— Женечка!..
Это была Нина. Без шапки, с мокрыми растрепанными волосами. Плечи и рукава ее серого пальто пропитались водой и казались черными. В туфлях хлюпала вода, и Нина бежала не разбирая, прямо по лужам.
— Девочки тебя встречать хотели, а Мария Михайловна не пустила… А я побежала. Я думала — на минутку, а ты долго… — начала она скороговоркой. — Ну как, сдала?
Мимо пронесся грузовик. Девочки отскочили, посмотрели друг на друга и засмеялись.
— Нина, да ты вся мокрая! Вот дуреха, простудишься!
Женя сняла плащ и закутала в него Нину.
— Подождем, пока дождик пройдет, — сказала Нина синими губами. — Ты вымокнешь.
— Нет, некогда. Бежим!
Дома Женю ждали с нетерпением. И как только она открыла дверь, навстречу к ней с шумом и криком кинулась целая ватага — и старшие и маленькие. Из библиотеки прибежала вожатая Валя с Ксенией Григорьевной. Из кухни пришла тетя Оля.
— Ну что? Как?
— Сдала?
— Посмотрим, что покажут остальные экзамены. Пока еще неизвестно, — сдержанно сказала Женя и обернулась к Нине, которая уже сняла разбухшие от дождя туфли и бегала по коридору в мокрых чулках, оставляя на паркете темные следы: — Пойди скорей переоденься!
В эту минуту в коридор вышла Мария Михайловна.
— Поздравляю! — Она протянула Жене руку, точно взрослой. — Мне сейчас Тамара Петровна звонила.
Тут и Мария Михайловна заметила промокшую босую Нину:
— Это что еще за чудо-юдо?
— Мария Михайловна, вы ее не браните, пожалуйста, — поспешно вступилась Женя. — Это из-за меня. Она меня встречать бегала.
— Нина, ты же простудишься! — кинулась к ней Зимина.
Ксения Григорьевна вечно из-за чего-нибудь тревожилась. Увидит какую-нибудь царапину у девочки — и сразу начнет волноваться: «Надо смазать иодом, надо перевязать…» Кто-нибудь чихнет, а Ксения Григорьевна уж тут как тут с компрессом, с полосканием, с градусником. Такой уж у нее был беспокойный характер. А сейчас она даже за голову схватилась:
— И ботинки и чулки — все мокрое! В кровать, сейчас же в кровать!
— Правильно! — подхватила доктор Вера Васильевна, которая вышла из своего кабинета. — Девочки, принесите мохнатое полотенце. А ты, Женя, вытри ее насухо. И чем больше ты ее любишь, тем сильнее три. Понятно?
Через минуту из спальни на весь дом понеслись Нинины вопли. Нина лежала на кровати, а Женя с силой терла ее мохнатым полотенцем по голой спине, ногам, шее, растирала пятки. Жене было смешно беспокойство взрослых — промочила ноги! Сама она бывало по суткам не снимала мокрые сапоги. Но раз доктор велит… И Женя старалась:
— Уж я тебя насквозь протру!
Нина смеялась, дрыгала ногами и кричала:
— Ай, не надо больше! Ай, не надо!
Женя притворялась сердитой:
— Лежи! Ты должна меня слушаться!
— Хватит! — кричала Нина, поджимая ногу. — Довольно!
— Терпи и не брыкайся! — Женя повернула Нину, точно младенца, на один бок, на другой и завернула в одеяло.
В спальню вошла Вера Васильевна.
— Отлично, теперь не простудится, — сказала она, глядя на крепко спеленатую Нину. — Лежи, кукла!
Глава шестая. Нина Андреевна
В это ясное, солнечное утро Нина Андреевна Карелина поднялась рано. Приятно было сознавать, что ты уже дома, в Москве, что вот уже начинается учебный год. Как ни хорошо отдыхать, а работать лучше!
Нина Андреевна с удовольствием прибрала комнату. Из шкафа достала длинные тюлевые занавески. Охая и кряхтя, залезла на один подоконник, на другой.
На письменном столе зазвонил телефон. Учительница сняла трубку.
— Говорят из гороно… Вечером встреча… Педагоги из Ленинграда интересуются вашей методикой…
Нина Андреевна едва успела повесить трубку, как телефон снова зазвонил: приглашали на совещание.
Вот и началась она, хлопотливая московская жизнь!
— Тут ваша почта! — Сосед просунул в дверь кипу газет и писем.
Нина Андреевна узнала знакомый почерк и с волнением распечатала большой белый конверт:
«…если бы ты видела, мамочка, как я загорела! Словно в Артеке, а не в Арктике. Солнце у нас не заходит круглые сутки и жаркое…»
Это было долгожданное письмо от Наташи.
«Мы тут такое полеводство развели… Я руковожу опытным участком. Ты подумай: Крайний Север — и поля зазеленеют! Это же поэма!..»
«Вот всегда она так… — вздохнула Нина Андреевна. — Хоть бы о себе написала: как устроилась, как с квартирой, есть ли паровое отопление. Одни поэмы в голове!.. И все-таки молодец Наталка, правильным путем идет!»
Она отложила конверт в сторону.
А это что за письмо? От бывших учеников. Помнят ее ребятки! Впрочем, какие же это ребятки! Один стал полковником, другой — профессором, третий — ученый садовод.
Улыбаясь про себя, Нина Андреевна развернула сегодняшнюю «Комсомольскую правду». Вот, наконец-то они появились, «Заметки педагога Н. Карелиной»! Просмотрела статью и поднялась — в детский дом пора!
В старом особняке Карелину радостно встретили и ученицы и Мария Михайловна.
— Пришла вашу Женю проведать, — сказала Нина Андреевна, усаживаясь на мягкий, пружинящий диван в кабинете директора.
Мария Михайловна приветливо сказала:
— Женя скоро вернется. Она в школу пошла с девочками.
Женя, Нина, Лида и Шура в это время уже подходили к школе. Женя еще несколько дней назад сдала последний экзамен и сегодня должна была узнать, в какой класс ее приняли. С волнением она поднялась на крыльцо. На стеклянной двери висел большой белый лист. На нем крупными, четкими буквами было напечатано:
«Пятый класс «В»:
Байкова Людмила… Лихачева Майя… Максимова…»
— В пятый… — тихо проговорила Женя. — Неужели в пятый?
Ей все еще не верилось.
— Да вот же: Максимова Евгения! — Лида ткнула пальцем в список. — Вместе будем в школу ходить.
— Вот что значит выдержка! — сказала Шура торжественно и как-то даже строго. — Поздравляю!
Нина хотела закричать: «Я знала! Знала!», но не решилась. В школе ведь нельзя шуметь, сколько раз ей старшие говорили. Зато дома она еще с порога закричала что было сил:
— Женечку в пятый «В» приняли! Мы на дверях читали!
Из кабинета директора выскочила дежурная Галя Платонова.
— Тише вы! — Она замахала руками и показала на дверь: — Там Нина Андреевна!
Девочки переглянулись, помедлили — кто первый?
Первой вошла Женя. За ней Нина.
На большом диване среди своих учениц сидела Карелина.
— Вот они наконец! — улыбнулась она девочкам и притянула к себе Женю. — Молодец, хорошо поработала! Но только помни, Женя: мало взять крепость — надо ее удержать! А вот тебе подарок. — Она торжественно вручила Жене небольшой пакет.
Женя развернула твердую мохнатую бумагу и увидела тетрадь в красивом коричневом переплете.
— Это тебе для грамматики, — объяснила Нина Андреевна. — Будем вместе за четвертый класс повторять. Приходи ко мне домой. С Тамарой Петровной мы уже обо всем договорились.
Нинины глаза стали круглыми. Почему это Жене все дарят грамматику? То Лида дарила, то Витя, а теперь вот учительница. И что это такое — грамматика?
Стараясь заглянуть в тетрадь, она поднялась на носки и вытянула шею.
— Уж эта коза-дереза тут как тут! — Мария Михайловна покачала головой.
Женя чуть сдвинула брови.
Нина с виноватым видом отошла и села на ручку дивана. Она старалась не шелохнуться и только изредка посматривала на Женю.
— Скажите, какая она у вас примерная! А я-то думала — озорница! — Нина Андреевна поманила Нину, взяла за круглый подбородок. — Вообще, Мария Михайловна, должна вам заметить: чем чаще я у вас бываю, тем больше мне у вас нравится.
Мария Михайловна просияла, услышав похвалу старой, всеми уважаемой, строгой учительницы.
— Очень рада, что вам у нас нравится, — сказала она, распахивая окошко.
Под окнами на улице ходил Витя Токарев. Он пришел спросить, как у Жени с экзаменами, но не решался войти в дом, а надеялся, что кто-нибудь из знакомых девочек выглянет в окошко. Только комнаты казались почему-то пустыми. И вдруг одно окошко со стуком распахнулось. На подоконнике виднелись игрушки — девочки принесли их, чтобы показать учительнице.
Витя подошел поближе, подождал. Никто не показывался. Тогда, потеряв терпение, он сорвал с головы свою выгоревшую серую кепку, размахнулся и швырнул в окно.
У Вити была меткая рука: кепка угодила прямо на стол перед оторопевшей Марией Михайловной.
Женя смутилась — она сразу узнала эту кепку с прямым твердым козырьком, настоящую кепку вратаря!
Девочки весело зашумели.
— Ага… кепочная сигнализация, — сказала Нина Андреевна. — Признаюсь, такого я еще не видывала. И давно у вас эта система практикуется?
Мария Михайловна повертела кепку в руках, подумала и спросила:
— Девочки, не знаком ли вам этот… головной убор?
— Этот?.. Да это же Витькина кепка! — И Женя засмеялась. — Витька, наверное, зайти боится.
Мария Михайловна поднялась, и Витя увидел в окне вместо Жени самого директора.
— Кепку твою мы получили, — сказала Мария Михайловна, поглаживая ворсистый козырек. — Что ж, заходи.
Но Витю после такого позора, казалось, никакая сила не заставила бы зайти в дом.
— Я нечаянно… — пробормотал он. — Отдайте, пожалуйста… Я больше не буду…
Не тут-то было!
На улицу выскочила Женя, а вслед за ней и Майя с Алей. Они потащили упиравшегося Витю в кабинет директора.
— Вот мы с тобой и познакомились, Витя, встретила его Мария Михайловна. — Только ты напрасно в окна сигналы подаешь. Ты лучше на парадном звони.
Витя взял свою кепку и стал возле Жени.
— Это Витя Токарев, Женин товарищ, — объяснила Мария Михайловна учительнице. — Женя с его братом на фронте встречалась.
А Тамара Петровна вставила:
— Наши девочки бывают у Вити на стадионе… Знаете его команду «Чистые пруды»? Первая среди школьников!
Витя приободрился и даже осмелился наконец сесть. Покосился на игрушки, которые лежали на подоконниках. Слоны, гуси, лебеди, поросята… Вредные!.. Да если бы не они, разве он швырнул бы кепку сюда, в кабинет директора!..
— О, «Чистые пруды»!.. Знаменитая команда, кто ж ее не знает, — улыбаясь, проговорила Карелина. Она повернулась к Жене: — А теперь ты мне вот что скажи: когда же ты все-таки успела суффиксы выучить?
Девочки стали покашливать, заулыбались. Лида подмигнула Шуре, Шура подтолкнула Галю Платонову.
— Я в автобусе выучила, — ответила Женя. — Когда мы с канала ехали домой.
— В автобусе? Вот что еще придумала! — удивилась Мария Михайловна.
— Нет, правда в автобусе.
И Женя стала рассказывать.
Когда автобус тронулся и ярко освещенный химкинский вокзал остался позади, усталые девочки примолкли. Лида привалилась к Жениному плечу и задремала. А Женя упорно смотрела в учебник, который так и прыгал у нее на коленях.
«Да брось ты… — сонным голосом сказала Галя Платонова, оборачиваясь к Жене. — Кто же учится в машине! Все равно ничего не поймешь».
Она протянула руку и закрыла страницу.
Женя рассердилась:
«Убери руки! Ты что, хочешь, чтобы я завтра получила двойку? А Тамара Петровна знаешь что скажет? Уехала перед экзаменом, вот и провалилась!»
«Не смей проваливаться! — Шура с усилием открыла глаза. — Ты весь наш дом опозоришь. Ну, что у тебя там?»
«Да все то же, — грустно проговорила Женя: — ок да ек».
«Что ж, это нетрудно. — И Шура, тряхнув головой, точно отгоняя сон, стала объяснять. — Часть слова, которая стоит после корня, перед окончанием…»
Отдохнувшая Женя — в каюте у Нины Андреевны она отлично выспалась — сейчас с легкостью все повторила на свежую голову.
Автобус шел без остановки по широкому Ленинградскому шоссе. Под равномерное пофыркиванье мотора Женя с Шурой прилежно повторяли правила грамматики. Все это, оказывается, не так хитро и мудрено, как представлялось Жене на пароходе, когда она из-за окружающей суеты никак не могла собраться с мыслями и вникнуть в точные, ясные слова учебника.
«Как пишется, — спрашивала Шура: — крючек или крючок? Женечка или Женичка?»
«Знаю! Знаю!» — отвечала Женя. Ей это и Тамара Петровна объясняла и, еще раньше, дядя Саша…
В день экзамена она встала раньше всех и шопотом, сидя на подоконнике в пионерской комнате, еще раз все повторила…
— Вот так я и подготовилась.
— Да, — проговорила Нина Андреевна, — молодец!
Женя расцвела от похвалы учительницы.
Тут Нина Андреевна заметила Нину, которая с победоносным видом поглядывала на всех.
— А ты, я смотрю, от Жени ни на шаг! — Учительница засмеялась. — Мария Михайловна, эта девочка — копия вашей Жени, по всем повадкам!
Нина радостно посмотрела на Женю.
Тамара Петровна поднялась, с шумом отодвинула стул:
— Честна́я компания, расходись! До обеда еще в волейбол успеете поиграть или в крокет. А нам с Ниной Андреевной потолковать надо.
Задвигались, застучали стулья. Дежурная Галя Платонова стала собирать игрушки с подоконника.
«Вот и бабушка говорит, что они как сестры», — подумал Витя, выходя из комнаты вместе с девочками.
А вечером, когда старшеклассницы уже собирались спать, Мария Михайловна позвала Женю к себе в кабинет, усадила на диван рядом с собой, осторожно обняла.
«Что-то важное хочет сказать, — подумала Женя. — Наверное, про школу».
Мария Михайловна помолчала, точно все еще не зная, нужно ли говорить.
— Женечка, как ты считаешь, — сказала она наконец, — нет ли среди наших девочек похожих на твою Зину?
Женя смотрела на блестящие желтые шашки паркета.
— Я знаю, о ком вы думаете, — тихо ответила она. — Нина сама мне говорила… И девочки спрашивали…
— Понимаешь, она уверяет, что ты ее сестра, — продолжала Мария Михайловна. — И ведь она действительно в лесу потерялась, где-то в Белоруссии. Зимой, в метель. Подобрал ее какой-то раненый красноармеец, а выходила чужая старушка. С ней потом Нина и в Москву попала. Прошлой весной старушка умерла, Нина очутилась у нас. Правда, вы с Ниной, я бы сказала, мало похожи. Но ведь это бывает… — Мария Михайловна привлекла к себе Женю. — Что же ты молчишь? Нина ведь хорошая девочка, и тебя она так любит…
В доме стояла тишина — девочки уже улеглись.
Женя опустила голову — она думала о Нине и вспоминала свою Зину. Зина была совсем светленькая, волосы у нее были как пух. И глаза светлей, чем у Нины. И вся она была мягче, тише, вовсе не озорная…
— Нет, Мария Михайловна, — ответила Женя, не поднимая головы, — все-таки это не моя сестра.
Мария Михайловна погладила Женины короткие, туго заплетенные косички, поправила ленту.
— Я все понимаю. Но Нине так хочется быть твоей сестрой, что прямо жалко становится. Ты с ней поласковей.
Женя подняла голову.
— Мария Михайловна, конечно, пускай думает! — горячо сказала она. — Мы ведь и так как сестры!
— Вот и хорошо! — Мария Михайловна поднялась с дивана. — Теперь беги в спальню. Спать, спать! Твоя Нина, наверное, уже третий сон видит…
Глава седьмая. Школьница
Учебный год начался, и Женя с Ниной стали настоящими школьницами. В детском доме это было большое событие. Накануне состоялся праздник «Первого школьного дня». На сцене за длинным столом сидели тридцать пять первоклассниц. Все в новых форменных платьях, в белых передниках, торжественные, чинные, смущенные.
На столе среди цветов возвышалась стопка новых портфелей с блестящими никелированными уголками. В каждом портфеле лежали «касса» с разрезной азбукой и десять палочек для счета. Их целую неделю мастерили старшие девочки для своих подшефных. Возле портфелей лежали груда букварей, коробки с цветными карандашами, голубели обложки тетрадей.
Мария Михайловна поднялась на сцену.
— Завтра вы станете на первую ступеньку лестницы, которая ведет к сияющим вершинам знаний, — сказала она. — Каждый день вы будете подниматься со ступеньки на ступеньку. Вас поведут ваши учителя. Прислушивайтесь к каждому их слову! Помните, что они хотят только одного — чтобы из вас выросли хорошие советские люди.
Все захлопали. Женя хлопала сильнее всех. Ведь завтра она тоже пойдет в школу, и уже не на экзамен, а настоящей школьницей, ученицей пятого класса «В»!
Когда стали раздавать портфели, Мария Михайловна вызвала:
— Евгения Максимова!
Так еще никогда ее здесь не называли.
Женя поднялась на сцену. Мария Михайловна вручила ей портфель и книги. Только, конечно, не букварь, а учебники для пятого класса.
После торжественной части старшие девочки повели первоклассниц к себе в комнаты — а это случалось не часто — и стали им рассказывать, как надо вести себя в школе, как сидеть на уроках, как слушать.
Мария Михайловна велела всем лечь пораньше. И 1 сентября рано утром весь дом был уже на ногах. После завтрака школьницы в форменных платьях, в белых фартуках, с белыми лентами в волосах, с портфелями построились колонной и отправились в школу. С ними шла Тамара Петровна.
По уставленной цветами школьной лестнице Женя поднялась на второй этаж. Вот он, пятый «В», где она сдавала экзамены. Тогда здесь было пусто, тихо и как-то даже холодно и строго. А теперь весь пятый «В» гудел веселыми голосами: подруги встречались после долгих каникул.
К Жене подскочила бойкая Вера Красикова:
— Максимова, садись ко мне! Я там… — И она «Родной речью» показала куда-то в конец класса.
— Нет, уж мы с Галей Платоновой, мы вот здесь! — Женя положила свой портфель на первую парту возле учительского стола.
В класс вошла Нина Андреевна, и первый урок начался.
Через несколько дней Женя уже знала все школьные порядки. Нина Андреевна не начнет урока, пока весь класс не замрет. А если забудешься и возьмешь ластик повертеть… «Девочки, подождем — Жене Максимовой сейчас не до урока!»
Зато как Нина Андреевна рассказывает! Ее можно слушать без конца! У нее за весь урок никто не шелохнется. Хочешь что-нибудь сказать — подними руку. Одна ученица отвечает, другие дополняют, а потом кто-нибудь должен все обобщить, подвести итог. Это самое трудное и интересное. И уж тут Женя всегда поднимает руку.
На уроках математики тоже не соскучишься. За один урок Надежда Викторовна успевает вызвать чуть ли не всех, и Женя уже несколько раз отвечала у доски. Учительница хвалила ее за уменье думать и за то, что она очень быстро считает в уме. Но с мелом Женя не ладила, он у нее крошился, цифры выходили кособокие. «Ничего, научишься», — подбадривала Надежда Викторовна. А Женя теперь и не волновалась — ни у доски, ни во время контрольной: это раньше казалось, что ей за девочками никак не угнаться — всё-то они знают. А теперь и она уже многое знает. Нет, не зря она все лето просидела за книгой. Пройдет еще время — и она сравняется с девочками.
На переменах Женя с Галей Платоновой бежали в конец коридора, к седьмому «А», где учились Лида и Шура. Нина, конечно, тоже прибегала сюда. Она со всех ног кидалась к Жене и еще издали кричала:
— А Маргарита Анатольевна всему классу сказала, что Нина Волошина способная и что я красиво пишу! Да, и если бы я совсем не вертелась!..
— Вертеться на уроке нельзя! — строго говорила Женя.
— А я не вертелась. Я вовсе палочки раздавала.
— Какие палочки?
Оказывается, на уроке Надя Зайцева считала по пальцам, и Нина спросила: «А где твои палочки?» А Надя ответила: «А у меня нету. У меня мама больная, а я сама не умею». Тогда Нина отдала ей свои палочки.
— Женечка, у нее и кассы нету, — тараторила Нина, — и я ей свою отдала… У многих нет касс…
— Придется наготовить еще касс и палочек. Что бы всем хватило, — сказала Женя.
А Лида поручила это кружку «Умелые руки» там ведь без конца пилят, строгают, выжигают…
«Умелые руки» сейчас строили Город Мира. Архитекторы в пионерских галстуках уже начертили планы улиц, площадей, всех зданий, и строители-старшеклассницы начали возводить дома и дворцы из досок, картона, фанеры, цветной бумаги. Кто сооружал стадион, кто лодочную станцию, кто сады, бульвары, фруктовую рощу…
Женя с Майей строили десятиэтажный дом. Они часто ходили в столярную мастерскую Дома пионеров и за верстаком старательно выпиливали стены, потолки, двери, окна.
Женя обычно брала с собой Нину. Там однажды они и встретили Маринку — «четвертого помощника капитана» с парохода «Москва». Маринка на этот раз была без своих огромных бантов, в школьной форме. Женя и Нина сделали вид, будто ее не узнают.
— А, пирожки с вареньем! Что ж вы отвернулись! — весело сказала Маринка, останавливаясь на пороге мастерской. В руках она держала совсем новый коричневый портфель. — А сейчас у вас нету? Я бы не отказалась.
В ответ Нина презрительно выпятила губы и показала нос из растопыренных пальцев.
Женя рассердилась:
— Нина, перестань паясничать, ты не в цирке!
— Ой, а в цирке весело! Я там клоунов видела! — Маринка портфелем, точно зонтиком, покрутила над головой и пропела:
По проволоке дама
Идет, как телеграмма!
— Сама ты дама! — И Нина шмыгнула носом.
Маринка засмеялась:
— В Дом пионеров ходишь, а глаза все еще на мокром месте! — и снова взмахнула перед ее носом своим портфелем.
Вот что еще выдумала эта воображала: на «мокром месте»! Никакого мокрого места нет! Нина вышла из себя и — цап Маринкин портфель!
— Не смей! — крикнула Женя.
Но было уже поздно.
Нина думала, что Маринка будет удерживать свой портфель. А «помощник капитана» спокойно разжал пальцы. Нина отлетела к окну, на котором стоял граненый стакан с зеленой краской, толкнула его локтем, и тотчас на тисненую кожу портфеля, на светлоголубую стену, на желтый, натертый паркет брызнули ядовитые зеленые кляксы.
— Это мне мама… это подарок! — закричала Маринка. — Как ты смеешь!
Ребята столпились вокруг Нины и Маринки. В комнату вошел инструктор Степан Николаевич.
— Что здесь происходит? — спросил он.
Нина застыла у окна. Инструктор посмотрел на стену, на паркет, на испуганное, виноватое лицо Нины.
— Тебя, видно, нельзя сюда пускать! — строго сказал он. — Придется пожаловаться Марии Михайловне.
Маринка собрала выпавшие из портфеля тетради, книги, пенал. Услышав, что Степан Николаевич хочет кому-то жаловаться, она повернулась к нему и громко сказала:
— Степан Николаевич, эта девочка не виновата. Вот ни капельки! Это я сама размахнулась. И вот видите… Полетел, как живой… У, ты! — стала она бранить свой портфель.
Степан Николаевич с сомнением слушал ее. Что-то не похоже, чтоб Марина Кольцова могла так набедокурить.
— Обе вы хороши! — сказал он наконец и, показывая пальцем на зеленые пятна, коротко распорядился: — Вытрите — и домой. Тряпка у нянечки.
Девочки усердно принялись за работу. Нине было обидно и неловко и перед Степаном Николаевичем, и перед незнакомыми ребятами, и перед этой зазнавалой Маринкой, которая как-никак, а выручила ее. Нина злилась и изо всех сил терла белый мрамор подоконника.
Инструктор ушел.
Маринка сейчас же бросила тряпку:
— Тереть тебе не перетереть!
Она подхватила свой портфель и убежала.
Женя, нахмурив брови, подняла тряпку и стала помогать Нине.
Но неприятности этого дня еще не кончились. Из-за Нины девочки вернулись домой позже, чем обычно. Мария Михайловна была недовольна, и им попало. А первоклассницы, узнав, что натворила Нина, сняли звездочку, которую за хорошее поведение в школе они каждый день вывешивали в своей рабочей комнате.
После ужина пристыженная Нина сидела возле радиоприемника и слушала, как звучный женский голос выводил:
Грустные ивы склонились к воде…
В такт песне Нина грустно кивала головой.
Здесь и нашла ее Женя.
— Женечка, я нечаянно… Я сама не знаю, как это вышло… Я больше не буду, как в цирке!
— Ладно, пойдем играть. Ничего, что звездочку сняли. Будешь себя хорошо вести, и ее опять повесят. Ты только чужих портфелей «нечаянно» не бери. Нечаянного не бывает!
— Женечка, только мы с этой очкастой воображалой и разговаривать не станем, правда?
— А вы Маринку Кольцову зря не ругайте! — вступилась Галя Платонова. — Ее в Доме пионеров все любят. Она хоть только во втором классе, а работает, как настоящий столяр. Степан Николаевич ее всегда хвалит. Она и учится хорошо и другим помогает. И книжки всем дает. У нее книжек знаете сколько? Целая библиотека!
— И пускай библиотека! — надулась Нина.
На следующий день по дороге в Дом пионеров Женя встретила «четвертого помощника капитана», который важно вышагивал рядом с высокой, тоненькой девушкой в голубом пальто. Конечно, после вчерашнего с этим «помощником» и говорить не стоило! Но сегодня Женя ни на кого не могла сердиться. Во-первых, сегодня она получила пятерку по арифметике. Да, первая, долгожданная, веселая пятерка украсила наконец новый табель ученицы пятого «В» Максимовой. А во-вторых, сегодня пришло письмо от дяди Саши.
Он писал:
«Передай Нине — правильно, киты у нас, на Дальнем Востоке, водятся. Я с ними, правда, еще не встречался, все некогда. Поеду к вам в отпуск — рассчитываю к ноябрьским праздникам — и обязательно привезу кита. Чур, уговор: Нина должна быть послушной…»
Женя уже знала, что дядя Саша во Владивостоке, что воевать с японцами его дивизии не пришлось. Писал он часто. Письма были и серьезные и в то же время веселые — дядя Саша любил шутить. Вот и теперь он про кита придумал!
«Кита привезет! — заволновалась Нина. — А где мы его держать будем? В аквариум не влезет!»
«А мы его в ванну посадим!» — глазом не моргнув, подсказала Майя.
«А мыться где же?»
«Будем кита вытаскивать!»
Женя шла и смеялась, вспоминая про кита. И, увидев Маринку, весело кивнула ей.
— Максимова, что это ты смеешься?
— Так, ничего, — ответила Женя. — А ты почему с портфелем? Разве капитану портфель полагается?
— Ой, надоело мне с ним таскаться! — отозвалась Маринка. — Он тяжелый!
— А ты его дома оставляй.
— А без него нельзя. Там книги. Я люблю читать.
На следующий день они опять встретились. Они теперь, как назло, встречались очень часто. То в большом зале, то в модельной мастерской, а то у вешалки. Гардеробщица тетя Таня ищет ее пальто, а Маринка уже уткнулась в книгу.
— Кольцова, забирай! Сколько раз тебе повторять! — И тетя Таня сердито сдвигала в сторону Маринкино пальто, лежавшее на перилах.
— Тетя Таня, подождите! Не сердитесь… — Не отрываясь от книги, Маринка шарила рукой по перилам. — Они из плена убежали, а за ними погоня. Их хотят в яму посадить…
— Да хватит тебе читать, дома начитаешься! — качала головой тетя Таня.
Как-то раз Женя пришла в мастерскую, а за соседним верстаком работала Маринка. Она выстругала из дерева длинную учительскую указку и теперь осторожно водила по ней ваткой, пропитанной «морилкой».
Женя поздоровалась и больше в ту сторону не смотрела. Закусив губу, она тонкой пилкой выпиливала ажурные ворота для своего дома. Вдруг она вскрикнула и бросила ворота на верстак.
— Что, порезалась? — подбежала к ней Маринка.
— Нет, испортила! — Женя с досадой показала на ворота. — Рисунок стерся, я и заехала не туда!
— На вот тебе карандаш почернее. — И Маринка полезла в портфель.
Сколько в нем было книг! И «Кавказский пленник», и «Голубая чашка», и еще какая-то толстая с картинками — сразу видно, что интересная!
Роясь в портфеле, Маринка бормотала:
— Я же помню… Я вот сюда его положила. В кармашек, поближе… А «Белеет парус» ты читала? А про Гавроша?..
Женя с уважением посмотрела на Маринку. Сама она теперь тоже много читала.
— Маринка, а где же карандаш?
— Ой, сейчас!
И она снова стала рыться в портфеле.
— Ой, карандаш-то я дома забыла! Знаешь, я его завтра принесу. Я его оставлю вот здесь, на окошке за цветами.
Маринка собрала книги в портфель и громко щелкнула замком.
— Ладно, Женя, до свиданья, я побегу. А то тетя Клава беспокоится.
Она взяла портфель и убежала.
Женя уже знала, что тетя Клава — это высокая, тоненькая девушка, которая всегда ходит с Маринкой. Проводит Маринку в Дом пионеров и сама идет в библиотеку — это совсем близко. А потом Маринка заходит за тетей Клавой, и они вместе едут домой.
На следующий день Женя нашла на окне за горшком бегонии коробку с цветными карандашами «Радуга». В коробке лежала записка:
Женя!
Приходи к нам завтра в гости. Приедет мама. Мы с мамой будем ждать. Не забудь — против станции метро «Сокол», дом 48, квартира 7.
Марина К.
Женя знала, что Маринкина мама сейчас живет неподалеку от Москвы, в маленьком городе. Там, в затоне, около завода зимуют и ремонтируются пароходы. В Москву она приезжает довольно часто.
Женя написала ответ:
Спасибо, в воскресенье не могу. Приходи к нам в 13.00, поедем в музей. Скажи маме, что мы тебя проводим. С нами поедет вожатая.
Глава восьмая. «Я, юный пионер…»
Аля вскинула голову и поднесла горн к губам.
Сегодня горн звучал особенно весело и торжественно. Чувствовалось, что он сегодня собирает девочек для чего-то необыкновенного, радостного и важного.
Аля давно мечтала научиться горнить. Ей казалось: стоит только дунуть — и эта красивая труба сама весело запоет. Но на первом занятии кружка горнистов в Доме пионеров у Али ничего не получилось. Она дула изо всех сил, но ни звука не могла выжать из этой длинной медной трубы.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 16 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |