Их разговор был прерван так не вовремя раздавшимся звонком на урок. «Беги скорей, а не то и ты опоздаешь!» - отправляла сестру Оля.
Пробегая по лестнице вверх, Маринку остановила Маргарита Ивановна. «Муранова! – с упреком проговорила учительница литературы.- Ты посмотри на себя»! Мариночка остановилась в недоумении и со знаком вопроса посмотрела вверх: «Что не так?» «Дорогая моя, твоя обувь в грязи! Уж раз мать не может тебе новые купить, хотя бы за этими следила! Ни к чему по каждой луже было пробегать!» - высказала и без того обиженной девочке классная дама.
Маринка и вовсе повесила нос. «Ну что же сегодня такое?» - спрашивала она сама у себя и, запинаясь, нога за ногу, пыталась дойти до класса.
В кабинете было тихо, хотя учительницы еще не было. Маринка рухнула за свою парту и сидела без движений несколько секунд. Потом опомнилась, что смотрит в одну точку, и, постаравшись сделать это незаметно для одноклассников, спрятала ноги под стул. Коричневые замшевые туфли были похожи на деревянные башмаки Буратино. Маленькие каблучки сносились на одну сторону, что делало походку Маринки совсем неуклюжей и косолапой. Бляшки на застёжках потускнели и выглядели, как открывашки на старых металлических консервных банках. Марина то и дело, отодвигала ноги все дальше и дальше от прохода между рядов. Ей казалось, что ребята, сидевшие за соседними партами, только и смотрят на её ноги…
Звонок прозвенел уже минут десять назад, но почему же учительницы до сих пор не было? Мальчишки с первого ряда уже начинали ходить по классу и запускать самолетики, как высокая женщина вошла в класс и проговорила: «Воронова, Аверина, Чернышева, Муранова, Кузнецов, Долганов, пройдите в кабинет завуча».
Маринка встала со своего места и маленькими шажками выбежала в коридор. Остальные из-за парт поднимались неохотно, пока Людмила Степановна не прикрикнула: «Да сколько же вас можно ждать!»
Мальчишки и девчонки ручейком бежали за своей учительницей, не понимая, что происходит. «Ребята, у нас есть для вас подарок!» - проговорила заведующая учебной частью и указала на коробки, которые были разбросаны по всему её кабинету. Небольшие серые картонные упаковки, воняющие каким-то смрадным запахом, лежали стопами во всех углах. «Мариночка, у тебя какой размер ноги?» «У меня? – с опаской произнесла малышка.- У меня 32-ой…» «Таак, где у нас тут маленькие размеры…» - начинала копаться в коробках Людмила Степановна. «Вот! Вот они! Посмотри-ка, Мариночка!» - учительница достала из коробки какие-то ужасные серовато-синие туфли. Марина стояла с раскрытым ртом и приподнятыми бровями: «Неужели мне придется это носить?» «Так, дорогие мои, - видя огорченные лица учеников, произнесла Людмила,- Это гуманитарная помощь из Европы! Это же для вас специально привезли!» «Мы что, как инкубаторские будем все ходить?» - всхлипывая и утирая слезу, шепотом сказала вслух Маринка. «Муранова, да как ты можешь?!»- нахмурив брови, переспросила её учительница. «А почему это не может?» - заступилась за свою одноклассницу Машка Аверина. Да, да, та самая Машка, которая еще несколько минут назад пыталась задеть Маринку. «Да потому что у ваших родителей нет денег на обувь, и мы решили вам помочь!» - пыталась убедить четвероклашек высокая учительница, одетая в красивый деловой костюм и модные лакированные туфли. «А почему же у них цвет-то такой поганый», - рассматривая обувь со всех сторон, произнесла вслух Маринка. «Так это же свиная кожа! Как ты не понимаешь! Ей износу не будет!» - оправдывалась та перед ребенком.
«Ребята, вам пора на урок! Берите свои коробки в руки, и марш в кабинет!» - скомандовала завуч. Все повиновались. Кузнецов с поникшим лицом шел в новых ботинках в класс. Людмила Степановна заставила его переодеть ботинки сразу. «И чтоб носил!» - надвигая очки на глаза, она сказала Леониду. Маринка шла в своих коричневых бархатных ботиночках, а коробку тащила под подмышкой. «Ни за что не надену, - бубнила она себе под нос.- Ни за что. И ни-ког-да!»
Серую упаковку, источающую неприятный соленый запах, Маринка Муранова запихала себе под ноги и пыталась о ней не думать. Но, забываясь, она, то и дело, случайно задевала её ногой, от чего её передёргивало и изводило. Еще четыре урока она сидела, как на иголках. Потом опять: сквер, почтамт и магазины. Прижав ключ от домофона к замку, после короткого звукового сигнала она пробежала к своей квартире. «Скорее, скорее! Я должна рассказать это Ольге! Такое унижение! О, Боги! Ну как же я все это перенесу! Какой позор – ходить в инкубаторских туфлях!» - только об этом и могла думать Маринка весь оставшийся учебный день.
Она повернула дверную ручку и рванула на себя. С открытым ртом, готовым к изливанию наболевших речей, малышка осталась стоять на пороге. Перед ней, у самого входа валялась такая же серая коробка, а в нескольких метрах от неё сидела на пуфике Ольга и примеряла синие туфли на высоком каблуке… «Смотри, Маринка! Из свиной кожи!» - с гордостью проговорила Ольга. Младшая сестра достала из-за спины такую же коробку и извлекла из нее маленькие и аккуратные синенькие туфельки: «А у меня тоже почти такие! Глянь, Оль!»
УРОК ЧЕРЧЕНИЯ
«Дзы-ы-ы-ын!» - раздалось по всем школьным коридорам. Наконец-то закончился третий урок! Ещё два – и по домам! Хорошо, что сегодня пятница – короткий день. Тем не менее, как бы он не был короток, осознание того, что впереди урок черчения, который весь восьмой «а» не очень-то и любил, заставляло переживать.
Столпившись у дверей в кабинет, ребята обсуждали друг с другом, чего бы такое предпринять, чтобы на него не ходить. Кто-то отсеивался по одному, пеняя на больной живот, зуб, руку, ногу, а Димка, почесав за ухом, вознёс палец вверх и торжественно изрёк: «Придумал!» В ожидании чуда все посмотрели на него. Тощеватый, лопоухий мальчишка, повернувшись ко всему классу, сказал: «У нас же с вами раздевалка закрывается!»
Одноклассники в непонимании также продолжали смотреть на Димку.
- И чего? – спросил у него Андрюха.
- Ну, вы вообще… - протянул тот в ответ,- Неужели не доходит? Сейчас закроемся там, да и всё!
- Молодец! – дерзила Ирка.- Хорошо придумал! Как это мы там все закроемся? Хочешь сказать, что это совсем не подозрительно? Ты представляешь, что потом от класснухи нам будет?!
- Ничего не будет! Я уже всё придумал!- сдвинув брови, нервно произнёс Димка.- А ну! Все за мной.
Высокая, худенькая Ирка шла в первых рядах. Во-первых, ей нужно было посмотреть, что всё-таки мог придумать этот бездарь – Димка, а, во-вторых, предостеречь всех от неприятностей. Правда, в том случае, если они произойдут, выйти в первый ряд и рассказать о том, что она видела. Поговорка, услышанная как-то от папы, «я не стукач, но доложить обязан», была принята ею за девиз еще в начале пятого класса, и отступать она уже не могла. За ней тащилась безголосая Маринка. Да-да, именно такая. Почему? Да потому, что ей никогда не удавалось высказать своего мнения. Её всегда перебивала громогласная Ирка.
«Может, не…»- пыталась что-то предложить Маринка, и тут же слышала откуда-то сверху Иркино «Давайте быстрей!» «А если там дверь не…» - чуть слышно начинала она вновь. «Звонок же скоро! Что вы как тетери», - как фоном на её глухой призыв ложились Иркины слова. Толпа из двадцати пяти человек забилась, как сельдь в бочке, в свою классную раздевалку. Маленькие металлические вешалки шли по всему периметру помещения. Они были наколочены на старые, обшарпанные доски, из которых кое-где так и торчали ржавые, но острые гвозди. «Ай!» - отступив назад и наколовшись на мелкого врага, вскрикнула Надька. «Не пищи там!» - скомандовал Димка. – Услышат!»
Он всем приказал молчать и не шевелиться. Большое окно, выходящее из раздевалки в школьный двор, заставило многих принять необычные позы. Кому-то было просто достаточно присесть или пригнуться, а тем, кто находился непосредственно у самого окна, пришлось хуже всех. Там стояли Ирка с Маринкой и перепихивались между собой.
- Встань в другое место! – приказным тоном сказала Ирка Марине и показала на дырку, образовавшуюся между толстым и вечно сопливым Ванькой Антиповым и малохольным Никитикой Абакшиным.
- Сама иди! – отказала первый раз в своей жизни Маринка.- Ещё бы там места не было! С ними никакой дурак сидеть не захочет!
- Это ещё почему не захочет?! – взбесился Никитка.- Это мы ещё сами вас сюда не пустим!
- Больно надо! – покрутив глазами, сказала Ирка.- Мне пока что моя жизнь дорога…
- И мне! – высморкавшись в беленький платочек, произнёс Иван.
- Поглядите, - засмеялся Андрюха, сидя на корточках напротив толстого Ваньки,- У Антипова ноздри слиплись!
Девчонки и мальчишки перевели взгляды на Антипова и взорвались от смеха. Пузатый одноклассник пытался пухленькими пальчиками растопырить узенькие ноздри, стенки которых так судорожно прилипли друг к другу. «Ничего смешного, - натягивая верхнюю губу на зубы, пытаясь расцепить слипшиеся ноздри, промямлил Антипов.- Такое, между прочим, с каждым случиться может!»
«Не-е-ет, - расплывшись в улыбке, сказал Никитка, наблюдавший за этой картиной по соседству,- Такое могло случиться только с тобой. Мне бы, например, при всей моей не элегантности, и в голову бы не пришло ковыряться в носу при девушках. И Димке бы не пришло. И Сашке бы не пришло. И никому из остальных двадцати четырех человек – тоже! Эх, ты! А ещё отличник! Вот так люди и скатываются по наклонной…»
Рассердившийся Ванька посмотрел на Абакшина и, убрав носовой платочек в карман расстегнувшегося от неловких движений пиджака, уселся поудобнее. «Знаете, господа, у меня уже ноги затекли так сидеть»,- не обращая внимания на задирки одноклассников, произнёс Иван. «Да, Димка, сколько ты нас будешь тут ещё мурыжить?!» - закричала на него лупоглазая Ирка. Тот, осматривая прорезь в двери, с умным видом произнес: «Бабки гони и сейчас всё будет!»
- Ты чего, Козлов? Совсем страх потерял? – возмущённо проговорила Ирка.- Какие ещё бабки?!
- Спокойствие. Только спокойствие! Ты же, Капарехина, и не дослушала-то меня вовсе! - продолжал Димка.
- Бабки на вокзале семечками торгуют! – не слушала его Ирка.
- Вот вечно ты! Договорить человеку не дашь, а всех собак на него уже спустишь! – топтался у дверей Козлов.- Я говорю, у кого-нибудь десятунчик имеется?
Все стали шарить по карманам. У кого-то завалялось два рубля, у кого-то пять. Антипов достал десятирублевый кругляш и молча разглядывал его. «Ванька! Давай скорей!» - протягивая руку, ждал Димка. Тот же, прижимая деньги к себе, пытался их не отдавать: «Так ведь это ж на коржик! Святое! Не дам!»
- Как не дашь?! – выпучила Ирка глаза.- От тебя судьба целого класса сейчас зависит! Опять ты за своё!
- Ванька! Ванька! – шептал ему сбоку Никитка.- Ты отдай деньги-то. Отдай. Глядишь, лишний коржик не съешь… Авось и ноздри перестанут слипаться…
Тот с обидой посмотрел на одноклассника и подал монетку Димке. «Ну вот, прощай черчение!» - воскликнул Козлов.
«А я бы, пожалуй, и сходила», - донеслось откуда-то из-за курток. «Кто сказал? А ну покажись! - скомандовал Димка.- Кто панику на корабле сеет?!» «Стукачи долго не живут», - приподнимая бровь, произнесла Ирка. «Ой, тебе ли об этом и говорить», - дерзила Танька Целигорова. «Мы, между прочим, ещё помним, как ты нас на алгебре сдала…» - покосилась соперница на Капарехину и обвела взглядом восседающих на полу. Ирка посмотрела в окно, делая вид, будто она вспоминает о чём идёт речь и, повернувшись, добавила: «А надо было меня с собой брать! Тогда бы переживать ни о чём не пришлось!» «Когда вместо физры ходили кататься на горку, ты тоже так говорила, а чем всё закончилось?! – вклинился в разговор Женька.- Помним мы, как ты перед класснухой лебезила! Что ты ей тогда сказала?»
- Я забыла, - пыталась оправдаться униженная Ирка.
- А я помню, - продолжал Евстафин. Он приложил руки к лицу и с умоляющим видом начал изображать эту вредную девчонку: «Ой, Валентина Александровна, я, как увидела, что они на горку пошли, сразу им сказала, мол, нельзя, уроки же! Так нет – пошли! А мне-то ведь пришлось за ними идти! До самой горки уговаривала вернуться назад!» А Валентина ей: «Так что ж ты, Ирочка, сама-то сырая вся?» А она, ребята, даже не поморщилась! Я, говорит, когда на горку-то за ними забежала, меня Абакшин-то и столкнул. А сама-то я не хотела! Честно говорю – не хотела! Вот вам, ребята, и Ирочка!
- Ах, Абакшин, значит, тебя столкнул! – взбесился Никитка.- Я тебя хоть пальцем трогал?
- Ну, не трогал…- протараторила Ирка, - А ведь мог!
- Что-о-о? – возмутился Абакшин.
- Я говорю, что теоретически это произойти вполне могло! – защищалась Ирка.
- Ты со своими теоремами, знаешь, куда иди? – выпучил мальчишка глаза.
- И куда? - руки в боки стояла Капарехина.
- На кудыкину гору! – сквозь зубы пробурчал Никита.
- О! Готово! Теперь мы в западне! - произнёс Димка, поворачиваясь от дверей к ребятам.- Как говорится, дело в шляпе!
Те, у кого не онемели ноги от длительного сиденья на корточках, дёрнулись к дверям. В небольшой щелке от замка уже было не видно коридора. Весь обзор закрывала десятирублевая монета! «Как ты её туда запихал?» - щурясь, спрашивал Никитка. «Ловкость рук и никакого мошенничества!» - ответил ему Димка. Абакшин подошёл к дверям и попробовал их толкнуть - двери остались не подвижными. Тогда Никитка сказал: «Ключ гони!» Козлов положил его ему в руки и отошёл в сторону: «Я сделал всё, что мог». Никитка попытался вставить ключ в замок, но у него ничего не получалось – места-то не хватало! «Ура-а-а! Товарищи! Мы все освобождены от этого мучения! От этого чертового чертежного ада!» - обрадовался Абакшин. Маринка, стоявшая впритык к Капарехиной, ринулась с места: «У меня же домашка была готова!» «И что? Тут у половины класса она была сделана! – пыталась вырасти в глазах мальчишек Ирка.- Но ведь никто не дёргается!» «Ага! Правда! – кивали ребята головами. – Стой, где стояла. Отдыхай!
«Дзы-ы-ынь!» - снова прозвенел звонок. Большая перемена подошла к концу, и по коридору, будто стадо бизонов, промчались ребята из других классов. «Э-хе-хе! – смеялся Никитка.- Как говорил великий Ленин, учиться, учиться и ещё раз учиться! А мы пока отдохнём!»
Мимо раздевалки восьмого «А» процокали чьи-то каблуки. Сначала они прошли в одну сторону, а затем, буквально через минуту, вернулись назад и подошли к дверям раздевалки. Одноклассники выпучили глаза и, смотря друг на друга, старались не дышать и не шевелиться. Козлов поднёс указательный палец ко рту, показав тем самым, чтоб все молчали. Особой надобности в этом не было, так как и так все стояли, как контуженные и смотрели на дверной проём. А точнее – на замочную скважину, забитую наглухо медным десятунчиком.
Из-за дверей послышались женские голоса.
- Как ни один не пришёл? Совсем никто? – говорила Валентина Александровна.
- Да. Сами же видели – пусто в кабинете! – вторила ей Елена Николаевна.
- И куда они могли деться? – будто бы рассуждала вслух класснуха восьмого «а». - Та-а-ак… Сейчас по курткам посмотрим! У меня же ключ от их раздевалки есть. Пройдёмте за мной.
Ребята, услышав такой диалог, чуть не упали взад себя. Правда, падать было некуда: места-то – не разбежишься!
- Вы только сильно их не ругайте…- будто жалея учеников, просила училка черчения.
- Знаете, Елена Николаевна, они уже взрослые! И за свои поступки пусть отвечают сами! Вы мне их тут, пожалуйста, не защищайте! – менторским тоном говорила класснуха.- Между прочим, они прогуляли Ваш урок, а не мой! Могли бы быть и потребовательнее!
- Я и так, видимо, перестаралась! Не зря же они всем классом меня проигнорировали! – расстраивалась та.- Я, наверно, слишком строга с ними была.
- Так! Эти нюни нам ни к чему! Ещё и лучший класс в школе! Ну, сейчас я им задам! – звенела ключами Валентина Александровна.
Она вставила один из них в замок… Потом другой… Потом третий… Не подходил ни один!
- Интересно…- поджав нижнюю губу, пробормотала Валентина.- Куда же ключ у меня этот делся?
- Знаете, у моего класса тоже своя раздевалка… Ключи-то, наверно, у всех одинаковые… - предположила Елена Николаевна.- Не расстраивайтесь. Давайте попробуем нашим открыть.
Каблуки зацокали снова, но уже в другом направлении.
- Ребята, чего делать будем? – шёпотом спросила Маринка.- Они же сейчас вернутся…
- Конечно, вернутся. Куда они денутся? – спросил Козлов.
- А вот и придумай чего-нибудь! – заставляла его Капарехина.- Ты же нас сюда всех затащил!
- Согласен – идея была моя, но на аркане никого сюда не тащил! Между прочим, Ирка, ты же в первых рядах сама и шагала!
- Вот, где врёт-то! А! ребят? – искала отклика она у одноклассников. Но все отвернулись и не слушали её. Кое-где проскальзывал чей-то нервный смешок и потерянный вздох.
- Никогда-то без приключений не обходится! Хоть бы раз! – твердила Ирка себе под нос.
- Так, товарищи-провинившиеся, прошу всех спрятаться под куртками и не высовываться до самого последнего момента, - скомандовал Димка Козлов и юркнул под чей-то полушубок.
- Ага-а,- протянул Антипов, - А ноги-то ты куда денешь?
- Согласен,- послышалось из-под полушубка.- Выглядит смешно, но страсть, как спрятаться куда-нибудь охота! Другого выхода не вижу.
Вновь послышалось цоканье каблуков, и об замочную скважину забился новый ключ. «Да что ж такое-то! – раздавалось чьё-то нервное мычание.- И этот не подходит! Николаевна, зови Петровича!»
«У-у-у, дело – дрянь! – шептались ребята.- Если дядя Ваня придёт, то, считай, всё! Он тут за пять секунд дело разрулит!»
- Тихо! – Димка припал ухом к двери.- Вроде, ушли… Давайте сами пока открыть попробуем.
Он начал вставлять ключ в замок, но ничего не получалось. Тогда он попытался вытащить десятунчик своими длинными и тощими пальцами, но ничего не вышло и в этот раз.
- Давайте я! - предложил свои услуги Антипов.
- Ты чего? Смеёшься что ли? – спросила у него Ирка.- Уж на что у Козлова пальцы худющие, и те не пролезли! А ты свои предлагаешь!
- Да, глупая! – одёрнул её Ванька, у меня в рюкзаке проволока есть! Может, пригодится…
- Ну, ты и молчун, Антипов! – чуть не крича сказал ему Козлов.- Я тут способы придумываю разные, а у него проволока, оказывается, есть! Доставай немедленно!
Тот повиновался и подал небольшой огрызок медяшки. «Не подходит!» - примерив его к замку, произнес Димка. Тогда девчонки начали предлагать ему всевозможные заколки и скрепки, кто-то из парней не пожалел даже перочинный ножик, но и он не помог заключённым в раздевалке.
За дверями послышался чей-то смех и бодренький голос Петровича. Он уже подходил к дверями, как кто-то его окликнул: «Иван Петрович, когда закончите, позовите меня, я проверю». «Хорошо, Валентина Александровна. Как только, так сразу!» - пошутил он с класснухой.
Противный скрежет так и резал уши.
-Ужас! Ещё немного и я умру! - шептала из-за куртки Целигорова,- Говорила же – пойдёмте на урок! Нет же! Зато теперь все, как цуцики сидим тут!
- Тихо ты! – прервал её Абакшин.- Спалишь сейчас всю контору.
- А кто такой цуцик? – шёпотом переспросил её Антипов.
- Эй, ты, толстый, не понял что ли? Чего тебе ещё надо? Молчи давай! – нервничал Козлов.
- Да мне интересно просто… - не удержался тот.
- Господи! Зверёк это такой, который вечно дрожит, то ли от страха, то ли от холода. В общем, ему без разницы от чего – лишь бы дрожать,- ответила ему Танька.
«Леканан паси, люмини си та ти… И пулялям порке и тарарам», - пел Петрович, пытаясь открыть дверь. Ирка напряглась и пыталась вслушаться в его песню. «Бесполезно!» – качая головой, Антипов сказал Ирке. «Что – бесполезно?»- переспросила она. «Вслушиваться! Всё равно не поймёшь!» - убеждал её Ванька. «Это ещё почему? Не тупее остальных–то!» - отвечала ему Капарехина. «Остальных-то ты, может быть, и не тупее, но слова всё равно не разберёшь! Я как-то у него спросил, мол, дядь Вань, а чего Вы такое напеваете? Что-то нерусское, вроде… А он мне и сказал: «Знаешь, тёска, всю жизнь хотел французский или итальянский выучить, а жизнь заставила в слесаря идти, а там дел столько, что не до языков. Да в прочем-то, чего там и учиться-то? Вот послушай-ка, я и так умею: «Моне си зю жюлю, пу рю пу-пу, пу рю…» Не чисто, правда, получается, но это ничего… Главное, чтоб душу радовало…» - на полном серьёзе сказал Антипов.
Под напором дяди Вани дверь открылась почти сразу. Петрович стоял в красной бандане и серой спецовке. «Здрасьте!» – сказала Ирочка школьному слесарю и вышла из раздевалки. Тот, не понимая, откуда она там взялась, повернул голову в ту сторону, куда направилась школьница. «Дядь Вань, а что во Франции нынче так много?» – вышел вслед за ней Козлов. Тот подтянул красную косынку повыше и наморщил лоб: «Так сколько вас там было-то?» Антипов вышел третьим и попросил: «Дядь Вань, давай договоримся: ты не видел нас, мы не слышали тебя…» Иван Петрович в растерянности разводил руками. Маринка подошла к слесарю-французу и предложила: «Пэтро, если Вы хотите, я Вам целый диск на французском подарю, только не говорите маман о том, что Вы нас тут видели!»
«Ну, артисты! Вот вам попадёт-то! - повысил он свой тон. – Сколько вас там еще?!» Он заглянул в небольшое помещение, в котором по-прежнему висели куртки, дублёнки, полушубки… Петрович обвёл взглядом крючки – они все находились на тех же местах и плавно отпустил свой взгляд ниже. Разные пары ног торчали из под одежды. Он подошёл к ногам в светлых капронках, и дотронулся до колена. «Ай!» - взвизгнула Целигорова и вылезла из-под куртки. «Ну, это уже не в какие рамки не годится! Нахал!» - крикнула она на него. «Пардоньте!- проговорил Петрович.- Думал, просто колготки висят – раздевалка ж, вроде…»
Вслед за Танькой потянулся длинный ручей, который брал своё начало где-то у окна раздевалки. «Я сейчас класснуху вашу позову!» - пугал всех дядя Ваня. Маринка стояла у дверей и сверлила его взглядом: «Ну, конечно, зовите. Но тогда помните – прощай диск с французским… Договорились?» Петрович прикусил губу: «По рукам!» «Вот чудной!» - смеялись над ним мальчишки. «Стойте! Стойте!- кричал он восьмому «А».- Куртки хоть тогда заберите свои!»
Димка Козлов услышал возглас школьного слесаря и вернул всех назад. «Куда теперь?» – обращаясь к ребятам, стоящим у кабинета черчения, одетых в верхнюю одежду до последней пуговицы, спросила Ирка. «На кудыкину гору! – ответил Димка.- Пошли сдаваться!»
Уже не громогласно и безропотно, тащась друг за другом шаг в шаг, ученики восьмого «а» класса шли в кабинет черчения, как будто бы на эшафот. Правда, туда они не попали. Не то что бы, палачи отменили казнь, скорей всего они её просто отсрочили, дав провинившимся время, чтобы подумать о своём поступке: дверь в кабинет была закрыта, а из замочной скважины торчал… сломанный ключ.
Мария Хаустова.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 16 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |