Пусть будет твоим лебедя голос,
Пусть будет твоим меда голос,
Голос небесного сына.
Защита феи пусть будет с тобой,
Защита эльфа пусть будет с тобой,
Защита красной собаки.
Щедрость моря пусть будет с тобой,
Щедрость земли пусть будет с тобой,
Щедрость отца небес.
Пусть каждый день лишь радость несет,
Пусть не будет дней плохих,
Жизни счастливой тебе.
Джокаста замолчала, прислушиваясь к чему-то с сосредоточенным видом, словно ожидала отклика из Волшебной страны. Очевидно, получив удовлетворительный ответ, она указала на камин.
- Брось палочку в огонь. Тогда ребенок будет безопасен от огня.
Брианна повиновалась, с удивлением обнаружив, что не нашла в этом обряде ничего смешного. Наоборот, она испытала некое удовлетворение от того, что защитила своего ребенка - пусть даже от сказочных существ, в которых не верила. Или не верила до этого.
Снизу донеслась музыкальная фраза - высокий звук скрипки и голос, теплый и глубокий.
Джокаста подняла голову, прислушиваясь, и улыбнулась.
- У твоего молодого человека прекрасный голос.
Брианна тоже прислушалась. Она уловила негромкие звуки песни "Моя любовь в Америке". "Когда я пою, я всегда пою для тебя", - вспомнилось ей. И хотя ее груди были пусты, она ощутила в них слабое покалывание при этом воспоминании.
- Вы очень хорошо слышите, тетушка, - сказала она, убирая эту мысль.
- Ты довольна своим браком? - внезапно спросила Джокаста. - Вы с парнем хорошо подходите друг другу?
- Да, - ответила удивленная Брианна, - очень.
- Это хорошо, - ее двоюродная бабушка стояла с наклоненной головой, прислушиваясь. - Да, это хорошо, - повторила она мягко.
Захваченная импульсом, Брианна взяла запястье старой женщины.
- А вы, тетушка? Вы рады?
Слово "счастлива" Брианне показалось неуместным, учитывая несколько обручальных колец в ее шкатулке. "Довольна" тоже не казалось ей подходящим словом, особенно если вспомнить, как Дункан вчера вечером прятался в углу гостиной, стесняясь всех, кроме Джейми, а сегодня утром нервничал и потел от страха.
- Рада? - удивилась Джокаста. - О, ты имеешь в виду свадьбу.
К облегчению Брианны ее тетя рассмеялась искренним смехом.
- О, да, конечно, - сказала она. - Я ведь выхожу замуж первый раз за последние пятьдесят лет!
С веселым смешком старая леди повернулась к окну и приложила ладонь к стеклу.
- Сегодня прекрасный день, дорогая, - сказала она. - Почему бы тебе не надеть плащ и не пойти проветриться и развлечься?
Она была права; река мерцала серебром сквозь кружево зелени, и воздух в комнате, такой уютный некоторое время назад, теперь казался душным и несвежим.
- Да, я пойду, - Брианна повернулась к импровизированной колыбели. - Наверное, нужно позвать Федру.
Джокаста махнула рукой.
- О, не беспокойся. Я не против присмотреть за ребенком. Некоторое время я буду здесь.
- Спасибо, тетушка, - она поцеловала пожилую женщину в щеку и повернулась уйти, но поглядев на тетю, подошла к колыбели и отодвинула ее подальше от огня.
Воздух снаружи был свеж и пах новой травой и барбекю. От этого кровь бурлила в ее венах, и ей хотелось скакать по кирпичным дорожкам. Она слышала музыку и голос Роджера из дома. Немного прогулки, и она вернется в дом; может быть, у Роджера будет свободное время, и они могли бы...
- Брианна! - услышала она громкое шипение из-за огородного забора и остановилась, увидев голову своего отца, осторожно высовывающуюся из-за угла. Он дернул подбородком, подзывая ее, и исчез.
Она бросила торопливый взгляд через плечо, чтобы убедиться, что никто за ней не наблюдает, и быстро завернула за угол, где обнаружила отца, присевшего на корточки рядом с телом черной женщины, лежащей на груде прошлогоднего навоза.
- Что, ради Бога... - начала Брианна, но уловила запах алкоголя, перекрывающий даже запах навоза. - О, - она присела на корточки рядом с отцом, и ее юбки вздулись, как воздушный шар.
- Это моя вина, - объяснил он. - По крайней мере, частично. Я оставил недопитый стакан под ивами, - он кивнул головой в направлении кирпичной дорожке, где стоял один из стаканов Джокасты для пунша. - Она, должно быть, нашла его.
Брианна наклонилась и понюхала дыхание рабыни, которая тяжело храпела. Запах рома был самым сильным, но она также обнаружила кислый запашок пива и глубокий аромат бренди. Очевидно, рабыня заботливо опустошала все оставленные недопитыми емкости, которые она собирала для мытья.
Брианна осторожно приподняла край чепца. Это была Бетти, одна из старших служанок; она спала в алкогольном ступоре с открытым ртом и отпавшей челюстью.
- Да, это не первый стакан, который она допила, - сказал Джейми, увидев это. - Я удивлен, как она смогла уйти так далеко от дома в таком состоянии.
Брианна огляделась. Обнесенный кирпичной стеной, огород был недалеко от кухни, но более чем в трехстах ярдах от главного дома и, кроме того, отделялся от него кустами родендрона и цветниками.
- Не только как, - произнесла Брианна, приложив в задумчивости палец к губам. - Зачем?
- Что? - он оторвал взгляд от рабыни и вопросительно посмотрел на нее.
- Зачем она пришла сюда? Похоже, она пила весь день, и не бегала же она сюда с каждой кружкой. Да и зачем? Если бы я была на ее месте, я спокойно пила бы на месте.
Отец удивленно взглянул на нее, потом усмехнулся.
- Да? Это мысль. Но, возможно, в стакане было много вина, и она захотела выпить его, не торопясь.
- Возможно. Но потайные места есть и поближе к дому, - она потянулась и взяла пустой стакан. - Ты пил ромовый пунш?
- Нет, бренди.
- Тогда это не твой стакан.
Она протянула к нему емкость, наклонив так, чтобы был виден осадок на дне. Ромовый пунш у Джокасты делали не только из рома, сахара и масла, но также добавляли туда сушеную смородину, и всю смесь перемешивали горячей кочергой. В результате он не только имел темно-коричневый цвет, но и оставлял в стаканах тяжелый осадок, состоящий из частиц сажи и смородин.
Джейми, нахмурясь, взял стакан. Он сунул в него нос, посопел, потом провел по остаткам жидкости пальцем и затолкал его в рот.
- Что? - спросила она, увидев, как изменилось его лицо.
- Пунш, - сказал он, проводя кончиком языка по зубам, словно хотел очистить их. - Похоже, он с лауданумом.
- Лауданум! Ты уверен?
-Нет, - ответил он честно. - Но здесь есть что-то еще, кроме смородины, или я ничего не понимаю.
Он протянул ей кружку, она взяла ее и стала принюхиваться. Она могла мало что различить, кроме сладкого запаха жженого сахара. Возможно, здесь присутствовал какой-то острый маслянистый запах... а возможно, нет.
- Я поверю тебе на слово, - сказала она, потирая кончик носа. Она посмотрела на лежащую служанку. - Мне поискать маму?
Джейми снова присел на карточки и внимательно осмотрел женщину. Он взял ее безвольную руку, послушал ее дыхание, потом покачал головой.
- Я не знаю, опоена ли она опием или просто напилась, но думаю, она не умирает.
- Что нам с ней делать? Мы не можем оставить ее здесь лежать.
Он, раздумывая, посмотрел на рабыню.
- Нет, разумеется, нет.
Он наклонился и очень аккуратно взял женщину на руки. Один поношенный башмак свалился с ее ноги, и Брианна подобрала его.
- Ты знаешь, где она спит? - спросил Джейми, осторожно обходя парник с тяжелой ношей на руках.
- Она домашняя рабыня и должна спать в доме на чердачном этаже.
Он кивнул, мотнув головой, чтобы отбросить прядь красных волос с лица.
- Хорошо, мы пройдем вокруг конюшни, чтобы войти в дом через черный вход. Иди вперед и дай знать, если все чисто.
Она сунула башмак со стаканом под плащ и вышла на узкую тропинку, идущую мимо огорода в обход кухни и туалетов. Она взглянула вверх и вниз по тропинке, симулируя беззаботный вид. Возле загона стояли несколько мужчин - но все спиной к ней - и увлеченно разглядывали черных голландских лошадей мистера Уайли.
Поворачиваясь, чтобы дать знак отцу, она заметила самого мистера Уайли, который направлялся к конюшне в сопровождении какой-то леди, одетой в платье из золотистого шелка. Подождите, это же ее мать! Клэр на мгновение повернула свое светлое лицо в сторону дочери, но не увидела ее, поглощенная разговором с Уайли.
Бри колебалась, желая позвать мать, но не решилась из-за боязни привлечь к себе внимание. По крайней мере, она теперь знала, где искать Клэр. Она может позвать мать после того, как они благополучно доставят Бетти на место.
С небольшими затруднениями им удалось перенести Бетти в длинную комнату на чердачном этаже, которую та делила с женской прислугой. Джейми, задыхаясь, просто свалил женщину на первую же узкую кровать, потом отер рукавом пот со лба и стал тщательно счищать навоз с сюртука.
- Итак, - сказал он немного угрюмо. - С ней все в порядке, да? Если ты скажешь кому-нибудь из рабов, что она больна, никто ни о чем не догадается.
- Спасибо, па, - она поцеловала его в щеку. - Ты милый.
- О, да, - сказал он насмешливо. - Просто медовый.
Однако он не выглядел раздосадованным.
- Башмак у тебя?
Он снял оставшуюся обувь и аккуратно поставил оба башмака возле кровати, потом натянул грубое шерстяное одеяло на ноги женщины.
Брианна проверила состояние рабыни. Насколько она могла судить, с ней все было в порядке; женщина храпела, пуская слюни, но дыхание было регулярным. Когда они на цыпочках направились к лестнице, она дала Джейми серебряный стакан.
- Вот. Ты знаешь, что это стакан Дункана?
- Нет, - он выгнул бровь, хмурясь. - Что значит стакан Дункана?
- Тетя Джокаста подарила Дункану набор из шести серебряных стаканов в качестве свадебного подарка. Она вчера мне их показывала. Видишь? - она повернула стакана, показывая ему выгравированную монограмму. - "И" значит "Иннес".
Вокруг буквы была выбиты рыбки с красиво прорисованной чешуей.
- Это как-то может помочь? - спросила она, видя, что он заинтересовался.
- Может быть, - он вытащил носовой платок и, аккуратно завернув в него стакан, положил его в карман сюртука. - Я пойду и кое-что разузнаю. А ты тем временем найди Роджера Мака, хорошо?
- Ладно. Но зачем?
- Ну, я подумал, что кто-то выпил первую половину пунша из этого стакана. Надо найти его и посмотреть, в каком состоянии он находится, - он приподнял одну бровь, глядя на нее. - Если в пунш был добавлен опий, значит, он для кого-то предназначался, да? Я думаю, ты и Роджер Мак потихоньку поищите тело под кустами.
Этот вопрос совсем не приходил ей в голову, пока они пытались доставить Бетти наверх.
- Хорошо, но сначала я найду Федру или Улисса и скажу, что Бетти больна.
- Да, и если будешь говорить с Федрой спроси ее, не злоупотребляет ли Бетти выпивкой или опиумом. Хотя, думаю, что нет, - добавил он мрачно.
- Я тоже, - сказала она таким же тоном. Возможно, пунш не был отравлен, а Бетти приняла лауданум сама. Джокаста всегда держала небольшое количество опия у себя. И если рабыня действительно взяла его, то что она собиралась делать - просто расслабиться или совершить самоубийство?
Она задумчиво смотрела в спину Джейми, который остановился на нижней ступеньке, прислушиваясь. Можно легко предположить, что рабское положение толкнуло женщину на самоубийство. Однако надо признать, что домашние рабы Джокасты жили довольно хорошо, лучше, чем большинство свободных черных людей, а также лучше ряда белых, которых она встречала в Уилмингтоне и в Кросс-Крике.
Комната для служанок была чистая, кровати простые, но удобные. У домашних рабов была приличная одежда и достаточно еды. Что касается эмоциональных проблем, которые могли привести к самоубийству, то они могли быть не только у рабов.
Более вероятно, что Бетти была просто пьяницей и пила все что угодно - сильный запах алкоголя от ее одежды подтверждал это. Но зачем рисковать и красть лауданум в праздничный день, когда и так много спиртных напитков?
Она с неохотой пришла к заключению, что отец ее все-таки прав. Бетти случайно приняла лауданум, и если это так, из чьего стакана она пила?
Джейми молча повернулся к ней и показал, что путь свободен. Она быстро последовала за ним и облегченно вздохнула, когда они незамеченными вышли из дома.
- Что ты делал там, па? - спросила она. Он выглядел непонимающим.
- В огороде, - уточнила она. - Где нашел Бетти?
- О, - произнес он, взяв ее за руку и увлекая прочь от дома к загону. - Я разговаривал с твоей матерью в роще, а потом пошел в дом через огород. И там лежала эта женщина на куче дерьма.
- Вопрос в том, - сказал она, - она попала туда случайно, или кто-то принес ее туда?
Он покачал головой.
- Я не знаю, - сказал он. - Но я поговорю с Бетти, как только она проснется. Кстати, ты не знаешь, где твоя мать?
- Она с Филиппом Уайли. Как я поняла, они направлялись к конюшне.
Ноздри ее отца раздулись при упоминании об Уайли, и она подавила улыбку.
- Я найду ее, - сказал он. - А ты иди и поговори с Федрой, и еще...
Она уже собралась уходить, но при этих словах оглянулась с вопросительным взглядом.
- Я полагаю, что тебе следует сказать Федре, чтобы она ничего не говорила, если кто-нибудь будет спрашивать у нее о Бетти, но тотчас сообщила нам, кто ею интересуется, - он выпрямился и прочистил горло. - Иди и найди своего мужа... и девочка? Пусть никто не узнает об этом, да?
Он поднял бровь, и она кивнула в ответ. Он развернулся на каблуках и зашагал к конюшне, тихонько постукивая пальцами правой руки по сюртуку, словно был в глубокой задумчивости.
Холодный ветер задул под ее юбки и породил холодную дрожь по всему ее телу. Она хорошо поняла, что он имеет в виду.
Если это не попытка самоубийства и не несчастный случай, то это могло быть преднамеренным убийством. Но кого?
ФЛИРТ
Джейми коротко поцеловал меня, чтобы подбодрить после нашей интерлюдии, и быстрыми шагами отправился искать Ниниана Белла Гамильтона, у которого хотел выяснить причину упомянутого Хантером сбора регуляторов. Я последовала за ним, задержавшись немного для благопристойности и убедившись, что выгляжу прилично, прежде чем появиться перед людьми.
Я испытывала ощущение легкого головокружения, и мои щеки пламенели, но думаю, само себе это не было уликой. Как и не мог быть мой выход из леса; и мужчины, и женщины довольно часто скрывались под сенью деревьев, чтобы облегчится на природе вместо того, чтобы воспользоваться вонючими и переполненными туалетами. Однако если я выйду из леса, раскрасневшаяся и запыхавшаяся, с листьями в волосах и пятнами сока на юбке, это может вызвать определенные комментарии.
На моей юбке было несколько колючек и пустая оболочка цикады, которую я скинула, задрожав от отвращения. На моем плече были лепестки цветков кизила; я отряхнула их и тщательно проверила прическу, откуда тоже сбросила несколько лепестков, упавших на землю, как кусочки ароматной бумаги.
Когда я уже вышла из-за деревьев, мне пришло в голову, проверить юбку сзади на предмет наличия пятен и кусочков коры. Я вытянула шею, оглядываясь через плечо, и врезалась в Филиппа Уайли.
- Миссис Фрейзер! - он обхватил мои плечи, чтобы не дать мне упасть. - С вами все в порядке, дорогая?
- Да, конечно, - мои щеки пылали, и я сделала шаг назад, стараясь прийти в чувство. Почему я постоянно натыкаюсь на Филиппа Уайли? Этот маленький паразит преследует меня? - Прошу простить меня.
- Какие пустяки, - сказал он добросердечно. - Это только моя вина. Я чертовски неуклюж. Могу я сделать что-нибудь, чтобы улучшить ваше настроение? Стакан сидра? Вино? Ромовый пунш? Силлабаб(1)? Яблочная водка? Нет, бренди. Позвольте принести вам немного бренди.
- Нет, ничего не надо. Спасибо, - я рассмеялась над его нелепыми предложениями, и он ухмыльнулся в ответ, очевидно, считая себя очень остроумным.
- Хорошо, если с вами все в порядке, дорогая леди, вы должны пойти со мной. Я настаиваю.
Он положил мою руку на свой согнутый локоть и, несмотря на протесты, потащил меня в направлении конюшни.
- Это ненадолго, - уверил он меня. - Я весь день искал вас, чтобы показать вам мое чудо. Клянусь, вы будете в восторге!
Я неохотно подчинилась - кажется, будет меньше проблем, если я пойду и еще раз взгляну на его проклятых лошадей, чем вступлю с ним в пререкания. Кроме того, до свадьбы было еще много времени, и я успею поговорить с Джокастой. На этот раз мы обошли загон, где Лукас со своими товарищами благосклонно разрешали двум смелым джентльменам, влезшим на забор, глазеть на них.
- Это удивительно спокойный жеребец, - сказала я, мысленно сравнивая доброжелательные манеры Лукаса с агрессивным поведением Гидеона. Джейми так и не нашел время кастрировать его, так что зверь покусал почти всех: и лошадей, и людей - во время нашей поездки в Речной поток.
- Признак породы, - ответил Уайли, открывая дверь в конюшню. - Они самые галантные из лошадей. Хотя это нисколько не ослабляет остроты их ума. Сюда, миссис Фрейзер.
В отличие от сияющего дня наружи, в конюшне было очень темно; настолько темно, что я споткнулась о неровный кирпич на полу и покачнулась с испуганным вскриком. Мистер Уайли любезно подхватил меня под руку, помогая мне устоять на ногах.
- С вами все в порядке, миссис Фрейзер? - спросил он.
- Да, - ответила я, немного задыхаясь. Фактически я сильно ушибла палец и подвернула ногу. Я еще не привыкла к моим новым туфлям с сафьяновыми каблуками. - Только позвольте моим глазам привыкнуть к темноте.
Он остановился, но не выпустил моей руки. Вместо этого он положил ее на сгиб своего локтя и прижал к своему телу.
- Обопритесь на меня, - сказал он просто.
Я оперлась, и мы некоторое время стояли неподвижно. Я поджала одну ногу, как цапля, и ждала, когда утихнет пульсирующая боль в пальце. На этот раз мистер Уайли, казалось, был не склонен к насмешкам и остротам, возможно, из-за мирной атмосферы вокруг.
Конюшни, вообще, рождают умиротворяющее чувство; лошади и люди, которые за ними ухаживают, как правило, весьма доброжелательные существа. Здесь присутствует особая аура, яркая и в тоже время успокаивающая. Я слышала тихое шуршание и звук переступающих ног, а также удовлетворенный звук лошади, которая жевала сено рядом с нами.
Находясь близко к Филиппу Уайли, я могла ощущать его духи, но даже яркий аромат мускуса и бергамота не мог перекрыть насыщенные запахи конюшни. В ней пахло свежей соломой, кирпичом и деревом, но присутствовали также слабые запахи иных стихий: кроме навоза, еще кровь и молоко - основные элементы материнства.
- Здесь, словно в матке, не так ли? - сказала я тихо. - Так же тепло и темно, я имею в виду. Я почти слышу биение сердца.
Уайли негромко рассмеялся.
- Это мое сердце, - сказал он и коснулся рукой своего жилет - черная тень на белом атласе.
Мои глаза быстро адаптировались к темноте, хотя в конюшне все еще оставался полусумрак. Мимо проскользнула гибкая тень кота, я вздрогнула и опустила травмированную ногу. Она еще не могла держать мой вес, но, по крайней мере, я могла поставить ее на пол.
- Вы можете некоторое время постоять одна? - спросил Уайли.
Не ожидая ответа, он убрал свою руку и пошел, чтобы зажечь фонарь, который стоял поблизости на табурете. После нескольких ударов кремня по стали вокруг нас засветилась сфера мягкого желтого света. Взяв меня свободной рукой, он повел меня вглубь конюшни.
Они были в деннике в самом конце. Филипп высоко поднял фонарь и с улыбкой повернулся ко мне. Свет фонаря засиял на шкуре лошади, которая мерцала и колебалась, как полночная вода, и запылал в ее огромных карих глазах, когда она повернулась к нам.
- О, - сказала я с тихим восхищением, - какая красивая, - и потом немного громче. - О!
Кобыла немного сдвинулась, и возле ее задних ног стал виден жеребенок. Он был длинноногий с узловатыми коленями, его худенький зад и узкие плечи были еще далеки от мускульного совершенства его матери. У него были такие же большие добрые глаза с длинными ресницами, но шкура вместо блестящего черного цвета была красновато-коричневой и пушистой, как у кролика, а хвостик был забавный и короткий, как метелка.
У его матери струилась такая же длинная густая грива, которую я заметила у фризов в загоне, у детеныша вместо гривы был смешной гребешок жестких волос приблизительно в дюйм длиной, торчащий, как зубная щетка.
Жеребенок моргнул, ослепленный светом, потом быстро спрятался за мать. Однако через мгновение на виду появился маленький носик, ноздри которого осторожно подергивались. За ним последовал большой глаз, мигнул, и носик исчез, чтобы снова появится, но на сей раз немного в другом месте.
- Посмотрите, какая кокетка! - восхищенно сказала я.
Уайли засмеялся.
- Да, действительно, - сказал он голосом, полным гордости собственника. - Разве они не великолепны?
- Ну, да, - сказала я, задумавшись. - Однако думаю, слово "великолепный" больше подходит какому-нибудь жеребцу или боевой лошади. Про этих лошадок я могу сказать, что они милые!
Уайли с веселым удивлением фыркнул.
- Милые? - сказал он. - Милые?
- Ладно, вы же понимаете, - сказала я смеясь. - Очаровательные. Добрые. Восхитительные.
- Все так, - сказал он, поворачиваясь ко мне. - И, кроме того, красивые.
Он глядел не на лошадей, а на меня со слабой улыбкой на лице.
- Да, - сказала я, ощущая какой-то приступ неловкости. - Да, они очень красивы.
Он стоял слишком близко, и я шагнула в сторону под предлогом лучше рассмотреть лошадей. Жеребенок тыкался в вымя кобылы, энергично помахивая хвостиком.
- Как их зовут? - спросила я.
Уайли пододвинулся к перегородке денника, и его рука задела мой рукав, когда он потянулся, чтобы повесить фонарь на крюк.
- Кобылу зовут Тесса, - ответил он. - Родителя вы видели. Это Лукас. Что касается их дочери..., - он взял мою руку и улыбнулся. - Думаю, я мог бы назвать ее "Красавица Клэр".
Я некоторое время не двигалась вообще, ошеломленная выражением на лице Филиппа Уайли.
- Что? - произнесла я непонимающе. "Конечно же, я ошиблась", - подумала я и попыталась забрать свою руку, но я колебалась слишком долго, и он сжал мои пальцы. "Конечно, он же в действительности не намеревается..."
Он намеревался.
- Очаровательная, - произнес он и придвинулся ближе. - Добрая. Восхитительная. И... красивая.
Он поцеловал меня.
Я была так потрясена, что на некоторое время застыла. Его рот был мягок, поцелуй короток и целомудрен. Хотя вряд ли это имело значение, значимым был сам факт.
- Мистер Уайли! - сказала я и сделала поспешный шаг назад, но наткнулась на жерди.
- Миссис Фрейзер, - сказал он мягко и сделал шаг вперед. - Моя дорогая.
- Я не ваша... - начала я, и он поцеловал меня снова. Теперь без всякого намека на целомудрие. Все еще потрясенная, я с силой оттолкнула его. Он качнулся и выпустил мою руку, но тут же восстановил равновесие и, схватив ее одной рукой, второй обнял меня за талию.
- Кокетка, - прошептал он и приблизил свое лицо к моему. Я пнула его. К сожалению, это была травмированная нога, и мой удар был лишен силы, он просто проигнорировал его.
Я стала бороться всерьез; чувство ошеломленного недоверия, владевшее мною, исчезло, когда я ощутила руку молодого человека, твердо ухватившуюся за мою задницу. В тоже время я знала, что возле конюшни толкалось много людей, и меньше всего мне хотелось привлечь к себе их внимание.
- Прекратите! - прошипела я. - Прекратите сейчас же!
- Вы сводите меня с ума, - прошептал он, задыхаясь, и прижал меня к своей груди, пытаясь затолкать язык в мое ухо.
Я была абсолютно уверена, что он сошел с ума, но совершенно отказывалась брать на себя ответственность за это его состояние. Я отодвинулась насколько могла - недалеко, из-за жердей за моей спиной - и попыталась втиснуть руку между нашими телами. Шок к этому времени прошел, и я мыслила четко и ясно. Я не могла пнуть его по яйцам, поскольку он просунул свою ногу между моих ног, поймав их в ловушку юбок. Если бы я смогла дотянуться до его горла и пережать его сонную артерию, он свалился бы, как камень.
Я почти дотянулась до его горла, но его проклятый галстук помешал, и мои пальцы бессильно проскребли по нему. Он дернулся в сторону и схватил мою руку.
- Пожалуйста, - произнес он. - Я хочу...
- Мне нет дела до того, что вы хотите! - сказал я. - Отпустите меня сейчас же, вы... вы... - я отчаянно искала самое оскорбительное слово. - Вы щенок!
К моему удивлению он остановился. Его лицо не могло побледнеть сильнее, так как было обильно покрыто рисовой пудрой - я ощущала ее на моих губах - но его рот сжался, а выражение лица стало... довольно обиженным.
- Вы действительно так обо мне думаете? - спросил он низким голосом.
- Да, черт побери! - ответила я. - Что еще я должна думать? Вы, что, сошли с ума, если ведете себя таким презренным образом? Что это с вами?
- Презренным? - он казался весьма озадаченным тем, что его ухаживания заслужили такое определение. - Но я... то есть вы... Я думал, что вы... Я имею в виду, вы были не против...
- Нет, - возмутилась я, - вы не можете думать ничего подобного. Я не давала вам ни малейшего повода для таких мыслей!
"По крайней мере, намеренно", - пришла мне в голову неприятная мысль: возможно, мое восприятие собственного поведения значительно отличалось от его восприятия Филиппом Уайли.
- О, не так ли? - его лицо изменилось, вспыхнув от гнева. - Позвольте не согласиться с вами, мадам!
Я сказала ему, что по возрасту гожусь ему в матери, но мне никогда не могло прийти в голову, что он не поверил мне.
- Кокетка, - сказал он уже другим тоном. - Никакого повода? Вы давали мне множество поводов, начиная с нашей первой встречи.
- Что? - я повысила голос от удивления. - Я просто вежливо с вами разговаривала. И если ты считаешь это кокетством, мой мальчик...
- Не называйте меня так!
О, значит, он заметил разность в нашем возрасте, он просто не оценил ее величину. Тут мне пришло в голову, что в обществе, в котором вращался Филипп Уайли, флирт обычно проводился под маской подшучивания. Что, во имя всех святых, я ему говорила?
Я помнила, что обсуждала с ним и его другом Стэнхоупом закон о гербовом сборе. Да, еще говорили о налогах и лошадях, но, конечно же, этого недостаточно, чтобы породить в нем такое недоразумение.
"Очи твои - пруды в Хешбоне"(2)- произнес он низким горьким голосом. - Вы не помните вечер, когда я сказал вам это? Песнь песней Соломона для вас - просто вежливый разговор?
- Боже, - я невольно ощутила себя виноватой. Мы имели короткую беседу насчет этих стихов на одной вечеринке, устроенной Джокастой два или три года назад. И он помнил ее? Возможно, Песнь песней была несколько опрометчивой темой для разговора, но это был простой обмен мнениями. Я мысленно встряхнулась и выпрямилась.
- Глупости, - заявила я. - Вы поддразнивали меня, и я просто ответила таким же образом. А сейчас мне действительно нужно...
- Вы сегодня пошли со мной сюда. Одна, - он с решительным выражением в глазах сделал шаг ко мне. Он все-таки собрался продолжить, тупоголовый хлыщ!
- Мистер Уайли, - произнесла я твердо, ускользая вбок. - Я ужасно сожалею, но вы совершенно неправильно поняли ситуацию. Я счастлива замужем, и у меня нет к вам никакого романтического интереса. А теперь прошу извинить меня...
Я нырнула мимо него и помчалась из конюшни со всей скоростью, какую позволили мне мои туфли. Он не стал преследовать меня, и я благополучно выскочила наружу с сильно бьющимся сердцем.
Возле загона были люди, и я повернула в другую сторону, зайдя за угол конюшни, пока никто меня не увидел. Укрывшись от глаз, я быстро произвела осмотр, чтобы убедиться, что не выгляжу слишком потрепанной. Я не знала, видел ли кто-нибудь, как я входила в конюшню с Уайли, и я могла только надеяться, что никто не видел, как я выскочила оттуда.
Несмотря на недавние осложнения, всего один локон выбился из прически, я его тщательно заправила, смахнув также соломинки с юбок. К счастью, он не порвал мое платье, и, завернувшись в шаль, я снова имела приличный вид.
- Все в порядке, сассенах?
Я подпрыгнула, как пойманный лосось, и мое сердце тоже. Я обернулась - адреналин тряхнул меня, как удар электрического тока - и увидела Джейми, который смотрел на меня с несколько хмурым видом.
- Что ты делала, сассенах?
Мое сердце все еще билось в горле, но я смогла выдавить, как я надеялась, несколько беспечных слов.
- Ничего. Я просто смотрела лошадей... то есть лошадь. Кобылу. У нее родился жеребенок.
- Да, я знаю, - произнес он, странно посмотрев на меня.
- Ты нашел Ниниана? Что он сказал?
Я пригладила волосы сзади, приводя в порядок прическу, и воспользовалась случаем избежать его взгляда.
- Он сказал, что это правда, хотя я и не сомневался. Более тысячи мужчин расположились лагерем возле Солсбери. И каждый день прибывают еще, а старый дурак этому рад!
Он нахмурился, барабаня двумя жесткими пальцами правой руки по бедру, и я поняла, что он сильно встревожен.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |