– Мне уже достаточно, – попыталась отказаться она. – И вообще, я здесь не одна. Скоро придет мой жених.
– А чем я не жених? – обиделся художник слова. – Олимпиада, почему Вы отвергаете меня?
Настя посмотрела вокруг в поисках Петуховой. Та была поглощена высоким брюнетом, причем, в прямом смысле слова. Тот буквально пожирал ее губы, одновременно сминая атласную юбку, аппетитно обтягивающую Алкину попу. Увидев, что помощи ждать не откуда, Настя решила повести своего пьяного кавалера на танцпол. Глядишь, он там и рухнет к ногам многочисленных красавиц и будет затоптан насмерть, и она будет спасена от его назойливого внимания. Но сначала надо было выпить. Для храбрости.
– Вы хотели угостить меня коктейлем? – повернулась она к тезке Пушкина. – Так угощайте! Ром-кола.
– Ром-кола, – повторил поэт бармену.
Он изучающе посмотрел на Настю и, видно решив, что и ему следует хорошенько подзаправиться алкоголем, добавил:
– Два.
Настя с благодарностью взглянула на него и залпом выпила полный стакан коктейля. Крепкий напиток разлился по ее телу горячим потоком.
– Ух, хорошо, – выдохнула она.
– Ну, наконец-то, Липочка, Вы повеселели, – улыбнулся поэт, поправляя на носу очки и выпивая свой ром-колу.
Настя вздрогнула, услышав идиотское обращение: «Кому это он? А, он же меня кличет этим деревянным именем».
– А теперь, уважаемый служитель Мельпомены, – сказала она развязавшимся от выпитого языком, – пойдем-ка танцевать.
Девушка потащила своего нового знакомца к беснующейся под грохочущую музыку публике. Они слились с толпой и полностью отдались процессу, закрыв глаза и энергично размахивая конечностями.
– Ты мне нравишься, – крикнул поэт Насте в ухо.
Девушка не ответила и продолжала танцевать, но чуть активнее покачивая бедрами. Ее партнер заметил призывно увеличившуюся амплитуду движений и без стеснения положил руки на ее обтянутые джинсами округлости. Настя перестала обращать на него внимание, в конце концов, танцевать с мужчиной – это так приятно!
– Ну, как? Хорошо отдыхается, детка? – совсем рядом с собой услышала Настя низкий мужской голос, показавшийся ей знакомым. Из-за громкой музыки трудно было разобрать, что именно зацепило ее в этой фразе. В прозвучавших словах была слышна какая-то интонация внутренней силы и мужественности, которая заставили ее приосаниться и задрать нос повыше. «Права была моя бабушка, – подумала Настя. – Она всегда говорила, что плохой жених хорошему дорожку показывает. Вот это поэтическое чудовище бесплатно напоило меня коктейлем, зажигает со мной на танцполе, и, увидев картину «Красавица и чудовище», ко мне захотел подрулить настоящий принц». Выходя из охватившего ее танцевального экстаза, Настя оглянулась по сторонам в поисках обладателя обворожительного сексуального голоса. Высокий блондин стоял за ее спиной и внимательно смотрел на нее без тени улыбки. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, кто стоит рядом с ней. Это был ее жених, Юрка Образцов. «Кажется, я серьезно влипла!» – мелькнуло в Настиной голове.
Пары алкоголя мгновенно улетучились из ее организма, и она смогла оценить весь ужас недвусмысленной мизансцены, которую увидел абсолютно трезвый Образцов. «Это же катастрофа!» – с ужасом подумала она, глядя на руки поэта Александра, как ни в чем не бывало покоившиеся на ее бедрах, и его напомаженную голову, уютно расположившуюся на ее груди. Вообще-то Настя, как и планировала, сообщила жениху, что собирается в клуб в сопровождении Петуховой. Но то, что вместо верной подруги рядом со своей невестой он увидел какого-то лапающего ее типа, разумеется, не вписывалось в легенду о невинном танцевальном вечере двух девушек-подружек. Откровенная картинка с участием невесты и какого-то хмыря заметно разозлила Образцова.
– Пойдем, – он взял ее за руку выше запястья и потянул к выходу.
Поэт Александр, увидев Юру, хотел было остановить вероломного соперника и даже заикнулся о своих правах. Мол, кто девушку коктейлем угощает, тот ее и танцует. Но, поглядев на суровое выражение лица блондина, он предпочел ретироваться.
Пробираясь между танцующими, Настя едва поспевала за Юрой. Задевая столики, она обшаривала взглядом мягкие диванчики, спрятанные в полумраке зала, в поисках Алки, которая могла бы спасти ситуацию. Но той поблизости не обнаруживалось. Вероятнее всего, Петухова скрылась в райских кущах заведения и с упоением целовалась со своим Адамом под сенью какого-нибудь искусственного дерева. Наконец, держась за руки, паровозиком Юра и Настя вышли из зала. Настя мысленно попрощалась с диковинными животными с крыльями и рогами, стоящими у входа в рай, то есть в зал танцевального клуба. «До свидания, звери! Ведь они как-то по-научному называются», – пронеслось у нее в голове. Она попыталась сосредоточиться и припомнить, но количество выпитого алкоголя не позволяло сделать мыслительное усилие. «Они же какие-то мифологические твари», – напрягала извилины Настя.
– Слушай, Юр, я не могу вспомнить, как эти зверушки называются, – спросила она, надеясь отвлечь Образцов от ревнивых мыслей. – Ты не знаешь?
– Это тест на IQ? Ты хочешь проверить, так ли я умен как твой сегодняшний спутник?
– Юр, ну, прости, не ругай меня, – пробормотала Настя.
– Я не ругаю, мне интересно, хорошо ли ты провела время в объятиях этого запылившегося интеллектуала? Преодолевала комплексы замужней женщины? Мы еще не расписались, а тебе уже свободы захотелось?
– Какие объятия, о чем ты говоришь? – пролепетала его девушка.
Юра молча запихивал невесту в ее плащ.
– Ой, я же не предупредила Алку, что ухожу. Она будет меня искать, – опомнилась Настя. – Юр, мне надо вернуться и найти ее.
– Ты позвонишь ей, когда мы сядем в такси, – отрезал юноша. – Давай, пойдем скорее, а то таксист денег за простой запросит.
– Какой таксист? – не поняла Ермакович.
– Обыкновенный, в шашечку.
– А где твоя машина?
– Моя машина сломалась, генератор полетел или еще что-то, точно не знаю, в темноте не разобраться. Мне пришлось оставить машину у ресторана, завтра попрошу кого-нибудь из ребят дотянуть до автосервиса, – Юркин голос был раздраженным и очень усталым. – Если бы не ты, я поехал бы домой на электричке, а так штуки на две мы попали с этим такси.
Они вышли из клуба, и одна из машин призывно посигналила им фарами.
– Садись в машину, пьяная женщина, – Юра впервые за вечер улыбнулся и открыл ей заднюю дверцу.
– Юрочка, ты не обижаешься на меня? – в Настином голосе затеплилась надежда.
Молодой мужчина ничего не ответил и сел с ней рядом на заднее сидение.
– Черт, для кого у нас такие машины делают? Как будто в стране одни карлики живут, – негромко пробурчал он, пытаясь найти место для своих длинных ног в тесном салоне.
Они ехали по опустевшей Москве, не произнося ни слова. Настя изредка поглядывала на своего любимого человека, но тот пристально смотрел вперед, не обращая на нее никакого внимания. Она легонько потянула его за рукав. Он повернул к ней голову, взглянул и снова уставился на дорогу. Они миновали какую-то церковь. Водитель, до этого самозабвенно слушавший блатные песни на радио «Шансон», троекратно осенил себя крестным знамением.
«Та-ак, – подумала Настя, – перекрестился, сейчас вдавит педаль в пол и погонит до самого Красногорска». Подумав об опасности, она инстинктивно прижалась к Юре. Тот не сделал никакого движения ей навстречу, и она раздосадовано снова немножко отодвинулась. Но тут машина, действительно прибавившая скорость, подскочила на неровности дороги и хорошенько тряхнула пассажиров. Настя зажмурилась, а когда открыла глаза, то поняла, что Юра одной рукой прижал ее голову к своей груди, а другой обнял ее за плечи, локтем защищая от возможного удара.
– Извините, ямы, – буркнул таксист.
– Вы уж, пожалуйста, поаккуратнее, – попросил Юра.
– Куда уходят наши налоги? – продолжал чертыхаться водитель. – Постоянно ремонтируют дороги, асфальт новый кладут. Но из-за этого только постоянные пробки, а пользы никакой, ямы на каждом шагу. Ничего у нас не умеют делать.
«Господи, – про себя молилась Настя, – пусть этот славный водила выматерит всех дорожных строителей Москвы, области и всей страны. Пусть припомнит и грехи мэра, и правительства, и самого президента, пусть пересчитает все ямы и выбоины на дороге, я согласна. Только бы Юрка не выпускал меня из своих объятий. Мне так хорошо с ним».
Она вдыхала теплый запах его кожи. Она прижалась к нему, как будто ей и в самом деле было больно и страшно. На самом деле ей было уютно и спокойно полулежать, прижавшись щекой к его мягкому шерстяному свитеру. Она мечтала, чтобы эта дорога никогда не заканчивалась. Но когда они выехали за МКАД и покатили по тихой дороге, Юра осторожно высвободил свои руки и продолжал смотреть в окно. Так они и ехали до самого дома, слушая душераздирающий шансон.
Она ждала, пока он рассчитается с таксистом, неспешно взад-вперед прогуливаясь по тротуару около подъезда Юриного дома. Наконец машина уехала, и Юрка стоял, засунув руки в карманы куртки, глядя на Настю.
– Я так и не вспомнила, как называются чудовища в клубе.
– Это так важно для тебя?
– Знаешь, когда пытаешься что-то вспомнить, а мысль постоянно ускользает от тебя, ты не можешь чувствовать себя спокойно.
Образцов хмыкнул и пожал плечами.
– Возникает такое ощущение… – начала она следующую фразу.
– Какого черта ты поперлась в этот клуб? – не выдержал Образцов.
– Меня Петухова пригласила. Понимаешь, у нее обычно много бойфрендов, а тут случилось так, что остался только один, да и тот, Ратмир. Этим все сказано.
– Ну да, с одним-то мужиком она, наверное, чувствует себя одиноко. Даже мне это яснее ясного, – съязвил Образцов. – Даже если все так, как ты говоришь, где была Петухова, когда я пришел? Почему я ее не увидел?
– Не знаю, она, наверное, в туалет пошла.
– И там пропала. Ее в заложники там взяли, что ли? – догадался Юрка. – Впрочем, Петухова меня не волнует. Я тебя хочу спросить, вот ты-то зачем отправилась на съемки?
– Мне захотелось развеяться, – Настя не нашла ничего лучшего, чем сказать правду.
– Если тебе стало скучно, надо было сказать мне. Мы могли бы пойти куда-нибудь вдвоем.
– Но ты, – возразила она, – ты много работаешь, и у тебя совсем нет времени.
– Поэтому ты предпочла, чтобы тебя лапал какой-то пьяный мудак, а не твой жених?
– Юрка, ну почему ты такой злой? – она бросилась ему на шею.
– Насть, ты можешь без сцен? – он снял ее руки со своей шеи. – Пойдем домой, поздно уже.
Настя, склонив без вины виноватую голову, последовала за ним в темный подъезд. Юра неторопливо открыл входную дверь, пропустив ее вперед. Когда они оказались в квартире, Настя, немного запыхавшаяся от подъема по лестнице на четвертый этаж, снова прильнула к своему жениху.
– Не зажигай свет, – прошептала она ему на ухо. – Давай займемся любовью. Я так хочу тебя.
Он ничего не ответил, но подхватил ее и перенес в кухню.
Она, удивленная его необычным поведением, не могла вымолвить ни слова. Юра усадил ее на кухонный стол и резко раздвинул ее ноги. Она откинулась назад, наблюдая за ним. Он расстегнул джинсы и привлек ее к себе. Еще никогда у них не было такого секса, молчаливого, подавляющего, мстительного. Настя чувствовала, что все приятные ощущения, которые обычно приносила ей близость с Образцовым, покидают ее. Судя по всему, его это нисколько не заботило в данный момент. Она смотрела на него, и в каждом движении видела, как он вымещает свою обиду и злость. Она не могла отделаться от мысли, что ее любимый хочет сделать ей больно, точно так же, как она поступила с ним. «Так, возможно, лучше, чем скандалить, говорить друг другу обидные слова, бить тарелки, – уговаривала себя Настя, уступая силе мужчины. – Не надо было просить его заехать за мной. Петухова была права.
Кстати, интересно, куда же она пропала со своим новым другом? Завтра утром позвоню ей…»
Юрка затих, с последним толчком излив все свою печаль. Настя обвила руками его шею, и тихонько заплакала.
– Прости меня, солнышко, – он целовал ее лицо, шею, снова искал ее губы, – прости, я сам не понимаю, что на меня нашло. Просто я очень люблю тебя, звездочка моя, и мне нестерпимо страшно представить, что ты уйдешь от меня, и я останусь один.
– Ты же знаешь, что я тоже очень люблю тебя, – прошептала она, глотая слезы. – У меня и в мыслях не было изменять тебе, я просто танцевала, а этот поэт, Александр, он пристал ко мне, как банный лист…
Она продолжала всхлипывать, а он обнимал ее, слегка покачивая, как убаюкивают маленьких детей.
– Я бы этому Пушкину как следует врезал, чтобы рифмы из ушей посыпались, – сказал Юра. – Да заведение приличное, позориться не хотелось.
Настя улыбнулась и поцеловала его.
– Юрка, ты у меня лучше всех на свете.
Глава 12
Все, что нам нужно, – это любовь!
– Вероника, привет, – голос Дымова звучал озабоченно.
«Опять у тебя какие-то проблемы! Ну уж нет, на этот раз я не дам тебе присосаться к себе, маленькая прожорливая пиявка», – подумала Разумовская и сказала:
– Привет, мой хороший. Ты звонишь по поводу нашей встречи? Мы с тобой, кажется, договаривались на сегодня. Олег, извини, но у меня накладки по времени получаются. Важные для меня люди перенесли встречу в последний момент.
«Черт, она, видишь ли, занята», – выругался про себя Дымов. – «Вот почему так всегда? Когда у меня происходит что-то важное, она ускользает. Будто чувствует, зараза, что именно в этот момент она мне просто необходима. И, на тебе, она оставляет меня один на один с моими проблемами. Да уж, в наличии исключительной интуиции ей не откажешь! Но разве не поэтому я ее ценю?»
Дымов проглотил обиду и, как ни в чем не бывало, продолжил:
– Понимаю тебя. У самого тоже сегодня стрелки-разборки, но мы обязательно должны увидеться на этой неделе. Слышишь меня?
Повисла многозначительная пауза, и Вероника сдалась:
– Олег, у тебя что-то случилось?
Она чувствовала, что ему необходимо излить душу, признания буквально выплескивались с каждым его вздохом.
– Да, ничего особенного, – безразлично ответил он.
А в этом месте его монолог прерывать было нельзя. За время их общения Ника знала свою роль со всеми паузами наизусть и старательно разыгрывала партию.
– Представляешь, Настька влюбилась. И, похоже, это серьезно, – на одном дыхании произнес Дымов.
Вот такого поворота Разумовская никак не ожидала. Ее любовника волновали чувства какой-то Настьки, и волновали, судя по всему, не на шутку.
«Еще немного и этот замороченный бизнесмен, серьезный взрослый дядька, начнет читать журнал «Семь дней», «Лиза», «Женские секреты» или заботы или как их там…», – Веронике был смешон такой абсурдный сценарий развития событий».
– Олег, прости мою неосведомленность, но кто такая Настя? – аккуратно поинтересовалась она.
– Настя – дочь моя.
– Твоя дочь? – изумилась Вероника. Она прекрасно знала, что у Дымова нет детей и, разумеется, сразу поняла, что речь идет о дочери его жены. Она вредничала потому, что рассказы Дымова о семейной жизни стали порядком ей надоедать. А олигарх тем временем, обидевшись, молчал.
– Олег, ну что ты паникуешь? – тоном миротворца сказала Вероника. – Она же взрослая. Мне помнится, ей уже двадцать? Если мы говорим о дочери Ольги.
– Скоро будет двадцать, – по-отечески тепло сказал о приемной дочери Дымов.
– Так вот, дорогой мой, я тебе открою одну страшную тайну, – заговорщицки понизив голос, сказала Ника. – Двадцать лет – это не только половозрелый, но даже уже вполне детородный возраст.
– Ну что за глупости, какие дети в двадцать лет?! О чем ты говоришь?…
– Олег, ты же сам себя накручиваешь, – заметила Вероника. – Девочке пора становиться самостоятельной, а ты хочешь, чтобы она постоянно держалась за твои штаны.
– Нет, я совсем этого не хочу, – возразил Дымов. – Настя – достаточно самостоятельный человек. Я уговорил жену, и мы снимаем для Насти отдельную трехкомнатную квартиру в центре города. То есть, снимали до недавнего времени.
– И что произошло? Она организовала там наркоманский притон или устроила вечернику вампиров? – предположила Ника.
– Смешная шутка, – прокомментировал Олег.
– Мне тоже весело, – согласилась Ника.
– На самом деле мы с Ольгой не в восторге от всей этой истории, – после некоторой паузы признался Дымов.
– Это почему же?
– Дело в том, что она влюбилась в какого-то официанта, – с истеричным надрывом в голосе выдал Дымов. – И переехала к нему в какую-то однокомнатную дыру в Подмосковье, кажется, в Красногорске.
– Ага, папаша, ты испугался, что твоя типа дочь приведет домой человека не твоей высоты полета, да? – позлорадствовала Вероника.
– Ты сама посуди, что в этом хорошего? На днях она заявила, что они любят друг друга и собираются пожениться, – повысив голос до поросячьего визга, возвестил Дымов.
– Звучит достаточно традиционно, – спокойно сказала Вероника. – Олежка, я тебе сейчас открою еще одну тайну. Ты себе не представляешь, какое это дивное ощущение в жизни женщины – жить в предвкушении свадьбы. Я думаю, что счастливым родителям вряд ли стоит горевать в такой ситуации. Это же подарок судьбы, когда у дочериного хахаля проявляются такие редкие мужские черты характера, как ответственность и решительность.
Дымов молчал, а Вероника продолжала:
– Я уверена, что у Насти все будет нормально. Поверь, Олежек, у людей так бывает, они женятся, живут вместе и радуются жизни. Ну, почти также как ты с Ольгой.
– Ладно, все понятно, ты будешь ерничать, – прервал ее Дымов.
По его голосу Вероника догадалась, что он не разделяет ее спокойствия.
– Никусь, как у тебя эта неделя складывается? – сменил тему он.
Она открыла свой ежедневник и стала просматривать записи.
– Выбирай время, я очень хочу тебя увидеть, я соскучился, – признался Олег.
«Ого, Олег Константинович сказал «соскучился»!» – Вероника отметила прогресс в их взаимодействии. Обычно она вытягивала из него подобные признания как из партизана клещами и каленым железом.
– Нет, родной, на этой никак не получается. Давай все-таки через недельку, – Вероника решила покапризничать.
– Как скажешь. Целую тебя, деловая женщина.
– Он точно на меня обиделся, – Вероника захлопнула свой мобильный, но тот снова залился звонкой мелодией.
– Никуся, я уже еду к тебе, собирайся, ладушки? – по-домашнему сказал Дымов.
– Жду, – коротко ответила Разумовская и улыбнулась.
Едва они переступили порог Никиной квартиры, Олег начал расстегивать пуговицы ее блузки, а она аккуратно положила его запонки на туалетный столик в прихожей. Он увлек ее в спальню, и в эти минуты она была самой счастливой женщиной на планете.
– Ну и что ты об этом думаешь? – насладившись сексом, Вероника лежала и задумчиво теребила золотой крестик, покоившийся на груди Дымова.
– О чем? О поездке на Мальдивы или об Олимпиаде?
Дымов шумно выдохнул. Вероника перевернулась на спину, и теперь они оба лежали на ее огромной кровати и смотрели в потолок. Потолок в спальне Вероники был украшен точечной подсветкой в виде звездного неба. Ей нравилось смотреть в это небо и ждать, когда упадет звезда, чтобы загадать желание. Электрические звезды к счастью или к сожалению не падали, а желаний у Вероники было хоть отбавляй, поэтому ей всегда приходилось рассчитывать лишь на себя, волшебницу. Или на помощь извне. Ну, хотя бы от Дымова.
– Олег, ты заснул? – она нашла его руку.
– Нет, я думаю.
– О чем? – после короткого ответа совершенно логично спросила Ника.
На самом деле ответить на этот вопрос было непросто. Дымов думал о многом. В последнее время ему стало казаться, что Вероника ускользает от него, что он не может удержать ее словно горсть песка в ладони. Она струилась сквозь его пальцы, оставляя лишь воспоминания о своем тепле. Нет, он не мог допустить, чтобы она отвернулась от него. Он нуждался в ее взгляде, в ее чуткости, в ее поддержке. Благодаря общению с Никой, он перестал тяготиться из-за недостатка тепла и внимания, в последнее время господствовавшего в его законном браке с Ольгой. Он безгранично доверял своей любовнице; она была его лучшим другом, который не оценивал его поступки, а лишь принимал и помогал найти наилучшее решение. Он как на духу рассказывал Веронике о том, что его тревожит и радует, и вот сейчас, когда она сказала, что улетает на Мальдивы, Дымов ужаснулся от перспективы провести целую неделю вдали от нее. Его воображение сгущало краски: «А что со мной будет, если она скажет, что устала и хочет прекратить наши отношения? Конечно, ее можно понять, она еще молода, но по всем меркам ей пора бы обзавестись ребенком. Он намекнул об этом Нике, но та отмахнулась, сказав, что становиться матерью-одиночкой она не собирается, а по-другому у нее пока не получается. Но мысль о ребенке Вероники, который бы навеки их разлучил, не давала Олегу покоя. Он решил поговорить об этом со своим психоаналитиком. Как объяснила ему Виолетта, Вероника заместила потребность заботиться о ребенке, радоваться его успехам, растить его ведением собственного бизнеса. Ведь развитие собственного дела требует такого же внимания и усилий, как и воспитание ребенка, с той лишь разницей, что бизнес не называет владелицу мамой. Говоря с Дымовым о Веронике, психолог спросила его, коль скоро Вероника так необходима ему, готов ли олигарх, с легкостью распоряжающийся миллионами, принять решение, касающееся его лично, и соединить свою жизнь с жизнью любящей и понимающей его женщины. Олег задумался. Он признавал, что Ника любит его так, как Ольга никогда не умела или не хотела. Страшась разрыва с Никой, Дымов снова муссировал свои переживания, но пока не видел никакого рационального выхода из сложившейся ситуации.
– Я думаю, тебе обязательно надо поехать к морю и солнцу, – после долгого молчания и разглядывания потолка сказал Олег. – Тебе надо отдохнуть и развеяться, а то ты у меня совсем задерганная.
Он повернулся и поцеловал ее в губы:
– Жаль, что я не могу поехать с тобой. Это было бы так здорово – вдвоем поваляться на пляже, поплескаться в море, – он обнял ее и будто пушинку перекатил на себя. – И по поводу Сочи я тоже подумал.
– И? – вопросительно протянула она.
Он держал ее лицо руками и смотрел ей прямо в глаза:
– Даже не сомневайся, у тебя все получится. Я дам тебе столько денег, сколько тебе будет нужно.
– Олег, – запротестовала Вероника, приподнимаясь на локтях, – я не для того тебе рассказывала обо всем, чтобы ты подумал, что я рассчитываю на твои деньги. Ты же успешный бизнесмен, у тебя колоссальный опыт, и мне интересно твое мнение, твое видение, твой…
Он не дал ей закончить:
– Мое мнение, что это дело стоящее. А вот, сколько именно это будет стоить, тебя не должно заботить.
– Олежек, я уже не новичок в бизнесе, я умею считать как прибыль, так и убытки, и мне неясно, зачем тебе вкладываться в мое авто-мото-вело-фото.
– Глупенькая, – Олег по-отечески поцеловал ее в лоб, – это ничтожно малая вещь, которую я могу сделать для тебя. Ты стоишь для меня гораздо дороже, ты стоишь всех денег мира, а здесь речь идет о нескольких сотнях тысяч баксов. Это же сущие пустяки, Никуся!
В глубине души Дымову очень хотелось в ее глазах выглядеть рыцарем, спасающим и оберегающим от любых невзгод свою прекрасную возлюбленную. Он отлично знал, что Разумовская серьезно относится ко всем его подаркам вне зависимости от их стоимости. Он был уверен, что она оценит его широкий жест, с благодарностью примет эту материальную помощь. Он надеялся таким образом приблизить к себе удаляющуюся женщину. «Да, похоже, Виолетта была права, когда говорила про экономику любви. Чем больше ты во что-то вкладываешь, тем больше потом это ценишь и тем сложнее с этим расстаться, – скептично настроенный олигарх вспомнил слова своего психолога. – Сможет ли такая инвестиция гарантировать, что Вероника останется со мной? Пусть еще хотя бы на некоторое время, пока я не решусь на развод с Ольгой…»
– А я с тобой расплачиваться как буду за твой беспроцентный кредит? – спросила Вероника.
– Натурой, как же еще? – Олег жадно целовал ее шею, грудь, все ее тело, истомленное желанием, растворяясь в нежной дымке ее духов. Вероника охотно выключила свой мозговой калькулятор и с готовностью отвечала на его жгучие поцелуи, закрыв глаза и представляя, что они с Дымовым занимаются неукротимым сексом под сенью пальм на белоснежном песке океанских пляжей.
Глава 13
В паутине идеальной лжи
– Настя, одумайся, я очень тебя прошу, – по голосу матери было слышно, что она уже не просит, а требует. – С ним у тебя нет будущего.
Ольга взяла сигарету и закурила:
– Настька, сейчас ты этого не понимаешь, но, поверь моей интуиции, никакой перспективы быть счастливой с этим Юрой у тебя не предвидится.
– Мам, я верю в твою интуицию, но откуда у тебя такая уверенность? – Настя постукивала пальцами по столу. – Ты прорицательница? И вообще, что значит быть счастливой в твоем понимании?
– Быть счастливой – значит иметь твердую почву под ногами, а не зыбучий песок.
– Мам, ну, ты давай еще мне лекцию про пирамиду Маслоу прочти. Я об этом уже слышала в институте, о первичности материального благополучия и вторичности потребностей в уважении, – скучающим голосом заметила Настя. – А что если для меня важнее, чтобы мужчина, с которым я живу, уважал меня, мои мысли и чувства?
Слушая дочь, Ольга лишь качала головой.
– Чай будешь? – спросила она у Насти, убирая тарелки со стола.
– Скажи, мам, а ты счастлива с Олегом? Ведь с ним – почва твердая, можно сказать, железобетонная плита, значит, все должно быть окей?
– Настенька, – Ольга смутилась и, заглядывая дочери в глаза, спросила: – А разве это не так? Ты посмотри, какой Олег внимательный и заботливый. Несмотря на свою работу, свое высокое положение, он все выходные проводит с нами: ездит за продуктами, помогает бабушке с дедушкой, с тобой по врачам каждую субботу ездил сколько недель подряд, ты помнишь?
Она глубоко затянулась:
– Ты что, хочешь сказать, что у нас несчастливый брак?
– Мам, – не отступала Настя, – а если бы у Олега была любовница? И ты бы каким-то образом об этом узнала… Чтобы ты сделала?
Ольга была ошарашена недетским вопросом двадцатилетней дочери.
– Я бы, – она запнулась, – я бы поговорила с ним, узнала бы, кто она и насколько серьезны их отношения.
Она налила чай себе и Насте.
– Нет, что ты – словно от назойливой мухи отмахнулась Ольга от страшного вопроса-пред положения, высказанного ее дочерью, – такого не может быть.
Настя усмехнулась, глядя в чашку.
– Почему ты смеешься? – с опаской спросила ее мать. – Ты что-то знаешь? У Олега, правда, кто-то есть?
– Успокойся, никого у него нет. То есть я ничего не знаю, меня не интересует его личная жизнь. Я просто так, из любопытства спросила, хотела услышать от тебя что-нибудь из твоего житейского опыта.
Ольга не услышала подколки в Настиных словах. Мысль о том, что Олег ей изменяет, молотом стучала в ее висках.
– Между прочим, Юре скоро обещают повышение, – Настя сменила тему. – Его, как опытного сотрудника, направляют в Сочи. Он там будет стажировать официантов нового ресторана.
Мать встрепенулась:
– И надолго он уедет?
– Недели на две. Точно пока не знаю.
Ольга, продолжая думать о возможной неверности своего супруга, перенесла собственную тревожность на Настины отношения с Юрой, и от этого ей стало еще тоскливее.
– Настюш, а, может быть, когда Юра уедет, ты поживешь здесь, с нами? – предложила она. – Тебе не будет так одиноко, да и нам будет веселее.
– Мамуль, я не обещаю, но подумаю над твоим предложением, – ответила Настя, допивая чай. – Спасибо за ужин и передавай привет Олегу, то есть папе.
Она поцеловала мать в щеку и отправилась в прихожую собираться. Ольга машинально посмотрела на часы. Было начало десятого, Олег должен был придти домой с минуты на минуту. Когда Настя ушла, Ольга налила себе коньяку и залпом выпила. «Как лекарство, – подумала она. – Поскорее согреюсь». Но она продолжала дрожать, будто стояла без шубы на морозе. Она сделала глоток, потом еще и еще, и уже через сорок минут была достаточно пьяна, а в бутылке оставалась лишь половина лекарственной жидкости.
Даже с помощью коньяка не справляясь с беспочвенным отчаяньем, Ольга набрала мобильный мужа.
– Привет, ты где? – нетвердым голосом поинтересовалась она.
– Здесь, – ответил Дымов, удивившись такому вопросу. Раньше его жена не страдала излишней подозрительностью. – Я на работе. А в чем дело?
– Я сейчас перезвоню тебе в офис, – пообещала Ольга.
Ничего не понимающий Дымов уже не мог сосредоточиться на делах и, принявшись раскладывать компьютерный пасьянс, стал ждать звонка жены. Время тянулось очень медленно. Через двадцать минут Олег не выдержал и набрал домашний номер.
– Оль, ты обещала позвонить. Я как дурак сижу и жду.
– Ну, тогда сиди не как дурак, – огрызнулась жена.
– Все понятно, я скоро буду дома, – Олег бросил мобильный на стол и начал собирать бумаги, надеясь закончить работу дома.
Он пришел домой, открыв дверь своим ключом. Ольга не встретила его, и он заглянул в гостиную.
– По какому случаю праздник? – Олег с сочувствием посмотрел на жену, причудливо обмякшую на диване. Ольга полулежала, раскинув руки и свесив ноги.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |