– Вам должно править королевством, пока ваш брат не соберется с силами, дабы принять корону вновь, – так сказал десница принцу Эймонду. И сиру Кристону не понадобилось дважды повторять. Одноглазый Эймонд Убийца Родичей надел железную, украшенную рубинами, корону Эйгона Завоевателя.
– На мне она смотрится получше, чем когда-либо на нем, – отметил принц. Впрочем, Эймонд не стал присваивать себе титул короля, он лишь назвал себя Защитником Державы и принцем-регентом. Сир Кристон Коль продолжал служить королевским десницей.
Между тем семена, что Джекейрис Веларион посадил во время своего северного полета, начали приносить плоды: в Барроутоне и в Белой Гавани, в Винтерфелле и в Систертоне, в Чаячьем Городе и в Лунных Вратах собирались войска. Стоило им соединиться у Харренхолла с силами речных лордов и с принцем Деймоном – и даже мощные стены Королевской Гавани могут не сдержать их натиск, как предупреждал сир Кристон нового принца-регента.
Чрезвычайно уверенный в своей воинской доблести и в мощи Вхагар, Эймонд жаждал встретиться с врагом.
– Шлюха на Драконьем Камне – угроза невеликая, – сказал он. – Не более, чем Рован и прочие изменники в Просторе. Настоящую опасность представляет дядя. Когда Деймон сгинет, все глупцы, поднявшие знамена сестры, разбегутся по своим замкам и не потревожат нас более.
К востоку от Черноводного залива, у королевы Рейниры, дела также обстояли неважно. Смерть сына Люцериса стала сокрушительным ударом для женщины, уже измученной беременностью, схватками и рождением мертвой дочери. Когда на Драконий Камень пришли известия о кончине принцессы Рейнис, королева поссорилась с лордом Корлисом, который винил ее в гибели супруги.
– На ее месте должно было быть тебе! – кричал Морской Змей на королеву. – Стонтон писал тебе, а ты? Ты предоставила отвечать моей жене! И не позволила сыновьям присоединиться!
Ибо, как было известно всему замку, принцы Джейс и Джофф хотели вылететь в Грачиный Приют на своих драконах вместе с принцессой Рейнис.
В те дни конца 129 года после ВЭ, Джейс начал проявлять себя. Сначала он помирил Лорда Приливов со своей матерью, назначив Морского Змея десницей королевы. Вместе с лордом Корлисом принц начал обдумывать захват Королевской Гавани.
Памятуя об обещании, что он дал Деве Долины, Джейс повелел принцу Джоффри лететь на Тираксесе в Чаячий Город. Манкан предполагает, что основной причиной такого решения было желание Джейса держать брата подальше от сражений. Джоффри был весьма недоволен, ибо жаждал показать себя в бою. Юный принц неохотно согласился лишь после того, как ему объяснили, что его посылают защищать Долину от драконов короля Эйгона. Сопровождать мальчика избрали Рейну, тринадцатилетнюю дочь принца Деймона от Лейны Веларион. Известная по городу своего рождения как Рейна из Пентоса, девочка не являлась драконьей всадницей, поскольку ее дракончик умер при рождении несколько лет назад. Однако Рейна привезла с собой в Долину три яйца и еженощно молилась, дабы они проклюнулись. Принц Драконьего Камня также позаботился о безопасности своих сводных братьев Эйгона Младшего и Визериса, девяти и семи лет.
Принц Деймон, отец мальчиков, в свое время обзавелся множеством друзей в Вольном городе Пентосе, и Джекейрис послал весть через Узкое море к правителю города. Принц Пентоса согласился взять обоих мальчиков на воспитание, пока Рейнира не воссядет на Железный трон. На исходе 129 года после В.Э. юные принцы взошли на борт когга «Веселая беспечность» – Эйгон с Грозовым Облаком, Визерис с яйцом в руках. Дабы увериться в безопасности их пути до Пентоса, Морской Змей выделил для сопровождения когга семь своих боевых кораблей. Поскольку раненый и неспособный летать Солнечный Огонь находился в Грачином Приюте, а Тессарион - с принцем Дейроном в Староместе, на защите Королевской Гавани остались лишь два взрослых дракона... а всадница Пламенной Мечты королева Хелейна проводила все время во тьме и рыданиях, и, конечно, не могла считаться угрозой. Оставалась только Вхагар. Ни один из ныне живущих драконов не мог сравниться с ней в силе и свирепости, но Джейс рассудил, что если бы Вермакс, Сиракс и Караксес напали на Королевскую Гавань одновременно, даже эта «старая сука» не смогла бы перед ними устоять. Однако Вхагар обладала столь устрашающей славой, что принц колебался и размышлял о возможности отыскать новых драконов.
Дом Таргариенов правил Драконьим Камнем более двух сотен лет, с того самого времени, как лорд Эйнар Таргариен впервые прибыл из Валирии со своими драконами. Браки братьев с сестрами и родичей с родичками входили в обычай дома. Однако молодая кровь горяча, и для мужчин рода обычным делом был поиск наслаждения среди дочерей (и даже жен) своих подданных, людей из простонародья, живших в деревнях у подножия Драконьей горы, возделывавших землю или ловивших в море рыбу. Кроме того, вплоть до самого правления Старого короля Джейхейриса и Доброй королевы Алисанны древнее право первой ночи господствовало на Драконьем Камне, как и во всем Вестеросе. Правом лорда являлось уложить в постель любую женщину в своих владениях перед ее первой брачной ночью.
Повсюду в Семи Королевствах сей обычай вызывал огромное возмущение у ревнивых мужчин, не понимавших оказанной им чести. Однако на Драконьем Камне чувства были приглушены, ибо Таргариенов здесь во многом почитали стоявшими ближе к богам, нежели к земным правителям. Здесь невестам, брачная ночь которых была отмечена подобным благословением, завидовали, а дети, рожденные от таких связей, пользовались уважением, ибо лорды Драконьего Камня при рождении малышей часто щедро одаривали их матерей золотом, шелками и землей. Таких счастливых бастардов называли «отпрысками дракона», и со временем они стали известны просто как «отпрыски». И даже после отмены права первой ночи многие Таргариены продолжали развлекаться с дочками содержателей постоялых дворов и рыбацкими женами, так что отпрыски и дети отпрысков встречались на Драконьем Камне во множестве.
Принцу Джекейрису нужно было больше всадников, и больше драконов, и потому он обратился ко всем отпрыскам драконов, дав клятву, что любой, кто сможет подчинить себе дракона, обретет земли, богатство и будет посвящен в рыцари. Его сыновья станут людьми благородного сословия, дочери его выйдут замуж за лордов, а сам он покроет себя славой, сражаясь рука об руку с принцем Драконьего Камня против незаконного претендента, объявившего себя Эйгоном II Таргариеном и поддержавших его изменников.
Не все откликнувшиеся на призыв принца были рождены от семени дракона; некоторые не были даже детьми или внуками отпрысков драконьего рода. Два десятка придворных рыцарей Королевы пожелали стать драконьими всадниками, и среди них – лорд-командующий ее Королевской гвардии, сир Стеффон Дарклин. Нашлись также желающие среди оруженосцев и кухонной челяди, моряков и конных латников, скоморохов, и даже две девицы.
Драконы не лошади. Нелегко позволяют они человеку взобраться на свою спину, а будучи разозленными, или чувствуя угрозу, они атакуют. Шестнадцать человек расстались с жизнью, пытаясь стать драконьими всадниками. Втрое больше получило серьезные ожоги и другие тяжкие увечья. Стеффон Дарклин был сожжен заживо, пытаясь оседлать Морского Дыма. Лорда Гормона Масси постигла та же участь, когда он приблизился к Вермитору. Человеку по имени Серебряный Деннис, цвет глаз и волос которого давал основания верить его утверждению о том, что он бастард короля Мейгора Жестокого, Овечий Вор оторвал руку. Когда его сын попытался остановить кровь, хлещущую из раны, с неба обрушился Каннибал, отогнал Овечьего Вора и сожрал отца вместе с сыном.
Все же Морской Дым, Вермитор и Среброкрылая были привычны к людям и терпимо относились к их присутствию. Уже будучи оседланными однажды, они с большей легкостью могли принять новых всадников. Вермитор, дракон самого Старого короля, склонил свою шею перед бастардом кузнеца, огромного роста мужчиной, звавшимся Хью Молот, или Здоровяк Хью, в то время как латник со светлыми волосами, которого называли Ульф Белый (из-за цвета волос), или Ульф Пропойца (за пьянство) оседлал Среброкрылую, любимую драконицу Доброй королевы Алисанны.
И, наконец, Морской Дым, на котором когда-то летал Лейнор Веларион, позволил оседлать себя мальчишке пятнадцати лет, известном как Аддам из Халла, чье происхождение и по сей день остается предметом споров среди историков. Вскоре после того, как Аддам из Халла доказал наличие драконьей крови, поднявшись в воздух верхом на Морском Дыме, лорд Корлис зашел настолько далеко, что решил подать королеве Рейнире прошение о том, чтобы снять с Аддама и его брата клеймо бастарда. Когда и принц Джекейрис присоединился к этой просьбе, королева согласилась. Аддам из Халла, бастард от драконьего семени, стал Аддамом Веларионом, законным наследником Дрифтмарка.
Попытаться сладить с тремя дикими драконами, жившими на Драконьем Камне, было не так просто, как иметь дело с теми, которые уже знали всадников раньше, но некоторые пытались укротить и их. Овечий Вор, особенно некрасивый, «грязно-коричневого» цвета дракон, вылупившийся из яйца в те годы, когда Старый король был еще молод, любил есть баранину и совершал внезапные налеты на пастушьи отары от Дрифтмарка до самой реки Путеводной. Он редко причинял вред пастухам, если они, конечно, не пытались препятствовать ему, но мог при случае сожрать пастушью собаку. Серый Призрак обитал в дымящемся жерле на вершине восточного склона Драконьей горы. Он предпочитал рыбу и часто низко скользил над поверхностью Узкого моря, выхватывая из воды добычу. Зверь бледного, сероватого-белого цвета, подобного утреннему туману, он был особенно осторожным драконом, иногда годами избегавшим и людей, и любых творений рук человеческих.
Самым крупным и старейшим из диких драконов был Каннибал, прозванный так потому, что питался трупами своих умерших собратьев, а также налетал на гнездовья Драконьего Камня, где глотал недавно проклюнувшихся новорожденных дракончиков и объедался яйцами. Желающие стать укротителями драконов пытались оседлать его с дюжину раз; его логово было устлано их костями.
Никто из отпрысков дракона не был настолько глуп, чтобы побеспокоить Каннибала (а те, кто попытались, уже не вернулись, чтобы поведать об этом). Некоторые искали Серого Призрака, но не могли его найти, он был поистине неуловимым созданием. Встретить Овечьего Вора был проще, но при этом он оставался злобным зверем со скверным характером, убившим больше отпрысков, чем все три «дракона из замка» вместе взятые. Одним из тех, кто попытался укротить его (после того, как поиски Серого Призрака не увенчались успехом) был Алин из Халла. Овечий Вор не пожелал иметь с ним дела. Когда Алин, спотыкаясь, покинул драконье логовище в охваченном огнем плаще, только быстрые и решительные действия брата позволили спасти ему жизнь. Морской Дым отогнал дикого дракона прочь, а Аддам сбил пламя собственным плащом. До конца жизни спину и ноги Алина Велариона покрывали шрамы, оставшиеся после этого случая. При этом он считал себя счастливчиком, потому что ему удалось остаться в живых. Многие другие отпрыски и прочие искатели удачи, стремившиеся взобраться на спину Овечьего Вора, вместо этого заканчивали свой жизненный путь в его брюхе.
Наконец коричневый дракон был подчинен хитростью и настойчивостью «маленькой смуглой девочки» шестнадцати лет по имени Крапива, приносившей ему только что зарезанную овцу каждое утро, до тех пор, пока Овечий Вор не научился узнавать и даже ждать ее. Она была черноволосой, кареглазой, смуглой, стройной, сквернословящей и грязной, а также совершенно бесстрашной… и она стала первым и последним всадником дракона, известного как Овечий Вор.
Так принц Джекейрис достиг своей цели. Ценой смертей и боли, женщин, ставших вдовами, и мужчин, носивших шрамы от ожогов до самого дня своей смерти, были найдены четыре новых драконьих всадника. Когда приближался к концу год 129 после В.Э., принц приготовился выступить против Королевской Гавани. Днем нанесения удара он избрал первое полнолуние нового года.
Однако человек предполагает, а боги располагают. И в то время как Джейс готовился претворить свой план, новая угроза приближалась с востока. Замыслы Отто Хайтауэра принесли плоды: на встрече в Тироше Высший совет Триархии согласился с его предложением союза. Девяносто боевых кораблей двинулись от Ступеней под знаменами Трех Дочерей, правя своими веслами к Глотке... и так уж распорядились боги и удача, что пентошийский когг «Счастливое забвение», перевозивший двух принцев-Таргариенов, заплыл прямо к ним в пасть. Сопровождающие судно корабли эскорта были потоплены или взяты на абордаж, а «Счастливое забвение» захвачено.
Весть об этом достигла Драконьего Камня, только когда принц Эйгон сел на острове, отчаянно цепляясь за шею своего дракона, Грозового Облака. Побелевший от ужаса мальчик трясся как листок, и от него смердело мочой. Для девятилетнего юноши это был первый полет в жизни... и последний, поскольку Грозовое Облако был тяжело ранен, унося принца на своей спине. Брюхо его был исколото бесчисленными стрелами, а шею пронзил болт скорпиона. Горячая кровь в его ранах чернела и дымилась, он шипел, и не прошло и часа, как дракон умер. Младший брат Эйгона, Визерис, и вовсе не мог надеяться спастись с когга. Хитрый мальчишка все же спрятал свое драконье яйцо и переоделся в просоленные лохмотья, попытавшись сойти за юнгу... но один настоящий юнга выдал его, и принц был пленен.
Тирошийский капитан первым понял, кого ему удалось захватить, но адмирал Шарако Лохар из Лисса вскоре лишил подчиненного его добычи.
Когда принц Джекейрис на Вермаксе обрушился на строй лиссенийских кораблей, его встретил ливень копий и стрел. Моряки Триархии уже сталкивались с драконами раньше, во время войны с принцем Деймоном на Ступенях. Упрекнуть их в нехватке храбрости было никак нельзя: им предстояло встретить драконов с тем оружием, что было под рукой.
–Убейте всадника, а дракон улетит, – говорили им капитаны и командиры.
Один из кораблей загорелся, следом и второй. Но солдаты Вольных городов продолжали сражаться... до тех пор, пока не раздался вопль и они не различили новые крылатые силуэты, приближающиеся к флоту с Драконьей горы.
Одно дело сражаться с одним драконом, совсем другое – с пятью. Когда Среброкрылая, Овечий Вор, Морской Дым и Вермитор атаковали, отвага покинула воинов Триархии. Корабельная линия стала разваливаться, галеры одна за другой устремились прочь. Драконы обрушились на них, как молнии с небес, выплевывая огненные шары: голубой и оранжевый, красный и золотой, один ярче другого. Корабли разламывались на части или тонули в огне. Вопящие люди прыгали в море, окутанное пламенем. Огромные столбы черного дыма поднимались над водой. Казалось, все потеряно... и, действительно, было потеряно...
…до тех пор, пока Вермакс не опустился слишком низко и не рухнул в море.
Позже сразу несколько рассказов ходило о том, как пал этот дракон. Одни говорили, что арбалетчик загнал ему железный болт прямо в глаз, но эта версия выглядит подозрительно сходной с описанием гибели Мераксес в Дорне. Другой источник свидетельствует, что моряк на мирийской галере бросил якорь-кошку в Вермакса, когда тот пролетал мимо кораблей. Один из крючьев якоря застрял меж чешуек и вонзился еще глубже благодаря высокой скорости полета дракона: матрос прикрутил якорную цепь к мачте, и вес корабля вместе с мощью крыльев Вермакса пропороли в его брюхе глубокую рану. Яростный, пронзительный вопль дракона был слышен в самом Спайстауне, несмотря на грохот битвы. Его полет подошёл к страшному концу: пуская дым, Вермакс с жутким ревом пытался схватиться когтями за поверхность воды. Выжившие после рассказывали, что он попытался подняться, но снова упал, уже на горящую галеру. Мачта треснула и обрушилась, а дракон, ударяя крыльями, запутался в оснастке. Когда корабль перевернулся и утонул, Вермакс пошел на дно вместе с ним.
Поговаривали, что Джекейрис Веларион сумел выбраться и схватился за один из дымящихся обломков судна. Несколько мгновений он цеплялся за жизнь, пока арбалетчики на ближайшем мирийском судне не начали обстрел. В принца попал один болт, другой... Все большее и большее число мирийцев доставали свои арбалеты. Наконец, одна из стрел вошла принцу в шею и Джейса поглотило море.
Битва в Глотке бушевала целую ночь к северу и югу от Драконьего Камня, и стала одним из самых кровопролитных морских сражений в истории. Адмирал Триархии Шарако Лохар привел с собой от Ступеней объединенный флот из девяноста мирийских, лиссенийских и тирошийских боевых кораблей, но лишь двадцать восемь из них уцелели и кое-как вернулись домой.
Хотя нападавшие обошли Драконий Камень стороной, очевидно, не веря в успех атаки на древний оплот Таргариенов, они нанесли страшный урон Дрифтмарку. Спайстаун был взят и разграблен, жители города – мужчины, женщины и дети – перебиты прямо на улицах, став пищей для чаек, крыс и ворон. Дома были преданы огню, и город после этого так и не вернулся к жизни. Высокий Прилив был также подожжен. Все сокровища, которые Морской Змей привез с Востока, поглотил огонь, а его слуги были перебиты, когда пытались скрыться от пожара. Флот Веларионов потерял треть своей мощи. Погибли тысячи. Но никакие потери не были столь же тяжкими, как смерть Джекейриса Велариона, Принца Драконьего Камня и наследника Железного трона.
Двумя неделями позже, в Просторе, Ормунд Хайтауэр оказался зажат между двумя армиями. Таддеус Рован, лорд Золотой Рощи, и Том Флауэрс, Бастард из Горького Моста, надвигались на него с северо-востока с огромным рыцарским войском, в то время как сир Алан Бисбери, лорд Алан Тарли и лорд Оуэн Костейн соединили свои силы, чтобы отрезать пути отступления к Староместу. Когда их войска окружили его на берегах реки Медовинки, атакуя сразу спереди и сзади, лорд Хайтауэр увидел, что его строй разваливается. Поражение казалось неизбежным… как вдруг по полю битвы скользнула тень, и ужасный рев раздался над головами, заглушая звуки битвы. Прилетел дракон.
То была медно-кобальтовая Тессарион, прозванная Синей Королевой. На ее спине восседал самый младший из трех сыновей королевы Алисенты, Дейрон Таргариен, пятнадцати лет отроду, оруженосец лорда Ормунда.
Прибытие принца Дейрона и его дракона изменило ход битвы. Теперь уже бойцы лорда Ормунда атаковали, выкрикивая проклятия своим врагам, а люди королевы бежали. К концу дня лорд Рован отступил на север с остатками своей армии, Том Флауэрс погиб и сгорел среди камышей, двое Аланов были взяты в плен, а лорд Костейн медленно умирал от раны, нанесенной Делателем Сирот, валирийским клинком Храброго Джона Рокстона. И пока волки и вороны поедали тела убитых, лорд Хайтауэр угощал принца Дейрона мясом зубра и крепким вином, а потом посвятил его в рыцари легендарным валирийским длинным мечом Бдительность и нарек «сиром Дейроном Отважным». Принц сдержанно ответил:
– Милорд, слова ваши любезны, но победа принадлежит Тессарион.
Дух уныния и поражения повис над Драконьим Камнем, когда дошла весть о бедствии на Медовинке. Лорд Бар-Эммон заявил даже, что, возможно, пора cклонить колени перед Эйгоном II. Однако королева никогда бы на это не пошла. Лишь богам до конца ведома сила человеческих сердец. Если смерть первого сына надломила Рейниру Таргариен, то гибель второго, казалось, придала ей сил. Смерть Джейка закалила ее, выжгла напрочь все ее страхи, оставив лишь злость и ненависть. Все еще имея больше драконов, чем ее единокровный брат, Ее Величество теперь решила использовать их, не смотря на пос закалила ее, выжгла напрочь все страхи, оставив лишь злость и ненависть. У ее милости все еще было больше драконов, чем у брата, и она решила их использовать, уже не думая о цене. Она сказала Черному совету, что будет сеять огонь и смерть Эйгону и всем, кто его поддерживает, пока не сбросит его с Железного трона или же погибнет в попытке это сделать.
Подобная решимость прижилась и в душе Эймонда Таргариена, который правил от имени своего брата, пока Эйгон был прикован к постели. Эймонд Одноглазый презрительно относился к своей сестре Рейнире и видел намного большую угрозу в дяде, принце Деймоне, и в войске, которое тот собрал в Харренхолле. Созвав своих знаменосцев и совет, принц объявил о намерении навязать дяде битву и наказать восставших речных лордов.
Не все члены Зеленого совета одобрили смелый план принца. Эймонда поддержали десница, сир Кристон Коль, и сир Тайленд Ланнистер, тогда как великий мейстер Орвиль убеждал послать письмо в Штормовой Предел и присоединить силы Баратеонов к своим, прежде чем действовать. А лорд Джаспер Уайлд по прозвищу Железный Посох сказал, что следует призвать лорда Хайтауэра и принца Дейрона с юга, поскольку «два дракона лучше одного». Вдовствующая королева тоже призывала к осторожности, призывая сына подождать, когда его брат-король и его дракон, Солнечный Огонь, оправятся от ран и смогут присоединиться к нападению.
Однако принцу Эймонду подобные задержки пришлись не по вкусу. Он заявил, что ему не нужна поддержка братьев и их драконов, Эйгон сильно ранен, а Дейрон – слишком юн. Да, Караксес – грозное создание, свирепое, страшное и отведавшее битвы.… но Вхагар старше, сильнее и вдвое больше. Септон Юстас сообщает нам, что Убийца Родичей предназначил эту победу себе; он не желал делить славу ни со своими братьями, ни с кем-то еще.
До тех пор пока Эйгон II был не способен поднятся с постели и снова взяться за меч, регентство и власть принадлежали Эймонду, и его не могли ослушаться. Верный своему решению, спустя две недели принц выступил через Божьи ворота во главе четырехтысячного войска.
Принц Деймон был слишком старым и закаленным бойцом, чтобы сидеть сложа руки и дать запереть себя в стенах, даже столь мощных, как харренхолльские. У принца еще оставались друзья в Королевской Гавани, и вести о планах племянника достигли его до того, как Эймонд покинул город. Говорят, когда принца известили, что Эймонд и сир Кристон Коль покинули Королевскую Гавань, Деймон засмеялся и сказал: «Давно пора», ибо он заранее предполагал такой ход событий. Стая воронов взлетела с полуразрушенных башен Харренхолла.
В другой части страны лорд Валис Мутон вел сотню рыцарей из Девичьего Пруда, чтобы соединиться с полудикими Крэббами и Брюнами с Раздвоенного Когтя, а также с Селтигарами с Коготь-Острова. Пробираясь сквозь сосновые леса и окутанные туманом холмы, они спешили к Грачиному Приюту, где их неожиданное появление застало гарнизон врасплох. Отбив замок, лорд Мутон повел храбрейших из своих людей на запад, к пепельному полю, чтобы покончить с Солнечным Огнем, драконом короля Эйгона.
Охотники на дракона без труда разогнали оцепление из стражников, которых король оставил кормить и защищать зверя, но сам Солнечный Огонь оказался куда более грозным, чем они могли предполагать. Драконы на земле неуклюжи, а разорванное крыло не давало огромному золотому зверю подняться в воздух. Нападавшие рассчитывали найти чудовище при смерти. Вместо этого они обнаружили его спящим, но звон мечей и топот лошадей скоро разбудили дракона, а первый же удар копья привел его в бешенство. Весь в склизкой грязи, среди костей бесчисленных овец, Солнечный Огонь корчился и вился, как змея, хлестал хвостом, обдавал своих обидчиков золотым пламенем и силился взлететь. Трижды он поднимался в воздух, и трижды падал обратно на землю. Люди Мутона толпились вокруг с мечами, копьями и топорами и нанесли дракону не одну тяжелую рану... но каждый удар, казалось, только разъярял его пуще прежнего. Погибло не меньше шестидесяти человек, прежде чем оставшиеся в живых бежали.
Среди убитых был и Валис Мутон, лорд Девичьего Пруда. Когда две недели спустя брат Манфрид отыскал его тело, от лорда Валиса не осталось ничего, кроме кишащего опарышами горелого мяса в расплавленных латах. Но чего лорд Манфрид так и не нашел на этом пепелище, усеянном телами храбрецов и раздутыми тушами сотни коней, так это дракона короля Эйгона. Следов его Манфрид тоже не отыскал, хотя они наверняка должны были остаться, если бы дракон уполз прочь. Итак, по всей видимости, Солнечный Огонь снова поднялся в воздух… но куда он улетел, то никому не было ведомо.
Тем временем принц Деймон Таргариен поспешил на юг на крыльях своего дракона Караксеса. Он пролетел над западными берегами озера Божье Око, на приличном расстоянии от пути движения сира Кристона; облетел стороной вражеское войско, пересек Черноводную, затем повернул на восток, вдоль реки вниз по течению, к Королевской Гавани. И в то же время на Драконьем Камне Рейнира Таргариен облачилась в доспехи из блестящей черной чешуи, села верхом на Сиракс и отправилась в полет сквозь ливень, хлещущий Черноводный залив. Высоко над городом королева и ее принц-консорт встретились и закружились над Высоким холмом Эйгона.
Вид драконов в небе вселил ужас в сердца горожан, и простой народ быстро сообразил, что атака, которой они давно уже страшились, наконец началась. Принц Эймонд и сир Кристон увели солдат, которые могли бы защитить столицу, на штурм Харренхолла… и Убийца Родичей забрал Вхагар – самого грозного зверя, оставив только Пламенную Мечту и нескольких едва вылупившися детенышей против драконов королевы. Юных драконов еще даже никто не объездил, а наездница Пламенной Мечты, королева Хелейна, была сломлена горем, так что город остался все равно, что без драконов.
Тысячи горожан устремились к воротам, неся на спинах детей и пожитки – они пытались найти укрытие вне городских стен. Другие рыли под своими лачугами ямы и туннели – темные сырые щели, где рассчитывали отсидеться, пока город горит. В Блошином Конце вспыхнул бунт. Когда на востоке, в Черноводном заливе, показались паруса идущих к реке кораблей Морского Змея, зазвонили колокола всех септ в городе, и толпы черни хлынули на улицы, по пути обирая чужие дома. Многие десятки погибли, прежде чем золотые плащи сумели навести порядок.
Поскольку принца-регента и десницы короля в городе не было, а сам король Эйгон, обожженный и прикованный к постели, утопал в маковых снах, руководить обороной города пришлось его матери, вдовствующей королеве. Королева Алисента приняла вызов: она затворила ворота замка и города, послала на стены золотых плащей и отправила в путь гонцов на быстрых конях с наказом найти принца Эймонда и призвать его назад в столицу.
Кроме того, она велела великому мейстеру Орвилю послать воронов «всем нашим верным лордам», созывая их на защиту законного монарха. Но когда Орвиль поспешил назад в свои покои, его ждали четверо золотых плащей. Один из них заткнул ему рот кляпом, а другие избили и связали старика – так с мешком на голове великий мейстер отправился в темницы под замком.
И гонцы королевы Алисенты не уехали дальше ворот – там их перехватили другие золотые плащи. Ее милость не знала, что семь капитанов стражи, поставленных начальствовать над воротами за их преданность королю Эйгону, были арестованы или убиты в тот самый момент, когда Караксес появился в небесах над Красным замком… ибо простые стражники все еще любили Деймона Таргариена, который когда-то ими командовал.
Брат королевы, сир Гвейн Хайтауэр, второй по званию в числе золотых плащей, поспешил к конюшне, чтобы протрубить тревогу, но там его схватили, обезоружили и приволокли к его же начальнику – сиру Лютору Лардженту. Когда Хайтауэр обозвал командира изменником, перевернувшим свой плащ, сир Лютор только посмеялся:
– Плащи нам дал Деймон, – сказал он, – и сколько их ни переворачивай, они со всех сторон золотые.
После этого он воткнул меч сиру Гвейну в живот и приказал открыть городские ворота солдатам, что высаживались с кораблей Морского Змея.
Итак, несмотря на все свои хваленые стены, Королевская Гавань не продержалась и дня. Короткое и кровавое побоище произошло у Речных ворот, где тринадцать рыцарей Хайтауэров и сотня латников прогнали золотых плащей и восемь часов к ряду держали оборону от врагов снаружи города и изнутри, но их отвага пропала втуне, ибо в то же время солдаты Рейниры беспрепятственно входили в город через шесть других ворот. Вид драконов королевы окончательно сломил дух оборонявшихся, и те, кто доселе сохранял верность королю Эйгону, скрылся, бежал или преклонил колено.
Драконы опускались один за другим. Овечий Вор остановился на холме Висеньи, Среброкрылая и Вермитор - на холме Рейнис, вне Драконьего Логова. Принц Деймон на Караксесе сделал круг над башнями Красного замка, прежде чем спуститься во внутренний двор. Лишь убедившись, что защитники не причинят ему никакого зла, он подал знак летевшей на Сиракс супруге-королеве, что она может снижаться. Аддам Веларион остался в небе, облетая городские стены. Биение широких кожаных крыльев его дракона было предостережением всем находящимся внизу – любое неповиновение будет встречено огнем.
Увидев, что сопротивление безнадежно, вдовствующая королева Алисента покинула Красный замок со своим отцом, сиром Отто Хайтауэром, сиром Тайлендом Ланнистером и лордом Джаспером Уайлдом. (Лорда Лариса Стронга не было с ними.Мастер над шептунами ухитрился исчезнуть.) Королева Алисента пыталась убедить свою падчерицу:
– Давай вместе созовем Великий совет, как это делал Старый король в былые времена, – сказала вдовствующая королева, – и поставим вопрос о преемственности перед лордами королевства.
Но королева Рейнира с презрением отказалась:
– Мы оба знаем, как рассудит этот совет, – затем она поставила своей мачехе условия: сдаться либо сгореть.
Склонив свою голову в поражении, королева Алисента сдала ключи от замка и приказала своим рыцарям и латникам сложить мечи.
– Теперь город ваш, принцесса, – сказала она, – но долго вы не продержитесь. Крысы играют, когда кот уходит, но мой сын Эймонд вернется с огнем и кровью.
Однако триумф Рейниры был далеко не окончен. Ее люди нашли жену врага, сумасшедшую королеву Хелейну Таргариен, запертой в своей спальне... но когда они выломали дверь в королевскую комнату, то нашли только пустую кровать и полный ночной горшок. Король Эйгон II бежал. Так же, как и его дети, шестилетняя принцесса Джейхейра и двухлетний принц Мейлор, вместе с рыцарями Уиллисом Феллом и Рикардом Торном из Королевской гвардии. Даже вдовствующая королева не знала, куда они ушли, а Лютор Ларджент клялся, что никто не проходил через городские ворота.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 16 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |