Да... Шут снова оказался в Чертоге.
Он и сам не знал, радоваться этому или огорчаться. Дни, проведенные в темнице, сильно изменили его отношение к жизни... И Шут уже не был так уверен, что хочет прятаться под монастырской крышей. Презрительное обвинение Руальда в бегстве неожиданно оцарапало душу... Может быть потому, что в этом обвинении звучала горечь утраты...
"Руальд не хотел, чтобы я уходил... - Шут думал об этом с удивлением и печалью. - Почему?"
Не потому ли, что в глубине души готов был простить своему другу его предательство?..
Шуту очень хотелось так думать. Хотя он все равно не представлял, как смотреть в глаза королю.
Вода в ванне понемногу начала остывать, и Шут решил, что пора уже и выбираться. Достать чистую одежду, причесаться, натереть лицо настойкой кру...
Ничего ему не хотелось.
Только лечь и уснуть.
А еще лучше - пойти в порт и сесть на первый же корабль до Белых Островов, будь то хоть рыбацкое корыто, насквозь провонявшее тухлятиной.
"Милая моя, - думал он про Элею, - как же я соскучился по тебе..." - ему хотелось ярче представить лицо любимой, но стук в дверь не позволил надолго окунуться в грезы. Посыльный от короля сообщил, что Его Величество желает видеть графа на обеденной трапезе.
Выбравшись из ванны, Шут долго разглядывал свой обновленный гардероб, пытаясь понять, что лучше надеть. Ему не хотелось ни роскоши, ни блеска, никакой вообще дворянской помпезности. В конце концов, он достал обычную белую рубаху из тонкой шерсти и самый неброский из всех костюмов - плотная темно-зеленая ткань смотрелась благородно, но сам наряд выглядел в достаточной мере скромно.
Руальд изволил трапезничать в кабинете. Эта привычка плотно вошла в его образ жизни. Но беспорядка в комнате больше не было - судя по всему, король наконец-то и сам устал от него.
Войдя, Шут неловко замялся у порога. Он не знал, что говорить и что делать... И, конечно, даже не смотрел на Руальда. Уставился в пол, точно провинившийся подмастерье перед хозяином. Какое-то время король молча разглядывал гостя, а потом со вздохом произнес:
- Иногда мне кажется, Пат, что ты и в самом деле неразумен как дитя... И ведешь-то себя именно так. Хватит уже топтаться там, садись к столу.
Шут сел. Деревянно опустился на краешек кресла. Из-под непричесанных волос он видел, как Руальд разливает по бокалам вино. Нежный аромат ферестрийского наполнил комнату, смешавшись с запахами жареного мяса, свежего хлеба и каких-то с соленьев... Шут едва не захлебнулся слюной. После той крынки молока он успел проглотить пару ложек похлебки, которую нашел на кухне в особняке Торьи, а затем чашку бульона от лекаря Вильяра. Но это было давно и мало. Желудок предательски забурчал, сообщая, что жаркое из свинины окажется очень кстати.
- Ешь, - Руальд отмахнул приличный кусок мяса и протянул его Шуту на острие кинжала.
Еще несколько минут прошли в тишине, нарушаемой только плотоядным урчанием благородного графа, решившего, что советом старого целителя можно и пренебречь - и от вина, и от жаркого устоять было невозможно. А когда Шут разделался с угощением, король без лишних слов протянул ему небольшой документ, заверенный главной печатью. Сургучная блямба тяжело свисала на длинном витом шнуре. Серьезная бумажка...
Наскоро вытерев жирные пальцы о салфетку, Шут подхватил документ и развернул. Смысл написанного дошел до него не сразу.
- Руальд... - он наконец взметнул глаза на короля, - это... это правда? Или... просто повод убрать его?
- Правда, - небрежно ответил Руальд и пригубил вино. - Торья, конечно, здорово сглупил, вернувшись в свою берлогу... Хотя если бы не ты, то, скорее всего, эти олухи из стражи так ничего бы и не заметили... Охраняли бы и дальше дом, куда так просто можно попасть через подземный ход. Так вот... он сглупил. Потому что наш палач прекрасно знает свое дело - уже через час Бакор лично пришел ко мне с докладом, где я нашел ответы на многие важные вопросы... И на этот в том числе.
- Значит наш министр безопасности не только покрывал работорговлю... - промолвил Шут, - он сам был основным создателем этой паутины...
- Точно, - Руальд отправил в рот кусок посочней и взглянул на Шута с мрачным удовлетворением.
- А... - Шут вдруг вспомнил о самом главном, - а эти в масках... что Торья сказал про них?! - от волнения он чуть не уронил королевский обвинительный вердикт в свою тарелку.
- Увы, - вздохнул Его Величество, - к этим людям наш министр отношения не имеет. Совершенно точно. Палач очень старался, проверяя.
- Но... но как же... - Шут не понимал. Он был уверен, что Торья раскидал свои сети повсюду и имел представление не только о темных делах с рабами, но и о таинственных магах, которые предпочитали прятать свои лица. Ему казалось - они сообщники.
- Да, Пат, - досадливо цокнул языком король, - мне тоже жаль... но ниточка никуда не ведет. Однако же и работорговли вполне достаточно, чтобы навсегда заткнуть этого человека. Жаль только, что народного суда не будет... мне бы хотелось поглядеть, как люди плюют на макушку этому стервятнику и бросают в него камни. Теперь он уже ничего и никому не расскажет...
- Ой... - вспомнил Шут при этих словах и посмотрел на Руальда виновато. - Я забыл тебе сказать... Верней не успел... Знаешь, Торья солгал. Он обманул меня... Ему ничего не известно про Фарра...
Король медленно сплел пальцы и, укусив себя за костяшку одного из них, пристально поглядел на Шута.
Да уж... новость и впрямь была не из тех, о которых умалчивают.
- Извини, - вздохнул Шут. - Я понял это уже там... в его пыточной, - он невольно поморщился при мысли о том, чего сумел избежать лишь чудом. А потом рассказал Руальду все, о чем догадался.
И много еще чего поведал про господина бывшего министра...
- Значит, слухи не врали, - скривился Руальд, - старый падальщик и в самом деле не дурак был развлечься с молодыми мальчиками... Какая мерзость! - он не удержался и врезал кулаком по столу. - На кол! На кол эту похотливую тварь! А впрочем нет... Пусть будет суд! Большой народный суд на площади. А потом я самолично закую его в колодки на плахе, и каждая женщина, у которой пропал сын, сможет лично сказать нашему защитнику безопасности, что она думает о нем!
"Не только сыновья пропадали... - подумал Шут. - Сколько жителей королевства оказались в рабстве где-нибудь в Андее..."
Даже представить страшно.
Руальд подумал о том же.
- А потом отправим его на галеру. Пусть катает андейскую знать за миску каши и старый сухарь! - желваки у короля так и ходили от ярости. Впрочем, он быстро взял себя в руки - вдохнул поглубже и вдруг проговорил негромко: - Боги... а все-таки, какое это счастье, что он тебя обманул... Какое счастье...
Шут снова опустил глаза и подумал - пора уходить. Он обо всем поведал, о чем должен был...
- Я тоже рад, - сказал Руальду тихо. - Очень... - и вдруг понял, что больше не может так жить, обхватил лицо руками, пряча стыд за судорожно сведенными пальцами. Упал перед королем на колени. - Прости меня, Альда! Пожалуйста!.. Молю тебя, прости... прости!.. Сделай со мной, что хочешь, только не думай, будто я предал тебя... мой король...
Руальд шумно вздохнул. Несколько мгновений он молчал, а потом опустил тяжелую ладонь Шуту на плечо.
- Я постараюсь, Пат.
Они еще долго сидели и все говорили... говорили про Нар. Шуту было очень важно, чтобы король уверился абсолютно - юная жена не предавала его... Нет. Лишь хотела своему дорогому супругу счастья... Равно, как хотел этого и глупый дурак в бубенцах.
А потом Руальд неожиданно спросил:
- Слушай, Пат, а где этот твой... бандит кудрявый?
- Май что ли? - улыбнулся Шут. - В последний раз я видел его на кухне...
- Надо и с ним поговорить, - король вернулся к серьезному. - Он будет свидетелем.
- Не думаю... - покачал головой Шут. - Май ни в жизнь не позволит сказать о себе, что с ним едва не приключился такой позор! Скорее уж сбежит, - а потом добавил с усмешкой: - Вот только для начала сам соблазнит парочку служанок посимпатичней...
- Но-но! - хмыкнул Руальд. - Мне тут второго господина Патрика не надо! - его улыбка была почти обычной... - Кстати... - промолвил он вдруг после короткой паузы, - Пат... Я тут подумал... Отчего так вышло, что я до сих пор не знаю твоего настоящего имени?
Шут поперхнулся вином.
- А... ну... - он совсем растерялся и не знал, как ответить на этот вопрос. - Ты и не спрашивал, - хотел перевести все в шутку, но под внимательным взглядом Руальда смешался. И как-то само собой вырвалось: - Тэйме...
Май нашелся сам. Шут встретил его, спускаясь на кухню.
- Боги, Пат! - воскликнул музыкант. - Всеми демонами клянусь, я думал, что ты врал про короля! А ты, оказывается, его любимчик!
Шут поморщился, услышав это слово, но ничего не сказал, лишь пожал плечами.
- Тебя накормили? - уточнил он на всякий случай.
- О да! - весело ухмыльнулся Май, похлопав себя по животу. - И еды, и всевозможных сплетен про знаменитый Чертог я получил в достатке. Но скажи, - не мог уняться он, - кто ты все же? Я так и не понял. По титулу дворянин, а за глаза тебя все шутом кличут... Твой отец не граф?
- Нет, - Шут подошел к высоким перилам, ограждающим балюстраду второго этажа, и, облокотившись на них, посмотрел вниз... - Мой отец погиб несколько лет назад. Он был бродячим артистом. Как и я.
Май присвистнул.
- Так ты наш человек, - с неожиданной теплотой сказал музыкант и приобнял Шута за плечи. - Как же тебя занесло в это логово богачей?
Шут покосился на слегка оттопыренный карман музыканта. Он ни мгновения не сомневался, что пройдоха Май уже успел позаимствовать что-нибудь плохо лежавшее.
- Разве тебе на кухне всего не рассказали? - спросил насмешливо.
Май сделал обиженное лицо.
- Да за кого ты меня принимаешь, ваша светлость! - и тут же хлопнул Шута по плечу. - Разве стал бы я выспрашивать их о тебе? Особенно после того, как сделал вид, будто мы - старые друзья!
Шут рассмеялся. Да уж... друзья...
- Тебя хотел видеть король, - сообщил он Маю как бы между прочим. И с удивлением увидел испуг на лице скрипача.
- Э, Пат! Да чем я ему не угодил?!
- Как раз угодил, - ответил Шут. - Его Величеству нужен свидетель по делу бывшего министра безопасности.
- О как... - Май нахмурился. - А если я не хочу?
- Я так и сказал Руальду, - усмехнулся Шут, - но, боюсь, тебе все равно придется с ним побеседовать. - Ну, ты особенно не беспокойся, - поспешил ободрить он своего нового дружка, - сегодня король тебя точно не вызовет - у него других дел выше макушки. Пойдем лучше, я покажу тебе свою комнату. У меня там есть отличный закуток, где можно поспать... и пара чистых рубашек, - вид у музыканта и в самом деле был такой, что по деревне гулять стыдно, не говоря уже про дворец.
Май почесал свою кудрявую голову, глубокие раздумья были очень ярко выражены на его лице.
- Значит, я буду вроде твоего гостя?
- Ну да.
- И смогу гулять по всему Чертогу?
- Конечно, - улыбнулся Шут.
- Лихо!.. - Май метнул на него лукавый взгляд. - И даже побываю на какой-нибудь пирушке? - не дожидаясь ответа, он устремился мыслями дальше: - И даже смогу попиликать чего для ваших господ?
- Почему бы и нет? - пожал плечами Шут. - Хочешь, так прямо сейчас познакомлю тебя с нашими музыкантами.
- Хочу! - живо согласился скрипач. - Только комнатку свою сперва покажи, а то не сыщу потом.
В Шутовой спальне Май скептически хмыкнул, мол, не шибко-то и роскошно...
- Красть нечего? - язвительно уточнил Шут, на что музыкант обиженно засопел и даже сделал вид, будто хочет отвесить хозяину комнаты подзатыльник за нанесенное оскорбление. - Ничего, - сказал тот своему гостю, ловко уворачиваясь, - не горюй! Я познакомлю тебя с леди Аритой - в ее будуаре даже горшок, и тот золотой, - Шут лукаво подмигнул Маю. - А спать тут будешь, - и открыл дверь в бывшую свою тайную каморку. После того погрома, что он учинил несколько недель назад, в ней совсем мало чего осталось от прежнего вида. Зато в комнатке стояла вполне удобная дневная лежанка, а из окна по-прежнему открывался дивный вид на сад.
- Ну-ка, проверим, что тут за перина! - весело сказал Май и повалился на лежанку. - А неплохо, неплохо... Пожалуй, я немного отдохну, прежде, чем идти к вашим музыкантам...
Когда Шут возвратился через несколько минут с чистой одеждой для гостя, тот уже крепко спал, свернувшись в клубок, точно озябший кот.
Не долго думая Шут последовал его примеру и точно так же, не раздеваясь, лег поперек кровати, уткнувшись лицом в любимое меховое одеяло.
Спал он очень крепко и совсем не видел снов, а когда проснулся, не мог понять, что же не так... Смутная тревога терзала душу. Это не было предчувствием беды, скорее ощущением, будто он забыл о чем-то очень важном.
"Элея... - мысль о любимой обожгла сильней пламени, - милая моя, ты, может быть, уже дома... А я, болван, так до сих пор и не пришел к тебе больше, хоть и обещал..."
За окном сгустились сумерки. Шут подумал, что скоро совсем станет как филин - днем спать, ночью блуждать... ловить чужие сны...
Но, как ни крути, а грядущей ночью он непременно должен был увидеть Элею.
Май в соседней комнатке громко сопел, обняв подушку. Шут не стал его будить. Уж кто-кто, а этот малый нигде не пропадет, даже если, проснувшись, не обнаружит рядом ничего знакомого. Он и в темнице умудрялся сохранять бодрость духа...
Дворцовые коридоры уже наполнило неяркое сияние светильников, звуки музыки и смеха доносились со стороны парадных покоев, где обитали знатные господа. Жизнь в Солнечном Чертоге никогда не замирала... Медленно проходя через анфилады роскошных комнат, порой встречая знакомых и улыбаясь, Шут думал о том, как легко лишиться всего... Богатства и знатности, связей и влияния... Уже весь дворец знал, про темные дела бывшего министра, и многие спешили отодвинуть его имя как можно дальше от своего. Точно так же было, и когда господин Патрик оказался в опале...
"Людям нравится наблюдать за чужим падением, - невесело усмехался про себя Шут. - Им всегда так приятно видеть, что это не по их душу явилась беда. И чем выше было твое положение, тем больше радости вызовет низвержение в пропасть...", - сам он никогда не понимал такого веселья. Да, Шут ненавидел Торью, но ненавидел искренне и честно. А ведь среди дворцовых вельмож было немало таких, кто восхищался им прежде, кто пел ему хвалительные песни, а после отвернулся...
Почти у самой бальной залы Шута нагнала молодая служанка.
- Господин Патрик! - воскликнула девушка. - Замаялась вашу милость искать! До вас гость какой-то пришел.
- Гость? - никаких гостей Шут не ждал и потому сразу насторожился. Он уже привык, что неожиданные встречи оборачиваются неприятностями. - Каков он из себя?
- Да кто ж его разберет, господин Патрик, - виновато вздохнула служанка. - Он в плаще. Явился через черный двор.
"Так уже было, - вспомнил Шут. - А вдруг это опять посыльный от Элеи?"
- Где этот человек? - спросил он поспешно.
- Дожидается вас возле фонтана. Того, который с большими рыбами.
Шут не стал дослушивать. Благодарно кивнул и поспешил в сад, где среди самых старых и ветвистых деревьев стоял фонтан, украшенный хвостатыми морскими девами.
Вечером аллеи сада сияли огнями множества фонарей, но неведомый гость скрывался в тени раскидистых яблонь, Шут увидел его лишь тогда, когда тот сам этого пожелал.
Незнакомец шагнул вперед, позволив неяркому свету ажурных фонариков вычертить его темный силуэт на фоне мраморной чаши фонтана. Уже в этот миг Шут испытал смутное ощущение узнавания. А потом ночной гость сбросил с головы капюшон, и Шуту не удалось сдержать радостного крика.
- Кайза!
Шаман ничуть не изменился за несколько недель, что пропадал неизвестно где. Все те же яркие черные глаза, стремительные движения дикого зверя и насмешливый голос...
- Ну полно, Зумана. Хватит меня терзать так отчаянно, - впрочем, он и сам крепко обнял Шута. - Скажи лучше, все ли хорошо у тебя?
Шуту сразу же захотелось обиженно сообщить, что, мол, вовсе нет... И упрекнуть друга в несвоевременном исчезновении, когда тот был так нужен... Но прикусил язык, ибо самые трудные решения и испытания уже остались позади.
И ведь справился же он сам.
Ну, или почти сам.
- Все хорошо, Кайза, - со вздохом ответил Шут. - Я жив, как видишь... Руальд тоже. Правда у нас война вот-вот начнется... но тут уж ничего не поделаешь.
- Жив, говоришь... - шаман взял Шута ладонями за виски и пристально вгляделся в его лицо. - Значит, не зря мне дурные видения являлись... Ты был в беде? Да... вижу. Был. На тебе до сих пор следы чужой скверны... Снять бы их не мешало...
Но прошлое Шута волновало в наименьшей степени.
- Кайза! - он схватил друга за руку. - Скажи, что ты надолго! Скажи, что не уедешь снова!.. - Шут вдруг очень испугался, подумав не на короткий ли миг вернулся шаман.
- Уйду, - усмехнулся тот. - В городе вашем у меня сегодня еще есть дела. И ночлег надо найти...
- Да ты с ума сошел! - Шут изумился до глубины души. - Неужели думаешь, в этом огромном дворце для тебя не найдется постели?!
Степной колдун поморщился.
- Не нравится мне ваш дворец, - откровенно сказал он Шуту. - Здесь слишком много любопытных глаз и злых языков. На твоем месте я бы тоже держался от него подальше.
- О, не глупи! - сердито воскликнул Шут. - Идем! Идем же! Будешь спать в моих покоях. Никто тебя не потревожит! - и тут он вспомнил про Мая. Впрочем... ушлый скрипач хоть и был нечист на руку, но в остальном казался вполне славным парнем. В крайнем случае его всегда можно будет услать к музыкантам. Если он сам еще к ним не сбежал. - Идем, - снова повторил Шут. - Ведь ты наверняка голоден и устал.
Кайза негромко рассмеялся.
- Зумана, ты и до глухого докричишься. Хорошо, я останусь здесь с тобой, но в город мне все равно надо. Не переживай, я найду потом и тебя, и твою норку в этом муравейнике. А сейчас помолчи... Мне нужно сказать тебе главное. Ради чего я уезжал и искал тех, кто мудрей меня, - Шут замер, притаив дыхание, а степной колдун вдруг улыбнулся ему виновато и с удивительной теплотой. Так что сразу стало понятно - дурных вестей не будет. - Я ошибся, - совсем тихо промолвил Кайза, - помнишь, сказал, будто любой человек Силы может увидеть твою связь с сыном?.. - Шут прикрыл глаза, чтобы не выдать волнения, которое захлестнуло его душу, а шаман продолжал: - Да, ошибся... Прости. Знаю, эта ошибка стоила тебе дорого... Но теперь... теперь я могу сказать совершенно точно - вашей связи не увидит никто. Никто, понимаешь?
- Но... - все-таки Шут не понимал, - но ведь ты же увидел...
- Да. Потому и понял не так... - Кайза сердито дернул себя за кончик тонкой черной косицы, оплетенной цветными нитями. - Все дело в Единении. Ты раскрыл передо мной свою душу, потому меж нами и не осталось того, что можно утаить...
Шут молчал ошеломленный.
Он вспоминал перекошенное от ярости и обиды лицо Руальда и пытался представить себе, что этого могло бы и не быть... Если бы не обман Торьи, если бы не ошибка Кайзы...
- Зумана... - шаман осторожно тронул его за плечо. - Ты что? Разве не рад?
- Рад, - тихо ответил Шут и присел на край фонтана. Помолчал немного. - Я все рассказал Руальду. Вот так...
Кайза хмыкнул безрадостно:
- Как он тебя не прибил, ваш король?
- Почти прибил, - со вздохом ответил Шут. - В последнее время меня вообще что-то слишком часто пытались прибить.
Шаман смерил его оценивающим взглядом. Вероятно, искал видимые доказательства этих попыток.
- Ну, по крайней мере, выглядишь ты вполне живым, - ответил он, пряча за насмешкой печаль и виноватость. - Утром поговорим. Раньше навряд ли вернусь.
Шут кивнул. Он все еще был глубоко впечатлен новостью. Радость мешалась в его душе с обидой и уже до боли знакомым желанием повернуть время вспять.
Хотя где-то очень в глубине Шут понимал - так правильней... Нельзя построить счастье на лжи. И дружба не всегда выдерживает испытание обманом.
Когда он вернулся в свою комнату, Мая там, конечно же, не было. На постели музыканта осталось лежать сбитое в ком одеяло да старое тряпье, которое и одеждой-то назвать язык не повернется. Шут коротко окинул взглядом каморку, с печальной улыбкой вспоминая, какой она была раньше... а потом решительно направился в сторону кухни. Ужинать в своей комнате он никогда не любил, а трапезничать за одним столом со всеми придворными и вовсе казалось ему сущей пыткой. Лучше уж среди слуг.
"Совсем ты не дворянин, господин Патрик, - смеялся он над собой. - Как был простаком, так и остался"
На самом деле, больше всего он любил сидеть за одним столом со своей королевой...
И Руальдом.
Оба они были бесконечно далеки от Шута.
Вероятно, Руальд успел поговорить с Маем... И, скорее всего, скрипач нашел достаточно веские аргументы, чтобы не выступать в суде лично. Однако на Главную площадь, где проходило всенародное слушание, он пришел вместе с Шутом. Они выбрали удобное местечко в стороне от помоста с обвиняемым - так было спокойней. Май увлеченно лузгал семечки и отпускал неприличные комментарии на каждое слово старшего судьи. Ему было откровенно безразлично, что тот скажет, ибо решение короля уже знали почти все обитатели дворца, равно, как и многие горожане.
Шут тоже слушал вполуха. Его мысли были заняты совсем другим...
Ночью он, наконец, встретился с Элеей.
Она была печальна и не скрывала этого.
Скучала...
У Шута едва сердце не разорвалось, когда он увидел слезы в этих прекрасных медовых глазах...
И что он мог сделать? Да ничего.
А еще Элея без конца требовала сказать, все ли с ним хорошо. Здоров ли он, не приключилось ли беды. Шут отвирался как мог, но едва ли ему это удалось в полной мере...
- Пат, ну ты чего такой кислый? - Май скорчил недовольную мину и смачно плюнул себе под ноги.
- Да так... - вздохнул Шут.
- Неужели тебя не вдохновляет мысль о скорых мучениях этого ублюдка?
- Губы отряхни, - посоветовал скрипачу Шут. Тот небрежно смахнул налипшую шелуху. - Какое мне дело до него? Тут таких радостных, вон, целая площадь.
- Ну, - не понял Май. - Так а что тебе мешает радоваться с ними?
"Да отвяжись ты!" - хотел сказать Шут, но промолчал.
Скрипач заявился к нему под утро, слегка пьяный и очень веселый. Увидев, что хозяин комнаты не расположен к винным возлияниям и музыке, Май вежливо убрался в свою каморку. Но как только храмовый колокол начал созывать всех на суд, музыкант живо растолкал Шута и предложил воочию убедиться в справедливости наказания для господина Торьи.
Когда они пришли к площади, та уже гудела как улей. Горожане находились в крайнем возбуждении. Шутка ли! Не каждый день случается увидеть, как на эшафот ведут человека, который сам прежде отдавал приказы палачу. Который сам был палачом. Который много лет покрывал и развивал работорговлю...
На слушании присутствовал сам король. Он не участвовал в суде открыто, но все понимали, что главное и последнее слово скажет именно Руальд. Трон Его Величества возвышался посреди широкого помоста, сколоченного специально для этого дня. Король был мрачен и одет в темный, почти траурный костюм. Одного взгляда на монарха хватало, чтобы понять - никакого праздника здесь не будет.
Торья стоял перед судьями на том же помосте, руки его были скованы, а одежда выглядела теперь хуже, чем старое тряпье Мая. Да и сам бывший министр представлял собой зрелище не слишком привлекательное... Хищный нос был откровенно сломан, равно как и пальцы на обеих руках... Способы работы заплечных мастеров в Чертоге не отличались оригинальностью. А еще Шут знал, что Торье обрезали язык... дабы не сболтнул чего лишнего.
- Эк его хорошо разукрасили, - мстительно проронил Май. - А я бы все ж добавил еще...
Шут снова промолчал. Ему не доставляло большого удовольствия глядеть на изувеченного Торью в окровавленных лохмотьях. Старый паук едва держался на ногах и тоже не выказывал особого внимания к словам судьи... Он был достаточно умен и понимал, что недолго теперь задержится на этом свете.
Зато горожане ловили каждое слово, доносящееся с помоста. И чем дальше судья зачитывал список преступлений, совершенных бывшим министром, тем громче гудела толпа... Руальд, как выяснилось, очень много сумел раскопать обличительных фактов на этого человека.
Когда судья дошел в своем списке до работорговли, площадь взорвалась криками...
- А! - весело отметил Май. - Вот и первые камешки.
И в самом деле - горожане, до того знавшие правду лишь по слухам, один за другим принялись швырять в Торью всем, что под руку попадалось. Май задумчиво поглядел на свой кулек с семечками, но или счел его недостаточно увесистым, или просто пожадничал.
Гвардейцы сердито застучали рукоятями мечей по щитам, тесня разбушевавшихся людей.
"Как будто вы не знали, что так будет... - подумал Шут осуждающе. - А если кому из судей прилетит квашеной репой? Или королю?"
Но рокот толпы неожиданно стих - это сам Руальд встал и успокаивающе поднял руку. Впрочем, говорить он ничего не стал, только убедился, что камни и гнилые овощи больше не летят, а потом спокойно сел обратно на трон. Верховный судья благодарно покивал и продолжил свою обличительную речь.
Шуту стало скучно. Он сел на подвернувшийся рядом пустой бочонок и прикрыл глаза.
"Элея... - образ любимой затмевал все прочее, что было вокруг. - Ну пожалуйста, не печалься так сильно... я ведь все чувствую..."
- Пат! - неуемный скрипач снова сунулся к Шуту. - Ты слышал? Слышал, что они сказали?!
- Что? - на самом деле ему было почти безразлично.
- Смерть у позорного столба! Всего лишь!.. Да я.. да я... я бы четвертовал его, кишки бы на раскаленную кочергу намотал!..
- Уймись, - фыркнул Шут. Он уже понял, что Май просто очень любит пышные угрозы. Вместо того, чтобы слушать скрипача дальше, он обратил все внимание на слова верховного судьи.
-...По истечение каждого третьего дня преступнику будут давать ложку еды и кружку воды, дабы не умер слишком быстро. А страже велено следить за тем, чтобы добрые жители нашего города не забили преступника до смерти.
- Его прямо тут на площади и прикуют, - горячо зашептал Май, повторяя услышанное ранее. - И каждый будет вправе подойти и плюнуть этому гаду в лицо!
Шут смотрел на Торью. Человека, обрекшего сотни жителей Закатного Края на жизнь в неволе... замучившего десятки невинных... надругавшегося над слабыми... Сгорбленного, униженного бывшего министра в лохомтьях и потеках высохшей крови.
- Это хуже четвертования, - обронил он наконец и отвернулся, чтобы уйти.
- Постой! - скрипач ухватил Шута за руку. - Патрик! Куда ты? - в глазах Мая отразились тревога и беспокойство. - Какой демон тебя терзает, ваша светлость? Ты сам не свой!
Шут накрыл губы костяшками пальцев.
Ну что он мог сказать?
- Здесь шумно... Мне нужно побыть в тишине, - и быстро зашагал прочь, расталкивая плечами столпившихся вокруг людей.
Май догнал его спустя пару мгновений.
- Я с тобой! - заявил он таким тоном, что проще согласиться, чем объяснять, почему это лишнее.
Шут не стал возвращаться во дворец. Ему невыносимо захотелось посидеть на берегу моря, там, где волны с грохотом разбиваются о скалы. Где почти нет людей, а только старые лодки, до половины вросшие в песок. Летом в таких местах, слишком мелких и каменистых для кораблей, всегда плескается городская детвора, но в холодное время берег пустовал...
Он махнул рукой первому же вознице, не желая терять времени на поход в конюшню за своим жеребцом. Хмурый детина заломил приличную цену, но Шут не торговался. Он запрыгнул в коляску, желая поскорей оказаться как можно дальше от шумной толпы и гомона.
- Эй! - возмущенно крикнул Май, на ходу цепляясь за борт открытого экипажа. Он был весьма ловок, этот скрипач. - Ну ты чего?! Сказал ведь - подожди! А ты... - музыкант уселся на скамью рядом с Шутом и взглянул сквозь растрепанные кудри с нескрываемым сомнением. - Ты мне не нравишься, Пат. А ну выкладывай, что стряслось! Не паука же этого ты вдруг пожалел!
Шут отвернулся и глядел на улицу.
- Май, ну чего ты пристал ко мне? - спросил он с отчаянием.
Скрипач поднес палец к губе, словно хотел что-то сказать, но колебался.
- Знаешь, - произнес он наконец, - был у меня дружочек один... Вроде парень обычный, не слабак и не девица... А вот однажды надоело ему все, жена обидела... он взял и наелся яду... И спасти не успели.
Шут сердито дернул плечом.
- Думаешь, я пойду в море топиться? - язвительно спросил он.
Но Май на хамство не обиделся, только промолвил:
- Кто же тебя знает... Мы не так давно знакомы, чтобы я понимал наверняка. А объяснять потом твоему королю, куда ты сгинул, мне не хочется, - с этими словами он небрежно вытряхнул на ладонь щепоть семечек и как ни в чем не бывало принялся их лузгать.
Шут не нашелся, что ответить, и смущенно промолчал.
"Вот странно, - думал он, - этот воришка знает меня пару дней, а ведет себя так, словно мы и в самом деле уже много лет, как друзья..."
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 15 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |