Русская Община
Оптимизировано для печати
24 августа 2004 г.; редакция 1
Адрес статьи в архиве:
http://russian.kiev.ua/books/sidorenko/need/need.shtml
Сергей Николаевич Сидоренко:
Нужна ли «українцям» Россия
СОДЕРЖАНИЕ
Вместо предисловия
Главы 1-3.
Преобладание среди малороссов русских патриотических настроений. — Отрыв русских от России. — Распространение социалистических идей в Малоросии.
Главы 4-6.
Главная заслуга в деле превращения малороссов в «украинцев» по праву принадлежит коммунистам. — Тщательно охраняемое новой державой невежество «украинцев». — Желание слишком многих, во что бы то ни стало сделаться «богами».
Главы 7-8.
Употребляемий в народе, русско-польский языковый гибрид — основа искусственно созданного литературного украинского языка. — Советская власть выстроила, по сути, настоящую богадельню для украинских «мытцив» и «науковцив». — Бесцеремонное отношение к истории — часть украинской утопии.
Главы 9-10.
Многообразие шулерских средств используемих самостийникам ради достижения своих целей. — Партийный — по сути — характер самостийной концепции культуры, литературы, отечественной истории, и образования. — Угроза каноническому православию — основе духовной жизни народа.
Главы 11-12.
Утрата украинцами духовной принадлежности к одной из великих мировых культур — русской православной культуре. — Приверженность к «украинству» — признак духовной убогости. — Роль определенной предрасположенности украинцев ко всякого рода отступничеству в новейшей украинской истории.
Главы 13-14.
Национальную идею России можно хотя бы отдаленно соотнести с христианскими принципами. — «Национализм должен быть великим или его вовсе не должно быть». — Несоразмерная героическому поведению идейных украинских националистов ничтожность самих идей и поставленных целей. — Исключительно выгодное положение украинцев в дореволюционной России и в СССР. — «Независимость» Украины — средство развала и ослабления России. — Склонность к применению «двойных стандартов» на Западе.
Главы 15-16.
Невежество, посеянное украинизацией 20-х и 60-х годов. — Две роковые ошибки совершенные украинцами за последнее десятилетие. — Проституция — главенствующий принцип внешней политики новоявленного независимого государства. — «Война всех против всех» — фактическое возвращение к состоянию «дикого поля». — Недейственность национальной иди. — «Пассивное сопротивление» «розбудови» — как процессу, обратному процессу «побудовы» (построения).
Главы 17-18.
Разрушительная роль самостийнической идеологи в духовной сфере. — Предпочтение духовным ориентирам наших предков в условиях планомерной государственной политики тотальной украинизации. — Умение защищать свои духовные и культурные интересы. — Лишение доступа к высшему культурному достоянию русской цивилизации — фактическое воплощение намерений Гитлера. — Нужна ли нам единая Русь? — Протестантизм — потребительское, утилитарное отношение к духовным ценностям. — Вся история Руси — свидетельство того, что Русь сильна своим единством.. —.
Главы 19-20.
Инициатива в восстановлении русского национального, культурного, политического, хозяйственного единства должна принадлежать именно украинцам. — Для населения Украины в данный момент нет ничего важнее восстановления своей национальной идентичности и возвращения в естественное для него духовное пространство. — Беспримерная продажность правящей украинской «элиты». — Правящая верхушка и простые смертные на Украине всегда представляли собой чуждые два народа, смотрящие в противоположные стороны.
Главы 21-22.
Реальность Украины — совместное существование двух, противостоящих друг другу общин. — Украинское движение в значительной степени определяется антирусскими задачами. — Непримиримая позиция непомерно расплодившихся в искусственных коммунистических условиях украинских «пысьмэнныкив». — Москве остается доверять выбору «украинского» народа. — Украинство — серьезное явление с губительными последствими для русской цивилизации. — «Украинец» — это не столько национальность, сколько — партийная принадлежность
Глава 23.
Найти свои корни, воссоздать свой духовный облик, восстановить целостность русского народа и его государственности. — Соборная природа русской духовности предполагает постоянное перемещение духовного центра. — Государственные деятели, которые добивались объединения разрозненных частей своего народа и являлись собирателями исторических его земель — заслуживали у потомков вечную благодарную память. — От Украины зависит, сможет ли восстать из пепла и возродиться русская цивилизация — единственная цивилизация, имеющая духовный потенциал для сопротивления американскому глобализму.
ЛИТЕРАТУРА
вверх
Об авторе: Сидоренко Сергей Николаевич, родился в 1964 г. в Винницкой области. Окончил географический факультет Киевского университета. Печатался в журналах: «Звезда» (С.-Петербург), «Москва», «Радуга» (Киев) и др.
«Русская община». Редакция 17.08.2004
Copyright (c) 2002 R.C.K.
Russian Community of Kiev
Информация о сайте
Email: info@russian.kiev.ua
Архив сайта Русской Общины Украины
http://russian.kiev.ua/books/sidorenko/need/need1.shtml
С.Н. Cидоренко:
Нужна ли «українцям» Россия?
Вместо предисловия
То, что произошло с Украиной, можно сравнить с запоем. В шинке, куда забрел ненароком наивный малороссийский мужик, его опоили самогонкой, настоянной на дурном зелье.
Опившись зелья, мужик принялся буянить, крушить все вокруг, говорить гадости своим близким... В пьяном угаре он за короткое время умудрился разрушить то, что создавалось им долгие годы ценой непосильного труда.
В итоге — пропил значительную часть имущества, разругался с родственниками, попал в долговую кабалу... Вдобавок, пока он валялся пьяный, его ограбили...
Однако запой, и все его тяжкие последствия — это еще не смерть. После запоя и жестокого похмелья нужно, оглядев себя в зеркале, исправлять ошибки и пытаться наверстать упущенное.
Запой — это, конечно, не смерть. Правда, последний запой, в котором до сих пор пребывает наш персонаж, — из таких, после которых те, кто надеются еще жить — вовсе бросают пить...
«Самый вопрос о пользе и возможности употребления в школе этого наречия не только не решен, но даже возбуждение этого вопроса принято большинством малороссиян с негодованием, часто высказывающимся в печати. Они весьма основательно доказывают, что никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может и что наречие их, употребляемое простонародьем, есть тот же русский язык, только испорченный влиянием на него Польши; что общерусский язык так же понятен для малороссов, как и для великороссиян и даже гораздо понятнее, чем теперь сочиняемый для них некоторыми малороссами и в особенности поляками так называемый украинский язык. Лиц того кружка, который усиливается доказать противное, большинство самих малороссов упрекают в сепаратистских замыслах, враждебных России и губительных для Малороссии» (Из «отношения», направленного министром внутренних дел Валуевым министру народного просвещения Головину) /1/.
Когда украинские пропагандисты в своих целях бесконечно тиражируют выдернутые из контекста слова «никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может», то предусмотрительно «забывают» уточнить, что мнение, выраженное этими словами, принадлежит не самому министру, а «большинству малороссиян» — министр же это мнение только приводит, заявляя о своем с ним согласии. «Забывают» они упомянуть и о том, что министра внутренних дел вопрос о малороссийском языке интересует лишь, как сказано в том же документе: «вследствие обстоятельств чисто политических, не имеющих никакого отношения к интересам собственно литературным» /2/ — а именно по причине того, что в условиях польского восстания «большая часть малороссийских сочинений действительно поступает от поляков» /3/.
Впрочем, зная повадки тех, кто в разные времена сеял на Украине семена сепаратизма, подобному способу цитирования особо удивляться не приходится. Ведь мы имеем дело с теми самими господами, которые постоянно потчуют доверчивых своих земляков всякого рода баснями. Однако, что касается письма Валуева, то сегодня оно интересно в первую очередь не столько как исторический документ, отражающий связанные с Украиной политические перипетии полуторавековой почти давности, и даже не тем, что оно было использовано для беспрецедентной дезинформации, существенно повлиявшей на ход нашей истории... Сегодня наибольший интерес все таки представляет неизбежно возникающий при чтении этого письма вопрос о том, куда с тех пор подевалось то «большинство малороссиян», которые сознавали важность для себя общерусского языка и общерусского образования, так что даже «с негодованием» относились к попыткам ввести в Малороссии преподавание на местном наречии вместо русского языка? Неужели все эти люди были конъюнктурщиками и карьеристами, и держались русской культуры исключительно из корыстных соображений? Неужели конъюнктурщиком был Гоголь, как и многие те малороссы, которые внесли неоценимый вклад в сокровищницу русской культуры и кого теперь самостийническая пропаганда пытается задним числом «приватизировать» и зачислить в свои ряды?
Ведь еще незадолго до революции Малороссия считалась оплотом самодержавия. В 1909 году «Союз русского народа» под предводительством настоятеля Почаевской Лавры архимандрита Виталия собрал в Волынской губернии (теперешние Волынская, Ровенская, Житомирская, север Тернопольской и Хмельницкой областей) — миллион (!) подписей в поддержку самодержавия. /4/.
По свидетельству В.В. Шульгина, Император Николай ІІ в 1907 году, принимая делегацию Второй Государственной думы, говорил: «...Русские национальные чувства на Западе России (т.е. на территории нынешней Украины — С.С.) — сильнее... Будем надеяться, что они передадутся и на Восток...» /5/.
Подобную же надежду выражал впоследствии и П.А. Столыпин в своей телеграмме Киеву (киевскому клубу русских националистов): «Твердо верю, что зародившийся на Западе России свет русской национальной идеи не погаснет и скоро озарит всю Россию...» /6/.
Преобладание среди малороссов русских патриотических настроений отмечалось многими. Известный исследователь «украинства» А. Царинный (Стороженко) писал: «...Малороссияне, начиная с Феофана Прокоповича, которому принадлежала сама мысль о русской империи, непрестанно созидали и укрепляли империю, в то время как московские князья Долгорукие или Голицыны не задумывались бы из-за личных честолюбий легкомысленно ее развалить» /7/.
Патриотизм малороссов в отношении государства российского вполне объясним, если вспомнить, что до воссоединения с Русью Великой, в условиях польского владычества, малороссам приходилось долгое время бороться за сохранение православной веры и национальной культуры. Да и после, из-за окраинного положения Малороссии в Российской империи, малороссы, пребывавшие в тесном соприкосновении с инородцами и иноверцами, вынуждены были постоянно сталкиваться с необходимостью отстаивать свою веру и национальные святыни. В отличии от них, население великорусских губерний, — откуда, по уверению гоголевского Городничего, «хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь», — могло чувствовать себя в этом смысле вполне беспечно. Поэтому-то, по словам А. Царинного (Стороженко): «...еще в печальное десятилетие Государственных дум, накануне крушения русского государства, западные части империи с русским населением, но входившие до разделов в состав Польши, высылали депутатов-националистов, тогда как великорусский центр и восток давали октябристов, кадетов и социалистов, которые соединенными усилиями погубили и похоронили русское государство» /8/.
Все это, однако, в прошлом. В 1991 году более чем 90% населения Украины проголосовало за «нэзалэжнисть» — другими словами, за отделение от России, презрев евангельское предупреждение о том, что «всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и дом, разделившийся сам в себе, падет» (Лука 11, 17). И теперь, десятилетие спустя, в одной из частей, на которые раскололась великая в прошлом Россия, — в той именно части, откуда берет начало русская государственность и где находится Киев, «мать городов русских», — ведется робкая полемика о том, можно ли допустить на этой территории использование русского языка в качестве второго государственного.
С одной стороны в этой полемике участвуют те, кого сейчас называют русскими, а до 1917 года относили к великорусской ветви триединого — (великороссы, малороссы, белорусы) — русского народа. До провозглашения независимости, русских (великороссов) проживало на Украине более одиннадцати миллионов. Как правило, в недостаточной степени владея украинским языком, они, в новом государстве, не чувствуют себя равноправными его гражданами — и по этой, в основном, причине слезно упрашивают украинскую власть уравнять в правах русский язык и великую русскую культуру — с украинскими языком и культурой.
Такие устремления встречают агрессивный отпор со стороны украинствующих всех мастей и оттенков, всеми силами старающихся не допустить языкового равноправия. Надеясь превратить бывшую Малую Русь в монокультурное, моноэтническое украинское государство, украинствующие для достижения своих целей используют имеющиеся в их руках рычаги государственной власти — особенно в сферах, связанных с языковой, культурной, образовательной и информационной политикой государства.
Проживающие на Украине русские (великороссы), имея весьма туманное представление о сущности и происхождении украинской книжной культуры, принимают на веру утверждения украинствующих о том, что украинская, антирусской направленности, идеология — есть естественное создание украинского народа. Будучи, в массе своей, глубоко безразличными к вопросам духовным и не понимая величия и уникальности русской культуры, они легко дали себя убедить в том, что обособленная от русской «высшая» украинская словесность является равновеликой словесности русской — которая, будто бы, для украинцев чужеродна и навязана им извне. Поэтому, внутренне признавая справедливость претензий и притязаний украинствующих и ощущая свое гостевое положение на Украине, русские (великороссы) полагают себя обязанными делать в сторону украинских властей верноподданнические реверансы, при каждом удобном случае не забывая подчеркнуть, что хотели бы верой и правдой служить новому украинскому государству (только бы их не считали «людьми второго сорта» и давали бы возможность в полной мере пользоваться русским языком). При этом их ничуть не смущает то обстоятельство, что главным назначением независимого украинского государства (то есть тем, во имя чего оно в свое время было задумано) является раскол русского единства и окончательная погибель всей России. Ведь, по большому счету, не только Украина нежизнеспособна без России, но и Россия — немыслима без Украины. Им, обособившимся одна от другой, уготована участь превратиться в безликие территории, поставляющие на Запад дешевые природные и людские ресурсы. Однако, несмотря на подобные перспективы, русские на Украине, в массе своей, озабочены только тем, чтобы им позволили на равных правах участвовать в этом процессе.
Их оппоненты активно этому противятся. Украинствующие, кроме прочего, рассматривают русскоязычных на Украине как часть населения, способную составить непосильную для них конкуренцию, ощущая за русскоязычными более высокую, в сравнении с ними самими, культурность, образованность, компетентность... Кстати, всячески стараясь отодвинуть русских на задний план, украинствующие проявляют тем самым губительную для себя самонадеянность. Ведь приняв русских под свое крыло и подключив их к построению двухобщинной державы по канадскому или бельгийскому образцу, они бы добились максимума того, чего им возможно вообще достичь на избранном ими пути. Потому что надежды переделать русских в украинцев, принудить их поменять великую русскую культуру на культуру украинскую — явно несбыточны из-за неравноценности предлагаемого обмена. Делая же настойчивые попытки в этом направлении, можно лишь напроситься на результат противоположный ожидаемому. Однако оторвать русских от России, от общерусского дела, заставить их служить гибельным для России целям — это уже кое-что...
Из полемики по поводу дальнейшей судьбы русской культуры на Украине — совершенно устранены те, кто не только хорошо знают украинский язык, но и, в отличие от русских (великороссов), имеют представление об ограниченности его возможностей. Речь идет о тех украинцах, которые воспитаны в русской духовной и культурной традиции и сознают важность для себя русского языка, русского национального, духовного и культурного единства. В дореволюционной Малороссии они составляли подавляющее большинство и являлись одним из оплотов российской государственности. Сегодня их точка зрения и их интересы вообще не принимаются во внимание. Таким «украинцам» в наши дни предписывается безропотно подключаться к процессу «розбудовы украйинськойи дэржавы» во всех его проявлениях.
С юго-западным краем России, который некогда был колыбелью русской государственности, за короткий временной отрезок произошла небывалая в истории подмена.
Население этого края с самого зарождения в нем государственной жизни называло себя русским. В XIII веке, после татарского погрома, единая Русь оказалась разделенной на две части, получившие названия Малой и Великой Руси. При этом слово «малая» в названии «Малая Русь» нисколько не означает «меньшая по рангу» или «неполноценная». Наименования «Малая Русь» и «Великая Русь» пустили в обиход византийские греки, которым для продолжения отношений по церковным и прочим делам с расколотой надвое Русью, потребовалось отличать одну ее часть от другой. /9/. Согласно античной традиции, в которой давались эти названия, «малая» — значит «исконная», «изначальная», территория первоначального пребывания народа и зарождения его цивилизации, а «великая» — область дальнейшего распространения этого народа и расширения его владений. Малая Русь длительное время пребывала под иноземным владычеством, однако, несмотря на это, население ее твердо хранило свое русское имя и отстаивало православную веру. Вплоть до 1917 года население Малой Руси считало себя русским, принадлежащим к одной из трех ветвей триединого русского народа.
Сегодня кажется невероятным, но даже предки нынешних антирусски настроенных галичан — (Галиция с XIV века сначала была частью Польши, затем — Австрийской империи) — до сравнительно недавнего времени сознавали себя русскими и в качестве таковых противостояли польскому засилью и влиянию в крае. Так было до тех пор, пока в дело не вмешались австрийские власти. Обеспокоенные тем, как бы из-за родственных уз, связывающих русских, проживающих в Австрии, и русских Российской империи, не вышло каких-либо неудобств для австрийского государства, — австрийские власти задались целью превратить своих русских подданных в новый нерусский народ. Осуществлению задуманного немало способствовали распространившиеся по Европе, с середины XIX века, различного рода социалистические веяния. Их проникновение в Галицию привело к тому, что русское национальное сознание галичан постепенно перемешалось с классовым. Уже к концу XIX века русское население Галиции раскололось на так называемых «москвофилов» — продолжавших следовать русским национальным и духовным традициям, и «народовцев», предпочитавших (с подачи польских историков) именоваться не русскими, а «украинцами». Идеология последних опиралась на простонародную культуру, социалистическую доктрину и верноподданническую позицию по отношению к австрийскому трону, — представляя собой довольно странную смесь. «Народовцы» пользовались активной поддержкой австрийских властей, заинтересованных в том, чтобы русские в Галиции не сознавали родства со своими соплеменниками в России.
В пределах Российской империи начало перерождения русского населения Малороссии в «украинцев» тоже неразрывно связано с распространением социалистических идей, с характерным для них противопоставлением низового, «народного» — всему тому, что относилось к высшим, «эксплуататорским», классам.
Кстати, и первые в Малороссии попытки писать на языке, отличном от литературного русского, приходятся на период, когда, во второй половине XIX века, на малороссийскую почву была перенесена общая для того времени демократическая мода просвещать народ посредством издания для него литературы на «народном» языке. «Прогрессивные» люди принялись писать «для народа», подлаживаясь под образовательный уровень неграмотных крестьян, вместо того, чтобы пытаться подтягивать их к высшей культуре. Все это делалось отнюдь не ради создания новых языков и воспринималось тогдашним обществом как всего лишь способ донести элементарные знания до неграмотного народа. Предполагалось также, что чтение крестьянами подобной литературы должно стать первым для них шагом к полноценному образованию. Даже Лев Толстой писал в свое время азбуку для своей яснополянской школы на особом, тульском, языке. /10/. Однако особый тульский литературный язык (как и вятский, рязанский, сибирский...) дальнейшего развития не получил, — иначе сбылись бы мечтания австрийского «теоретика» Варфоломея Капитара, еще в 40-х годах ХIХ столетия трудившегося над планом, реализация которого должна была привести к тому, чтобы в России, в каждой деревне, писали на отдельном языке, непонятном ближайшим соседям. /11/.
Что же касается Малороссии, то социалистические настроения местной интеллигенции, — выражавшиеся, кроме прочего, в пренебрежительном отношении к высшим духовным и культурным ценностям с одновременным увлечением особенностями простонародного языка и быта (в которых представлены основные отличия малороссов от остальных русских), — способствовали созданию благоприятной среды для появления особого литературного украинского языка и последующего перерождения русского населения Малороссии в новый нерусский народ. К тому же, в случае с Малороссией, дело не обошлось и без активнейшего содействия этому процессу со стороны внешних сил, заинтересованных в расколе России.
Национальность «украинец» по сути и возникла, когда к признаку этническому был подмешан классовый признак и поставлен во главу угла, заслонив собою русскую духовную и культурную общность. «Украинец» — это малороссийский простолюдин, носитель «народной» культуры, не затронутый высшей национальной культурой (которая до определенного времени считалась принадлежностью высших, «образованных», слоев общества), не желающий к ней приобщаться и настаивающий на своей культурной самодостаточности.
Следует все же заметить, что те, кто относил себя к названному «этносу», составляли среди образованной части населения дореволюционной Малороссии ничтожное меньшинство и представляли собою довольно экзотическое явление. Да и сами будущие вожди украинского сепаратизма, до тех пор, пока им в руки не свалилась власть над юго-западным краем России, ни о каких сепаратизмах не помышляли и стояли на самых умеренных позициях. Как вспоминал о том времени князь Волконский: «Слово «украинец» /.../ произносилось так редко, что, когда в 1917 году его ввели в употребление, мы, русские (в том числе и малороссы), спрашивали друг друга, где в нем ставить ударение» /12/.
«Русская община». Редакция 28.07.2004
содержание продолжение литература
Copyright (c) 2002 R.C.K.
Russian Community of Kiev
Информация о сайте
Email: info@russian.kiev.ua
Copyright (c) 2002 R.C.K.
Russian Community of Kiev
Информация о сайте
Email: info@russian.kiev.ua
Архив сайта Русской Общины Украины
http://russian.kiev.ua/books/sidorenko/need/need2.shtml
С.Н. Cидоренко:
Нужна ли «українцям» Россия?
Перелом наступил в годы коммунистического правления в России — поэтому главная заслуга в деле превращения малороссов в «украинцев» по праву принадлежит коммунистам.
Деятельность большевиков, как и деятельность украинских самостийников, активно поддерживалась государствами, воюющими с Россией в первой мировой войне. Оба эти «джинна» — и всероссийский большевизм, и украинское самостийничество — были выпущены в ту пору на широкую политическую арену, по сути, из одного «сосуда», — явившись воплощением германского замысла о России. О самостийниках можно вообще сказать, что они были выведены искусственным путем и вскормлены врагами России с вполне прикладными целями (инициатива в этом деле в разные исторические периоды переходила от поляков к австрийцам, затем к немцам и далее).
В годы прошедшие после большевистского разгрома России, большевики и украинские самостийники достигли между собой своего рода компромисса ради реализации общей их цели: скорее покончить с ненавистными тем и другим старыми российскими порядками и со всем тем, что могло бы напомнить о прежней России. Сошлись они в итоге на том, что большевики, получив в свои руки государственную власть на Украине и возможность проводить экономическую политику, предоставили самостийникам проводить политику образовательную и культурную (тем более, что экономические прожекты самостийников мало чем отличались от большевистских).
Подобный компромисс для них был вполне естественен, потому что несмотря на время от времени возникавшие между большевиками и украинскими самостийниками взаимные неудовольствия и несмотря на все проклятия нынешней украинской власти по адресу большевиков, у большевиков и украинских самостийников гораздо больше общего, чем различий.
Во-первых, социалистическая идеология, к которой в той или иной степени тяготели все украинские «пророки», и основанные на этой идеологии сходные экономические воззрения.
Во-вторых, атеизм, который в конце концов и позволил разделить единый в прошлом народ по второстепенному признаку — признаку языкового отличия (насаждаемого, к тому же, искусственно), — разрушив то, что этот народ объединяло — православие. А ведь именно православная вера — общая вера малороссов и великороссов — препятствовала всем прежним попыткам врагов России вынудить население Малой Руси изменить свой национальный, культурный и духовный облик.
В-третьих, схожая политика в сфере культуры, в которой украинствующие являются, по сути, такими же шариковыми, как и большевики. Культурная политика самостийников характеризуется демократизацией в дурном смысле этого слова — иначе говоря, уравниловкой в культуре, достигаемой посредством понижения вершинных уровней. Выражается она в попытках уравнять создаваемую искусственно и находящуюся в первобытном своем состоянии украинскую культуру и великую, мирового значения, русскую культуру — уравнять посредством вытеснения и замалчивания последней, несмотря на то, что она создавалась совместно всеми частями русского народа и должна принадлежать малороссам не в меньшей степени, чем великороссам.
В-четвертых, установка на полный разрыв с дореволюционной Россией, ее историей, традициями, наследием; общее для коммунистов и украинских самостийников стремление разрушить «до основания» прежний порядок вещей и затем возводить на его месте «новый мир», не считаясь при этом с «издержками».
Как и в социализме, основным движущим мотивом в украинском самостийничестве является зависть. Однако, если в случае социализма зависть проявляется главным образом в материальной сфере (обладатели более низких доходов завидуют обладателям доходов более высоких) — то в случае украинского самостийничества зависть проявляется в первую очередь в сфере культурной (представители бедной культуры завидуют представителям развитой, богатой культуры).
Неудивительно, что и сам стиль правления нынешней украинской власти так мало отличается от стиля правления коммунистов. К слову сказать, наиболее почитаемый из украинских «пророков» — Т. Шевченко — был не менее прославляем и прежней, коммунистической, властью. Величественные ему монументы, к которым совершают паломничества в дни памятных дат украинствующие всех оттенков — были возведены Советской властью в самые страшные годы коммунистического террора. Между украинскими самостийниками и коммунистами давно уже тянется спор о том, кто из них имеет большее право считать Шевченко своим. В новой украинской державе Шевченко вполне вписался на месте Ленина в качестве верховного идола, нисколько не потревожив общего языческого фона, унаследованного этой державой от прежней — коммунистической.
Один из виднейших деятелей украинства эпохи русских революций и гражданской войны, В. Винниченко, писал: «...Вся украинская государственность вышла из революции, революцией поддерживалась и всецело от революции зависела в своем дальнейшем существовании и развитии. /.../ Именно советская Россия была наилучшим обеспечением возможности существования украинской государственности...» /13/.
Что же касается тех или иных «неудовольствий», возникших впоследствии, в годы коммунистического правления, между коммунистами и украинофилами, и выразившимися в сворачивании украинизации и даже в гонениях на украинство — то вызваны они были не столько взаимным идеологическим неприятием, сколько причинами объективными. Тут и неизбежное противостояние между центральной, московской, и местной, украинской, властью; и борьба на местном, украинском, уровне — за власть и за лидерство между правящей коммунистической элитой и выращенной при Советской власти украинофильской элитой... Главной же причиной нарастающего отчуждения между бывшими попутчиками стала та разность задач, которые пришлось решать коммунистам и украинским самостийникам после того, как те и другие сыграли свою роль в разрушении исторической России.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 16 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |