Социальная стратификация и мобильность 3 страница

I. Закон Парето совершенно неприемлем как математическое обобщение по следующим причинам:

а) конечные фазы распределения на двойной логарифмической шкале не линейны в достаточной степени;

б) они могли бы быть более линейными без особого условия, так как многие распределения самых различных видов имеют конечные фазы, приближающиеся к линейным;

в) прямые линии, соответствующие конечным фазам, не обнаруживают даже приблизительного постоянства кривизны от года к году, от страны к стране;

г) конечные фазы являются не только прямыми линиями постоянной крутизны, но и неодинаковой формы из года в год, от одной страны к другой.

Кажется невероятным, что может быть сформулирован какой-либо действенный математический закон, описывающий все распределения4. Достаточно показать, что высота и профиль экономической стратификации (кривая распределения дохода) изменяются от страны к стране и с течением времени. Экономическая стратификация может вытянуться или сократиться, стать менее или более крутой.

Таков вывод из предыдущей дискуссии.

Если флуктуации происходят, то могут ли они совершаться бесконечно, а экономический конус может стать чрезмерно крутым или, наоборот, совершенно плоским? Анализируя эти проблемы, мы неизбежно

приходим к гипотезе Карла Маркса и ко многим современным социалистическим и коммунистическим теориям экономического равенства.

Гипотеза Карла Маркса. Суть ее заключается в утверждении того, что в европейских странах происходит процесс углубляющейся экономической дифференциации. Средних экономических слоев становится все меньше, и они постепенно беднеют; экономическое положение пролетариата ухудшается, а одновременно богатство концентрируется все у меньшего числа людей. Узкий слой средних классов, обедневший пролетариат у основания и маленькая группа магнатов капитала на вершине пирамиды - таков профиль экономической стратификации, соответствующий марксистской теории общества.: Богатые становятся еще богаче, а бедные становятся еще более нуждающимися. Как только устанавливается такое положение, добавляет Маркс, то достаточно национализировать богатство меньшинства - и социализм был бы установлен. Такова суть теории катастрофического наступления социализма. Говоря словами Маркса, она звучит следующим образом: мелкие торговцы, владельцы магазинчиков и бывшие лавочники, ремесленники и крестьяне - все становятся пролетариями... в то же самое время продолжается централизация промышленности... один капиталист уничтожает многих... нищета развивается быстрее, чем растет население и богатство.

Таким образом, теория, выдвинутая в середине XIX века, утверждает, что изменение высоты и профиля экономической стратификации может быть практически безграничным и потому совершенно нарушает не только кривую Парето, но и любую другую форму экономической стратификации. В то же самое время Маркс считал, что вышеупомянутая тенденция лить временная и ее должна вытеснить противоположная, направленная на,уничтожение самой экокомической стратификации, путем экспроприации экспроприаторов и претворения в жизнь принци-гюв социализма. Это значит, что Маркс допускал не только возможность, но даже необходимость неограниченного изменения экономической формы социальной организации от чрезвычайно рельефного профиля до абсолютно "плоской" формы общества экономического эгалитаризма. В настоящее время нет необходимости настаивать на ошибочности теории Маркса и на ошибочности его предсказаний. 75 лет, которые пролетели со времени выпуска "Коммунистического манифеста", не оправдали ожиданий Маркса и не подтвердили его пророчество.

Во-первых, во всех европейских странах и в США со второй половины XIX века до начала мировой войны экономические условия рабочего класса улучшались, а не становились хуже, как предсказывал Маркс. В Англии с 1850-х гг. до начала XX столетия коэффициент реальной заработной платы рабочего класса вырос от 100 приблизительно до 170 (с 1790-х по 1900 год от 37 до 102) 1. В США покупательная способность средней заработной платы одного служащего увеличилась в период с 1850-х по 1910 год от 147 до 401; в период с 1820-х по 1923 год реальная заработная плата увеличилась с 41 до 1292. Подобная ситуация наблюдается во Франции, Италии, Японии и в некоторых других странах3.

С другой стороны, количество бедных, в соответствии со статистикой бедности, в Швеции, Пруссии, Англии, Голландии и некоторых других странах во второй половине XIX века не увеличилось, а уменьшилось'. Короче говоря, эта часть марксистской теории была опровергнута всем ходом истории.

Не повезло и той части теории Маркса, которая предвещала обнищание и. исчезновение ередтпгэкономических классов и концентрацию богатства в руках немногих. Среди тех данных, которые опровергаю! эти предсказания, следует привести только несколько самых показательных примеров.

В Германии с 1853 по 1902 год доходы среднего класса и число богатых людей и миллионеров увеличилось и абсолютно, и относительно (по отношению к росту населения), в то время как относительная численность бедных экономических слоев уменьшилась. Например, среди населения Пруссии процент людей с низким доходом в 1866 году составил 70,7%; в 1906 году - 61,7; в 1910 году - 42,8%2. Следующая таблица3 дает наглядное представление об этом процессе.

Годы Числен, насел, (в тыс.) Среднегодовой доход на 1 тыс. населения (в марках)

9003000 30006000 60009500 9 50030 500 30 500100 000 свыше 100 тыс.

1853 1902 16 87035 551 8253310 32,0 291,3 7,2 77,6 4,4 64,7 0,613,2 0,06 2,76

Из таблицы явствует, что вместо уменьшения численности экономических слоев наблюдалось его увеличение в первую очередь за счет низших экономических слоев с доходом в 900 марок и ниже. В то время как население увеличилось за 50 лег приблизительно в два раза, количество групп с доходом в 900 - 3 тысячи марок увеличилось приблизительно в четыре раза; с доходом от 3 до 6 тысяч марок - в 9 раз; а количество остальных групп соответственно в 11 раз и более. Наконец, количество миллионеров с доходом в 2 миллиона марок и более за период с 1875 года по 1902 год увеличилось в четыре раза. Все это демонстрирует, как заблуждался К. Маркс.

Нечто подобное происходило и в Англии. Это видно из следующих данных. Во-первых, средний уровень всех доходов увеличился на 37% (от 76 фунтов стерлингов в 1880 году до 104 в 1913 году); доход на душу населения вырос на 42% (от 33 фунтов стерлингов в 1880 году до 47 в 1913 году), при том что население росло гораздо медленнее, чем его доходы. Во-вторых, число налогоплательщиков с доходом выше 160 фунтов стерлингов возросло с 618 тысяч в 1881 году до 1210 тысяч в 1914 году. Коэффициент оптовых цен в 1880 году составлял 88, позже, в 1911-1913 годах, он сократился до 80-75. Население же с большим уровнем доходов за этот период увеличилось только на 39%. Сравним его с вышеупомянутым ростом числа налогоплательщиков и увидим, что количество людей со средним уровнем дохода не уменьшилось, а, наоборот, увеличилось. В-третьих, средний уровень заработной платы за эти 33 года увеличился приблизительно настолько, насколько же увеличился среднегодовой уровень дохода на душу населения. Иными словами, экономические классы с низким уровнем доходов получают свою долю из возрастающего национального дохода, который распределяется с примечательным равенством среди различных экономических классов. Принимая во внимание многие другие факты, А. Боули пишет: "Я не могу найти какого-либо статистического подтверждения тому, что богатые как класс быстро богатеют за счет увеличения реального дохода в предвоенные годы". К тому же заключению он пришел на основе данных о годовых налогах на частные жилые дома в Великобритании. Наконец, в-четвертых, значительная часть получающих заработную плату людей поднялась из низкого экономического класса в более высокий1. Все это решительно опровергает тезисы К. Маркса.

Еще более сокрушительный удар по теории Маркса наносят статистические данные о доходах населения США. Следующая таблица демонстрирует, как колеблется доля труда в национальном доходе и что нет какого-либо постоянного направления этих колебаний2.

Общенациональный доход США (по удельному весу труда, капиталовложений, ренты и чистой прибыли)

Годценза Заработнаяплата Капиталовложения Рента Чистаяприбыль Итог

1850 35.8 12.5 7.7 44.0 100.0

1860 37.2 14.7 8.8 39.3 100.0

1870 48.6 12.9 6.9 31.6 100.0

1880 51.5 18.6 8.7 21.3 100.0

1890 53.5 14.4 7.6 24.6 100.0

1900 47..3 15.0 7.8 30.0 100.0

1910 46.9 16.8 8.8 27.5 100.0

Как видим, доля прибыли скорее уменьшается, а доля капиталовложений скорее увеличивается, хотя размер прибыли и капиталовложений, взятые вместе, остается постоянным. В любом случае цифры не подтверждают наличность какой-либо тенденции концентрации капитала в руках немногих и, как мы убедились, не подтверждают теорию постоянного обнищания низших классов. Сравнение заработной платы и прибыли за 60 лет показывает, что заработная плата и прибыль двигались вверх приблизительно одними и теми же темпами. Это видно из следующей таблицы3.

Год ценза Средняя зарплата к числу наемных работников (к покупательной способности доллара) Средняя прибыль к числуПредпринимателей

1850 147 318

1860 188 231

1870 179 224

1880 244 212

1890 350 368

1900 410 607

1910 401 711

Анализ распределения дохода между семьями дает практически тот же результат. Он показывает незначительный рост концентрации богатств в руках нескольких очень богатых семей. Но при этом ярко выраженная стабильность в распределении богатств за последние 70 лет заставляет нас сомневаться в том. что колебания в относительной доле доходов у разных групп населения были настолько велики, чтобы казаться ошеломляющими1.

К сказанному нужно добавить сравнительно новое явление, которое, правда, уже привлекло внимание американских экономистов, а именно "диффузию собственности" в США и европейских странах, принявшую громадный размах за последние несколько десятилетий. Приведу несколько примеров, дабы проиллюстрировать ситуацию. В соответствии с данными Р. Бинкерда, с 1918 по 1925 год число акционеров в некоторых отраслях промышленности (железные дороги, дорожное строительство, газ, свет, электричество, телефон, часть нефтяных компаний и металлургических корпораций, дюжина смешанных компаний обрабатывающей промышленности) увеличилось почти вдвое и достигло числа 5 051 499. Около половины из них пополнились за счет служащих, рабочих и членов компаний, другая половина - за счет остальной публики2. Число фермеров, материально заинтересованных в кооперативной закупке и продаже, увеличилось с 650 тысяч в 1916 году до 2,5 миллиона в 1925 году. Число вкладчиков и сумма их вкладов выросли соответственно с 10,5 миллиона и суммы более 11 миллиардов в 1918 году до 9 миллионов с суммой в 21 миллиард в 1925 году. Кроме того, увеличение числа держателей акций и облигаций по самым скромным подсчетам составило по крайней мере 2,5 миллиона3. Эти цифры показывают только лишь часть громадного процесса диффузии собственности, который происходит в США со времен войны4. Слишком громко назвать этот процесс революцией, но это не будет преувеличением, если сказать, что диффузия собственности полностью опровергает теорию К. Маркса. Концентрация промышленности совсем не означает концентрации богатств в руках немногих, как думал Маркс5.

Подобные данные предоставляют и другие страны. Общее увеличение национального дохода в Саксонии, Пруссии и Дании и, кроме того, удельный вес этого роста в пяти экономических слоях населения, начиная от самого богатого и кончая самым бедным, видно из следующей таблицы6.

Удельный вес роста доходов в пяти экономических группах

Экономические группы Саксония Пруссия Дания

1886-1906 1892 1906 1870-1903

Первый (самые богатые) 40.3 40.8 52.5

Второй 28.7 24.7 32.7

Третий 34.6 45.2 54.4

Четвертый 40 9 18.0 86.0

Пятый 36.0 18.0 86.0

Средний показатель 35.4 24.7 61.4

Вновь, как видим, не подтверждается пророчество К. Маркса. То же можно сказать и о Японии и ряде других стран.

Наконец, насколько сильно отличается профиль экономической стратификации в европейских державах начала XX века, то есть 50 лет спустя после оракула Маркса, от того, что предвосхищал Маркс, видно из следующих цифр, показывающих средний доход каждого из пяти классов (во франках) и количество дохода в каждом классе на сто тысяч индивидуальных имуществ1.

1 Kiaer. Repartition... P. 121-125.

Классы Великобритания Франция Пруссия

абсолютное число доходов средний доход абсолютное число доходов среднийДОХОД абсолютное число доходов среднийдоход

Первый Второй Третий Четвертый Пятый 260-2702895130602742556356 160000 15195 3369 1604780 1477 8000??? 27300 3888 7??? 978 7603 16922 26558 47939 29383 3781 1699 1082 600

Пожалуй, хватит о гипотезе Маркса. Приведенные выше данные ярко показывают, что практически все пророчества ученого не оправдываются. Но верна ли в таком случае обратная гипотеза о существовании тенденции в направлении неуклонного выравнивания в распределении дохода? Мы знаем, что многие "уравнители", социалисты и коммунисты верят, что такая трансформация возможна и неизбежно произойдет в будущем. Обсудим и эту гипотезу.

Гипотеза выравнивания экономической дифференциации. Обсуждение этой гипотезы будет довольно кратким. Приведенные выше цифры показывают, что хотя теория Маркса ошибочна, в то же самое время нет оснований полагать, что во второй половине XIX и в начале XX века наблюдалась заметная и постоянная тенденция жономического выравнивания. Верно то, что все классы европейского и американского обществ становились богаче; средние экономические слои не уменьшались. Верно также и то, что увеличивалось количество миллионеров и мультимиллионеров; во многих странах доход самых богатых семей увеличивался быстрее, чем доходы бедных экономических классов. Не вызывает сомнения и то, что экономические контрасты между богатыми и бедными не уменьшались, а в некоторых странах., например в Америке, с 1890 года наблюдалась тенденция к усиленной концентрации богатств1, в других странах, как, например, в Англии, Германии и Франции, хоть экономическая стратификация и не увеличивалась, но и не уменьшалась. Эти факты, подкрепленные другими данными, уверяют нас в том, что в европейских странах и в Америке экономическая эволюция за последние 60-70 лег не дает никаких оснований для утверждения, что экономическая стратификация развивалась в направлении к ее сокращению. Думаю, чго этого достаточно, дабы удовлетворить фантазию многих разочарованных и пришедших в уныние социальных мечтателей. Впоследствии мы отметим, при каких условиях может быть осуществлена их мечта и что на самом деле означало бы ее осуществление.

Таким образом, если ни гипотеза постоянного профиля экономической стратификации (В. Парето), ни гипотеза ее постоянного увеличения (К. Маркс) или уменьшения не верны, то остается только одно возможное заключение, а именно: валидна лишь теория ненаправленного колебания и циклов, независимых от периодичности или случайности самих колебаний. Эта теория кажется мне наиболее вероятной. Однако, принимая во внимание, что необходимых данных в полном объеме не найти, то дальнейшее изложение следует воспринимать как гипотетическое. Многое еще нуждается в проверке, прежде чем стать признанным и окончательно установленным.

1 Ф. Вудс, говоря об удаче богатых и роке бедных в истории Америки, пишет, что "самые богатые семьи превосходили средние не более чем в 50 раз в XVII в.; в середине XVIII в. разница выросла до 300 раз; в середине XIX в. - до 600, в настоящее же время богатейшие люди превосходят людей со средним доходом в 10, если не в 100 тысяч раз. Точность цифр может быть взята под сомнение, но Вудс прав, утверждая растущую дистанцию между вершиной социального конуса и средними экономическими стратами. См.: Woods F. A. The Conification of Social Groups // Eugenics, Genetics, and the Family. Baltimore, 1923. Vol. 1. P. 312-328.

2. Гипотеза колебаний высоты и профиля экономической стратификации

Для того чтобы уяснить суть гипотезы, можно прибегнуть к аналогии. В природных явлениях часто видно "естественное" направление некоторых процессов. Вода в реке движется с более высокого уровня к низкому до тех пор, пока не встречает препятствия или искусственного сооружения, которое заставляет ее двигаться против течения. Материальные объекты тяжелее воздуха, имеют тенденцию падать вниз, если нет силы, заставляющей их взлететь. Подобным образом внутри социальной группы многочисленные, но пока еще не известные нам силы "естественным" образом стремятся усилить экономическую стратификацию, пока не вмешаются силы противоположные, препятствующие этому движению. Конечно же такое вмешательство тоже "естественно", но по контрасту с силами, действующими постоянно и гладко в направлении усиления социальной стратификации, они действуют судорожно и неритмично и ясно проявляют себя лишь только время от времени. Будучи отмеченными особым стремлением приостановить естественный процесс стратификации, они напоминают нам искусственную стрижку постоянно растущих волос. В этом смысле, они искусственны, хотя в более широком смысле вполне "естественны".

Если же дело обстоит именно так, то мелкие и крупные колебания экономической стратификации становятся неизбежными. Отложим временно обсуждение проблемы, являются ли колебания безграничными (от самого "рельефного профиля" до "ровной экономической плоскости") и есть ли какая-нибудь периодичность или регулярность этих колебаний Укажем вначале, что они существовали во всех обществах и в разные времена. Схема их такова.

Экономическая стратификация среди самых примитивных племен относительно невелика. С их ростом и усложнением возникает институт частной собственности в своих очевидных формах. Стратификация становится более заметной. Она растет до полной насыщенности, которая неодинакова для разных типов общества. Землетрясения, наводнения, пожары, войны, захват имущества, реформы, перераспределительные законы, прогрессивные налоги, отмена долгов, экспроприация прибылей - таковы ипостаси выравнивающей силы. Она проявляет себя в отсекании верхних слоев пирамиды. Но вот произведена операция отсекания, и естественные силы стратификации вновь принимаются за работу, и со временем стратификация восстанавливается. Но как только достигается новая точка насыщения, происходит новое "хирургическое вмешательство". Таким образом сотни раз в разных обществах в разные периоды происходило монотонное повторение одного и того же сценария. Пьеса ставилась не совсем регулярно, но сюжет ее был везде один и тот же, начиная с ранних исторических хроник и до наших дней. Приведем некоторые подтверждения, выбранные мною из числа самых известных.

Древний Рим. Есть основания считать, что в Риме на ранних стадиях развития экономическая дифференциация была незначительной; постепенно она возрастала. Во времена Сервия Тулия (VI в. до н. э.) она уже была отчетливой. Разница между богатыми и бедными классами, по его реформе, заключалась во владении от 2-5 до 20 югеров земли. Так как в этот период земля представляла основное богатство, то и из 193 центурионов 98 состояли из людей самого богатого класса. Иными словами, экономический профиль римского общества представлял собой пологий склон. Силы стратификации продолжали работать, и во времена "Законов XII таблиц" (середина V в. до н. э.) возникла необходимость приостановить ее в форме смягчения долговых обязательств, запрещения процента на капитал свыше 8,5% в год, облегчения использования общественных земель для бедняков и т. д. После этого действительно происходили законодательные сокращения и уменьшения долгов и им подобных социальных "препон". Хоть временно они приносили успех, но уже не могли остановить процесс дифференциации на долгое время, и поэтому предпринимаются все новые и новые попытки социального "выравнивания". Среди важнейших из таких законов были законы Лици-ния и Секстия (376 г. до н. э.), по которым аннулировались долги и оговаривался максимальный размер в 500 югеров (то есть 125 гектаров) земли, которой может владеть один человек. После этого экономическое неравенство вновь стало возрастать. Для того чтобы быть "всадником" в начале II века до нашей эры, требовалась собственность в размере 400 тысяч сестерциев (приблизительно 4000 фунтов стерлингов)1.

1 Тит Ливий. История. 39, 19,4.

Стратификация, следовательно, заметно увеличилась. Поэтому пришлось прибегнуть к новым "сдерживающим факторам". Мы видим их в попытках братьев Гракхов (конец II в. до н. э.) уменьшить экономическую дифференциацию за счет введения дополнительных налогов на роскошь, раздачи земли в долг и других законов. Следующие социальные "выравнивания" выпадают на период гражданских войн и революций на закате республики (в форме конфискаций, грабежа, "национализации", экспроприации, перераспределений земли и т. п.). Но при этом "естественные" силы стратификации продолжали свою работу. Концентрация богатств в конце существования республики и в течение первых трех веков нашей эры достигла высочайшей степени. Рим стал "республикой миллионеров и нищих". Юлием Цезарем было вывезено из Галлии имущество на сумму, равную 70 миллионам долларов; состояние Красса оценивалось в 7 миллионов долларов; Сенеки - в 1,5 миллиона. Громадные состояния того времени свидетельствуют о продолжающемся процессе экономической стратификации. Рост размера состояний в то время был не меньше, чем в США в XIX веке. Естественно, в IV-V веках нашей эры не было недостатка в попытках "выравнивания" экономической пирамиды с помощью революций, перераспределений и установления государственного социализма, но экономическая стратификация тем не менее не исчезла. Конец римской истории хорошо известен. В результате мощной экономической дезорганизации наступил период общей бедности, хаоса, варварских нашествий и так называемый конец Западной Римской империи. Таким образом, рассматриваемая в целом римская история напоминает скорее кривую, чем плавную линию развития, медленно, со многими внезапными и резкими колебаниями поднимающуюся вверх, достигающую своей кульминационной точки в период заката республики и в первые столетия империи, а с того момента колеблющуюся без определенного направления вплоть до конца империи1.

Древняя Греция. Изменения в экономической стратификации Греции были сходными. Вначале это незначительная экономическая дифференциация; в дальнейшем она усиливается. Уже во времена Гесиода (рубеж VIII-VII вв. до н. э.), как мы можем видеть из его опуса "Труды и дни", она значительно возросла. И к VII веку до нашей эры она достигла точки относительной насыщенности (естественно, по условиям того времени)2 и в форме революции-реформы вызвала первую серьезную попытку сдержать ее. Я подразумеваю реформы Солона в Афинах и подобные "задержки" в других греческих полисах3. Временно эти реформы уменьшали экономическую дифференциацию4, но все-таки не могли ее преодолеть.

2 "Земля находилась в руках немногих", в то время как "многие были рабами немногих", и поэтому "люди восстали против высших слоев". Так Аристотель,описывает эту эпоху. См.: Аристотель. Афинская полития. Гл. 4 -6.

3 "Солон освободил людей раз и навсегда, запретив все ссуды под залог жизни должника", "и в то же время он выпустил законы, погасившие все долги, частные и государственные" и т. п. (См.: Аристотель. Афинская полития. Гл. 6).

4 Уравнения тем не менее порождают, с другой стороны, новый источник экономического неравенства. Именно это, по Аристотелю, и случилось в Греции. Накануне введения своих законов Солон посвятил в свои замыслы некоторых представителей афинской аристократии. Они же в свою очередь, заняв крупные

суммы денег, скупили большие участки земли и после погашения мгновенно стали богачами (Аристотель. Афинская полития. Гл. 6). Все это значит, что при любых реформах и революциях появляются свои махинаторы и дельцы, извлекающие из всего происходящего свой "навар".

Все постепенно приобретало свой "естественный ход". Поэтому вновь предпринимаются попытки сдержать дифференциацию: реформы Писистрата, Клисфена, Перикла (VI-V вв. до н. э.), которые по-разному пытались помочь бедным за счет богатых и других эксплуатируемых Афинами государств.

Ситуацию прекрасно охарактеризовал Поль Гиро:

"Амбиции политиков и государственных деятелей устремлены на перемещение богатств от богатых к бедным. Веками предпринимались бесчисленные попытки, имеющие' одну-единственную цель - перераспределить богатство. Само собой разумеется, что цель эта.никогда не была достигнута. Прежде всего, потому, что они не пытались поделить поровну. Во-вторых, они не предпринимали мер предосторожности, дабы предупредить неравенство в будущем. Короче говоря, нужно было постоянно все начинать сначала. Они прикладывали руку ко всему экономически ценному. Иногда они придавали видимость законности захватам имущества. Самым распространенным был метод насилия. Это был бунт против богатых. В случае успеха завоеватели убивали или изгоняли свои жертвы и конфисковывали их имущество. История Греции пропитана духом революций подобного рода. Они начались с первых конфликтов между аристократическими и демократическими партиями и продолжались до самого римского завоевания Греции"1.

Добавьте к этому многочисленные налоги и обложения на капитал (eisphora, proeisphora, liturgia и т. д.), которые отнимали в некоторые периоды до 20% дохода богатых. Но тем не менее все эти меры со времени Солона и до IV века до нашей эры не смогли приостановить рост экономической дифференциации. Четыре экономических класса, созданных конституцией Солона, дифференцировались по возможному наличию капитала. Хотя позднее стратификация внутри этих классов усилилась еще больше. Направление кривой экономической флуктуации в других греческих полисах было таким же. Даже в Спарте, несмотря на серьезнейшие меры по сдерживанию экономического неравенства, построенной на принципах военного коммунизма, не удалось приостановить это восходящее движение. К концу Пелопоннесской войны (конец V в. до н. э.) или позднее, во времена правления Клеомена III и Агиса IV (III в. до н. э.), она стала более заметной, чем на ранних стадиях истории Спарты2. Последние столетия существования греческих полисов, начиная приблизительно с III века до нашей эры, отмечены экономическим упадком, который в некоторых полисах привел к ослаблению экономической стратификации, вызванным среди прочего громадными налогами, экспроприациями и социальными потрясениями3.

Более заметны все эти перепады в нескончаемой истории Китая. Хотя она известна нам сравнительно немного, особенно это касается ранних эпох, однако большие циклы усиления и ослабления экономической стратификации за последние два тысячелетия кажутся очевидными.

Это можно показать на примере циклов концентрации и диффузии земельных владений, которые повторялись неоднократно за последние две тысячи лет. Нам известно, что благодаря системе Цинь Чэна до IV века до нашей эры не было большой концентрации земли в руках богатого меньшинства, но приблизительно после 350 года до нашей эры система государственной собственности на землю сменилась системой частной собственности. Это привело к быстрому росту концентрации земли в руках меньшинства и в результате - к нескольким попыткам приостановить его. Китайцы, однако, не смогли приостановить этот процесс надолго. В 280 году нашей эры была предпринята попытка вновь и земля была поровну перераспределена в системе Цинь Чэна. Но неравенство возобновлялось вновь, и ему сопутствовали всякий раз попытки перераспределений в форме реформ и революций, причем чаще в начале правления династий (Цин, Вей, Тан, Сунь и другие). С перерывами система просуществовала до 713 года нашей эры, но потом она окончательно уступила место частной собственности и новой волне концентрации земли. Хотя и позднее различными способами предпринимались попытки выравнивания то в форме национализации, то в виде мер по установлению государственного социализма, то в форме правительственного контроля над промышленностью1. Так шла история Китая до нашего времени.

Если взять нетерриториальную группу, такую, например, как христианская церковь, особенно римско-католическую церковь, то вновь можно пронаблюдать за подобными циклами. Вначале христианская община не была экономически дифференцирована и приближалась к государству communis omnium possesio2 *.

2* совместное владение всем (лат.).

В дальнейшем, одновременно с увеличением числа христиан и легализацией христианства, с быстрым ростом церковного богатства последовал процесс внезапного усиления экономической стратификации. В VII-VIII веках богатство церкви стало огромным, параллельно с этим социальные и экономические стандарты, богатство и доходы различных церковных слоев, начиная с папы и кончая обычным приходским священником, стали совершенно несравнимыми. Былое равенство исчезло. Церковная организация стала представлять собой очень высокую пирамиду, разделенную на многочисленные экономические страты. Впоследствии предпринимается множество мер по сокращению богатств и уменьшению внутренней стратификации церкви. Конфискации и налогообложения церковного богатства Каролингами, а позднее светскими властями Англии и Франции; появление многочисленных сект, враждебно настроенных по отношению к церковным властям, которые стремились "вернуть" церковь к евангельской бедности (богомилы, вельдепсы, беггарды, лолларды, гумилиаты, арнольдисты и др.); Ренессанс и Реформация действовали также в направлении уменьшения богатства церкви и ее внутренней стратификации. Того же плана была экономическая история христианской церкви в отдельных странах, таких, как Англия. Италия, Франция, Германия, Россия. Короче говоря, если богатство и доходы высших представителей национальной церкви приблизительно сравнить с богатством и доходами среднего священника, а затем сделать такое же сравнение доходов низших и высших церковных авторитетов в средние века, то можно сделать вывод со значительной степенью вероятности, что теперешний конус христианской религиозной группы более плоский, чем он был в средние века. Восходящее движение первых четырнадцати веков развития христианской церкви в области экономической стратификации после XVIII века вытесняется тенденцией к выравниванию. Эта основная кривая в действительности была значительно сложней; бесчисленное множество более мелких циклов колебалось вокруг этой основной кривой. Взятые вместе, они выражали существование циклов, а не постоянную тенденцию. И если мы возьмем историю религиозных орденов, то придем к тому же результату.

Дата добавления: 2015-10-21