- Боишься высоты? - поддразнил Петрель - разумеется, именно он спас меня от падения - не спеша разжимать хватку.
- Только падать с нее, - откликнулась я. Нет, все-таки байк - это совсем не то же самое, что ненадежная опора под тобой и ежесекундный риск того, что очередная ступенька разлетится в труху, как только шагнешь на нее. Байк однозначно надежней, да и пользоваться им не в пример приятней.
Хотя, мокрому пятну на камнях наверняка глубоко плевать, откуда именно произошло падение.
Я сглотнула, ощутив, как пересохло от волнения во рту. Так, соберись и не позорься перед парнем. Он-то вот шагает вполне уверенно, не вздрагивая от хруста дерева. Покажи, что ты не хуже.
Самовнушение немного помогло, так что, когда Петрель обернулся в следующий раз, у меня было готово невозмутимое выражение лица и фраза:
- А еще медленней ты ползти можешь? - сказанная с вызовом.
Островитянин скрипнул зубами, никак не отреагировав на мой выпад. Практически никак. Шаг он все же ускорил, и я вскоре услышала - с затаенным злорадством - как его дыхание стало тяжелее. Правда и сама я уже еле переставляла ноги, так что победа была чисто символической...
Когда мы добрались, наконец, на вершину маяка, там уже ждал Смотритель. Я, успевшая за время утомительного подъема забыть, зачем собственно шла, удивилась, как старик вообще одолел чертову лестницу.
- Долго вы, - пожурил он нас, - В мое время молодежь пошустрее была...
- Извини, отец, - Петрель склонил голову, будто бы винясь, но в его глазах блеснули искорки смеха, - Наша гостья не привыкла к таким нагрузкам, вот мы и задержались.
Вот ведь... Я угрюмо смотрела себе под ноги, присутствие Смотрителя сдерживало от ответного выпада.
- Все со мной в порядке, - я злобно зыркнула в сторону Петреля. Тот в ответ лишь улыбнулся краешком губ.
- Прости, Тесс, что заставил тебя тащиться на эту верхотуру, но думаю, ты и сама хотела бы увидеть, как я работаю, - старик указал на предмет, в котором с трудом можно было узнать нечто вроде гигантского фонаря.
До меня только сейчас окончательно дошло, что имел в виду Смотритель, говоря о свете маяка... Черт, это все же не было красивой метафорой!
- Только не говорите, что собираетесь зажигать его... - простонала я.
- А что не так, девочка? - пожилой островитянин нахмурился в недоумении, - Самое время - и стемнело уж порядком.
Действительно, солнце успело скрыться, и в воздухе повисла пелена густого сумрака. Пусть даже в полумраке я ощущала себя не слишком уютно, но он точно таил в себе меньше опасностей, чем эта мега-лампочка.
- В том-то и дело, - уперла я руки в бока, - Ради бога, свет же будет виден на несколько миль!
- Несколько десятков миль, - поправил меня Смотритель, - А, может, и побольше.. если погода ясная.
- Вы, правда, не понимаете, что его может увидеть кто угодно? Технобоги - в том числе!
В голосе старика прозвучали снисходительные нотки.
- Девочка, я зажигаю свет на маяке уже больше двадцати лет, почти каждый божий день. И ежели за эти годы никто не позарился на наш остров, то и бояться нечего.
Чокнутые, судя по всему, давно и бесповоротно, обреченно подумала я. Причуды островитян перестали казаться такими уж безобидными; мне захотелось поскорее покинуть это место, от греха подальше. Но пока придется мириться со странностями местных обитателей - в чужой монастырь со своим уставом не лезут.
Я махнула рукой, давая понять, что не буду вмешиваться в странный обряд зажигания маяка.
Старик будто только этого и ждал. Сначала он возился с клубком разноцветных проводов, время от времени что-то тихо ворча, потом занялся самой "лампой". Когда Смотритель повернул внушительного размера рубильник, я уже была готова к тому, что должно последовать дальше. Резко зажмурилась, но даже сквозь прикрытые веки яркий свет ударил по глазам. Я прикрыла их ладонью, и только через пару минут решилась посмотреть на результат всех трудов.
Ослепительно яркий луч прорезал вечерний мрак, устремляясь к морю и растворяясь где-то в его далях. Свет был желтоватый и почему-то мне казалось, что на ощупь он окажется теплым... Я еле удержалась, чтобы не протянуть руку и проверить. Слишком глупым и ребяческим был бы этот жест.
Но, устремляя взгляд вслед за лучом маяка, путеводной нитью протянувшийся на мили и мили, я начала понимать, почему старик вот уже столько лет упорно поднимается на башню, раз за разом...
Не объяснить словами глупое чувство, зародившееся у меня внутри... Что-то сродни надежде - а я думала, что она давно почила с миром - хрупкое, но мягко согревающее изнутри.
Совершенно бессмысленное на первый взгляд занятие оказалось не таким уже бесполезным... по крайней мере, лично для меня.
От задумчивости я очнулась, только услышав слова Смотрителя:
- Возвращайтесь-ка вниз, ребятки. А я посижу тут немного, да погашу фонарь, энергию беречь надо.
Спуск дался гораздо легче подъема, да и Петрель, идущий первым, страховал меня, не давая оступиться в темноте. Удивительно, но он даже обошелся без подколов, молча протягивая руку, стоило мне споткнуться. Сам он двигался уверенно, перешагивая все провалы - что ж, у него были годы, чтобы запомнить каждую ступеньку.
У подножия здания я задрала голову, чтобы еще раз поглядеть на луч.
- Знаешь, - сказала я, обращаясь то ли к Петрелю, то ли к самой себе, - Занятие, конечно, ужасно глупое, но все же немного... волшебное, - закончила с улыбкой.
Парень тихонько рассмеялся.
- Не ожидал от тебя таких слов.
- Почему?
Он пожал плечами.
- Не знаю... Просто - не ожидал.
Буревестник вдруг уселся прямо на землю, скрестив ноги. Я осторожно опустилась рядом.
- Мне немного грустно от мысли, что скоро маяк станет некому зажигать. Отец, как бы не бодрился, рано или поздно не сможет быть Смотрителем...
- А ты? - я было решила, что присматривать за маяком - что-то вроде семейного дела.
- А я не чувствую, что готов посветить всю жизнь острову, - Петрель обхватил себя руками, наверное, очередной порыв ветра оказался слишком холодным.
Говорить о том, что сама, наоборот, была готова провести всю жизнь на крошечном необитаемом - как предполагалось вначале - куске суши, я не стала. У Буревестника все впереди, наверняка он и на материке сможет обустроить свою жизнь. А я... я не видела своего будущего. Или не хотела видеть. Впрочем, такие нюансы ничего по сути не меняют.
- Прости, что был груб с тобой.
Я неверящим взглядом уставилась на парня. Тот же глядел куда- то в сторону и, несмотря на отрешенное выражение лица, казался слегка смущенным.
- Мы не привыкли быть гостеприимными... хотя у моего отца это и получилось. Но сейчас я рад тому, что тебя невесть каким ветром занесло на остров, - он усмехнулся, - Когда привыкаешь к своему одиночеству, а его кто-то рушит его за один миг... теряешься. Но потом...
- Потом будет только хуже, - прервала я его и быстро поднялась, - Не привязывайся к тем, кто так внезапно врывается в твою жизнь, Петрель. Поверь, такие "нарушители спокойствия" не принесут ничего хорошего.
- Но... - растерянно начал было он.
- Я иду спать, - пришлось вот так резко положить конец беседе, развернуться и уйти, проклиная все на свете.
А особенно - собственное сердце, что так быстро привыкало к людям.
Глава 6
...склонись надо мной,
будто ангел печальный...
биение сердца, трепет крыльев
над тишиной хрустальной...
завяжи мне глаза,
подними меня на руки
отнеси меня в этот
придуманный рай.
Флер "Баллада о белых крыльях и алых лепестках"
Чистейшее небо, теплое, по-весеннему нежное солнце. И тишина. Лишь шелестит на легком ветру разнотравье бесконечных лугов виртуального Эдема. Все ненастоящее и, тем не менее, ощутимое, физически осязаемое. К тому же, прекрасное настолько, что в сравнении ненастоящей кажется изуродованная реальность.
Здесь светло и спокойно, здесь нет места для страхов и безумия.
Как будто возвращение на землю, война с Технобогами, мучительная ежесекундная боль - будто все лишь приснилось ей, задремавшей в полдень на лугу. Даже крылья, и те на месте... все те же - хотелось сказать. Но не совсем. Перья не белоснежные, как она помнила. По-вороньи черные, глянцевые, совершенно неуместные среди царства света.
- Здравствуй, Лоа.
Девушка обернулась, однако увидела совсем не того, кого ожидала. А голоса у них, оказывается, похожи...
- Тео, - она смотрела прямо ему в глаза - два осколка небес - хотя раньше, как минимум, склонила бы голову в почтении. Теперь же изменилось все: время, ее положение и отношение к этому существу, возомнившему себя богом.
Да и цвет крыльев говорил о том, что подчиняться она должна скорее второму.
- Не меня ожидала увидеть, верно?
Короткий кивок, как напоминание о том, когда она была почти нема. Когда страдала по их вине.
Мужчина развел руками, в притворном сожалении.
- Увы, это мой мир. Царство моего брата тебе бы понравилось меньше.
- Какая разница, если ни одного из них не существует в действительности? - дерзко спросила Лоа. Тео улыбнулся, видимо, оценив ее смелость.
- Горг, разумеется, сотворил большую глупость... но и у нее оказались положительные моменты. Такой ты нравишься мне гораздо больше. Что же касается реальности - это слишком условное понятие.
Девушка лишь устало покачала головой. Кем бы Тео ни являлся на самом деле, зубы он заговаривал профессионально, еще лучше своего, кхм, "брата". К счастью или нет, но у нее имелось нечто вроде иммунитета на сладкие речи божества.
- Что вам нужно от меня?
- Лично мне - ничего. Увы, для моих целей - ах, те славные времена, когда они назывались "нашими"! - ты теперь бесполезна.
- Я хотела помочь людям. Только и всего. Раз наши цели не совпадают - я рада, что так вышло.
- Не лукавь, принцесса, - подмигнул Тео, а Лоа лишь поморщилась - так фальшиво это у него вышло. - Нам обоим известно, что альтруизм здесь не причем. Впрочем, выбор есть выбор, и не мне вмешиваться...
- Так зачем я здесь? - практически потребовала ответа Лоа. Все эти витиеватые речи, тягучие, как мед, и такие же приторные, уже набили оскомину.
- Разумеется, из-за Горга. Прошу лишь об одном - выслушай его. В последний раз. А после - мы в твоей жизни не появимся.
- Хорошо, - она опустила голову, прекрасно понимая, что ее согласие фактически и не требовалось.
- Прощай, принцесса, больше не увидимся, - и Тео растворился, как мираж, вызванный полуденным жаром.
-- - -- - --
Что-то неуловимо изменилось в кибер-Эдеме. То ли поблек он слегка, то ли что-то еще... Но ощущение реальности происходящего притупилось, все сильнее это напоминало сон.
- Просто сон, - прошептала Лоа, обращаясь сама к себе. Она присела прямо на густую траву и, от нечего делать, стала плести венок из кроваво-алых маков.
Он появился внезапно, тенью просочившись в солнечный мир. Мягко и беззвучно подошел к ней и опустился рядом, молча, не вмешиваясь.
Лишь когда венок был закончен, Горг произнес, склонив голову:
- Здравствуй, моя темнокрылая.
- Я не твоя, - последовала вместо приветствия, - Уже нет.
Мужчина прикрыл глаза в молчаливом согласии.
- Так отпусти, молю... - попросила Лоа, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Темноглазый горько усмехнулся.
- Даже обладай я силой истинного Бога, не смог бы держать такую, как ты. Ты яркая птица, но рождена для воли, а в клетке - даже самой прекрасной - медленно гибнешь. Жаль, что я понял это слишком поздно... Прости меня, - неожиданно прошептал он.
Девушка коснулась его щеки кончиками пальцев. Сейчас он сам показался ей ангелом - темным, падшим, невообразимо несчастным.
- Я... не держу зла на вас и так, - мягко возразила она.
- Скажи, ты помнишь?.. Все? - он с надеждой поднял на нее взгляд.
- Да, пока еще помню.
Горг понурился.
- Само собой... Земная жизнь вымывает воспоминания, так и должно быть. Но - я не прошу о многом - ангел, дай мне создать для тебя последнюю грезу... А потом поступай, как знаешь.
Стих даже самый легкий ветерок, а запах цветов стал непереносимым, удушающе-сладким. Прорываясь сквозь головокружение, Лоа смогла выдавить из себя согласие:
- Хорошо.
Он поднял ее на руки, видя, что девушке нехорошо, и без всякого напряжения, словно перышко, понес куда-то. Впереди показалась речная гладь, повеяло прохладой, и на миг сознание у Лоа прояснилось. Сейчас Горг проносил ее через узкий деревянный мостик без перил, кажущийся таким хрупким и ненадежным... От внезапно накатившего страха, она разжала ладонь, до этого крепко сжимавшую маковый венок. Тот с тихим всплеском упал в воду, растекшись по ней пятном цвета киновари, но быстрое течение вскоре унесло его прочь.
Стоило им миновать мост и слегка отдалиться от речной прохлады, как воздух вновь стал тяжелым, будто свинцовой тяжестью давящим на грудь. Девушка вновь провалилась в дремоту, убаюканная мерным шагом того, кто нес ее.
И ей виделось что-то красивое, легкое и эфемерное - то ли обрывки облаков, то ли белоснежные перья, снегом падающие с небес... То ли сам снег - прохладный и почти забытый...
Лоа и сама не заметила, как одно видение перетекло в другое. Только услышала шепот:
- Мои миры всегда отражают темные уголки души, страхи и кошмары, вину и боль... Но для тебя я постараюсь создать что-то иное.
Она распахнула глаза. И тут же захотела вновь зажмуриться.
- Однако это, и в правду, слишком похоже, на кошмар... - пробормотала девушка. Сейчас она со своим дьяволом кружилась в танце, а вокруг... вокруг были стены тронного зала, хорошо знакомые ей.
С тех пор минули века, но силой этого существа, в чьих объятиях была сейчас Лоа, время осыпалось трухой. Они вернулись в тот самый вечер, вечер их первой встречи. Вечер, закончившийся ее смертью.
Только наряд на ней был другой - белоснежное платье, расшитое по подолу алыми цветами... Вновь нахлынул приторно-сладкий аромат, поселяя в голове туман и заставляя подгибаться ноги.
- Прошу, прекрати это! - не своим голосом попросила Лоа.
Горг улыбнулся - но как-то холодно.
- Вам не мил королевский бал, принцесса?
- Мне не мило все это королевство... - растерянно повторила она ответ многолетней давности.
Мужчина наклонился к ней и прошептал успокаивающе:
- Не бойся, это лишь сон. Тебе ничего не грозит.
Она вздрогнула, но кивнула, соглашаясь. Раз уж приняла чужие правила - играй до конца с честью.
Все повторялось, как тогда. Вновь они выскользнули на улицу, прочь от светских условностей. Лоа хотела было вздохнуть с облегчением - но шагнув на мраморную тропинку, опять почувствовала сковывающий душу страх.
Когда-то сад был гордостью ее матери, королевы. Столько цветов, и местных и заморских, цвели одновременно, в одном месте... Но сейчас, вместо роз, тюльпанов, орхидей и лилий, вокруг были лишь маки. Всех мастей: желтые, фиолетовые, полночно-синие и нежно-лазоревые... Но больше всего, конечно, алых, кроваво-алых, подобных тем, что красовались на ее платье.
Лоа почувствовала, как Горг нежно взял ее за руку.
- Ты ведь ненавидела это? Свою жизнь, королевство, жестокие нравы...
- Да, - она чувствовала, как пересыхает в горле, и холодеют кончики пальцев.
- Ты мечтала вырваться отсюда?
Слабый кивок, сил говорить уже нет.
Мужчина отпустил ее ладонь - Лоа невольно испытала облегчение - и наклонился к земле. Поднявшись, он сжимал в кулаке маковый стебель, увенчанный темно-розовым бутоном.
- Я влюбился в тебя с первого взгляда... - начал он, и цветок в руке дьявола словно ожил.
-...я забрал тебя из этого мира, моя бедная птица, - бутон слегка раскрылся.
-...я подарил тебе рай, и страдал в разлуке, мой ангел, - мак распустился полностью, явив миру багровые лепестки.
-...я дал тебе силу, моя темнокрылая, - цветок начал стремительно увядать.
-...но ты отвергла меня. Ты выбрала земную жизнь и земную любовь, моя бессердечная принцесса, - то, что полминуты назад было прекрасным растением, осыпалось черной трухой.
Горг подошел к Лоа и рухнул на колени, будто подкошенный.
- Так может, после моей исповеди, ты смилостивишься? Дьявол не может стать одержимым, по определению не может... но вот уже много веков я не могу думать ни о чем, кроме тебя.
Она наклонилась и коснулась его губ, в прохладном, почти невинном поцелуе.
- Прости... я уже сделала свой выбор, - последовал тихий, но твердый ответ.
И мир вокруг них осыпался прахом, как маков цвет в руках дьявола.
-- - -- - --
Она проснулась с печальной улыбкой на лице. Было почему-то немного грустно, вот только с каждой минутой это чувство таяло... как и воспоминания. Лишь последние слова Горга еще цеплялись за память. "А мой дар все равно останется с тобой...". Лоа вздохнула и приложила руку к груди. В биениях собственного сердца ей почудилось что-то странное...
- Если уж выбирать крылья, я бы хотела белые... - покачала девушка головой. Но что ж, поздно что-то менять, придется жить с темным шлейфом за спиной. Она научится. Не только ради себя.
Лоа обернулась к спящему Кайлу, и ласково погладила его по волосам. Тот, не просыпаясь, пробормотал: - Люблю тебя...
В голубых глазах блеснули слезы - впервые за долгое-долгое время, слезы радости.
- И я тебя, - шепнула Лоа. После этого свернулась калачиком под боком у парня и вновь заснула.
- Такая счастливая, - Горг потер лоб указательным пальцем, и в этом неприметном жесте была усталость атланта.
- Я надеюсь, ты сдержишь свое - наше - слово, и не станешь вмешиваться в ее жизнь? - нахмурился Тео.
- Не стану, - опасно сверкнули темные глаза, - Но и ты больше не впутывай ее в эти игры.
Светловолосый мужчина с усмешкой покачал головой. И откуда в его брате столько человеческого? Причем, не самых лучших качеств, надо сказать. Остается надеяться, что их цель не пострадает от истории с той девушкой. Вот только...
- Теперь нам нужна замена, - задумчиво протянул Тео, - Двое - это слишком мало, шансы и так крошечные, и если твоя ставка не сыграет...
- Сыграет, будь уверен! - рявкнул Горг, - Если ты опять не станешь делать ходы у меня за спиной.
- Ну не горячись, не горячись, - в знак примирения поднял тот руки. - Согласись, что я прав.
- Ладно, - кивнул дьявол, - Кандидатура на примете есть?
Тео довольно улыбнулся.
- Есть, и я уверен, ты ее одобришь...
-- - -- - --
Сильва не спала уже несколько ночей подряд. Все свое время она проводила в мастерской, изредка призывая Гелия не помощь. Сейчас в нем не было особой необходимости, но ангел все равно был рядом. Честно сказать, просто боялся за свою подругу. Да, они не люди, сильнее, выносливей, но... Даже у них есть предел. Глядя на бледное лицо женщины, покрасневшие глаза, и тени, залегшие под ними, он начинал понимать, что та почти что дошла до грани. Еще немного, и Сильва отрубится прямо за рабочим столом - и это в самом лучшем случае.
- Неужели безуспешно? - спросил Гелий, когда Сильва выругалась и отшвырнула в сторону неудачный образец - и так уже не в первый раз.
- Не понимаю, что делать, - призналась она, пряча лицо в ладонях. - Черт возьми, Гел, я ученая до мозга костей. Нелепая смерть этого не изменила! У меня в голове знаний даже больше, чем было при жизни - спасибо Эдему. Но... не знаю, как объяснить...
- Говори, как есть, - посоветовал ангел.
Она подняла на него рассеянный взгляд.
- Боюсь я. Вот и все. И страх мешает сделать тот самый шаг, что отделяет от удачного исхода эксперимента.
- Ты? Боишься? - не сразу поверил Гелий.
- Именно, - поморщилась Сильва, - Разумом понимаю, что данный выход не то что оптимальный, единственно возможный. Одними нашими силами войну не выиграть, и ударить по Технобогам их же оружием - да, это может сработать... Вот только, Гел, - голос ее дрогнул, - Я ведь не только ученый, но и женщина. И дурацкое женское чутье просто орет, что мы выбрали не ту тропу...
- Послушай... - открыл рот ангел, но его прервали.
- Нет, не стоит. Глупо рассуждать так, будто у нас есть выбор, - она усмехнулась, - Продолжу работать - и будь что будет. В конце концов, не в первый раз мой эксперимент заканчивается моей же смертью. Благо, если на этот раз он принесет другим что-то хорошее.
Но случилось кое-что непредвиденное, изыскания Сильвы были прерваны. Хлопнула дверь, и в комнату влетела запыхавшаяся Лоа.
- Быстро, идемте со мной! - выпалила она, - Нужна помощь... успокоить людей, только вы сможете...
И Сильва, и Гелий, сразу же подскочили, ангел уже на ходу спросил встревожено: - Что стряслось? Кто-то... погиб?
Лоа обернулась и пристально посмотрела на него. Несмотря на то, что она не являлась больше ангелом, в ее глазах по-прежнему было что-то необычное, заставляющее людей вздрагивать под их взором. Словно внутренний огонь проглядывал иногда сквозь лазурь радужек.
- Нет, не погиб, - медленно качнула головой девушка. - Наоборот.
Глава 7
Замком на мне висит печаль,
Я открываю двери в сон.
А за дверьми ни ад, ни рай,
А только боль.
Сурганова и Оркестр "Больно"
Дни на острове текли один за другим, ничем не отличаясь. А я и не стремилась вести им счет, не видела смысла. Пока светило солнце, занимала себя работой и пресекала попытки Буревестника наладить отношения. Глупо, конечно, но... Ничего не могла поделать. Где-то внутри укрепилась параллель "отношения с людьми - боль". Я не сразу осознала это. Короткий диалог с Петрелем расставил все по местам.
- Тесс, объясни, что с тобой происходит? - в очередной раз попытался завязать разговор островитянин.
- Ничего, - я отвернулась, делая вид, что жутко занята.
Но парень оказался настойчив.
- Сначала ты обвиняла меня в негостеприимности. А теперь сама ведешь себя... аналогично.
- Не волнуйся, скоро я починю байк и уберусь отсюда.
Он зло пнул мшистый валун и тихо выругался. Потом вздохнул и немного успокоился, а я опустила голову, пряча невольную улыбку. Петрель наклонился ко мне и неожиданно схватил за подбородок, заставляя смотреть ему глаза. Первым моим порывом было вырваться, однако что-то необъяснимое не дало этого сделать, а заставило замереть, послушно глядя на парня. Через минуту, а может, гораздо больше, он сам отстранился.
- Не знаю, зачем ты притворяешься дрянью. Знаю, только, что это не так... - задумчиво произнес он.
Я холодно рассмеялась.
- Откуда тебе знать? А даже, если и так, - оборвала его попытки возразить, - Не лезь не в свое дело.
- У тебя были друзья? - рассеяно спросил Буревестник.
- Были, - подчеркивая прошедшее время, подтвердила я.
- А у меня - нет, - просто сказал он и ушел.
Я закрыла лицо руками, стараясь не разреветься. И прошептала, зная, что меня никто не услышит:
- Тогда считай, что тебе повезло...
Возможно, я слабая или глупая, но я, правда, боюсь боли. Не физической - ее научилась терпеть давно - душевной, медленно убивающей без видимых повреждений. Одиночество, пожалуй, лучший выход для тех, кто не может больше терять...
Но почему тогда оно так пугает?
Потому ли, что просыпаясь после очередного кошмара, становится спокойней только от мысли - кто-то есть рядом? Да, меня вновь мучили жуткие сновидения... Вернее, один-единственный сон, повторяющийся каждую ночь.
Смерть Тамары, только немного иная, замедленная, будто для того, чтоб было больней... Вижу ее побледневшее личико и кидаюсь к сестре, в слепой отчаянной надежде успеть. Но она растворяется, исчезает прежде чем я успеваю коснуться. А вокруг только тьма, которая, кажется, соткана из черных перьев. Я напрасно пытаюсь отыскать хоть лучик света в угольном мраке. И нахожу. Чьи-то голубые глаза сверкают так, что разгоняют тьму... Вот только их свет пугает меня даже больше. А потом - что-то пронзает сердце, и звучат знакомые уже слова: "Боль - это лучший стимул..." Я умираю и просыпаюсь с дикой смесью ужаса и облегчения. А потом не могу заснуть, просто лежу с распахнутыми глазами, считая удары собственного пульса...
-- - -- - --
И все же, как бы я не пыталась выстроить между собой и миром неприступную стену, кое-кому удавалось украдкой перелезть через нее.
Возможно, живой огонь располагает к откровенности - в тот вечер мы зажгли на берегу небольшой костер. Это необъяснимое чувство родства, что возникает между людьми, тянущими озябшие руки к одному пламени... Наверное, оно зародилось еще в древние времена, когда огонь был единственной защитой для людей.
Я вглядывалась в пляску искр и желто-оранжевых языков, но мыслями была бесконечно далека и от костра, и от острова. Впервые за долгое время меня посетили сомнения: а верным ли решением был этот побег? Ведь раньше борьба с Технобогами, долг Гонцов, значили больше личных переживаний. Чувствуя, что делаешь нечто полезное, необходимое другим, отвлекаешься от собственных страданий. А здесь... Здесь, отрезанная морем от прежней жизни, я, скорее, начну сходить с ума. Судя по снам - уже сошла.
Я прикрыла глаза и попросила у Бога - у настоящего, который наверняка был где-то, пусть и слишком далеко - о знаке. Хоть каком-нибудь указании на то, как поступать дальше.
Если бы еще быть уверенной, что молитвы дойдут до адресата...
Шептались волны, набегавшие на берег. Сегодня плохой погоды не предвиделось, небо над головой было ясным, а ветер теплым.
- Меня всегда успокаивало море, - взгляд Петреля устремленный на водную гладь, не давал понять: ко мне ли он обращается или просто говорит то, что вертится в голове.
- А меня такое количество воды... нервирует, - чуть не сказала "сводит с ума".
Словно не слыша меня, островитянин продолжал:
- Ты только задумайся, Тесс, даже когда весь остальной мир лежит в руинах, море остается таким, каким было сотни лет. Колыбель жизни, которую даже нашему виду не удалось уничтожить.
- Хм, никогда не задумывалась об этом с такой точки зрения, - пришлось признать.
Он кивнул.
- Нам не свойственно размышлять о том, что выше нашего понимания. А в отличие от моря, люди не вечны...
Уж с чем-чем, а этой истиной было сложно поспорить.
Вот так, ненавязчиво, рушил Буревестник мои барьеры. Вопрос слетел с языка, прежде чем разум успел остановить его. Похоже, сердце до сих пор руководит большинством моих поступков, как не пытайся сделать его лишь органом для перекачивания крови.
- Как ты попал сюда? - чувствуя, что сегодня негласный запрет на разговоры о прошлом будет снят. Правда, не значит ли это, что и мне придется стать откровенной?
Выражение лица парня из отрешенно-задумчивого стало удивленным. Что и говорить, сама не ожидала, что когда-нибудь спрошу об этом...
- Мне было, кажется, лет пятнадцать... Вроде бы, не слишком давно, но почему-то все воспоминания кажутся мутными и такими далекими, - он замолчал, а потом продолжил, - Время не лечит, чтобы не говорили. А вот наша несовершенная память приносит облегчение. Когда лица умерших становятся лишь очередными призраками в тумане дней... Грустно, конечно, но и не так больно.
Я была отчасти с ним согласна. Только, наверное, для каждого человека есть предел боли, после которого все призраки возвращаются и не собираются больше исчезать. Когда последняя соломинка ломает хребет...
Петрель тем временем продолжал:
- Мы тогда жили на Южном побережье. Там всегда было больше еды, и жизнь не была такой тяжелой. Разве что днем на поверхности появляться не стоило, но с этим местные смирились быстро.
- Мы? - повторила полувопросительным эхом.
Буревестник кивнул.
- Я, отец... и мама с сестренкой.
Я невольно вздрогнула. Конец истории еще неизвестен, но яснее ясного, что половину семьи он потерял...
- Ты чем-то напоминаешь мне ее, мою сестру, - признался островитянин, - И отцу тоже... поэтому он к тебе добр. Это задевало меня, да и воспоминания... Прости.
- Не извиняйся. Я... понимаю, - сглотнула. И гораздо лучше, чем ты думаешь, подумала, но не стала говорить вслух.
- Мы были счастливы, насколько вообще могут быть счастливы люди в нашем мире. А потом... - он облизал пересохшие губы, - Мама и сестренка заболели. Это не выглядело чем-то серьезным... поначалу. Но когда уже половина коммуны слегла, с теми же симптомами - все поняли, что дела плачевны. Вот только было поздно.
Прикинув примерно по годам, когда это происходило, я невольно ахнула. Жуткая Южная Эпидемия, унесшая сотни, если не тысячи жизней!? Нам достались только ее отголоски... которых, впрочем, хватило, чтобы забрать жизни членов моей семьи.
- После того, как их не стало, отец будто с ума сошел... - Петрель покачал головой, - Я не осуждаю его, нет. Возможно, мы выжили только благодаря его безумному порыву - взять лодку и плыть, плыть, пока не наткнулись на этот остров. Но все же он не должен был так поступать.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |