Поднимаясь по лестнице, Мэтью вновь набирал номер, который в сотый раз отказывался отвечать. Мысленно он проклинал себя за то, что делает это, и то, что сейчас идет к тому, кто безразличен ко всему, но при этом является тем единственным, с кем можно развеять душевную боль, утопив ее в физической.
Мэтью медленно шел, считая каждую ступеньку, и каждый раз сбивался со счета, задумываясь о цели своего визита. Он редко приходил сам, но и Брэндон в последнее время не попадался ему на пути. Другой бы на месте Мэтью, вероятно, обрадовался бы тому, что, скорее всего, лишился интереса к своей персоне от лица садиста, но его это почему-то совсем не радовало. Когда что-то теряешь, то явственно понимаешь, что отказы от этого были лишь игрой, и иногда для того чтобы не чувствовать себя одиноким приходится многое терпеть.
Остановившись возле нужной двери, Мэтью хотел постучать и едва прикоснулся к ней, как она приоткрылась.
Он практически беззвучно прошел по коридору и замер в дверях одной из комнат, видя, как Брэндон стоит возле кровати и что-то держит в руке, а перед ним на постели лежит окровавленное тело. Не моргая глядя на это, Мэтью невольно подался назад и прислонился спиной к косяку; судорожно понимая увиденное, он закрыл рот ладонью, подавляя вскрик.
- Отвратительно, - выпустив из руки сердце, бросая его в кровавую постель, себе под нос фыркнул Брэндон.
Стряхивая с рук кровь, он обернулся, замечая в дверях незваного гостя. Удивление быстро прошло, сменившись тихой усмешкой, и Брэндон направился к двери.
Мэтью заставлял себя убежать подальше отсюда, но не мог даже сдвинуться с места. Он лишь смотрел на приближающегося Брэндона, на его окровавленные руки и торс. Коротко взглянув на тело, лежащее на постели и истекающее кровью, Мэтью, вернувшись взглядом к Брэндону, заметил в его руке нож. Резко подавшись назад, отходя в сторону, инстинктивно стараясь отойти, он оступился, но был тут же пойман за руку - Брэндон не дал ему упасть, поймав и притянув к себе.
- Нет! Не трогай меня! - отталкивая его, Мэтью попытался вырваться, и его сопротивление лишь усилилось, когда он увидел кровь, смазавшуюся о его одежду. Ее неприятный запах вызывал тошноту, которая горьким комом подходила к горлу.
- Тише, ты же не хочешь к нему присоединиться? - отстраняясь, но продолжая держать Мэтью за предплечье, Брэндон повел его за собой.
Пройдя по весьма широкому коридору, он открыл дверь в его конце и, толкнув Мэтью в темноту открывшейся комнаты, захлопнул ее.
- Выпусти меня! Мне… мне плохо… Открой! - прислонившись к двери боком, Мэтью несколько раз дернул за ручку, но она отказывалась открываться, а тошнота все острее напоминала о себе.
- Сиди тихо, - с силой ударив по двери, холодно произнес Брэндон, показывая, что это не просьба, это - приказ.
Мэтью прижался спиной к стене и медленно опускался вниз, садясь на холодный гладкий пол. Дрожь внутри разносилась по всему телу и вызывала слабость, которой сложно было сопротивляться. У Брэндона есть множество граней жестокости, но то, что сейчас увидел Мэтью, было высшей степенью в его понимании. Одна только мысль о том, что Брэндон просто так кого-то убил, зарождала чувство паники и страха. Конечно, это не первый случай, но именно этот Мэтью увидел воочию - жуткое кровавое зрелище, от которого хочется убежать подальше.
Закрыв лицо руками, он старался глубже дышать, дабы превозмочь сильнейшую тошноту, но осознание увиденного было слишком отвратительным.
Чужая кровь на одежде - вспомнив о ней, Мэтью быстро снял куртку и отбросил ее подальше от себя. В мыслях вновь и вновь всплывал образ Брэндона, стоящего над растерзанным телом; его бездушный взгляд и резкие движения. Одного этого было достаточно, чтобы почувствовать страх и ужас того, чей последний вздох был отдан Брэндону.
Через некоторое время в комнате зажегся свет - это была ванная, весьма большая и просторная. У стены находился душ, а напротив множество полок с различными пузырьками и флаконами, и большое зеркало, в котором Мэтью увидел свое отражение. То, как он сидел, прижавшись к стене, страшась даже пошевелиться.
Убрав тело, замотав его в пластиковый мешок, Брэндон брезгливо окинул его взглядом, словно мусор. Хотя теперь, когда оно было мертво, оно ничем другим и не являлось. Можно этому возражать при жизни, а когда смерть уже пришла - бесполезно. Всего лишь смесь плоти и костей, которая начинает дурно пахнуть.
Закончив со всем, Брэндон зашел в ванную, где на полу сидел Мэтью, обхватив колени руками, но Брэндон не обратил на него особо внимания, потому что хотел как можно быстрее смыть с себя всю эту грязь.
Сняв брюки, с которых едва не капала кровь, он зашел в душ. Теплая вода неторопливо смывала алые разводы с кожи, некоторые из которых уже успели засохнуть. Стекающая по белоснежному полу душа вода окрашивалась в кровавый цвет, исчезая в сливе, но постепенно бледнела, а от крови не осталось и следа на теле того, кто ее пролил.
Мэтью вздрогнул, просыпаясь от своих мыслей, когда увидел перед собой Брэндона. Накинув на себя полотенце и придерживая его на бедрах, он наклонился к Мэтью.
- Вставай. Или хочешь остаться здесь?- поднимая его лицо за подбородок, Брэндон заметил в его глазах абсолютную отрешенность от происходящего, на что Мэтью отрицательно помотал головой. Подняв взгляд, он посмотрел на Брэндона, но тот выглядел так же, как и всегда, будто ничего и не произошло. Однако сейчас, при ярком свете, можно было увидеть несколько небольших морщинок у его глаз, которые не были заметны ранее и придавали еще большей пикантности его личности и внешности, а мокрые темные пряди волос липли к лицу и шее.
- Вставай, - повторил Брэндон, протягивая руку.
Мэтью, приняв ее, неловко встал и прижался к нему, осторожно прикасаясь ладонями к обнаженной, все еще влажной после душа коже.
- Не хочу идти туда… там…
- Я все убрал, - усмехнувшись, Брэндон освободился из его объятий и, взяв за руку, увел за собой.
Зайдя в одну из комнат, он толкнул Мэтью на большую кровать, на что тот, лишь поджав к себе ноги, уткнулся лицом в смявшееся от его падения покрывало.
Брэндон стер с тела последние капли воды и, надев брюки и светлую рубашку, накинул на голову полотенце, суша волосы.
- Ты что-то хотел? Раз пришел сюда так поздно, - раздраженно спросил он, присаживаясь на край постели.
- Нет… - ответив, Мэтью еще сильнее сжался, чувствуя его рядом с собой.
- Тогда зачем? - откинув полотенце, Брэндон наклонился к нему, поворачивая к себе лицом.
- П-просто…
- Просто? - так и не дождавшись вразумительного ответа, он начал медленно стягивать с Мэтью одежду, тут же приникая ладонями к открывающейся нежной коже.
Обычно холодные руки сейчас были теплыми, но Мэтью все равно вздрагивал от каждого прикосновения, как никогда понимая, что Брэндон может с ним сделать. Картина увиденного была уже не такой четкой, но, тем не менее, пугала, лишая воли, и Мэтью, словно тряпичная кукла, поддавался каждому жесту и прикосновению, чувствуя на свой коже руки, с которых недавно стекала кровь.
Проводя ладонью по его груди, поднимаясь к шее, Брэндон с интересом наблюдал за Мэтью, за его вздохами и тем, как он иногда замирал, прислушиваясь к каждому шороху и звуку, но не открывал глаза. Постепенно страх Мэтью смешивался с более глубокими эмоциями, переполняющими его, ведь, в конце концов, он не просто так пришел в этот дом, а увиденное всего лишь подтверждало то, что Брэндон может навсегда лишить каких-либо чувств и переживаний.
- Посмотри на меня, - тихо и сухо сказал Брэндон, заключая лицо Мэтью в свои ладони. И, когда тот приоткрыл глаза, глядя на него сквозь пелену слез, Брэндон увидел в них страх, но не такой, какой всегда видел в глазах других.
- Зачем ты убил его? - спросил Мэтью, вновь видя тот образ растерзанного тела, лежащего в окровавленной постели.
- Хотел кое-что узнать, - Брэндон стер с его щеки все-таки скатившуюся по ней слезу, но ему казалось, что отнюдь не он причина этих слез.
- Чужая жизнь для тебя так мало значит?..
- Да.
- И моя?.. - выдохнул Мэтью, глядя ему в глаза.
- Да, - улыбаясь краем губ, Брэндон наклонился к нему и слизал со щеки очередную слезу.
В этом взгляде он увидел истинную боль и отчаяние, безмолвное и яркое. Они были настолько искренними и четкими, что с ними не могли сравниться даже те отблески ужаса и страха, что он видел в глазах других, когда жизнь навсегда угасала в них.
- Мэтью… - на ухо шепнул Брэндон, - …ты прекрасен.
И Мэтью вздрогнул, слыша свое имя, произнесенное странно довольным шепотом, что не обратил внимания на прочее.
- Зачем ты сегодня пришел? - отстранившись, Брэндон повторил свой вопрос, заведомо зная, что предыдущий ответ был ложью.
- Я никому не нужен… и мне больно от этого, - Мэтью закрыл глаза, вспоминая, как шел, бездумно сворачивая с одной улицы на другую, пока словно случайно не увидел знакомый дом. - Я столько раз пытался сбежать подальше от тебя… но чем дальше отходил, тем отчетливее понимал, что без тебя я абсолютно одинок. Конечно, я не нужен тебе, и тебе это простительно, но… вчера был мой день рождения, и никто об этом не вспомнил… хотя и есть те, кто называет себя моими друзьями.
- Разве это так важно? - погладив его по лицу, убирая со лба несколько светлых прядей, Брэндон изогнул бровь.
- Почему у других есть то, чего нет у меня? Чем я хуже? Я такой же человек!.. - всхлипнул Мэтью, откидывая от себя его руку. - Сделай со мной что-нибудь! Избей или изнасилуй! И я буду злиться и ненавидеть тебя, забыв обо всем! - схватив Брэндона за края расстегнутой рубашки, выкрикнул он, не желая больше давиться комом, вставшим в горле.
Всегда есть что-то, чего очень хочется, и не знаешь, почему не можешь это получить, и иногда лучше всего постараться забыть об этом, а иногда - просто не думать.
- Ты еще такое дитя, Мэтью… и не видишь разницы между тем, что ты действительно хочешь, и тем, что просишь.
И вновь имя, произнесенное этим холодным шепотом, заставило вздрогнуть.
- А ты убийца… жестокий и извращенный, - отпустив его, Мэтью отвернулся, ложась на бок и сжимаясь, словно нерожденный младенец в утробе матери.
Все-таки присутствие Брэндона действительно заглушало мысли и эмоции, витающие в душе, потому что он просто затмевал их собой.
- Возможно, но тебя я не убью до тех пор, пока ты будешь оставаться собой, - Брэндон склонился над ним, постепенно опускаясь, прикасаясь губами к его шее… и замер, ощущая знакомый запах: сладкий и нежный, рождающий в разуме образ, который ни в коем случае не хотелось ранить; витиеватый и прозрачный, но все-таки осязаемый.
Брэндон сделал глубокий вдох, жадно вдыхая сладкий аромат с изящной шеи. Еще и еще, прикасаясь губами, поднимаясь выше, слегка прикусывая кожу возле уха. Этот запах кружил голову своей ненавязчивостью и невинностью; казался слишком знакомым и приятным, настолько, что невозможно было сдержаться - хотелось чувствовать его вечно, и прикасаться к коже, источавшей этот запах.
Мэтью глухо вздохнул, наслаждаясь жадными, но при этом нежными ласками, настойчивыми и заставляющими отдавать им всего себя. Каждое прикосновение растворяло какие-либо мысли, настолько, что уже было все равно, чем это может обернуться; каждый поцелуй словно касался души, подчиняя ее себе.
- Этот запах… - запустив руки в длинные волосы, несильно сжимая их, прошептал Брэндон, мимолетно лизнув возле уха Мэтью.
- Лепестки… - едва слышно, на выдохе, произнес тот.
- …белых роз, - Брэндон закончил его фразу и тут же резко отстранился, зажимая ладонью рот.
Осознавав, почему этот запах был ему знаком и так манил, Брэндон пару раз быстро моргнул, убирая от лица руку.
- Да… так называется пена, которую я недавно купил, флакон понравился… а что? - приподнимаясь, Мэтью окинул его удивленным взглядом. Редко можно было увидеть такое замешательство на лице Брэндона, точнее, он видел его впервые.
- Ничего, - переведя дыхание, пытаясь вернуть трезвость мысли, Брэндон отвел от лица все еще влажные пряди волос.
- Если ничего, то обычно люди не отпрыгивают за раз на метр… а ты тем более.
- Иди и смой с себя этот запах, - холодно рыкнул он, - быстро.
- Но…
- Иди, - тон Брэндона начал звучать угрожающе, и Мэтью ничего не оставалось, кроме как послушаться.
Он встал с постели, хотя и пребывал в некоторой рассеянности после всего, и нетвердым шагом прошел по коридору, но замер у двери ванной - на ней остались кровавые разводы. Тем не менее, всплывший в памяти образ уступал только что увиденному, и, пересилив себя, Мэтью открыл дверь, проходя в ванную.
Теплые потоки воды приятно гладили кожу, напоминая о прикосновениях Брэндона всего пару минут назад, отчего все произошедшее казалось странным. Все, что сделал Брэндон: кровь, пролитая им, прикосновения и странное чувство, отраженное на его лице.
Мэтью пытался понять, чем же его запах так не понравился Брэндону, хотя, наоборот - этот запах более чем нравился ему и напоминал о чем-то, что пробуждало в нем жалкие отголоски ласки и человечности.
Выключив воду, Мэтью взял полотенце, висевшее рядом с душем. Стирая капли воды, стекающие по телу, он осмотрелся в поиске халата и, найдя его, накинул себе на плечи, направляясь обратно в комнату.
Стоя возле окна, Брэндон обернулся, указывая взглядом на постель, и Мэтью послушно сел на нее.
- Все? - приподнимая рукав халата, который был велик, и открывая руку по локоть, тихо спросил он, уже даже не пытаясь понять происходящее.
Подойдя, Брэндон взял его руку за запястье и, резко притянув, наклонился, приникая губами к влажной от воды шее, невольно вдыхая ее запах. Теплая гладкая кожа пахла чем-то едва уловимо сладким, но уже не тем, от чего в жестоком разуме могло проснуться нечто, заставляющее его быть другим. Этот запах был весьма приятным, настоящим, ни с чем не смешанным, а сердце Мэтью так ощутимо билось...
- Знаешь… сердце ничего не чувствует, это всего лишь кусок мяса, - отстраняясь, Брэндон сел на постель рядом с Мэтью, опираясь позади себя рукой.
- Что? - удивленно распахнул глаза тот, не понимая резкой смены темы. - А ты думал иначе?
- Люди заставляют так думать. Ты сам говорил, что чувствуешь в нем и каково это. Но сердце ничего не чувствует, за исключением болезней, как и какой-либо другой орган. Все остальное - ложь. Глупая сказка, придуманная кем-то.
- Да, но… так ведь проще… кроме того, сердцу действительно больно, когда переживаешь.
- В сердце нет ничего, кроме крови, это всего лишь грубая мышца, не более того, и больно только потому, что увеличивается кровяное давление. Все, что можно чувствовать - ощущает лишь разум. Он решает, что это будет: любовь, ненависть, боль или что-то другое, - протянув руку, прикасаясь ей к многочисленным складкам халата, Брэндон стягивал его вниз, постепенно оголяя плечи и спину Мэтью. - Меня не изменить… я всегда хотел попытаться испытать то, что чувствуют другие, но это невозможно. Все решает разум, а мой - слишком жесток. Другими словами - каждый такой, какой есть. "Бессердечными" не становятся, а рождаются, и если что-то и меняется, то это всего лишь притворство или инстинкт, продиктованный забытыми мыслями.
- Возможно… ты прав, - Мэтью вздрогнул, ощущая холод в комнате, пробирающийся в тело сквозь влажную кожу, и чуть обернулся, почувствовав, как спины коснулись большие теплые ладони.
Приподнявшись и сев позади, Брэндон провел рукой по его плечу, откидывая с него мокрые волосы.
- Я представил, что в моих руках было твое сердце, - горячий шепот щекотал кожу, рассыпаясь по телу дрожью, - и мне не понравилось... этот юноша внешне походил на тебя, но он совсем другой. Ты не лжешь себе и соглашаешься на любую боль, кричишь и страдаешь, но всегда возвращаешься. Ты ненавидишь меня и любишь… и это чувствует не твое сердце.
Положив ладонь на грудь Мэтью, на шрам с левой стороны, Брэндон слегка надавил, словно нечаянно зажимая между пальцев сосок, затвердевший от прохлады в комнате или же все-таки от дразнящих прикосновений и тихих слов.
- Это твоя сущность, твой разум, твои мысли, твое настроение, а не сердце, - надавливая сильнее, говорил Брэндон на ухо Мэтью, отчего каждое слово отдавалось теплом внизу живота, заставляя внимать тихому шепоту, убеждавшему в своей правоте.
- Если такова твоя сущность… тогда почему иногда ты бываешь другим? О чем тебе напомнил тот запах? - слегка оборачиваясь, спросил Мэтью, едва не касаясь горячих губ своими. То, что понял Брэндон, ему предстояло только узнать.
- Это осколок сущности и мыслей, которые хранят в себе обманчивый образ. Я не бесчувственный, просто мой разум видит и чувствует иначе.
- Не понимаю…
- Есть красавица, любящая чудовище, и есть чудовище, не виноватое в том, что оно чудовище. Как бы оно ни выглядело, - коварно улыбнувшись, Брэндон позволил чужим губами прикоснуться к своим.
Нет бесчувственных, есть лишь те, кто расценивает все эмоции и чувства по-своему. Глядя на один и тот же предмет, каждый видит его по-разному и расценивает людей по своим меркам, их поступки и все, что происходит вокруг. Кто-то безропотно созерцает, кто-то принимает участие, кто-то сопротивляется, кто-то создает, кто-то рушит, а кто-то не видит в этом смысла. Разум каждого уникален в своем роде, и не понимает того, что очевидно для другого. Для кого-то одна мелодия прекрасна, а для такого - не имеет значения. Просто мелодия. Музыка. Звуки. Ноты. Их положение. Не более того.
Просто еще одна материальность.
Каждый бессердечный, слыша о своем душевном недостатке, старается понять его причину, но далеко не каждый готов принять тот факт, что нельзя стать другим по своей или чужой прихоти. Истинная сущностью, будь то мягкая или жестокая, не сможет перевоплотиться в другую, сколько бы человек не старался. Можно лишь предаваться коротким и мимолетным обманам и надеяться, что они не раскроются раньше, чем того требует положение.
- О, так ты пришел.
- Выкладывай резче, что хотел. Я не в настроении разводить долгие беседы, - садясь за столик в весьма шумном баре, Брэндон брезгливо отодвинул предложенную ему чашку кофе.
- Кажется, его у тебя никогда не было. Знаю, что поздно предлагаю, но все-таки… - мужчина, сидящий напротив, многозначно улыбнулся. - Я слышал ваш разговор с Хельгой… конечно, детей я плохо переношу, а этот еще и не мой, но, тем не менее, он стал мне интересен.
- В каком смысле? - Брэндон властно и холодно посмотрел в глаза собеседника, отчего тот поумерил улыбку.
- В прямом. У тебя есть деньги, а у меня - то, что нужно тебе, - мужчина быстро принял вид, с которым можно достойно предлагать подобные вещи такому человеку, как Брэндон. - Безусловно, я всецело поддерживаю решение своей жены в том, что наша прямая обязанность заботиться о мальчике, но ровно так же я не могу позволить ему страдать в ожидании.
- Хм… мне всегда нравились продажные люди, - усмехнувшись, понимая ход его мыслей, Брэндон не пожалел, что пришел.
- Да ладно, я просто хочу немного заработать, ничего при этом не делая. Хельга сейчас работает на двух работах и домой возвращается около двух ночи… так что, если хочешь, заходи в гости.
- Непременно… сколько?
- А сколько ты можешь предложить мне за полное игнорирование твоего присутствия в моем доме и "общение" с Анри? - мужчина победно улыбнулся, откидываясь на спинку стула.
- Сколько захочешь.
- Отлично. Тогда, на первый раз, хватит и этого, - положив на стол бумажку, он придвинул ее к Брэндону.
Приподняв ее, Брэндон улыбнулся краем губ. Его все вполне устраивало. Кроме того, деньги - это всего лишь бумажки, и они всегда ничтожны рядом с тем, что можно за них получить.
Встав, Брэндон остановился возле мужчины и протянул ему банковский чек, на что тот, взяв его, убрал в карман куртки, окидывая Брэндона довольным взглядом.
- Я знал, что ты не откажешься. Что ж, заходи, когда захочешь, и будь уверен, меня не интересует, что будешь с ним делать, ведь куда интереснее то, сколько ты будешь за это платить, - произнес ему вслед мужчина, довольно улыбаясь.
Глава 11: Ошибки
Брэндон неподвижно стоял в дверях комнаты, опираясь спиной о косяк и бездумно глядя на спящего в кровати Анри. Почему-то каждый раз было все сложнее и сложнее находить слова, которые бы стоило сказать ему. И чем больше проходило времени, тем больше должен был узнать Анри, но иногда о многом приходится умалчивать, дабы не разрушить существующее. Каждый раз, приходя, Брэндон уверял себя, что обязательно скажет Анри о том, о чем умалчивал несколько лет, и каждый раз не делал этого. Не потому что чего-то опасался или же искал оправдание, а просто потому что не мог отпустить и заставить себя сказать "прощай" тому, с кем обещал остаться навсегда.
Все-таки подойдя, Брэндон присел возле кровати на колени, опуская свою ладонь на голову Анри, едва ощутимо гладя его волосы, стараясь не разбудить. Брэндон мог сделать все, что угодно, но не мог элементарно уйти, не оборачиваясь, предоставив Анри жизнь без него, ведь так было бы гораздо правильнее. Он знал, что этого не избежать, но предпочел и в этот раз промолчать - неизбежное само обнаружится.
Положа голову на одеяло, скрывающее грудь мальчика, Брэндон закрыл глаза. Если бы он умел сожалеть, то, вероятно, обязательно бы все рассказал.
Брэндон открыл глаза, ощущая, что Анри проснулся и осторожно прикоснулся к его лицу, но тут же отвел руку.
- Уходи… - сонно произнес Анри, отталкивая его, заставляя приподняться со своей груди.
- Почему? - задав вполне логичный вопрос, Брэндон удивленно изогнул бровь, замечая недовольство Анри.
- Ты опять где-то пропадал столько времени.
- Вообще-то Хельга против того, чтобы…
- Я знаю, но ты же заплатил Дереку за то, чтобы он молчал о твоих визитах, - перебив, Анри сел в кровати, слегка откидывая одеяло.
- Он сказал тебе? - еще больше удивился Брэндон.
- Да… в тот же день, как только предложил это тебе, - слегка скривив губы, вспоминая об этом, бросил Анри.
- Ты должен понять, я не мог прийти раньше, потому что был занят, - протягивая к нему руку, чтобы убрать спавшую на глаза челку, улыбнулся Брэндон.
- Почти два месяца? - Анри поймал его за запястье, как только холодные пальцы коснулись лба.
- Да.
- Я понимаю… - откидывая от себя его руку и отворачиваясь, Анри слегка дернул плечом. Он уже просто устал безрезультатно ждать Брэндона и с каждым днем все меньше и меньше верил его словам. - Можешь идти.
- Нет, ты явно не понимаешь, - приблизившись, Брэндон положил руки ему на плечи и повернул к себе лицом.
- Я понял, что есть что-то, что для тебя более важно. Поэтому можешь идти и больше не возвращаться, - подняв пустой взгляд, холодно и серьезно произнес Анри, переборов свою робость.
- Ты ошибаешься, - непроизвольно сжав его плечи чуть сильнее, Брэндон с трудом сдержал резкость тона, - я действительно не мог прийти.
- Почему?
- Причину я не могу тебе сказать.
- Вот и убирайся туда же, где был занят, - отталкивая его, отсек Анри, слыша в своем голосе обиду. Как бы сейчас он ни пытался казаться взрослым и решительным - в нем говорила детская обида.
- Не смей так со мной разговаривать, - Брэндон схватил его за подбородок, произнося каждое слово с отдельными холодными оттенками, но тут же замер, осознавая свое действие.
- Не смей угрожать мне… - охнув от такого жеста, ответил Анри, больше не пытаясь оттолкнуть, ощущая, как больно пальцы впиваются в его нежную кожу.
Анри отлично знал, что грубить Брэндону вполне опасное занятие, но не мог иначе. Его обида переросла в ненависть, настолько, что он просто не мог понять причин, по которым бы человек, обещавший быть рядом, так долго не давал о себе знать. Он ждал Брэндона, чтобы поделиться с ним хорошими новостями и своими эмоциями, почувствовать его присутствие и рассказать о том, насколько счастлив, но при этом растерян и напуган. Больше всего он хотел рассказать о том, что скоро предстоит операция, которая вернет ему зрение; о положительных прогнозах врачей и своем волнении, ища успокоения рядом с ним - но все это рухнуло в один момент. Стало просто все равно. Трепет радости и волнения угас. Смысл всего этого, если единственный, кого хотелось увидеть, просто не приходил? Значит, ему тоже все равно.
- Ты приходишь только тогда, когда нужно тебе… а не тогда, когда ты нужен мне! Тогда, когда ты этого хочешь, - получив свободу от холодных рук, Анри вновь отвернулся, забираясь под одеяло.
- …?
Несколько секунд ступора Брэндона сменились вполне широкой улыбкой. Он отдаленно догадывался о причине таких заявлений, и сейчас лишь убедился в их истинных мотивах.
- Ты еще ребенок… особенно сейчас, когда пытаешься казаться взрослым и серьезным, - загребая Анри в охапку вместе с одеялом и подушкой, за которую тот успел пойматься, Брэндон едва сдержал несвойственный себе легкий смех. Подавляя всяческие сопротивления Анри, пытавшегося увернуться и снова скрыться под одеялом, он краем глаза заметил, как тот недовольно поджимает губы. - Я всегда хочу прийти, но не всегда могу. Пойми это, мой маленький чертенок… - когда Анри все-таки выкрутился и попытался отдалиться, Брэндон поймал его за ноги и притянул к себе, выдыхая последние слова вместе с усмешкой ему на ухо.
- Отпусти! - на недовольной ноте бросил Анри, по-прежнему сопротивляясь, выгибаясь всем телом, упираясь руками ему в грудь, отталкивая. - Отпусти! А то… я закричу! - и вздрогнул, поводя плечом, ощущая на своей шее горячее дыхание, когда Брэндон заключил его в свои объятия.
- Зачем кричать? Я же просто играю со своим миленьким… маленьким… глупым чертенком, - наиграно обиженным тоном парировал Брэндон, отпуская Анри, но тут же ловя обратно, щекоча, переходя на непринужденный тон. Сейчас был именно тот момент, когда хотелось просто улыбнуться, без всякого смысла и надобности кому-то показывать эту улыбку.
- Я не глупый… - слегка дрожа, отозвался Анри, сдерживая улыбку, вызванную незатейливыми прикосновениями Брэндона.
Изловчившись и все-таки выскользнув из его рук, Анри резко отстранился, пытаясь отдышаться.
- Глупый, но безмерно милый, - вновь поймав его в один рывок, словно хищник свою жертву, Брэндон продолжил щекотать его и, заметив улыбку, с облегчением выдохнул. Он не ошибся - Анри всего лишь обиделся, и все его слова были не боле чем проявлением этого. - Никогда больше так не делай, - Брэндон обхватил его за пояс, наваливаясь на него и опуская голову ему на грудь, которая вздымалась от сбившегося дыхания, а за теплой кожей, скрытой лишь тонкой футболкой, отчетливо билось сердце.
- Это ты… так не делай, - переводя дыхание, Анри расслабленно подался назад, чувствуя под спиной мягкую подушку. Слегка разводя ноги, позволяя Брэндону удобнее лечь, он положил руки ему на плечи.
- Не будь таким, - сказал тот, оттянув ворот светлой футболки и коснувшись впадины между ключиц губами.
- Каким? - вновь вздрогнув от непривычного, близкого и теплого прикосновения, переспросил Анри.
- Обидчивым ребенком.
- Но… ты же сам говорил, что хотел бы, чтобы я всегда оставался ребенком.
- Запомни раз и навсегда - я никогда не нарушу того, что обещал тебе, - Брэндон посмотрел в его лицо, рукой отводя от него длинную челку, и увидел улыбку, которую Анри всячески старался сдержать, дабы не показывать, что он так быстро все простил и забыл. Расслабленно вздохнув, Брэндон вновь опустил голову ему на грудь, прислушиваясь к сердцу своего маленького чертенка.
Он сам себе поражался, точнее, тому, как поступил. Брэндон редко позволял себе подобное, хотя иногда и просто хотел поддаться желанию "поиграться" с Анри. В конце концов, он - ребенок, и взрослым иногда нужно прибегать к подобным "уловкам", чтобы разрешить конфликт и скрыть те или иные вещи.
- Я был в больнице… и врачи сказали, что я готов к операции и в скором времени они назначат ее дату, - произнес Анри, забывая свою обиженность и злость, но вспоминая о волнении и трепете, которые рождались внутри от одной только мысли об операции.
- Знаю, - закрывая глаза, ответил Брэндон, - я разрешил почти все вопросы, связанные с этим.
- Все это… благодаря тебе? Я слышал, как кто-то говорил в коридоре, что подобного сложно добиться, - гладя его шею, Анри задумчиво наклонил голову, вспоминая о долгих разговорах в кабинетах врачей и не менее длительном ожидании их решения.
- Все это не так важно. Главное, что ты готов к этому, - Брэндон удобнее сложил руки за его спиной, прикасаясь к ней ладонями.
- Мне страшно… - неуверенно выдохнул Анри, во многом осознавая сложность предстоящего, но это ощущение слегка рассеивало то, что его злость к Брэндону прошла, что он ошибался, ведь, быть может, Брэндон действительно не мог прийти.
- Все будет хорошо, - заверил его Брэндон, слыша, как взволнованное маленькое сердечко успокаивалось, начиная биться не так сильно.
Это единственное, во что он верил. Точнее, хотел верить и старательно убеждал себя в этом, как и в том, что должен попрощаться с Анри. Сейчас. Взять и заставить себя сказать это проклятое "прощай", хотя бы шепотом, даже если его не услышат, потому что такой возможности может больше не представиться.
- Анри… - приподнявшись, заключая лицо Анри в своих ладонях, Брэндон мысленно еще раз попытался представить, что именно должен сказать.
- М?
- Ничего… - помолчав с минуту, которая показалась часом тишины, наконец сказал он, ощущая трепет Анри. - Все будет хорошо, - повторил Брэндон, проводя большими пальцами по векам Анри, когда тот закрыл глаза.
Вероятно, иногда, действительно, лучше промолчать, даже когда нужно попрощаться навсегда.
Мэтью сидел в ванне, вода в которой постепенно все сочнее и сочнее окрашивалась в кровавый цвет, но он не обращал на это внимания, глядя перед собой и маниакально оттирая кожу от несуществующей грязи. Мокрый кусочек махровой ткани, зажатый в ладони, уже окрасившись в ярко-красный, безжалостно саднил кожу, но Мэтью продолжал тереть, даже не чувствуя ран, которые наносил себе резкими и непрекращающимися движениями. Казалось, он просто хотел содрать с себя кожу, так упорно оттирая ее.
Горячая вода вымывала кровь из новоявленных ран, не позволяя им затянуться. Опустив руки под воду, Мэтью впивался пальцами чуть ниже пояса, в синяки, словно стараясь оттереть и их, царапая и раня кожу. Иногда он что-то неразличимо шептал, продолжая оттирать тело, еще больше раня, а по его щекам одна за другой стекали слезы. Его заставил вздрогнуть лишь короткий звук открывшейся двери и чьи-то шаги.
Брэндон замер, как только переступил порог ванной - открывшаяся ему картина казалась чем-то если и не нереальным, то явно не свойственным обладателю этой квартиры. Но, приглядевшись, он увидел отнюдь не попытку суицида.
- Что ты делаешь? - спросил Брэндон, подходя к ванне, стараясь произнести вопрос так, чтобы он точно дошел до того, кому был адресован.
- Моюсь… смываю с себя грязь… я грязный… - слишком отстраненным от происходящего тоном ответил Мэтью, даже не удосужившись посмотреть на собеседника.
- Хватит, вставай, - протянув руку, Брэндон вновь столкнулся с полным игнорированием своего присутствия, но быстро поправил положение, несильно ударив Мэтью по щеке, и тот рассеяно посмотрел на него, приходя в себя и перестав так судорожно оттирать видимую только ему грязь.
- Что с тобой? - убирая из его руки орудие пытки в виде махровой ткани, Брэндон свел брови.
- Если я тебе скажу… ты никогда больше… не прикоснешься ко мне… - едва слышно прошептал Мэтью, крепко зажмуривая глаза.
Резко подняв его из воды, Брэндон окинул взглядом ванную в поисках полотенец и, найдя их, посадил Мэтью на небольшой столик возле ванны, предварительно скинув с него стоящие там пузырьки. Вероятно, другой бы на его месте чувствовал смятение или что-то подобное, но Брэндон был спокоен, хотя и не ожидал такой встречи.
Всхлипывая, Мэтью, едва слышно, не прекращая, звал его по имени, словно находя спасение в этих словах.
- Я слушаю тебя, - Брэндон поднял его лицо за подбородок, видя в светлых глазах желание высказаться, но при этом неспособность произнести что-либо, кроме его имени.
Оставив попытки добиться хоть какого-то ответа, он осматривал тело Мэтью, раны и ссадины на светлой коже; совсем свежие синяки на плечах и бедрах, оставленные явно не его руками.
Достав из шкафа над раковиной небольшой флакон с антисептиком и бинт, Брэндон обтер Мэтью полотенцем и приложил его к плечу, которое особенно кровоточило. И, как только кровь остановилась, он обработал раны антисептиком, не встретив при этом никакого сопротивления.
- Что все это значит? - вновь спросил Брэндон, наклоняясь и упираясь руками в столик, по бокам от ног Мэтью.
- Скажи, что ты не уйдешь, если я скажу… - приблизившись, обнимая Брэндона, практически проскулил Мэтью.
Все было явно не так просто, поэтому Брэндон кивнул, положив руки ему на спину, про себя отмечая, что и до нее Мэтью успел добраться, потому что под ладонями четко ощущались ссадины.
- Я сам во всем виноват… и сам пошел на это… - крепче обнимая его, Мэтью глубоко вдохнул, - я учусь в институте… но из-за частых прогулов… точнее очень редких посещений, мне светило отчисление, и это бы явно не обрадовало отца… я должен был остаться… если бы ты был… а не исчез опять куда-то… возможно, я бы этого и не сделал… я бы попросил у тебя денег… но тебя не было, и все, что я смог предложить декану - это себя…
На этих словах Брэндона ощутимо передернуло, но он никак это не выказал и молча продолжил слушать.
- Ты и представить себе не можешь, насколько это противная и потная свинья… он не раздумывая согласился… раньше, чем я успел все осознать… он тут же подмял меня под себя, прямо на столе в кабинете… он так противно и тяжело дышал… и не прекращал говорить какие-то пошлости, то шмыгая носом, то кашляя, пыхтя надо мной… он мучительно долго лапал меня, постоянно ища свой убогий член под обвисшим толстым животом… меня просто выворачивало, а его пот капал на меня… Брэндон… это самое отвратительное, что я пережил… и теперь никогда от этого не отмоюсь… Брэндон… пожалуйста… не уходи… я знаю, после этого тебе противно даже прикасаться ко мне… но, пожалуйста… Брэндон… останься… - Мэтью крепко держался за Брэндона, уткнувшись лицом ему в плечо, страшась того, что его вот-вот оттолкнут.
Все услышанное вполне могло отвратить Брэндона, но почему-то он ощущал совсем другое: нечто сродни жалости, чем отвращению. И единственное, что больше всего раздражало, так это тот факт, что своими попытками отмыться Мэтью испортил все тело, то, за чем, в принципе, сюда и пришел Брэндон.
- Успокойся, - отстраняя Мэтью от себя, спокойно сказал он.
- Нет! Не уходи! - но тот лишь сильнее прижался к нему, обхватывая ногами за пояс.
- Да никуда я не иду, - шумно выдохнув от такого резкого жеста, Брэндон едва не усмехнулся. - Успокойся, - повторил он и положил руки на спину Мэтью, постепенно опуская их ниже. - Еще никто бесплатно не пользовался моей собственностью.
Взглянув на все это со стороны, он улыбнулся краем губ, и в этот момент пришла одна-единственная мысль о ближайшем проведении времени - биться головой об стену. И чем больше будет амплитуда ударов, тем больше поможет. Либо же бить об нее того, кто так безрассудно поступает с собственным телом.
- Если бы я знал… где ты был? Вернись ты на пару часов раньше - и ничего бы не было… Брэндон… почему ты опоздал? - всхлипнул Мэтью, понимая, что сам поспешил и ошибся; и не думал, что глупое предложение, полное сарказма и больше похожее на шутку, обернется подобным.
- Успокойся, - в который раз повторил Брэндон, отстраняясь. - Все будет хорошо, - добавил он, ловя себя на мысли, что говорит это не впервые за прошедшие сутки.
- Ты же… не уйдешь?.. - с отчаянной надеждой в глазах и голосе спросил Мэтью, сжимая в руках расстегнутый ворот рубашки Брэндона.
- Не уйду, - заверил тот, понимая, что все слова, уговоры и прочее - бесполезны.
Взяв Мэтью на руки, Брэндон отнес его в комнату и, подняв с пола по-хозяйски брошенную в коридоре куртку, извлек из кармана сигареты.
Открыв окно и присев на подоконник, он закурил, глядя на улицу. Легкий снег, едва не превращающийся в дождь, падал с неба и смешивался с грязью на дороге. Пасмурный день, подходящий к вечеру, был необычно тихим. Под окнами по мокрой дороге шел мужчина, держа за руку ребенка, что-то рассказывая ему, а тот улыбался и смотрел на него с искренней привязанностью; их догнала женщина и погладила ребенка по голове. А чуть дальше, через дорогу, сидел одинокий пес, жалобно скуля, всматриваясь в проезжавшие мимо машины.
Холодный воздух с улицы смешивался с сигаретным дымом в легких, странным образом отвлекая от всего. Постепенно становилось темнее, но от этого гораздо люднее на улице. Брэндон ничего не говорил и практически не смотрел в комнату, предпочтя дать Мэтью выспаться, дабы хоть как-то усмирить его эмоции.
Люди все так же проходили мимо, проезжали машины, а снег падал на дорогу, тут же исчезая в небольших лужицах. Сидевший неподалеку пес молчал, оглядывая людей; некоторые из них останавливались, но когда он хотел поласкаться или же просто двигался - быстро уходили. Подошедший к псу ребенок что-то протянул ему и, осторожно положив рядом, пошел дальше, оборачиваясь и махая рукой.
Еще несколько часов прошли практически незаметно, а фонарный свет приятно обволакивал улицу. Брэндон сидел на окне, выкурив все сигареты и просто глядя куда-то вдаль, ни о чем не думая, но его внимание привлек вой пса, который ходил туда-сюда по тротуару и скулил. Пес остановился и поднял голову, казалось, глядя прямо в глаза Брэндона, чей яркий взгляд был чем-то похож на тяжелый и пустой взгляд карих глаз этого бродячего пса.
Посмотрев на Брэндона, пес несколько раз махнул хвостом и, обернувшись на звук подъезжавшей машины, в то же мгновение бросился в ее сторону.
Резкий удар, скрип тормозов по сырой дороге… и последний вой, вырвавшийся с последним вздохом.
Пес, ударившись о массивный бампер машины, отлетел на другую, а от нее - на лобовое стекло припаркованного у дороги автомобиля.
- Хм, все равно хотел вымыть, - едва слышно усмехнулся Брэндон. Этот припаркованный автомобиль принадлежал ему, и по его лобовому стеклу стекала кровь животного, которое погибло, глядя на него. Не на десятки прохожих, а именно на него.
Кровь липкими и вязкими каплями стекала по капоту, окрашивая глянцевый бампер тонкими алыми линиями. Прохожие с ужасом смотрели на это и, ускоряя шаг, проходили мимо. Один из тех, о чью машину ударился пес, поспешно уехал, а другой остановился. Он стоял напротив машины Брэндона в полной растерянности, иногда оглядываясь вокруг, ловя на себе укоризненные взгляды.
В кармане брюк вибрировал брелок сигнализации, оповещая о резком ударе о стекло. Нажав на кнопку отбоя, Брэндон встал с подоконника, закрывая окно и наблюдая за тем, как человек, стоявший возле его машины, не убежал от того, что сделал. Он осторожно поднял труп животного и положил в багажник своей машины, вероятно, решив похоронить где-то в лесу.
Слегка поведя бровью, словно прогоняя из головы ненужные мысли, Брэндон задернул окно шторами, и воцарившийся в комнате мрак нарушал лишь свет электронных часов у кровати.
Проснувшись, Мэтью болезненно вздохнул, ощущая боль по всему телу - новоявленные раны слишком сильно напоминали о себе. Протянув руку к прикроватной лампе и включив ее, он вздрогнул, замечая стоящего у стены Брэндона, который смотрел на него таким пронизывающим взглядом, что стало как-то не по себе.
- Ты не ушел… спасибо… - закрывая глаза, Мэтью вновь опустил голову на подушку.
- Я хочу тебя кое о чем попросить, - расправляя затекшие плечи, Брэндон чуть отстранился от стены.
- О чем? - поворачиваясь на бок и открывая глаза, Мэтью положил ладонь под щеку.
- Пообещай, что ты выполнишь одну мою просьбу.
- Что за просьба?
- Ничего сложного. Просто пообещай. Взамен я могу сделать все, что ты захочешь, - прикрывая глаза в лукавом взгляде, Брэндон сделал шаг в сторону постели.
- Конечно… обещаю. Что нужно сделать? - Мэтью, не раздумывая, согласился и привстал, ожидая ответа.
- Не сейчас, позже, когда я попрошу тебя об этом.
- Хорошо…
- Что пожелаешь взамен? - скрещивая на груди руки, Брэндон задал вопрос многообещающим тоном, ведь ради этого согласия он мог выполнить любое пожелание, каким бы оно ни было.
- Я могу попросить об этом сейчас?
- Да.
- Подойди… - тихо позвал его Мэтью, даже не думая, о чем можно просить того, кто может исполнить все. Когда Брэндон подошел к постели, Мэтью притянул его ближе к себе за полы рубашки. - Скажи… а чего бы хотел ты? О чем бы я тебя попросил?
- Мне все равно, - беспристрастно взглянул на него Брэндон сверху вниз.
- Ты можешь хотеть того же, что и я? - положив руки ему на пояс, Мэтью осторожно поднимался выше, оглаживая контур боков.
- Вполне, - ответы были пусты, так же, как и взгляд.
- Например? - вернувшись к полам его рубашки, Мэтью принялся расстегивать ее, начиная с самой нижней пуговицы.
- Хочу быть кому-то нужным, - произнося это, Брэндон почему-то вспомнил то, что видел из окна.
От услышанного Мэтью замер, прекратив расстегивать плохо поддающиеся пуговицы. Он ожидал любого ответа, но никак не такого, хотя отчасти и понимал его.
- Думаешь, я хочу этого же?
- Да.
- Тогда перестань вести себя так... ты же человек… - натянуто улыбнулся Мэтью, уже устав слушать односложные ответы, лишенные каких-либо пристрастий.
- Да, человек, - согласился Брэндон, не особо радуясь этому факту.
- Не такой плохой, если приглядеться… - приложив ладонь к ссадине на плече, Мэтью выразительно посмотрел ему в глаза, помня, как боялся, что после такого Брэндон не просто сам сдерет с него кожу, но и выбросит, как испорченную вещь.
- Так чего ты хочешь?
- Иногда стоит радоваться и малому... Хочу, чтобы ты обнял меня, сказал что-нибудь приятное… и тоже хотел этого, - тихо, но вполне уверенно, Мэтью озвучил желаемое. После всего, ему уже и не нужно большее, даже когда обещают исполнить что угодно. Незачем замахиваться на непостижимое, если можно получить более приземленное.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |