ о том, что может произойти в будущем. Рассказ о различных возможностях. Некоторых Кармидийцев беспокоили видения возможного будущего, и у них вошло в обычай записывать или зарисовывать самые запомнившиеся, самые яркие картинки, а потом закапывать эти записи в землю. Желательно под корнями дерева.
— И что?
— Здесь изображена женщина, стоящая на груде монет. Она, по-видимому, держит в руках весь Город. Видите?
Они склонились над пергаментом. Отто, тихонько выглядывавшему из-за широкой юбки мисс Чёлкинс, показалось, будто перед ним давние друзья, и Альберт старается предупредить Эльфину о чём-то, как друг предостерегает друга об опасности. Беда лишь в том, что, сколько ни старайся, тебя всё равно не услышат…
— Она должна отказаться от себя, — тихо произнес Альберт. — А что происходит, когда мы отказываемся от себя? Если забываем начало? Если враг, ненавидимый нами, на самом деле кроется в наших сердцах?
Эльфина подняла глаза, и броня у нее на лице начала плавиться.
— Вот он, этот мальчишка! — заорал один из городовых.
Лицо Эльфины снова окаменело.
— Молчать! — рявкнула она. — Сидеть!
— Тот самый, кто выглядывал из окна, и бросил стол с крыши, и чуть не убил меня цветочным горшком, тот самый, кто задурил нам голову каким-то волшебством и удрал от нас на Бульваре, гнусный выродок, псих, волшебка…
— ЛАДНО! — отмахнулась Советник Кринк. — Арестуйте его и заткнитесь. Мне надо услышать конец рассказа.
— Что он натворил? — спросил Альберт, вставая.
— Он волшебка! — хором заявили городовые.
— Не трогайте его! — закричала мисс Чёлкинс.
— ОН МОЙ СЫН, — сказал Альберт.
Полицейские ринулись на Отто, но дорогу им преградила отважная мисс Чёлкинс.
Альберт вскочил, распахнул маленькую дверцу и вытолкнул Отто в узенький коридорчик.
Дверца захлопнулась. Отто обернулся, ожидая увидеть отца. Но Альберта Тиша в коридорчике не было! Мальчик остался один. Он подергал дверь. Она не поддалась. С другой стороны послышался голос Эльфины:
— Лучше не двигайся, Ал, не надо!
Щель под дверью начала наливаться ярким светом.
— Папа! — завизжал Отто.
— Не упустите его! — закричала Эльфина.
Послышался невообразимый звук — как будто хлопала на ветру громадная палатка. Треск, звон разбитого стекла. Крики городовых…
Отто что было сил дергал за ручку. Но дверь была заперта. И он остался в коридоре, всхлипывая и глядя сквозь слезы, как по полу разливаются цветные волны. Желтые, как лимон. Красные, как кровь.
Потом шум за дверью стих.
Схватка, разгоревшаяся в кабинете, закончилась. Дверная ручка в ладони Отто поддалась, как будто дверь отперлась сама собой. Мальчик вошел в отцовский кабинет.
Там никого не было. Повсюду валялись перевернутые столы и разбитые стулья. С окном произошло нечто страшное. Верхняя фрамуга была просто открыта, а нижние створки выворочены с корнем. Пол устилали осколки стекла и щепки из оконных рам.
— Папа? — прошептал Отто.
Он прошелся по кабинету и тут почувствовал, что у него под рубашкой что-то похрустывает. Конверт, тот самый, который он не должен доставать из-за пазухи, на случай, если квартиру будут обыскивать!
Перед его мысленным взором всплыла ужасающая картина.
Городовые вытаскивают на улицу его мать и близнецов. Может быть, в эту самую минуту!
Из-за двери, ведущей в читальный зал, послышались голоса.
— …выскочил оттуда, — говорил голос. — Потом будто стекло разбилось.
— Я видел, как они выходили, — сказал кто-то еще. — Вид у них был нехороший.
Отто затравленно огляделся. Как выбраться из библиотеки по потайным коридорам, он не знал, а выпрыгивать в окно было страшно. Тут он заметил в углу дверь с надписью «Пожарный выход».
Он тихонько прикрыл ее за собой как раз в ту секунду, когда дверь «Посторонним вход воспрещен» распахнулась, и в комнату во главе толпы встревоженных горожан ворвался Старший Вытиральщик Полок.
Никогда еще дорога домой не казалась Отто такой долгой.
БАБУШКА Кулпеппери Шиннабак
Вся семья Тишей собралась на кухне.
— В библиотеку пришли полицейские с той женщиной, — выпалил Отто, едва переведя дыхание.
— Ты убежал…
— Да, мама, но, по-моему, они схватили папу. А может, он убежал, но они могут прийти сюда. Может, они уже идут!
— Схватили папу?! Что ты хочешь сказать?!
— Долорес, возьми близнецов, — сказала бабушка Кулпеппер. — Скажи им, пусть спустятся, они не должны танцевать так высоко, это не Добропорядочно.
Гепси и Зеб стояли вверх тормашками на потолке. Это была их новая игра.
Тут раздался оглушительный стук в дверь.
— Откройте! — загрохотал грозный голос. — Полиция Обыденности! Поиски Небывалого!
Все замерли.
— Шиннабак! — окликнула бабушка кота.
Отто вскочил на стол и схватил близнецов.
— Не бойся, Долорес, мы с ними справимся, — заявила бабушка Кулпеппер, не уточняя, кто такие «мы». — Постарайся как можно дольше не впускать их сюда.
— Но, мама, как…
— Скорее!
Из гостиной вперевалочку вошел сонный Шиннабак, и бабушка Кулпеппер закрыла за ним кухонную дверь. Близнецы подплыли к Отто и повисли у него на шее.
— У нас есть основания полагать, что в этом доме проживает Альберт Тиш, виновный в Небывалых деяниях, — послышался от парадной двери голос, до боли знакомый Отто.
— Они меня знают, это они, они меня узнают! — в отчаянии воскликнул мальчик. Он понятия не имел, как бабушка Кулпеппер собирается всё улаживать.
— Давай сюда близнецов, а сам полезай в шкафчик под раковиной, — распорядилась она.
Отто свернулся в комочек среди кусков мыла и пачек стирального порошка, а бабушка прикрыла за ним дверцу. Над дверцей осталась щель, достаточно широкая, чтобы можно было подсматривать.
Это безумие, думал Отто. Близнецы будут вырываться, они всегда вырываются. Того и гляди взлетят к потолку.
Тем временем Шиннабак повел себя очень странно. Он вскарабкался на стол и уселся прямо, как столбик.
А бабушка Кулпеппер выпустила извивающихся близнецов.
Как она могла так оплошать! Ну, конечно же, она презирает Альберта, она хочет их всех выдать!
— Нет! — завизжал Отто.
— Сиди смирно! — прошипела бабушка.
Близнецы подползли к шкафчику и принялись лягать его.
— Отти! Отти! — верещали они.
— Отто, успокойся! — прошептала бабушка Кулпеппер. Она стояла, высоко подняв голову, и пристально смотрела на Шиннабака. Из ее глаз словно изливались потоки энергии. Потом она подняла руку, и Шиннабак, внезапно исполнившись грозного величия, в свою очередь впился взглядом в близнецов.
Отто слышал, как Долорес беседует с городовыми. Голоса приближались — сейчас они доносились уже из гостиной.
— Идут… — простонал он.
Длинные кудрявые волосы близнецов встали дыбом, будто наэлектризованные, и малышки, хихикая, принялись порхать вверх и вниз под жгучими взглядами бабушки Кулпеппер и Шиннабака. Потом они плавно, бок о бок, приземлились на стол.
— Здесь у вас что — кухня? — послышался голос мистера Восемь.
Бабушка Кулпеппер не шевелилась.
Близнецы свернулись калачиком на столе и сладко засопели, как будто это была самая мягкая на свете постель. Они уснули!
Отто, разинув рот, смотрел, как бабушка Кулпеппер достала из корзины с бельем одеяло и заботливо укутала им сестричек.
Дверь распахнулась, и в кухню вошел мистер Восемь. За ним, в ужасе заламывая руки, семенила Долорес.
— Доброе утро, — с характерным выговором жительницы Верхнего Города произнесла бабушка Кулпеппер. — Не хотите ли чаю? Мы как раз собрались пить чай с лимоном, и к нему у нас есть лимонный пирог с лимонной начинкой и лимонной глазурью.
Долорес заметила спящих близнецов, и глаза у нее стали как блюдца.
— Я должен обыскать кухню, — заявил мистер Восемь.
— Вас что-то беспокоит? — нежным голосом поинтересовалась бабушка Кулпеппер.
— Боюсь, что да. В этом жилище мы ведем поиски Подозрительных и Небывалых Явлений Недобропорядочного Характера.
Мистер Восемь одну за другой открывал дверцы буфета, неумолимо приближаясь к раковине. Долорес украдкой оглянулась, ища Отто.
Бабушка Кулпеппер с теплой материнской улыбкой подошла к его укрытию.
— Ах да, этот шкафчик заперт, — сказала она — Долорес, сходи, пожалуйста, за ключом.
— За ключом? — механически повторила Долорес. В дверце не было даже замочной скважины!
— Да, милая, принеси ключ, пожалуйста, он лежит в ящике стола.
Шиннабак по-пластунски пополз к мистеру Восемь.
— Ключ, ключ, ключ, — бормотала Долорес, открывая ящик за ящиком. Отто видел, как дрожат ее руки.
Шиннабак уставился на мистера Восемь, а бабушка Кулпеппер — на Шиннабака.
Мистер Восемь склонился к шкафчику и взялся за ручку дверцы. Отто, съежившись в углу, в ужасе следил за городовым. Но тут мистера Восемь будто подменили. По его неприятному лицу скользнула радостная улыбка. Он выпрямился.
— Ладно, не будем трогать этот шкафчик, — сказал он. — Какие милые крошки.
— Правда, они очаровательные? — подбодрила его бабушка Кулпеппер.
— Знаете, я тоже когда-то был маленьким мальчиком, — доверительно сообщил мистер Восемь.
— Неужели? Как трогательно.
— И какая у вас симпатичная киска.
— Мы тоже так считаем Долорес, поставь чайник. — Бабушка Кулпеппер подхватила Шиннабака и усадила его в корзину с бельем. В этот момент в комнату вошел мистер Шесть.
— Почти ничего не нашел…
— Здесь ничего нет, — бодро перебил его мистер Восемь. — Сейчас мы выпьем чаю.
— А разве нам можно пить чай на дежурстве? — с сомнением спросил мистер Шесть.
— Ну ладно, тогда пойдем в парк! — воскликнул мистер Восемь, хватая озадаченного мистера Шесть под руку. — Мир так прекрасен!
— Но ведь нам приказано арестовать…
— Покатаемся на качелях! — пропел мистер Восемь и выскочил из квартиры, таща за собой упирающегося мистера Шесть.
Не успела за городовыми закрыться дверь, как близнецы тотчас же проснулись. Бабушка Кулпеппер накладывала Шиннабаку сардин в миску, а Отто и Долорес, потеряв дар речи, изумленно взирали на нее.
— Мама, что с тобой? — прошептала Долорес.
— Я немного устала, дорогая, и мне надо написать письмо. Мне бы хотелось немного побыть одной.
Они забрали близнецов в гостиную, и Отто, наконец, сумел рассказать обо всём, что случилось в библиотеке.
— Ты хочешь сказать, он и вправду вроде короля? — спросила Долорес — И он знал Эльфину раньше, много лет назад?
— Он должен сделать для своего народа всё, что в его силах, это вопрос чести.
— Для Альберта? Вопрос чести? Он делает мобили и работает в библиотеке…
Единорог
Примерно через полчаса из кухни послышались странные звуки.
— Мама? — окликнула Долорес, отворяя дверь.
В кухне стоял единорог. Красновато-рыжий, цвета ржавчины.
— Бабушка куда-то исчезла, — сказала Долорес детям. — И здесь единорог.
— Баба! Баба! — запела Гепси, тыча в единорога пальчиком.
— Бабушка была здесь, — растерянно проговорила Долорес. — А теперь вместо нее единорог.
На столе лежало письмо, подписанное бабушкой Кулпеппер.
«Моя дорогая Долорес!
Боюсь, это станет для тебя неожиданностью. Мы с папой не хотели, чтобы ты знала это о нас, но дело повернулось таким образом, что пора тебе узнать правду.
А правда, девочка моя, заключается в том, что, хотя мои родители держали небольшую лавку недалеко от Гвидонова Пляжа, мама моего отца происходила из Тигродома, и я ведьмица».
Долорес читала вслух, так, чтобы Отто слышал.
— Ты знаешь, что такое ведьмица? — спросила она.
— Это такие Кармидийцы, мама, они творят волшебство, используя кошек. — Отто бросил взгляд на толстого Шиннабака, который, улучив момент, вылизывал масленку.
«Я много лет не пускала в ход свою энергию. Мне хотелось вести Обычную жизнь с твоим отцом и обеспечить тебе Добропорядочное детство.
Когда пришли городовые, мне пришлось наложить заклятие на близнецов, чтобы они не летали. Шиннабак мне помог. Ты же понимаешь, что иначе они забрали бы малышек с собой.
Но беда в том, что, когда ведьмицы пускают в ход свою силу в первый раз после долгого перерыва (и особенно в моем возрасте), это сильно утомляет.
Утомляет так сильно, что нам для поправки здоровья необходимо некоторое время побыть единорогами. Видимо, мы с ними находимся в близком родстве. Я сама этого никогда толком не понимала. Но в облике единорога я расходую меньше космической энергии.
Дорогая моя девочка! Я так долго была Обыкновенной и Добропорядочной гражданкой, что, по правде говоря, очень устала от всего этого, и У МЕНЯ ЧАСТО БОЛИТ ГОЛОВА. Теперь, когда мне представился случай пустить в ход свои способности, я чувствую себя гораздо лучше.
Честно говоря, напрасно я не научила тебя кой-каким полезным штукам. Папа не возражал бы, лишь бы об этом не узнали в Городской Ратуше и в Гольф-клубе..
Ой, кажется, у меня на лбу начинает расти рог. Надеюсь, он закручен в изящную спираль…»
Тут ручка скользнула по странице, и больше никаких записей не было. Неудобно, должно быть, держать перо копытом…
В квартире номер 15 Гершелского дома по Ответной улице наступило молчание, нарушаемое лишь тяжелым дыханием единорога.
— Она одна из них, — еле слышно прошептала потрясенная Долорес — Я дочь волшебки, я…
— Баба! — заверещала Гепси, подплыла к единорогу и уселась ему на спину.
— Да, рог у нее в самом деле закручен в спираль, — сквозь слезы проговорила Долорес.
— Может, принести ей зеркало? — предложил Отто.
— Сначала я выпью кофе, — сказала Долорес.
Единорогу тоже дали кофе. И кочан салата.
Потом раздался стук в дверь.
Таинственная гостья
На пороге стояла миссис Шкваллингс, надутая, злая и весьма довольная собой, а рядом с ней — странного вида особа в большущей шляпе с восковыми вишенками на тулье.
— К вам гостья, миссис Тиш, — сказала миссис Шкваллингс своим самым ядовитым голосом. — И вашему сыну пришло письмо. Я решила САМА принести его вам.
Визит Полиции Обыденности укрепил ее в подозрении, что семья из квартиры номер 15 не совсем Обыкновенна. Так что теперь она была преисполнена презрения, а заодно кипела от обиды за то, что ей не дали вознаграждения.
— Входите, пожалуйста, — пригласила Долорес даму в шляпе.
— НЕТ уж, простите, — заявила миссис Шкваллингс. — Полиция Обыденности не разрешила впускать к вам никаких гостей. И я только в виде любезности позволила ей подняться сюда.
Это, конечно, не было никакой любезностью; просто она надеялась разнюхать побольше и, может быть, всё-таки получить заслуженную награду.
Отто стоял рядом с матерью.
Некоторое время никто не произносил ни слова. Все ждали, пока миссис Шкваллингс уйдет. Но она не уходила. Консьержка вручила Отто конверт, и мальчик заметил, что он вскрыт.
Дама в шляпе робко кашлянула.
— Говорите, говорите, не стесняйтесь, — подбодрила ее миссис Шкваллингс.
Отто с высоты своего небольшого роста видел лицо гостьи лучше остальных. Дама была густо накрашена и прикрывала глаза огромными темными очками, но, несмотря на это, мальчик не мог отделаться от ощущения, что уже где-то видел ее.
— Это просто визит вежливости, Долорес, — послышался голос из-под шляпы.
— Разумеется, — отозвалась Долорес. — Очень рада вас видеть. Простите, что я не одета должным образом.
— Продолжайте, продолжайте, — радостно подбодрила миссис Шкваллингс.
Видимо, дама в шляпе хотела сказать что-то очень важное, но присутствие миссис Шкваллингс стесняло ее.
Из кухни послышалось тихое ржание, и Долорес с Отто хором закашляли, чтобы заглушить его. Отто так хорошо притворялся, что раскашлялся по-настоящему. Теперь в любую минуту сюда могли прилететь близнецы.
— Отто, — торопливо заговорила гостья. — Помнишь женщину с большим, э-э, псом? Тем, что очень любит лакрицу?
Отто не помнил. Но кивнул.
— Ну так вот, сегодня у нее день рождения. Я боялась, что ты забыл. Приходи вечером. К ней домой. Она очень Добропорядочная. Мы все там соберемся. Будем петь чудесные песни из нового сборника «Как мы рады быть Обыкновенными!». ТОЛЬКО ПРИНЕСИ ЛАКРИЦЫ.
Гостья тронула Долорес за плечо.
— Приходите все, — добавила она. — Всей семьей.
— Спасибо, — ответила Долорес. — С удовольствием.
— Но… — начал было Отто.
— У нее очень большой пес, помнишь его, Отто? — весело щебетала гостья. — Очень, очень большой. ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ ПЕС!
Из консьержкиной комнаты в вестибюле громко зазвонил телефон.
— Хватит болтать, — рявкнула миссис Шкваллингс, воображая себя не то офицером полиции, не то тюремной надзирательницей из кинофильмов. — Эти люди никуда не пойдут! Мистер Тиш арестован. Мне было велено сообщить в Полицию Обыденности, если кто-нибудь из членов этой семьи попытается покинуть квартиру.
— Миссис Шкваллингс, — заявила Долорес, выпрямляясь во весь рост. — Мой муж — Добропорядочный гражданин. Если его и арестовали, это произошло по ошибке, и его скоро отпустят.
Из гостиной послышался тихий перестук копыт по ковру. Долорес торопливо кивнула гостье на прощание.
— Простите, мне пора идти, я как раз собиралась, гм, принять ванну.
— Пусть вода смоет ваши заботы, — шепнула гостья в ответ.
Долорес торопливо закрыла дверь, и вовремя: на пороге прихожей появился единорог в сопровождении порхающих близнецов и желтоватого дождя из разбитых яиц.
— Отто, ты знаешь эту женщину? Ты понял, о чём она говорила?
— Я ее где-то видел, мама. — Он порылся в памяти. Пёс, лакрица, пёс, лакрица, пёс, лакрица, пёс…
— Она хотела изменить внешность, чтобы ее не узнали, верно? Не слишком-то удачный маскарад. Зебби, положи миску на место! Ты видел ее руки? Они не такого цвета, как лицо. — Долорес задумалась. — Она, наверно, намазала лицо какой-то краской, а руки намазать забыла, или не успела. Наверно, Отти, в ее лице есть что-то необычное. И она знает, как нас всех зовут! Как думаешь, может, ее прислал папа? Может, это и есть весточка от него?
— Пусть вода смоет ваши заботы! — воскликнул Отто. — Сегодня и ежедневно! Ну конечно! Это же из прачечной «Огнебочка»! Я ходил туда с папой, и он ушел в другую комнату. Там была дракониха, мама, самая настоящая. Она укусила папу за ногу, и она ела лакрицу! Не пёс, а дракон, не пёс, а…
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |