Миллер основал Mute, когда ему было 25. Его первой настоящей страстью стали немецкие группы – пионеры электроники. Он слушал Neu! и Can, Kraftwerk и Клауса Шульце, а когда во второй половине семидесятых начинается бурный подъем и расцвет панковского движения, Миллер приходит к точно таким же выводам, которые немного позже сделал Гор: «Для каждого человека панковское движение означает что-то свое. Для меня идеальным «панковским» инструментом был синтезатор, потому что с его помощью любой, у кого появлялись свежие идеи, мог создавать интересные вещи. Даже не будучи при этом музыкантом». По музыкальной сцене Великобритании гулял будоражащий ветер перемен, и в этот момент Миллер понял, что не желает довольствоваться звукозаписывающей компанией, которая работает точно так же, как все остальные. Вместо того, чтобы выискивать по клубам интересные команды, заключать с ними контракты и надеяться, что студийные записи этих групп будут соответствовать уровню их живых выступлений, Миллер записывает первую пластинку Mute, за которой стоит только он один: двойной а-сайд The Normal, TVOD/Warm Leatherette.
Вышло 500 экземпляров пластинки и все они были раскуплены. Миллер, как единственный участник The Normal, говорил: «Мне нравится слово «нормальный». Я видел множество людей, которые изо всех сил старались произвести впечатление сумасшедших, но при этом оставались до неприличия обычными. В то время как другие люди, казавшиеся скучными и абсолютно нормальными, были просто переполнены интересными идеями». Его теория подтвердится на практике немного позже, когда один скромный банковский служащий превратится в эксцентричную и весьма незаурядную личность. Второе предприятие компании Mute было чистейшей фикцией, которая позже обретет свое реальное воплощение в лице группы Depeche Mode. Проект назывался The Silicon Teens и представлял собой якобы реальную молодежную группу, которая, скорее, весело, чем профессионально играла синти-поп, основанный на классике рок-н-ролла. Миллер утверждал, что The Silicon Teens — реально существующий квартет. Выпущенный впоследствии хит группы Depeche Mode Just Can’t Get Enough в полной мере соответствовал тому, что Миллер понимал под хитами группы The Silicon Teens.
Прошел целый год, прежде чем компания Mute реализовала проект, за которым не стоял единолично Дэниел Миллер; дело в том, что он был не до конца уверен в том, что действительно хотел бы заниматься выпуском пластинок. А потом услышал демозаписи проекта Fad Gadget — под этим псевдонимом на сцене появлялся лондонский музыкант Фрэнк Тови. Удивительно и даже в некотором роде жутковато следить за тем, как пересекались пути этого первого музыканта Mute и группы Depeche Mode. На концерте в Бриджхаусе в 1980 году Depeche Mode выступали на разогреве у Fad Gadget, именно тогда у Миллера и появилась возможность заполучить их для Mute Records. В 1983 -1984 годах Фрэнк Тови жил в Берлине. Причем в это же время там обитал и Мартин Гор. Тови намного чаще Мартина появлялся на берлинской сцене, совместно с группой Einstuerzende Neubauten он записал исторический сингл Collapsing New People, часто посещал самые интересные магазины и стал для Гора спутником, сопровождавшим его в период поисков собственной индивидуальности.
Миллеру удалось за первые пять лет работы заполучить музыкантов, которые определили направление работы его компании: пионер индастриала Бойд Райс представлял экспериментальные проекты, подчас невыносимые для слуха, а такие команды как Einstuerzende Neubauten, Die Doraus, Marinas и DAF – немецкие музыкальные проекты. В чарты Mute Records выходит вместе с Depeche Mode и пост-проектами Винса Кларка Yazoo, The Assembly и Erasure. Проекты Винса представляли собой типичную поп-музыку, но Дэниел Миллер, тем не менее, не отошел от этого музыканта, за что и был вознагражден целым рядом замечательных хитов: один только успешный сингл Oh, L’amour группы Erasure позволил ему финансировать выпуск пластинок Fad Gadget.
Тот, кому удается завоевать доверие, может рассчитывать на лояльность. Mute удалось нарушить еще одно правило, согласно которому успешные музыканты со временем автоматически поддаются соблазнам и с тяжелым сердцем, но солидными счетами в банке, покидают свою записывающую компанию, чтобы отдаться в руки более солидного бренда. То, что компанию до сих пор не покинули ни Depeche Mode, ни Винс Кларк, Дэниел Миллер поясняет честно и открыто, в соответствии с принципами собственной работы: «Я всегда пытался объяснить им всем детально, как происходит финансирование. Например, сколько стоит выпуск пластинок, и почему мы не можем платить нашим музыкантам долю с прибыли еженедельно — ведь мы сами получаем ее только один раз в месяц». Группу DAF его объяснения не удовлетворили, и они стали работать с Virgin, на что Миллер отреагировал коротко, но емко: «Меня это бесит».
В начале девяностых Mute Records приобретает совершенно иной масштаб. Группа Depeche Mode выходит на мировой уровень, а Erasure благодаря Abba-esque-EP превращается в еще более значимый феномен, занимающий верхушки чартов. Ник Кейв становится настоящим бестселлером; проекты Nitzer Ebb, Laibach, Wire или Miranda Sex Garden приобретают новое значение.
Тем не менее, по прошествии десятилетия происходит перелом. В Англии начинается бум бритпопа — а Mute совершенно не занимается этим музыкальным направлением. На Миллера многочисленные команды с элегантными прическами и консервативными поп-песенками под гитару наводят тоску и скуку. Группа Depeche Mode остается единственным источником стабильного дохода лейбла Mute, но заработанных на этом проекте денег попросту не хватает, тем более, что группа в этот период переживает не самые лучшие времена. Спасителем лейбла становится техно-проект Moby, его альбом Play распродается миллионами экземпляров по всему миру. Несмотря на это Миллер понимает, что пришло время внести изменения в структуру компании. «Я, наконец, дожил до того момента, когда отчетливо понял, что Mute не повредит поддержка более крупного музыкального концерна», - говорил он в интервью журналу De:Bug в год тридцатилетия своей компании. «Я отправился в EMI, потому что мы уже работали вместе во многих странах. Они приняли мои условия, сделка была заключена. Разумеется, я обсудил это и со своими группами, к счастью, никто из них не был против. Они даже удивились, что я вдруг решил обсудить с ними это свое решение».
В 2002 году Миллер продал свой лейбл концерну EMI. Эта продажа не была вынужденной; его лейбл был силен, и Миллер настоял на том, чтобы и дальше работать со своими музыкантами. Независимая компания внутри более сильного лейбла. Кажется, этот принцип работает: несмотря на то, что музыканты уходят из EMI, а сама компания теряет обороты, Mute остается безопасным островом в этом бурном море. Группа Depeche Mode осталась верной своему лейблу Mute — только теперь им пришлось заключать с компанией контракты на бумаге, скрепленные всеми необходимыми подписями. Гор с усмешкой пояснял, почему группа со времен выхода Black Celebration раздумывала над тем, что хорошо было бы иметь какие-то гарантии, записанные черным по белому: «До этого мы даже не говорили ни о каких контрактах. Просто пожимали руки и рассчитывали на обоюдную честность. Но однажды мы подумали: «Дэниел ведь не молодеет. К тому же он полноват. А вдруг с ним что-то случится? Что мы тогда будем делать?» Вот как раз в этот момент мы и поняли, что самый обычный контракт станет простым решением этой проблемы и позволит прояснить ситуацию, если вдруг что-то пойдет не так, как планировалось. Надеюсь, что Дэниел понял нашу озабоченность».
Глава 9
Глава о том, почему Мартин Гор вдруг опять начал писать песни о любви; о его мнении насчет сосков Энди Флетчера; и о том, как он додумался надеть на себя женское белье во время концерта в Лейчестере.
Синклавир представляет собой сочетание синтезатора и сэмплера. Дэниел Миллер приобрел этот чудо-аппарат в 1984 году; для электронных групп этот инструмент, появившийся еще в середине семидесятых и уже довольно серьезно усовершенствованный благодаря возможности подключения к компьютеру, стал настоящей находкой: счастливчики, имевшие возможность работать с синклавиром в студии, могли при наличии маломальской фантазии существенно расширить диапазон электронного звучания своих композиций. Например, за счет сочетания различных звуков. Именно синклавир позволил в 1984 году группе Depeche Mode достигнуть настоящего мастерства.
Звучание обычного басового барабана, разумеется, было известно всем. Что получается, если одной железкой постучать по другой, — тоже ни для кого не было тайной. А вот что получится, если сплавить эти два звука воедино, тогда не знал никто. Ситуация полностью изменилась, когда из магнитофонов зазвучала песня People Are People, ритм которой представлял настойчивый щелкающий стук металлического молотка. Стены студии Hansa во время записи содрогались в буквальном смысле этого слова, и тот, кто хотя однажды послушал эту песню на полной громкости, уже никогда не сможет забыть, как звучит ее басовый ритм.
После записи пластинки Construction Time Again Мартину Гору пришлось собрать все свое мужество. Первые недели, проведенные им в Берлине, очень похожи были на те нередкие сцены из кино, когда молодой человек вдруг оказывается в нужное время в нужном месте. Перед длительным туром в поддержку альбома Construction Time Again Мартин жил на квартире своей подруги Кристины Фридрих. Мысль о том, чтобы переселиться из Бэзилдона в Берлин, казалась ему привлекательнее день ото дня. А резонный довод, что при желании он в любой момент может сесть в самолет и через два часа оказаться на родине, грел душу и придавал еще большей решимости. В качестве гостя своей подруги Мартин Гор знакомился с менталитетом этого города и его — как он позже скажет — странных жителей. Кроме того, в его жизни появились новые отношения, которые он сам оценивал, как диаметральную противоположность отношений с Энни Суинделл. В Берлине он мог больше не скрывать свою сексуальность.
Он начал исследовать гардероб своей подруги в поисках интересных тряпок для сценических костюмов и не делал из этого никакой тайны. Он говорил: «Границы в такой сфере как сексуальность — полная ерунда. Мы с моей подругой иногда меняемся одеждой, косметикой и всем остальным. И что с того?»
Он неосознанно поддался и музыкальному очарованию Берлина. Слушал жесткий индастриал местной группы Einstuerzende Neubauten, а также блюзы группы австралийских иммигрантов во главе с Ником Кейвом — однако и то, и другое впечатляло его постольку поскольку. В случае с Ником Кейвом, который тогда уже основал группу Bad Seeds и выпустил пластинку на Mute, ему мешал менталитет «джанки», а о чисто индустриальных группах вроде Einstuerzende Neubauten Гор говорил: «У этих ребят масса интересных идей, и некоторые из них мы даже, наверное, позаимствуем, но я не могу слушать их пластинки». С точки зрения его собственного музыкального восприятия у них не хватало главного – мелодии. «Вот группа Kraftwerk – это да, у них есть мелодичность».
О том, действительно ли Depeche Mode «позаимствовали» некоторые нюансы звучания у Einstuerzende Neubauten, до сих пор сложно что-то сказать. С одной стороны, продюсер Гарет Джонс рассказывал, что при записи People Are People он ориентировался на Einstuerzende Neubauten, как на образец, но при этом не использовал фактически их звучание как таковое; с другой стороны участник группы Einstuerzende Neubauten Бликса Багельд утверждал, что именно от Джонса и узнал об этом интересном факте. Неважно, какая из версий соответствует действительности: музыканты друг на друга не в обиде. Бликса вспоминал: «Когда в начале восьмидесятых Depeche Mode использовали сэмплы Neubauten, я только отмахнулся и ответил: «Каждая копия только делает оригинал сильнее». А ударник Neubauten Эндрю Унру добавлял: «Если у нас кто-то что-то и «стащил», то они потрудились, чтобы подать это под другим соусом. Те же Depeche Mode. Мы воспринимаем это лишь как дань уважению, а вовсе не как кражу».
Первая часть тура в поддержку Construction Time Again проходила с сентября по декабрь 1983 года. Три концерта состоялись в Гамбурге перед Рождеством. Незадолго до этого группа выступила в Берлине в Дойчландхалле. Германия стала страной Depeche. Альбом Construction Time Again продавался здесь очень бойко. По-настоящему не хватало одного – серьезного хитового сингла. Именно для работы над такой песней группа и собралась в Берлине в 1984 году сразу же после выступления в Музикхолле в Гамбурге. Гор, который совсем недавно окончательно перебрался в Берлин и снял себе апартаменты в районе Шарлоттенбург, к началу музыкальной сессии подошел с воодушевлением. Он не только принес с собой песню People Are People, но еще и весьма оригинальные представления об общей концепции звучания и аранжировки, а также некоторые звуки, которые записал на борту самолета на свой «Walkman». Поэтому работа над новым синглом протекала в условиях чрезвычайной концентрации, разумеется, за некоторыми исключениями. До сих пор ходят легенды об одной ночи, когда Гор и Флетчер буйствовали в студии. Гор загнал Флетчера в угол и тот был вынужден спасаться в непосредственной близости от чрезвычайно дорогого синклавира, который Дэниел Миллер берег как зеницу ока.
«Дэниел увидел все это и пришел в бешенство», - рассказывал Гор журналу Record Mirror. На вопрос Дэниела о том, считает ли Гор группу Depeche Mode серьезным коллективом, Гор ответил: «Скорее, нет. При мысли о серьезной команде люди обычно представляют себе парней, которые больше не могут весело проводить время, а только носятся туда-сюда с горящими глазами и осунувшимися от напряжения лицами. У нас этого нет. Мы точно такие же, какими были раньше. Единственное, что изменилось – это тематика наших песен и наше отношение к интервью». В беседе с представителем Melody Maker, которая состоялась в то же время, Гор отверг предположение, что песня может считаться серьезной только в том случае, если в ней присутствует социально-критический аспект: «Некоторые думают, что песни о любви не могут восприниматься серьезно. Что песня обязательно должна рассказывать о социальных проблемах». Гор считал, что песни о любви также достойны серьезного отношения. «Решающим фактором является то, чтобы песня затрагивала нечто важное, и чтобы автор как можно честнее говорил об этом — при этом не играет никакой роли, что за проблема ставится во главу угла; лишь бы автор считал эту проблему очень важной для себя самого».
Песня People Are People еще раз доказала, что Мартин Гор продолжает открывать новые пути в качестве сонграйтера. И надо сказать, что в середине восьмидесятых у него было не так много единомышленников. После короткого бума электропопа в начале декады, когда многие коллективы благодарно приняли футуристические тенденции и поклялись в верности постоянному прогрессу, к середине десятилетия вновь вернулся традиционный гитарный рок. Даже бывшие новаторы электропопа, такие как The Human League или Ultravox опять схватились за гитары; особенно во время лайвов многие группы не пожелали отказываться от символичности этого культового инструмента. Гор, который с давних времен был более профессиональным гитаристом, чем синтезаторщиком, рассказывал Melody Maker: «Я постоянно чувствую давление, которое вынуждает нашу группу выходить на сцену с гитарами, но эта идея меня совершенно не радует. Я прекрасно понимаю, что многим наскучило смотреть, как Depeche Mode отплясывают рядом со своими тремя синтезаторами. Но с другой стороны, я не смогу нас выносить, если мы начнем позиционировать себя как рок-группу». В интервью журналу Record Mirror он в то же самое время выступил категорически против рок-н-ролльного консерватизма и продолжил настаивать на поиске новых звучаний с помощью современных технических приспособлений: «Именно технический прогресс должен стать сферой интересов музыканта будущего».
Сингл People Are People вышел в свет в марте 1984 года. Это был десятый сингл группы – и ее первый мировой хит: первое место в чартах Германии, четвертое – в Великобритании и тринадцатое – в США. И это притом, что Гор уже окончательно потерял надежду на прорыв в Соединенных Штатах, потому что тамошняя публика очень рассчитывала на танцевальный сингл, который Гору писать не хотелось. Тем не менее, сингл People Are People принес группе настоящий успех за океаном. В интервью, приуроченных к выходу сингла, Гор пытался раскрыть тематику достаточно узконаправленной песни: «Несмотря на то, что в этой песне речь идет о расизме, само это явление – всего лишь небольшой пример многочисленных проблем, с которыми люди не справляются. Это песня о любых видах различий между людьми». Участник группы Алан Уайлдер годы спустя беспощадно «расправится» с текстом этой песни, сказав, что, по его мнению, строки припева — одни из самых худших, когда-либо написанных Depeche Mode: «People are people, so why should it be, you and I should get along so awfully». Одно ясно точно: для автора популярных песен граница между гениальностью и нелепостью очень размыта. И огромная любовь к этой песне в Германии не в последнюю очередь объясняется простотой ее припева, который моментально запоминали люди, говорящие на другом языке. Кроме того, песню летом 1984го постоянно крутили по ТВ: именно она была фоновой композицией подведения итогов Олимпийских Игр 1984 года.
Среди всех тех композиций, которые Гор написал специально для четвертой студийной пластинки, песня People Are Peolpe стояла особняком. В этом сингле с его социальной тематикой все еще слышались отголоски Construction Time Again. В других же песнях, написанных Гором в конце 1983 и в начале 1984 года, зазвучали совершенно иные мотивы. Сонграйтер сделал шаг назад, в личную, почти интимную сферу, и остался верен своим изначальным принципам — писать о тех вещах, которые волновали его в данный момент. Флетчер одному любопытному репортеру достаточно точно описал душевное состояние Гора: «Мартин опять влюбился, понимаешь?»
В течение года Гор сошелся с Кристиной Фридрих. Пара сняла двухкомнатную квартиру в Шарлоттенбурге. В интервью журналу для тинейджеров Bravo они помимо кучи банальностей и несерьезно воспринимаемых интимных подробностей (например, Гор объявил себя ответственным за мытье посуды и позировал фотографу на кухне с широкой улыбкой на лице и полотенцем в руках) сообщили о своем общем увлечении — чтении. Гор читал Кристине вслух тексты на немецком языке, а она корректировала его произношение, когда это было необходимо.
Таким образом, Гор усовершенствовал свои уже и без того заметные успехи в немецком и всячески пользовался ими. Например, для того, чтобы подшучивать над журналистами и коллегами-музыкантами, которые думали, что он не понимает немецкого языка. Среди жертв его приколов оказался знаменитый Дитер Болен, который совместно с проектом Modern Talking занимался совершенно другой музыкой. Болен в одном телевизионном интервью рассказывал такую историю: во время одного из совместных выступлений с Depeche Mode он не удержался и отпустил пару едких замечаний по поводу экипировки Мартина Гора. Среди всего сказанного отчетливо прозвучали слова «садо-мазохистская фигня» и «педик». Насмешник чувствовал себя уверенно – ведь Гор ничего не понимает. Болен: «Минуты две спустя Гор повернулся ко мне и на превосходном немецком ответил: «Дитер, о вкусах не спорят!»
Возвращение в Бэзилдон немного охладило горячую голову и поубавило самоуверенности. «Я начал так одеваться после того, как уехал из Бэзилдона», - вспоминал Мартин. «Иногда я забывал о том, что у нас на родине так одеваться попросту нельзя. Помню, как я вернулся домой под Рождество и пошел в Bullseye — это паб в центре города — при этом забыл стереть черный лак с ногтей. Один типчик подошел ко мне и спросил: «Что, черт возьми, у тебя за хрень на ногтях?» У меня руки затряслись».
Во время создания песни Something To Do Гор вновь подумал о повседневной тоске и скуке провинциальных городков вроде Бэзилдона: «Grey sky over a black town, I can feel depression all around». Его суждения о будущем мужского населения родного города были неутешительными: «Или ты станешь кем-то, кого мы всегда называли «total spam»: каждый вечер будешь напиваться до беспамятства и постепенно приобретешь ничем не выводимый акцент типичного «кокни». Или начнешь носить женские платья».
По словам Уайлдера, коллеги Гора по группе тоже не были особенно счастливы, глядя на его новый прикид. Люди не стеснялись в комментариях, но Гор лишь принимал к сведению эти негативные отзывы. Уайлдер говорил о двойственности, которую ему так и не удалось понять: «Интересно то, что Мартин вовсе не гей. И ему не нравится, когда окружающие считают, что он голубой. Но при этом он никак не возьмет в толк, что в сознании людей трансвестизм ассоциируется, прежде всего, с гомосексуализмом». С другой стороны, Уайлдер вспоминал, как искренне веселился Мартин, когда однажды при прохождении досмотра в аэропорту служащие поинтересовались у него, кто должен его досматривать – женщина или мужчина. Сам Гор без особого удовольствия оглядывается назад, вспоминая былые недоразумения с переодеванием в женские вещи. Журналу Uncut он говорил: «Сейчас я уже не помню, что происходило тогда в моей голове. Наверное, дело было в сексуальности, которую я хотел продемонстрировать и от которой получал удовольствие. Но сегодня, когда я вспоминаю те события и вижу свои фотографии, я испытываю чувство мучительной неловкости».
Несмотря на все изменения, произошедшие с ним в тот период, Гор остался верен своему постоянному спутнику – синтезатору «Casio». С его помощью он в течение многих лет записывал демо-версии своих песен, которые раньше исполнял под акустическую гитару. Те ранние версии его песен состояли из основной мелодии, небольших искажений, простейшего ритма, производимого драм-компьютером, притопывания ногой и, собственного, голоса сонграйтера. Эти записанные одним только Гором «демки» очень любимы фанами, потому что являются демонстрацией уникальности его мировосприятия. Они показывают, что почти все песни в голове автора звучали намного медленнее и меланхоличнее. А в студии, начиная с записи Construction Time Again, над ними работал Уайлдер, который создавал и звук, и аранжировки, не внося в саму песню существенных изменений (это право за Аланом Гор признал намного позже). Дейв Гэан насыщал песню динамикой, этакой популярной привлекательностью. Были, однако, во всех альбомах и такие песни, которые не нуждались в дополнительной энергетике — как раз те, которые Гор исполнял в качестве ведущего вокалиста.
Благодаря синглу People Are People группа Depeche Mode окончательно сделала себе имя, но после 1984 года они утвердились и в другой, несравнимо более глубокой сфере. Группа обрела публику, которая интересовалась и увлекалась песнями, как говорится, «по ту сторону» синглов. В музыкальном бизнесе восьмидесятых, основанном на сингловых чартах, это была большая редкость; группа постепенно стала независимой от хит-парадов. Это случилось, потому что Гору удалось написать целый ряд превосходных песен для четвертой пластинки Some Great Reward и благодаря великолепной записи этого альбома и замечательным, ориентированным на будущее аранжировкам песен. Желающие даже сегодня могут обнаружить в том альбоме новые звуки, которые музыканты и техники прогоняли через синклавир, модулировали, искажали до неузнаваемости. Команда — Depeche Mode, Миллер и Джонс — прилагала титанические усилия для того, чтобы сделать каждую песню уникальной и подняться над мейнстримом. Очень часто бывало так, что Миллер, Джонс и Уайлдер все еще сидели в студии, в то время как Гор уже давным-давно торчал в каком-нибудь баре. В конце записи альбома он раньше всех отправился на каникулы, предоставив Миллеру, Джонсу и Уайлдеру заботы об окончательном сведении альбома. Наказание последовало незамедлительно. Гор потерял весь свой багаж. Уайлдер прокомментировал это событие довольно сухо: «Плохая карма. Это ему за то, что он смылся».
То, что в берлинской студии было создано не тяжелое для восприятия и строгое произведение, а инновационный поп-альбом, можно было сказать, исходя из качества песен. Конкурентной борьбы между Гором — ярым защитником мелодичности — и техниками не возникло. Уайлдер быстро понял, что его сильная сторона состоит в аранжировках, а сильная сторона Мартина — в написании песен. Гор не зря писал песни вне студии, в одиночестве, и записывал их в виде демо-версий — этот способ работы над песнями полностью исключал возможность того, что песни будут писаться исходя из технических достижений, а не сердцем. Именно это ему и удалось: написать песни о том, что он чувствовал в этот момент, о том, что им двигало. Поиски тем натолкнули его на удивительные взаимосвязи: песня Master And Servant, которую чаще всего воспринимают в узких рамках сексуальных отношений, провела аналогии между эксплуатацией и игрой в раба и хозяина как в постели, так и в профессиональной сфере.
Domination’s the name of the game,
In bed or on life
They’re both just the same
Except in one you’re fulfilled
At the end of the day
Гор, наконец-то, ощутил полную свободу в качестве музыканта и автора песен. В результате его уверенность повысилась до такой степени, что он позволил себе в прессе нарушить обет молчания относительно интерпретации собственных произведений: «Новый альбом более откровенный. Если я могу позволить себе обнажиться в песнях, значит, я могу обнажиться и в интервью».
Причем обнажение присутствовало в буквальном смысле этого слова: песню Somebody Гор записывал полностью раздетым. Уайлдер аккомпанировал ему на рояле. Между тем, у Гора развилось (не без влияния алкоголя) странное отношение к собственному телу. Выпив лишнего, кто-то лепечет всякий вздор, кто-то отпускает неумные шуточки, а Мартин – раздевался. Уайлдер вспоминал: «Посещение баров превратилось в рутину, и вот тут мы все увидели Мартина с другой стороны. Попойки, сопровождаемые стриптизом, лидировали в списке его любимых занятий». Гор был неутомим и разоблачался по полной, забыв о приличиях, — его поведение можно было расценивать, как последствие многолетних ограничений: костюмы и галстуки в банке, закрытость и ханжеская чопорность религиозной молодежи в Бэзилдоне. «После парочки хороших синглов можно позволить себе немножечко извращений», - говорил он, хихикая, журналисту из No. 1.
Сам Гор называл акустический номер Somebody, сопровождаемый сэмплированными шумами Берлина, «бесконечной я-люблю-тебя-песней», которая в музыкальном плане базировалась на теории «возврата к основам» Джонатана Ричмана: классические аккорды, тонкая аранжировка при довольно замысловатой поэзии. Герой песни ищет любовь и ради нее готов расстаться с величайшей ценностью — собственной свободой:
I don’t want to be tried to anyone’s strings
I’m carefully trying to steer clear of those things
But when I’m asleep I want somebody
Who will put their arms around me and kiss me tenderly
Though things like this make me sick
In a case like this I’ll get away with it.
Эти строки позволили Гору привлечь на свою сторону тысячи людей. Тех, которые раньше хорошо отзывались о Depeche Mode, но не считали группу чем-то исключительным. Обнажение — на словах и на деле — вряд ли было результатом холодного расчета, потому что общественное мнение, как и прежде, мало интересовало Мартина. Убедительнее была внутренняя логика: человек, который до сей поры был замкнут, обрел с помощью другого человека, возможно, впервые в жизни, настоящую веру в себя самого. Он больше не хотел скрывать свое любопытство, свои предпочтения и сокровенные желания. Он переживал все это — не только в личной жизни, как это делают тысячи других людей. Он переживал все это открыто, на глазах собственной публики.
На концертах Гор по-прежнему оставался на второстепенных ролях, исполняя мелодии на синтезаторе и партии бэк-вокалиста. Без всякого сомнения, он находился в тени становящегося все более уверенным и убедительным Гэана. И Алана Уайлдера, который во многих подростковых журналах уже давно боролся с симпатичным фронтменом за звание «первого красавчика группы». Но при исполнении песни Somebody сцена безраздельно принадлежала Гору. Это был сольный номер в ослепительном свете прожекторов, сопровождаемый блестящей фортепианной игрой Алана. Ранние записи зафиксировали, что Гор исполнял эту песню не в артистической манере. Во время пения он концентрировался и уходил в себя. Обнажение не позволило ему зайти так далеко, чтобы нарушить собственные принципы и начать актерствовать. Гор стал человеком, который воплощал и демонстрировал желания и страхи собственной публики: событие, достойное внимания, потому что в середине восьмидесятых большинство поп-звезд, подхлестываемое возможностями видеоклипов, в основном занималось тем, что демонстрировало свой профессионализм и недостижимость для простого народа. На одной чаше весов находился Майкл Джексон, на другой — Мартин Гор.
Настоящим шедевром стал текст заключительной песни альбома и третьего сингла с этой пластинки. Blasphemous Rumors — это не показная, шумная критика религии. Гор просто рассказывает трагическую историю восемнадцатилетней девушки, которая после серьезной ошибки обрела Христа, а потом погибла под колесами автомобиля. Идея наделить господа «нездоровым чувством юмора» — это интеллектуальная шутка, которая оспаривает гротескное, по мнению Гора, утверждение, что все в этой жизни имеет определенный смысл.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |