Примерно через два дня мадам Помфри объявляет, что она настоятельно не рекомендует Гарри покидать больничное крыло, так как формирование родового канала закончилось, и роды могут начаться в любой момент.
Мальчик морщится. Роды. Хотя Гарри и не собирается признавать, но эта часть процесса деторождения заставляет его холодеть от страха.
- Вы ведь не хотите, чтобы это случилось посреди Хогсмита? - медсестра, похоже, удивлена, что мальчик совершенно не протестует.
Гарри покорно пожимает плечами, он действительно не хочет рожать ребенка посреди Хогсмита.
- Это не похоже на Вас, мистер Поттер, - погладив его руку, улыбается мадам Помфри, - Вы становитесь образцовым пациентом.
Гарри краснеет от этих слов.
Позже, в тот же день Гарри посылает сову Ремусу Люпину с просьбой о встрече.
Бывший профессор появляется только на Рождество, выглядя еще более затравленным, чем обычно, но Гарри не собирается за него волноваться. Он просит Ремуса об одолжении: так как Гарри не может сам пойти в Хогсмит, кто-то должен подыскать ему дом. Люпин выглядит нерешительным и интересуется, уверен ли Гарри, что правильно поступает. Ясно, что у мужчины есть еще много вопросов, которые тот не решается задать.
Однако Гарри уже все решил. Он хочет уехать, как только родится ребенок. Мальчик дает Люпину понять, что, если тот не хочет ему помочь, пусть просто скажет об этом, и он попросит кого-то еще.
Гарри не говорит, но он действительно хочет видеть мужчину в своей жизни, даже если не уверен, на чьей он сейчас стороне. Гарри признается себе, что это своеобразный тест.
- Я беспокоюсь о тебе, - признается Ремус, до того как вздохнуть и достать сверток из своей сумки.
Он купил Гарри рождественский подарок. Сначала мальчик смотрит на него с подозрением. Но когда Гарри открывает сверток и проводит пальцами по самому мягкому розовому одеяльцу, которое когда-либо видел… мальчик обнимает оборотня так крепко, как только может, чему немного мешает его необъятный живот, и прощает Люпина, даже хотя тот так и не извинился за то, что редко был рядом. У Гарри даже выступают слезы.
Все-таки это Рождество.
Гарри пишет своим друзьям, надеясь, что это будет для них лучшим подарком. Он сообщает Рону и Гермионе, что вернулся и с нетерпением ждет встречи с ними. Что с ним все в порядке, и он очень раскаивается.
Они отвечают ему на следующий же день, обещая, что вернутся в Хогвартс так быстро, как только смогут. Гарри недоумевает, почему мистер и миссис Уизли до сих пор ничего не сказали Рону. Он не хочет мешать друзьям проводить каникулы со своими семьями, но Гарри имеет право быть немного эгоистичным. Мальчик устал от одиночества и невозможности поговорить ни с кем, кроме мадам Помфри.
Но это вовсе не значит, что ему нравятся частые визиты директора.
Гарри удивляет, что Снейп еще ни разу не заходил. Хотя бы чтобы накричать на него, если не по какой-то другой причине. Конечно же, человек вроде Снейпа не посчитает зачатого ими ребенка достойной обсуждения темой!
Это действительно злит и не вписывается в границы его понимания.
Гарри пытается быть благоразумным. Он готов признать, что мужчине плевать на него, что Гарри не тот, кого хочет Северус. Это даже имеет смысл. В конце концов, у них нет ничего общего, Гарри – гриффиндорец, которого просто-напросто навязали мужчине… Ах да, и есть Драко Малфой, который аристократичен, раскошен, умен и учится на Слизерине.
Труднее смириться с тем, что мужчина его обманывал. Что он посмеялся над чувствами Гарри, заставил того поверить, что…
Но их дочь ни в чем не виновата. Ей понадобятся оба ее родителя. Гарри, выросший сиротой, не может лишать маленькую девочку второго отца. Это главная причина, почему он решил поселиться в Хогсмите - чтобы быть рядом. Но как такое возможно, если ублюдок даже не потрудился зайти и поговорить?
Или ему совершенно все равно?
Вот Рону и Гермионе определенно не все равно. Они врываются в больничное крыло, не обращая никакого внимания на протесты мадам Помфри, и практически душат Гарри в своих объятиях. Но мальчик не возражает.
Сначала Рон и Гермиона опечалены и обеспокоены, узнав о его беременности. Гермиона начинает читать Гарри лекцию, а Рон хмуриться, но очень скоро друзья его прощают. Они слишком рады увидеть своего друга здесь и абсолютно здоровым.
Рон считает, что большой живот Гарри – самая нелепая вещь, которую он когда-либо видел. Рыжий парень все еще не может решить, стоил ли это трогать.
Гермионе не так легко угодить, он рассматривает его живот с опасным исследовательским интересом.
- О нет, Миона, даже не начинай, - качает головой мальчик. - Никаких вопросов. Если ты хочешь узнать про мужскую беременность, найди необходимые книги, но я не собираюсь это с тобой обсуждать! Никаких деталей, ладно?
Девушка недовольно надувает губы, а Рон показывает Гарри большой палец.
Но затем друг становится серьезным, и говорит Гарри, что его мама расстроена. Будто бы Гарри не заметил, когда не нашел традиционного свитера на Рождество - одно это свидетельствует, что теперь между ним и семейством Уизли не все в порядке.
- Она мне даже не сказала, что ты вернулся, дружище. Пока ты не написал… - получив письмо, Рон закатил родителям скандал и выяснил все, что думает Молли Уизли о Гарри.
- Мама говорит, что больше не узнает тебя. Что ты стал грубым, неблагодарным и много что еще, и что возможно ты не в себе и нуждаешься в помощи. Если причина в этом, то она готова тебя простить, конечно же, после того, как ты получишь соответствующее лечение. Но я надеюсь, что она еще образумится.
Гарри фыркает. Не в первый раз всем кажется, что у него не все дома. Бывало и хуже.
Чтобы увидеть Гарри, Рон поссорился с собственной матерью и определенно ее не поддерживает. Мальчик обеспокоен за друга, но тот только пожимает плечами и говорит, что все будет в порядке.
- Знаешь, я уже большой мальчик и не могу вечно держаться за юбку матери.
Когда они начинают спрашивать, почему Гарри ушел, мальчик не знает, что должен сказать. Почему-то Гарри не может обвинить Северуса в предательстве и просто отвечает, что все стало слишком запутанно. Это не может полностью передать произошедшее с ним.
- Я просто должен был это сделать, - наконец говорит Гарри, после пятиминутного лепета без какого бы то ни было смысла. - Я должен был хотя бы ненадолго уйти.
К удивлению Гарри, его друзья не задают больше вопросов. Гермиона пожимает ему руку и меняет тему.
Она спрашивает Гарри, как он собирается назвать свою девочку.
- Клаудия, - с улыбкой отвечает Гарри, - ее будут звать Клаудия Лили Поттер… Снейп.
Он не имеет никакого представления, что означает это имя, он даже не знает, где его услышал. Однако Гарри нравится, как звучит «Клаудия», и это достаточно распространенное имя, а потому оно не может значить что-то плохое. Но если Гермиона хочет, она может поискать информацию и об этом.
Глава 25
7.
Утром второго января, через три дня после заявления мадам Помфри, что родовой канал полностью сформирован, у Гарри начинаются первые схватки. Медсестра немедленно связывается с больницей Святого Мунго, и оттуда по каминной сети присылают еще двух колдомедиков. Гарри вызывает Добби и просит его привести Рона и Гермиону.
Друзья появляются через пару минут, и мальчику приходится долго их успокаивать, что все еще только началось и до появления ребенка пройдет немало часов. Они не возражают и проводят шесть часов у кровати друга, пока малыш, наконец-то, не готов появиться на свет. И если Рон, побледнев, вылетает из палаты, чтобы подождать снаружи, то Гермиона, не обращая внимания на хмурые взгляды мадам Помфри и колдомедиков, остается с ним до конца, позволяя сжимать свою руку.
Гарри будет ей вечно признателен. А Гермиона никогда в жизни не согласится рожать.
Это больно. Чертовски больно. Мальчику кажется, что его тело совсем не готово к такому, несмотря на все произошедшие с ним внешние и внутренние изменения. Бедра все еще выглядят слишком узкими, а родовой канал слишком маленьким.
Гарри клянется, что это будет его последний и единственный ребенок.
Окружающие уверяют мальчика, что все в порядке и все идет, как надо. В конце концов, Гарри теряет самообладание и кричит мадам Помфри, колдомедикам и Гермионе заткнуться. Он вовсе не чувствует себя «в порядке»!
Никто не обращает на это внимания. Один из медиков даже советует Гарри «выговорить все». Чем бы это «все» ни было.
Кажется, проходят часы, полные неутихающей боли, криков и крови. Гарри чуть не сдается и не просит колдомедиков дать ему обезболивающее, а затем просто-напросто вырезать из него ребенка. Но тут, пребывая на грани сознания от усталости, он слышит плач. Первый плач своей девочки, говорящий, что все закончилось.
Нет, не закончилось. Это только начало.
Герминона снова надевает ему на нос очки, чтобы Гарри мог не только чувствовать дочь, лежащую у него на груди, но и видеть ее. Однако они мало помогают, так как картинка расплывается из-за стоящих в его глазах слез.
- Клаудия, - с изумлением шепчет он, и, несмотря на ноющую от боли шею, спину и вообще все тело, наклоняется, чтобы поцеловать девочку в покрытую нежным пушком макушку.
Глава 26
8.
Сразу после обеда Северуса по дороге в подземелья перехватывает мадам Помфри. Она выглядит необыкновенно злой, словно мужчина оскорбил ее материнские чувства. Мастер Зелий не уверен, почему, да и какое это имеет значение?
Он вежливо интересуется, что ей нужно, отчего медсестра еще тоньше сжимает губы.
Это выражение типа «не выводите меня из себя» Северус (несомненно, по ошибке) раньше приписывал только Миневре. Никто и никогда не решится обвинить Поппи Помфри в плагиате.
- Когда ты собираешься посмотреть на своего ребенка, Северус, - строгим тоном, приобретенным за годы общения с нерадивыми студентами, требует медсестра.
Сначала Северус испытывает сильное искушение напомнить ей, что он давно уже не школьник, и посоветовать не лезть в чужие дела! Но это только покажет его слабость, ведь взрослые люди должны уметь контролировать свои эмоции.
- Ее рост девятнадцать дюймов, вес шесть с половиной фунтов. Немного маленькая, но совершенно здоровая.
Почему его это волнует? Неужели Северусу хочется узнать о существе, которое является вечным напоминанием о том, что Гарри никогда не был, не является и не будет его?
Конечно, желает он чего-либо или нет, никогда не имело значения. Эта возмутительная женщина все продолжает и продолжает… ну, вообще-то она просто смотрит на него, не говоря ни слова.
- Мне все равно! – Северуса это достало.
Мадам Помфри выглядит так, словно ей дали пощечину.
Однако она достаточно быстро приходит в себя, чтобы спросить, почему мужчине безразличен собственный ребенок.
- Мой ребенок? Мой! – кривится Северус. – И у Поттера хватает наглости заявлять об этом!
Он чувствует злобное удовлетворение при виде смятения медсестры, которая не находит подходящих слов. Но ненадолго.
- Мерлин, Северус, - вздыхает Поппи Помфри. – Ты невероятный… Но знаешь, я никогда не видела таких темных глаз и большого носа у маленькой девочки. Бедняжка, - с этими словами медсестра поворачивается и возвращается к себе в больничное крыло.
Сначала Северус не хочет верить словам настырной старой ведьмы. Ребенок не может быть от него, в конце концов, разве не Уизли известны на весь Волшебный Мир своей плодовитостью? Только логично, что после одновременной интрижки с Уизли и с ним маленькая шлюшка залетит от своего рыжего друга.
Но логика, конечно же, отдыхает, если в деле замешан Поттер!
У Северуса нет причин не доверять мадам Помфри. Зачем этой ведьме его обманывать?
Судьба снова оказалась жестокой к нему. Северусу и так сложно выбросить Поттера из своих мыслей, не важно, насколько сильно мужчина старается, а теперь волею проклятого случая между ними появилась еще одна связь.
Их дочь. Его дочь.
Мерлин, у Северуса есть дочь, у него и Поттера, у них общий ребенок.
И, тем не менее, проходит еще один день, прежде чем Северус обнаруживает себя стоящим у двери больничной палаты.
Северусу кажется, что Поттер выглядит уж слишком спокойным и довольным для мужчины, родившего ребенка всего лишь три дня назад.
Их взгляды встречаются, как только Северус пересекает порог отдельной палаты, которую выделили для Поттера и ребенка. Ах да, ребенок. Он спит в кроватке рядом с больничной койкой. Мастеру Зелий видно его с того места, где мужчина стоит, а потому он невольно подходит ближе.
Почему Поттер не похож на Нарциссу Малфой, которая после родов целую неделю не желала даже смотреть на Драко? Тогда у Северуса была бы прекрасная возможность увидеть ребенка, не встречаясь с его… вторым отцом.
Спокойные зеленые глаза смотрят в глаза мужчины, заставляя чувствовать себя неловко.
- Что ж, - Поттер первым нарушает молчание. – Ты наконец-то явился посмотреть на свою дочь.
Спокойствие, самодовольство и наглость мальчишки заставляют Северуса лишиться самообладания.
- Ну, я ведь не мог быть уверенным, что она моя, не так ли? – отвечает он Поттеру со своей коронной усмешкой.
Зеленые глаза становятся шире.
- Чт-то? – запинаясь, произносит мальчик. Затем до него доходит. - Да как ты смеешь!
Но Северус лишь продолжает ухмыляться: он уверен, что прав, и даже предполагал услышать от Поттера нечто подобное. Ведь для героя правила не писаны. На щеках мальчишки появляется предательский румянец.
- Ты обвиняешь меня в измене, - с истерическим смехом произносит он. – Это сильно… Действительно, сильно.
Что бы Поттер ни хотел сказать дальше, его прерывают послышавшиеся из кроватки звуки. Нечто вроде тихого мяуканья, почти не слышного. Внимание Поттера моментально переключается в том направлении, словно и Северус, и весь окружающий мир перестают существовать, и единственное, что имеет значение – это крошечный сверток, который он берет на руки.
- Ш-ш… не бойся, принцесса, твою бутылочку принесут в любую минуту.
Младенец, похоже, готов подождать, если над ним воркуют и держат на ручках.
- Ты хотел ее видеть, - Поттер поднимает глаза и смотрит на Северуса, - Сомневаюсь, что это возможно оттуда, где ты стоишь.
Северуса раздражает, что им пытаются помыкать таким образом, но ноги уже несут мужчину туда. Поттер разворачивает розовое одеяльце, чтобы Мастеру Зелий было лучше видно.
Она такая крошечная… первое, о чем может подумать Северус. Маленькая головка, миниатюрный беззубый ротик… Помфри права; носик несколько великоват для круглого младенческого лица. У девочки также пучок черных кудряшек на голове и темные глаза Северуса в окружении длинных черных ресниц.
Никаких рыжих волос и ни единой веснушки.
Без сомнения, малышка его. Черт, она похожа на него даже больше, чем на Поттера. «Первенец чаще всего выходит в отца…» - вспоминает Северус слова матери.
Салазар… Он действительно стал отцом.
***конец третьей части***
Глава 27
…Любовь…
1.
Северус наклоняется над Гарри и Клаудией, спокойно сосущей розовую соску. Мастер Зелий смотрит на малышку с непередаваемым выражением на лице. Мальчик не уверен, что чувствует по этому поводу. В какой-то степени облегчение, так как мужчина в конце концов здесь - наконец-то закончилось томительное ожидание его появления.
С другой стороны - гнев. Почти что ярость, так как, черт побери, Гарри находится в больничном крыле уже две недели, и Снейп появляется только сейчас, когда все почти закончилось! И смеет намекать на…
Сначала Гарри чувствует сильное желание выставить чертова ублюдка за дверь. Закричать, что Клаудия принадлежит ему и только ему, и он никогда не позволит Снейпу видеться с ней… «Млжешь убираться в Ад, проклятый ублюдок! Ты нам не нужен! Клаудии без тебя будет намного лучше!»– именно это хочется Гарри крикнуть своему мужу.
Но это будет неправильно, правда? Если Снейп собирается стать лучшим отцом, чем был до этого мужем, Гарри не может лишить его на это права. Юноша не вынесет, если его малышка однажды возненавидит его за то, что Гарри лишил ее возможности узнать второго отца. К тому же Гарри вовсе не настолько мелочен, каким ему иногда хочется быть.
Возможно, останься он в Хогвартсе, эмоции взяли бы верх и Гарри бы запретил Снейпу видеться с дочерью просто потому, что может, и ни по какой иной причине. Но получив полгода на размышления, Гарри стал гораздо благоразумней.
Однако никто не заставляет его быть вежливым, не правда ли? Конечно же, нет.
- Так… как твои дела? Как поживает Малфой? – вежливо интересуется мальчик. Он даже тактичен, более-менее… Черт, ему следовало спросить, продолжают ли они трахаться. Видите, Гарри еще очень вежлив.
Снейп отвечает резким взглядом. Он удивлен и не может это спрятать так хорошо, как всегда. Мастер Зелий не ожидал от Гарри подобной прямоты.
- Нет, подожди, на самом деле я не хочу это знать, - Гарри кривится, не в силах сдержать гримасу. Не так легко выбить какую-то реакцию у мистера «отставного шпиона». Настоящее достижение для Гарри.
Губы Снейпа складываются в прямую жесткую линию.
Однако ожидаемое чувство удовлетворения не приходит. Вместо этого Гарри чувствует, что устал от всех игр, двуличия и хитрых манипуляций.
Он хочет говорить прямо, ничего не скрывая.
- Я видел вас. Ночью, до того как ушел. Когда ты перегнул Малфоя через стол в своем кабинете, - мальчик не может ничего сделать: на лице отражается все испытанное им отвращение, а слова, царапая горло, выходят с каким-то скрежетом. Но это неважно. Он хочет высказаться и покончить с этим.
Гарри устал от необходимости молчать и принимать во внимание чувства людей, которые этого не заслуживают.
А Снейп заслуживает любых страданий, которые только может выдумать Гарри, потому что именно он виноват в том, что мальчик будет до конца дней вспоминать увиденную им сцену.
Гарри знает, что в его словах сквозит горечь, но это не важно. У него есть законное право чувствовать себя так и не иначе.
Его дражайший супруг ничего не говорит, но мальчик ощущает изучающий взгляд темных глаз. Гарри смотрит на дочь. В ней его сила.
- Ты мог бы просто сказать мне, - продолжает мальчик. Его пальцы играют с темными, мягкими волосами Клаудии. Еще рано говорить, в кого она пойдет. Кроме носа. Да, нет никаких сомнений, чей это нос.
Если бы Северус приказал Гарри уйти, Гарри бы это сделал.
Он действительно не понимает этого мужчину. Неужели он хотел заполучить их обоих, его и Малфоя? Это совершенно отвратительно! Да он просто больной!
- Если ты хотел… - проклятье, это намного сложнее, чем он думал. – Неужели было нужно бросить мне это в лицо!
Гарри кажется, будто он слышит, как Северус скрипит зубами, даже если его лицо мужчины не выражает никаких чувств. Но когда Снейп открывает рот, то говорит совсем не то, что ожидает услышать мальчик:
- И ты утверждаешь, что ушел из-за этого?
Гарри поднимает глаза, чтобы встретить холодный, оценивающий взгляд.
Именно так все и было, не правда ли? Это невозможно отрицать. Если существовали и другие сопутствующие обстоятельства, то они такими и были - сопутствующими.
Черт, черт, черт… Гари кусает губы. Он идиот, идиот, идиот! Гарри только что дал Северусу понять, как чертовски сильно его волнует, чем и с кем занимается его муж.
Он только что признал, что его сильно задела измена мужчины.
Бедный, несчастный Гарри Поттер. Использован, а затем предан и вынужден сбежать.
Однако Северус не стал смеяться над тем, каким глупым, наивным, сентиментальным дураком оказался Гарри.
Он отходит назад и скалит зубы, скрестив руки на груди:
- Так значит злодей теперь я? Ты маленький, эгоистичный… - Снейп, сглотнув, замолкает, не желая объяснять очевидного. – Ты лицемер, Поттер.
Хотя в тоне слышится издевка, голос Снейпа мягкий и бархатистый. Он словно проходит по телу мальчика, лаская его и отдаваясь жаркой волной внутри.
Гарри сжимает зубы. Он ненавидит это, ненавидит, что мужчина имеет над ним такую власть.
- Не тот ли это момент, кода я должен поинтересоваться о самочувствии мистера Уизли?
Рон? Почему Снейп внезапно заговорил о Роне? Какое отношение он имеет ко всему этому?
Видя, что Снейп еще ожидает ответа, Гарри случайно произносит вслух последний вопрос. Это становится утомительным: насколько один короткий разговор со Снейпом способен разбередить его сердце и душу… черт…
Однако то, как сильно мужчина сжимает зубы, показывает, что он тоже не остался таким равнодушным, каким желает казаться.
- У тебя хватает наглости спрашивать! – кричит Снейп, наклоняясь поближе к Гарри. Мальчик может чувствовать его оттуда… тот же знакомый пряный запах, который он невозможно описать. Гарри заставляет себя оставаться на месте, не вжаться глубже в подушки или не податься наверх, поближе к нему.
- О чем ты? Держи себя в руках, - Гарри перекладывает Клаудию в руках поудобнее.
Губы Снейпа дрожат от ярости, но он опускает глаза на ребенка и продолжает уже спокойнее:
- Я тоже тебя видел, Поттер. С Уизли. Или ты уже забыл об этом? Может, он не был единственным, кому ты признавался в вечной любви?
Гарри еще более озадачен. У него такое чувство, что он чего-то не понимает. Что такого особенного в том, что Снейп увидел их с Роном? И их признания в любви? Что за чушь?
- Мне не разрешено иметь друзей? – глупый вопрос, конечно, но все же.
- Так вот как ты это называешь? И с кем еще ты «сдружился» в последнее время? Просвети меня, будь любезен!
Мужчину сжигает ярость. Его темные глаза горят гневом, и Гарри не понимает, неужели все потому, что они с Роном друзья. Это слишком подло даже для Снейпа!
- Я не позволю сделать из меня дурака! Я видел тебя с Уизли и я слышал, как ты говорил ему, что ты его любишь! – Снейп говорит хриплым прерывистым шепотом. Он не кричит, но эффект почти тот же.
Мальчик закрывает глаза, опускает голову на подушки и затем отвечает Северусу, что он ничего ни из кого не делает. Единственный, кто делает из себя дурака – это сам Снейп. У Гарри практически вырывается горький смешок, но застывает где-то в районе горла.
- О да, я очень люблю Рона. Он мой лучший друг. Почти как брат. Конечно, ты не поверишь, так как, похоже, уже все решил для себя и никакие мои слова этого не изменят, - Гарри не понимает, почему он пытается донести до мужчины правду. Это не должно иметь значения. Обнако он не был неверным мужем и именно он тут жертва, и по какой-то причине Гарри хочет, чтобы Северус это признал. – Между мной и Роном ничего такого никогда не было. Это было бы невозможно, потому что ему нравятся только ведьмы. Ты понимаешь это? Гетеросексуал. Братская любовь?
В этот момент появляется домовой эльф со словами, что бутылочка для маленькой мисс готова.
Гарри вспоминает, что в мире есть вещи гораздо важнее их отношений со Снейпом, и говорить о таких вещах в присутствии Клаудии по меньшей мере неправильно.
- Я действительно не понимаю тебя и сомневаюсь, что ты когда-либо пытался меня понять. Мне не важно, веришь ты или нет.
Гарри лжет.
На самом деле недоверие Снейпа словно наждачной бумагой царапает его старые раны. Он отдал мужчине всего себя без остатка. Неужели Гарри не заслужил хотя бы сомнений?
Он никогда не делал того, в чем Снейп его обвиняет. От одного воспоминания о ночи у кабинета зелий ему становится дурно. Снейп и Малфой. Может ли быть, что Снейп это сделал только потому, что считал, что Гарри изменяет ему с Роном?
Сейчас мальчик не может смотреть на мужчину. Он не сводит глаз с маленького, прелестного личика Клаудии и ее жадно сосущего рта. Ему кажется, что ее глаза начинают менять цвет с серого, какими были при рождении, на зеленый. Мадам Помфри говорит, иногда такое случается.
Он чувствует, как Северус некоторое время просто смотрит на них, а затем выходит из палаты незадолго до того, как Гарри прислоняет Клаудию к плечу, помогая срыгнуть.
Глава 28
2.
Северус знает, что вернется в больничное крыло на следующий день. Но что дальше?
Осталось ли что-либо между ними?
Девочка определенно его. Каждая клеточка в теле мужчины кричит «моя». Кровь от его крови и плоть от плоти.
Несмотря ни на что, Северус испытывает какое-то извращенное удовольствие от сознания того факта, что они с Поттером будут навечно соединены в их ребенке. Неважно, насколько они несовместимы друг с другом: их кровь великолепно слилась в чудесном маленьком существе у Поттера на руках. Даже если мальчик будет презирать и ненавидеть его, эту частичку Северуса он никогда не прекратит любить больше жизни.
Они должны обсудить ситуацию и достичь соглашения. Какого соглашения? Северус пока не уверен.
Он помнит, что Поттер говорил что-то о доме в Хогсмите. Неплохая идея. Хогвартс совсем недалеко, и Северус сможет видеться с дочерью так часто, как пожелает. Не это ли подразумевает Поттер? Что готов позволить Северусу принимать участие в жизни ребенка?
Без сомнения, Поттер не откажет ему в этом.
Клаудия должна быть предметом спора. Похоже, Поттер собирается стать образцовым родителем и не будет использовать дочь, чтобы причинить ему боль. Он не превратит ребенка в оружие против Северуса.
Ну вот, они и пришли к главному вопросу. Поттер. Уизли. Северус. Малфой. Поттер пытается его убедить, что межу ним и Уизли ничего не было; что он никогда не лгал, не обманывал и не изменял.
Конечно, он скажет это…
Но зачем? С какой целью?
Северус ненавидит быть неуверенным в чем-то. И хотя все у него внутри кричит, что Поттер не более чем предатель и шлюха, он не может не понимать, что это лишено смысла.
Зачем Поттеру говорить это снова и снова? Зачем отрицать свою связь с Уизли? Почему его так задело, когда он застал Северуса с Драко? Настолько, чтобы покинуть Хогвартс, своих сопливых надоедливых друзей и все, что он знает. Почему Поттер просто не сложил вещи и не вернулся в гриффиндорскую башню, где его уже дожидался готовый утешить Уизли?
На шее Северуса выступает холодный пот. У него очень плохое предчувствие.
Он не хочет… нет. Но он должен знать.
Северус боится снова сделать из себя дурака, но, тем не менее, идет на поиски Рона Уизли.
По странной случайности, Северус находит рыжего в одиночестве на трибуне у поля для квиддича, погруженным в какие-то размышления. Мастер Зелий никогда бы не подумал, что Уизли способны думать больше секунды.
Это заставляет мужчину взглянуть на парня по-новому. Северус всегда считал Уизли шумным, несдержанным выводком гриффиндорцев, играющих в квиддич с колыбели, шутя заводящих друзей и знакомых, симпатичных, молодых, популярных – в общем, обладающих всем, чего не было у него.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 57 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |