Ты подарил мне тихую радость,
Непостижимую всем другим,
Ты воссиял мне сквозь окна темницы,
Гаснут как свечи пред солнцем слова.
Ты пришел как всегда незаметный,
В духовной, но нищей одежде любви.
Непостижимый, Всеединый, Всесильный!
О дай весь Твой мир душе моей.
Я глядел себе то вправо, то влево,
Не знал, что сейчас придет Единственный мой,
Ты мне рассек своим словом все тело,
И во внутреннейший мой угол вшел.
К той постланной горнице, к дальней пещере.
Сорок ночей шел увидеть Тебя Илия
И там же Иисус на каменьях молился,
От Батюшки радости-весточки ждал.
Видали они разъяренные бури
И вихрем пустыней вздымались пески,
Но только в дыханьи весны благовонной
Они признавали, Царь мира, Тебя.
С Тобой во всей истине вся бесконечность,
Как предсказано в книгах твоих, Моисей:
Бог шел от Синая, Святой от Сеира
С тьмами, с толпами святых.
Одесную сияет пламень закона,
А святые все, все в руке Твоей.
Там первенец Твой из сынов человеческих,
С ним все двенадцать ученики.
Непостижимая тайна свершается:
В чаше вино и душа и кровь Твоя.
Вот к внутренней горнице все приближаются,
Хлеб преломлен, все вкушают его,
Вот льются невидимой крови потоки
За все согрешенья небес и земли!
О Боже, прими же, вот мое тело,
Прими же, о Боже, и душу мою,
Рад умереть я и духом за братьев,
Но Ты не дозволишь мне умереть.
Непостижимый, Бессмертный, Единый!
Ты дал мне навеки обитанье пред лицом Твоим.
Непостижимую дал Ты мне радость,
Непостижимую даже душе,
Ты воссиял мне сквозь окна темницы,
Гаснут пред Словом земные слова.
4.
Что за городами дальними
После тех пустынь глубоких северных,
Не доходя ведь гор лесистых,
Я видел там речку древнюю и славную.
Заросла талами, луговинами,
Вся украшена равнинами поемными,
Там проходят только страннички свободные,
Беспокойные орлята неудержимые,
Ветхому неподзаконные,
Ничему и никому неподневольные.
Там лучами даже тело озаряется,
Там природа смерти побеждается,
Власть могущества и чудо объявляются,
Там свершается земное воскресение,
Там и травушки как сестры оживляются,
Там и камни духом и движеньем наполняются
По дороге той идут друзья всемирные,
Други Божьи -- все радетели, все пожалевшие,
Земли Русския что страдатели,
Все постигшие, все простившие, все оправдавшие,
Радостью младенчественной озаренные,
Все печати с книги снявшие,
Меч земной, любовь земную сокрушившие,
Все богатства, раболепство и убийство, -- все поправшие.
В простоте Его веленья исполнявшие,
В малом и в великом -- как рабы, как дети исполнявшие.
92.
Что же не видать нашего красна солнышка?
Аль лучи его с врагами повстречалися?
Аль ушел от нас невиданно Возлюбленный?
Аль одежды ваши, друга, призапачкались?
Али красота ваша да приувянула?
Вы идите-ка друга на поля зеленые,
Подышите вы цветами чистыми весенними,
Украшайтесь красным золотом, белым серебром,
Пейте воду ту проточную животную,
Укрепляйтесь хлебом и плодами райскими,
Посмотрите в зеркало великое
В ту реку животную кристальную,
Украшайтесь юностью да кротостью.
От восточной от сторонушки
Как заря спешит -- бежит Возлюбленный,
Вот Он сходит на траву зеленую,
Оставляет колесницу царскую,
Складывает всю броню военную,
Ровно молонья к Возлюбленной кидается,
Пред всем миром ей святое дал лобзание...
Даже звезды в небе друг со другом сочетаются,
Даже травки музыкой неслышной наполняются.
93.
Он говорит: в море Моем живи и покойся.
И дам тебе все чистое и все очистится, едва коснется рук твоих.
Не торопись туда, куда не знаешь сам. Принимай из рук Моих вино Мое.
Никогда душа моя не отдыхала, беспокойным как на море был полночный мой сон.
Принесу Ему псалмы мои, буду прославлять Его на органах.
Он натянул струны в груди моей.
Тысячи, тысячи жизней увидел я! Я прославлял Господина
моего.
Тогда и наука и книга склонятся под ноги Сидящего, красота и достоинство возвратятся ему.
Тогда и работа и разум и тело перестанут превозноситься
над царем своим.
94.
Прошли, прошли твои печали,
Года тяжелые борьбы.
Царь наш Батюшка Родимый
Жалует к тебе в твой град.
О твоих сраженьях слухи.
До Его дошли небес.
Слышал Он, что ты и падал,
Но сдаваться не умел.
Это Он в бою предсмертном
Поддержал твое чело
В час, как дрогнул меч твой верный
Среди внутренних врагов.
Бой последний, бой тяжелый,
Умирала жизнь моя.
Вдруг пришел ко мне Возлюбленный,
А я не знал, что Он со мной.
Входят, входят в град твой силы,
Силы вечные Его!
Вы не скройте, где Возлюбленный.
Я всю ночь ищу Его.
Вот идет и Он дорСгой.
Ровно странник вид Его --
Незаметный и смиренный,
Весна над головой Его.
На брегах у рек животных
Изнемогла нога моя.
Если вы Его увидите,
Вы скажите, друга, милому,
Что я сражен стрелой любви.
Оттого я, Боже, падал,
Если Ты не приходил,
Но теперь с Тобой, Могучий,
Буду поборать и я.
Прошли, прошли твои печали,
Года тяжелые борьбы.
Царь наш Батюшка Родимый
Жалует к тебе в твой град.
Входят, входят в град твой силы,
Силы вечные Его.
Музыкой звучат органы,
В их руках блестят мечи.
95. ВОСКРЕСНЫЙ ПСАЛОМ
Мы везде видели славу Его божественности и силу Его могущества. Он дал нам силу апостольскую. С нами жили слова Его. И сияли одежды Его. И слова Его, которые обращались меж нами, были как свет.
Из новонайденных отрывков
Евангелия от Египтян
Объявился древний праздник труб земле!
Трубите пред лицом Его в память и воспоминанье!.
Его Сын воскрес рано утром в первый день недели
И явился в любви сестре своей -- Марии Магдалине.
Друзья, она стояла у страны гробов,
Она плакала и заглянула в страну гробов.
Она думала, что это садовник райских садов,
Она сказала Ему: "Скажи мне, в каких обителях мой господин?
Ты знаешь все эти сады, Вечный Садовник.
Ужели Он задержался как все древние в местах мрака и ужаса?
Ужели огненная колесница серафимов не встретила Его?
Ведь теперь утро, веет весной даже на земле".
И Он говорит ей: "Мария, сестра моя".
"Дорогой Учитель, Брат!" -- закричала и упала она у ног Его.
Он говорит ей: "Радуйся и живи и не умирай, возлюбленная!
Но еще нельзя тебе прикасаться ко Мне.
Когда Я взойду на вершину гор,
Тогда бесконечной любовью сочетаешься навсегда со Мной.
Чем выше будете восходить, друзья Мои,
Тем ближе будут сходиться наши пути.
Нет тесноты на пути Его,
Там совершается тайна бесконечного брака".
И никому ничего не сказала она, потому что боялась;
Потом объявила бывшим с Ним, плачущим и рыдающим.
В тот же день вечером шли два странника в Эммаус
И в ином образе Он приблизившись пошел с ними.
Потому что полон был невыносимой славы свет Его
И даже до сегодняшних дней не может наш мир вместить Его.
Сколько могли вмещать они, столько Он показывал им,
Но покровом закона удержаны были глаза их.
И они сказали Ему: "Мы сомневаемся,
Некоторые из жен наших видели Его.
"Мы желали увидеть Его, но еще не видали Его,
Зачем нужно было Его осужденье?"
И Странник сказал: "О медлительные сердцами!
Не страданьями ли, не смертью ли путь в царство славы?"
И приблизились они -- куда шли, к селенью
И Странник хотел идти далее -- дорогой пустыни.
И они стали удерживать Странника:
"Роса на земле, вершины гор темнеют.
"День уже склонился к вечеру, к покою своему.
Останься с нами и ночью как один из нас".
И Он вошел в горницу и оставался с ними
И за ужином первый разломил хлеб на всех.
И открылись глаза их светом любви
И они узнали Его, но Его уже не было.
Тотчас же Он стал невидим для них
И они говорили друг другу всю ночь до зари, дорогой:
"Не горело ли в нас сердце наше,
Когда Он изъяснял вам душу писаний? "
В тот же день и Петр увидел Его.
Но никто никогда не слыхал, как он видел Его.
Как высказать человеческим языком быстроту и блеск света?
Даже ангельские языки ничтожны пред Ним.
Драгоценными пламенными рубинами сияли лучи рук Его
-- То были следы земных ран Его.
И собрались все верные на гору Его
И Он вознесся в виду их в обители невидимые.
И некоторые усомнились и не увидали Его,
Но даже огненные серафимы долго блистали на пути Его.
Бог дал Ему являться, но не всем людям,
Предизбранные свидетели ели и пили с Ним по воскресеньи Его.
И начали они незаметную работу свою,
Всемирная рыбная ловля была объявлена по всей земле.
Во время рыбной ловли Он приблизился к ним,
Но они опять не узнали, что это Иисус.
Жертвенник ангельский горел на земле,
Этого огня не касалась рука человеков.
На жертвенник был предложен таинственный ужин
-- И хлеб и соль и вино и плоть и кровь и рыба.
И никто из них не смел спросить Его: "кто ты?"
И опять узнан был Он в преломленьи хлеба.
Объявляйте, друзья, древний праздник труб земле,
Трубите пред лицом Иеговы в воспоминание!
Его Сын воскрес рано утром в первый день недели
И явился в любви сестре Своей Марии Магдалине.
СТИХОТВОРЕНИЯ,
НАПЕЧАТАННЫЕ ПРИ ЖИЗНИ АВТОРА И НЕ ВОШЕДШИЕ В КНИГИ
96. ОТОДВИГАНЬЕ СМЕРТИ
День прошел в свободном славословье,
Окна улице в снегах я вскрыл,
Много было доброго, восторга и здоровья,
И себя я искренно, хоть первый миг, любил.
Ах! о том больное беспокойство,
Все ли сделано руками и умом?
Не забыты ли вершин последних свойства?
Кто ровняется осанкой иль лицом?
Так к концу, пред ужасом, недавность вспоминаю,
Но бессмысленно в вещах указыванье в ночь иль тень.
И привычно-грозной пустоты не замечаю,
В бездну пал давно, давно не воскресаю,
А ответ пойму не в этот, в рассужденья день!
97 -- 98. ИЗ НЕПРАВИЛЬНЫХ ПЕСЕН
1. ПЕСНЯ ИЗ ЗЕМЛИ
За рудниками и за скалами
Скрыта струя чистой воды.
В нее оступился землекоп ногою
И вдруг застоялся в тупом удивленье:
Он песню слышит прорвавшей воды.
В серебряном звуке встречаются струйки,
Весенняя песня в ночном руднике!
Как мертвые тянутся стены и камни,
Но дивной гармонии, размера невидимого
Исполнена песня из сердца земли.
Как скалы, проходят народы земные,
Сердца их покрыты слоями песков.
Веками пласты оседали на груди,
Местами лишь в шахте стоит землекоп!
Но дивный родник за мертвящей стеною...
Суровый рабочий, он вспомнил весну,
Сияет цветами и воздух и небо,
И мнится цветет и лепечет кирьга.
Чу! ропщут, как буря, ученые люди, --
Что мечтанье обман, не живет ни к чему,
Но труд землекопа разрушит все стены
И мир весь откроет для песен воды.
2. ВОССТАНОВЛЕНИЕ ПРАВ ПЛОТИ
Я вернусь и к тебе, моя плоть,
Я построил мой храм без тебя,
Я змеею тебя называл,
Но я верю пророчествам древних:
В храм войдет поклониться змея.
Она будет лишь пылью питаться
И не будет вредить на горе,
Дети будут играть со змеятами,
И младенец протянет ручонку
Над гнездом ядовитой змеи.
Все поганые, низкие звери
Воссияют в могуществе сил.
Не погибнет земное строенье,
И строитель его не умрет.
Дожидайтесь и нового неба
И бессмертной и новой земли!
Где живет без строенья строитель?
Он построит бессмертную плоть.
Без конца возвышаются стены,
И не дрогнет нигде и кирпич.
Сам ли веришь достигнуть свободы
И глубоких незримых небес?
Это гордость -- мечтанье ребенка!
Но сначала иди среди братьев,
Но трудись с каждой тварью в ряду!
Только если весь мир озарится,
Если каждый цветок заблестит,
Воссоздастся бессмертное небо
И духовная чистая плоть.
Вот небесный закон неизменный:
Небо будет безлюдной пустыней,
Неба нет и не будет вовеки,
Пока мир весь в него не войдет.
СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ОПУБЛИКОВАННЫЕ ПРИ ЖИЗНИ АВТОРА
99.
Ведь правда, весна наступила?..
..................................................
...Конечно, малютка, с весной золотою
Луга убираются мягкой травою,
Черемуха в легкой одежде цветов
Рассеет свой запах средь ближних кустов,
Задышит все знойным и радостным летом
На родину с южным весенним приветом
Воротятся пташки, и снова они
Начнут свои долгие песни. Огни
Их перьев займут твои детские взгляды...
И, полная светлой, небесной отрады,
Ты будешь беспечно играть средь полей,
Внимательным взором мохнатых шмелей
Извивы на воздухе, нежном и жарком
Следить, в ручейке золотистом и ярком
Купать свои ножки и с милой сестрой
Бежать вперегонку под вечер домой.
100.
Глаза застилают мне слезы,
Дрожат мои бледные руки.
Привет вам, печальные грезы,
Привет вам, затмения муки.
Запели на сердце страданья.
Берите меня, не жалейте,
В груди пробудите рыданья
И горечью сердце облейте.
Глаза застилают мне слезы,
Дрожат мои бледные руки,
И в сердце печальные грезы,
Унылые, горькие муки.
101.
Вечер. Сижу я за книгой.
Тихо мерцает лампадка.
Тени по комнате бродят.
Стало так душно, так душно...
А за прозрачным окошком
В воздухе холодом веет.
Видны домов очертанья...
Город огромный чернеет.
Звезды мерцают
Через покров полуночи...
Слышатся редкие шумы --
Отзвуки шума дневного.
Мысли связи и смысла,
Нет им конца и начала,
Чувство в тумане каком-то
Звуки слагают в сердце...
Что-то такое со мною?
Звуки слагаются в звуки --
Где ж веют чувство и мысли?
Меркнет, мерцая, лампада,
Масла почти не осталось...
Вот и погасла...
Комната тенью покрылась...
А за прозрачным окошком
Звезды ночные сияют...
Сумраком город оделся...
Солнцу огня недостало,
Как я лампадке стеклянной
В хмурой печальной каморке.
102. СЕНТЕНЦИЯ
Если бы зерна всех мыслей и стебель давали,
Стебель с ветвями могучими, с шумной листовой!
Думы так часто дремотные сердце терзали
Старчески-хилой немой наготой!
103.
Лето... Солнце... Ты сегодня шумен.
Ты сегодня молод, словно песня,
Словно песня, светел, неразумен.
Поцелуй твой дик, порывист и безумен.
Ближе, крошка! [я люблю] ты весна... так чутка
В этих глазках светит чистый разум.
Набегают слезы... сердцу жутко...
Нежно и печально вдаль глядит малютка.
104. DIVAGATION NAGEANTE
Ты в одежде блестящей,
В перчатках белой воды,
Из копи достал настоящей --
Алмазы на волосы лучшей воды.
Ноги, как рыбы, недвижны,
Но природе тобой не владеть,
Наслаждается разум недвижный
Нежеланьем течь и гореть.
О, вспорхни! за тобою лениво
Плывет усталая грудь.
Твое сердце, должно быть, красиво,
Я желал бы очами, устами руками в нем потонуть.
Кровью залить очи эти,
Обнажить твое сердце разбить.
В преступленьи забывают разумные речи,
Лишь телесно и сильно там можно судить.
105. СТИХОТВОРЕНИЕ
1.
Битва народов... Он рвался в толпе, преследуя незнамое тело гибкого юноши, припавшего к гриве. Сей оглянулся с улыбкой... прежний высокий друг, презревший дружбу! И меч рванулся сам по направлению к вечному телу, унизил навеки, ибо в вечности только вечное исчезновение, поранение. Долго стоил старший брат над самостоятельно мягко трепещущими членами, сладострастный глаз его ждал битвы (двух) личностей.
2.
Я знаю сердце...
В этой груди, --
Знаю кровавую Силу рук, плечей...
Знаю туманное
Сокровище в темных глазах,
В прохладной палатке, --
Исчезнет страх.
Над непредвиденной
Раной земной
Я с наклоненной
Странной тоской!
Всего ожерельями
В слезах так уберу,
Что не поверю,
Что в ужасе счастия --
Тоже умру. --
3.
Труп, ты ведь чувствуешь?
Боль на устах!
Если сочувствуешь,
Улыбнись в слезах!..
Раны посмертные...
Тебе, мне без помех,
Но равнодушен тебе...
Телесный мой грех...
4.
Бедра его прекраснее женских, девственно узки, как плечи.
Ноги извилисты, говорят о наследственной тонкости сердца и
способны к движениям быстрым.
В изящном животе таится вечная сила, что и в траве,
призванной к жизни.
Он не умел никогда покоряться земным обыкновенным
неправильностям.
Руки змеиные обвились вокруг главы благоуханной своей,
Словно рыдают, ласкают, умеряют восторг, кровь сердца,
хлынувшую внезапно в нее.
Разум его -- око его!
106. ПОКОЙНОМУ ДРУГУ ИЛИ САТАНЕ
(Подражание Надсону)
Ты, который меня везде, всегда провожаешь,
Как ангел-хранитель, видишь и знаешь меня!
Ты многому можешь смеяться, многому, даже святому...
Но кто в чем виновен? не я, не душа?
Несчастный! я муки раскаянья силой избегнул,
Приличьем свое уединенье я населил,
Как рыцарь, я бодрствовал... кто-то хохочет безумно...
И плачет душа неразумная: ей стыдно и страшно, и жаль,
Перед радостным сонмом друзей и родных схороненных
Хочу я такой же льняною одеждой блистать!
Но кто, бессердечный, велит зарубить часового,
Который на вышке скалы средь бури на миг задремал?
107. МОЯ ЛЕПТА (Подражание Минскому)
Мне все соединенья всего ясны,
Сплетенья действий всех темны,
Нередко очи вечного пространства достигали...
Кто б ни был, где бы ни был я,
Величием сверкает мысль моя,
В себе всегда ищу одни скрижали.
Но жаль, увы! ненужных красок и прекрасных,
Жаль мотыльков мгновенных, мыслей ясных...,
И не грустить не суждено тому, кто радуется вечно.
Тебе принес я мир бытия, небытия!
Но знаю, что желаньем уничтожу я
Телесное, которое и без желанья скоротечно...
108. ЖАНУ ЗАИ
Я раб ничтожнейших деяний своих.
Я навеки себя осудил...
Не оттого ль немного угасла сила?
Клянусь! Я все ж не без сил.
-- Во время вечерних длинных прогулок
(Мне врач душевный запретил их
Как несоответственных званью и гордому могуществу моему),
Во время равнодушных темных обозревании всего
Я иногда оживал.
Лукавый! Не во время этого внезапного голода
(Не без красоты)!
Несколько раз я произнес твое имя,
Не смея еще представить тебя,
Полон предчувствий только тобой,
Я повторил имя, кричал его,
Дабы заглушить осеннюю жатву, оголевшие рощи...
Многие мне говорили обо мне:
Иные восхищались, находя меня более похожим на всех;
Каюсь, я верил им;
Другие указывали на потухшие глаза,
Но не так давно я был счастлив с более потухшими,
некрасивый, больной.
Не знаю, какая польза от моих равнодушных суеверий
сегодняшних.
Верю, мы свидимся в мире подробных видений
Скоро,
Где-нибудь!
Как Соломон, я стар и могу ожить только от самых плотных
плотских объятий,
Стихийных объятий в жизни самой!
109. НЕ ПРОГсВОРИТ ТРУБА СЕРЕБРЯНАЯ...
На коней царя -- темный ворон пал,
Словно громом пел, птица вещая, безымянная,
А незнаемо, с кем разговор повел --
На весь мир повел, по-природному...
По закону, -- крику, языку изначальному, первозданному.
Мутны горы притаилися...
Под ним кони, словно змеи, изгибалися,
Их султаны зеленели, развевалися...
Не бывать на Руси царю немецкому... немецкому...
На Руси, широте, уж на лугах лазоревых
Чиновников в родных степях не важивать,
По-немецкому нас не обертывать,
Уж не прогСворит труба серебряная!
Затаятся горы-раменья,
Словно слезы за сто жизней прикопилися.
Изойдет их грудь и кровью неповинною
Будет удаль по крылечку похаживать...
Не жалеть своей, как чужой, главы,
В времена те дивные и страшные
Будут цветики гореть, проясняться за берега...
Вдруг, как гром с земли, пал на небо!
Вдруг наступит древний долгожданный заговор.
Не прогСворит труба серебряная
Не прогСворит тогда труба серебряная!..
110. ТОЧКА ЗРЕНИЯ
Если среди самой жестокой зимы восстала улыбка случайно,
Радость переменила горе,
Воскресает движение молодое крови в одной из частей черепа,
Если извозчики возвысились на колесах,
Если шум опьяняет, как весною, и грязь непомерна,
Неужели это случайно?
Смотри на это как на первый проблеск лета
Или пережиток, но не сухой и лета.
И радуйся, насколько радуется сердце.
111.
Ты несколько раз поступил нечестно,
Последний раз сознавая...
С усилием сдерживаю двери открытыми -- для тебя,--
Начинай опять кругосветное путешествие!..
Поступи раз честно!..
Я несколько раз вполне не слушал себя,
Забыл однажды на несколько мгновений Бога,
Не хочу узкого ограничения в уме и впускаю и себя,
Посвящая в Дон-Кихоты бумажным мечом...
Будь умна, голубушка; изменись!..
Бог несколько раз в кое-чем слабеет пред Дьяволом, --
Он соединяет отвлеченность с цветком, а Дьявол указывает остов.
Решительно закрываю двери Богу; не вам, милостивые государи!
Если счастье засияет, закройте двери!
Воля моя -- скала вселенной!
112. ДОСТОИНСТВО СКОРБИ
1.
смело
Глаза мои -- источающие облака небес,
Реки -- воды живой.
Или мертвой...
Взгляд мой видит только горечь и влагу...
Я думал вначале, что это безумие.
Думал, что крепость возвышения...
Волею обрекло меня Верховное судилище,
Покорный ему, плотник вылил из раскаленнейшего
небесного железа.
Как старуха омываю росой горя все дорогое в воспоминание...
Задумчиво качаю согбенной головой и хочу петь...
Науку рыданий, очки плачущие,-- приношу я вам.
Кто не погиб от скорби?
Кто потонул в море?
Где несчастные и малые?
Где пали гордые и благородные?
Ресницы дрожат, выпадают около тревожных глаз.
Но истина неизменна, и на челе избранник от века.
Благодарю, создатель!
2.
медленно
И кто скажет, где плакал я?
Во сне ль? Подушка пропиталась потом измученных глаз.
Иль безразлично скатилась на листик?
Или очи презрели даже слезы очей?
перерыв..
О, человеческая память!!!
медленно, с тихим упоением
Но неиссякаемые ручьи запомнили благовонное вместилище атрия,
Оживили цвета и жесткие тростники,
Неиссякаемо и рыдая продолжают звучать...
Может, менее заметны, совсем неуловимы...
Но прекрасные воспоминания, призраки неувядаемые над чертой:
Они уже не улетают от порога дверей!
медленно и изысканно переплетаясь
Цветы искусственные (для меня) дороже живых, --
Клянусь -- их благоухание чище...
Природа -- старая искусственность...
Я умею сочетать их в ветки...
И кто не оценит этого в связи с искусством воспоминания?
Сердце, необходимый алтарь, ты первая жертва,
Как Исаак, принесенный Богу отцом.
Итак, верь! ангел искусит тебя, но в последнее время так же
бесцельно спасет.
3.
описательно...
Есть страна в Ледовитом океане, где встречаются ветры: северный и неизвестный. Там стоит юноша, его глаза закрывает лес, и юноша плачет. Вокруг бегут звезды, и жизнь торжественно превращается в холод и камень. Плачь, вечный юноша в ледовитой стране и приди на гроб сердца стражем неутомимым, несуетным. Буря, если будет, она тебе нипочем. Ты достоверное изваяние кроткого сердца моего.
113. ПЛЯСКА МЕРТВЕЦА
Череп -- любовь моя тебе.
Горе -- достояние мое!
Череп, лишь сегодня увидел тебя,
Хоть иногда так много говорил о тебе, часто думал видеть тебя.
Для тебя как цели полюбил я пляску.
Истомил любовь из любви к любви.
Черепа ваши, товарищи, еще смеются.
Голос смерти не охрип;
Не умрет никогда!
Для чего, черепа, о други?
Чтоб черпать золотое вино.
Я истощил любовь из любви к любви...
Из любви к тому же возникает, выходит обратное.
Череп пляшет во мне вместо меня.
Череп -- убежище мое,
Случайный приют последней и первой мысли моей!
Тяжело шее лебедя бремя жизни,
Жизни без пространства и тела.
Череп -- последняя любовь моя.
Низкий! я искал и не нащупал слез во впадинах твоих...
Ты подобен черепу собаки.
Мое сердце, даже разум твой, болят от прыжков твоих.
За каждым движеньем благоуханной руки
Скрывается, череп, остов воли твоей.
Руки друзей соединялись вчера с моими
Но я, тоже череп, сегодня бездушно заметил смеющиеся
черепья за юношескими лицами.
Пойдем же все, шатаясь, кривляясь, на знаменитую мертвую пляску.
--------------------------------------------------------------------------------------------------
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |