(Макси) Много шума из ничего 4 страница

— Мы не ссорились, но между нами действительно кое-что произошло, — сказал Гарри. Он разглядывал свои руки, пытаясь найти слова, чтобы все им объяснить. Им определенно не понравится то, что он скажет, но нужно попытаться как-то смягчить удар. — Нечто… странное происходит между мной и Снейпом. Я не знаю, когда это началось. Может быть, во время репетиций, может быть, раньше. Я знаю только, что Колин заметил это раньше, чем я.

— Заметил что? — осторожно спросила Гермиона.

Гарри с шумом втянул воздух и поднял голову. — Сегодня я пошел к нему, чтобы отрепетировать наш поцелуй, и мы поцеловались по-настоящему. Это была моя идея. Это было прекрасно. Наверное, лучший поцелуй в моей жизни, а уж мне есть с кем сравнивать, особенно учитывая Фреда.

В комнате повисла тишина. Рон смотрел на него широкими, как у домового эльфа, глазами. Из его горла вырывались странные звуки, никак не складывающиеся в слова. Гермиона прижала руку к губам, задыхаясь.

— Но Гарри, — выдавила она. — Он учитель!

Гарри рассмеялся. Только Гермиона могла обратить внимание именно на этот аспект их отношений, а не на все те сложности, которые они за собой повлекут.

— Он… он же Снейп! — воскликнул Рон, обретя, наконец, дар речи.

— Ты любишь его? — спросила Гермиона, как всегда, желая знать все.

— Я не знаю, — честно ответил Гарри. — Сегодня вечером мне очень хотелось как следует трахнуть его…

Рон снова начал хрипеть.

— …но любовь? Не знаю. — Он покачал головой. — Я не знаю, что я чувствую. Может быть, это всего лишь гормоны… Мы договорились, что пока… э… не станем продолжать, пока я не разберусь в своих чувствах.

— Так лучше, — сказал Гермиона, дружески похлопывая его по плечу. — Может быть, это всего лишь мимолетное увлечение.

— Ага, — добавил Рон. — Я имею в виду, ты мой лучший друг, и я люблю тебя, несмотря ни на что. Хотя было немного странно, когда ты встречался с моим братом.

— Мы не столько встречались, сколько трахали друг друга до потери сознания при каждом удобном случае, — мрачно ответил Гарри, но в глазах его плясали веселые искорки. Рон закрыл уши руками.

— Мне не обязательно знать все.

Гермиона рассмеялась, поднялась и начала собирать книги и пергаменты. Потом она повернулась к Гарри и сказала, — Я знаю, что это непростая ситуация. Если ты захочешь что-нибудь обсудить, мы всегда к твоим услугам. Мы можем быть не согласны с твоим выбором, но нам хочется, чтобы ты был счастлив. Правда, Рон?

— А… да, правда, — согласился он, собирая свои книги. — Просто… — он выпрямился, глядя на Гарри. — Я не уверен, что Снейп сделает тебя счастливым, понятно?

— Понятно. — Гарри тоже поднялся с места. — Поэтому я и не спешу.

Рон вздохнул с облегчением и улыбнулся. — Ладно. — Он помолчал и добавил. — Если тебе просто не хватает секса, ты всегда можешь отправить сову Фреду. Я уверен, что он с радостью… э… приедет к тебе в гости.

— Спасибо, — Гарри поклонился. — Приятно знать, что у меня есть официальное благословение на пару страстных ночей с твоим братом.

Даже когда они дошли до своей комнаты в общежитии, лицо Рона все еще пылало.

********

— О, счастливо предотвращенный позор!

Душераздирающие рыдания Рона перекрыли царящий за кулисами шум, и Гарри, стоявший близко к краю сцены, отчетливо слышал диалог. Дон Джон только что сообщил Дону Педро и Клаудио, что у него есть доказательства измены Геро. Доказательства были сфабрикованы, но наивный юноша Клаудио поверил ему, и теперь его сердце было разбито.

Рон отлично играл в этой сцене, изображая искренний гнев и страдания без излишнего мелодраматизма. Гарри мог бы насладиться зрелищем, если бы не был настолько поглощен своими мыслями. Это продолжалось уже две недели, с того самого дня, как они со Снейпом поцеловались. Казалось, их отношения не изменились. На сцене они играли свои роли, а за кулисами игнорировали друг друга. Они не прикасались друг к другу без крайней необходимости, и со стороны могло бы показаться, что отношения между ними стали еще более холодными.

Но это было не так.

Гарри с трудом заставлял себя отводить взгляд от Снейпа, каждый раз вспоминая, что он однажды увидел под этой тяжелой мантией, и как он прижимался к его поджарому телу. Иногда Снейп замечал его взгляды и встречался с ним глазами. В такие момент Гарри удивлялся, что в воздухе между ними не проносились искры. На лице Снейпа было обычное презрительное выражение, но в глубине глаз таилась страсть. От одного его взгляда Гарри возбуждался, вспоминая о поцелуе, которого ему было явно недостаточно. От малейшего прикосновения Гарри вспыхивал, и он знал, что Снейп реагирует так же. Они ходили кругами, и он не знал, кто из них хищник, а кто жертва. Возможно, они постоянно менялись ролями. Гарри чувствовал, как напряжение растет, готовое взорваться в любой момент, и он не мог себе представть, что тогда произойдет.

Единственной хорошей новостью за это время было то, что ему прислали новые очки. Постоянно носить линзы было не очень удобно, поэтому он чередовал их с очками.

Где-то рядом скрипнула дверь, и Гарри краем глаза заметил Анни, спешащую в костюмерную. Он невольно проводил ее взглядом и заметил причину ее спешки. На пороге одной из гримерок стоял Снейп, поправляя рукав рубашки. Анни подошла к нему, держа в руках подушечку для булавок и папку с зажимом.

— Ну и как? — спросила она. — Все хорошо или мадам Фишу должна что-то переделать?

— Кажется, выглядит неплохо, — ответил Снейп, и Гарри молча согласился. Очень даже неплохо!

Должно быть, Снейп примерял свой костюм. Гарри мысленно поблагодарил того, кому пришла в голову идея одеть Снейпа в темно-синие брюки, заправленные в высокие черные ботинки, белую рубашку с широкими рукавами и темно-синюю жилетку, расшитую серебром. Стиль одежды скорее соответствовал XVIII веку, чем XVI, но тем не менее казался очень подходящим. "Много шума из ничего" — это пьеса, действие которой можно перенести в любую эпоху, и Гарри одобрил выбор дизайнеров.

На вороте рубашки была шнуровка, и пока Анни оглядывала его критическим взглядом, Снейп начал продевать шнурок в отверстия и завязывать его. Поддавшись импульсу, Гарри подошел к нему и остановил его руку. Он с трудом удержался, чтобы не провести пальцами по обнаженной груди, не скрытой рубашкой.

— Настоящий злодей никогда не застегивает рубашку доверху, — торжественно заявил Гарри, стараясь не обращать внимания на то, как соблазнительно Снейп выглядит в брюках. Они довольно плотно облегали его ноги, но при этом не были слишком узкими.

— А вы откуда об этом знаете? — Снейп сложил руки на груди, и Гари зачарованно смотрел, как элегантно смотрятся его тонкие кисти в широких манжетах.

— Я видел намного больше маггловских фильмов, чем вы, — ответил Гарри. — Я все знаю о злодеях.

— Я уж думал, вы будете ссылаться на личный опыт.

Гарри уставился на Снейпа, подозрительно прищурившись, но лицо профессора ничего не выражало. Неужели Снейп что-то слышал о его мимолетных связях? Слухи в Хогварце распространялись быстро, несмотря на все предосторожности. Но он не славился чередой разбитых сердец и не менял любовников, как перчатки. Напротив, он мог сосчитать своих партнеров по пальцам одной руки. И все они знали, что он не ищет долгосрочных отношений.

Возможно, все дело в этом. Возможно, Снейп считает, что он боится обязательств, но это не так. Гарри хотел остепениться, он просто еще не нашел человека, с которым хотел бы остаться надолго.

— Мой личный опыт не так уж велик, — тихо ответил Гарри. — И меня никогда не привлекали злодеи, так же как я не хотел быть одним из них. Я никому не отдал свое сердце, потому что когда я наконец это сделаю, это будет на всю жизнь, и я хочу отмести все сомнения, прежде чем принять решение.

— Иногда кажется, что у сердца есть свой разум, Поттер. Не удивляйтесь, если оно примет решение за вас. — Снейп резко повернулся к Анни, которая предусмотрительно отошла. — Мы закончили?

— Да, профессор. Кажется, с костюмом все в порядке.

— Отлично, — с этими словами Снейп развернулся и ушел в гримерку, захлопнув за собой дверь. Гарри остался гадать над скрытым смыслом его слов.

*******

Главная проблема, как казалось Гарри, была в необычности его отношений со Снейпом. Сначала он терпеть не мог этого человека, а теперь вдруг умирает от желания – и никакого перехода между этими чувствами не было. Усевшись и подумав обо всем происходящем, Гарри понял, что почти ничего не знает о Снейпе. Он представления не имел, есть ли у них хоть что-то общее, хоть какая-то основа для нормальных отношений, которые держатся не только на сексе. Возможно, думал он, сейчас самое время отбросить и вражду и страсть, и попробовать просто поговорить друг с другом. Если это получится, может быть, у Гарри появятся ответы на вопросы о его чувствах. Если нет… Что ж, это тоже ответ.

Правда, к тому времени, как Гарри спустился в подземелья и постучал в дверь класса, эта идея казалась ему уже не настолько замечательной, как в Гриффиндорской спальне.

Была одна из тех суббот, в которые разрешали посещение Хогсмида, и даже Гермиона не решилась назначить репетицию на эти выходные. Поступи она так, большая часть труппы была бы страшно недовольна, но дела с постановкой продвигались хорошо, и они спокойно могли позволить себе перерыв. К тому же и у самой Гермионы были планы насчет того, чтобы съездить с Роном в Лондон. Они звали Гарри с собой, но он уже недавно был в городе, и к тому же никогда не любил ходить по магазинам или глазеть по сторонам. Он планировал немного позаниматься… а потом решил сходить к Снейпу. Дверь в кабинет была плотно закрыта, а вот за слегка приоткрытой дверью класса горел свет.

"Ну", подумал он, мысленно готовясь к любой реакции на свой поступок, "всегда нужно надеяться на лучшее".

И постучал.

- Кто еще там?

Гарри закатил глаза. Типичный раздраженный тон. Можно подумать, что этот человек боится заболеть, если хотя бы раз в жизни ответит вежливо.

- Это я. – Он заглянул в дверь и увидел Снейпа, поднявшего взгляд от котла. Котел был больше тех, с которыми работали студенты, и явно чаще использовался. Во взгляде Снейпа смешались раздражение и некоторый интерес.

- В чем дело, Поттер? – Снейп снова наклонился над своим варевом - булькающим зеленым зельем с приятным запахом.

Не отвечая на вопрос, Гарри вошел в комнату, облокотился на край стола и стал наблюдать за Снейпом. Тот, не обращая внимания на непрошенного гостя, измельчал какие-то сушеные травы – Гарри не узнал, какие. Профессор работал быстро и уверенно, точность его движений просто поражала. Гарри заворожено смотрел – за семь лет учебы в Хогварце он никогда не видел, как Снейп готовит зелье, и теперь начал понемногу понимать, почему даже те, кто терпеть не мог этого человека, признавали его талант.

Внимание Снейпа было полностью поглощено работой, он резал и взвешивал ингредиенты с ловкостью, много говорящей об его мастерстве и ни разу не заглянул в книгу. Грациозным движением длинных тонких пальцев он растер над котлом несколько трав и удовлетворенно кивнул, когда зелье начало темнеть. Сейчас его лицо было более расслабленным, чем привык видеть Гарри – от сосредоточенности он слегка свел брови, и между ними легла складка, но губы не были сжаты в обычную тонкую линию, а в выражении лица не было и намека на гнев – только поглощенность экспериментом.

"Похоже, что здесь он чувствует себя счастливым", подумал Гарри.

- Вы не будете возражать, если я постою здесь и посмотрю? – Тихо спросил он.

- Вы что, действительно уйдете, если я отвечу, что возражаю? – Снейп повернулся от своей разделочной доски и начал доставать из банки улиток, по-прежнему не глядя на Гарри.

- Скорее всего нет.

- Зачем тогда спрашивать?

- Исключительно для того, чтобы надоедать вам.

- Примите мои поздравления за хорошо проделанную работу.

В голосе Снейпа было раздражение, но не злость, и Гарри улыбнулся, подумав, что похоже нашел очень простой ключ к взаимодействию со Снейпом: если он огрызается, огрызаться в ответ, только не начинать злиться. Перестав заводиться и пылать от ярости, Гарри начал получать удовольствие от подобных пикировок. Это очень забавно, особенно когда стараешься, чтобы последнее слово осталось за тобой.

- Я могу помочь, если хотите, - предложил юноша.

- Нарежьте это. – Снейп показал на улиток. – И постарайтесь не превратить их в кашу, как это обычно у вас получается.

Гарри оторвался от стола, подошел к разделочной доске и взял нож и улитку – она была все еще живая и извивалась в пальцах. Некоторое время они работали молча, но, вопреки ожиданиям Гарри, это не раздражало. Молчание не было напряженным и не вызывало впечатления, что Снейп мечтает от него избавиться.

- А что это будет? – Спросил Гарри, после того как порезал и отсортировал все, что велел ему Снейп.

- Снотворное для Минервы, - рассеянно ответил Снейп, поглощенный взвешиванием валерианы. – Она ухитрилась чем-то разозлить Пивза до такой степени, что он целыми ночами швыряется в ее дверь горшками и кастрюлями. Скоро ему это надоест, но до этого счастливого момента ей понадобиться зелье, чтобы хоть немного отдохнуть.

Он выпрямился, несколько раз перемешал содержимое котла, потом отошел в сторону.

- Теперь ему надо еще немного постоять на медленном огне. – Первый раз с тех пор, как Гарри вошел в комнату, все внимание Снейпа досталось ему. – Ну ладно. Я не думаю, что вас действительно интересует приготовление зелья, так что рассказывайте, чего вы хотите?

- Ничего, я…, - Гарри вдруг обнаружил, что из его рта вылетают совершенно не те слова, которые он собирался сказать. – Я думаю, что должен поблагодарить вас за все.

- Поблагодарить меня. – Глаза Снейпа чуть не вылезли на лоб. – За что это?

- Вы следили за моей безопасностью даже внимательнее, чем я мог себе представить, - признался Гарри, глядя в глаза Снейпу. – Начиная с Квиррела и до самого конца. Раньше я никогда об этом не задумывался, а если и задумывался, то не показывал своей благодарности, но вы помогли мне остаться в живых, и я благодарен вам за это.

Снейп пожал плечами и отвел взгляд. – Я сделал бы то же самое для любого из студентов. И фактически, я это делал.

- Я знаю, - с озадаченным видом кивнул Гарри. – Но вы всегда вели себя так, как будто ненавидите большинство из нас. Так почему же тогда вы столько делали ради нашей безопасности?

- Ненависть – это слишком сильно сказано, Поттер, и хотя может показаться, что это не так, в мире существует лишь несколько человек, к которым я испытываю неприкрытую ненависть. Или они ко мне. – Снейп смотрел в глубину своего котла, как будто булькающая жидкость могла подсказать ему нужные ответы. – Неприязнь, может быть… сознаюсь, это есть. Постарайтесь себе представить, Поттер, какое это разочарование – год за годом учить безразличных к твоему предмету детей, чьи мысли не простираются дальше следующего похода в Хогсмид? Это…, - он обвел рукой классную комнату, - фундамент для их будущего. Они должны именно сейчас готовиться ко всей оставшейся жизни, но понимают это не лучше тех улиток, которых вы только что нарезали.

Снейп, нахмурившись, покачал головой. – Я не питаю особых иллюзий насчет того, что зелья могут заинтересовать. Это не размахивание палочкой и не чары. Это слишком похоже на обычную работу! Занимает много времени, требует терпения и мастерства, а это слишком сложно, так что студенты сидят и дремлют, или пишут записочки, или мечтают – делают что угодно, только не следят за моими объяснениями. Они выполняют то минимальное количество работы, которое необходимо, чтобы пережить урок, но добиться от них большего немыслимо, потому что это означает, что им придется подумать о чем-то для разнообразия, а они не хотят этого, Боже упаси.

- А ты, Поттер… - Снейп быстро повернулся к нему и Гарри непроизвольно сделал шаг назад. Начиная разговор, он рассчитывал не на это, но складывалось впечатление, что Снейп слишком долго держал в себе свои эмоции.

- Твои способности практически не хуже, чем у миссис Грейнджер, но на квиддичном поле ты гораздо более внимателен, чем в классе. Ты не занимаешься, а просто стараешься проскочить через экзамены. Ты почти такой же, как твой кошмарный крестный. Он был безрассудным легкомысленным идиотом – и я из-за него чуть не погиб. Хотя, единственный человек, которого ты чуть не угробил, это ты сам, причем я сбился со счета, сколько раз это случалось. И все из-за того, что ты ни разу не останавливался, чтобы подумать. Ты лез напролом, позволяя инстинктам управлять тобой. И что это тебе дало! Ты хоть чему-нибудь научился за все время, когда множество раз попадал в сложное положение из-за такого поведения? Нет.

- Вы закончили? – спросил Гарри. Снейп кивнул. – Может, временами я и действую слишком импульсивно, но если вам интересно мое мнение, вы вообще никогда не даете воли своим чувствам. Я даже не могу себе представить, как вы держите это все в себе. Но в результате вы выглядите злобным угрюмым старым ублюдком, который отчаянно сопротивляется, не желая что-то изменить, расслабиться и научиться понимать шутки. – Он помолчал секунду, а потом добавил под влиянием вдохновения. - Может поэтому вы так любите играть на сцене. Это дает вам свободу, которую вы сами себе не хотите позволить.

- Значит, таково ваше мнение?

- Да, - ответил Гарри, заставляя себя не отводить глаз.

Обоим показалось, что они очень долго стояли, буравя друг друга взглядами. Только когда зелье громко забурчало, Снейп моргнул и отвел взгляд.

- Его надо помешать, - сказал он, махнув рукой в сторону котла. – Займите себя чем-нибудь полезным, пока я не уберу весь этот беспорядок.

- Ладно. – Гарри сжал большую деревянную ложку, торчащую из зелья, и начал медленно и непрерывно, как всегда учил их Снейп, помешивать жидкость. Больше они не произнесли ни слова, но Гарри чувствовал, что сказанного достаточно, и теперь им обоим надо подумать над услышанным. По крайней мере, он собирался подумать. Юноша увидел Снейпа с неожиданной для себя стороны, и теперь ему нужно было дополнить свои представления об этом человеке и понять, как новые знания влияют на его отношение к профессору.

Правда в глубине души он был почти уверен, что уже знает ответ на этот вопрос.

*******

— Вы пришли сюда, синьор, затем, чтобы заключить брачный союз с этой девушкой? — профессор Флитвик играл роль священника, проводящего свадебную церемонию между Геро и Клаудио, стоя на маленькой скамеечке перед Колином и Роном.

Колин бросил восхищенный взгляд на разъяренного Рона, который упрямо отказывался смотреть на свою "невесту".

— Нет, — ответил он, заработав удивленные взгляды окружающих. Только Сириус, поверивший Драко, казался таким же мрачным.

Дамблдор рассмеялся и попытался перевести дело в шутку. — Он пришел, чтобы вступить в брачный союз, а уж заключите его вы, отец Франциск.

Флитвик кивнул, улыбнувшись, и продолжил церемонию. — Если кому-либо из вас известны тайные препятствия к заключению этого союза, ради спасения ваших душ предписываю вам открыть их. — Он собирался продолжить свою речь, но Рон остановил его, повернувшись к Колину.

— Известно вам какое-нибудь препятствие, Геро? — его голос был холоден, и Колин удивленно и испуганно посмотрел на него.

— Нет, мой супруг, — прошептал Колин, встревоженный странным оборотом, который приняло это радостное событие.

Рон пристально посмотрел на Колина, потом с отвращением отвернулся.

— Постой, монах. Отец, прошу ответить: Вы с легкою душой и добровольно мне отдаете в жены вашу дочь? — спросил он Дамблдора, который тоже выглядел взволнованным.

— Да, сын мой, как ее господь мне дал, — неуверенно ответил Дамблдор.

Рон с ревом схватил Колина и толкнул в руки Дамблдора, который обнял его, защищая. — Возьмите ж дочь обратно, Леонато! — воскликнул Рон. — Гнилым плодом не угощайте друга: Ее невинность - видимость, обман. Смотрите: покраснела, как девица! О, как искусно, как правдоподобно скрывать себя умеет хитрый грех! Не знак ли добродетели чистейшей румянец этот? Кто бы не поклялся из всех вас здесь, что девушка она, судя по виду? Но она не дева. Она познала ложа страстный жар. Здесь краска не стыдливости – греха.

Колин ахнул и уткнулся лицом в плечо Дамблдору, который с непонимающим видом смотрел на Рона.

— Что это значит, граф? — наконец, спросил он.

— Что не женюсь я и душу не свяжу с развратной тварью, — прорычал Рон.

Потрясенный Колин повернулся к Рону. Дамблдор попытался разъяснить ситуацию. — О, дорогой мой граф, когда вы сами над юностью победу одержали и погубили девственность ее… — но Рон перебил его.

— Я знаю, вы сказать хотите: если я ею овладел, то потому лишь, что видела она во мне супруга, грех предвосхищенный смягчая тем… нет, Леонато: ее не соблазнял я даже словом, но ей выказывал, как брат сестре, любви безгрешной искренность и робость.

— Когда-либо иной я вам казалась? — рыдал Колин, вцепившись в Дамблдора. Гарри тоже участвовал в этой сцене и наблюдал за происходящим с растущим волнением. Конечно, они замечательно играли, но он никогда не думал, что может настолько сильно реагировать на театральное представление. Комедия — это одно дело, но такая эмоциональность… с ней было трудно справляться. И этому ничуть не способствовало то, что Снейп стоял рядом. Гарри казалось, что он чувствует его малейшее движение.

Тем временем Рон обвинял Колина в неверности, уличая его в том, что он встречался с другим. На самом деле он видел не Геро, а ее служанку Маргарет. Ошеломленный Колин от потрясения упал в обморок. Рон и Сириус удалились в сопровождении злорадствующего Драко, довольного результатами своей интриги. Наступила очередь Гарри сыграть свою роль.

— Кузина! — воскликнул он, опускаясь на колени рядом с Колином. — Умерла? На помощь, дядя! О Геро! Дядя! Бенедикт! Отец!

Колин пришел в себя и снова начал плакать. Гарри помог ему сесть, прижимая его к себе и успокаивая. Дамблдор пришел в ярость, схватил Колина за руку, притянул к себе и швырнул на пол. Снейп попытался остановить Дамблдора, но тот оттолкнул его и набросился на Колина, не давая тому подняться. Гарри бросился к ним, пытаясь заслонить Колина.

Было страшно снова видеть Дамблдора таким, пусть даже и на сцене. Когда Гарри впервые увидел директора в ярости, это было самое ужасное зрелище в его жизни, и он поклялся, что больше не будет недооценивать этого умудренного опытом волшебника. В тот день он понял, почему Дамблдора считают одним из сильнейших в мире колдунов, и почему даже Волдеморт его боится. Под добродушной внешностью скрывалось сердце воина, которое могло быть безжалостным, если это необходимо.

— Не открывай глаза для жизни, Геро! — закричал Дамблдор, пытаясь отодвинуть Гарри, чтобы добраться до Колина. Наконец, Снейпу удалось схватить Дамблдора и оттащить его. — Зачем ты мне прекрасною казалась? Зачем я милосердною рукой не подобрал подкидыша у двери? Пусть запятнал бы он себя позором, я б мог сказать: "Здесь нет моей вины. Позор его - позор безвестной крови". Но ты - моя, моя любовь, и радость, и гордость. Ты моя, моя настолько, что сам я не себе принадлежал, скорей тебе, - и вот свалилась в яму столь черной грязи, что в безбрежном море не хватит капель, чтоб тебя омыть, ни соли, чтоб от порчи уберечь гнилую плоть!

— Прошу вас, успокойтесь. Что до меня, я так всем поражен… Не знаю, что сказать, — Снейп пытался успокоить Дамблдора, но тот продолжал бушевать. Колин и Гарри бросали благодарные взгляды на человека, который не стал сразу же набрасываться на Геро с обвинениями.

— Солгут ли принцы? И солжет ли граф, любивший так, что омывал слезами ее позор. Уйдите! Пусть умрет, — упорствовал Дамблдор.

Пока Гарри продолжал возиться с Колином, Снейпу и Флитвику удалось убедить Дамблдора в том, что что-то неладно, и выяснить, что произошло. Флитвик предложил Дамблдору распространить весть о том, что Колин умер, и провести собственное расследование. Дамблдор согласился и покинул сцену. Флитвик увел Колина, чтобы спрятать его до того времени, пока его доброе имя не будет восстановлено.

На сцене остались только Гарри и Снейп. Им предстоял серьезный диалог, и прежде чем начать, Гарри попросил сделать перерыв.

— Я не уверен, смогу ли это сделать, — сказал он Гермионе. — Я глупо себя чувствую. Неужели мне действительно нужно плакать?

— Нет, но ты должен отнестись к этой сцене серьезно, — ответила она. — Это ключевой момент пьесы. До этого момента все было шуткой, фарсом, но сейчас начинается драма, которая должна привести нас к развязке.

— Я не уверен… — Гарри покачал головой.

— Попробуй найти в себе что-то общее с Беатриче, — предложила Гермиона. — Представь себя на ее месте — твою кузину оклеветали, а ты ничего не можешь с этим поделать. Она хочет сделать хоть что-нибудь, чтобы помочь Геро, но она абсолютно беспомощна.

— Хорошо, я попытаюсь, — решительно сказал Гарри.

Гермиона улыбнулась и похлопала его по плечу. Гарри вздохнул, думая о Беатриче и Геро и пытаясь найти что-то общее. Оказалось, что это нетрудно. Ему просто нужно было подумать о последних семи годах… точнее, семи месяцах, когда весь мир вдруг изменился.

Столько смертей… Ремус Люпин умер на руках у Дамблдора. Невилл погиб от руки Упивающегося Смертью, закрыв собственным телом Сириуса и Гарри, чтобы подарить им драгоценные секунды… Перси, бедняга Перси… Столько погибших… Тех, кто должен сейчас учиться в школе, играть в театре. Он не мог вернуть их. Не смог их спасти.

О, да, он прекрасно понимал, как должна себя чувствовать Беатриче.

— Разве он не доказал, что он величайший негодяй, тем, что оклеветал, отвергнул и опозорил мою родственницу?

*Убил мою семью, моих друзей?*

— О, будь я мужчиной! — Гарри почувствовал, как глаза застилают слезы. — Как! Носить ее на руках, пока не добился ее руки, и затем публично обвинить, явно оклеветать с неудержимой злобой…

*Вырезать их, безжалостно уничтожить, детей и взрослых, в бесконечной бессмысленной бойне…*

— О боже, будь я мужчиной! Я бы съела его сердце на рыночной площади!

Гарри опустился на колени, всхлипывая и тяжело дыша. Глаза горели от сдерживаемых слез. Потом он почувствовал, как кто-то опустился на колени рядом с ним, обнял его за плечи, и он не смог больше сдерживать рыданий. Он плакал об ушедших друзьях, о семье, которой никогда не знал, и о невинности, утраченной на полях сражений. Сквозь слезы Гарри не мог разглядеть, кто успокаивает его. Возможно, это Рон или Гермиона. Но знакомый запах мяты сказал ему, что это не так.

Дата добавления: 2015-10-21