католическим владычеством, и отобрания польско-литовских земель, некогда
входивших в состав "Святой Руси". Угроза секуляризации была лишь наиболее
насущным фактором, делавшим сотрудничество со светской властью особенно
необходимым. Русская православная церковь традиционно склонялась в пользу
сильной царской власти и в первой половине XVI в. поставила весь свой
авторитет на сторону московской монархии, внушая ей амбиции, до которых та
не могла додуматься сама. Вся идеология русского самодержавия была
выработана священниками, по мнению которых интересам религии и церкви лучше
всего смогла бы послужить монархия с неограниченной властью. Эта идеология
складывалась из следующих главных компонентов:
1. Идея Третьего Рима. Рим Петра и Константина пал в наказание за
ересь; Москва сделалась Третьим Римом и как таковая будет стоять вечно, ибо
четвертому не бывать. Идея эта была сформулирована где-то в первой половине
XVI в. псковским монахом Филофеем и стала неотъемлемой частью официальной
политической теории Московской Руси. С нею было связано убеждение, что Русь
есть безупречнейшее и благочестивейшее христианское царство на. свете;
2. Идея империи. Московские государи являются наследниками
императорской линии, ведущей в глубину веков к императору Августу. Их
династия является древнейшей и потому досточтимейшей на свете.
Укладывающаяся в эту схему генеалогия была разработана духовными лицами,
трудившимися под началом митрополита Макария, и получила официальную санкцию
в царской "Степенной Книге";
3. Русские властители являются вселенскими христианскими государями,
императорами всех православных мира, то есть обладают правом править ими и
защищать их, а также, надо разуметь, правом ставить их под русскую власть.
Об этом заявлялось не раз, в том числе на церковном соборе 1561 г. (см.
выше, стр. #102). В иных сочинениях утверждали, что русский царь является
государем всех христиан, а не только тех, кто исповедует православную веру;
4. Божественное происхождение царской власти. Вся власть от Бога, и
царь, когда он стоит у кормила правления, подобен Богу. Церковь подвластна
ему во всех вопросах, кроме догматических. Он является светским владыкой
церкви, и духовенство обязано ему подчиняться. Эта теория была впервые
высказана в России Иосифом Волоцким и подтверждалась потом несколькими
церковными соборами, в том числе собором 1666 г.
Столь безоговорочно поставив свой авторитет на сторону самодержавия,
церковь Достигла своих ближайших целей: она искоренила опасные ереси и
сохранила (по крайней мере, на какое-то время) свои имущества. Однако победы
эти дались ей ужасной ценой. Отказ провести проповедовавшиеся нестяжателями
реформы имел отрицательные последствия двоякого рода: он все больше усиливал
косность церковной жизни и приводил церковь во все возрастающую зависимость
от государства. В первой половине XVI в. русская церковь по сути дела
добровольно поставила себя под опеку светской власти. В этот судьбоносный
момент церковной истории возглавители русской церкви избрали чрезвычайно
близорукую политику. Результаты ее не заставили себя долго ждать, и
церковное управление быстро попало в руки государственных органов. В XVI в.
цари взяли в обычай назначать епископов и митрополитов, решать, кому
участвовать в соборах, и вмешиваться в церковное судопроизводство: В 1521 г.
Василий III сместил не угодившего ему митрополита - такое на Руси случилось
впервые. Он также присваивал церковные деньги. К концу XVI в. от
византийского идеала "симфонии" не осталось почти ни следа. Насколько
раболепной сделалась церковь, видно из того, что она сама поддерживала
правительственные меры, ограничивающие ее право на приобретение новой земли.
Созванный в 1551 г. собор одобрил царские указы, запрещающие монастырям
делать новые приобретения без царского дозволения (см. выше, стр. #302), а
собор 1584 г. вновь их подтвердил. То были первые шаги к экспроприации
церковных земель. В конечном итоге, русская церковь добровольно отказалась
от автономии, однако эта уступка не спасла ее богатств.
Раскол, в 1660-х гг. разделивший русскую церковь надвое, представлял
собою религиозный кризис, лишь стороною затронувшей вопрос об отношениях
между церковью и государством. И все равно он оказал непреходящее влияние на
политическое положение русской церкви. Приведшие к расколу реформы патриарха
Никона оттолкнули от правящей церкви наиболее ревностные ее элементы и
лишили ее большей части энтузиазма, который с тех пор устремлялся в движения
религиозного иноверчества. Конечный результат был тот, что церковь попала в
полную зависимость от государства. После раскола она нуждалась в мощной
государственной поддержке для предотвращения массового бегства из своих
рядов; сама по себе устоять на ногах она уже не могла. Даже консервативный
историк эпохи Николая I M. П. Погодин признал, что не будь государственного
запрета на выход из православия (в XIX в. переход в другую веру считался в
России уголовным преступлением), половина крестьян перешла бы к
раскольникам, а половина образованного общества обратилась бы в
католичество.*9
9 Vladimir Soloviev L'idee russe (Paris 1888). стр 25
Раскол произошел из-за реформ, которым подвергли русскую религиозную
жизнь для приближения ее к греческой. Сравнивать русскую религиозную жизнь с
ее греческим образцом начали в XVI в. и с особым рвением продолжили это
занятие в первой половине XVII в. Эта сверка не оставила никакого сомнения в
том, что в русской религиозной практике с годами обозначились серьезные
отступления от этого образца; менее очевиден был вопрос о том, хороши или
плохи эти несоответствия. Пуристы, возглавляемые Никоном, утверждали, что
все отклонения от греческих прототипов представляют собою порчу, и посему от
них должно избавиться. Под его руководством поправляли богослужебные книги и
изменяли обряд. Консерваторы и националисты, к числу которых принадлежало
большинство русского духовенства, доказывали, что русская церковь в своем
тогдашнем виде была еще непорочнее и святее греческой, впавшей у них в
немилость из-за своего согласия на соединение с Римом на Флорентийском
соборе в 1439 г. После этого акта вероотступничества центр православия
переместился в отвергшую унию Москву. Как сказал столетием ранее Волоцкий,
Русь благочестием всех одолела, и всякая порча ее религиозной жизни навлекла
бы на голову ее. небесный гнев. Разделявший стороны вопрос был весьма
серьезен для каждого в эпоху, когда все верили в бессмертие души и связывали
спасение с неукоснительным выполнением религиозных обрядов. Посетивший
Россию в 1699 г. австриец Корб (Korb) был несомненно прав, поместив во главе
списка вещей, которых россияне "больше всего боятся", "изменение веры своих
предков".*10
*10 J. G. Korb, Diary of an Austrian Secretary of Legation at the
Court of Czar Peter the Great (London 1863). II, p. 161.
Никон пользовался полным доверием царя Алексея Михайловича, человека
крайне набожного, чья природная склонность поступать как положено
усугублялась греческими прелатами, рисовавшими ему лестные картины
возрождения под его началом Византийской империи. При его поддержке Никон
внес немало изменений в обряды, ввел новое престолосложение, новую форму
символа и иконописи. Он отменил многогласие, то есть обычай одновременного
читания и пения разных частей литургии. Однако он пошел и дальше того,
вознамерившись создать на Руси подлинное христианское общество путем
подробного регламентирования повседневной жизни простого народа. Никон со
своими сторонниками следили за соблюдением строгих правил поведения,
запрещавших карточную игру, пьянство, сквернословие и распутство, и
требовали, чтобы каждый россиянин проводил в церкви четырепять часов в день.
Никон был настолько близок к царю Алексею, что, уезжая на войну, тот
возлагал на патриарха ведение государственных дел. Благодаря дружбе с царем
Никон смог восстановить на время равновесие между церковью и государством.
Никон был, однако, весьма тяжелым человеком, своевластным, бестактным
и подчас очень жестоким. Сперва он своими реформами восстановил против себя
широкие массы духовенства, а затем вызвал злобу виднейших царедворцев,
раздраженных его повелительными манерами и тем, что он присвоил себе часть
державной власти. При дворе против него строили козни, надеясь рассорить его
с царем. Мало-помалу Алексея убедили, что патриарх и в самом деле переступил
границы своих полномочий, как утверждали его недруги, и царь заметно охладел
к Никону. В надежде повлиять на царя Никон ушел с патриаршества и отправился
в монастырь. Но тут он не рассчитал, ибо царь обманул его ожидания и не
явился молить о прощении; вместо этого он выжидал, ничего не предпринимал, а
патриарший престол оставался незанятым.
В конце концов, Алексей созвал в 1666 г. церковный собор, на который
пригласил видных церковных деятелей из Греции, чтобы разрешить его
разногласия с Никоном и высказать свое мнение о его реформах. Защищаясь от
выдвинутых против себя обвинений, Никон высказал новую (для православия)
идею о главенстве церкви над государством:
Хочеши ли навыкнути, яко священство и самого царства честнейший и
больший есть начальство... царие помазуются от священническую руку, а не
священники от царские руки... Царь здешним вверен есть, а аз небесным...
священство боле есть царства: священство от Бога есть, от священства же
царства помазание.. Священство всюду пречестнейше есть царства...*11
*11 Н. Ф. Каптерев, Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович, Сергиев
Посад, 1912, т II, стр. 181-3.
Никону не удалось убедить собор, который подтвердил традиционную идею
"симфонии"; царь имеет право управлять всеми своими подданными, включая и
духовенство, и церковной иерархии, вплоть до патриарха, следует подчиняться
ему во всех вопросах, исключая догматические. В то же самое время собор
поддержал никоновские реформы, приведшие русскую церковную жизнь в большую
сообразность с греческой.
Решения синода по вопросам веры были отвергнуты немалой частью мирян
(духовенство же быстро повиновалось) Почти сразу же от официальной церкви
начали отпадать приходы, отказавшиеся принять требуемые изменения и
предпочитавшие жить по-старому. В 1670-х гг. пошли слухи о приближающемся
конце света, и верующие целыми общинами бежали в леса, ложились в гробы или
сжигали себя живьем. Считают, что во время этого религиозного психоза
самосожжение совершили по меньшей мере 20 тысяч человек. Иные
фанатики-староверы даже поговаривали о том, чтобы спалить всю Россию.
Интенсивная религиозная жизнь в России начинается в массовом масштабе
именно с раскола. Диссидентство, из-за своих анархических обертонов
содержавшее большую привлекательность для крестьянства, заставляло каждого
православного сделать выбор между официальной церковью и раскольниками и
самим фактом такого выбора твердо занять определенную религиозную позицию.
Те, кто решал присоединиться к расколу, должны были принять и множество
других решений, касавшихся не только обряда, но и всего их жизненного
поведения, и так шаг за шагом втягивались в религию более личного и
духовного порядка. По мнению иностранцев, раскольники были единственными из
русских православных, знакомыми со Св. Писанием и способными рассуждать на
религиозные темы. Приверженность расколу обходилась недешево в смысле и
денег и правительственных притеснений, которые иногда обращались в прямые
преследования. Русских религиозных диссидентов обычно делят на две основные
группы - староверов, называющих себя старообрядцами и зовущихся
раскольниками официальной церковью, и сектантов. Первых особенно много в
таежных районах; они отвергают никоновские реформы и придерживаются старых
обрядов, но во всех прочих отношениях остаются вполне верны православию.
Вторые более или менее сознательно отходят от догматики и обряда
православной церкви и создают новые религиозные формы, которые иногда стоят
ближе к раннему протестантизму, чем к православию. Они традиционно более
многочисленны на Украине.
Для староверов реформы Никона отождествлялись с пришествием
Антихриста. Путем каббалистических вычислений они заключили, что Антихрист
придет в 1699 - 1700 гг., а конец света наступит тремя годами позже. Когда
Петр в 1698 г. вернулся из заграничного путешествия и, вместо того, чтобы
идти в церковь, принялся резать бороды и казнить взбунтовавшихся стрельцов,
многие из которых были приверженцами раскола, могло показаться, что
пророчество это сбывается. В это время множились самосожжения и прочие
проявления mania religiosa. Когда конец света не наступил, перед староверами
встал мучительный вопрос: как оставаться правоверными христианами в мире,
которым правит антихрист? Наиболее острой виделась проблема священников и
таинств. Староверы признавали, только священников, рукоположенных до
никоновских реформ. Такие священники с самого начала составляли меньшинство,
а теперь вымирали. Столкнувшись с этой сложностью, движение раскололось на
две партии - поповцев и беспоповцев. Когда подходящих духовных лиц больше не
осталось, приверженцы первой партии согласились принимать священников,
рукоположенных официальной церковью, и в конце концов помирились с нею.
Более радикально настроенные беспоповцы решили дело по-иному. Некоторые
заключили, что раз воцарился антихрист, в посредниках между человеком и
Богом нужды больше нет, и пусть теперь каждый христианин верит сам по себе.
Другие совершали лишь те таинства, которые были открыты для мирян. У
последних самая большая сложность касалась свадебного обряда, бесспорно
таинства, требующего услуг лица, посвященного в духовный сан. Они выходили
из этого затруднения либо вообще отрицая, что свадьба относится к таинствам,
и совершая ее без священника, либо оставаясь безбрачными. Сторонники
крайностей доказывали, что в мире, которым правит Антихрист, на христианах
лежит обязанность грешить, поскольку это уменьшает общее количество разлитой
в мире греховности. Они предавались свальному греху, часто в форме
дохристианских обрядов, все еще сохранявшихся в деревне.
Раскольникибеспоповцы, как и многие другие религиозные диссиденты, имели
склонность метаться между аскезой и дионисийскими излишествами. Некоторые из
них думали, что Наполеон есть мессия, пришедший избавить Россию от
Антихриста, и поклонялись ему, в связи с чем в крестьянских избах XIX века
можно было увидеть портрет французского императора, приколотый к стене
рядом с иконами. Со временем беспоповцы выросли в числе за счет поповцев,
которые постепенно слились с господствующей церковью. Царство их лежало в
далеких северных лесах, на территории бывшей новгородской республики, в
Карелии, по берегам Белого моря и в Сибири. Они объединялись в
дисциплинированные общины со своим управлением и оказались отличными
колонистами. После того, как Петр обложил их двойной подушной податью,
многие староверы занялись торговлей и промышленностью и выказали на этих
поприщах блестящие способности. Они пользовались репутацией самых честных
дельцов в России.
Сектанты желали не столько отстоять старинные обычаи, сколько
сформулировать новые ответы на религиозные вопросы. Сектантство было
логическим порождением старообрядчества, особенно его более радикального
беспоповского крыла. Из этого источника вышло большинство сект, хотя
создается впечатление, что некоторые из них существовали прежде раскола и
представляли собою возрождение ересей (наподобие учения жидовствующих),
которые существовали подспудно со Средних веков и, как полагали, были давно
искоренены. Общей чертой всех сект был отход от церковной традиции, книг и
обрядов в поисках "духовного христианства", основанного на внутренней вере.
За разрывом с официальной церковью должно было неизбежно последовать
появление множества стихийных религиозных течений. Процесс этот отнюдь не
завершен, поскольку современная русская печать то и дело сообщает об
открытии каких-то новых сект. Большинство сект имеет эфемерный характер,
вращается вокруг одного вожака, на которого было ниспослано наитие, и
распадается после того, как он попадает в тюрьму или умирает. Некоторые
секты, однако, достаточно прочно стоят на ногах. В число наиболее известных
сект входят следующие.
Хлысты. По-видимому, слово это представляет собою искаженное
"христы", ибо члены секты самобичеванием не занимались. Секта возникла,
очевидно, в конце XVII в. в центральной черноземной полосе. Основная ее идея
состоит в том, что Христос перевоплотился, вселившись в людей, которые
сделались после этого "христами". Когда они умирают, дух этот переходит к
другим. Многие подобные группы сложились под воздействием обуянных духами
крестьян, бродивших по деревням и собиравших последователей. Сборища их
сопровождались танцами и пением и часто вырождались в припадки массовой
истерии. Хлысты иногда устраивали половые оргии. Они выступали против брака
и предавались беспорядочным сношениям, которые называли "христовой любовью".
Деятельность их подвергалась преследованиям, и хлысты исповедовали свою веру
в большой тайне.
Крошечная секта скопцов представляла собою боковую ветвь хлыстовства,
возникшую в конце XVIII в. Скопцы утверждали, что женщина, соблазнительная
своею красотой, является главнейшей препоной на пути к спасению, и
кастрировали себя, чтоб устоять против этого искушения.
Духоборы появились во второй половине XVIII в. и тоже, видимо,
произошли от хлыстов. Богословские взгляды их были расплывчаты. Они учили,
что душа была сотворена прежде тела. Иные согрешили до сотворения мира и
были в наказание заброшены в материальный мир, не помня о том, что произошло
до этого. Все обряды и учреждения суть продукты первородного греха. Духоборы
также верили что Христос "вселяется" в людские души. С помощью Льва Толстого
они эмигрировали в начале XX в. в Канаду, где отличились драматическими
актами гражданского неповиновения.
Молокане составляли умеренную секту, отличавшуюся своим обычаем в
постные дни употреблять в пищу молоко и молочные продукты.
Штундисты появились в XIX в. и умножились после освобождения
крестьян. Они создавали кружки для изучения Библии. Баптизм, являющийся, по
всей видимости, наиболее динамичным сектантским движением современной
России, есть порождение штундизма. Во второй половине XIX в. штундизм и
баптизм приобрели некоторое число приверженцев в образованных слоях Москвы и
Петербурга.
Все эти движения и многие из мелких связанных с ними сект
объединяются своей оппозицией государству и господствующей церкви.
Политические взгляды их членов можно лучше всего определить как
анархо-христианские. По этой причине, а также в связи с тем, что они
отказываются подчиняться официальной церкви, сектанты в течение
последовавшего за расколом столетия подвергались жестоким гонениям. В более
веротерпимое царствование Екатерины II государство оставило их в покое,
однако при Николае I притеснения возобновились, и на разрушение сектантских
прибежищ (особенно обителей более радикальных сект) посылались военные
экспедиции. И тем не менее диссидентство продолжало обрастать сторонниками.
Статистика по русским религиозным диссидентам пользуется дурной славой из-за
своей недостоверности, поскольку царское правительство, стараясь
приуменьшить число беглецов из официальной церкви, искажало относящиеся к
сектанству данные переписей в 5-30 раз. Согласно переписи 1897 г., число
староверов и сектантов составляло 2 миллиона человек, тогда как есть
основания полагать, что на самом деле оно было ближе к 20 миллионам. Ученые
подсчитали, что число диссидентов составляло 9-10 миллионов в 1860-х гг., от
12 до 15 миллионов в 1880-х гг., и около 25 миллионов (среди них 19 млн.
староверов и 6 млн. сектантов) - в 1917 г.*12 Эти данные показывают, что
неофициальные церкви более чем успешно поспевали за приростом населения.
*12 Подсчеты взяты из: П. И. Мельников [Печерский]. Полное собрание
сочинений, СПб., М.. 1898, XIV, стр. 379- 94; F С. Conybeare, Russian
Dissenters (Cambridge, Mass. 1921), pp. 245-9; и П..Н. Милюков, Очерки по
истории русской культуры. II. ч. I, Париж, 1931, стр. 153-5.
Раскол явился бедствием для русской православной церкви, ибо увел за
собою ее наиболее крепких в вере приверженцев и еще более, чем когда-либо,
отдал ее на милость государства. "После Никона в России больше не было
церкви, там была религия государства. Отсюда оставался один лишь шаг до
государственной религии. Государственная религия была введена властью,
которая в 1917 г заменила власть императоров".*13
*13 Pierre Pascal, Avvakum et les debuts du raskol (Paris 1938), стр.
574.
Хотя русская церковь была в большой степени слита с государственным
аппаратом и находилась в подчинении у монархии, до Петра Великого она все
еще сохраняла кое-какие черты отдельного института и подобие автономии
Византийский принцип "симфонии", вновь утвержденный на соборе 1666 г., все
еще теоретически оставался в силе. Церковь стояла отдельно от государства,
имела патриарха, свои административные, судебные и налоговые органы и свои
владения, обитателей которых она облагала податями и судила. Петр покончил с
этим полуавтономным статусом, упразднив патриархию, превратив ее ведомства в
филиалы органов светской администрации, отменив ее судебные иммунитеты и,
быть может, самое важное, конфисковав ее доходы. После петровского
царствования русская церковь оказалась всего-навсего одним из подразделений
гражданской администрации. Coup de grace был нанесен жертве, которая и так
дышала на ладан, и поэтому почти не дернулась: протестов не было - было одно
лишь безмолвное повиновение. Ни одна церковь христианского мира не дала себя
секуляризовать с таким равнодушием, с каким это сделала церковь русская.
Петр сильно недолюбливал православную церковь, а в особенности ее
великорусское ответвление; он больше предпочитал украинское и тем паче
протестантское духовенство. Он был недоволен тем, что в силу привилегий,
пожалованных духовным лицам в Средние века, десятки тысяч их избегают
податей и государственной службы и в то же время прибирают к рукам добрую
часть богатства страны в форме барщины и оброка. Он смотрел на них как на
тунеядцев. Его враждебность по отношении к церкви усугублялась тем, что она
оказала поддержку его сыну царевичу Алексею. Поэтому он в любом случае был
настроен урезать ее привилегии. Но его еще подтолкнули к тому соображения
налогового характера, игравшие столь решающую роль во всех его реформах. При
вступлении Петра на престол церковь все еще была богата, несмотря на
неоднократные запрещения приобретать новые земли. В служилом сословии крепко
укоренился обычай не забывать церковь в своих завещаниях, да и сами цари
продолжали делать щедрые подарки своим излюбленным монастырям уже после
того, как запретили это помещикам. Из-за стремительной русской экспансии
процент национального богатства во владении духовенства уменьшился, однако в
абсолютных цифрах оно оставалось весьма значительным: подсчитано, что при
воцарении Петра оно имело 750 тысяч крестьян из общего числа в 12-13
миллионов.
Уже в 1696 г. Петр принялся ущемлять право приходского и
монастырского духовенства нестесненно распоряжаться доходами от церковных
имуществ. Четыре года спустя, после смерти патриарха Адриана, он
воспользовался образовавшейся вакансией, чтобы упразднить всю отдельную
церковную администрацию. Вместо того, чтобы назначить преемника Адриану, он
подобрал местоблюстителя, ученого, но бесхребетного украинского священника
Стефана Яворского. Петр передал реальное управление церковными имуществами и
прочими мирскими делами Монастырскому Приказу, поручив ему администрацию,
судопроизводство и налогообложение в церковных вотчинах. Церковное имущество
секуляризовано не было, однако было до такой степени вписано в общую
административную структуру государства, что когда полвека спустя произошла
настоящая секуляризация, она выглядела уже простой формальностью. Начиная с
1701 г. утвердился принцип, что монастырям положено отдавать в казну все
свои доходы в обмен на установленное жалованье (хотя принцип этот, как и
любая иная линия правительственной политики, проводился в жизнь не слишком
регулярно).
Кульминационной точкой церковной политики Петра явился "Духовный
регламент", подготовленный под личным надзором императора и изданный в 1721
г. Он в мельчайших подробностях регламентировал деятельность приходского и
монастырского духовенства, указывая, что ему можно делать, чего нельзя, и
даже - что оно обязано делать. "Регламент" явился воистину бюрократической
конституцией русской церкви. К числу важнейших его положений относилось
упразднение патриаршего поста, пустовавшего с 1700 г., и замена его
бюрократическим органом, сперва называвшимся "Духовной Коллегией", а позднее
"Святейшим Правительствующим Синодом". Святейший Синод был ничем иным, как
министерством по делам религии. Глава его, именовавшийся Обер-Прокурором, не
обязательно должен был являться лицом духовного звания и в XVIII в.
обыкновенно был из военных. До 1917 г. на Синоде лежала вся ответственность
за управление русской церковью. С его учреждением церковь перестала
существовать как самостоятельный институт и официально слилась с
государственным аппаратом.
Из некоторых обязанностей, наложенных "Регламентом" на духовенство,
видно, насколько политизирована была церковь при Петре. Рукоположенным
священникам полагалось давать присягу, в которой они обещали "все к высокому
Его Царского Величества самодержавству, силе и власти принадлежащие права, и
прерогативы (или преимущества), узаконенные и впредь узаконяемые, по
крайнему разумению, силе возможности предостерегать, и оборонять, и в том
живота своего в потребном случае не щадить". В присяге, дававшейся членами
Духовной Коллегии (потом Св. Синода), содержались следующие слова: "Клянуся
же Богом живым... Ея Величеству, Государыне Царице Екатерине Алексеевне
верным, добрым и послушным рабом и подданным быть".*14
*14 Полное Собрание Законов Российской Империи с 1649 г.. СПб., 1830, т. VI, стр. 315.
Помимо этого общего обязательства, приходские священники должны были
поклясться, что сразу же сообщат властям любые сведения о покусительстве на
интересы императора или его государства, даже если оные сведения получены на
исповеди:
Если на исповеди кто-либо откроет священнику пусть и не совершенное,
но уже задуманное преступное деяние, особенно измену или бунт против
Самодержца или Государства, или злой умысел против чести или здравия
Государя и семейства его Величества... исповеднику должно не только
отпустить ему грехи, в которых он открыто, исповедался... но и
незамедлительно донести о нем в специально обозначенное для сего место в
согласии с личным указом Его Императорского Величества... в силу чего, за
слова, затрагивающие высокую честь Его. Императорского Величества и
наносящие ущерб Государству, сии злоумышленники должны быть незамедлительно
схвачены и препровождены в назначенные места.*15
*15 Полное Собрание Законов Российской Империи с 1649 г., СПб., 1830,
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |