|
Женя
Точно такой же билет получила и бабушка. На обороте, тоже рукою Жени, было написано:
Дорогая бабушка!
Пожалуйста, не опаздывайте!
И обязательно приведите Витю!
Ваша Женя
Бабушка и Витя прочитали свои билеты и засмеялись. Ох, уж эта Женя, всегда она что-нибудь придумает!
Витя стал собираться задолго до указанного часа. Ему не терпелось увидеть Женю. Как же, ведь это он вчера вечером привез к Журавлевой Маринку и узнал ошеломляющую новость, что она вовсе не Маринка, а Зина. Сама Анна Игнатьевна сказала ему спасибо и пожимала руку, точно взрослому. А Женя еще ничего не знает, ни о чем не догадывается. И он придет и сразу все расскажет! Нет, не все, конечно, а только про то, что они с Маринкой ездили к Журавлевой. И что сестру нашли. А кто эта сестра, пусть Женя сама угадает!
— Пойдем, бабуся, пойдем, — приставал Витя, — а то мы опоздаем! Ведь написано: «Просьба прибыть без опоздания».
— Успеется, успеется, — отвечала бабушка, надевая перед зеркалом кофту, которую она сама связала из синей и белой шерсти. — Полуночник! Мало тебе, что из-за тебя вчера столько беспокойства было!
Антонина Степановна была и обрадована и озабочена. Нашлась наконец Зина! Но как же теперь Женя? С сестрой она будет или в детском доме останется? Во всем этом надо разобраться!
Ровно в два часа бабушка и Витя подходили к особняку в Фурманном переулке. Даже сквозь закрытые окна слышалась духовая музыка. Гремели трубы, гулко стучал барабан, лязгали тарелки и тонко звенел стальной треугольник на веревочке.
В вестибюле, украшенном гирляндами из душистых еловых веток, гостей встретило звено Киры Александрович.
— Пожалуйста, проходите в зал! Мы ждем! — приветливо говорила нарядная, вся в белом, Кира. Красный галстук пламенел у нее на груди.
— Где Женя? — первым делом спросил Витя.
— Только что была в «аллее аттракционов».
Витя оставил бабушку возле Киры, а сам стал пробираться сквозь веселую, праздничную толпу ребят. «Аллея аттракционов» помещалась в коридоре. Там было полно народу: кто с завязанными глазами старался пройти по «чортову мостику» — лежавшей на полу доске, кто пробовал накинуть тонкое кольцо на горлышко бутылки — и оказывалось, что это не так-то просто!
— Девочки, а где Женя? — спросил Витя.
— Они с Шурой только что были здесь. Они наверное, в «Нашу Москву» пошли.
Витя опешил:
— В какую вашу Москву? Что вы еще выдумываете!
— Ничего мы не выдумываем! — обиделась Галя Гришина. — Иди в библиотеку, сам увидишь!
Витя побежал в библиотеку. Там у входа высился макет Кремля. Вдоль стен на щитах висели рисунки с видами Москвы. Возле толпились старшеклассницы. Перебивая друг друга, они набросились на Витю.
— Почему Сокольники называются Сокольниками?
— Что такое Сивцев Вражек?
— Витя, а почему…
Витя отмахнулся:
— Потом, потом! Вы лучше скажите, где Женя?
Девочки всё знали про Москву, но где сейчас Женя, они не знали, и Витя снова вернулся в коридор. Мимо него пробежал «кот в сапогах», весело помахивая шляпой с огромными полями и длинным, до полу, пером. Навстречу, переваливаясь, вышагивал на задних лапах бурый косматый медведь. Он зловещим шопотом спросил Витю:
— Что ты такой невеселый ходишь? Небось, двойка в табеле?
Витя покраснел — у него и в самом деле была двойка по арифметике. Но до отметок ли сейчас!
— Мишенька, ты знаешь Женю Максимову?
— Знаю! — ответил медведь, разевая пасть.
— Где она?
— Она в лесу, в моей берлоге лапу сосет, — засмеялся медведь и заковылял дальше.
Кругом пели, смеялись, танцевали. По всем комнатам Майя носилась с черепахой, точно с ребенком. Прижимала ее к груди, гладила по крошечной голове и объясняла:
— У нас в живом уголке очень тепло. И Машка вчера проснулась. Она решила, что уже лето!
Гости всё прибывали. Пришли ребята из соседнего ремесленного училища, явились два суворовца — брат Шуры и его товарищ. Маленькие, но ужасно важные, они поминутно одергивали на себе белые гимнастерки с новенькими яркокрасными погонами. Приехали студентки университета, учительница, зубной врач, техник-конструктор, начальник цеха, певица, летчица — все они еще недавно жили здесь, были пионерами, а сейчас выросли, вышли в люди, но сегодня праздник — и они пришли в свою родную семью, в свой родной детский дом. Аля заметила в толпе Витю:
— Ты что скучаешь? Почему один? — и потащила его в пионерскую комнату.
Там на столе высился Город Мира. Многоэтажные дома его, широкие проспекты, площади сняли огнями. В скверах били фонтаны. От вокзала отошел первый поезд. По голубому озеру скользили легкие яхты.
Витя с трудом оторвался от этого зрелища.
— Где Женя? Мне ее очень нужно! — приставал он ко всем.
А Женя была на сцене. Она вместе с Шурой налаживала костер.
— Женя, пламя, пламя давай! — говорила Шура приглушенным голосом, чтобы ее не услышали в зале.
Шура, точно настоящий монтер, подвела к сцене гроздья проводов с патронами, а Женя ввинчивала в них красные лампы. Между лампами подруги приладили электрический вентилятор, а поверх стали накладывать ветки и «языки» бумажного раскрашенного «пламени».
О минувшей ссоре никто не вспоминал. В вестибюле в это утро на прежнем месте появилось расписание дежурств. В графе, где стояло: «Дежурят члены совета», было красным карандашом выведено: «Женя Максимова».
Шура ни на шаг не отпускала от себя Женю: «Ты пионерка, а поручений у тебя мало. Уж теперь я тебя нагружу!» А забот у Шуры сегодня было множество: то надо проверить, во-время ли сменяются звенья, встречающие гостей, то выделить пионерок на подмогу дежурным по столовой, то помочь электрикам, а то вот сооружать пионерский костер на сцене.
— Теперь все в порядке, — сказала Женя поднимаясь. — Прямо как настоящий костер!
В зале вдруг послышался шум, девочки закричали:
— Маринка! Маринка!
Осторожно, чтобы зрители не увидели, Женя чуть раздвинула тяжелые половинки занавеса и прильнула глазом к щелке.
Маринка вошла в зал за руку с мамой и капитаном того самого парохода «Москва», на котором девочки плавали по каналу. Позади шла незнакомая женщина в кителе с погонами. Женя хотела было побежать к гостям, но руки у нее были в клею, в краске. Нет, в таком виде гостям не покажешься! И она побежала умываться.
Маринку окружили девочки. Больше всех волновались младшие.
— Маринка, ты ведь потерялась! Где же ты была?
Расталкивая всех, Нина пробралась к Маринке, крепко ее обняла. Вдруг убежала и опять примчалась. В руках она держала книжку в нарядном переплете. Карманы ее нового розового платья оттопыривались.
— Вот, бери. — Она совала Маринке книжку, большое желтое яблоко, конфету с жирафом на обертке — свои сегодняшние подарки. Нина тревожилась о Маринке и теперь очень ей обрадовалась. — Да бери же, Маринка, бери!
Когда в зал прибежала Женя, самые главные гости были уже в кабинете директора.
— Иди скорей! Тебя Мария Михайловна звала. У нее Журавлева!
Девочки как-то многозначительно смотрели на Женю. И вдруг сердце у нее заколотилось.
Нет, никогда еще с таким волнением не входила она в кабинет директора.
Там рядом с Марией Михайловной и женщиной-подполковником стояла Маринка.
— Маринка, куда же ты пропала, глупенькая? — подбежала к ней Женя.
Маринка как-то странно посмотрела на нее.
Женя терялась в догадках: почему здесь Журавлева? Почему она держит Маринку за руку?
А Журавлева, обнимая одной рукой Маринку, другой привлекла к себе Женю:
— Ну что, сестрички, встретились наконец?
Женя растерянно посмотрела на нее.
— Почему «сестрички»? — тихо, с усилием спросила она. — Откуда сестрички? Ведь я знаю, моя сестра погибла… Вы же сами писали…
— К счастью, мы с тобой ошиблись! — Анна Игнатьевна легонько подтолкнула Маринку к Жене: — Вот она, твоя родная сестра Зина… Что же вы стоите? Обнимитесь!
Но Женя не могла и пальцем шевельнуть. В голове стучала одна мысль: «Не может этого быть!»
Ей сразу представилась комната в Минске, где она жила с мамой, папой и Зиной, уголок у окна, где стояла голубая кроватка с белой сеткой. Ей представилось, как Зина, босая, в длинной ночной рубашке, держится пухлой ручонкой за сетку, прыгает и приговаривает: «Зеня, Зина! Зеня, Зина!»
Как во сне, она медленно шагнула к Маринке, осторожно сняла с нее очки, заглянула в глаза. И вдруг с криком: «Зина!» обхватила ее, прижала к себе, стала целовать.
А в зале стоял шум. О том, что Маринка вовсе не Маринка, а Женина сестра Зина, знали уже все. Это Витя, отчаявшись найти Женю, не вытерпел и «по секрету» рассказал девочкам.
Кто-то кричал «ура», кто-то хлопал в ладоши, кто-то приплясывал, кто-то скакал на одной ножке. Толстощекий дирижер взмахнул рукой, и оркестр грянул в медные трубы.
Тяжелый занавес вдруг раздвинулся, и со сцены прямо в зал прыгнула смуглая узбечка с длинными косами — Майя, за ней краснощекая украинка в венке, с лентами и бусами — Лида, стройный джигит с кинжалом за поясом — Аля, белорусские и таджикские девушки, грузинки в белом наряде. А за ними выскочила худенькая белокурая женщина в темном платье.
— Девочки, да куда же вы! Вернитесь! — Она в отчаянии протягивала к ним руки. — Так нельзя! Не полагается!
Это была балерина, руководившая кружком танцев. За всю свою жизнь она еще не видывала, чтобы артисты перед самым концертом, в костюмах и гриме, прыгали со сцены прямо в зал.
Но девочки никого не слушали: как усидишь за кулисами, когда уже весь дом знает, что нашлась Женина сестра!
Худенькая женщина наконец поняла, что случилось. Она часто заморгала светлыми ресницами, засмеялась и опять заморгала:
— Такое счастье, подумайте… такое счастье…
И все заплясали прямо в зале. Оркестр играл без передышки то русскую, то лявониху, то гопак. Все танцевали вместе — и русские, и литовские, и казахские девушки, грузинки и украинки. А вот в кругу вихрем носится юный джигит. Он то притопнет ногой, то взмахнет кинжалом, то задорно крикнет: «Асса!».
Весь зал оглушительно хлопает в ладоши: «Асса!.. Асса!.. Асса!..»
Витя подбегал то к Шуре, то к Лиде и повторял:
— Видишь, как здорово получилось!.. А что я говорил? Что она не узнает! Так и есть!
Кругом продолжали веселиться. И только в живом уголке на маленькой табуретке одиноко сидела Нина. Наверху слышался топот ног, музыка не умолкала, всем было радостно. А Нина стояла над засыпавшей черепахой и силилась не заплакать. Но редкие, непослушные слезы все-таки капали из ее глаз на твердый тисненый панцырь черепахи, которая высовывала голову, точно недоумевая, о чем Нина плачет.
Глава двадцатая. «Вы — моя семья»
Женя держала сестру у себя на коленях и никуда не отпускала, словно боясь, что она опять куда-нибудь исчезнет.
— Знаешь, как я тебя в лесу несла? Вот так! — И Женя стиснула и крепко прижала ее к себе. — Я все спотыкалась. Снег глубокий, а платье у меня до пят…
— А я помню. Только я думала, будто это все во сне. И будто ты совсем большая! Будто ты вовсе не ты, а тетенька!
Женя тихонько засмеялась:
— А ребята меня так и называли: «тетенька». Я тогда все в мамином платье ходила.
Из зала доносились звуки задорного, быстрого «Московского вальса».
— Женечка, ты ведь теперь будешь жить с нами, правда? — спросила Надежда Антоновна. — Ты же любишь Маринку? — И вдруг она улыбнулась своим мыслям. — А мы-то думали, что Маринкина сестра совсем другая девочка — маленькая, черненькая… Маринка все о ней вспоминала.
Женя задумалась. Что за черненькая девочка?
— А, знаю! Черненькая! — закричала она вдруг. — Это же соседкина дочка! Она еще нам свой автомобиль играть не давала… Маринка, помнишь?
По привычке, Женя все еще называла сестру не Зиной, а Маринкой.
— Помню, конечно помню, — говорила Зина, проводя рукой над очками. Перед ней, как из тумана, выплывали далекие картины родного дома.
Антонина Степановна сидела на диване вместе с Марией Михайловной, Журавлевой и капитаном и все посматривала на сестер. «Что ни говори, а похожи… А что раньше Зина была беленькая, так и у Витюшки волосы когда-то были точно лен… И подумать только: мы искали Зину, а Зина, выходит, искала Женю! Как это говорит Журавлева — встречный розыск!»
Бабушка взяла у Журавлевой портрет тети Паши.
— Так Зина, говорите, сразу ее узнала? — Антонина Степановна всматривалась в лицо Васильевны. — Вот оно что получается: Марусечка Волховская. Партизаны в спешке записали: «Маша Волкова». А на самом деле она Зинаида Максимова. И пожалуйста, сидит тут рядом, в очках!.. — Старушка улыбнулась — очкастая девочка ей понравилась. — И все-таки я в толк не возьму, — Антонина Степановна вернула карточку Журавлевой, — почему тетя Паша — и вдруг Васильевна? Как вы догадались?
Журавлева объяснила. Мужа тети Паши звали Василий. А в Белоруссии есть такой обычай: раз муж Василий, жену называют Васильевна.
И вдруг Женя спохватилась:
— А Нина где? Маринка, я сейчас! — и выбежала в коридор.
Навстречу ей шла заплаканная Нина. Женя схватила ее за руку и потащила за собой.
А Надежда Антоновна решила, что пора ускорить самое важное, зачем откладывать! Ведь и она и Маринка так ждали этого дня. И как только Женя вернулась, Кольцова подозвала ее, притянула к себе:
— Вот, Женечка, давай думать, когда ты к нам… Скоро каникулы. Я возьму отпуск. Будем вместе, всей семьей ходить в кино, в театр, в музеи. Отправимся на лыжах в лес…
Зина обхватила Женю за шею, закричала:
— Приходи сегодня к нам! Насовсем приходи!
— А я… я к вам не могу… У меня ведь здесь тоже сестра — Нина… И вот Лида с Шурой, и девочки… Нет, не могу я! И потом, дядя Саша… Вот когда он приедет…
Надежда Антоновна крепче сжала спинку стула. Что ж это такое? Родная сестра отказывается от Маринки! Да не может этого быть!
В это время в кабинет вошла Тамара Петровна.
— Женя, иди в зал, принимай гостя! — громко сказала она.
Женя побежала в зал. Зина с Ниной, взявшись за руки, — за ней.
На пороге стоял невысокий худощавый майор, поправляя на плече портупею.
— Кто это? — шопотом спрашивали друг у друга девочки. — Кто?
Женя обернулась и ахнула. Там, в дверях, стоял загоревший, изменившийся, не похожий на себя и все же такой родной, такой близкий, такой свой дядя Саша!
Нередко случается, что человек, которого долго ждут, в конце концов приезжает неожиданно. Так вышло и с дядей Сашей. Его ждали в Октябрьские дни. Женя уже связала ему в подарок серый шарф с пестрой каймой и пушистые серые перчатки. Но он не приехал. А потом пришло письмо, в котором он сообщал, что отпуск его откладывается, но если удастся, он приедет в Москву 2 декабря. Но и 2 декабря он не приехал.
И сегодня Женя его не ждала. Он долго звонил у входа. В доме было столько шума, веселья, волнений, переживаний, что только два человека услышали эти звонки — Тамара Петровна и Шура, которая сегодня поспевала везде.
— Иди в зал, Шура, у тебя и без того хлопот много, — сказала Тамара Петровна и сама пошла встречать запоздалого гостя.
— Александр Матвеевич? — с удивлением проговорила она, открывая дверь настежь. — А мы вас и ждать перестали!
Майор снимал с шинели и надевал на гимнастерку портупею, расчесывал свои густые курчавые волосы, а Тамара Петровна рассказывала ему о Жене и ее сестре, которая наконец нашлась.
Дяде Саше, конечно, хотелось поскорее увидеть свою Женю.
— Пойдемте же к ней, где она? Здорова ли?
— Да-да, не сомневайтесь! — Тамара Петровна улыбнулась. — Она с Зиной. Пойдемте!
И не успел майор войти в зал, как Женя, счастливая, с сияющими, мокрыми глазами, налетела на него, обняла и стала целовать, приговаривая:
— Приехал! Приехал!
Она прижималась разгоряченным лицом к его холодной щеке, висла на его шее и прыгала, как коза. Майор тоже обнимал и целовал Женю и не мог на нее наглядеться. Да неужели это его сердитая Катюша, которую полгода назад он привез в этот дом? Тогда она была в толстой гимнастерке, в солдатских сапогах. Все хмурилась и почти никогда не смеялась… И вот она какая стала!
— Погоди, — смеясь, говорил майор, — задушишь!
Девочки окружили их:
— Кто это? Дядя Саша? Здравствуйте дядя Саша!
А Женя со всех ног кинулась к Зине, схватила ее за руку и потащила к майору.
Зина смущалась, упиралась и говорила Жене громким шопотом:
— Оставь… Я сама… Так неприлично… Не полагается!
Но Женя не слушала.
— Дядя Саша, — говорила она запыхавшись, — это моя родная сестра! Она нашлась! Она моя Зина!
Майор наклонился к Зине, которая от смущения не смела на него взглянуть.
— Где же ты пропадала столько времени? — Дядя Саша подхватил ее на руки, точно она была совсем маленькая, и подкинул чуть ли не к самому потолку.
И Зина, забыв про свою степенность, завизжала, засмеялась. Она старалась поймать очки, которые так и прыгали на ее курносом носу, цеплялась за гимнастерку дяди Саши и опять взлетала.
— Так вот, сестрички! — сказал дядя Саша, осторожно опуская Зину на пол. — Скоро демобилизуюсь, и заживем все втроем.
Надежда Антоновна улыбнулась, покачала головой и взяла Зину за руку:
— Товарищ майор, это ведь моя дочка! Не забывайте!
Дядя Саша промолчал. Но зато длинный, серьезный разговор был у него в кабинете завуча. Это был даже не разговор, а настоящий семейный совет. Там, в зале, веселье шло своим чередом, а здесь, на тесно составленных стульях, за маленьким столиком, сидели Тамара Петровна, Надежда Антоновна, Витина бабушка и дядя Саша.
С кем останется Женя — вот что надо было решить. И все смотрели на Тамару Петровну, ожидая, что она подскажет справедливое, беспристрастное решение.
Тамара Петровна понимала это и напряженно думала, как быть. Она знала, что главное — интересы самих детей. А где будет лучше Зине и Жене?
Сидя за своим письменным столом, по обыкновению спокойная, ровная, она говорила меньше всех и внимательно каждого выслушивала.
Немало сложных вопросов приходилось ей решать в этой небольшой светлой комнате. Не одна судьба определялась здесь в задушевной беседе с молодым завучем. Покидая детский дом, стоя на пороге большой жизни, девушки советовались с Тамарой Петровной о самом главном, о самом заветном. И они выходили из ее кабинета спокойные, ободренные, с ясным сознанием того, как надо жить — еще лучше, честнее, правильнее.
Они приходили потом со словами благодарности, со своими сомнениями, заботами, которые Тамара Петровна всегда умело, чутко разрешала.
Вот и опять от нее ждут важного решения. Правда, она моложе всех сидящих сейчас в ее кабинете. Но положение воспитателя обязывает ее найти мудрый выход.
— Какие тут могут быть сомнения! Сестры должны жить вместе! — убеждала Надежда Антоновна. — Жене нужна семья. Конечно, она девочка серьезная, но ведь она все-таки совсем еще ребенок. Ее надо воспитывать, растить, заботиться о ней, как может заботиться только мать, только женщина!
— Это верно, — мягко сказал майор, — но ведь она ко мне привязалась, как к родному. А подумайте, каково мне расставаться с ней!
И ему представилась землянка. На койке лежит девочка с обмороженными ногами и тихо стонет. Он берет ее на руки. Он нянчит, баюкает ее, точно совсем крошечного ребенка:
«Потерпи немножко, поправишься! Совсем поправишься! А сейчас, хочешь, я тебе сказку расскажу?»
И сколько было рассказано веселых, забавных сказок в те тревожные, партизанские ночи…
Да разве эта девочка не стала ему родной дочерью!..
— А я все думал: демобилизуюсь — возьму Женю к себе!
Антонина Степановна кивнула головой, понимающе с сочувствием глядя на майора.
— А в общем… — Дядя Саша поднялся со стула, резко, на каблуках, повернулся и твердо сказал: — В общем, пускай Женя сама решает!
— Правильно, — мягко произнесла Тамара Петровна, — пусть Женя сама решает. И мне кажется, нам не надо ее торопить. Мы еще все как следует обсудим, а сейчас, — Тамара Петровна поднялась, — прошу в зал!
Все пошли за ней.
Едва они вошли в зал, как к Тамаре Петровне подбежала взволнованная, запыхавшаяся вожатая:
— Наконец-то! Тамара Петровна, начинаем! — И скомандовала: — Всей дружине построиться!
Пионеры начали строиться. Поправляя галстук, Женя побежала к своему отряду, оглядываясь на Зину и Нину, которые вместе рассматривали картинки в книжке про китов. Эту книжку Нине привез дядя Саша.
Свет погас. Синий занавес раздвинулся. На сцене вспыхнул костер. Огненная змейка скользнула по серым сучьям, а потом взвилась золотисто-красными языками. Ветер раздувал их. И они разгорались все ярче. Багровые отблески заиграли на белых стенах зала, на бархатных складках занавеса.
Пламя костра осветило сосредоточенные лица пионерок и Шуру, которая стояла с высоко поднятой рукой и отдавала рапорт вожатой.
Все смотрели на сцену, на пионерок. Тамара Петровна тоже смотрела на девочек, на начальника штаба дружины Шуру Трушину. Нет, она не ошиблась, так много доверив этой скромной, с виду незаметной девочке.
Тамара Петровна посмотрела на вдруг притихшую, ставшую серьезной и торжественной Женю. А как она теперь сдружилась с Шурой! Да и с другими девочками она по-настоящему сблизилась именно теперь. Вот когда Женя действительно вошла в коллектив! И вдруг она — уйдет…
Да нет, это невозможно! Тамаре Петровне даже трудно представить себе свой дом без Жени. А Женя? Да как же сама-то Женя расстанется с девочками? Нет, не может этого быть!
— Рапорт сдан!
— Рапорт принят!
Пионерки полукругом уселись на сцене. Женя заметила, как кто-то замахал ей из зала. Это была Зина. Женя прыгнула в зал и втиснулась на краешек стула между Зиной и Надеждой Антоновной.
На сцену вдруг ворвались лучи — золотые, белые, сиреневые, зеленые. В зале стало слышно жужжанье прожектора. Вот ослепительно яркий сноп лучей пробежал по залу и остановился в первом ряду. И все пионерки, сидевшие на сцене, и зрители, заполнившие зал, невольно повернулись в ту сторону.
Они увидели важно восседавшую Антонину Степановну. Дядя Саша что-то объяснял ей и другой своей соседке — Надежде Антоновне. Кольцова слушала майора и тихонько приговаривала: «Да-да…» и поправляла растрепавшиеся Женины косички. На трех стульях, поддерживая друг друга, сидели довольные, смеющиеся Женя, Зина, Нина и Витя.
Зал снова погрузился в полумрак. И Женя, глядя на алое пламя костра, на знамя дружины, на таких дорогих и близких ей девочек, сидевших на сцене, глядя на еще более, чем всегда, взволнованную, добрую, ласковую Ксению Григорьевну, на тетю Дашу, на толстую, сияющую повариху тетю Олю, думала: «Как же уйти отсюда? Ведь это мой дом, здесь все родное!» И этот светлый, просторный зал, где девочки вечерами столько раз сиживали в обнимку на ковре и слушали рассказы Тамары Петровны о прошлом, о жизни, о будущем…
А пионерская комната, где в уголке за пианино они с Шурой только вчера поверяли друг другу самые сокровенные тайны! И ведь они решили, что подружились навсегда, на всю жизнь!
А библиотека! Пускай она маленькая, но зато она своя, родная. Женя знала каждую книгу на белых, некрашеных полках, помнила каждую картинку. А сколько хороших, горячих споров разгоралось этих полок!
А кастелянная, где белеют аккуратные столбики чистого, отглаженного белья и слышится добродушная воркотня тети Даши!
А сад, где они занимались с Лидой, играют с Ниной! Нина… Да ведь это тоже ее сестра, самая настоящая, самая родная! Нет, она ее никогда не оставит!
И Женя обернулась к Тамаре Петровне.
— Как же мне быть? — сказала она шопотом. — Я не знаю… И здесь мне хорошо, и с Зиной будет хорошо, и с дядей Сашей… — Не отчаянием добавила: — Со всеми мне будет хорошо!
Тамара Петровна тихонько засмеялась и рукой сжала ее плечо:
— Значит, все будет хорошо! Не беспокойся, не торопись. Будешь там, где захочется.
Но Женя уже не могла успокоиться.
— Нет, я знаю, — сказала она горячо: — я здесь останусь… с девочками!
— А Зина? — повернулась к ней Кольцова.
— А Зина будет каждый день приходить! И дядя Саша. Он тоже в Москве будет, — тихо говорила Женя. — Дядя Саша, ведь ты останешься с нами? Правда останешься? И мы все будем вместе. Потому что вы — моя семья!
Тут на сцену поднялась Анна Игнатьевна. Не только девочки, но и все гости уже знали, кто эта женщина-подполковник. Это она разыскала Зину!
— Сегодня у всех у нас большая радость, — проговорила Журавлева: — нашлась Зина, сестра вашей воспитанницы.
Все захлопали, стали оглядываться на Женю и Зину, смущенных и радостных. А решительная Майя закричала на весь зал:
— На сцену! Просим на сцену!
Журавлева засмеялась, поманила рукой:
— Идите, сестрички, идите!
Женя с Зиной поднялись на сцену. Журавлева обеих прижала к себе. А потом подняла руку, прося тишины:
— Найти ее, егозу эту, было нелегко. Но в нашей огромной советской семье ни один человек не может пропасть, даже если он такой маленький. — Она с улыбкой взглянула на Зину. — Потому что у нас о детях заботится весь народ. Этому нас учит вот кто, ребята. — И она показала на большой портрет товарища Сталина с маленькой Мамлакат. Да, ребята, в нашей стране партия и правительство неустанно заботятся обо всех нас, маленьких и больших.
Весь зал, как один человек, поднялся, все захлопали изо всех сил.
А на сцене под лучами прожектора все сильнее и сильнее разгорался праздничный пионерский костер.
Примечания
«Тетя Паша, Прасковья Волховская. Она помогала партизанам»
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |