- На меня так магглы действуют, - спокойно сообщил Снейп, одаривая его своим фирменным презрительным взглядом.
- Так зачем же вы с нами общаетесь? Мы ведь не настаиваем.
- Хороший вопрос, - кивнул Снейп и посмотрел на Дамблдора. – Директор, не объясните нам, а то я тоже задаюсь им все каникулы.
Судя по выражению лица Дамблдора, он уже сам был не рад, что заставил Снейпа прийти. Северус собственно этого и добивался.
- Папа, не надо, пожалуйста, - тихо попросила Гермиона, все еще судорожно сжимая стакан.
- Гермиона, этот человек постоянно говорит гадости обо всех, в том числе о тебе, - серьезно произнес ее отец и снова посмотрел на Снейпа. Его взгляд вполне мог соперничать со взглядом профессора. – Я не буду просто смотреть, когда кто-то унижает мою дочь.
- Стивен, пожалуйста, - предостерегающе произнесла миссис Грейнджер.
- Не слушайте их, мистер Грейнджер, - спокойно произнес Снейп. – Продолжайте. Я вам не нравлюсь? Не стоит держать это в себе, тем более что это вполне нормально: я никому не нравлюсь.
- Может, вам стоит пересмотреть свои манеры? – закипая, произнес Стивен.
- Не уверен, что это возможно, - Северус самодовольно усмехнулся. – Меня они устраивают.
- Тогда, может, хотя бы оставите в покое мою дочь? Она не заслужила ваших оскорблений, я знаю, как она учится. Даже если она… как это у вас называется? Да, магглорожденная, я уверен, она может дать фору любому потомственному волшебнику.
- Вам не нравится мое отношение к вашей дочери?
- Мне действительно не нравится, как вы относитесь к моей дочери, - Грейнджер кивнул, прищурившись. – Мне не нравится, как вы с ней разговариваете, и еще больше мне не нравится, как вы на нее смотрите!
Снейп растерялся от подобного заявления, но старался не подать виду. Хорошо, что он всегда был бледен, иначе заметно побледнел бы сейчас.
- Потрудитесь объяснить, - прошипел он, впившись в маггла еще больше потемневшими глазами.
- Вы без конца упражняетесь в сарказме на ней, а сами пускаете слюни за ее спиной!
- Папа! – на этот раз уже глаза Гермионы полыхнули гневом. – Профессор Снейп не заслужил подобных нападок.
- Ты его защищаешь? – удивился Стивен.
- О, у вашей дочери это вошло в привычку, - ехидно заметил Снейп. – Хотя я уже говорил ей, что в ее защите я не нуждаюсь, - он бросил на девочку испепеляющий взгляд.
- Да, - подтвердила Гермиона, пытаясь взять себя в руки. – Я его защищаю, чтобы защитить тебя, папа, - она нервно сглотнула. – Потому что, зная тебя, могу с уверенностью сказать, что ты не хотел бы оскорбить человека, которому обязан жизнью, - она многозначительно посмотрела на отца, и тот как-то разом успокоился, видимо, тоже вспомнив этот факт. – А зная профессора Снейпа, - тихо добавила она с хорошо различимыми нотками отчаяния, - могу с уверенностью сказать, что он лишний раз по своей воле в сторону магглорожденной не посмотрит.
За столом воцарилось молчание. Дамблдор осуждающе смотрел на Северуса, тот старательно отводил взгляд. Стивен Грейнджер отбивал пальцами какой-то рваный ритм, глядя в пространство перед собой. Джейн Грейнджер подозрительно косилась то на дочь, то на ее профессора. Гермиона продолжала мучить свой стакан сока.
Внезапно в этой тишине раздался сначала треск, потом вскрик, а затем звук текущей жидкости и всхлип. Первым понял, что произошло, Северус, поскольку сидел напротив Гермионы. Через секунду он был рядом с ней. Если бы Дамблдор не знал, что это невозможно, он решил бы, что Снейп аппарировал. Сам директор и ее родители тоже обступили девочку.
- Мисс Грейнджер, как можно быть такой неуклюжей? – с досадой спросил зельевар, вытаскивая осколок стекла из ладони Гермионы. – Чего вы вцепились в этот стакан, как в своего врага?
- Не смейте ругать мою дочь, когда ей больно, - снова взвился Грейнджер, с содроганием глядя, как кровь заполняет ладонь его дочери и стекает на пол.
- Ее нужно отвести в травмпункт или как это у вас называется, - с волнением сказала миссис Грейнджер.
Но Снейп уже достал палочку и произносил заклинания, кровь остановилась. Он произнес очищающее заклинание, чтобы лучше рассмотреть рану. На ладони красовался красный рубец.
- Вам нужна Заживляющая мазь, - сказал он, не глядя на Гермиону. – У меня есть в лаборатории. Идемте, - он потянул ее к камину.
- Может, ей все же лучше к врачу? – неуверенно спросила Джейн, искоса глядя на абсолютно спокойного Дамблдора. Директор вызывал у нее чувство безграничного доверия.
- Миссис Грейнджер, все зелья и мази для больничного крыла готовлю я сам, так что разницы никакой, - сообщил ей Северус.
- Не беспокойтесь, ваша дочь в хороших руках, - заверил Грейнджеров Дамблдор, в то время как Снейп бросил в камин горсть дымолетного порошка.
- Подземелья, - скомандовал он, а затем вошел в зеленый огонь вместе с Гермионой.
Родители девочки были немного в шоке: до сих пор они не видели, как волшебники путешествуют через камин.
***
Когда Снейп вышел из камина, он даже не оглянулся на Гермиону. Он был очень зол на себя, его движения были резкими и отрывистыми. Девушка наблюдала за ним со смесью страха и восхищения, иногда морщась от боли в руке.
«Да, Северус, умеешь ты завязать отношения с родителями понравившейся девушки», - ехидничал внутренний голос.
«Мне незачем завязывать с ними отношения, - мысленно прорычал Снейп. – Я не собираюсь на ней жениться».
Он достал нужную мазь и повернулся к Гермионе.
- Давайте сюда свою ладонь, - буркнул он. Она протянула ему пораненную руку. Профессор начал втирать в порез мазь. – Сплошные проблемы с вами, мисс Грейнджер.
- Вас никто не заставлял лично мною заниматься, - пробормотала она.
- Замечательно, - проворчал Снейп. Слой мази был уже вполне достаточным, но ему не хотелось выпускать ее ладонь. – Теперь вы еще и недовольны.
- Что вы, сэр, я довольна, - поспешила заверить девушка, наслаждаясь его прикосновениями.
«Может, мне не приснился тот разговор? Может, я ему все же не безразлична? Мерлин, что мне делать?» - думала Гермиона, пока он втирал мазь.
- Все, через пару минут и следа не будет, - сообщил зельевар, заставляя себя отпустить ее руку. Он резко отвернулся к лабораторному столу, чтобы не видеть девушку, делая вид, что чем-то занят. – Больше не сжимайте так стаканы. Или пейте из металлических кубков. Можете идти.
Он ждал, когда в камине полыхнет пламя, но ничего не происходило. Не было слышно ни шагов, ни скрипа двери, а значит, девчонка не ушла этим путем. Он резко развернулся, чтобы выяснить, в чем дело, и внезапно обнаружил, что Гермиона стоит к нему практически вплотную. Прежде, чем Северус успел что-либо спросить или сделать, девушка приподнялась на носочках, для равновесия ухватившись за его плечи, дотянулась до его лица и поцеловала. Очень осторожно, неумело, едва разомкнутыми губами.
Снейп замер. Ровно две секунды он ничего не делал, даже не дышал. Он знал огромное количество причин, по которым он должен был оттолкнуть и прогнать ее. Он всегда был очень логичным и расчетливым человеком.
Он много, кем был: убийцей и предателем, ехидным преподавателем, часто несправедливым, саркастичным. Он был слизеринским деканом, Пожирателем Смерти, сальноволосым ублюдком, но, прежде всего, он был человеком. Одиноким мужчиной, который много лет назад потерялся в холодном сумраке и бродил в нем большую часть своей сознательной жизни, не знавший ни любви, ни тепла. Оттолкнуть ее? Отказаться от этого сладкого мига, о котором он мечтал так давно? Он чувствовал ее губы на своих, нежные, мягкие, слегка вздрагивающие не то от волнения, не то от страха, дарящие неумелую ласку. Отказаться? Это было выше его сил.
Две секунды спустя его руки скользнули по ее талии, обнимая и крепко прижимая к нему. Он ответил на ее поцелуй со всей страстью, на которую только был способен и которую был вынужден сдерживать длительное время. Поначалу его напор даже испугал девушку, которая готовилась к чему угодно, но только не к этому. Но в следующий миг она уже обвила руками его шею, отдаваясь во власть ощущениям и воспоминаниям о другом их поцелуе.
Через пару минут к Северусу вернулась способность мыслить. Он прервал поцелуй, слегка отстраняясь от девушки. Ровно настолько, чтобы их губы больше не касались друг друга, но чтобы он мог чувствовать ее неровное дыхание на своем лице. Он продолжал обнимать ее за талию, а она не убрала рук с его шеи. Зельевар чувствовал, как дрожит девушка, как колотится ее сердце, и недовольно подумал, что ей, должно быть, так же хорошо слышно его сердцебиение.
- Зачем вы это сделали? – почти шепотом поинтересовался он, не открывая глаз.
- Хотела проверить, - ее голос был немного хриплым от волнения, - так ли хорошо вы целуетесь в собственном обличии, как в обличии Гарри.
- И каков вердикт?
- Так даже лучше.
Он усмехнулся и открыл глаза, чтобы увидеть ее лицо. Оно оказалось слишком близко, и ему пришлось отодвинуться еще немного. Девушка нахмурилась в ответ на это движение и тоже открыла глаза. Она смотрела на него почти с испугом, как будто ожидая, что он вот-вот на нее заорет. Но он только молча разглядывал ее.
- Надеюсь, вы понимаете, что этим вы только все усложняете? – спросил он.
- Для кого? – не поняла она.
- Для меня, прежде всего. Для себя в том числе. Для нас обоих, - сбивчиво ответил профессор.
- Я люблю вас – это плохо? – неожиданно заявила она с вызовом.
- Для меня – прекрасно, - честно ответил он. – Для вас, мисс Грейнджер…
- Профессор, - перебила она, - вам не кажется, что называть меня «мисс Грейнджер» в подобной ситуации несколько… неуместно?
- Как и обращение «профессор», - парировал он.
- Наверное, - она кивнула. – Так что вы хотели сказать?
- Я хотел сказать, что для тебя твои чувства опасны. Я на двадцать два года тебя старше, я твой учитель, я Пожиратель и шпион, слизеринский декан, ненавистный твоим друзьям. А теперь еще и твой отец меня ненавидит. Мне продолжить, или ты поняла суть?
- Я поняла, - ответила она, утыкаясь лбом в его грудь. Когда она не тянулась вверх, ее макушка оказывалась как раз под его подбородком, а руки сами собой сползали на плечи. – Вы считаете, я обо всем этом не думала? Думала и не раз…
Она замолчала, почувствовав, как его рука прикоснулась к ее волосам, когда он погладил ее по голове.
- И что? – это было глупо, но у него действительно замерло сердце, когда он это спросил.
- Это все ничего не значит, если вы хотя бы немного… увлечены мною, - она хотела сказать «влюблены», но удержалась: такой человек, как Снейп, едва ли бросится признаваться в любви. Это как-то не вязалось с его образом. Сам Снейп невольно улыбнулся ее формулировке.
- «Немного» - это весьма мягко сказано, - он поцеловал ее в макушку, а потом очень тихо, словно надеясь, что она не услышит, признался: - Я одержим тобою, девочка. И чем дальше, тем сильнее. Я пытался с этим бороться, но от тебя слишком трудно отказаться. Прости.
- А я была уверена, что вы меня ненавидите, - также тихо ответила она, чувствуя, что просто тает в его объятиях, словно разогретый воск.
- С чего ты только это взяла? – хотел было он возмутиться, но фраза была настолько абсурдной, что они оба рассмеялись.
- Дайте подумать, - развеселилась Гермиона. – Знаю! Вы декан факультета Слизерин, где все помешаны на чистоте крови, а я магглорожденная, то есть, как вы говорите, грязнокровка.
- Я никогда тебя так не называл! – настойчиво произнес он. – И потом, ты или забыла, или Поттер тебе еще не доложил: я и сам полукровка. Мой отец маггл.
- Я знаю, - прижатая к его груди, она только изобразила кивок. – И как только Шляпа распределила вас на Слизерин? Я думала, чистокровность – главный критерий.
- Для меня самого это загадка, - признался он. – Может, голос материнской крови пересилил, а может, я так сильно ненавидел отца-маггла, что Шляпа посчитала это достаточным, чтобы учиться на факультете Слизерин.
Девушка слегка отстранилась, чтобы взглянуть на его лицо. Оно было странным. Обычно резкие черты смягчились, уголки губ слегка кривились в легкой улыбке, темные глаза излучали тепло. Это было несколько необычно, но ей нравилось.
- Вам идет улыбка, - сообщила Гермиона, едва касаясь кончиками пальцев его губ. – Почему вы никогда не улыбаетесь?
- Обычно у меня нет на это причин, - просто ответил зельевар. – Почему ты все время говоришь мне «вы»?
- Потому что вы учитель, - она казалась действительно удивленной его вопросом. Он не смог сдержать легкий смешок, от которого у Гермионы закружилась голова.
- Значит, целовать учителя можно, а обращаться к нему на «ты» – нельзя. Интересная логика, мисс Грейнджер, - он знакомо приподнял бровь. Девушка покраснела и снова уткнулась ему лицом в грудь.
- Мне больше нравится, когда вы называете меня Гермионой, - послышался ее приглушенный голос. – И не смейтесь надо мной!
- Пожалуй, просить тебя называть меня Северусом не имеет смысла? – уточнил он.
- Не сейчас… Не так сразу. Вы не обидитесь?
- Я ни к чему не хочу тебя принуждать, - неожиданно очень серьезно сказал Снейп. – Зови меня, как тебе удобней. Просто имей в виду, что ты можешь называть меня по имени, хорошо?
- Ладно, - согласилась она.
- И я все же советую тебе как следует подумать, - с трудом произнес Северус. Даже Гермиона заметила, что он буквально силой себя заставляет говорить эти слова. – Я не совсем то, что нужно молодой девушке. Я такой, какой есть, и даже ради тебя едва ли смогу измениться. Я не умею быть нежным, я даже слов-то нежных не знаю. Я не из тех, кто дарит цветы без причины или присылает открытку в виде сердца на День Святого Валентина. Со мной нельзя пойти в Хогсмит. Я не умею говорить комплиментов. У меня куча врагов, а друзей нет совсем… кроме Дамблдора, пожалуй…
- Вы закончили рекламировать себя, профессор? – насмешливо поинтересовалась Гермиона. Он не видел сейчас ее лица, но готов был поклясться, что она улыбается. – Вот, что я вам скажу на все это: я люблю вас. Я не специально в вас влюбилась, так получилось. Я не планировала этого и не мечтала об этом. Это не то решение, которое принимаешь, тщательно взвесив все «за» и «против». Это просто случилось. И я вовсе не хочу, чтобы вы менялись… ну, или почти не хочу. Мне не нужны ни цветы, ни открытки в День Святого Валентина. Нежные слова не имеют значения, когда их говорит кто-то, кто тебе безразличен. Я готова разделить с вами ваших врагов и своих друзей, если вы этого захотите. И вы умеете быть нежным. Вот хотя бы сейчас! Дайте нам шанс, профессор, - она сильнее прижалась к нему, словно боясь, что он убежит. – И посмотрим, что получится.
Она не видела этого, но он облегченно улыбнулся. Потом он тяжело вздохнул, разжал объятия, сделал шаг назад и присел на краешек лабораторного стола. Теперь их лица были на одном уровне, а ее ладошки лежали у него в руках.
- Гермиона, - начал он, глядя ей в глаза, и девушка поняла, что разговор будет серьезный. – Я не буду продолжать объяснять тебе, почему именно тебе лучше держаться от меня подальше. Потому что на самом деле я не могу и не хочу отталкивать тебя, хотя мне и следует сделать это, - по ее лицу мелькнула едва заметная тень испуга. – Но я слишком эгоистичен, чтобы решиться на это, - он ненадолго замолчал, отведя взгляд в сторону. Потом он снова посмотрел на нее. – Ты мне очень нужна. Но есть обстоятельства, которые делают наши отношения невозможными в данное время, - он увидел, как она помрачнела, и поспешил добавить: - Я не собираюсь уподобляться героям сопливых любовных романов. Не желаю мучить ни тебя, ни себя всякими откладываниями «на потом». В условиях войны «потом» может просто не наступить. Но эти обстоятельства будут вынуждать нас следовать некоторым правилам. И первое из них: никто не должен знать. Если об этом узнает хотя бы один преподаватель – меня уволят, если об этом узнает хотя бы один слизеринец – меня убьют. Если об этом узнает хотя бы один гриффиндорец, об этом сможет узнать кто угодно.
- Но Гарри…
- Особенно об этом не следует знать Поттеру, - строго сказал Снейп, стараясь не обращать внимания на ее расстроенный вид. – Это нужно, прежде всего, тебе, - уже мягче добавил он. – Полагаю, Поттер не обрадуется такой новости.
- Его отношение к вам изменилось за последнее время, - вставила Гермиона. – Он больше вас не ненавидит.
- Я виноват в смерти его родителей, он всегда будет меня ненавидеть, - жестко ответил зельевар, снова становясь похожим на самого себя. – Он не должен знать.
- Хорошо.
- Об этом, конечно, не должны знать твои родители.
- Могли и не упоминать. Им я последним об этом сообщу, - в глазах Гермионы отразился притворный ужас. – Они не очень хорошо знакомы с физиологией волшебников и просто умрут, если узнают, что я стала встречаться с сорокалетним мужчиной… Вам ведь сорок, я правильно поняла?
- Да, считаешь ты хорошо, - он снова усмехнулся. – Теперь второе, плавно вытекающее из первого: внешне ничего не изменится. Я буду продолжать говорить гадости в твой адрес, игнорировать твою поднятую руку, снимать с тебя баллы. Я не могу относиться к тебе иначе в присутствии других, особенно слизеринцев. И от Малфоя не смогу защитить, - про себя он при этом подумал, что мелко напакостить Драко тайно ему никто не помешает.
- Я понимаю, - она кивнула. – Что-нибудь еще? – она сделала шаг ему навстречу, снова обнимая за шею, его руки заняли свое место на ее талии.
- Последнее и самое приятное: моя личная лаборатория и мои комнаты в нашем распоряжении, - он коротко поцеловал ее в губы. – Будет возможность – приходи, но помни, что тебя не должны видеть и это не следует делать часто, - на этот раз она наклонилась вперед, чтобы поцеловать его.
- Я могу брать у Гарри мантию-невидимку, - сказала Гермиона. – Я не скажу, зачем она мне, - поспешила она успокоить его.
- А я могу иногда назначать тебе взыскания, хотя с твоей репутацией и болезненной симпатией Минервы к тебе, это тоже можно будет проделывать очень редко, - он снова ее поцеловал, а потом решительно встал, отходя в сторону. – Тебе надо идти. За это время я мог всю тебя перемазать этой мазью.
- Кто бы мог подумать, что однажды мне не захочется от вас уходить, профессор Снейп, - с улыбкой произнесла Гермиона, направляясь к камину.
- Мне это определенно не могло в голову прийти, - признался он.
Девушка исчезла в зеленом пламени, а профессор еще какое-то время продолжал смотреть на огонь в камине. С ним творилось что-то невообразимое, он не мог поверить, что все эти вещи говорил и делал он. Определенно любовь меняет человека. Даже если он сам к этому не стремится. Северус задумчиво расстегнул мантию, сюртук и верхние пуговицы рубашки.
Впервые в подземельях ему было жарко.
Глава 15. Встреча супругов.
Вот, выкладываю главу, как и обещала. Только предупреждаю: главка маленькая, не особо интересная, а продолжение будет, скорее всего, не скоро: не раньше следующих выходных, а то и позже. Очень много работы. Так что без обид, ладно?;) И я вполне пойму, если сей кусочек не вдохновит вас на отзывы. Так что с моей стороны тоже без обид:)
____________________________________________________________
На следующий день, когда Гермиона и Дамблдор были заняты размещением Грейнджеров в Норе, Снейп аппарировал к дверям родового замка Малфоев. Дверь ему открыл запуганный эльф, а в холле встретил Драко.
- Профессор? – он улыбнулся почти искренне, но довольно сдержанно. Молодой Малфой не скрывал своей симпатии к декану, но последнее время он чувствовал перемену отца в отношении к Снейпу и еще не знал, как ему следует реагировать. – Рад вас видеть. Только отца нет, а матушка плохо себя чувствует. Не знаю, сможет ли она с вами встретиться.
- Здравствуй, Драко, - Снейп мысленно порадовался отсутствию Малфоя-старшего. Сейчас он был нужен ему меньше всего. – Вообще-то я не к твоим родителям. Мне нужна одна редкая книга, и, кажется, я видел ее в вашей библиотеке. Полагаю, в отсутствие Люциуса ты, как хозяин, можешь позволить мне посмотреть ее?
- Конечно, - было видно, что парень расслабился. Он знал Северуса с детства и очень надеялся, что отец с ним не поссорится. А сейчас, когда его не было, он и вовсе не хотел обижать своей холодностью профессора. В конце концов, ему нужна всего лишь книга. – А что за книга? – заинтересованно спросил он, поднимаясь вместе со Снейпом по широкой лестнице. Библиотека находилась на третьем этаже. – Что-нибудь связанное с зельями?
- Нет, - Снейп заколебался. – Скорее, это имеет отношение к одному древнему темному заклинанию. Я сейчас исследую возможности его использования и меры защиты.
- Когда Темный Лорд победит, вы, как его верный сторонник, сможете сами выбирать, какие предметы вести, - серьезно сказал Драко. – Жаль, я уже не увижу вас преподавателем по ЗОТИ, пока буду студентом.
Снейп невольно улыбнулся парню. Драко, конечно, был далек от совершенства: осторожный (до откровенной трусости) и не слишком серьезный от рождения, он был еще больше испорчен своим отцом, который привил ему наглость, надменность и чувство собственного превосходства над всеми. И все же к Снейпу мальчик всегда относился с теплотой, если это слово вообще можно было применить к Малфоям. Северус подумал, что его еще вполне можно образумить, если война не затянется и Драко не успеет принять Метку. Фанатом магглорожденных он едва ли станет, но он еще сможет понять, что позиция Лорда и Люциуса неверна. Вот только как к нему подступиться? Северус не имел права на ошибку.
- Спасибо, Драко. Думаю, когда Лорд победит, мы введем в Хогвартсе Темные Искусства вместо ЗОТИ, - он краем глаза наблюдал, как хмыкнул мальчик, останавливаясь на площадке третьего этажа у входа в длинный темный коридор. Очевидно, дальше хозяин провожать его не собирался.
- Не уверен, что Дамблдор пойдет на это, - беспечно заявил Малфой.
- Драко, - вкрадчиво произнес Снейп, пристально глядя ему в глаза, - если Лорд победит, у Хогвартса будет новый директор, потому что Дамблдора просто не будет в живых.
Где-то в глубине глаз блондина промелькнула едва заметная тень. Северус пока не знал, что она означает, но убедился: Драко еще не совсем потерян. Заносчивым ублюдком он останется, скорее всего, навсегда, а вот убийцей может и не стать.
- Да, конечно, - на этот раз улыбка парня была очевидно натянутой. – Простите, профессор Снейп, но мне еще нужно закончить домашнее задание. Вы же помните, где библиотека?
- Да, Драко, спасибо. Я найду дорогу, - Северус кивнул ему. Мальчик развернулся и снова зашагал по лестнице. Его комната была на четвертом. Зельевар какое-то время смотрел на его неестественно прямую спину, а потом в своей обычной манере стремительно полетел по мрачному коридору.
Северус всегда удивлялся, почему именно в этом переходе факелы висят так далеко друг от друга, из-за чего большую часть пути приходилось идти в полумраке. Но сейчас его мысли занимали другие вопросы.
С тех пор, как он узнал, какие чары Долор наложила на Гермиону, ему не давало покоя одно подозрение. Он снова и снова обращался к старинным трактатам, но они лишь описывали заклинание и его последствия, некоторые способы защиты, но не механизм чар. Книги ссылались одна на другую, Северус искал их, перелистывал, некоторые оказывались на немецком или французском, другие – на латыни или древнегреческом, но он стойко продирался сквозь дебри витиеватых фраз, ища одну единственную, которая ответит на его вопрос. Ему давно было пора предположить, что ответ этот, скорее всего, отрицательный, раз нигде даже не упоминается об этой стороне заклинания, но ему слишком хотелось верить в то, что он прав. Он так устал от этой войны! И он жаждал ее окончания, как никто. При этом еще недавно ему было не так важно, как именно она закончится. Иногда он был согласен, чтобы она закончилась хотя бы для него лично. Но вчера все изменилось.
Вчера он понял, что вся его жизнь изменилась. Хотя бы потому, что теперь у этой жизни был смысл. Или, вернее, несколько больший смысл, чем просто исправление ошибок и замаливание своих грехов. У него появилась надежда, у него появились мечты (хотя он настойчиво запрещал себе мечтать, они все равно вырывались из-под его контроля). Гермиона Грейнджер одним простым действием дала ему все и сразу. Просто поцеловав его. Просто полюбив его.
«Полюбив» - вы только посмотрите на него! Тоже мне Ромео! – гадко усмехался внутренний голос. – Великое дело: ученица втюрилась в учителя. Как будто это в первый раз. А Локхарт? В него она тоже была влюблена, и сколько это продлилось?»
«Сколько бы это ни продлилось, я на все согласен, - мрачно отвечал ему Снейп. – Я буду рядом с ней, пока я ей нужен. Я буду поблизости, когда я ей надоем. Но теперь мне никогда не будет так тоскливо, как раньше. У меня останутся воспоминания».
«Ну-ну, - насмешливо тянул внутренний голос. – А ты уверен, что теперь, когда ты знаешь, как это, когда тебя кто-то любит, ты сможешь жить, лишившись этого?».
«Даже если и не смогу, - медленно проговаривал про себя Снейп, - я не смогу сейчас сам отказаться от этого. В любом случае, Гермиона больше никогда не будет мне чужой. И я больше не буду для нее чужим... И, может, я смогу стать таким, каким она захочет меня видеть. Тогда она останется со мной. Я могу измениться, если очень постараюсь. Даже если мне всю оставшуюся жизнь придется пить Всесущное зелье с волосами Локхарта. Могу попытаться вести себя иначе. Проклятье! Я даже с Поттером готов подружиться, если это будет нужно!»
«Ты никогда не будешь ее достоин», - шептал голос.
«Это ей решать», - убеждал себя Снейп.
Погрузившись в подобные мысли, Северус не заметил, что в коридоре воцарился не просто полумрак, а настоящая тьма. Он всегда хорошо видел и ориентировался в темноте, поэтому не испытал резкого дискомфорта. Зельевар насторожился только тогда, когда услышал тихий шорох за спиной. Палочка скользнула в руку, но в спину уже ударило проклятие, которое кто-то послал абсолютно беззвучно.
Снейп рухнул на пол, лицом вниз, полностью теряя ориентацию. Он только смог осознать, что кто-то перевернул его на спину, а потом уселся сверху. Глаза мужчины еще не были в состоянии сфокусироваться на чем-то, но чуткий нос уловил приближение едва уловимого чужого запаха. На лицо ему упали тяжелые, но очень мягкие волосы, пахнущие почему-то хвоей, а губ коснулся влажный, жесткий и требовательный рот. К Северусу вернулись ощущения его тела, и он понял, что чьи-то руки упираются ему в грудь.
Очевидно, губам надоело действие, на которое он никак не реагировал, потому что они неожиданно резко отстранились и сместились к его уху. Мелодичный женский голос чуть ли не пропел:
- Ну здравствуй, милый. Как поживаешь?
- Долор, - выдохнул Снейп, стараясь сохранить самообладание. Однако это было не просто, учитывая, что он не мог пошевелиться, а на нем сверху сидела сумасшедшая, которая давно мечтала напиться его крови.
- Скучал по мне, дорогой? – даже в ее интонациях были слышны нотки безумия.
- Сама как думаешь? – саркастично поинтересовался Северус, наконец фокусируя на ней взгляд. В темноте было плохо видно, но он заметил, что ее шикарное тело осталось при ней, волосы все также волной струятся по плечам, а глаза горят.
- Сомневаюсь, - она хихикнула. – Помнится, твоими последними словами в мой адрес были «Авада Кедавра».
- А ты хорошо прыгаешь в море со скалы, - заметил он. – Я очень надеялся, что ты умерла.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |