- Кто?
- Апрайзер.
- Это что, фамилия?
- Да нет, фамилия его Кулешов. Апрайзер это оценщик...
- А, поняла. Господи, Адька, я вот слышала, как ты со своими коллегами говоришь. По-русски вроде бы, но почему не сказать двухкомнатная квартира? Почему Двухбедрумная? Это же ужас.
Ах, мама, тут так все говорят. Мне уже трудно иногда бывает что-то сказать по-русски, по-английски проще. Но это же неважно.
- Ну да, неважно...
Мы опять ехали по дивной дороге вдоль зеленых холмов.
- Тут очень красиво и, кажется, спокойно, да?
- Да, у нас хорошая эрия, здесь почти нет негров.
- Эрия?
- Ну, район, что ли...
- А...
Въезд на громадный мост, ведущий в Сан-Франциско, оказался платным. Три доллара.
- И обратно тоже надо платить?
- Обратно не надо. Кстати, как ты хочешь, после экскурсии остаться до вечера в Сан-Франциско или сразу уехать? Главное не попасть в трафик.
- Там видно будет. Если я не слишком устану от экскурсии, то останемся до вечера.
- Все как ты захочешь, мамочка.
У нее то и дело звонил мобильник. Она весело и приветливо говорила с самыми разными людьми, но все разговоры так или иначе крутились вокруг дома, который про давала Ариадна. Она была риелтором и получала определенный процент от каждой сделки. А цены на недвижимость в Калифорнии, как я поняла, были довольно высоки. Роскошный дом самой Ариадны был роскошным, видимо, только в моем московском понимании, но все же вполне престижным. На вопрос, зачем ей такой большой дом, она ответила: «Мои клиенты должны видеть, что я достаточно успешный риелтор, раз живу в таком доме, хотя, честно говоря, он мне не по карману. А теперь, одной, тем более. Но ничего, я поднатужусь... Я, мамочка, без памяти этот дом люблю. Он воплощение всех моих надежд». Думаю, она немного кривит душой. Скорее всего, мечтала она о куда более роскошном доме, когда подалась в Америку. Но, как говорится, жизнь подкорректировала ее мечты. Ну что ж, это даже неплохо. По одежке протягивай ножки. Впрочем, я не уверена, что и эта одежка ей впору. Мы въехали в Сан-Франциско. И я поняла, что по прилете ничего тут не заметила, слишком была взволнованна. Город мне показался очень красивым, хотя я не люблю небоскребы, они меня угнетают. И словно прочитав мои мысли, Ариадна заметила:
- Скоро ты увидишь совсем другой город и влюбишься. Через час у тебя будут совершенно другие впечатления.
Мы заехали в гигантский подземный паркинг, оставили машину, поднялись на лифте и вышли в город, оказавшись у подножия нескольких тесно стоящих небоскребов. Адька взяла меня за руку.
- У нас еще двадцать минут до встречи, хочешь кофе?
И не дожидаясь ответа, она толкнула стеклянную дверь какой-то забегаловки.
- Тебе только кофе?
- Конечно, мы же завтракали.
Такой кофе я видела в кино - в высоких картонных стаканах с крышкой. Я не кофеманка, и этот американский кофе мне понравился. Сладкий, со сливками. Пока мы его пили, сидя на неудобном диванчике, прошло минут пятнадцать.
- Пошли, мама, пора!
- Погода испортилась, с утра солнышко было, - с сожалением заметила я.
- В Сан-Франциско вообще мало солнца бывает, это тебе не Лос-Анджелес. Даже у нас в Дэнвилле климат гораздо лучше, хотя мы совсем близко... Тут местная болезнь ревматизм. Я бы не хотела жить в Сан-Франциско. А вот и наша гидша!
Она сунулась в большой синий «бьюик», быстро поговорила с сидевшей за рулем дамой.
- Садись мамочка! Хочешь сзади сесть?
- Да нет, зачем же, сяду впереди.
- Здравствуйте, - сказала немолодая дама в темных очках.
- Мамочка, счастливо тебе. - Адька пристегнула меня, поцеловала и захлопнула дверцу.
- Давайте знакомиться, меня зовут... Ой, мы же знакомы! - растерянно проговорила она и сняла очки.
Я замерла.
- Здравствуйте, Алла Генриховна. Вот так встреча!
- Да... Неожиданно! Впрочем, я рада вас видеть здесь. Надеюсь, вас эта ситуация не смущает?
- Да нет... - растерялась я. Хотя, сказать по правде, перспектива провести четыре часа рядом с этой дамой не казалась мне столь уж приятной, но, с другой стороны, я, может быть, что-то пойму.
Но где там! Она говорила, говорила, говорила, восхищаясь Сан-Франциско, его архитектурой, историей, демократизмом мэра, разрешившего однополые браки. Сведения сыпались, как горох из мешка, но запомнить что-то было трудно. Я усвоила только, что кто-то из отцов-основателей Сан-Франциско оставил свое немалое состояние нищим этого города, и с тех пор нищие со всей Америки стекаются сюда, в царство бомжей местного разлива, и городской бюджет уже не справляется с их наплывом. Еще почему-то я отметила дом Даниэлы Стил, вернее, похожий на крепость дворец и подумала, что у Натэллы есть подруга, писательница, не менее знаменитая в России, чем Даниэла Стил в Америке, но ей такой дворец никогда даже сниться не будет. Одним словом, в голове оседали самые дурацкие и ненужные сведения. У меня начала болеть голова, и мне показалось, что Алла Генриховна нарочно тараторит так, чтобы я не могла вклиниться ни с каким вопросом. И все-таки мне это удалось.
- Простите, Алла, - я даже слегка дернула ее за рукав. - тут есть поблизости туалет?
Она взглянула на меня с таким изумлением, как будто я была инопланетянкой.
- Туалет? Ах, ну да, конечно. Сейчас! Она затормозила на набережной, где у причала стояли какие-то суда, видимо, прогулочные.
- Идемте, я вам покажу.
Но и по дороге в туалет она продолжала вести экскурсию. Вот тут то, а вон там это...
Мы шли по пирсу, поднялись по лесенке среди сувенирных лавок и кафешек, а она все трещала, черт бы ее побрал. И даже в туалете она сказала все тем же гидским тоном:
- Имейте в виду, во всех американских туалетах имеются бумажные круги для сидений!
- Спасибо, я уж как-нибудь соображу!
Я боялась, что она, зайдя в соседнюю кабинку, будет продолжать экскурсию, но нет, Бог миловал. Интересно, она всегда так ведет себя с экскурсантами или же только со мной, от смущения? А почему она так смущена? Оттого, что у нее рыло в пуху и она боится каких-то вопросов? Скорее всего. Как жаль, что у меня нет мобильника и я не могу позвонить Адьке и сказать, что с меня хватит... Нет, надо выдержать все до конца. И попытаться как-то понять, что же связывало с ней Лёню. Прямого вопроса она ждет и боится. Это само по себе уже достаточно прямой ответ. И тем не менее я могу ошибаться. Ведь она могла быть просто влюблена в него... безответно... Я бы заметила, почувствовала, если бы что-то было...
Но сколько можно сидеть в сортире, даже американском, даже и на бумажном кружке? Я вышла. Она как-то очень сосредоточенно мыла руки.
- Алла Генриховна... - начала я с места в карьер.
- Называйте меня просто Алла, без отчества, мы тут отвыкли, - довольно мрачно, как мне показалось, отозвалась она.
Эта фраза почему-то сбила меня.
- Да, хорошо, а вы меня называйте тогда просто Петровна, проще, чем Леокадия.
Она рассмеялась. Смех и улыбка у нее были очень обаятельные. Лёня всегда ценил в женщинах обаяние...
- Хотите взглянуть на котиков? - спросила она.
- На каких котиков?
- Морских. Их тут много, для них специально сколотили мостки, у них тут лежбище.
- Конечно хочу! Очень хочу!
Она провела меня на галерейку, откуда открывался вид на искусственно созданное лежбище. На мостках валялось штук пятьдесят до невозможности грязных котиков, но было видно, что они вполне довольны жизнью.
- Это они от здешней воды такие чумазые? - полюбопытствовала я.
- Да. Я их видела на Дальнем Востоке, там они тоже, правда, чистотой не блещут, но все-таки... Хотя такими, как в цирке и всяких шоу, они в природе не бывают... Ну что, поедем дальше?
- Алла, а давайте посидим где-нибудь в кафе. Я вас приглашаю.
Она взглянула на меня с явным испугом.
- Но мы тогда не успеем все посмотреть...
- Ну и что? Неважно. У меня и так уже в голове каша.
- Что ж, с удовольствием. Идемте, тут рядом хорошая кондитерская.
Мы шли молча.
- Вот сюда! - сказала она, указывая на небольшое заведение с открытой террасой. - Здесь потрясающие пирожные.
- Отлично! Возьмите на свой вкус, только я не буду кофе, мне лучше зеленый чай.
Нам принесли корзиночку с маленькими пирожными, выглядевшими столь аппетитно, что у меня потекли слюнки.
- Странная встреча, да? - смущенно проговорила она.
- Пожалуй.
Мы обе замолчали. Пирожные оказались восхитительными.
Удивительно, подумала я,.мне под шестьдесят, я в молодости даже представить себе не могла, что буду на старости лет сидеть в кафе на набережной Сан-Франциско, а моя дочь будет риелтором в штате Калифорния. Да мы и слова такого не знали - риелтор...
- А вы тут давно живете? - спросила я.
- Десять лет уже.
- А кто вы по профессии? Ах да, вы же, кажется, инженер...
- Да, - как-то странно покраснев, сказала она и закашлялась. - Моя профессия в России совсем перестала кормить, а я хорошо знала английский и решила переехать... И не жалею.
- У вас есть дети?
- Увы, нет. Я приехала сюда одна, потом вышла замуж за американца, но прожила с ним только два года. Не выдержала, мы были люди с разных планет. А теперь живу одна, снимаю хорошую небольшую квартирку и очень довольна.
- В Москве часто бываете?
- Нет, всего один раз была. Мне там тяжело. Я слишком многое там потеряла, вернее, слишком многих... Одни могилы...
- У вас уже есть гражданство?
- Нет пока, только грин-карт, но надеюсь в следующем году получить. Вы не курите?
- Нет, но при мне можно курить...
- Единственное, что раздражает меня в Америке, невозможность курить в кафе. С вашего разрешения, я выйду на две минутки, когда пьешь кофе, без сигареты трудно...
Она порылась в сумке, вытащила пачку сигарет, долго искала зажигалку, из сумки то и дело что-то падало, видимо, она волновалась.
- Вечно я все ищу! - смущенно пробормотала она, улыбнулась, словно извиняясь, и быстро пошла к выходу.
И я вдруг увидела, что на диванчике, на котором она сидела, валяется расческа и записная книжка. Черт дернул меня протянуть руку и взять книжку. Знаю, прекрасно знаю, что приличные люди так не поступают, но мной как будто и в самом деле командовал черт. Я открыла потрепанную кожаную книжку и тут же получила удар под дых. За прозрачным карманчиком книжки была фотография Лёни. Небольшая, но чудесная. Он в шикарном твидовом пиджаке, который я купила для него у одного нашего диктора, тот привез его из ГДР, куда ездил озвучивать какой-то документальный фильм. Лёня на этой карточке веселый, радостный... Черт велел мне вытащить фотографию из обложечного карманчика. Я перевернула ее и прочитала: «Моей любимой женщине, моей «лебединой песне»!»
- Леокадия, что вы делаете? - раздался надо мной испуганный голос Аллы.
- Это выпало из книжки... Алла, что это значит?
Она была бледная, над губой выступил пот.
- А разве и так не ясно?
- Ясно... Боже мой... Это долго продолжалось?
- Пять лет... Пять последних лет его жизни... Я не хотела, чтобы вы знали... И он не хотел, он любил вас... Оберегал...
- Вы работали с ним?
- Нет. Никакой я не инженер, я была... литературным переводчиком...
- Но когда же вы встречались, я ничего не замечала.
- Зачем вам это сейчас?
- Алла, я хочу знать!
- Мы находили время... Он приезжал ко мне в обеденный перерыв, я жила совсем близко от его работы... Видит Бог, я не хотела этого говорить. Наверное, я должна попросить прощения... Хотя за что? Я же его любила... и он меня... Простите, я понимаю... это все ужасно получилось...
- Где вы познакомились?
- Случайно... В одном доме.
- В чьем доме?
- Ах боже мой, какое это теперь имеет значение?
- Мне это важно.
- В доме Филиппа Андреевича Венгерова. Они там собирались всем классом, их уже немного осталось, а я... я была в свое время аспиранткой Филиппа Андреевича и зашла к нему за книгами, а Лёня... Леонид Станиславович вызвался меня проводить... Вот так... Только зачем вам это? Филиппа Андреевича уже давно нет в живых.
Я прекрасно знала эту неразлучную компанию школьных друзей. Они все учились в знаменитой 110-й московской школе, почти все стали известными людьми в самых разных областях. Лицейская дружба, так у них это называлось. Среди них был физик с мировым именем, знаменитый пушкинист, блестящий кинорежиссер, да и Лёня в своем деле был достаточно крупной величиной, Филипп был профессором МГУ, известным филологом, шекспироведом...
- Знаете, я помню свое дикое смущение, я была тогда не так уже юна, но столько знаменитых людей в одной компании... Они сидели и выпивали, им явно было весело и без женщин... Я не собиралась там сидеть, я случайно оказалась в том доме и позвонила Венгерову, нельзя ли мне зайти за книгами. Он разрешил, я же не знала... Как сейчас помню, я вошла в комнату, увидела много мужчин, мне все они показались стариками, но один встретил меня такой улыбкой, что сердце ушло в пятки и я подумала: если он меня позовет, я пойду за ним на край света... Ох, простите...
- Он говорил с вами обо мне?
- Никогда! Поверьте, никогда! Он рассказывал о дочке...
- Но вы же в начале разговора сказали, что он любил и оберегал меня?
- Да! Просто он сразу сказал мне, что не сможет уйти ко мне, что любит жену... Вот и все.
- И вы смирились?
- Я приняла это с уважением, я понимала...
- Что он слишком стар для вас? Он и для меня был староват, пятнадцать лет разницы, а сколько лет вам?
- Пятьдесят один.
- Понятно, он был старше вас на двадцать три года, для брака многовато..
- Я вообще не стремилась к браку, это не моя стихия... Я просто любила его и радовалась тому, что мы встретились в этой жизни... Простите его...
Боль была повсюду. Болело не только сердце и душа, болели руки, ноги, спина. Казалось, я вся - сплошная боль. Боль была не острой, а тянущей, от такой боли еще не кричат, а только закусывают губу...
- Леокадия Петровна, что с вами, вы так побледнели! - перепугалась она.
- Ничего, сейчас пройдет... Только... у вас нет телефона моей дочери, не могли бы вы ей позвонить? Пусть она приедет за мной сюда...
- Да-да, телефон есть... Я позвоню... Но, может, не стоит ее пугать, тем более что мы должны встретиться с ней уже через полчаса... Я понимаю, вам, вероятно, тошно со мной общаться...
- Как и вам со мной.
Нет, мне не тошно, я ведь ничего не потеряла, - тихо добавила она. - Ой, простите мою бестактность, но знаете... зря вы полезли в мою записную книжку.
- Вы правы. Любопытство сгубило кошку. Хорошо, попросите счет.
- Позвольте мне заплатить!
- С какой это стати? Я вас пригласила сюда, я и заплачу.
Ариадна
- Мамочка, что с тобой? - Я испугалась, увидев ее. В лице ни кровинки, губы синие...
- Я просто устала, ненавижу экскурсии. - Ничего, Адька, все пройдет, не волнуйся. Она меня так заговорила, ужас...
- Но город-то тебе понравился?
- О да! Особенно те кварталы, где пестрые домики. Такая прелесть, голубые, розовые, сиреневые, красные. Только ездить тут пытка, такие крутые горки...
- Да уж! А в церкви святой Марии были?
- Это где круглый орган? -Да!
- Красиво и очень необычно. Адька, знаешь, давай поедем домой.
- Не хочешь до вечера здесь побыть?
- Нет.
- А у меня дома обеда нет...
- Но мы же можем пообедать где-нибудь в ваших краях?
- Конечно! Ты как относишься к китайским ресторанам?
- Никогда в жизни не была.
- Значит, поедем в китайский. Там вкусно!
- Адя, где ты нарыла эту гидшу?
- В Интернете, а что? Она тебе не понравилась?
- Болтливая очень, у меня просто голова кругом пошла... А впрочем, неважно, черт с ней.
- Мамочка, как мне хорошо с тобой, как легко...
- А со Стаськой трудно, да?
- Ужасно, я ее боюсь.
- Ты зря ей это демонстрируешь. Она сейчас как нервная собака - почуяв твой страх, может укусить, а она иной раз больно кусает.
Что ты на это скажешь? Наверное, я никогда и никого не боялась так, как ее, мне кажется, она может даже убить... И в этом виновата я. А что же случилось с мамой? Неужто заболела? Может, сердце? Я даже не знаю, здоровое у нее сердце или нет... я почти ничего о ней не знаю. Только чувствую, что она меня любит и уже простила за все... Мамочка моя...
В китайском ресторанчике как раз начинался обеденный перерыв, но Джуди, знакомая официантка, пустила нас.
- Ничего, заходите, большого выбора не обещаю, но накормить накормлю. Как дела, Ади?
- Познакомься, Джуди, это моя мама из Москвы.
- А, мама это хорошо. Мандариновый суп будете?
- Мне как обычно, Джуди, и маме то же самое принеси.
- Что она говорит? - спросила мама.
- Что принесет нам мандариновый суп, а потом говядину.
- Мандариновый суп? Он сладкий?
- Нет, чуть сладковатый. Просто бульончик со вкусом мандарин.
Мама с сомнением взглянула на маленькую фарфоровую мисочку с такой же ложкой. И улыбнулась.
- О, теперь я понимаю, для чего эти мисочки. Мне как-то подарили две штуки с такими же ложками, я подумала: красиво и удобно. Я сметану в ней иногда подаю, а это, оказывается, для китайского супа. А знаешь, вкусно!
Когда Джуди подала мясо, мама закричала:
- О боже, я столько не съем. Ах да, мы же можем взять это домой. А не лучше было бы заказать одну порцию на двоих?
- В другой раз так и сделаем, мамочка.
- А вот это что такое?
- Это печенье. В нем запечатана записочка с предсказанием.
- Ах да, я видела это в кино... Открой свою!
Я давно перестала верить этим предсказаниям. Но открыла. «Ты обретешь то, что потеряла». Неужто вернется Гарик? - вспыхнула сумасшедшая надежда.
- Мама, а что у тебя?
- На, прочти!
- «Жизнь испытывает тебя»!
- И все?
- А чего бы ты еще хотела? Жениха? - засмеялась я.
- Да нет уж, какие женихи. Покоя хочу! Но покой нам только снится. К черту все! Расскажи мне лучше, почему ты вдруг стала риелтором.
- Расскажу, но лучше дома.
Как приятно входить в дом не одной. Не так больно. Мы сели на диван, я принесла бутылочку джина, тоник, лед.
- А апельсинового сока нет? - спросила мама.
- Есть, просто я привыкла с тоником...
- Так почему ты вдруг занялась риелторством?
- Я многое тут перепробовала. А это у меня вдруг пошло... Сама не знаю, откуда берется дар убеждения, но я многих могу уболтать...
- И что, за это прилично платят?
- Да как сказать... Я получаю процент от комиссионных. Большой процент. Все зависит от суммы сделки. Шесть процентов от суммы идет в офис, хозяину, а он платит мне семьдесят процентов от этих комиссионных. Ах, мама, зачем тебе это... Это скучно.
- Семьдесят процентов это предел?
- Нет, некоторые получают и девяносто, но редко. Просто сейчас, когда обвалился компьютерный бизнес, многие кинулись в риелторство, конкуренция выросла, а бизнес наш стал слоу...
- Что?
- Ну, медленным...
- Вялым?
- Да-да, именно вялым. Но ничего, прорвусь, мама.
- А может быть, стоит продать этот дом и купить что-то поскромнее? Ты же одна пока. Здесь, как я понимаю, это все очень подвижно... покупают один дом, продают, покупают другой...
- Нет, пока я не хочу! Я так люблю его...
- Но зачем тебе одной четыре спальни?
- Мамочка, я больше не одна, у меня есть ты... и Стаська... А может, вам переехать ко мне? Будем жить все вместе?
- Да нет, это ерунда. Приехать можно, а переезжать... ни за что!
- Там папина могила, да? Поэтому?
У нее вдруг задрожали губы и глаза наполнились слезами.
- Мамочка, господи, столько лет прошло, а ты все еще...
Она как будто с трудом проглотила комок в горле.
Но тут зазвонил телефон. Мне на секунду померещилось, что это звонит Гарик, ведь обещал же мне китайский предсказатель обретение потерянного.
- Алло!
Незнакомый мужской голос спросил по-английски:
- Прошу прощения, мэм, могу я поговорить с Леокадией?
- Но она не говорит по-английски, - растерялась я.
- Зато я говорю по-русски.
- Одну минуту. Мама, тебя!
- Кто?
- Понятия не имею! Простите, а кто ее спрашивает?
- Доктор Дорман, Грегори Дорман.
Но тут раздался такой трезвон у входной двери, что я вскочила как ошпаренная и закричала:
- Перезвоните попозже, очень вас прошу! - И, швырнув трубку, бросилась открывать. На пороге стоял Симон, бледный, испуганный.
Я еще ничего не поняла, а мама закричала:
- Где Стася? Что случилось?
- Вы только не волнуйтесь, сейчас уже все в порядке, она в госпитале.
- В госпитале? Вы разбились на машине?
- Нет, - он вдруг покраснел, - ей стало плохо, я ее отвез... Они там объяснят... У нее проблемы... Но уже все...
- Что все? - не своим голосом закричала мама.
- Ей уже сделали операцию.
- Какую операцию?
- Внематочная беременность... - едва слышно произнес Симон.
Слава богу, у нее есть иншурэнс, мелькнуло у меня в голове.
Стася
Вон они, эти чертовы зеленые холмы, прямо за окном, любуйся сколько влезет! В госпитале меня продержали сутки, и теперь я лежу как последняя кретинка, таращусь в телик или смотрю в окно. Доигралась, идиотка! Хорошо еще, беременность оказалась внематочная, по крайней мере я не виновата, что ребеночек накрылся медным тазом. Кому он нужен, ребенок от того козла... Даже вспомнить мерзко. Это я опыта решила набраться, чтобы не ударить п... в грязь перед красавчиком Игорем, который у Мамалыги называется Гариком. И все напрасно, все! А Лёка догадалась, почти все просекла... Плакала, целовала меня, опять слезами захлебывалась... Ее жалко. Она вдруг так постарела. Сидела у моей кровати, сгорбилась как-то, утолки губ опустились... Жалко, сил нет! Правда, ей какой-то старый дружбан позвонил из Сан-Франциско, обещал приехать, и она слегка приободрилась. Кажется, он зубной врач... Но все равно... облом по полной программе. И даже смешно, просто какая-то книжная мораль - зло наказано! Правда, добродетель не торжествует, вот тут прокол. Добродетельная у нас только Лёка, а что она за свою добродетель поимела? Дочку-кукушку и внучку-блядушку? Но одно хорошее в этой истории есть! Есть все-таки! Я убедилась, что могу в принципе поиметь любого мужика, если захочу! Как тот козел сперва на меня и не глядел, а потом на задних лапках прыгал. Гнусный тип, но зато научил меня кайф ловить от этого дела. С паршивой овцы... Так что не совсем напрасно я старалась... Но дура я та еще! Один раз мужика увидела, этого окаянного Игоря, и что затеяла! Трансатлантическую интригу! Три ха-ха! И, главное, все бы получилось, не брось он ее. Получилось бы, я уверена! Но это была бы гнилая победа, противник уж больно ничтожный... Разве можно так упасть из-за смазливого мужика? Я получила хороший урок от этой взрослой жизни. Никто и никогда не сможет довести меня до такого состояния! Я уже понимаю, что от любви можно как угодно с ума сходить, но нельзя допускать, чтобы тебя жалел твой заклятый враг! Этого я не перенесу. Кстати, надо будет как-то ей намекнуть, что так нельзя. На ней же аршинными буквами написано: меня бросили! А она ж еще не очень старая. Но кто на такую побитую позарится? Хотя я сама не смогу, надо объяснить Лёке, пусть она ей скажет! Надоело лежать, сил нет, но завтра я уже встану, а на днях мы полетим в Лос-Анджелес, в Голливуд! А вообще-то у меня такое ощущение, что нарыв прорвался, гной вытекает и жесткий комок ненависти внутри как будто становится помягче... Хорошо ли это, я не знаю, но мне легче, легче, легче...
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |