Его сердце упало. Он не добавил сиропа чемерицы. Просто варил семь минут, а потом перешел к четвертому пункту инструкции.
— Вы сделали все, что написано в третьем пункте, Поттер?
— Нет, — очень тихо ответил Гарри.
— Простите, я не расслышал.
— Нет, — повторил Гарри громче. — Я забыл про чемерицу.
— Я знаю, что вы про нее забыли, Поттер, и это означает, что ваша работа яйца выеденного не стоит. Эвнеско!
Приготовленное Гарри зелье исчезло; он, как дурак, стоял над пустым котлом.
— Тех из вас, кто справился с чтением инструкции, прошу наполнить вашим зельем колбу, снабдить ее наклейкой с разбочиво написанными именем и фамилией и поставить на мой стол для проверки, — сказал Снегг. — Домашнее задание на четверг: двенадцать дюймов пергамента о свойствах лунного камня и его использовании в зельеварении.
В то время как все кругом наполняли колбы, Гарри, кипя, собирал вещи. Разве у него получилось хуже, чем у Рона, чье зелье теперь воняло тухлыми яйцами, или у Невилла, который довел его до консистенции свежего цементного раствора и вынужден был отскабливать от котла? Тем не менее только он, Гарри, получит за сегодняшнюю работу нулевую оценку. Он сунул волшебную палочку обратно в сумку и тяжело опустился на стул, а остальные между тем наливали зелье в колбы, затыкали их пробками и приносили Снеггу. Когда прозвенел наконец звонок, Гарри первым двинулся прочь из подземелья, и к тому времени, как Рон и Гермиона пришли в Большой зал, он уже приступил к обеду. Потолок в зале приобрел за утро еще более хмурый оттенок серого цвета. В высокие окна хлестал дождь.
— Страшная несправедливость со стороны Снегга, — принялась утешать его Гермиона, сев рядом и положив себе картофельной запеканки с мясом. — Твое зелье уж во всяком случае было лучше, чем у Гойла. Когда он налил его в колбу, она разлетелась на куски, и мантия у него загорелась.
Ничего нового, — сказал Гарри, не поднимая глаз от тарелки, - Разве Снегг был когда-нибудь ко мне справедлив?
Вопрос остался без ответа. Все трое знали, что сильнейшая взаимная неприязнь между Снеггом и Гарри началась с той минуты, когда Гарри впервые переступил порог Хогвартса.
А я была почти уверена, что в этом году он не будет так зверствовать, — сказала Гермиона с недоумением. — Потому что... ну, вы понимаете... — Она огляделась по сторонам; и справа и слева от них было по нескольку пустых стульев, и мимо стола никто не проходил. — Теперь, когда он в Ордене...
Какая разница-то? Поменяла поганка пятна... — глубокомысленно проговорил Рон. — Я всегда считал, что у Дамблдора не все дома, если он доверяет Снеггу. Где доказательства, что он и вправду перестал работать на Сами-Знаете-Кого?
— Я думаю, у Дамблдора хватает доказательств, пусть даже он не делится ими с тобой, Рон, — резко отозвалась Гермиона.
— Знаете что, заткнитесь вы оба, — устало сказал Гарри, когда Рон открыл рот, чтобы ответить. Гермиона и Рон так и застыли с обиженными лицами. — Надоело вас слушать. Вечно друг с другом цапаетесь, сил больше нет.
И, не доев запеканку, он рывком перекинул сумку через плечо и пошел от них прочь.
Он двинулся вверх по мраморной лестнице, шагая через две ступеньки, навстречу потоку школьников, торопившихся на обед. Злость, которая так внезапно в нем вспыхнула, еще не догорела, и ошеломленный вид Рона и Гермионы, чьи лица все еще стояли у него перед глазами, доставлял ему немалое удовлетворение. «Поделом, — думал он, — самое время им заткнуться... только и делают, что лаются... кто угодно на стенку от этого полезет...»
На лестничной площадке он миновал большой портрет сэра Кадогана, рыцаря. Сэр Кадоган выхватил меч и яростно замахнулся на Гарри, по тот не удостоил его внимания.
— Назад, мерзкий пес! Встань передо мной и сразись! — раздался приглушенный забралом вопль сэра Кадогана, но Гарри просто прошел мимо, а когда рыцарь попытался последовать за ним и вбежал в соседнюю картину, его отогнал изображенный на ней большой и сердитый волкодав.
Оставшуюся часть большой перемены Гарри просидел один под люком, который вел на вершину Северной башни. Неудивительно, что после звонка он первым поднялся по серебряной лесенке в класс Сивиллы Трелони.
Из школьных предметов, не считая зельеварения, прорицания нравились Гарри меньше всего — главным образом потому, что профессор Трелони имела обыкновение раз в несколько уроков предсказывать его, Гарри, безвременную смерть. Очень худая, в несколько слоев закутанная в шали, поверх которых блестели бесчисленные бусы и цепочки, она благодаря очкам, многократно увеличивавшим глаза, всегда напоминала Гарри какое-то насекомое. Сейчас она раскладывала по круглым столикам на тонких ножках, которыми был заставлен класс, потертые книги в кожаных переплетах. Лампы, обмотанные шарфами, и еле теплящийся камин, от которого шел тяжелый приторный аромат, давали такой тусклый свет, что она, судя по всему, не заметила, как он влез и уселся в темном углу. За последующие пять минут подтянулись остальные ученики. Рон, поднявшись через люк, внимательно огляделся, увидел Гарри и двинулся прямо к нему — вернее, настолько прямо, насколько можно было среди всех этих столиков, стульев и пухлых пуфов.
— Мы с Гермионой кончили ругаться, — сообщил Рон, садясь около Гарри.
— Поздравляю, — проворчал Гарри.
— Но Гермиона считает, что было бы очень мило, если бы ты перестал срывать на нас злость, — сказал Рон.
— Я не...
— Я просто передаю тебе ее слова, — перебил его Рон. — Но я с ней согласен. Если Симус и Снегг тебя обижают, то при чем тут мы?
— Я и не говорю, что...
— Здравствуйте, — сказала профессор Трелони своим обычным голосом — глухим, потусторонним, и Гарри осекся, снова чувствуя и раздражение, и легкий стыд. — Добро пожаловать в новом учебном году на урок прорицаний. Все каникулы я, конечно, внимательно следила за вашими судьбами, и мне приятно видеть, что вы благополучно вернулись в Хогвартс — о чем я, разумеется, знала заранее.
На столах перед вами лежат экземпляры «Оракула СНОВ» Иниго Имаго. Толкование сновидений — важнейший способ заглянуть в будущее, и вполне вероятно, что наше владение этим разделом ясновидения будет проверено на экзаменах по СОВ. Хотя, конечно же, я не считаю, что экзаменационные успехи или неудачи играют какую-либо роль, когда речь идет о священном искусстве прорицания. Для тех, у кого есть Зрячее Око, оценки и аттестаты значат очень мало. Но, поскольку директор считает нужным подвергнуть вас экзаменационным испытаниям...
Она позволила голосу мягко сойти на нет, давая всем понять, что, по мнению профессора Трелони, ее предмет выше таких пошлых материй, как экзамены.
— Откройте, пожалуйста, предисловие и прочтите, что Имаго пишет об искусстве толкования сновидений. Затем разбейтесь на пары и, пользуясь «Оракулом снов», попробуйте истолковать самые последние сновидения друг друга. Приступайте.
Хорошего в этом уроке было только то, что он был одинарный, а не сдвоенный. К тому времени, как они кончили читать предисловие, на толкование сновидений осталось от силы минут десять. За столиком по соседству с Гарри и Роном пару составили Дин и Невилл, и Невилл немедленно пустился в пространное описание кошмара, где фигурировала выходная шляпа его бабушки, нахлобученная на гигантские ножницы. А Гарри с Роном сидели и мрачно смотрели друг на друга.
— Я снов никогда не запоминаю, — сказал Рон, — так что давай ты.
— Хоть один-то ты должен помнить, — раздраженно отозвался Гарри.
Он никому не собирался пересказывать свои сновидения. Что означает его обычный кошмар с кладбищем, он и так прекрасно знал, ему не нужны были для истолкования ни Рон, ни профессор Трелони, ни дурацкий «Оракул снов».
— Кажется, прошлой ночью мне приснилось, что я играю в квиддич, — сказал Рон, наморщив лицо в попытке вспомнить получше. — Ну, и что, по-твоему, это значит?
— Может быть, то, что тебя сожрет какая-нибудь гигантская зефирина, — предположил Гарри, листая «Оракул» без всякого интереса. Выискивать в «Оракуле» фрагменты сновидений было очень скучно, и домашнее задание, состоявшее в том, чтобы месяц вести дневник сновидений, радости не добавило. Когда прозвенел звонок, Гарри и Рон первыми полезли вниз. Рон при этом громко ворчал:
— Это же надо — сколько всего назадавали! Бинс — письменную работу в полтора фута длиной о войнах с великанами, Снегг — фут об использовании лунного камня, а теперь ещё Трелони — месячный дневник сновидений! Значит, правду сказали Фред и Джордж про год перед СОВ. Если еще теперь эта Амбридж что-нибудь задаст...
Когда они вошли в класс защиты от Темных искусств, профессор Амбридж уже сидела за учительским столом.
На ней была та же, что и вчера вечером, пушистая розовая кофточка, макушку увенчивал черный бархатный бант. Невольно Гарри опять пришла на ум большая муха, по глупости усевшаяся на голову крупной жабе.
В классе все старались вести себя тихо: профессор Амбридж была пока что величиной неизвестной, и никто не знал, насколько строгим ревнителем дисциплины она окажется.
— Здравствуйте! — сказала она, когда ученики расселись по местам.
Несколько человек пробормотали в ответ:
— Здравствуйте.
— Стоп-стоп-стоп, — сказала профессор Амбридж. — Ну нет, друзья мои, это никуда не годится. Я бы просила вас отвечать так: «Здравствуйте, профессор Амбридж». Ещё раз пожалуйста. Здравствуйте, учащиеся!
Здравствуйте, профессор Амбридж! — проскандировал класс.
— Вот и хорошо, — сладким голосом пропела профессор Амбридж. — Ведь совсем нетрудно, правда? Волшебные палочки уберем, перья вынем.
Услышав это, многие обменялись угрюмыми взглядами. Ни разу еще интересный урок не начинался с приказа убрать волшебные палочки. Гарри засунул свою в сумку и вынул перо, чернила и пергамент. Профессор Амбридж, наоборот, достала из сумки волшебную палочку, которая была необычно короткой, и резко постучала ею по классной доске, где тут же возникли слова:
Защита от Темных искусств. Возвращение к основополагающим принципам.
— Отмечу для начала, что до сих пор ваше обучение этому предмету было довольно-таки отрывочным и фрагментарным. Не правда ли? — сказала профессор Амбридж, повернувшись к классу лицом и аккуратно сложив руки на животе. — Постоянно менялись учителя, и не все они считали нужным следовать какой-либо одобренной Министерством программе. Результатом, к сожалению, явилось то, что вы находитесь гораздо ниже уровня, которого мы вправе ожидать от вас в год, предшествующий сдаче СОВ.
Вам, однако, приятно будет узнать, что эти недостатки мы теперь исправим. В нынешнем учебном году вы будете изучать защитную магию по тщательно составленной, теоретически выверенной, одобренной Министерством программе. Запишите, пожалуйста, цели курса.
Она опять постучала по доске. Слова, которые на ней были, исчезли, и взамен появилось:
ЦЕЛИ КУРСА:
1. Уяснение принципов, лежащих в основе защитной магии.
2. Умение распознавать ситуации, в которых применение защитной магии допустимо и не противоречит закону.
3. Включение защитной магии в общую систему представлений для практического использования.
Пару минут в классе раздавался только шорох перьев о пергамент. Когда все списали три поставленные профессором Амбридж цели курса, она спросила:
— У всех ли есть экземпляры «Теории защитной магии» Уилберта Слинкхарда?
По классу пробежало глухое утвердительное бормотание.
— Мне кажется, надо попробовать еще разочек, — сказала профессор Амбридж. — Когда я задаю вопрос, ответ я хотела бы слышать в такой форме:
«Да, профессор Амбридж» или «Нет, профессор Амбридж». Итак: у всех ли есть экземпляры «Теории защитной магии» Уилберта Слинкхарда?
— Да, профессор Амбридж, — хором ответили ученики.
— Хорошо, — сказала профессор Амбридж. — Теперь попрошу вас открыть пятую страницу и прочесть первую главу — «Основы для начинающих». От разговоров можно воздержаться.
Профессор Амбридж отошла от доски и, сев за учительский стол, стала наблюдать за классом своими выпуклыми жабьими глазами. Гарри начал читать «Теорию защитной магии» с пятой страницы.
Это было неимоверно скучно — нисколько не лучше, чем слушать профессора Бинса. Гарри пытался сосредоточиться, но ничего не получалось. Вскоре он обнаружил, что вот уже который раз принимается за одну и ту же фразу, но не может продвинуться дальше первых пяти-шести слов. Так прошло несколько безмолвных минут. Рядом с ним Рон рассеянно крутил в пальцах перо, глядя в одну точку на странице. Гарри перевел взгляд направо — и удивился настолько, что оцепенения как не бывало. Гермиона свой экземпляр «Теории защитной магии даже не открыла. Подняв руку, она сверлила глазами профессора Амбридж.
Гарри не мог припомнить случая, чтобы Гермиона отлынивала от предписанного педагогами чтения, да и вообще чтобы она воспротивилась соблазну открыть какую бы то ни было лежащую перед ней книгу. Он сделал вопросительное лицо, но она еле заметно покачала головой, давая понять, что не намерена вступать в разговоры, и продолжала пристально смотреть на профессора Амбридж, которая столь же упорно глядела в другую сторону.
Но спустя еще несколько минут Гарри был уже не единственным, кто уставился на Гермиону. Глава, которую им велено было читать, оказалась такой нудной, что все больше и больше народу вместо того, чтобы продираться сквозь «Основы для начинающих», принималось наблюдать за молчаливыми стараниями Гермионы привлечь к себе внимание профессора Амбридж.
Когда больше половины класса уже смотрело не в книгу, а на Гермиону, профессор Амбридж решила, что не может больше делать вид, будто ничего не происходит.
— Вы хотите задать вопрос по поводу главы, милая моя? — спросила она Гермиону, как будто только что ее заметила.
— Вопрос, но не по поводу главы, — ответила Гермиона…
— Видите ли, сейчас мы читаем, — сказала профессор Амбридж, обнажив мелкие острые зубки. — Все прочие неясности мы можем разрешить с вами в конце урока.
— Мне неясны цели вашего курса, — сказала Гермиона. Профессор Амбридж вскинула брови.
— Ваше имя, будьте добры.
— Гермиона Грейнджер.
— Видите ли, мисс Грейнджер, цели курса, как мне кажется, должны быть совершенно понятны, если прочесть их внимательно, — нарочито ласковым голосом сказала профессор Амбридж.
— Мне они непонятны, — отрезала Гермиона. — Там ничего не говорится об использовании защитных заклинаний.
Последовала короткая пауза, во время которой многие ученики, наморщив лбы, перечитывали три цели курса, все еще остававшиеся на доске.
— Об использовании защитных заклинаний? — повторила профессор Амбридж с малюсеньким смешком. — Что-то я не могу представить себе ситуацию в этом классе, мисс Грейнджер, когда вам понадобилось бы прибегнуть к защитному заклинанию. Или вы думаете, что во время урока на вас кто-то может напасть?
— Мы что, не будем применять магию? — громко спросил Рон.
— На моих уроках желающие что-либо сказать поднимают руку, мистер...
— Уизли, — сказал Рон, выбрасывая руку в воздух.
Профессор Амбридж, чуть расширив улыбку, повернулась к нему спиной. Мигом Гарри и Гермиона тоже вскинули руки. На секунду задержав на Гарри взгляд выпуклых глаз с кожистыми мешками, профессор Амбридж обратилась к Гермионе:
— Да, мисс Грейнджер. Вы хотите еще что-нибудь спросить?
— Хочу, — сказала Гермиона. — Не в том ли весь смысл защиты от Темных искусств, чтобы научиться применять защитные заклинания?
— Вы кто у нас, мисс Грейнджер, эксперт Министерства по вопросам образования? — спросила профессор Амбридж все тем же фальшиво-ласковым тоном.
— Нет, но...
— Тогда, боюсь, ваша квалификация недостаточна, чтобы судить, в чем состоит «весь смысл» моих уроков. Новая учебная программа разработана волшебниками постарше и поумнее вас. Вы будете узнавать о защитных заклинаниях безопасным образом, без всякого риска...
— Ну, и какой от этого толк? — громко спросил Гарри. — Если на нас нападут, то совсем не таким образом, не безо...
— Руку, мистер Поттер! — пропела профессор Амбридж.
Гарри выбросил вверх кулак. И опять профессор Амбридж мгновенно отвернулась от него — но тут поднялось еще несколько рук.
Ваше имя, будьте добры, — сказала профессор Амбридж Дину.
Дин Томас.
Итак, мистер Томас?
— Я согласен с Гарри, заявил Дин. — Если на нас нападут, без риска не обойдется.
Я вынуждена повторить, сказала профессор Амбридж, улыбаясь Дину выводящей из терпения улыбкой. — Вы что ожидаете нападения во время моего урока?
— Нет, но...
Профессор Амбридж перебила его.
— Я бы не хотела подвергать критике порядки, установленные в этой школе, — сказала она, растягивая большой рот в улыбке, которой очень трудно было верить, — но вы в этом классе испытали воздействие весьма безответственных волшебников, поистине безответственных. Не говоря уже, — она издала недобрый смешок, — о чрезвычайно опасных полукровках.
— Если вы о профессоре Люпине, — возмутился Дин, — то он был самым лучшим...
— Руку, мистер Томас! Разрешите продолжить. Вас познакомили с заклинаниями, которые слишком сложны для вашей возрастной группы и потенциально представляют смертельную опасность. Вас запугали, внушая, будто вам следует со дня на день ждать нападения Темных сил...
— Ничего подобного, — сказала Гермиона, — мы просто...
— Ваша рука не поднята, мисс Грейнджер! Гермиона подняла руку. Профессор Амбридж отвернулась от нее.
— Насколько я знаю, мой предшественник не только произносил перед вами запрещенные заклятия, но и применял их к вам.
— Он оказался сумасшедшим, разве не так? — горячо возразил Дин. — И даже от него мы массу всего узнали.
— Ваша рука не поднята, мистер Томас! — проверещала профессор Амбридж. — По мнению Министерства, теоретических знаний будет более чем достаточно для сдачи вами экзамена, на что, в конечном счете, и должно быть нацелено школьное обучение... Ваше имя, будьте добры? — спросила она, глядя на Парвати, чья рука только что взлетела вверх.
— Парвати Патил. Разве на экзамене по защите от Темных искусств не будет ничего практического? Мы не должны будем показать, что умеем применять контрзаклятия и тому подобное?
— При хорошем владении теорией не будет никаких препятствий к тому, чтобы вы под наблюдением, в экзаменационных условиях использовали некоторые заклинания, — либеральным тоном сказала профессор Амбридж.
— Без всякой практики, без тренировки? — спросила Парвати с недоумением. — Правильно я вас поняла, что первый раз, когда нам позволят применить заклинания, будет на экзамене?
— Повторяю: при хорошем владении теорией...
— Какая польза от этой теории в реальном мире? — громко подал голос Гарри, вновь поднимая в воздух кулак.
Профессор Амбридж взглянула на него.
— Здесь у нас школа, мистер Поттер, а не реальный мир, — сказала она мягко.
— Значит, нас не будут готовить к тому, что нас ожидает вне школы?
— Ничего страшного вас там не ожидает, мистер Поттер.
— Да неужели? — спросил Гарри. Неудовольствие, которое весь день копилось у него внутри, достигло высшей точки.
— Кто, скажите на милость, будет нападать на вас и на таких же детей, как вы? — спросила профессор Амбридж отвратительным медовым голоском.
— М-м-м, дайте сообразить... — произнес Гарри издевательски-задумчивым тоном. — Может быть... лорд Волан-де-Морт?
У Рона перехватило дыхание. Лаванда Браун вскрикнула. Невилл съехал вбок со своей табуретки. Профессор Амбридж, однако, и бровью не повела. Она взглянула на Гарри с мрачным удовольствием.
— Минус десять очков Гриффиндору, мистер Поттер. Класс сидел молча и неподвижно. Одни смотрели на Амбридж, другие на Поттера.
Теперь я хотела бы сказать кое о чем прямо и откровенно.
Профессор Амбридж встала и подалась вперед, распластав по столу короткопалые ладони.
Вам внушали, будто некий темный волшебник возродился из мертвых...
Он не был мертвым, — сердито возразил Гарри, — Но что возродился — это правда!
— Мистер-Поттер-вы-уже-отобрали-у-вашего-факультета-десять-очков-невредите-тепер-самому-себе, — произнесла профессор Амбридж единым духом, не глядя на него. — Повторяю: вам было сказано, что некий Темный волшебник опять гуляет на свободе. Это ложь.
— Нет, это НЕ ЛОЖЬ! — крикнул Гарри. — Я видел его, я дрался с ним!
— Вы будете наказаны, мистер Поттер! — торжествующе воскликнула профессор Амбридж. — Завтра после уроков, в пять часов, в моем кабинете. Говорю вам всем еще раз: это ложь. Министерство магии ручается, что никакие Темные волшебники вам не угрожают. Если вы все же чем-то обеспокоены, не стесняйтесь, приходите ко мне во внеурочное время. Если кто-то тревожит вас россказнями о возродившихся Темных волшебниках, я хотела бы об этом услышать. Я здесь для того, чтобы помогать вам. Я ваш друг. А теперь будьте добры, продолжите чтение. Страница пятая, «Основы для начинающих».
Профессор Амбридж села за свой стол. Гарри, наоборот, встал. Все глаза были устремлены на него. У Симуса лицо было наполовину испуганное, наполовину восторженное.
— Гарри, не надо! — предостерегающе прошептала Гермиона, хватая его за рукав, но Гарри выдернул руку.
— Значит, по-вашему, Седрик Диггори умер сам, никто его не убивал? — спросил Гарри срывающимся голосом.
Общий судорожный вдох. Никто в классе, кроме Рона и Гермионы, еще не слышал от Гарри ничего о событиях того вечера, когда погиб Седрик. Все перевели напряженные взгляды с Гарри на профессора Амбридж, которая подняла глаза и уставилась на него уже без следа фальшивой улыбки на лице.
— Смерть Седрика Диггори была результатом несчастного случая, — холодно сказала она.
— Это было убийство, — возразил Гарри. Он чувствовал, что весь дрожит. Он почти никому еще об этом не говорил, и уж точно не говорил тридцати жадно слушающим одноклассникам. — Его убил Волан-де-Морт, и вы об этом знаете.
На лице профессора Амбридж не выразилось ровно ничего. На миг Гарри показалось, что она сейчас закричит на него. Но она промолвила своим мягчайшим, сладчайшим девчоночьим голоском:
— Подойдите-ка сюда, мой милый мистер Поттер. Отшвырнув стул ногой, он мимо Рона и Гермионы прошел к учительскому столу. Все — он чувствовал — затаили дыхание. В нем кипела такая злость, что было совершенно безразлично, чем это кончится.
Профессор Амбридж вынула из сумки маленький свиток розового пергамента, расправила его на столе, обмакнула перо в чернильницу и принялась писать записку, спиной закрывая ее от Гарри. Все молчали. Спустя примерно минуту она скатала пергамент и волшебной палочкой без шва запечатала свиток, чтобы Гарри не смог его развернуть.
— Отнесите профессору МакГонагалл, — сказала профессор Амбридж, протягивая ему свиток.
Гарри взял у нее пергамент и, не сказав ни слова, вышел из класса и хлопнул дверью. На Рона и Гермиону даже не взглянул. Крепко сжимая послание к МакГонагалл, он очень быстро пошел по коридору и, повернув за угол, налетел на полтергейста Пивза — большеротого маленького типчика, который плыл по воздуху на спине и жонглировал несколькими чернильницами.
— Фу-ты ну-ты, это же Поттер-обормоттер! — захихикал Пивз и уронил две чернильницы, которые, разбившись, забрызгали стены кляксами. Гарри едва успел отскочить.
— Да пошел ты отсюда, Пивз!
— У-тю-тю, наш обормоттер оборзел, — сказал Пивз и полетел следом за Гарри по коридору, глядя на него искоса, - Что на этот раз, мой прекрасный обормотный друг? Слышим голоса? Видим видения? Говорим на... - Пивз испустил могучий неприличный звук, — неведомых языках?
— Оставь меня в покое, тебе говорят! — заорал Гарри и метнулся вниз по ближайшей лестнице, но Пивз просто-напросто съехал рядом с ним по перилам на спине.
Зря ты, Гарри, нос задрал,
Все ты врешь, и все ты врал!
Никакой ты не герой,
А обычный псих дурной...
— ЗАТКНИСЬ!
Слева от Гарри распахнулась дверь, и с мрачным и слегка встревоженным видом из своего кабинета выглянула профессор МакГонагалл.
— Почему вы так оглушительно орете, Поттер? — резко спросила она. — И почему вы не на занятиях?
Пивз тем временем радостно хихикнул и был таков.
— Меня направили к вам, — деревянным голосом ответил Гарри.
— Направили? Как это понимать — направили?
Он подал ей записку от профессора Амбридж. Взяв пергамент, профессор МакГонагалл нахмурилась, разрезала свиток прикосновением волшебной палочки и начала читать. Глаза под прямоугольными стеклами очков двигались то вправо, то влево, и чем дальше, тем сильней они щурились.
— Пошли со мной, Поттер.
Он последовал за ней в кабинет. Дверь закрылась за ним сама собой.
— Итак, — грозно обратилась к нему профессор МакГонагалл, — это правда?
— Что правда? — спросил Гарри чуть более агрессивным тоном, чем хотел. — Профессор, — добавил он в попытке смягчить невежливость.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |