сопровождалось истреблением или повреждением ее.
Глава пятая
Статьи 258–262
По Своду законов, к присяге приводил местный священник в присутствии станового
пристава, стряпчего, в необходимых случаях – представителя заинтересованного ведомства,
а также двух свидетелей106 [См.: Стояновский Н. Практическое руководство к русскому
уголовному судопроизводству. М., 1858, ч. II, с. 34]. В соответствии с Уставом уголовного
судопроизводства, приведение к присяге должно осуществляться духовным лицом одного с
присягающим вероисповедания, если же такой возможности не было, это мог сделать
председатель суда. От присяги освобождались священнослужители и монахи-христиане, а
также лица, исповедовавшие вероучения, отвергающие присягу, но за ложные показания
они несли ту же ответственность, что и присягавшие. На практике лжеприсяга совпадала с
лжесвидетельством под присягой. Присяга давалась не только на суде и следствии, но и на
верность подданства, на верность службы военнослужащими и чиновниками, она могла
быть дана и частным лицом, например женой мужу или слугой хозяину. Все эти виды, если
клятва была ложной, составляли грех перед церковью, который не смывался с потомков до
седьмого колена, но не являлись преступлением. Глава имеет в виду только присягу, данную
с соблюдением процессуальных норм в судебном заседании или на предварительном
следствии.
Раздел третий
Большая библиотека редких книг на: goldbiblioteca.ru
О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ
Раздел посвящен государственным преступлениям. Он заменил собой раздел третий
т. XV, кн. 1 Свода законов Российской империи «О преступлениях государственных по
первым двум пунктам: 1) злоумышление против священной особы императорского
величества и членов императорского дома и поношение императорского величества злыми
и вредительными словами; 2) бунт и измена противу государя и государства». Составители
Уложения основывались на указанном разделе Свода, но попытались учесть и опыт
организации репрессивных мер против деятелей дворянских революционных организаций
(декабристов, участников национально-освободительного движения), опыт политических
процессов, прошедших в последовавшие за восстанием декабристов годы, в том числе и в
Сибири, где были рассмотрены дела о революционно-просветительской деятельности
ссыльных декабристов, дела, связанные с побегами и нарушением режима ссылки, с
организацией вооруженных выступлений с целью освобождения политических ссыльных107
[См.: Кодан С. В. Ссыльные дворянские революционеры в сибирских политических
процессах. – В кн.: Ссыльные революционеры в Сибири (XIX век – февраль 1917 года). Вып.
VIII. Иркутск, 1983], другие формы революционной борьбы, характерные для первой
половины XIX века, в том числе связанные с распространением революционных идей в
западных губерниях России, близких к Польше, деятельностью А. И. Герцена,
использованием демократической и революционной мыслью печати.
Отчеты Третьего отделения Собственной его императорского величества канцелярии
свидетельствуют, что наибольшую угрозу правительство видело в активизации деятельности
передовых журналов, в возрастании студенческого и национально-освободительного
движения108 [См.: Оржеховский И. В. Самодержавие против революционной России. М,
1982, с. 54, 55]. Хотя, по мнению Третьего отделения, эти действия затрагивали лишь
незначительные слои общества. Такая оценка в целом совпадает с реальной
общественно-политической ситуацией в России первой половины XIX века. «Эпоха
крепостная (1827–1846 гг.) – полное преобладание дворянства, это – эпоха от декабристов
до Герцена. Крепостная Россия забита и неподвижна. Протестует ничтожное меньшинство
дворян, бессильных, без поддержки народа»109 [Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 23, с.
397–398], – отмечал В. И. Ленин.
Составители Уложения отказались от архаичных формулировок Свода законов и
попытались более современно сформулировать основные составы государственных
преступлений, представлявшие действия (или бездействие), направленные как
непосредственно против императора – главы государства, так и против государства – на
ниспровержение или подрыв существовавшего политического строя. И, тем не менее, в
формулировках Уложения весьма заметно влияние предшествующего законодательства, и
не только Свода, но и Соборного уложения 1649 года, Артикула воинского и др.110 [См.
для сравнения ст. 271 Уложения 1845 г. «О восстании скопом и заговором» и ст. 223 Свода
законов (т. XV). См. также ст. ст. 19, 20 гл. II Соборного уложения 1649 года, ст. 268
Уложения 1845 года и арт. 20 Артикула воинского].
Составители Уложения попытались объединить все составы государственных
преступлений в один раздел. Но в полной мере им это не удалось. Некоторые из составов
государственных преступлений содержались в разделе четвертом, например ст. 333 (об
ответственности за истребление и повреждение пограничных знаков для передачи земли
иностранному государству) и ст. 347 (об ответственности основателей и руководителей
тайных обществ); в разделе пятом – ст. 455, предусматривающая ответственность за
намеренное открытие государственных тайн иностранным правительствам; в восьмом – ст.
1147, предусматривающая ответственность за создание «сообщества для преступлений
Большая библиотека редких книг на: goldbiblioteca.ru
государственных», ст. 1158 – за распространение слухов с умыслом, имеющим «политически
зловредную цель или же явно оскорбительным для верховного правительства», ст. 1243 – за
изготовление или хранение в большом количестве оружия в целях, противных
государственной безопасности, ст. 1791 – за случаи явного неповиновения фабричных и
заводских людей артельно или толпой, приравниваемые к восстанию против властей. Все
эти статьи приравнивали лиц, совершивших указанные преступления, к государственным
преступникам и требовали наказания со ссылкой на статьи третьего раздела Уложения.
Отсутствие четкой квалификации некоторых составов преступлений как
государственных мешало царскому правительству и его репрессивному аппарату в полной
мере использовать весь арсенал судебных и полицейско-административных мер, применить
особый порядок судопроизводства, предусмотренный для так называемой политической
преступности. Это стало особенно заметно в период подготовки и проведения судебной
реформы 1864 года, четко определившей подсудность дел и порядок следствия и
судопроизводства по делам о государственных преступлениях.
В последующих редакциях Уложения (особенно 1885 года) раздел третий был
пополнен новыми статьями, а затем заменен главами нового Уголовного уложения 1903
года, более полно объединившего в них составы государственных преступлений.
В качестве наказания за государственные преступления Уложение 1845 года
применяло в основном самые тяжкие меры – лишение всех прав состояния и смертную
казнь, лишение всех прав состояния и каторжные работы на разные сроки или ссылку в
отдаленнейшие места Сибири, а для лиц, не изъятых от наказаний телесных, – наказание
плетьми с наложением клейм. Последние из указанных мер наказания были связаны с
последующим (после окончания срока) правопоражением. Восстановление сословных прав
и снятие полицейского надзора было возможно лишь исключительно по воле императора.
Статья 277 разрешала применять в качестве дополнительного наказания конфискацию всего
имущества, родового и благоприобретенного111 [По законодательству России того времени
(Свод законов, т. X, ст. 243), имуществом родовым считалось полученное по праву
законного наследования, полученное по завещанию, но родственником, имевшим право
законного наследника, купленное у родственников, получивших имущество по наследству.
Благоприобретенным (ст. 241) считалось выслуженное или пожалованное имущество,
полученное в результате купли, дарения и т. п.].
Глава первая
Глава определяет ответственность за умышленные деяния, объект посягательства
которых – жизнь, здоровье, честь императора, его положение главы государства, его
прерогативы неограниченного монарха. Речь идет и об обнаружении умысла свергнуть
императора с престола, лишить его свободы, власти или ограничить последнюю либо
совершить над ним какое-либо насилие.
Статья 263
Формулировка статьи напоминает арт. 19 Артикула воинского, но содержит и новые
весьма существенные дополнения о лишении власти верховной или ограничении ее. Состав
преступления определен крайне нечетко, недостаточно четко обозначен объект
посягательства. Как представляется, причина скрыта не в низком уровне законодательной
техники, а в стремлении обеспечить в случае необходимости широту и свободу
судебно-административных репрессий.
Статья 264
Статья устанавливает наказание не только за оконченное преступление, но и за все
более ранние стадии совершения указанного предыдущей статьей преступного деяния.
Статья дает основание полагать, что ответственность устанавливается и за так называемый
голый умысел, характерный для прежнего законодательства и оставшийся в Уложении, но в
Большая библиотека редких книг на: goldbiblioteca.ru
более замаскированной форме.
Статьи 265–266
Статья 265 наказывает равно с главными виновными всех соучастников совершения
государственного преступления и прикосновенных лиц (недоносителей), а ст. 266 к тому же
наказанию требует приговаривать тех же лиц и за деяния (предусмотренные ст. 263),
совершенные относительно наследника престола, супруги государя и других членов
императорского дома112 [Положение, известное и прежнему законодательству. См.:
Артикул воинский, арт. 20, толкование. – Российское законодательство X – XX веков, т. 4, с.
331].
Статья 267
Статья определяет ответственность за новый состав государственного преступления –
составление и распространение печатных сочинений или изображений с умыслом возбудить
неуважение к императору как главе государства или к его личным качествам, возбудить
недовольство системой управления в стране. Закон предусматривает ответственность не
только за оконченное преступление, но и за приготовление к нему. Все соучастники
наказывались одинаково – лишением всех прав состояния и каторгой. Виновные только в
составлении сочинений или изображений либо только в хранении их наказывались
значительно мягче (вплоть до применения к ним ареста от семи дней до трех месяцев и
последующего полицейского надзора).
Статьи 268–269
Статьи рассматривают как государственное преступление словесное оскорбление
императора. Этот состав был известен и ранее, например в арт. 20 Артикула воинского. Есть
и новый состав – повреждение портретов и других изображений императора.
Ответственности подлежат и прикосновенные лица – попустители и недоносители. Пьяное
состояние преступника (если он действовал без умысла) являлось обстоятельством,
смягчающим наказание.
Статья 270
Статья наказывает за те же деяния, что и ст. 267, но совершенные против наследника
престола, супруги императора и членов императорского дома.
Глава вторая
Статьи 271–272
Статья 271 чрезвычайно схожа со ст. ст. 19, 20 главы II Соборного уложения, арт. 19,
137 Артикула воинского. Она предусматривает ответственность за многие деяния,
рассматриваемые законодателем как тяжкие государственные преступления, – восстание
против государя, заговор, намерение свергнуть его с престола, изменить образ правления,
установленный порядок передачи престола по наследству. Так же как и Свод законов (ст.
223 тома XV), под бунтом против власти Уложение понимает восстание скопом (т. е.
выступление многих людей, подданных государства), подготовленное тайно,
заговорщически и сопряженное с насильственными действиями. Виновными признавались
как те, кто стоял во главе организации заговора, так и принявшие в нем участие, оказавшие
помощь заговорщикам в любой форме, не донесшие о заговоре. Но при общем сходстве с
предшествовавшим законодательством статья имеет и существенные особенности: она
указывает на такие преступные действия, как намерение изменить форму правления или
изменить порядок передачи престола по наследству. Статья была отредактирована с учетом
событий в России в декабре 1825 года и закона, принятого в июле 1826 года113 [См.
Именной указ «О государственных преступниках, осужденных к разным казням и
наказаниям» с приложением доклада Верховного уголовного суда (ПСЗ 2-е, т. I, №464)].
Статья 272 определяет смягчающие обстоятельства преступлений, предусмотренных
предыдущей статьей.
Большая библиотека редких книг на: goldbiblioteca.ru
Статья 273
Статья имеет сходство со ст. 267. Но объект посягательства здесь иной –
политический строй. Виновные в подготовке и распространении печатных или письменных
материалов, возбуждавших к бунту, неповиновению государственной власти, наказывались
лишением прав состояния и каторгой (для лиц. не изъятых от наказаний телесных,
дополнительно назначались плети и клеймение). Закон требует наказания и за
приготовление и покушение к возбуждению бунта. Для всех соучастников устанавливается
равное наказание.
Статья (ч. II) содержит чрезвычайно важное новое положение: устанавливается
равная ответственность за письменную и устную антиправительственную пропаганду.
Состав преступления определен здесь более современно по сравнению со ст. 267 и с
учетом развивающегося революционного движения в России. Печатным изданиям царское
правительство в это время уделяло много внимания. Начиная с 1828 года была введена
цензура Третьего отделения над всеми издаваемыми в России газетами, журналами и
другими печатными изданиями114 [См.: Оржеховский И. В. Указ. соч., с. 53]. Речь шла и о
борьбе с распространением демократической печати, издаваемой русскими эмигрантами на
Западе, с распространением сочинений, прокламаций, подготовленных в тайных кружках.
Статья 273, так же как и ст. 267, устанавливает дифференцированно наказания в
зависимости от различных конкретных обстоятельств дела.
Статья 274
В отличие от предыдущей статьи здесь пропаганда не содержит призыва к
восстанию, а ограничивается лишь критикой существующего строя.
Статьи 275–282
Статьи 275, 276, 278–282 рассматривают государственную измену и преступления
против государственного суверенитета России (именуемого народным правом)115 [В
соответствии с «теорией официальной народности»].
Ответственность за измену была известна предшествовавшему законодательству.
Соборное уложение 1649 года, Артикул воинский понимали под изменой, главным образом,
действия, выражавшиеся в оказании помощи неприятелю (в условиях военных действий), и
разглашение военной тайны.
Свод законов (т. XV) в ст. 226 определял государственную измену значительно
подробнее, но тоже как изменнические действия, совершенные во время войны. Так,
ответственность устанавливалась за обнаружение умысла: предать государство или передать
часть его внешнему неприятелю, спровоцировать войну, сообщить неприятелю сведения о
состоянии армии, внутреннем положении государства, вести тайную переписку с
неприятелем, сотрудничать с неприятельскими шпионами, сдать город, крепость, порт,
корабли и т. п. неприятелю, перейти на сторону неприятеля, распространять манифесты и
объявления неприятеля. При этом Свод законов делал ссылки на Соборное уложение,
Артикул воинский, Полевое уложение 1812 года116 [ПСЗ, т. XXXII, № 24975] и некоторые
другие акты.
Уложение 1845 года следует в основном этому же направлению и предусматривает
ответственность за различные случаи содействия неприятелю. Так, значительная часть
важнейшей ст. 275 посвящена изменническим действиям, совершенным в условиях войны.
Но в отличие от предшествующего законодательства ответственность устанавливается
теперь и за действия, совершенные в мирное время (ст. 275, пп. 1, 2, 4, 5; ст. 278; ст. ст. 281,
282). Ответственность за шпионаж предусматривается только в условиях войны117 [Только
в 1892 году была установлена ответственность за шпионаж в мирное время].
Статья 276 является продолжением ст. 275 и устанавливает наивысшую меру
Большая библиотека редких книг на: goldbiblioteca.ru
наказания за государственную измену – лишение всех прав состояния и смертную казнь. Ее
дополняет ст. 277, относящаяся ко многим составам государственных преступлений,
дававшая право дополнительно применять к лицам, виновным в совершении
государственной измены, конфискацию родового и благоприобретенного имущества.
Статья 278 определяет (в отличие от ст. 275, п. 3) ответственность за передачу
государственной тайны иностранным государствам не в условиях войны.
Статьи 279, 280 говорят об ответственности за тайную переписку с правительствами
иностранных государств и с подданными государств, не состоящих в военных действиях с
Россией, но находящихся в неприязненных с ней отношениях. Речь идет об ответственности
за действия, совершенные без цели причинить вред государству и его интересам, при этом
ст. 280 допускает неосторожную вину.
Статьи 281, 282 предусматривают (впервые в истории российского законодательства)
ответственность за действия, которые могли привести к разрыву отношений с
дружественным государством или осложнению дипломатических отношений с ним.
Следует отметить, что в Уложении государственные преступления, в том числе
объединенные в комментируемых статьях, не получили достаточно четкого юридического
определения. Установленные тяжкие наказания не всегда соответствовали тяжести
содеянного и мере участия отдельных лиц в совершении преступления.
Раздел четвертый
О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ И ПРОСТУПКАХ ПРОТИВ ПОРЯДКА УПРАВЛЕНИЯ
Свод законов не очень четко формулировал преступления против порядка
управления. Система их расположения в законе не соответствовала тяжести и значимости
преступлений. Так, на первом месте стояли «поношение присутственных мест и
должностных лиц», «препятствия в обнародовании законов». Затем устанавливались
наказания за сочинение и распубликование подложных указов, распространение вредных
слухов, пасквилей и подметных писем. И только после указанных шли наиболее опасные –
непослушание и сопротивление властям, запрещенные сходбища, незаконные и тайные
общества, незаконное оставление отечества, взлом тюрем, незаконное освобождение
преступников и возмущение против законом установленных властей. Уложение о
наказаниях усовершенствовало систему преступлений против порядка управления, однако и
здесь она не свободна от недостатков.
Раздел четвертый Уложения объединяет самые разные по значимости и опасности
составы преступлений. В него включены деяния, противные порядку управления вообще,
неповиновение власти, сопротивление распоряжениям правительства, создание
противозаконных обществ, неповиновение законным постановлениям, распоряжениям и
требованиям властей, самовольный захват власти и проявление к ней неуважения и многое
другое. В этом же разделе содержатся преступные деяния, препятствующие осуществлению
правосудия и деятельности полицейских властей. Преступные деяния, направленные против
порядка управления, но совершенные должностными лицами, чиновниками, входят в другой
раздел «О преступлениях и проступках по службе государственной и общественной.
Система расположения материала лишена достаточной четкости». Важная с точки зрения
законодательства глава об ответственности за создание противоправительственных обществ
дана не в начале раздела, а после главы о похищении документов и прочего из
присутственных мест118 [Исследователи законодательства и судебной практики отмечали
казуальность, сложность и запутанность этого раздела, противоречивость его норм,
несоразмерность санкций тяжести содеянного. – См.: Очерк существенных отличий нового
уголовного Уложения от действующего Уложения о наказаниях. В кн.: Новое уголовное
Уложение, 1903. М, 1903, с. XLI].
Глава первая
Большая библиотека редких книг на: goldbiblioteca.ru
Статьи 283–290
Статьи определяют наказания за массовые беспорядки. Закон требовал самого
жестокого наказания для главных виновных (в преступлениях, совершенных без
предварительного сговора) и для зачинщиков и подстрекателей заранее подготовленных
выступлений. Ответственность устанавливается и за восстание с намерением
воспрепятствовать обнародованию постановлений и распоряжений правительства, или не
допустить исполнение этих постановлений, или принудить власти к совершению
незаконных действий.
Закон предусматривает умышленную форму вины. Наказание для главных виновных,
зачинщиков и подстрекателей – лишение всех прав состояния и каторга (для лиц, не изъятых
от телесных наказаний, – плети без определения числа ударов). Для других участников
наказания несколько мягче (например, лишение всех особенных, как лично, так и по
состоянию присвоенных, прав и преимуществ и ссылка на житье в Сибирь, с заключением
от 2 до 3 лет, с применением телесных наказаний; заключение в смирительном доме от
шести месяцев до одного года и некоторые другие). Разница в наказаниях довольно
существенна. Казуальность, нечеткость формулировок закона давала
судебно-административным органам широкие возможности выбора той или иной
репрессии.
Статья 288 приравнивает к восстанию против властей и всякое выступление
крепостных крестьян против помещиков, а государственных крестьян – против органов
сельского управления. В случае (ст. 289), если восстание против властей имело своим
последствием причинение смерти или поджог, виновные подвергались самому тяжкому
после смертной казни наказанию – лишению всех прав состояния и бессрочной каторге, а
для лиц, не изъятых от наказаний телесных, – еще и наказанию плетьми и клеймению.
Статья 290 освобождала от ответственности участников противодействия властям,
подчинившихся требованию властей прекратить выступление. Это положение не
распространялось на зачинщиков и подстрекателей – они наказывались, но слабее по
сравнению со ст. ст. 284–286.
Статьи 291–293
Статьи наказывают за противодействие исполнению постановлений государственных
органов и должностным лицам. В зависимости от конкретных обстоятельств совершения
этих действий (оказано ли сопротивление с оружием, было ли применено насилие или была
лишь реальная угроза насилия в отношении чиновника) закон устанавливает различные по
тяжести наказания – от лишения всех прав состояния и каторги до заключения в тюрьме от
трех месяцев до двух лет.
Статьи 294–295
Статья 294 устанавливает наказание за преступление, которое должно бы находиться
в разделе «О преступлениях и проступках против постановлений о повинностях
государственных и земских», так как предполагает уклонение от выполнения повинностей
(государственных или общественных). Но статья говорит и об отказе исполнять
распоряжение властей, т. е. о составе преступления против порядка управления. Состав
преступления, предусмотренный ст. 295, отличается только особенностями субъекта.
Статьи 296–300
Статьи 296, 297 устанавливают наказание за подстрекательство к противодействию и
сопротивлению властям. В ст. 297 фактически речь идет о наказуемом приготовлении к
совершению преступления и о хранении писем, сочинений, содержащих призыв к
сопротивлению. С учетом реальных последствий преступных действий закон устанавливал
наказание – от лишения всех прав состояния и каторги (с наказанием плетьми для лиц, не
изъятых от наказаний телесных) до кратковременного ареста от трех дней до трех недель и
Большая библиотека редких книг на: goldbiblioteca.ru
даже просто выговора в присутствии суда. Две следующие статьи предусматривают
конкретные случаи сопротивления властям, а ст. 300 – самоуправство. Последняя интересна
тем, что говорит об установлении наказания по совокупности.
Глава вторая
Глава содержит нормы, свидетельствующие о значительно возросшей по сравнению
с предшествующим законодательством уголовно-правовой охране бюрократического и
полицейского аппарата России. Ранее законодательству были известны лишь некоторые
составы, включенные в комментируемый раздел, – подделка печатей письменных актов,
срывание, порча, уничтожение правительственных указов и распоряжений 119 [См.:
Артикул воинский, ГА. XXII. – Российское законодательство X – XX веков, т. 4, с. 364. Еще
меньше подобных составов было в Соборном уложении 1649 г. – ст. ст. 1–4, гл. IV.–
Российское законодательство X – XX веков, т. 3, с. 91].
Артикул воинский и Соборное уложение 1649 года рассматривали и
фальшивомонетчество как преступление против порядка управления. В Уложении 1845 года
ответственность за указанный состав преступления содержится в разд. VII – О
преступлениях и проступках против имущества и доходов казны. Ранее в раздел о
преступлениях против порядка управления входили и преступления против суда –
лжесвидетельство и лжеприсяга120 [См.: Артикул воинский, гл. XXII, ст. ст. 196–198. –
Российское законодательство X– XX веков, т. 4, с. 363]. Но Уложение перенесло указанные
составы в разд. II – О преступлениях против веры и о нарушении ограждающих оную
постановлений. Это объяснялось тем, что законодатель видел в них прежде всего
преступления против религии, подрывающие веру в бога.
Значительное расширение числа составов преступлений против различных
представителей административно-полицейского аппарата связано и с его ростом, и с
усилением его влияния, значимости. Царизм видел в неповиновении требованиям
чиновников, полицейских проявление антиправительственных настроений. Видимо, в связи
с этим настоящая глава была включена в раздел о преступлениях против порядка
управления. Но в главе содержатся преступления очень разные по тяжести и значимости их.
Статьи 301–304
Статья 301 формулирует хорошо известный законодательству России состав
преступления – порчу, уничтожение, искажение правительственных указов. Наказание
устанавливалось в зависимости от того, совершены ли действия умышленно или без умысла
(в пьянстве, по невежеству). Как тяжкое преступление против порядка управления
рассматривалось повреждение гербов и официальных надписей, памятников (ст. ст. 302,
303). Особый состав преступления (наказываемый значительно мягче по сравнению с
вышеуказанными) – срыв и истребление объявлений местного начальства и полиции (ст.
304).
Статьи 305–307
Статьи наказывают составителей и распространителей писем, сочинений,
содержащих оскорбительные суждения относительно действий чиновников различных
рангов, недозволенные (но, видимо, не содержащие критики, оскорбительных суждений)
суждения о постановлениях и действиях правительства.
Статья 308
Статья наказывает за своеобразное соучастие (точнее, прикосновенность) во всех
отмеченных выше преступлениях, но очень мягко.
Статьи 309–316
Статьи устанавливают ответственность за различные формы оскорблений,
нанесенных чиновникам или правительственным учреждениям. Эти оскорбительные
действия могли выражаться в неуважении к правительственному учреждению,
Большая библиотека редких книг на: goldbiblioteca.ru
высказанному письменно или устно, в оскорблении словом или действием.
Статья 311 рассматривает как неуважение к государственному органу подачу жалобы
на судебное или иное решение во второй или третий раз (в случае признания
безосновательности первого или второго обжалования).
Статья 314 устанавливает наказуемость (видя в этом выражение неуважительного
отношения к правительственным местам) оскорбления в официальном месте не чиновника,
а находившегося там частного лица.
Глава третья
Статьи 317–318
Статьи говорят о присвоении власти. Отмечается, что совершенное присвоившим
власть действие не должно содержать состава другого преступления, – в противном случае
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |