— Сириус? — встрепенулся Гарри.
Но тот уже исчез. Гарри обескуражено посмотрел в огонь, потом на Рона и Гермиону.
— Чего он вдруг?..
Гермиона испуганно охнула и вскочила на ноги, глядя в камин.
В огне появилась рука и словно пыталась что-то схватить — пухлая короткопалая рука с уродливыми старомодными перстнями.
Ребята бросились наутек. Перед дверью в мужские спальни Гарри оглянулся. Рука Амбридж в огне все еще делала хватательные движения, словно знала, где были минуту назад волосы Сириуса, и во что бы то ни стало хотела в них вцепиться.
Глава 18. Отряд Дамблдора
— Амбридж читала твою почту, Гарри. Другого объяснения нет.
— Думаешь, это она напала на Буклю? — с бешенством сказал он.
— Почти уверена, — мрачно ответила Гермиона. — Смотри за своей лягушкой, она удирает.
Лягушка радостно скакала к другому краю стола. Гарри направил на нее волшебную палочку:
— Акцио! — И лягушка покорно перелетела к нему в руки.
Заклинания были самым удобным уроком для того, чтобы посекретничать: такая кругом колготня и гам, что вряд ли тебя кто-нибудь подслушает. Сегодня в классе, оглашаемом кваканьем лягушек и хриплыми криками воронов, под стук дождя по оконным стеклам Гарри, Рон и Гермиона без помех перешептывались о том, как Амбридж чуть не поймала Сириуса.
— Я заподозрила это еще тогда, когда Филч обвинил тебя, что ты заказываешь навозные бомбы. Глупее не выдумать, — шептала Гермиона. — Ведь если твое письмо прочли, тогда ясно, что ты их не заказывал. И зачем к тебе приставать ради дурацкой шутки? А потом я подумала: что, если кому-то нужен повод, чтобы прочесть твою почту? Амбридж легко это устроить: накапает Филчу, тот сделает черную работу, конфискует письмо, а она его выкрадет или потребует показать. Филч возражать не станет: когда это он вступался за права учеников? Гарри, ты раздавишь лягушку.
Гарри посмотрел на свою руку: действительно, он так сжал лягушку, что у нее вылезли глаза. Он быстро положил ее на стол.
— Вчера вечером все висело на волоске, — сказала Гермиона. — Интересно, Амбридж знает, как близка она была к успеху? Силенцио.
Лягушка, на которой она отрабатывала Заклятие немоты, онемела на полукваке и посмотрела на нее с укором.
— Если бы она поймала Нюхалза...
— Сегодня утром он был бы уже в Азкабане, — закончил за нее Гарри.
Он рассеянно взмахнул волшебной палочкой; лягушка его раздулась в зеленый шар и издала тонкий свист.
— Силенцио, — быстро сказала Гермиона, направив палочку на лягушку, и та безмолвно выпустила воздух. — Он больше не должен так делать, вот и все. Не знаю только, как его предупредить. Сову посылать нельзя.
— Думаю, он сам не рискнет, — сказал Рон. — Он не дурак. Он понимает, что чуть не попался. Силенцио!
Большой уродливый ворон презрительно каркнул ему в лицо.
— Силенцио. СИЛЕНЦИО! Ворон каркнул еще громче.
— Ты неправильно действуешь палочкой, — сказала Гермиона, критически наблюдая за его манипуляциями. — Не маши, а делай выпад.
— Вороны упрямей лягушек, — с досадой сказал Рон.
— Отлично. Меняемся. — Она схватила его ворона и заменила своей толстой лягушкой. — Силенцио!
Ворон продолжал разевать острый клюв, но из него не выходило ни звука.
— Очень хорошо, мисс Грейнджер! — раздался у них за спиной писклявый голосок профессора Флитвика, отчего все трое вздрогнули. — А теперь попробуйте вы, мистер Уизли.
— А?.. Да, да, сейчас, — встрепенулся Рон, мгновенно валившись краской. — Э-э... Силенцио!
От усердия он ткнул лягушку в глаз, и она, оглушительно квакнув, спрыгнула на пол.
Так что их нисколько не удивило, когда Рону и Гарри было велено поупражняться в заклятии немоты еще и в свободное время.
Из-за ливня им разрешили провести перемену в помещении. Они отыскали свободное местечко в шумном переполненном классе на втором этаже, где Пивз мечтательно парил у люстры, время от времени плюя через трубку чернильными пульками в чью-нибудь макушку. Едва они сели, как сквозь гомонящую толпу к ним протиснулась Анджелина Джонсон.
— Я получила разрешение. Можем собирать команду!
— Замечательно! — воскликнули Рон и Гарри.
— Да. — Анджелина сияла. — Я пошла к МакГонагалл, и, думаю, она поговорила с Дамблдором. В общем, Амбридж должна была уступить. Ха! Жду вас на поле в семь часов — нам надо наверстывать. Вы понимаете, что первый матч у нас всего через три недели?
Она отошла от них, увильнув от чернильной пульки Пивза, угодившей в первокурсника рядом, и скрылась.
Рон взглянул на окно, по которому барабанил дождь, и улыбка его увяла.
— Надеюсь, к вечеру перестанет. Что с тобой, Гермиона?
Она тоже смотрела в окно, но так, будто не видела его. Взгляд ее был несфокусированным, и она хмурилась.
— Да вот подумала... — ответила она, по-прежнему глядя в сторону окна.
— Про Сири... Нюхалза? — спросил Гарри.
— Нет... не совсем... — медленно проговорила она. — Скорее... Правильно ли мы делаем... Как по-вашему?
Гарри и Рон переглянулись.
— Ага, это сильно проясняет дело, — сказал Рон. — А ты не могла бы выразиться членораздельнее?
Гермиона посмотрела на него так, словно только что вспомнила о его присутствии.
— Я просто подумала, — голос ее окреп, — правильно ли мы поступаем, затевая этот кружок по защите от Темных искусств.
— Что? — сказали Гарри и Рон хором.
— Это же была твоя идея! — возмутился Рон.
— Знаю. — Гермиона переплела пальцы. — Но после разговора с Нюхалзом...
— Он целиком за это, — сказал Гарри.
— Да, — сказала она, снова уставясь в окно. — Поэтому я и засомневалась, так ли хорошо мы придумали.
Пивз парил над ними с трубкой наготове; все трое инстинктивно подняли сумки над головой, дожидаясь, чтобы он улетел.
— Давай начистоту, — сердито сказал Гарри, когда они поставили сумки на пол. — Сириус нас поддержал, и поэтому ты думаешь, что нам надо отказаться?
Вид у Гермионы был довольно несчастный. Глядя на свои руки, она сказала:
— А ты доверяешь его мнению, если честно?
— Да, доверяю. Он всегда давал замечательные советы. Чернильная пулька пролетела мимо них и попала точно в ухо Кэти Белл. Кэти вскочила и стала бросаться в Пивза всем, что попадало под руку. Понаблюдав за ней, Гермиона заговорила, тщательно выбирая слона:
— Вам не кажется, что он стал... ну... опрометчивым с тех пор, как его упрятали в дом на площади Гриммо? Вам не кажется, что он... как бы... живет через нас?
— Что значит «живет через нас»? — удивился Гарри.
— В смысле... конечно, он будет в восторге, что под носом у Министерства устраиваются тайные общества по защите... По-моему, он в отчаянии от того, что сам ничего не может, сидя взаперти... и, по-моему, как бы сказать... подстрекает нас.
Рон был в полном недоумении.
— Сириус прав, — сказал он, — ты в самом деле рассуждаешь, как моя мать.
Гермиона прикусила губу и не ответила. Прозвенел звонок, и в ту же секунду Пивз, спикировав, вылил весь пузырек с чернилами на голову Кэти Белл.
День клонился к вечеру, а погода не улучшалась, так что в семь часов, отправившись к спортивному полю, Рон и Гарри сразу вымокли до нитки и то и дело оскальзывались на мокрой траве. Небо было темно-серое, грозовое, и они вошли в теплую светлую раздевалку с чувством облегчения, хотя знали, что облегчение это ненадолго. Фред и Джордж обсуждали уже, не прибегнуть ли к Забастовочному завтраку, чтобы отмотаться от тренировки.
— Да она сразу догадается, — вполголоса говорил Фред. — Эх, зачем я предложил ей купить вчера Блевальные батончики?
— Может, попробуем Лихорадный леденец? — сказал Джордж. — Его еще никто не видел.
— А он действует? — с надеждой спросил Рон, поскольку дождь забарабанил по крыше еще настойчивее, а ветер за окном завыл еще злее.
— Вообще да, — сказал Фред, — температура подскакивает.
— А еще выскакивают гнойные чирьи, — сказал Джордж, — и мы пока не придумали, как от них избавиться.
— Никаких чирьев не вижу, — сказал Рон, глядя на близнецов.
— И не увидишь, — мрачно ответил Фред. — Они на том месте, которое народу обычно не показывают.
— Но на метлу сесть — все равно что...
Из капитанской комнаты вышла Анджелина.
— Слушай меня, команда. Я знаю, погода не идеальная, но не исключено, что нам придется играть со Слизерином в таких же условиях. Поэтому стоит проверить, как мы к ним приноровимся. Гарри, ты ничего не сделал с очками, чтобы их не слепил дождь, как в прошлой игре с Пуффендуем?
— Гермиона сделала. — Гарри вынул волшебную палочку, постучал по очкам и сказал: — Импервиус!
— Давайте все попробуем, — сказала Анджелина. — Если сможем не допускать дождь до лица, это очень улучшит видимость. Ну, вместе: ИМПЕРВИУС. Всё. Пошли.
Они убрали палочки во внутренние карманы, взяли метлы на плечо и вышли за Анджелиной из раздевалки.
По глубокой грязи добрели до середины поля. Несмотря на заклинание Импервиус, видимость была плохая; день гас, и полотнища дождя охлестывали землю.
— Ну, по свистку! — крикнула Анджелина.
Гарри оттолкнулся от земли и взмыл в воздух; ветер немного сбивал его с курса. Он не представлял себе, как можно углядеть снитч при такой погоде. Даже единственный бладжер, который они взяли на тренировку, он заметил в самый последний момент и, чтобы не быть сбитым, вынужден был прибегнуть к Вялому Кистевому Крену. Жаль, этого не увидела Анджелина. Впрочем, она вообще ничего не видела — ни один из них не имел представления о том, что делают остальные. Ветер усиливался; даже издали Гарри слышал шипение дождя, падавшего на озеро.
Анджелина прогоняла их почти час, прежде чем смириться с поражением. Уводя промокшую и недовольную команду в раздевалку, она твердила, что тренировка не прошла впустую, но убежденности в ее голосе не было. Особенно удрученными выглядели Фред и Джордж оба шли враскоряку и гримасничали при каждом движении. Вытирая голову полотенцем, Гарри слушал их сетования.
— У меня вроде несколько штук прорвалось, — глухо говорил Фред.
— У меня нет, — морщась, отвечал Джордж. — Дергает по-страшному... похоже, еще больше вздулись.
— Уй! — вырвалось у Гарри.
Он зажмурился от боли и прижал полотенце к лицу. Шрам на лбу обожгло огнем — такого не было уже несколько недель.
— Что с тобой? — раздались голоса.
Гарри отнял полотенце, раздевалка расплывалась перед глазами: он был без очков, но все же почувствовал, что все лица обращены к нему.
— Ничего. Ткнул себя в глаз.
Но он со значением посмотрел на Рона, и, когда команда выходила из раздевалки, кутаясь в мантии и нахлобучив шляпы на самые уши, оба нарочно отстали.
— Что случилось? — спросил Рон, как только Алисия скрылась за дверью. — Шрам?
Гарри кивнул.
— Но он не может быть где-то рядом, правда? — с испугом спросил Рон, подойдя к окну и вглядываясь в дождливую темень.
— Нет. — Гарри сел на скамью и потер лоб. — Он, наверное, за много миль отсюда. А заболело... потому что... он злится.
Гарри совсем не собирался это говорить — слова прозвучали у него в ушах так, будто их произнес посторонний. И однако, он сразу понял, что они верны. Неизвестно, почему понял, но понял. Где бы ни был сейчас Волан-де-Морт, чем бы ни занимался, в эту минуту он испытывал гнев.
— Ты его увидел? — с ужасом спросил Рон. — У тебя было видение или что?
Гарри сидел неподвижно, глядел на ноги, приходя в себя после приступа боли.
Путаница смутных форм, наплыв воющих голосов...
— Он хочет, чтобы что-то сделали, но делается это слишком медленно.
И опять с удивлением услышал от себя эти слова, и опять почувствовал, что они верны.
— Но... откуда ты знаешь? — сказал Рон.
Гарри помотал головой, закрыл ладонями глаза и нажал так сильно, что поплыли огненные точки. Он почувствовал, что Рон сел рядом и смотрит на него.
— И в прошлый раз было из-за этого? — слабым голосом спросил Рон. — Когда заболело в кабинете у Амбридж. Сам-Знаешь-Кто злился?
Гарри помотал головой.
— А что же тогда?
Гарри попытался вспомнить, как это было. Он смотрел на лицо Амбридж... шрам болел... в животе странное ощущение... как бы подергивания... радостного... Но тогда, конечно, он этого не понял — он чувствовал себя несчастным.
— Нет, в прошлый раз потому, что он был доволен. Он думал... произойдет что-то приятное. А в ночь накануне отъезда в школу... — Гарри вспомнил, как заболел тогда шрам в их с Роном спальне на площади Гриммо, — Волан-де-Морт был в бешенстве.
Гарри повернулся к Рону, тот смотрел на него, вытаращив глаза.
— Друг, тебя вместо Трелони пора нанимать.
— Я ничего не предсказываю.
— Нет, знаешь, что ты делаешь? — испуганно и в то же время с почтением сказал Рон. — Гарри, ты читаешь мысли Сам-Знаешь-Кого!
Гарри покачал головой:
— Нет. Скорее... настроения. И приходит как бы вспышками — в каком он настроении. Дамблдор сказал, что в прошлом году происходило примерно то же. Сказал, что, когда Волан-де-Морт был совсем близко или испытывал ненависть, я это чувствовал. Вот, а теперь еще чувствую, когда он доволен.
Наступило молчание. Ветер и дождь ломились в здание.
— Ты должен кому-то рассказать.
— В прошлый раз сказал Сириусу.
— Скажи и теперь.
— Интересно, как? — угрюмо ответил Гарри. — Амбридж следит за совами и за камином — забыл?
— Ну, тогда Дамблдору.
— Говорю же тебе: он знает. — Гарри встал, снял мантию с крючка и закутался. — Зачем говорить еще раз?
Рон, задумчиво глядя на Гарри, запахнул мантию:
— Дамблдор захотел бы об этом узнать. Гарри пожал плечами:
— Пойдем, надо еще поупражняться в Заклятии немоты. Они торопливо пошли по темному лугу, спотыкаясь и оскальзываясь на мокрой траве. Оба молчали. Гарри напряженно думал. Что такое понадобилось Волан-де-Морту, если он злится на задержку?
У него есть и другие планы... которые он надеется осуществить без всякого шума... То, чем он может завладеть только исподтишка... некое... подобие оружия. То, чего у него не было в прошлый раз.
Гарри давно не задумывался над этими словами — слишком поглощен был делами в Хогвартсе, слишком много душевных сил отбирала война с Амбридж, несправедливое вмешательство Министерства, — но теперь они вспомнились и заставили задуматься. Гнев Волан-де-Морта объясним, если он никак не может добраться до оружия, неизвестно какого. Орден помешал ему, расстроил его планы? Где оно хранится? У кого оно сейчас?
— Мимбулус мимблетония, — раздался голос Рона.
Гарри опомнился и следом за ним прошел через портретный проем в общую гостиную.
Видимо, Гермиона отправилась спать пораньше, а Живоглот лежал, свернувшись в кресле возле камина, перед столом, заваленным нескладными вязаными шапочками для эльфов. Гарри даже обрадовался, что ее нет, — ему не хотелось продолжать разговоры о шраме и слушать, как его посылают к Дамблдору. Рон беспокойно поглядывал на него, а он вынул книги по заклинаниям и принялся дописывать сочинение. Но только изображал сосредоточенность и к тому времени, когда Рон пошел спать, едва ли написал несколько строк.
Наступила и прошла полночь, а он все читал и перечитывал страницу об использовании ложечницы, любистока и чихотной травы и не усваивал ни слова.
«Сии травы наипаче способны к воспалению ума и посему употребляемы для Смутительных и Дурманных Настоев, ежели волхв пожелал наградить кого Горячностью и Опрометчивостью...»
Гермиона сказала, что Сириус сделался опрометчив, сидя взаперти на площади Гриммо.
«...наиболее способны к воспалению ума и посему употребляемы...»
...В «Ежедневном пророке» сочтут, что у него воспаление ума, если пронюхают, что он чувствует настроения Волан-де-Морта...
«...употребляемы для Смутительных и Дурманных Настоев...»
«Смутительных» — подходящее слово; почему ему ведомы чувства Волан-де-Морта? Что за жуткая связь между ними, и почему Дамблдор не может ее толком объяснить?
«...ежели волхв пожелал...»
И до чего спать хочется...
«...наградить кого Горячностью...»
А в кресле у камина так тепло и уютно, когда дождь хлещет по стеклам, мурлычет Живоглот, потрескивают в огне поленья...
Книга выскользнула из ослабевших пальцев и с глухим стуком упала на коврик перед камином. Голова у Гарри свесилась набок.
Он снова шел по коридору без окон, и шаги его гулко отдавались в тишине. Все ближе дверь в конце прохода, все чаще удары сердца... если бы открыть ее... войти туда...
До нее рукой подать... Он протянул...
— Гарри Поттер, сэр!
Он вздрогнул и проснулся. Свечи в гостиной уже не горели, но что-то двигалось рядом с ним.
— Кто там? — Гарри выпрямился в кресле. Камин почти погас, в гостиной тьма.
— У Добби ваша сова, сэр! — раздался писклявый голос.
— Добби? — прохрипел Гарри, вглядываясь в темноту. Добби, домовый эльф, стоял у стола, где Гермиона оставила полдюжины вязаных шапок. Его большие остроконечные уши торчали, кажется, из-под полной коллекции шапок, сотворенных Гермионой: одна на другой, одна на другой, так что голова удлинилась на два или три фута, и на самом верхнем помпоне, мирно ухая, сидела совершенно здоровая Букля.
— Добби вызвался отнести Гарри Поттеру сову, — с обожанием на лице пропищал эльф. — Профессор Граббли-Дерг говорит, что она в полном здравии, сэр.
Он отвесил глубокий поклон, ткнувшись карандашным своим носом в вытертый коврик, а Букля возмущенно ухнула и перепорхнула на подлокотник кресла.
— Спасибо, Добби!
Гарри гладил Буклю по голове и моргал, пытаясь прогнать видение двери... уж больно оно было ярким. Присмотревшись к Добби, он обнаружил, что на эльфе к тому же несколько шарфов и без счета носков — ноги похожи на тумбы.
— Ты что же, всю одежду забрал, которую оставляет Гермиона?
— О нет, сэр, — радостно сообщил эльф. — Добби b для Винки брал.
— Как поживает Винки?
— Винки по-прежнему выпивает, сэр, — печально ответствовал эльф, потупив круглые зеленые глаза, большие, как теннисные мячики. — И совсем не интересуется одеждой, сэр Гарри Поттер. Как и остальные домовые эльфы. Никто из них больше не хочет прибирать в башне Гриффиндора, когда всюду рассованы шапки и носки. Они находят это оскорбительным, сэр. А Добби не возражает, сэр, он всегда надеется повстречать Гарри Поттера, и сегодня ночью, сэр, его желание сбылось! — Добби снова отвесил поклон. — Но сэр Гарри Поттер, кажется, опечален, — продолжал он, выпрямившись и робко глядя на собеседника. — Добби слышал, как он разговаривал во сне. Гарри Поттер видел плохой сон?
— Не самый плохой, — сказал Гарри, зевнув и протирая глаза. — Бывали похуже.
Добби наставил на него свои зеленые шары. Потом, свесив уши, сказал с чувством:
— Добби очень хотел бы помочь Гарри Поттеру, потому что Гарри Поттер освободил Добби, и теперь Добби гораздо, гораздо счастливее.
Гарри улыбнулся:
— Помочь ты не в силах, Добби, но спасибо за предложение.
Он нагнулся и подобрал книгу по зельям. Завтра надо дописать. Он закрыл книгу, при этом тусклый огонь камина осветил белые рубцы на тыльной стороне руки — следы отсидок у Амбридж...
— Подожди-ка, Добби. Кое с чем ты можешь мне помочь, — медленно проговорил он.
Эльф радостно обернулся:
— Только скажите, сэр Гарри Поттер!
— Мне надо подыскать место, где могли бы упражняться в защите от Темных искусств двадцать восемь человек — и так, чтобы не знали преподаватели. Особенно, — рука его сама собой сжалась на книге, — профессор Амбридж.
Он ожидал, что улыбка исчезнет с лица эльфа и уши повиснут; ожидал услышать в ответ, что это невозможно или что Добби попробует поискать, хотя надежды на успех мало. Но, к его удивлению, Добби подпрыгнул, весело тряхнул ушами и хлопнул в ладоши.
— Добби знает чудесное помещение, сэр! Добби услышал о нем от других эльфов, когда прибыл в Хогвартс. Оно называется Комната Так-и-Сяк, сэр, иначе — Выручай-комната.
— Почему? — полюбопытствовал Гарри.
— Потому что в эту комнату можно войти, только когда по-настоящему в ней нуждаешься. Иногда она есть, а иногда ее нет, но когда она появляется, то обставлена так, как требуется нуждающемуся. Добби воспользовался ей, — с виноватым видом сказал эльф, понизив голос, - когда Винки сильно напилась. Он спрятал ее в Выручай-комнате и нашел там опохмелители от сливочного пива и хорошую кровать размера эльф, на которой Винки отсыпалась. И Добби знает, сэр, что мистер Филч нашел там чистящие средства, когда у него кончился запас, и...
— И если вам очень нужно в туалет, — перебил Гарри, вспомнив, что сказал на прошлогоднем Святочном балу Дамблдор, — она будет уставлена ночными горшками?
— Добби полагает, что да, — серьезно ответил эльф. — Это весьма удивительная комната.
— Сколько народу о ней знает?
— Очень мало, сэр. Люди натыкаются на нее, когда очень нужно, но потом не могут ее найти — им невдомек, что она всегда есть и только ждет, когда ее призовут на службу.
— Блестяще, если так. — Сердце у Гарри забилось учащенно. — То, что нужно, Добби. Когда ты мне ее покажешь?
— В любое время, сэр Гарри Поттер, — сказал Добби, обрадованный его энтузиазмом. — Если хотите, можно пойти сейчас же!
Гарри подмывало так и сделать. Он уже приподнялся из кресла, чтобы бежать в спальню за мантией-невидимкой, но тут впервые у него в ушах зазвучал тихий голос, очень похожий на голос Гермионы: «Опрометчиво». Все-таки час был поздний, и он очень устал.
— Не сегодня, — сказал он скрепя сердце. — Это серьезное дело. Я не хотел бы напортачить. Надо все хорошенько продумать. Слушай, ты можешь для начала сказать мне, где именно находится эта Выручай-комната и как туда попасть?
* * *
По раскисшим огородам они шлепали на сдвоенную травологию; ветер раздувал и трепал их мантии. Речь профессора Стебль была едва слышна — дождь барабанил по крыше теплицы так, что граду впору позавидовать.
Буря продолжалась и после обеда; уход за магическими существами перенесли с воздуха в свободный класс на втором этаже, а в обед, к всеобщему облегчению, Анджелина объявила членам команды, что тренировка отменяется.
— Отлично, — тихо сказал ей в ответ Гарри, — нашлось место для первого занятия по защите. Сегодня в восемь, восьмой этаж, напротив гобелена с Варнавой Вздрюченным, которого лупят тролли. Можешь передать Кэти и Алисии?
Она слегка удивилась, но пообещала известить остальных. Гарри набросился на сосиски с пюре. Оторвавшись на секунду, чтобы взять тыквенный сок, он увидел, что на него смотрит Гермиона.
— Что? — спросил он с полным ртом.
— Затеи Добби не всегда безопасны. Помнишь, он оставил тебя без костей в руке?
— Эта комната — не просто дикая выдумка Добби; Дамблдор тоже знает о ней, он сказал при мне на Святочном балу.
Лицо у Гермионы посветлело:
— Дамблдор сказал о ней?
— Вскользь. — Гарри пожал плечами.
— А, тогда хорошо, — бросила она и больше не возражала.
Большую часть дня они с Роном разыскивали ребят, записавшихся в «Кабаньей голове», чтобы сообщить им место встречи. Гарри был несколько огорчен тем, что Чжоу и ее подругу нашла Джинни, а не он; но к концу ужина все двадцать пять человек, пришедших в «Кабанью голову», были оповещены.
В половине седьмого Гарри, Рон и Гермиона вышли из гостиной; у Гарри в руке был старый лист пергамента. Пятикурсникам дозволялось ходить до девяти часов, но все трое, поднимаясь на восьмой этаж, нервно озирались.
— Стоп, — сказал Гарри, когда они одолели последний марш лестницы. Он развернул пергамент, постучал по нему волшебной палочкой и произнес: — Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость.
На пустом листе появилась карта Хогвартса. Черные точки с именами показывали, где находятся разные люди.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |