- Я никогда не нападала на ребенка, - словно извиняясь перед Хитцугаей, блондинка достала из ножен широкий клинок с прямоугольным отверстием посреди лезвия. – Но я могу представить, как опасны дети, подобные тебе.
Возразить было нечего. Тоуширо чувствовал пристальный изучающий взгляд зеленых глаз, цепко отслеживающих каждое его движение. Эта женщина отнюдь не недооценивала его… ей хватало одного взгляда на белоснежное хаори, чтобы понять, каким непростым противником окажется невысокий шинигами с неестественно смотрящимися седыми волосами на фоне юного лица.
Оставалось лишь понять, насколько опасны сами их противники.
Первым сорвался с места Кенпачи, высоко занося руку с клинком. Его оппонент, желчно хмыкнув, легко ушел в сторону, обрушивая удар древка на не озаботившегося защитой шинигами. Рукоять легко стукнула гиганта по затылку, задевая зашедшихся истерическим плачем колокольчики, а после крепко приложила мужчину по филейной части. Собиравшийся что-то съязвить Зараки мигом озверел, чувствуя ничем не прикрытую насмешку противника над таким незадачливым подходом. Слова замирали на языке, не желая срываться, в то время как глаза застилала плотная пелена ярости, которую никто и не думал контролировать.
Меч описал широкую дугу, когда шинигами разворачивался в сторону врага. Аррониро поднырнул под замах, оказываясь сбоку от противника и метя в беззащитное бедро. Отступив на шаг, Кенпачи отвел лезвие трезубца в сторону, после чего вновь попытался сократить дистанцию резким рывком вперед. Понимая, что на выпад не хватит времени, шинигами ударил кулаком, в то место, где секунду назад находился «аквариум» - тот отпрыгнул, одновременно ударяя древком в солнечное сплетение.
Хрипло выдохнув, Зараки ухватился за древко, дергая со всей силой на себя. Едва не потерявшему равновесие арракнару пришлось спешно падать на песок, чтобы пропустить над головой свистнувший меч. Успев откатиться в сторону, пустой не отказался воспользоваться моментом, тяжелым носком сапога ударяя между ног шинигами, вогнавшего в небольшую вмятину, образованную спиной Аррониро, свой клинок. Взвыв, Зараки провел длинную борозду, надеясь располовинить наглеца. Лезвие, впрочем, лишь оставило глубокую зазубрину на древке, которое пустой еле-еле смог выхватить из ослабевших пальцев Кенпачи.
- Убью!!!
Взревев, шинигами попытался повторить атаку, однако не преуспел: пустой давно оказался на ногах. Ринувшись вперед, Зараки замахнулся клинком, инстинктивно сжимая его уже двумя руками, когда спустя мгновение замер, с удивлением понимая, что у него не получается продвинуться дальше. Что-то мешалось, не позволяя повернуть головой и узнать причину…
Тоуширо пораженно замер, наблюдая за тем, как сильнейший шинигами поколения был остановлен на полном ходу вонзившимися в горло лезвиями трезубца. Арранкар, уперший свое оружие в песок, явно с трудом выдерживал давление оппонента: руки Аррониро заметно дрожали, выдавая колоссальное напряжение. Прошла одна секунда. Две. Третья…
Выдернув трезубец из горла врага, пустой отскочил, позволяя наконец Кенпачи пронестись вперед, выставив вперед занпакто. Не теряя времени, арранкар вновь поразил противника, на сей раз пронзая шею шинигами со стороны левого плеча. Мгновение спустя, Аррониро вытянул оружие из жуткой раны под аккомпанемент отчаянного визга Ячиру и громкого хрипа самого Зараки. Оббежав врага по полукругу, пустой, ухватившись за древко на манер пикинера, набросился на Кенпачи сзади, в прыжке опрокидывая тело гиганта лицом в намокший от крови песок своеобразной арены, вдавливая все три лезвия с такой силой, что даже издалека было слышно, как трещат ломающиеся позвонки…
- Твоя очередь, мальчик, - вывел Тоуширо из ступора нейтрально-вежливый тон светловолосой женщины.
________________________________________
• Отряд Тоуширо и Зараки выдвинулся из Сейретея до того, как Владыка совершил нападение на Готей (ни тот, ни другой не в курсе, что Ичиго взял амплуа Зеро Эспады).
========== Глава 26. Пир притворщиков. ==========
- Это безумие! Это… это просто невозможно! – отбросив в сторону тонкий лист бумаги, исписанный убористым почерком, Укитаке рывком поднялся с сиденья, начиная мерить длину кабинета капитана восьмого отряда широкими шагами. На лице седовласого капитана смешивались почти что детская обида на непонимание происходящего и пока еще не до конца осознанное понимание правдивости произошедшего, которое, впрочем, укреплялось с каждым судорожным вздохом.
- Ну… отчего же? – слегка встряхнув флягу с саке, меланхолично отозвался Кьераку, поглядывая на мечущегося из стороны в сторону друга отнюдь не пьяными глазами. – Куросаки-кун всегда отличался… большим… потенциалом…
- Но стать частью армии Айзена! Что с ним сделало это чудовище?!
- Гораздо менее того, что мы сотворили с ним и его семьей, - отхлебнув из горла, Шунсуй слегка поморщился. – В конце концов, самое страшное произошло с ним, когда он умер. Последствия обеспечили мы, а Соуске лишь воспользовался обстоятельствами.
- Хочешь сказать, что Ичиго под иллюзией? – тревожно взглянул на шинигами в розовой накидке Джуширо.
- Почему же? Достаточно одного лишь юного возраста и пары нужных слов, чтобы заставить мальчика творить все, что вздумается. Вспомни нас в те годы, и ты поймешь, о чем я… - несмотря на обманчивую расслабленность и проступивший на щеках легкий румянец, Кьераку крайне внимательно наблюдал за собеседником.
- Но мы не убивали собственных товарищей! – гневно возразил капитан тринадцатого отряда, сводя вместе тонкие брови.
- Зато потом участвовали в облаве на дезертиров, которые когда-то учились и пили вместе с нами, - отсалютовал флягой в ответ на то заявление Шунсуй, насмешливо улыбаясь. – А потом, гораздо позже, позволили убить двух маленьких девочек только за то, что им довелось носить негодную нашему Королю фамилию.
- Мы… вынуждены были так поступить… - остановившись, Укитаке смерил компаньона взглядом человека, загнанного в угол. – У нас не было выбора…
- И мы повиновались с глубочайшим отвращением! – закатил глаза к потолку мужчина, издавая невеселый смешок. – Друг мой, мы обсуждаем это вот уже сотый раз… И заметь, пожалуйста, что детей это к жизни не вернет.
- Иногда… мне кажется, что даже я не знаю тебя до конца, - с трудом удержавшись от того, чтобы повысить тон, Джуширо искоса посмотрел на друга, сжимая кулаки с такой силой, что даже на фоне бледной кожи отчетливо виднелись костяшки пальцев.
- Поверь мне, ничто так не внушает доверия к человеку, как лишняя маска полупьяного идиота, охотящегося за юбками. Будь в тонусе, дружище! – швырнув в удивленно глядящего на него Укитаке пустую флягу, Кьераку зашелся хохотом, придерживая соломенную шляпу дрожащей рукой. – Я искренне уважаю тебя, но отнюдь не желаю сделать невольным свидетелем моих … скрытых наклонностей.
- Каждый должен знать только то, что ему положено? – скорее обреченно, чем с вызовом, произнес капитан, с предельным вниманием изучая резьбу на горлышке сосуда, не желая поворачиваться в сторону беспричинно веселящегося товарища.
- Ничего личного, сам понимаешь, - пожал плечами Кьераку, неспешно поднимаясь из-за стола. – Укитаке?
- Хм?
- Ты помнишь наши обещания? – что-то в интонациях друга заставило седоволосого против воли поежиться.
- О чем ты?.. – непонимающе спросил у приближающегося Кьераку шинигами, с долей внутренней тревоги наблюдая за приближающимся соратником.
- Мы, Проводники душ, должны защищать два Измерения*… – словно чужим голосом произнес тот, кладя руки на плечи своего собеседника.
- …мы не ищем славы на поле боя…
- …и не выступаем судьями…
- …мы умерли и родились заново…
- …и будем служить, пока Король не призовет нас обратно…
- …мы получили от Него свои жизни…
- …и отдадим Ему все следующие…
- …и сама смерть не разлучит нас**, - легко похлопав обеими ладонями по сутулым плечам товарища, мягко улыбнулся Кьераку. – Потому постарайся выпрямить спину и глядеть прямо… Король Духов видит, что ты и без того выглядишь почти в два раза старше меня.
- И есть от чего, - мрачно кивнув, Укитаке, тем не менее, сделал вялую попытку распрямить плечи и держать ровную осанку. Простояв несколько минут, мужчина тяжело вздохнул, качая головой. Даже это для него было… слишком сложно.
- Война – тяжелое бремя, - отступил в сторону Шунсуй. – Однако куда тяжелее даются часы ожидания. Знаешь, порой я завидую нынешнему Кенпачи, который не затрудняет себя поисками смысла и правды в наших поступках. Если разобраться, то вот уж он точно вернее всех блюдет нашу присягу.
- Он ведь ее даже не приносил…
- А от него и не требовалось. Ребенок, опухший с голоду, преступник, зарезанный в пьяной драке или старик, умерший в преклонных годах во второй раз… Так или иначе, но Король Душ не слишком разборчив в способах. Не столь важно, каким именно образом ты умрешь. Смерть – конец всего, что бы там ни говорили... Знаешь, Укитаке, я очень люблю жизнь. Как бы я ни уважал нашего всеблагого Бога, но отправляться в его чертоги раньше времени у меня нет ровным счетом никакого желания, покорно благодарствую. Я еще не нашел кладовую Яма-джи с его запасами саке и не соблазнил ровно девятьсот девяносто девять выпускниц Академии, чтобы думать о высоком… - шутливый тон резко контрастировал с необычайно серьезным взглядом, всегда вводящего Джуширо в легкий ступор.
- Я не перестаю удивляться…
- Глядя на меня? Что ж, по крайней мере, я могу быть уверен, что у меня есть хотя бы один преданный поклонник, - проведя растопыренной пятерней по спутавшимся волосам в заплетенном хвосте, рассмеялся капитан. – Мы не можем воскрешать мертвых, дружище. Хотя бы потому, что это во многом было бы бессовестно по отношению к ним. Мы – живы. И наше место здесь, в Обществе Душ, которое мы поклялись защищать…
Холодный воздух, который принес с собой сквозняк, заставил Кьераку сильнее закутаться в накидку. Встав боком к собеседнику, мужчина опустил шляпу ниже уровня бровей, из-за чего на лицо его легка глубокая тень, разом омрачившая идиллию последних слов. Если Джуширо казался старым на солнечном свету, то Шунсуй демонстрировал свой настоящий возраст только в такие моменты: острый подбородок, резкими линиями очерченные скулы, неровная поросль многодневной щетины и взгляд древнего старика, не раз отправлявшего на смерть наивных юнцов, мечтающих о подвиге. Капитан...
- Я чувствую перемены... мы можем сколько угодно отрицать несбыточность надежд наших врагов, но момент, когда Общество Душ окажется на краю бездны все ближе и ближе. Ты тоже чувствуешь это, не так ли? Мне это не нравится… Я боюсь, что та война может стать для нас последней.
- Айзену никогда не победить весь Сейретей! – горячо возразил Укитаке, рубя ладонью воздух. – Во всем Лас Ночес не насчитается и тысячи бойцов, а с обычными пустыми!..
- А вот это еще надо проверить, - насмешливо покачал головой Кьераку. – Интересно, как там малыш Хитцугая? Мне бы не хотелось, чтобы из-за Зараки он нарвался на неприятности…
- Они оба достаточно сильны, чтобы… - речь Укитаке оборвал громкий топот и тревожный стук в дверь.
Ввалившийся в кабинет третий офицер ошалело заозирался, тяжело дыша после, судя по всему, довольно длительного забега между бараками, затем, побледнев от осознания собственной наглости, вытянулся в струнку перед капитанами:
- Кьераку-тайчо, Укитаке-тайчо! Наблюдатели двенадцатого отряда передали, что сигнал от отряда в Уэко Мундо пропал!.. Главнокомандующий собирает Совет и требует вашего присутствия!..
<center>***</center>
- Вы любите смотреть на луну, Кучики-сан? – обернувшийся на голос бывший глава одного из четырех Благородных домов узнал в приближающейся девушке спутницу Владыки, сопровождавшую того по возвращению вылазки в Сейретей. Мысленно насторожившись тому, что он так поздно заметил приближение пустой, Бьякуя смерил фрасьона Куросаки безразличным взглядом, словно отмечая присутствие надоедливой мухи на веранде в прохладный летний вечер.
- Вы не слишком похожи на мечтателя, - словно не замечая того, что ее игнорируют, продолжала Циан. – Из того я могу сделать только один вывод… ваши думы нечисты. Те, кто бродят в ночи и не мечтают, чаще всего замышляют нечто преступное.
- Откуда тебе знать о подобном? – арктический холод придавал словам способность буквально примораживать неугодных собеседников к тому месту, где они стояли. Однако в тот раз он почему-то вызвал лишь небрежный смешок, слегка приглушенный прислоненной ко рту тканью белоснежного рукава.
- Я слишком хорошо знаю высокомерных людей. А вы – один из них.
- Неужто? – аристократ не посчитал нужным изображать на лице удивление или заинтересованность. В конце концов, пустая сама явилась к нему.
- Вы заставили себя презирать земное, но все ваше естество призывает вас к обратному, - ткань прошелестела совсем рядом, подобно тому, как проползает по шуршащему песку пустыни гремучая змея. – А вы стыдитесь себя и лжете, не желая встретиться с собственным отражением в зеркале. Ваша маска холодного созерцателя, безусловно, превосходна, но и в ней есть небольшие трещинки, куда можно без труда заглянуть… Ваши глаза. Алчные глаза человека, желающего задушить свою волю…
Дернув щекой, Кучики постарался удержаться от того, чтобы не повернуться к незваной гостье с резким или едким комментарием – настоящий преемник древних традиций должен быть выше подобного… Нельзя дать той бестии даже малейший шанс на то, чтобы попытаться проникнуть глубже, почуяв успешность своих шагов:
- Притворство всегда витает в воздухе, куда бы мы ни пошли.
- Как и бледные тени призраков прошлого, которые не нашли покоя даже умерев во второй раз, - загадочно улыбнулась Циан, протягивая ладонь сидящему на краю крыши дворца мужчине. – Идемте, Кучики-сан. Вам стоит на это взглянуть.
Поднявшись в молчании и оставив слова и жест девушки без ответа, Бьякуя по привычке поправил перевязь с вновь обретенным занпакто и двинулся вслед за довольно улыбнувшейся Сун-Сун, поведшей его по бесконечным коридорам Лас Ночес.
Его положение можно было назвать исключительно странным: освобожденного из заключения, бывшего капитана шестого отряда не бросили в новую камеру, но предоставили практически самому себе, приставив молчаливую, ненавязчивую, но все же заметную слежку в лице удивительно похожих пустых с голыми черепами вместо масок. На экс-капитана никто не бросал косые взгляды и не пытался совершить нападение… откровенно говоря, всех встреченных им обладателей двухзначных номеров можно было пересчитать по пальцам одной руки, а так называемых Эспад – и того меньше.
Бьякуя не знал, от кого исходила инициатива и распоряжения. Попытки что-то выяснить самостоятельно неизбежно прерывались одними и теми же соглядатаями, безмолвно качающих головами в ответ на попытки задать какие-либо вопросы или покинуть отведенную территорию.
К нему не являлись с допросами и расспросами, не делали никаких предложений… складывалось впечатление, будто его и вовсе забыли, пристроив, как не слишком важный отчет, в самом нижнем ящике письменного стола.
Но сегодня за ним явились. Однако то, вопреки ожиданиям, не приносило ни грамма облегчения.
Попытки выяснить отношения силой Кучики отмел мгновенно: попытайся он хотя бы высвободить шикай, последствия могут обернуться с самой непредсказуемой стороны. В аристократе все еще теплилась надежда на то, что он сумеет выяснить, что происходит за толстыми каменными стенами этого гротескного склепа, не прибегая к крайним мерам.
Плоть все еще хорошо помнила остроту Шинсо, пронзающего грудную клетку. А глаза отчетливо, словно наяву видели тонкие пальцы отступника, смыкающиеся на шее его приемной сестры.
Наверное, это и оставалось главным сдерживающим фактором.
Где-то вдалеке послышался пьяный хохот. Раздался чей-то высокий голос, визгливо произносящий, скорее всего, похабный пьяный тост. Стук сталкивающихся кружек и бокалов, нетрезвые хрюканья и повизгивания, нестройный хор голосов, затянувших застольную песню…
С высокого балкона открывался превосходный вид на пиршественный зал, заполненный разномастными арранкарами. Сидящие за длинным столом, уставленным объемистыми кувшинами и широкими стаканами, они непрерывно голосили, толкались, хлопали друг друга по плечам или шутливо, а порой и вполне серьезно, давая оплеухи зарвавшимся соседям. Взгляд Кучики быстро отличил от общей массы нескольких пустых, сидящих на специальном помосте, несколько выше всех остальных…
- Фракция Баррагана Луизенбарна, грозного Сегунды Эспады, - с пренебрежением кивнула на веселящихся собратьев Циан.
- Мы пришли сюда, чтобы поглядеть на праздник пьяниц?
- Отнюдь. Видите ли, Кучики-сан… вы отрицаете свою принадлежность к земному, а они всеми силами демонстрируют ее, в том числе и самим себе. Довольные, как купающиеся в грязи свиньи. Они пришли к тому, к чему стремятся многие – такому состоянию, в котором разум не беспокоится ни о прошлом, ни о настоящем, ни о будущем. Существование, слившееся в один миг, что может быть приятнее для существа, живущего одной секундой?..
- Только бесконечное продолжение этого дикого фарса, - неосознанно продолжил Бьякуя, с отстраненным интересом наблюдая за тем, как на других балконах неспешно выстраиваются в ряд многочисленные копии «черепов», взводя громоздкие арбалеты. Спустя секунду резко хлопнула входная дверь, с шелестом отодвинулись несколько громоздких плит в стенах зала, и оттуда же внутрь высыпали все те же пустые, без всяких команд выстраиваясь длинными цепочками по периметру помещения в тени нависших ярусов и арок.
- Который мы закончим здесь и сейчас, - один взмах рукой… оборвавший сразу с десяток псевдо-жизней.
Зал наполнился тревожным выкриками, хрипом и звоном разбитой посуды. Пирующие вскакивали с мест только для того, чтобы мгновением спустя рухнуть обратно, держась за застрявшие в теле стрелы мутно-зеленого цвета. Кто-то погибал тут же, получив смертельную рану, а на кого-то черепам приходилось тратить по дополнительному выстрелу, чтобы не дать подняться или высвободить меч.
Шестерке главных оказали большее внимание, буквально засыпав небольшое пространство вокруг стола целым дождем из стрел и коротких вспышек Бала. Каратели не жалели снарядов, предпочитая утыкать туши врагов до такой степени, что те начинали походить на небольшие холмы, светящиеся мертвенно бледным зеленым светом. Прекратив обстрел, часть черепов бросилась к трупам с клинками наголо, рывками переворачивая тела и разбивая маски…
- Дурной запах лицемерия витает только на пиру лицемеров, - проводив взглядом последнего экзекиаса, наносящего лежачему врагу последний удар, произнесла Циан, с улыбкой глядя на шинигами, не отрывающегося взгляда от развернувшейся бойни. – Ни в какой крайности нет особой прелести.
_________________
* Имеются ввиду Генсей (мир живых) и Сейретей.
** Сомневаюсь, что у шинигами имеет место нечто вроде присяги, но чем черт не шутит?
========== Глава 27. Призрак. ==========
Гроссмейстер Юграм Хашвальт редко ошибался в своих прогнозах. Удивительное чутье, великолепная интуиция, практически рефлекс, выработанный за многие десятилетия службы Его Величеству. Помноженное на опыт — мощнейшая комбинация, не раз позволявшая ему находить наилучший вариант для следующего хода в бесконечной шахматной партии под названием «придворные игры».
Вечно молодой. Вечно холодный. Неприступный, неподкупный, невероятно преданный. Почти что идеальная машина для исполнения воли Императора. Но между ним и, скажем, штернриттером К было одно серьезное различие — Юграм все-таки оставался человеком, но не киборгом.
Алгоритм безусловного молчаливого повиновения, заложенный в процессор BG9, не имел ничего общего с отстраненностью риттера В. Четкое выполнение приказов, когда каждое действие происходит не раньше, чем внутренний циферблат отобразит нужное число — подобное было смертельно опасно для Хашвальта. Безынициативная покорность хороша там, где требуется чужая воля, призванная заполнить собственное бессилие. В этом была главная разница между Юграмом и прочими квинси — наличие собственного взгляда на происходящего. И как следствие - сомнений.
И сейчас это следствие настойчиво требовало выхода в виде вопроса, прокручиваемого в мыслях на протяжении уже которых суток.
- Ваше Величество?.. - негромкий голос нарушил тишину под сводами дворца. Тени по углам встрепенулись, словно змеи, заскользив по полу и стенам, а немногочисленные огни начали неодобрительно перемигиваться между собой, осуждающе покачивая язычками пламени.
- Ты вновь спрашиваешь меня о нем, - Императору не нужно было выслушивать весь вопрос, даже самое его начало. Древнее, могущественное и загадочное существо — он научился отвечать тогда, когда его проситель лишь приоткроет рот, чтобы выдавить из себя набор слов на так живо интересующую его тему.
Хашвальт понимал, что сейчас любые слова будут звучать глупо и неуместно. Склонив голову, он лишь слегка прикрыл глаза, тем самым выражая полное согласие с утверждением своего повелителя. Тот ответит ему. Если посчитает нужным. Не в силах кого-то из ныне живущих заставить Его Величество сделать нечто против его собственной воли. Так было, так есть, так и останется впредь. Во всяком случае, такой подход в любое время был более оправдан, чем неразумные речи перед лицом того, кто может отнять твою жизнь в любой миг ленивым движением мизинца.
- Не могу сказать, что меня устраивает твоя дотошность, - откинувшись на спинку трона, Бах оперся скулой на сжатый кулак левой руки, окидывая замершего перед ним штернриттера нечитаемым взглядом карих глаз. - Однако она же в свое время помогла тебе встать так близко ко мне. Я ценю это Юграм. Твою преданность, твое чувство долга. И даже исчезающее порой чувство такта и меры.
Отвечать, спорить — бессмысленно. Проницательность в чужих словах чувствовалась почти на физическом уровне, не оставляя ни малейшего шанса на то, чтобы собственной репликой занять удачную позицию в грядущем разговоре. В таких негласных соревнованиях Хашвальт постоянно проигрывал лишь одной персоне — своему Императору. Но даже этого было достаточно.
- Молчишь.
«И, сдается мне, поступаю самым правильным образом,» - мысли не отразились на лице, эмоции не пробились через фарфоровую маску, однако обычно размеренный и спокойный ток духовной энергии на секунду ощутимо взволновался так, словно в тихую речную гладь с плеском и волнами ворвался огромный валун, скатившийся с крутого берега. Едва ли это осталось незамеченным.
- Что тебе известно о парадоксе всемогущества, Хашвальт? - вкрадчивые интонации в голосе Его Величества невольно наводили на мысль о готовящейся западне. Не для тела, но для разума, когда собственная мысль будет судорожно метаться в чьих-то умело расставленных силках из весомых аргументов и режущей, как острая сталь, логики. Чутье квинси вопило об опасности, но было не в силах подсказать, где же именно расположилась растяжка, готовая вызвать срабатывание хитроумного механизма.
- Всемогущее существо, которое, однако, не в силах воспроизвести то, что ляжет за пределами его возможностей?
- Может ли Бог создать нечто такое, что превзойдет его? - губы Яхве растянулись в презрительной усмешке. - Скажи, Юграм, ты веришь в Бога?
- Мой Бог — этой мой Император, - отчеканил риттер, прикладывая ладонь к сердцу. Слова, заученные наизусть еще раньше, чем он получил свой персональный крест. - А еще я верю в то, что если Бог шинигами нуждается в охране, то его можно убить.
- Может ли в таком случае смертный считаться Богом? - хохотнув, Император ударил ладонями по резным налокотникам. Однако Юграм знал цену этому веселью, как был знаком с истинной подоплекой этих слов. - Хороший вопрос, не так ли? Быть может, сила Бога заключается именно в том, что он может осуществить даже невозможное? Убить бессмертного, например? Что может быть страшнее для разумного существа, как отсутствие всяческой цели? Бессмертный отличается именно тем, что этот вопрос волнует его живее всего. Бесконечность выдвигает вперед совершенно иные приоритеты, нежели ожидание неизбежного. В этом смысле Бог шинигами действительно превзошел сам себя, наплевав на все парадоксы и рассуждения.
- И все же, Куросаки Ичиго... Я нахожу в нем нечто такое, что в корне отличает его от Айзена Соуске, - произнес Хашвальт, решив попытаться проигнорировать новую нить разговора, которая могла бы, в свою очередь, привести вовсе не к тому исходу, на который он рассчитывал. - Но до сих пор не могу понять, что именно так рознит этих двоих.
- Вспомни, о чем мы не так давно говорили, Юграм, и задай себе вопрос: разве мой Император всезнающий оракул? - опасные искорки мелькнули в темных глазах и тотчас погасли, стоило Его Величеству тяжело выдохнуть. - Очевидный ответ лишает загадку привлекательности. Назови мне цель, с которой люди сочиняют скучные истории, а я взамен отвечу тебе, почему готовые решения растлевают мышление?
Поднявшись с трона, Яхве неспешно проследовал к узкому окну. Длинные полы черного плаща, накинутого поверх общего для всех квинси Шатенберейха мундира, тихо шелестели по полу, сопровождая гулкие удары каблуков о начищенный пол.
- Если на твоих глазах происходит нечто иррациональное, всегда есть как минимум два варианта: либо ты медленно сходишь с ума, либо в неправильности свершившегося все же есть зерно истины. То бишь существование призрака, взбудоражившего твое воображение — такая же данность, как и любая другая часть твоего окружения. Любые случайности не случайны как таковые. Ты можешь отрицать это, но тебе придется признать, что призрак сумел проделать брешь в твоем разуме. А раз он проник внутрь таким образом, то он отчасти вполне материален. Нужно лишь найти то, что даст призраку плоть. В любом случае, он не сможет прятаться вечно.
«Однако разве не обретение плоти и является конечной целью приведения? Погоня за миражом может быть сколь увлекательна, столь и опасна, и кто может знать, во что превратится призрак, когда полностью вернется в этот мир? У мертвых есть одно неоспоримое преимущество — они наперед знают то, о чем мы, живые, можем только догадываться. Шинигами, пустые — давно мертвы, их тела рассыпались прахом, а души — унеслись в другое измерение. Они — те самые призраки, природа которых так и остается для нас загадкой. Они не бессмертны и не всемогущи. И все же...» - тень сомнения добавила мрачности на общем фоне картины, выполненной в тусклых красках. Юграм не видел выхода в виде понятного и доступного рассуждения.
«Живой нередко находит более ценным нечто иное, кроме самой жизни. Добро, зло... вещи, приходящие и уходящие в тот момент, когда человек сам выносит себе приговор, не обращаясь ни к людям, ни к Богу. Так разве может считаться истинным то, что исчезает, подобно теням с наступлением сумерек?»
- Чего ты ждешь от призрака, Хашвальт? - задал вопрос Император, обернувшись к штернриттеру. - Что он станет твоими весами, которые направят тебя к верному решению? Или же станет противовесом, подталкивая чашу весов в нужную сторону?
"Призраки не могут судить живых. Как и наоборот. Однако мертвецы способны причинить куда больший вред, нежели все ныне живущие вместе взятые. Тени избавились от гнета старения, но это не позволило им уберечь от высыхания собственный разум. А когда ржавчина покрывает клинок... пользы от него немного.
Куросаки Ичиго. Сейчас для меня ты - призрак, находящийся за гранью понимания всего, что я относил к добру или злу. Источник трения, тормозящего исполнение планов Его Величества... или же двигатель, который лишь разогревается перед тем, как начать работать в полную силу? Я чую... мне не по силам найти ответ на свой вопрос обычными методами. Должно быть нечто иное, что может привести меня к нему.
Игра в одиночку не приносит и доли того азарта, что противопоставление во имя победы. Антагонизм по своей сути должен будоражить разум и заставлять кровь в жилах закипать от волнения. Дух борьбы, дух противоборства... бесконечный конфликт здравого смысла и порождений призрачного мира. Но все же... я вижу в тебе то, что когда-то обнаружил внутри Его Величества...
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |