— Говорите, вы общались с Биллом Янгом? — спросил Таннахилл.
Это был человек невысокого роста, но с широкими плечами и узкой талией. Он не смог бы носить готовую одежду и выглядеть кем-то иным, кроме как полицейским, привратником или уголовником, которого временно выпустили, чтобы проводить в последний путь близкого человека.
— Да, общались.
Таннахилл кивнул, словно припомнив что-то.
— Он в порядке?
Рос пожал плечами.
— Настолько, насколько это возможно в его состоянии.
— Это просто трагедия! Он был настоящим адмиралом. Полицейским с большой буквы. Мировым человеком.
Рос промолчал. Таннахилл вошел в раж, и он счел неразумным его перебивать.
Таннахилл довольно долго распинался о достоинствах Янга, потом посмотрел на Роса и Метца и улыбнулся.
— Вы занимаетесь этой ленточной дрянью, верно?
— Да, — подтвердил Метц.
— Ну вы даете, ребята! — хмыкнул Таннахилл. — Значит, вам нужен Маккалоу?
— Нам надо с ним повидаться, — сказал Рос. — Он работал у вас в две тысячи первом…
— Очень недолго, — перебил его Таннахилл. — Должен был перевестись другой человек. Я тогда в рядовых ходил, пушечное мясо. Стал сержантом в середине две тысячи третьего. Я знал парня из Порт-Окэда по имени Хэйс, Дэнни Хэйс. Его жена забеременела, родила близнецов. Проблема. Она захотела переехать поближе к родным в Порт-Окэде, и Дэнни перевелся туда. Предполагалось, что мы получим парня из девятого участка, но вместо него к нам попал Маккалоу.
— Вы помните, откуда он перевелся? — спросил Метц.
Таннахилл покачал головой.
— Он никогда не говорил, а я не спрашивал. Маккалоу был довольно скрытным, необщительным типом.
Рос нахмурился.
— В смысле?
— Я не знаю, откуда он перевелся. Может, из полиции нравов. А может, из отдела по борьбе с наркотиками. Он был психом. Настоящим психом! — Таннахилл ухмыльнулся. — Вы видели когда-нибудь парней, которые выглядят как не от мира сего, тем не менее могут выполнять работу, производить задержания?
Рос кивнул.
— Маккалоу был из таких. В нормальном мире его бы заперли в тихом месте, чтобы он никому не навредил, дали бы ему бумагу и цветные фломастеры… Ну, вы понимаете. Но, насколько я знаю, у него был хороший послужной список, и когда он устроил захват той партии наркоты, все просто пели ему дифирамбы и называли героем. Я? Я не мог понять,что он за фрукт. Слишком уж странный.
— Вы тогда взяли кокаин? — спросил Метц.
— Да. Какую-то высококачественную дрянь.
— И она исчезла из хранилища?
— Мгновенно, — ответил Таннахилл. — Тут же появились ребята из отдела внутренних расследований, допросили Маккалоу, но он был тертый калач. Он таких, как они, на завтрак ел и сидром запивал. Это был настоящий цирк! Никто не знает, что случилось на самом деле. Никого тогда не арестовали, потому что некого было арестовывать. Парень из хранилища проработал чуть не сотню лет, был надежным чуваком. Это был настоящий призрачный кокаин, я вам говорю.
— Вы считаете, что Маккалоу его забрал? — спросил Рос.
— Естественно, — ответил Таннахилл, ни секунды не колеблясь. — Не удивлюсь, если окажется, что он пошел в хранилище и выудил мешочек с дрянью в тот же день.
— Считаете, что он принимал наркотики?
— Сложно сказать. Может, принимал. Может, он был просто сумасшедшим. Может, брал взятки, покрывал проституток, приторговывал краденым на стороне. Одному Богу это известно. Я понятия не имею. Я только знаю, что это дерьмо закончилось, когда исчезли наркотики. Отдел внутренних расследований побушевал и успокоился. Все затихло до октября.
— До облавы на наркоторговцев, — сказал Рос.
— Облавы? — переспросил Таннахилл и улыбнулся. — Кто назвал это облавой? Это было фиаско. Информатора застрелили, Маккалоу ранили. Кого бы они там ни пытались захватить, он скрылся.
— То есть вы утверждаете, что это не была облава? — спросил Метц. — Маккалоу пошел туда сам?
— Конечно.
— Но в отчете в газетах сказано другое…
— Отдел по связям с общественностью, — пояснил Таннахилл. — Неудавшаяся облава звучит намного лучше, чем чокнутый полицейский и его информатор, пытающиеся изменить мир в одиночку.
Рос помолчал, пытаясь это переварить.
— Маккалоу уже собирались уволить, понимаете, — продолжал Таннахилл. — После сентябрьских событий он начал лажать. Опаздывал на работу. Билл Янг распекал его столько раз, что я уже и не упомню. Насколько я знаю, Янг собирался начать с дисциплинарных взысканий, но потом нам сообщили, что у Маккалоу есть зацепка по поводу еще одной партии наркотиков, на этот раз гораздо большей. Все уже готовились к брифингу, накручивали себя для дела, и тут внезапно мы узнаем, что Маккалоу пошел на дело сам с каким-то чернокожим парнем, которого потом застрелили, а Маккалоу опять начал теребить отдел внутренних расследований и еще непонятно кто.
— Если верить Янгу, отдел внутренних расследований не смог полностью изучить это дело, — сказал Рос.
— Маккалоу исчез, как кокаин в сентябре. Пропал, и больше мы о нем не слышали.
Рос молчал. Лицо Метца ничего не выражало.
Таннахилл пожал плечами.
— Вот, собственно, и все, — сказал он. — Не знаю, что тут добавить.
— Еще один момент, — сказал Рос. — Нам не удалось разыскать его фотографию. Удостоверение, которое он использовал для открытия счета в банке, было старого образца без фотоснимка.
— Да я не знаю, — сказал Таннахилл. — Его личное дело ушло в отдел внутренних расследований еще тогда. Сейчас мы не храним записи у себя. Они все собраны в одном месте где-то возле одиннадцатого участка. Можете пойти поинтересоваться. — Таннахилл помолчал, потом покачал головой. — Если только…
— Что? — спросил Рос.
— Оценивание, — ответил Таннахилл. — После сентябрьского задержания у нас проводилось оценивание участка.
Рос кивнул и улыбнулся.
— Фотографии с оценивания. Они у вас есть, верно?
— Конечно, — сказал Таннахилл. — Я могу сходить посмотреть, если вы не против подождать немного.
— Разумеется, — ответил Рос. — Нам здесь подождать?
Таннахилл поднялся со стула.
— Ладно, это всего этажом выше. Вы можете пойти со мной и помочь перебирать папки.
Рос и Метц отправились за Таннахиллом.
Записи, как обычно, были сложены в разнокалиберные картотечные шкафы, расставленные вдоль стен, и на многочисленных столах. Некоторые шкафы просели под весом папок, лежащих сверху.
Таннахилл криво улыбнулся.
— Простите за беспорядок. Уборщик ушел в отпуск.
— С чего начнем? — спросил Рос.
— Вон те файлы — это записи участка, — сказал Таннахилл, указав на правую часть помещения.
Он прошел в угол, Метц и Рос последовали за ним. Таннахилл с трудом вытянул верхний ящик, стоявший рядом с окном.
— Восемьдесят восьмой год, — сказал он. — С восемьдесят восьмого по девяностый. — Он вытянул соседний ящик. — С девяносто третьего по девяносто четвертый. Должно быть, четвертый или пятый ящик отсюда.
Метц начал открывать ящики, Рос последовал его примеру, и через несколько минут они обнаружили шкаф с файлами за период с двухтысячного по две тысячи второй год.
Таннахилл начал выкладывать каждый файл из ящика на пол. Они втроем дважды просмотрели каждую папку, каждую фотографию, каждый документ с июля 2001-го до конца года. Не было ни одного файла по Маккалоу. Никаких записей. Никаких фотографий.
— Должно быть, кто-то забрал, — сказал Таннахилл. — Это бывает, вы же знаете.
Рос не ответил. Он был уже на грани. Он знал, что если что-то скажет, то потеряет над собой контроль. Он уже приготовился упереться еще в один тупик, снова вернуться во второй участок ни с чем. И тут Таннахилл поднял голову и улыбнулся.
— Точно, — тихо сказал он. — Черт, это же очевидно!
— Что? — спросил Рос.
— Фотографии за год, они внизу. Маленького формата, но он там точно есть.
Метц и Рос снова пошли за Таннахиллом, на этот раз вниз, в административный отдел участка. Фотографии сотрудников участка, которые делались ежегодно, обычно развешивали вдоль коридоров, но в седьмом участке они висели вдоль стен столовой и актового зала. Таннахилл быстро нашел 2001 год, встал на стул, чтобы дотянуться до нужных снимков, и снял планшет с фотографиями с крючка. Он потратил несколько секунд, всматриваясь в лица на фото.
— А вот и он, — сказал он, указывая на человека во втором ряду снизу.
Рос взял фотографию в руки. Метц глядел на нее из-за его спины. Рос нахмурился, покачал головой и рассмеялся. Это был странный звук, резкий, отрывистый. Внезапно Рос замолчал.
— Что? — спросил Таннахилл. — Что случилось?
— Я не верю, — сказал Метц.
— Чему? — не понял Таннахилл.
Рос ничего не сказал, но ему показалось, что он начал понимать всю серьезность их положения и с чем они имеют дело.
— Вы знаете этого парня? — спросил Таннахилл. — Вы знаете Маккалоу?
Рос покачал головой.
— Нет, мы не знаем Маккалоу, — негромко ответил он. — Но мы знаем кое-кого, кто использовал его имя.* * *
Мне кажется, Матисс сказал, что художник должен начать с отрезания собственного языка.
Чтобы перестать говорить.
Чтобы прекратить объяснять, что он имел в виду каждым движением кисти.
Чтобы перестать оценивать, анализировать, интерпретировать, толковать, что он чувствовал в тот момент. Он просто выражал то, что чувствовал. У него было ощущение, а потом оно пропало. Это было искусство. Это была жизнь. Возможно, это была смерть.
Возможно, им стоило вырезать языки нам тоже.
Я сочувствую Миллеру. Я сочувствую тому, что он найдет и как это на него повлияет.
Я ощущаю разные вещи, чувствую очерченную линию и человека, который движется к ней, ничего не замечая перед собой.
В Лэнгли, а потом в Манагуа меня научили исчезать.
Я никогда не забывал, как это делается, и вот я снова повторяю этот трюк.
Меня нет, словно никогда и не было.
ГЛАВА 47
Миллер стоял у стола библиотекаря, пока Джулия Гибб собирала пять книг, которые вернула Кэтрин Шеридан. Он уже позвонил с сотового в участок и велел Оливеру ехать кквартире Роби и позвонить ему, если профессор появится. Но Миллер знал, что Роби туда не вернется. Пока нет. Он не вернется туда, пока что-то не случится. Что должно было случиться, Миллер знать не мог, но он был уверен, что Роби дергает за ниточки в этом шоу. Возможно, он подстроил все с самого начала.
Миллер чувствовал непередаваемый ужас.
Он не понимал значения этих книг, но у него не было иного выбора, кроме как забрать их в участок и просмотреть, выяснить, не оставила ли в них Кэтрин Шеридан какой-нибудь подсказки, сообщения.
Но теперь все было иначе. По всей видимости, теперь Роби вел его к чему-то, что Кэтрин хотела, чтобы они узнали. Это могло означать, что у Роби с Шеридан был конфликт или она знала, что он за ней придет, и если это было так, то из этого можно сделать несколько выводов. В первую очередь, это указывало на то, что Шеридан знала, что умрет.Она вернула книги, а потом ее убили. Миллер не верил в совпадения. Номер из пиццерии. Дело Дэррила Кинга. Визит к Наташе Джойс. Убийство Наташи во вторник. Уже наступила пятница, а у них все еще не было полного отчета от судебной экспертизы. Фотографии под матрасом, снимки Роби в молодости, ложное алиби, причем настолько слабое, что Роби был уверен в его недолговечности. Все эти вещи были частью чего-то еще.
Сердце Миллера прерывисто стучало в груди. Скакало давление. Его тошнило и хотелось пить.
Как раз когда Джулия Гибб появилась с книгами из-за ближайшего стеллажа, начал пикать пейджер Миллера. Он посмотрел на экран. Рос. Рос может подождать, пока он вернется в участок.
— Вот, детектив, — сказала Джулия Гибб. — К счастью, их никто с тех пор не брал.
Миллер поблагодарил ее, взял книги и направился к двери.
— Я полагаю, вы их вернете! — крикнула она ему вдогонку.
— Как только сможем, сразу вернем, — ответил Миллер.
— Я не особенно переживаю по поводу четырех из них, но «Илиаду» печатают мало, поэтому ее очень сложно отыскать.
— Я о них позабочусь, — сказал Миллер. — Верну, как смогу.
Он едва не уронил книги, выходя из двери, и, очутившись снаружи, поспешил вниз по ступенькам. Он пересек Седьмую улицу и направился по Нью-Иорк-авеню ко второму участку. Пройдя два квартала, Миллер совсем выбился из сил. Он спешил вернуться в участок, чтобы узнать, что ему хотел сказать Рос, выяснить, что скрывали эти книги. Он подумал об отчете судмедэкспертов по квартире Наташи Джойс, о результатах вскрытия. Вместе с этим вернулись мысли о Мэрилин Хэммингз, Дженнифер Ирвинг и Брендоне Томасе. Это все было таким далеким от того, чем он занимался, это было частью какой-то другой жизни. События развивались стремительно. Со времени смерти Кэтрин Шеридан прошло шесть дней. Меньше недели. Каждодневные отчеты шли Ласситеру, потом они передавались Килларни или еще кому-то в ФБР. И что у них было? Подтверждение того, что Роби замешан в этих убийствах, пришло от незаконно полученного вещественного доказательства, обработанного в офисе коронера. Что им это давало? Еще более важно, в какое положение это ставило Мэрилин Хэммингз. У Миллера голова шла кругом при мысли о возможных последствиях.
Он дошел до участка, поднялся по ступенькам и вошел в вестибюль.
— Тебя Рос искал, — сказал дежурный. — Он в кабинете.
Миллер взбежал по лестнице, пронесся по коридору и, локтем распахнув дверь, ввалился в кабинет.
— Миллер! — воскликнул Ласситер. — Боже, парень, где же ты был?
Миллер повернулся, не ожидая услышать его голос, и увидел Эла Роса, Нэнси Коэн, Криса Метца, Дэна Риэля, Винсента Литтмана и Джима Фешбаха.
Миллер уронил стопку книг на ближайший стол, не зная, что делать дальше.
— Лучше взгляни на это, — сказал Ласситер. Он встал со стула, взял со стола черно-белую фотографию и протянул ее Миллеру.
— Что это? — спросил Миллер, подойдя к столу.
— Твой друг сержант Майкл Маккалоу, — сказал Ласситер, — или, точнее говоря, причина, по которой мы не смогли его найти.
Он указал на человека во втором ряду сверху, четвертого с конца.
Миллер замер.
Он стоял словно громом пораженный.
— Так что это значит? — спросил Ласситер.
Миллер не мог произнести ни слова. Он смотрел на лицо на фотографии, на Джона Роби в полицейской форме, который едва заметно улыбался, щурясь от солнечного света, в окружении коллег-полицейских из седьмого участка.
— Ну? — спросил Ласситер. — Что это за чертовщина? У нас тут бывший полицейский или кто?
Миллер покачал головой.
— Я не знаю. Боже, я даже не знаю, что сказать! Это так…
— Ты послал Оливера к квартире Роби, — перебил его Ласситер. — По всей видимости, Роби там нет.
— Я ездил к нему. Он сказал, что хочет мне что-то показать. Он довел меня до библиотеки Карнеги, а потом исчез.
Ласситер нахмурился.
— Что?
— Он исчез. Я дошел с ним до Второй улицы. Там он рванулся на проезжую часть и пропал.
— А книги? — спросил Ласситер.
— Эти книги Кэтрин Шеридан вернула в день своей гибели. Он хотел, чтобы я забрал их из библиотеки.
— На кой черт?
— Я не знаю. Их пять. Первые буквы четырех из них складываются в фамилию Роби. Я думаю, в них что-то есть. Может, сообщение.
Заговорила Нэнси Коэн:
— Значит, она знала, что ее убьют?
Она встала, подошла к столу и взяла в руки одну из книг. Раскрыв ее, она перевернула несколько страниц, потом закрыла и потрясла, ожидая, что из нее что-то вывалится. Ничего не выпало. Она повторила то же с остальными книгами. Рос и Метц присоединились к ней, пролистывая каждый томик.
— Придержите коней! — скомандовал Ласситер. — У нас есть более важный вопрос. Этот профессор либо полицейский, либо человек, который выдает себя за полицейского.Это просто невероятно!
Нэнси Коэн положила на стол последнюю книгу.
— Меня больше всего удивляет, что он был у тебя в руках, и ты его упустил.
— У меня его не было, — возразил Миллер раздраженно. — Вы сами сказали, что у нас на него ничего нет, что мы бессильны…
Ласситер поднял руку, призывая его к молчанию.
— Стоп! — сказал он. — Не будем пререкаться. — Он повернулся к Коэн. — Этого достаточно, чтобы получить ордер на обыск?
Она кивнула.
— Да, достаточно. Подозрения в том, что он выдает себя за полицейского, должно хватить.
Ласситер повернулся к Метцу.
— Подготовь документы. Прямо сейчас. Ордер мне нужен сегодня вечером. Мы поедем туда и выясним все, что сможем, об этом парне в течение следующих двух часов, лады?
Метц двинулся к двери.
— Я пойду с вами, — сказала Нэнси Коэн. — Я повезу документы судье Торну.
Ласситер повернулся к Миллеру.
— Проштудируйте эти книги с Росом и остальными. Посмотрим, что удастся выяснить. Как только у нас будет ордер, я хочу, чтобы вы поехали к Роби. Переверните там все. Выясните, кто он такой, черт побери, и чем занимается. — Ласситер взглянул на часы. — Мне надо повидаться кое с кем. Буду через час. Звоните, как только получите ордер.Если смогу подъехать, встретимся у Роби.
Миллер посмотрел ему вслед и тяжело опустился на стул.
Как раз минуло шесть вечера. Он ничего не ел с самого утра.
Рос сел на стул напротив него. Фешбах, Литтман и Риэль стояли поодаль, не зная, что делать дальше.
— Каждый берет по книге, — сказал Миллер и взял «О мышах и людях» Стейнбека.
ГЛАВА 48
Детектив Карл Оливер сидел в неприметном седане на пересечении улицы Нью-Джерси и Кью-стрит. Он не завидовал Миллеру. Эта история с самого первого дня плохо пахла. Он, конечно же, хотел ему помочь, но всему есть предел. Бывают дела, которые заполняют всю твою жизнь на довольно длительный промежуток времени, и этот случай был как раз из их разряда. Миллер позвонил ему. Оказалось, что их парень Джон Роби — это сержант Маккалоу. По всей видимости, полицейский убил Шеридан или что-то вроде того. Это не имело значения. По большому счету ничто из этого не имело значения. В любом случае здесь замешана политика. Серийные убийцы наводили страх в восьмидесятые годы, сейчас их время прошло. Сейчас ты просто закрываешь дело, потому что шеф полиции хочет, чтобы оно было закрыто. Лично его задача заключалась в том, чтобы наблюдать за квартирой человека, который в нее не вернется. Это было достаточно легко. Он мог курить, слушать радио и наблюдать за улицей.
Это казалось пустой затеей, пока Карл Оливер не повернул голову направо и не заметил мужчину, который подходил под описание Роби. Тот пересек улицу, направляясь в конец квартала.
Литтман заметил их первым — небольшие пометки в нижней части определенных страниц, сделанные карандашом. Он держал в руках томик «Равельштейна» Сола Беллоу. Как только он сказал об этом, Фешбах подтвердил, что видит ту же картину. Маленькие карандашные пометки. Проверив каждую страницу, все пять детективов описали замеченнуюпоследовательность.
— Какой-то код, — сказал Миллер. — Может, шифр.
— И еще буквы, — добавил Риэль. — У меня несколько букв помечены на первой странице, потом идет последовательность из шести цифр, затем снова несколько букв, а после последовательность из цифр.
— Выпишите их, — велел Миллер. — Выпишите в том порядке, как они обозначены в книге.
Сам он занялся тем же. На первой странице в первом предложении была сделана пометка над буквой «а», в седьмой строчке — над буквой «к».
Миллер выписал их, потом заметил пометки над номерами страниц: над цифрой 1 в 10, 2 в 12, 5 в 15, 9 в 19 и, наконец, 8 в 28.
Он записал все это в одной последовательности: а к 1 2 5 9 8.
Потом началась новая последовательность, на этот раз г д 6 6 9 9 и снова б д 7 14 99.
— Даты, — сказал Миллер. — Это чертовы даты, верно? — Он посмотрел на Роса. — У меня их три: пятое декабря девяносто восьмого года, потом шестое июня девяносто девятого года, а после четырнадцатое июля девяносто девятого года.
— А буквы? — спросил Рос.
— Готов поспорить, это инициалы, — заявил Риэль.
— Боже, — вздохнул Миллер, — имена и даты. Это же чертовы имена и даты!
— Не пропустите ни одной, пожалуйста! — взмолился Рос. — Если пропустите хоть одну цифру или букву, вся последовательность потеряет смысл.
— Каждый досматривает свою книгу, — распорядился Миллер. — Обозначьте каждую букву и цифру в последовательности, а потом передайте книгу дальше. Проверим все дважды, чтобы убедиться, что мы не ошибаемся.
Рос посмотрел на него, удивленно приподнял брови и покачал головой.
— Даже жутко становится…
Опустив голову, он принялся за работу.
Карл Оливер позвонил в участок из машины и сказал, чтобы Миллер и Рос ехали к нему. По всей видимости, Джон Роби возвращается домой.
Оливер выбрался из машины. Мужчина, который привлек его внимание, пересек перекресток, повернул налево и теперь приближался к входу в подъезд дома, где жил Роби. Оливер держался поближе к фасаду соседнего здания. Ему не надо было прилагать усилий, чтобы выглядеть незаметным. Незаметность была его вторым именем.
Оливер не рассмотрел лица мужчины. Он видел Роби только на обработанных фотографиях, полученных от Миллера. Еще ему были известны приблизительный рост и телосложение профессора.
Оливер подождал, пока мужчина зайдет в подъезд, и последовал за ним.
— Тридцать шесть, — сказал Рос. — Тридцать шесть отдельных последовательностей. — Он взглянул на Миллера. — Видишь?
Миллер кивнул. Понимание того, что очутилось у них в руках, было ошеломляющим.
— Что? Что видишь? — спросил Литтман.
Миллер развернул листок и указал пальцем на три последовательности:м м 3 6 6э р 7 1 9 6б л 8 2 6
— И что это значит? — спросил Литтман.
— Маргарет Мозли, шестое марта две тысячи шестого года, Энн Райнер, девятнадцатое июля, и Барбара Ли, второе августа. Три женщины, которые погибли перед Кэтрин Шеридан.
Фешбах нахмурился и подался вперед.
— И что? Ты хочешь сказать, что здесь написано про тридцать шесть убийств? Что у этой женщины была информация о тридцати шести убийствах? Ты шутишь!
Миллер открыл рот, чтобы ответить, но его прервал телефонный звонок. Рос поднял трубку и тут же вскочил со стула.
— Кто-то в квартире Роби, — сказал он.
— Роби?
Рос покачал головой.
— Не знаю. Оливер позвонил дежурному, сказал, что посмотрит.
Миллер встал, схватил со спинки стула пиджак и повернулся к трем детективам, сидящим за столом.
— Проверьте это по нашим базам данных. Может, были убийства или люди пропадали в эти даты. Пересмотрите сводки в газетах, все, о чем сможете вспомнить, хорошо?
Он повернулся и поспешил в коридор. Рос уже позвонил на стоянку с сотового и распорядился, чтобы им подготовили машину. Только сирена позволит им пробиться через утренние заторы.
Карл Оливер стоял на нижней ступеньке лестницы, ведущей к квартире Джона Роби. Он вытащил из кобуры пистолет, взвел курок, поставил на предохранитель и засунул пистолет снова в кобуру. Потом на секунду задержал дыхание, положил руку на перила и начал подниматься.
Миллер вырулил на Нью-Иорк-авеню.
— Не поворачивай на Пятую, — посоветовал Рос. — Давай лучше туда. — Он ткнул пальцем в сторону заднего стекла. — Поезжай по Четвертой, потом направо на Эм-стрит, потом можно повернуть на Нью-Джерси-авеню на пересечении с Морган-стрит.
Миллер последовал его совету, и через минуту они попали в пробку на повороте на Нью-Йорк-авеню.
— Вызови Оливера по радио, — велел он Росу. — Скажи, чтобы присматривал за окрестностями, но ничего не предпринимал, пока мы не прибудем.
— Думаешь, что это Роби? — спросил Рос, взяв в руки радиопередатчик.
Миллер покачал головой.
— Нет, я так не думаю.
— Тогда кто это?
Миллер нажал на клаксон, когда слева его подрезала какая-то машина.
— Вот урод! — прошипел он и посмотрел на Роса. — Кто это? Боже, я понятия не имею, — ответил он. — Даже не уверен, что хочу знать.
Рос нажал на кнопку вызова и подождал, пока Оливер выйдет на связь.
Оливер замер на лестничной площадке. Ему не нравилось это дерьмо. Некоторые парни просто тащатся от адреналина в таких ситуациях, но Оливер был из другого теста. Онбольше любил делать все методично, досконально, проводить допросы, все такое. Геройство не для него.
Оливер выглянул из-за угла и увидел, что у входа в квартиру Роби пусто. Он вернулся на верхнюю ступеньку и, прежде чем двигаться дальше, задумался. Ему чертовски не хотелось туда идти.
С другой стороны, он не хотел, чтобы его сочли трусом. Тогда вперед! Он прикинул, стоит ли доставать пистолет. Потом подумал, что, если события начнут развиваться чересчур быстро, он сможет отреагировать неверно и застрелить кого-то, кого убивать не стоит. Оливер вспотел. Он вытер рукой шею и решился. Какой может быть вред от того,что он пойдет и проверит? Ему надо было проверить. Это была безвыходная ситуация. Это была его работа. Ты нарываешься на неприятности, все проверяешь, ты находишься по другую сторону ленты, огораживающей место преступления, и ты знаешь наверняка, что произошло.
Карл Оливер глубоко вздохнул, положил ладонь на рукоятку пистолета и направился к квартире Джона Роби.
— Не отвечает, — сказал Рос. — Должно быть, он вышел из машины. Его рация не отвечает.
— Черт! — выругался Миллер.
Машину занесло, когда он вырвался из пробки. Кью-стрит была слева, впереди Пи-стрит, затем Франклин. Миллер включил сирену. На каждом повороте им приходилось останавливаться.
Они постоянно сталкивались с полуправдой и недосказанностью, одна загадка превращалась в другую — и так без конца, это были всего лишь крохотные фрагменты большой картины. Миллеру казалось, что он начинает видеть эту картину целиком. Он не хотел строить предположений, не мог позволить воображению разгуляться. Он считал, что это может усложнить то, что и так не отличается простотой. Он хотел добраться до квартиры Роби и выяснить, был ли там кто-то, не ошибся ли Оливер. Он хотел, чтобы Метц иКоэн вернулись с ордером, чтобы можно было все там осмотреть. Он хотел, чтобы книги рассказали о том, что Кэтрин Шеридан решила передать миру. И чтобы потом все это закончилось.
Больше всего ему хотелось, чтобы этот кошмар закончился. Внезапно улица перед ними очистилась от транспорта.
— Давай! — скомандовал Рос, и Миллер утопил педаль зажигания, стараясь быстрее преодолеть оставшиеся двести пятьдесят метров.
Стоя у двери в квартиру Роби, Карл Оливер на секунду закрыл глаза, потом постучал и сделал шаг назад, не снимая руки с пистолета. Сердце бешено билось в груди.
Он подождал секунд тридцать. Ничего. Ни звука изнутри.
Он поднял руку и постучал снова, на этот раз громче, подождал немного и крикнул:
— Полиция! Откройте, сэр!
И услышал какой-то звук, доносящийся из квартиры.
Оливер почувствовал, как внутри у него все похолодело. До сих пор было просто предположение, что кто-то вернулся в квартиру. Он бы постучал, не дождался ответа и ушел. Но теперь ситуация в корне изменилась. И с ней изменились чувства, которые одолевали Оливера.
Он отступил на шаг, прикинув, не стоит ли встать сбоку от двери. Он не был готов к такому развитию событий. В фильмах он видел аналогичные сцены, а в академии их кратко инструктировали, как вести себя в подобных ситуациях. Но никакой объем тренировок не способен подготовить к тому, что чувствуешь в такие моменты. У Оливера не былонужного опыта. Он не был бывалым полицейским или бывшим солдатом, его не отправляли на войну в Ирак. Он не знал, что делать с чувствами, которые переживал в этот момент. Он знал только, что если сейчас допустит ошибку, то может погибнуть еще одна женщина. Возможно, две.Или больше.
Оливер услышал, как человек в квартире подошел к двери. И тут раздался мужской голос:
— Кто там?
— Полиция, сэр. Это полиция. Мне нужно, чтобы вы открыли дверь.
— Почему? Чего вы хотите?
— Это вы, мистер Роби?
Тишина.
— Я хочу, чтобы вы назвались. Это квартира Джона Роби. Вы Джон Роби?
Снова тишина.
Оливер почувствовал, как к горлу подступил тугой комок. Он должен действовать! Он рисковал получить выговор за то, что не дождался подкрепления, но чувство долга взяло свое.
— Сэр, я вынужден просить вас открыть дверь.
— Ладно, ладно. Успокойтесь, черт побери!
Звук отпираемого замка. Оливер напрягся.
Ручка двери повернулась, и дверь начала открываться. Оливер сделал шаг влево. Он ушел с возможной линии огня. Он не знал, чего ему ждать. В квартире кто-то находился. Этот человек готов был сотрудничать. Он откроет дверь, и все будет хорошо. Может, это брат Роби, у которого есть ключ. Или сосед пришел покормить кота. Они все выяснят,и им обоим станет немного неловко из-за этого недоразумения.
Все будет хорошо. Все будет в порядке.
Дверь открылась.
Личность мужчины, который смотрел на детектива Карла Оливера, невозможно было определить, потому что нижняя часть его лица была закрыта шарфом.
— Джон Роби? — спросил Карл Оливер, и это были его последние слова, потому что мужчина сделал шаг назад, поднял руку, в которой был зажат пистолет двадцать второго калибра с глушителем, и пустил пулю в лоб Оливера. Пуля не смогла пробить череп с другой стороны и рикошетила внутри добрых восемь-десять секунд.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |