Агат, который был сразу за Фениксом, начал непонятно мотать головой и потирать глаза, которые начали слезиться. И действительно вентиляцию начал медленно заполнять удушливый запах горелой смолы, который скорей всего был принесён из подожженной оружейной комнаты. И если те, кто был сзади, догадались надеть противогазы, то Феникс с Агатом, так вслушивались в разговор коммунистов, что не успели вовремя среагировать.
Виктор Сергеевич более не способный терпеть это, начал кашлять, закрываясь кулаком, но звук усиленный акустикой вентиляцией с силой резанул по ушам. Также незамеченным звук не остался и для обитателей кабинета, они мгновенно уставились точно в решётку вентиляции. Феникс резко отпрянул от решётки и застыл в темноте. Они с Москвиным смотрели друг другу с глаза, но понять видит ли тот рейнджера, не представлялось возможным, поэтому Феникс замер и не двигался.
- Наверно, звукоизоляция испортилась… Это же звуки с «допросной» слушаться – выдал неуверенно подчинённый, при этом жутко покраснев.
С секунду генсек смотрел с одну точку, после этого выражение лица резко поменялось, и тот, оглядевшись по сторонам, что-то тихо прошипел. После чего они с подчинённым быстрым шагом покинули кабинет, и когда за ними закрылась на замок дверь Феникс взревел: «Какого чёрта?! Виктор Сергеевич, вы нас чуть не «спалили», на хрен!»
- Я сильно извиняюсь… - начал было оправдываться тот, но Вадим прервал его.
- К чёрту! Нас, по-моему, просчитали! Быстро к «пыточной» - приказал командир, - Надо успеть до того как туда явиться заградотряд «красных».
Рейнджеры в бешеном темпе, работая руками и ногами, максимально быстро двигались по воздуховоду. Распугивая на пути крыс и ломая локтями растущие в вентиляции мелкие грибы, сталкеры сквозь сети паутин спешили в «допросную». Какая либо секретность передвижения уже была нарушена, поэтому отряд двигался, громыхая о металлические стенки, как стадо носачей.
Вадим который двигался во главе отряда первым увидел выход и, взяв по сподручней автомат, двинулся на выход. Из комнаты тоже доносились голоса и сердце командира ёкнуло.
«Неужели мы опоздали и заградотряд уже ждёт их?» - подумал тот.
Быстро кинув взгляд сквозь решётку, у Вадима отлегло от сердца. В небольшой комнате было только два человека и на отряд, посланный для уничтожения рейнджеров, они не тянули. Один сидел на табуретке со связанными сзади руками и был весь в крови. Второй, возвышаясь над ним, стоял, рядом поигрывая в руках милицейской дубинкой.
- Ну, что, сука, как тебе задержания? А теперь представь, что я сделаю с тобой тут? – разминая руки, кровожадно поинтересовался второй.
В Фениксе снова вскипела ненависть к «красным» и их методам допросов и тот резко выбил ногами не закреплённую решётку. Коммунистический палач опешивший от такой неожиданности, застыл на месте, с занесённой дубинкой в руке. Вадим спрыгнув на стол, принял устойчивое положение и нажал на спуск автомата. АК2012 мягко ответил отдачей в плечо, а веер посланных им пуль уже пронизал живот и грудь «красного».
- Да ничего, гнида, ты ему уже не сделаешь – командир на бегу заехал прикладом в лицо уже умирающему раненому.
Быстро осмотревшись, он занял позицию и держа на прицеле дверь.
Так называемая «допросная», как официально её называли коммунисты, или в простонародье «пыточная», представляла собой страшное зрелище. Небольшая комната была заставлена столами и тумбочками, на которых лежали всевозможные орудия выбивания сведений и признаний из так называемых «врагом народа» и диверсантов из других станций. Прямо под вентиляционным отверстием откуда появились рейнджеры, стоял стол на котором был установлены заточный станок для ножей и пил, микроскоп на предметном стекле которого была налита чья-то кровь и всевозможные щипцы, пассатижи и молотки. Рядом со стулом на котором сидел сейчас мужчина в крови, располагался небольшая медицинская этажерка, на которой были сложены огромные шприцы и пузырьки с мутной жидкостью.
По правую сторону от пытаемого, стоял больший стол, на котором была установлена мощная настольная лампа, которая светила бедняги прямо в окровавленное лицо. Кроме того там стоял телефон, шнур от которого уходил куда-то в стену и набор пыток, состоящий из топоров, ножей, молотка и мотка крепкой верёвки.
Напротив бедолаги был отгорожена часть комнаты толстой решёткой, образую своего рода изолятор, внутри которого была лишь кровать на пружинах без матраса и ведро для справления нужд. Рядом с этих изолятором стояли две инвалидных коляски, со следами крови на каждой, на которых скорей всего вывозили трупы замордованных пленников.
Над дверью входа, словно с издёвкой, висел красный плакат с большой надписью: «Добро пожаловать!», а за спиной избитого красовался другой: «Пролетарии всех стран СССР – ОБЪЕДИНЯЙТЕСЬ!»
Пока Феникс держал на прицеле дверь, остальные сталкеры выбирались из вентиляции. Сердце колотилось со страшной силой, командир отчётливо понимал что, в любую секунду дверь может открыться, и на пороге будет стоять тяжёлая пехота «красных». И тогда ситуация будет не на их пользу, ведь даже если они смогут отбить первую атаку и выйти живыми из перестрелки, то дверь тут же закроется. А когда откроется, то в щель уже полетит не один динамит вперемешку с коктейлями Молотова и дымовыми бутылками. И тогда единственным выходом будет возвращаться в вентиляцию, что тоже лишь ненадолго отсрочит уничтожение отряда.
Но пока двери оставались закрытыми, а все рейнджеры твёрдо стояли на полу «пыточной», Сталевар занял позицию в одном угла, а Пикник во втором. Феникс быстро подбежал с пленнику и проверил признаки жизни, тот оказался живой и почти невредимый, так как очень живо сплюнул на пол кровь и выматерился.
- Ты кто такой? – спросил командир.
- Коммандос «Ганзы», кто же ещё? – ответил тот, - Развяжи меня, рейнджер.
- Нахрена?! Это их дела, пусть сами решают – вмешался Паша.
- Замолчи! – оборвал того Феникс, освобождая бойцу «Ганзы» руки, - Враг нашего врага – наш друг.
- Ключ от двери у того урода в правом кармане брюк, открывайте двери – сказал ганзеец, разминая затёкшие руки, - И да, кинь мне его револьвер. Хоть какое-то оружие.
Агат быстро нашёл вожделенный объект именно в правом кармане брюк, затем вынул из кобуры револьвер, вопросительно бросил взгляд на командира. После того как тот молча кивнул, револьвер отравился в полёт, и через секунду вместе с несколькими обоймами оказался в руках у коммандоса «Ганзы».
- Нас уже походу все знают, так что прорываемся максимально жестко и быстро! – приказал Феникс, надевая на голову шлем и опуская его забрало, - Прикрываем друг друга, проверяем углы и прорываемся в сторону выхода на поверхность. Первые мы со Сталеваром, Пикник – твой сектор правый, Агат – твой левый, Антон – прикрываешь тыл. Вперёд!
Ключ плавно и мягко провернулся в скважине, и Феникс толкнул дверь, тут же ушёл с линии возможного огня. Пикник, обойдя правый угол двери, проверил угол, а затем занял позицию в неё, контролирую пространство в коридоре. Феникс проверив свой угол, двинулся дальше по небольшому тёмному коридору. Двигая корпусом из стороны в сторону, он старался сканировать как можно больший сектор впереди и по бокам. Впереди появился неяркий свет и командир ускорил шаг, выйдя из очередной двери, справа он увидел небольшую застеклённую будочку, в который сидел дозорный. Тот хотел было поднять автомат, стоящий в него облокоченным об тумбочку, но Вадим среагировал быстрее. Стекло будки брызнуло тысячами осколком, когда очередь, пробив его, прошивала дозорного, который тут же прямо со стулом упал на спину и больше не подавал признаков жизни.
Резко застыв у угла, за которым, судя по тюбингам, был уже тоннель, ведущий сталкер подождал пока подтянуться остальной отряд. Когда по левое плечо оказался Василий, командир на пальцах показал отчёт от одного до трех, и они одновременно вынырнули в тоннель.
Догадки оправдались и сталкеры действительно оказались в обычном для Метро просторном тоннеле, по которым раньше ходили электропоезда. Быстро определив направление, сталкер оказал остальным куда надо двигаться. Но не успели они продвинуться и пары десятков метров, как Феникс одним движением приказал всем найти укрытия. В начале туннеля замельтешили отблески фонарей и Феникс приказал всем надеть ПНВ. Затем был слышен звук слаженного бега солдат в тяжёлой амуниции, посмотрев через прибор, командир насчитал шесть бойцов тяжелой пехоты. Те бежали двумя колоннами по три человека и явно ещё не заметили затаившийся отряд рейнджеров.
Молча переглянувшись со Сталеваром, Вадим кивнул, указывая на «Корд». Василий понял намёк, почти бесшумно занял изготовку на колени и первым открыл огонь. Почти тут же ударил по ушам хлесткий одиночный выстрел винтовки Антона, а затем всё потонуло в звуках автоматных очередей.
Броня первых двух бежавших бойцов была разорвана в клочья вместе с их хозяевами крупнокалиберными пулями «Корда», ещё один солдат упал на землю с простреленным, точно во лбу, шлемом. Остальным повезло не больше, они не успел сориентироваться, попадали под пули Сталевара, который молотил из своего пулемёта не прекращая. Двое последних все же смогли добраться до укрытия, спрятавшись за тюбингами, но им чуть ли не под ноги тут же прилетел догорающий динамит. Тяжёлая броня спасла их от смерти и больших увечий, но не смогла сдержать сильнейшую взрывную волну, которая подарила остаткам заградотряда тяжелую контузию. После чего один из них был расстрелян дружным огнём двух АК2012, а второй точным выстрелом в голову из СВД.
- Бегом! На платформу! – крикнул Феникс, срываясь с места, - Мы должны успеть!
Отряд сталкеров нёсся со всех ног по тоннелю, минуя тюбинги, трубы проложенные по нему, толстые кабеля и электрические шкафы. Звуки пальбы уже полностью нарушили какую-либо конспирацию, поэтому ставки были сделаны на неожиданность и скорость. Если успеть атаковать пост охраны сразу, не дав им подготовиться, то тогда шансы вырваться на поверхность живыми у них сильно возрастали. Если же помедлить хоть минуту, пока начнётся тревога и противник подготовиться к их встрече, то тогда отряд рейнджеров просто нарвётся на слаженный пулемётный огонь.
Каждый их сталкеров был нехило «упакован» в броню: под низом у каждого был прорезиненный комбинезон с вшитыми кустарно элементами защиты, сверху были на накинуты армейские бронежилеты весом килограмм по восемь и кольчуги с противорадиационными пыльниками. Исключением были только Антон, который был налегке и Сталевар со своей супертяжёлой и суперпрочной броней. Защита остальных сталкеров сильно повышало их шансы не быть убитым в бою, но сейчас она играла с ними злую шутку. Вес брони и вес вооружение с амуницией сильно затрудняло передвижение бегом, к тому же такое количество защиты просто сковывало движение бойца при беге.
Именно поэтому сталкеры в этот бросок влаживали все силы, обливаясь потом и сбивая дыхания. Сердце огромным молотом било по ребром, тело моментально вспотело под таким количеством брони, а легкие, не получая нужное количество кислорода, горели адским огнём.
Но как ни старались диверсанты поспешать, звуки тревоги раздались когда им по выхода на станцию оставалось не больше ста метров. На все станцию завыла серена, включилось более яркое освещение, начались крики и мат обороняющихся. Командир отряда моментально дал знак сбавить скорость и соблюдать осторожность.
Станция «Площадь Революции» была можно сказать лицом всей Красной Линии. Именно на ней находилась резиденция главы коммунистов Москвина, здесь и был его личный кабинет и место заседания Политбюро КПМ. Станция была всегда парадно обустроена, максимально чиста и убрана, ведь очень часто именно тут принимали делегации от других «государств» Метро. «Площадь Революции» просто таки тонула в красном цвете: красные ковровые дорожки на полу, красные плакаты и растяжки по всей станции, красные флаги, которые трепетались от вечного туннельного сквозняка. Весь этот коммунистические фарс дополняли глупые лозунги и цитаты на стенах и притащённые с поверхности взмыленными сталкерами, статуи и бюсты вождей мирового пролетариата и их идейных вдохновителей.
Но если разобраться во всём ещё глубже, то вся это идеальная картина «марксизма-ленинизма» с треском разбивалась, разлетаясь на тысячи осколков. Согласно данным имевшимся у «Ордена» на станции проживало не много - не мало около пятниста человек, из которых только около двухсот были военными и занимались выполнением всего лишь одной чёткой задачи: охраны товарища Москвина от физического устранения агентами других «государств». Остальные триста жителей станции были крестьянами и рабочими, которых начальство с трибун гордо называла красивым слово «пролетарии». И они также занимались выполнением лишь одной чёткой задачи: сознания максимально комфортных условий для проживания и работы всё того же товарища Москвина. При этом им своими силами надо было прокормить ещё двести человек военных, охранявших Москвина и вот только те жалки крохи, что оставались, шли на обеспечения рабочих.
Вот и получалось что, работая в поте лица по 9 часов в сутки, всё эти люди, что выращивали свиней, растили грибы, занимались обслуживанием генераторных, выносили навоз за свиньями и Москвиным, получали жалкую тарелку грибов, малую горсть патронов да пару кусков сухого хлеба после работы. А мясо получали лишь один-два раза в неделю и то по 100-200 грамм того что не пошло на тарелку Москвину, его товарищам по партии и военным.
Народ было возмутился, мол, что это такое? Вырабатываем продукции много, каждый месяц потом и кровью перевыполняем план, а в ответ почти ничего не получаем. На что партия им и отвечала: значит мало вырабатываете, господа пролетарии. Выпускаете больше и получите больше. Работяги ещё сильнее пояса затянули и пошли работать в три смены уже по десять часов каждый, а на тарелки как было почти пусто так и осталось. Народ опять возмущается, а партия им опять говорить: во всём виноваты империалисты! Не хотят они чтобы простые коммунистические граждане жили хорошо, вот они на станцию и пробрались и большую часть продуктов отравили. Так что, извините, дефицит. Ну, ничего вы работайте усерднее и тогда быстрее сможете наполнить закрома родной станции провизией!
А при всём этом, всеми уважаемый товарищ Москвин на обед у личного официанта и повара заказывает: свиные рёбрышки с грибной подливкой, картошечку пюре, из картофеля, выращенного в этого личной теплицы и салатик с огурцами да помидорами, заказанный из «Ганзы». А после такого сытного и вкусного обеда, почему бы не хряпнуть пару - другую рюмашечек довоенного коньяка, который у ганзейских купцов челноки Красной Линии выменяли всего за каких-то 50 килограмм грибов? Ну, зачем эти лишние килограммы станции, её закрома и так уже ломаться от продовольствия, вот только простому народу об это знать не обязательно, ведь так?
А чего добру пропадать, да гнить на складах, если можно его, например, той же «Ганзе» по бартеру обменять на оружие, например или вот ещё на одну бутылочку такого замечательного коньячка? Ну и что, что империалисты они? Ну, и что, что клеймим мы их позором в каждом выступлений с трибуны? Всем кушать хочется, а они марать руки об выращивание свиней и грибов не хотят, пусть значит платят. И им выгодно и нам.
Вот такая картина и происходит на всей Красной Линии: простой народ день и ночь пашет на работах, при этом всё нищая и нищая, те кто кричали в трибун, что у всех всё будет поровну и не будет богатых и бедных, всё жиреют, а рыночные отношения с другими «государствами» процветают, как грибы на навозе.
А народ все же глуп, но не настолько чтобы не слышать слухи и сплетни о том, что всё Метро над ними смеётся, что они больше всех выпускают продукции и при этом вечно голодные, а правительство все их труды налево продает и на эти деньги себе морды отъедает. Вот тогда люди уже серьёзный митинг собрали, возмущаются, кричать, требуют чего-то. Чуть ли не вся станция в сборе у трибун, почти все триста человек работяг. И тут те, кого они, простые крестьяне, кормили, обшивали, броню отливали им, вдруг неожиданно на них оружие направили. В толпе всегда крыс да малодушных много, вот они первые и дрогнули, да на попятную и пошли, а кто не пошёл – остались. Разъярился народ не на шутку, да и пойди всей толпой на военных и на правительство на трибунах, вот тут то и политрук местной военных, ещё вчера кричавший, что самое страшное что может быть для народа это приход империализма и анархии, то и выкрикнул: «Огонь!»
И солдатики как один, никто не дрогнул, нажали на курки своих автоматов, купленных у «Ганзы» за центнеры грибов выращенных теми же крестьянами. И ни у кого совесть не проснулась: «Люди что ж мы делаем? Эти же люди нас кормили и обеспечивали», а все, потому что вместо совести у них приказ политрука, месяцами промывавший им мозги.
Народ испугавшись отпрянул, побежал, особо ретивых тут же выловили и в колонию отправили. Специально под эту нужду отдали целую станцию на окраине владений – станцию «Улица Подбельского» и гордо переименовав её в «БериЛаг», то есть лагерь имени товарища Берии. А заведовать поставили в неё чуть ли не самого кровожадного и сумасшедшего человека на Красной Линии – Чеслава Корбута. И судя по слухам, делает он в своих владениях с заключёнными всё что хочет, начиная от каждодневных расстрелов и пыток, заканчивая испытанием всякой гадости на заключённых. А простому народу объяснили, что исправительный лагерь был создан для перевоспитания сбившихся с пути граждан Красной Линии и для иностранных шпионов и диверсантов.
После того на коммунистических станциях у всего начальства началась массовая паранойя, граничащая с шизофренией. Всех хоть маломальских выделявшихся из серой толпы полурабов отправляли на Лубянку, а затем в «БариЛаг». Такая же участь ждала и всех инакомыслящих, которые хоть как-то пытались отстаивать свою точку зрения, а также их детей и семьи.
Вот такой был крепкий и слаженный коммунистический строй был на Красной Линии, и вот именно его они хотели построить на территории всего Метро.
Всё это пронеслось в голове у Феникса за секунду, когда они выскочили из бокового туннеля на станцию. Со стороны параллельного бокового туннеля их уже ждали, как только она показались из темноты, в их сторону открыли шквальный огонь с десяток стволов. Феникс резко пригнулся, уходя в линии огня, а пули продолжали крошить мрамор облицовки станции за его спиной.
- Всё! Кранты! Приплыли! – затравленно проорал Антон.
- Заткнись! Отряд – отступаем в тоннель метров на сто – приказал Феникс и пригнувшись двинул обратно.
Сталкеры недоумевая, подчинились и рванули за ним. Предположения командира оправдались и в том место, где они были полминуты назад, одна за другой упали три или четыре динамита. Сталкеры без команды залегли лицами в шкалы, накрывая голову руками. Осколки брызнули в разные стороны, окончательно уничтожая облицовку станции, а взрывная волна, отбиваясь от стен, заставила раскачиваться даже огромную станционную люстру.
- Назад, быстро! Вася – приготовь дымовую завесу – крикнул поднимая Вадим, - остальные – надо ответить тоже гранатами.
Сталевар на ходу вынул из рюкзака две бутылки с дымной смесью, а в руке его уже блестела гравированная змеёй бензиновая «Зиппо». Как только диверсанты оказались на позициях, фитиль обоих вспыхнул и они одна за другой отправились в центр платформы и в сторону внутреннего дозора. Разбившись, бутылка расплескала смольно-чёрная смесь, которая моментально вспыхнула и начала сильно чадить.
Со стороны противника послышались возгласы недоумение и команды вперемешку с матом, но огонь почти не дававший им поднять голову не прекратился.
- Твою мать! Сейчас тут соберется весь местный гарнизон! Их там человек двести! – проревел кто-то из сталкеров.
- Гранаты, давайте! С наполовину прогоревшим фитилём! – приказал Феникс, доставая из разгрузки трубку динамита и зажигалку-гильзу.
Детище умельцев «Спарты» не подвело, как только крышка открылась, Феникс резко крутанул колесико, и кресало, выбив сноп искр, которые моментально подпалило пропитанный топливом фитиль. От этого огня моментально загорелся шнур динамита и, дав прогореть ему до половины, Вадим не высовываясь, отправил увесистую трубку в сторону противника. То же самое сделать и большинство сталкеров, осыпал противника градом динамитов. Под покровом чёрного дыма «красные» не сразу заметили то что им упало под ноги, плюс к тому же едкий дым начал им уже выедать глаза. Поэтому когда прогремели с полдесятка взрывов, урон коммунисты получили максимальный, судя по крикам и стонам раненых, так как никто спрятаться не успел. Огонь в сторону сталкеров моментально иссяк.
- Всем – противогазы на морду и вперёд! Надо прорваться на поверхность сквозь блокпост! Он за углом справа – крикнул командир, доставая что-то из рюкзака, - Сталевар, тепловизор – твой! Займи позицию за левой колонной и придержи этих мудаков!
Гигант, быстро надев тепловизор на голову, положил пулемёт на платформу, а затем и сам, подтянувшись на руках, оказался уже там. Схватил своего «крупнокалиберного друга», он пригнувшись пробежал к указанной колонне. Заняв там позицию, он опустил окуляры прибора на глаза и взял пулемёт наизготовку. Феникс, дав отмашку, первый оказался на платформе, заняв позицию за право колонной. Антон же не спешил подниматься на платформу, а начал использовать её как подставку для более удобной снайперской изготовки.
Противник начал очухиваться и открывать беспорядочный огонь в ту сторону, где сталкеров уже не было. Вот по этим вспышкам автоматных очередей, видимых даже сквозь дым, и целился снайпер, нажимая на курок через каждые пару секунд. После трёх-четырёх удачных выстрелов, он всё же поднял на платформу, сменив позицию, так как противник тоже выдел вспышки от выстрелов его СВД. Феникс и Пикником, аккуратно выглянув из-за угла, отправили в сторону внешнего блокпоста ещё по одной динамитной шашке каждый с почти прогоревшим фитилём.
После того как прогремели взрывы, Феникс развернувшись в сторону Сталевара скомандовал ему отработать ему по остаткам внешнего дозора. Отдав команду, он тут же рухнул на пол, так как на голос тут же его попытались отработать пару вражеских автоматов.
Василий, получив тепловизор, теперь даже в дыму выдел всех участников сражения как на ладони, в виде красно-оранжевых двигающихся пятен. Ему с его позиции открывался узкий просвет в сторону внутреннего дозора, его хватило для того чтобы рассмотреть что ему хорошо досталось, но явно не так сильно как парням из параллельного туннеля, но не достаточно чтобы дать противнику шанс ранить его в ответ.
Явно, судя по силуэтам, борясь с последствиями контузии и держась за раненую руку, какой-то боец героично всё же занял позицию за пулемётом. Вот по своему «коллеге» Сталевар первым и открыл огонь, парень был просто пробит пулями и отброшен на пару метров от пулемёта с первой очереди. После почти одной длинной очередью Василий уложил все остальные «красно-оранжевые пятна», которые находились на внутреннём блокпосте. После чего отрапортовал, что задание он выполнил, и путь свободен, после чего вжался в колонну. Засветки от огня пулемёта и крик его хозяина не был незамеченным противником и тот открыл направленный огонь в сторону пулемётчика. Но угол огня был слишком острым, а колонна очень крепкой, поэтому ни одного попадания враг так и не сделал.
Пока «красные» перенесли огонь на Сталевара, Феникс дал отмашку и весь остальной отряд двинул занимать позиции поверженного внутреннего дозора. Командир понимал, что двигаясь плотной группой в таком дыму, рейнджеры становятся легкой мишенью, которую возможно поразить даже одной длинной очередью. Поэтому сталкеры не стали отстреливаться, а со всех ног рванули на спасительный блокпост, но звук топота берцев все же выдал их перемещения. Один за другим автоматы противника переносили огонь на них, диверсанты без команды упали на пол и продолжили движение ползком.
Кто-то из сталкеров взвыл, явно получив пулю, но разбираться было нельзя, любой звук точно выдавал их расположение. Сталевар не подкачал и, поняв правильно ситуацию, снова открыл огонь по бойцам Красной Линии, принимая огонь на себя и отводя его от прорывающегося отряда. Сзади опять хлопнул одиночный выстрел СВД, а за ним ещё пара, значит Антон тоже решил остаться и прикрывать отряд.
Феникс, отчаянно работая локтями, вслушивался в звуки боя, судя по ним, в параллельном тоннеле осталось очень немного противников. Поэтому он рискнул подняться почти во весь рост и рвануть в сторону блокпоста. Но звонкий звук падения металлического увесистого предмета остановил его, оглянувшись он увидел лежащий динамит с почти догоревшим фитилём. Нагибаться, поднимать и отбрасывать его не было времени, поэтому Феникс сделал единственное возможное – наступил берцем на горящий фитиль и несколько раз покрутил стопой. И тот погас, не догорев до взрывателя всего пару сантиметров, командир, быстро подняв его и наконец, рванул дальше.
Сталевар не соврал докладывая что весь блокпост уничтожен, так как Вадим перемахнув через мешки с песком не получил никакого сопротивления. Следом за ним на позиции за бруствером появились Агат и Пикник, который держался за кровоточащую левую руку.
- Серьёзно зацепило? – спросил командир.
- Та хрен его знаешь! Но кость цела, только кровища хлещет! – кривясь от боли, ответил Паша, занимая позицию, пристраивая автомат в стрельбе с упора.
Вечный туннельный сквозняк уже начал развеивать чёрный непроглядный дым, а смесь скорей всего уже прогорела и перестала чадить. Феникс сам стал за пулемёт и дал отмашку подтянуться остаткам отряда. Когда из исчезающего дыма появились два бегущих силуэта: один высокий и большой, а другой тощий с длинным предметом в руках, у командира отлегло от сердца. За ними из дыма появился ещё один, и Феникс уже был готов открыть огонь, но вовремя понял, что это союзный боец «Ганзы», который выжил в этой мясорубке. Парень, не имея при себе противогаза, перемотал органы дыхания своей же майкой, которая обильно была пропитана его кровью. Зрелище было ещё-то, создавалось впечатление, что на отряд надвигался кровосос, только что-то кем-то перекусивший.
Ганзеец бегом вбежал на блокпост и с первого попавшегося трупа взял автомат Калашникова, несколько рожков к нему и противогаз, скинув майку.
- Смотрите! – крикнул Агат, указывая пальцем в сторону центра платформы.
Там в остатках дыма на небольшой диверсионный отряд рейнджеров надвигался местный гарнизон тяжёлой пехоты почти в полном составе.
- Мать моя – женщина! – только и выдал командир, - Ганза, быстро за пулемёт! Сталевар – на позицию, любой ценой остановить их надо!
Сталкеры пригнулись, укрываясь за мешками с песком, начали поправлять шлемы. Ганзейский коммандос занял позицию за станционным крупнокалиберным пулемётом НСВ «Утёс» в центре, а Сталевар, раздвинув сошки «Корда», приладил его на мешок справа. Феникс, Пикник и Агат расположились левее пулемётной точки, а Антон занял крайнюю заднюю позицию почти у гермоворот, прильнув к снайперскому прицелу.
Как только дым окончательно рассеялся, и противники увидели друг друга в прямой видимости, все открыли огонь. Наступающая тяжёлая пехота бросилась в укрытия за колонны, чтобы не быть легкой мишенью пулемётов. Один за другим хлестали выстрелы СВД, снайпер бил почти без промаха и противники падали с простреленными головами. Затем открыл огонь басовитый НСВ, а через пару секунд к нему присоединился и «Корд» Сталевара.
Феникс с Пикником тоже открыли огонь с автоматов, но пули калибра 5,45 мм наносили не очень большой урон тяжеленной броне «красным», в отличие от мощных пулемётных пуль. Те без проблем прошивали даже такую броню, откидывая назад пораженных противников, иногда отрывая их разные части тела. Командир понимал, что если бы не два работающих пулемёта у них бы не было шансов даже минуту сдержать их, но сейчас это было выигранное время.
- Агат, твой дробовик всё равно не достаёт до них, - прокричал командир, меняя рожок, - Пригнись и попытайся открыть герму.
- Ясно. Прикройте – согласился Виктор Сергеевич и рванул в сторону залёгшего Антона.
Феникс, передёрнув затвор, высунулся из-за укрытия и дал длинную очередь. Противник не собирался отступать, даже не смотря на солидные потери. «Красные» передвигался от колоны к колоне, прикрывая друг друга, всё приближаясь к позициях рейнджеров. Всё чаще мешки с песком содрогались от точных попаданий противник и пули ложились всё выше, норовя попасть в обороняющихся. Феникс понимал, что когда ленты пулемётов опустеют, времени на перезарядку им просто не дадут. Их моментально прижмут шквальным огнём, возьмут в клещи и расстреляют в упор, поэтому до того как пулемёты умолкнут гермоворота должны быть открытыми.
Ещё более не сладко приходилось пулемётчикам, так как на них больше всего концентрировался огонь противника. Хотя большая часть тела их была скрыта за укрытиями, Феникс, по меньшей мере, два раза услышал рёв Василия, в которого скорей всего попадали пули. Правда, пока его супер-броня не давала пулям ранить тело гиганта, но всё же остаточная энергия пуль, взрезавшихся в его броню, причиняла ему боль. Ганзейский коммандос не жалея боеприпаса, вдавил спусковой крючок пулемёта и молотил не прекращая.
Но тут он неожиданно резко согнулся, не убирая пальца со спуска, а через секунду также резко запрокинул простреленную голову. Один пулемёт замолк, ганзеец упал и больше не подавал признаков жизни.
На всё станцию раздался противный скрежет и ворвался ледяной сквозняк, продувающий до костей. Это Агату на конец удалось справиться с механизмом и он открыл им пути на поверхность.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |