— Охмурила, значит, да ещё и при исполнении, — подъебнул я собаку, — Не влюбилась сама-то?
— Есть немножко…
— Может вам, «чё-как» погулять пока?
— Не, холодно, обещала, что летом заедем, так что с тебя причитается.
— Замётано! А ты ведь сегодня хорошее дело сделала.
— Какое?
— Из-за тебя два человека пить бросили…
Марина дремала. Кошка балдела. Собака романтически молчала, думая видимо о лете. Ёлки не было.
Выехав на трассу я не спеша развернулся и взял курс домой. Надо было торопиться, если стемнеет, то точно ни хера не найти будет. А может и к лучшему, расхотелось мне рубить!
Вскоре меня тормознул гаишник. Предполагая обычное вымогательство перед новым годом я негромко ругнулся сквозь зубы. Кошка привычно повела ухом во сне. В принципе меня нахлобучивать было не за что, но время терять не хотелось. Перепрыгивая через снег, смёрзшийся у обочины в небольшие горные хребты, ко мне приближался гаишник. Шапка была лихо сдвинута на затылок. Пару раз он чуть не наебнулся.
— Слы, зёма, тут такая канитель, горючка ёк, своих никого, на дороге этой бляцкой, похоже, хуй не ночевал, — обрушил он на меня свой словарный запас. Вся живность, включая Марину вынырнула из сна и уставилась на эту суету.
— У меня дизель.
— Ох бляха муха, — зачесал он затылок и заметив Марину всё таки поправился, — Пардон!
Я вежливо ждал. Наконец гаишник, видимо проведя нехуйовую рекогносцировку своего серого вещества, предложил другое решение.
— Зёма, ты меня подбрось до поста, а то я без связи тут…
И спохватившись добавил:
— С наступающим вас, япона мать!
Делать нечего, пришлось подвозить. Всё таки новый год.
— У какой барбос!
— Садитесь, не съест.
— Да я сам сейчас кого хошь сожру. Понимаешь, часа два уже тут скачу. Не согреться. С утра не жрал, а на холоде сами понимаете…
— И, что, кроме нас ни кого на дороге? Удивлённо спросил я.
— Да на дороге то я минут двадцать, а так всё по лесу шоркался.
— А в лес то тебе на кой? Я незаметно перешёл на «ты».
— Да за ёлками маханул. Ещё летом присмотрел тут. Знак мы вывешивали периодически, ну и дежурили, так сказать «за превышение»…
Я только покачал головой.
— Ёлки то срубил.
— А как же!
У меня стал созревать коварный план.
— Далеко до твоего поста?
— Километров пятнадцать, дорога только дрянь, меня, пока ехал, два раза кидануло, — он осторожно, косясь на собаку пытался устроиться поудобнее, — Правда я на летней…
— Гнать не будем тогда, — сбавляя скорость ответил я, — Там у меня на задней полке пакет, согреться не хочешь?
— Водка?
— Вискарь!
— Ух ты. Прямо точно новый год.
— Стаканы там же. Пластиковые правда. А! И шоколадка ещё где то должна быть. Марин, глянь в «бардаке».
Та подозрительно косясь на меня, чего это я расщедрился, достала закусон и протянула гайцу.
Тот уже, маханув в два приёма грамм сто, бодро захрустел шоколадом. Такая видать у них натура, хозяйская — подумалось мне.
— А я вот тут женился недавно, — начал он ни с того ни с сего.
Смотрю собака мне в зеркало подмигивает, мол, поняла уже что к чему.
— Ну и как? Спросил я не оборачиваясь, дорога и впрямь была паршивая.
— Да как? — гаец задумался, потом выпил ещё, — Да ни как!
Собака рыкнула. Судя по тому как кошка вскочила выгнув спину то позвала именно её.
— Ух ты, ещё и кошара! Ну у вас тут прямо зоопарк!
Кошка выразительно глянув на меня перепрыгнула к собаке.
«Ну всё, пиздец гайцу» почему то весело подумал я.
Тем временем наш пассажир «поплыл». Видимо мороз и голод сыграли с ним плохую шутку. Расстегнув куртку, он продолжил беседу:
— Я ведь, бляха муха, не только на своей свадьбе побывал. Приглашали меня, бывало, и друзья-товарищи. Даже подруги приглашали. Зачем? Ни тогда, по молодухе, понять не мог, ни теперь тем более.
Всё это стало походить на театр одного актёра, гаец рассказывал повернувшись к животным, отчаянно жестикулируя и корча всевозможные рожи. Те сидели и с трудом, я это спиной чувствовал, сдерживались, кабы чё не пиздануть.
— Но одна была непруха, — продолжал гаец, — Драки не было. Не везло ни хуя. Я как воспитанный на традициях вековых, был уверен, что если свадьба, то непременно кто-то кому-то должен ебач своротить. Такое вот у меня было социалистическое воспитание. Теперешней молодёжи не понять. Романтика пятилеток. Смычка стройотрядов. Догнать и перегнать. Последнее естественно про самогон. Стоп машина, отвлёкся как хуевый танцор на пиздину-балерину. Короче если позагибать пальцы рук и ног, то из всего этого грибкового великолепия символизирующего свадьбы, на которых я отметился как гость, ни одна из них не была омрачена мордобоем. И как-то я уже махнул на это всё рукой, (если уж с коммунизмом проебали, что уж тут об такой херне печалиться), как забросила меня судьба в один ничем неприметный городок. Надо сказать, что и оказался то я там хуй знает по чему. Типа на спор, кто дальше по пьянке на паравозе уедет. Молодость! Ну и я как мудак победил. Но не из-за решимости и воли к победе, а пьяный был в сосиску. И весь свой победный марафон хрючил как свинья, распугивая мерзким храпом культурных пассажиров. И даже майка в те минуты была у меня ни хуя не жёлтая. До сих пор помню минуту пробуждения. Открываю глаза — свет и тошнота. Закрываю — тошнота и потеря ориентации (в пространстве!). Отсюда делаю вывод, что в начале времён была только тошнота, и так боженьке видимо хуево было, что он единым порывом всю эту канитель земную и отрыгнул вместе с палёной водкой. Ну он то отрыгнул и забыл, ему можно, а мне на перрон пиздовать как на голгофу. И только там уже родил и я свою маленькую вселенную.
Я признаться сам охуел от такого изложения материала. В гайце явно пропадал актёр с писателем.
— Опять увлёкся, лиричное, *ля настроение. Ну хули, стою как Гойко Митич. Торжественно и качаясь. По сторонам смотрю. Смотрел, смотрел, и, наконец, махнув рукой, побрёл в направлении вокзала. Шаг мой был тяжёл а думы ваще неподъёмные. Есть в градостроительстве такой термин — архитектурная доминанта. Она ещё в музыке тоникой называется.
(Тут я, уже не выдержав, заржал)
— Так вот эта самая доминанта моих мыслей была такова: «На хуя мне этот блудняк!!!» и без всякой музыки. Карманы вывернул, они висят как уши у кролика. Пустые. До дна. А какого хера я хотел? За что пил, то и получил. В пизду Максима Горького!
Тут его речь прервала икота. Которую он победил хорошей порцией алкоголя.
— И станция ещё так называлась! Дно! Во бля бывает же. Хуйня к хуйне, и мы в говне!
После минутной слабости принял решение и потом просто сел в первый паравоз до Питера. Собственно к чему вся эта история то.
Гаец явно забыл к чему вёл свой рассказ.
— А! Вот на обратной дороге я познакомился с кренделем, ехавшим к корешу на свадьбу. Ехал он из приличных ебеней. Всю дорогу естественно пил, и планка у него периодически падала. Но меня он похмелял исправно. Выслушав мою побасенку, проникся чувством сострадания и твёрдо решил, что к его корешу на свадьбу мы в месте должны идти. Единым фронтом. А если я ещё и подруг боевых организую, городских и начитанных, чтоб семечки не лузгали, то ваще миру — мир, богдану — титомир. Ясен пень подруг я ему пообещал безотказных, как трёхлинейки.
— Чё страшные такие? — кошка не вытерпела, но ни кто! Кроме меня это не заметил.
— Да не, пиздатые бабцы! Кое как добрались мы до дома, — продолжал гаец, — Вскрыв заначку, я честно вернул всё, что он на меня потратил в паровозе, и начал вызванивать «пиздатых бабцов». Ну и в результате завалились мы на эту свадьбу…
Гаец уже окончательно потерял нить.
— Ну и?
Я решил не сбавлять темпа повествования.
— Там я и подрался…
Гаец спёкся. Он так и уснул откинув голову с пустым стаканом в руке. А жаль, рассказ его меня повеселил. И резко развернув машину, я погнал назад. Главное, чтоб этот генерал свадебный не проснулся.
— Давай, бери след, где он эти ёлки спрятал, — подлетая к одинокой гаишной машине сказал я собаке. Марина удивлённо обернулась, но собаченция не моргнув глазом выскочила и поскакала в лес. Я за ней. Ёлки нашлись мгновенно. Я загрузил их в багажник. Благо он у меня большой. Отдельно постарался положить приглянувшуюся мне.
— Кесарю — кесарево, слесарю — слесарево. — пробормотал я. Собака одобрительно глянула на меня и тихо, чтоб не слышала Марина, (заднюю дверь я уже закрыл) сказала:
— Ну ты стратег!
— Не те ребята! Гордо отвечал я.
До поста гаишник так и не проснулся. Я бодро забежал в стеклянный аквариум где уже явно витал запах алкоголя.
— С наступающим! Гляньте, не ваш там у меня?
Гаишники подозрительно косясь всё же пошли со мной.
— Ох ты, а мы уж думали пропал без вести! — заржали они. — Где ты его нашёл такого?
— На дороге, где ж ещё. Забирайте и ещё там две ёлки ваши.
— Ух ты, вот спасибо!
Кое как, под руки, они отволокли его к себе. Я выложил прямо на обочину пару ёлочек. Подбежал гаишник.
— Спасибо тебе, выручил! Если, что, ну там, проблемы, заезжай, поможем! И с наступающим!
Я тоже поздравил его и, сев за руль, наконец то улыбнулся. Хорошо, когда под новый год случается что-то хорошее. Хотя смутно мне всё же казалось, что что-то я забыл. И только уже приехав домой и валясь от усталости вспомнил, что термос с горячим чаем остался в машине и колбасы мы так и не купили.
Но это уже другая история…
* * *
…Граждане провожающие! — противно загнусила проводница — Поезд отправляется через пять минут! Просьба освободить вагоны!..
…Мариш, ты, это, давай аккуратней. Родителям привет передавай… Я, мы… тут скучать будем!
…Да не волнуйся ты! Погощу пару недель. А то потом когда?… Пеленки, распашонки… Ладно, веди себя хорошо! Не безобразничай особо! Зверей береги!…
…Проводница в форменной шапочке махнула сигнальным флажком, скорый поезд фыркнул, загудел…
Провожающие отошли от края платформы…
Я еще раз послал Марине воздушный поцелуй, помахал и нарисовал в воздухе сердечко…
…Без Марины в квартире было как-то уже непривычно и пусто…
Достал из холодильника бутылку вискаря, махнул из горла залпом, зажевал долькой лимона. Закурил. На душе хево как-то…
— Ну что раскис-то? — кошка смастерила наигранно заботливую физиономию: — так и будешь сидеть с прокисшей рожей, как буд-то лимон сожрал!
Я только рукой махнул, что с них, только подъе&нуть и могут…
— Может, на охоту махнём? — собака голос подала.
— А ты охотится-то умеешь? — уточняю.
— Да научусь, говно вопрос! — собака не сдаётся.
— На охоту, и ниибт! — поддакнула кошка.
Опять Затевахина и «В мире животных» насмотрелись… Или, что за крендель, там, охотничьи байки вещает?
О кей, милые вы мои! Нищему собраться — только пояс повязать…
Тем более, что у меня ни ружья, ни палатки…
— Для начала — собака информирует — поллитра возьми и к Димону сгоняй, он же вроде в вашем шалмане заядлый охотник.
— Ну-ну, хороши советчики! Я ж с поллитром могу и зависнуть… И, бись она конем, ваша охота!!!
— Слышь, не парься, всё продумано! Мы же с тобой пойдем! — собака как всегда, умеет обрадовать.
— Всё под контролем, не ссы! — кошка поддакивает.
— Ну, зае$ись, — говорю, — вас мне только не хватало! Куклачев, бл, на выезде, дубль три тысячи восемьсот пятьдесят три…
— Ну, где ……пятьдесят три, там и пятьдесят четыре! — это уже хором проорали мои зверюги.
— Ну что с вами делать, пошли уж…
Димон был моим приятелем еще со школы. Высокий, полноватый, спокойный и добродушный — он всегда увлекался рыбалкой, охотой и с какого-то беса, рисованием.
Телефон затренькал в прихожей.
— Але, здорова, жить долго будешь!!! Я как раз к тебе собирался…
— Да ну, а ты чё? Проводил свою?
— А ты, мать твою за ногу, откуда знаишь? — удивился я.
— Сорока, бл$дь, на хвосте принесла! Шарик-то ма-аленький! — добродушно захохотал Димка.
— Да хорош ржать-то!
— Лана, братан, не злись, я те домой звонил, когда ты на вокзал уехал…
— А-а-а, понятно! — говорю, а сам кошке кулак показываю, тоже мне, взяла моду к телефону подходить в мое отсутствие!
— Серег, слышь, ты это, давай ко мне дуй, посидим, поговорим, раздавим пол-кило!
— Ок, щас приду, а твоя-то где?
— Моя… — Димон замешкался, — еще две недели назад к какому то убану на п.м.ж. укатила. Короче, на развод уже подали…
Минут через двадцать я в сопровождении мохнатой братии и экипированный бутылкой перцовки и курицей-гриль из ближайшего ларька сидел на кухне у Димона.
Дима, уже принявший на грудь до моего визита, и пропустивший пару рюмашек «за нашу встречу» рассказывал неторопливо последние новости; филосовствовал, широко жестикулируя полуобглоданной костью от куриной ноги.
Я накатил еще по пятьдесят.
Чёкнулись, выпили. Я закусил маринованным помидором, Димок занюхал остатком куриной ноги в руке…
— Тьфу, х$йня какая-то, а не дичь! — огрызок полетел в сторону мусорного ведра.
Собака поймала его на лету. Во, бл, реакция!
Кошка толкнула меня лапой — «Про охоту скажи. Как раз тот самый случай!»
— Курица, не птица! — слегка заплетающимся я зыком выдал я — и уж тем более не дичь! За дичью на охоту надо!
Димон оживился. Встряхнул головой, махнул грамм тридцать, с загадочным видом поднял указательный палец вверх и изрек:
— Заметано! В пятницу с утра и стартанем!
— Куда? — почему-то переспросил я.
— К ежу, под муда! На охоте не кудакуют! Примета такая есть!
— Ура! — заорал я.
— Ура!!! — подхватила моя мохнатая братия.
— Ура!! — заорал Дима, разливая по рюмкам остатки перцовки.
Пятница была через два дня. Вернее, уже через полтора.
— Алё, бл, какого хрена ты меня в пять часов утра разбудил? — заорала трубка недовольным голосом Вована.
— Да это…вчера ж вроде как на охоту договаривались ехать, на утку…
вон, уже Димон под балконом сигналит…
— Ё$нулись штоли? Какие, на хер, утки??? Я, бл$дь, сейчас в кота соседского с метра ни х$я не попаду! …Да и страх какой-то с похмелья присутсвует…
— Не ссы, пока доедем, откиснешь, ехать еще за двести верст с гаком! Удочки бери, порыбачишь. Давай, двадцать минут у тебя на сборы.
Кошка с собакой, переминаясь с лапы на лапу и переглядываясь, ждали меня наготове в прихожей.
— Не дай бог, пзданете чего-нить, будете под домашним арестом сидеть, без кроссвордов и телевизора! — предупредил я.
— Во бл, мы ему и рыбалку, и охоту…культурный отдых, можно сказать… — с сарказмом вздохнула собака.
— И вот: хй, твоей маме! — покачав головой, подытожила кошка.
Загрузившись в Димонов джип, и заехав за полуживым Вованом, мы двинулись на встречу приключениям и охотничьему азарту!
Мотор урчал, Вован развалился на заднем сидении и периодически требовал то пива, то выйти по нужде. Димон, щурясь осеннему солнышку, бормотал себе под нос мотивчик в унисон песенкам из динамиков, я дремал, изредка поглядывая на мелькавшие за окном придорожные пейзажи. Собака делила с Вованом заднее сидение, кошка наслаждалась солнечными лучами на приборной панели…
К обеду мы допылили до какой-то деревушки со странным названием «Малые КозюлИ».
— Что, у них и «большие» есть? — с недоумением спросила собака.
— Ага, и «средние» еще, неподалеку! — хохотнула кошка.
Наскоро перекусив у какого-то дедка, по всей видимости, знакомого Димона, засобирались дальше.
— Там дорогу от дождя развезло! — прошамкал бойкий дедок, — На вашей малолитражке не проехать…
Мы переглянулись. Ехать нужно было до другой деревни, брать в Охотхозяйстве лодку и плыть на полуостров. Десять километров с экипировкой, провизией, и после почти трехдневного бухалова форсировать пешком было не крем-брюле…
— Трактор могу вам одолжить, самое то! — суетился предприимчивый дедок: — с прицепом! Тока за него доплатить бы…
— Давай с прицепом, — кивнул я и из кармана моей камуфляжки в карман задрипанного дедковского зипуна перекочевали несколько сотенных купюр.
— Ни х$я сибе, шайтан-мобиль! — не удержалась от комментария собака.
— Одн-а-азначно! — поддакнула кошка, копируя интонацию Жириновского.
Я погрозил им пальцем, что бы не особо разглагольствовали и пошел перетаскивать из джипа вещи.
Кошка с собакой поскакали за мной. Дедок семенил рядом:
— Сынок, а этих-то накой с собой притащил?
(Как достали меня эти вопросы! Еще, в каких я войсках служил, спросил бы, для полного антуражу!)
— Собаку-то ладно еще, — продолжал шамкать словоохотливый старичок, а эту-то зачем? — тыкнул он в сторону кошки узловатым указательным пальцем.
— Клаустрофобия у меня, пенсия любопытная! — гаркнула на него кошка.
— Боится замкнутого пространства… — пояснила собака.
Почетный пенсионер «Малых КозЮлей» так и застыл на месте с открытым ртом.
— Вы чё! Ох$ели? — заорал я на животных — промолчать не могли? Он ща как дуба даст и будет нам охота с рыбалкой! Тока в Магаданской области!
Видимо, от моего крика, дедок пришел в себя, и резко развернувшись, опрометью понесся в сторону своей халупы — судя по запаху, витавшему в воздухе, менять штаны…
Мы, в свою очередь тоже поторопились ретироваться.
Вован, чертыхаясь и матерясь разместился в прицепе вместе со зверьем, среди пары надувных лодок, палатки в брезентовом чехле, рыболовных снастей и прочего барахла, необходимого настоящим покорителям дикой природы.
Димок сел за руль, и мне, несчастному, довелось сидеть рядом с ним в кабине. Рядом, это, сцуко сильно сказано. Сидеть мне пришлось на каком-то ящичке, размером двадцать на двадцать сантиметров. К тому же, сиденье водителя подпружинено, а ящик, сами понимаете, х#й…Вот я и прочувствовал своей жопой весь рельеф грунтовых дорог Центрально-черноземной области России. К концу пятого километра я уже жалел, что вообще появился на свет, а по прибытии на место, моё седалище по форме и на ощупь приобрело форму ящичка, на котором я сидел. Ну, это все лирика. Главное, прибыли. Погода шепчет, речка плещется! Тепло, хоть и сентябрь на дворе, да и вечер скоро.
Пока мы курили около скарба нашего, Димон трактор на постой пристроил, и лодку с мотором в Охотхозяйстве надыбал. В третий раз за день загрузили мы наши баулы и прыгнули в лодку. Вован дернул за тросик, взялся за кусок изогнутой трубы, служившей рулем, и лихо развернув посудину, направил ее рассекавший водную гладь киль в сторону нашего последнего места расположеня.
Барахло разгрузили, распаковали. Я начал ставить палатку, зверье мое мне помогало. Вован надул одноместную лодку, типа «Нырок», с целью поплыть поставить пару телевизоров (это рыбацкая снасть такая, слегонца браконьерская), Димок попиздовал за дровами.
Кошка ловко подтаскивала собаке натяжные веревочки, собака закручивала их за вбитые мной колышки. Не зря, все-таки они по телеку передачи с Затевахиным зырят, вот и теория на практике пригодилась!
Костерок весело потрескивал дровишками, Вован колдовал над
ухой, закипающей в котелке.
— О-о-о! — одобрительно изрекли мы, когда Димон извлек из рюкзака литровую бутылку водки.
Я вытряхнул из своего вещмешка пару банок паштета «Из утиной печени» — самое оно для закуси на хлебушек намазать! И, не успев проглотить слюну, в предвкушении… огреб подзатыльник!
— Ты ЧТО притащил, долбо#б? — орал всегда спокойный Димок — еще бы «Печень трески» приволок!
—????
— Нельзя на охоту ТАКИЕ консервы брать! Примета такая!
— Так написал бы сразу все приметы на бумажке! Х$ли ты мне их по одной выдаешь? — орал в ответ я.
(«Печень трески», я, как оказалось, ни кстати, тоже приволок, но предусмотрительно промолчал.)
— Хорош орать! Идите жрать! — примерительно позвал Вован, разливая в жестяные кружки по стопятьдесят: — Уха готова…
«На утку» собирались пойти, как рассветет. По этому, не засиживаясь допоздна, полезли в палатку спать.
Рассвет проглядывал сквозь поредевшие листвой деревья. Наскоро накачав еще одну лодку, в полной экипировке, соответствующей настоящим охотникам, мы с Димоном отчалили от берега.
Бесшумно погружая в воду весла, я подгребал к камышам.
Ветра совсем не было, и появившийся из-за горизонта розовеющий край солнца окрасил водную гладь в золотисто-лиловые тона.
— Красота-то какая! — не удержавшись, на выдохе пробасил я.
Тут же получив тычек в спину, обернулся.
Димон покрутил пальцем у виска, и протянул мне предмет, напоминавший свисток, только весьма странной конструкции.
— …кря….кря… — подул я в него.
— Ну, бл, селезень, в натуре! — тихонько заржала кошка, сидевшая впереди меня.
— Утоплю, сволочь! — прошипел я, между очередными «кряками».
— Утки там… — собака уши навострила в сторону ближайших камышей.
— Утки там!.. — прошептал я Димону.
— Откуда знаешь? — переспросил он, готовя ружье.
Ответить я не успел. Правым бортом лодка царапнулась о что-то твердое и по всей видимости …острое, так как тут же послышался свист, шипение… и в наше суденышко начала заливаться вода.
— Слыш, Немо, «Титаник» тонет! — заорала кошка, пробегая по еще не до конца сдувшемуся борту.
— Ой, бл#ть… — промямлил Димон и шмякнулся за борт.
Крики и всплеск спугнул уток, и они, встав на крыло, снялись с места.
Лодка совсем исчезла под водой, Дима выискивал в камышах выпавшее из рук ружье.
Я оглянулся в поисках своих животных — собака была уже на берегу, кошка уверенным баттерфляем приближалась к суше.
Около палатки довольный Вован чистил огромных размеров щуку. Рядом в пожухлой траве валялись несколько линей и еще какая-то рыбешка.
Кошка с собакой грелись у костра, свернувшись клубочками на мешке от палатки.
— Купальный сезон продлили? — стбанулся Вован.
Димон что-то буркнул в ответ.
Я молча выливал воду из кроссовок.
Оставшуюся часть утра, плавно переходящую в день, мы сушили обмундирование и ружья.
Вован нарисовал очередной пузырек, и под свеженькую уху и запеченных в углях линей, его содержимое приятным теплом разливалось по нашим организмам.
…Так я и задремал…согретый и подогретый.
— Слышь, по моиму, твои кеды горят! — собака в ухо шепчет. (Шепчет, эт что бы я спросонья сразу сильно не испугался)
Выскакиваю из палатки — картина маслом:
Димон сидит, ружье чистит, патроны проверяет.
Кроссовки мои просохшие, рядом с палаткой валяются. Пошутила собачка, блин…
Из соседней палатки показалась голова проснувшегося Вована.
Похмелились.
Оглянулись, а Димона уж и нет — умчался на свой номер.
Вован, махнув стопку, сетку проверять засобирался, кошка с ним увязалась.
Засобирался и я, в след за Димоном.
Собака со мной пошла.
Идем, а я тем временем думаю: «Нафига поперся, башка после сна не своевременного совсем не варит… Мож, вернуться к холодненькой ухе и недопитой литрухе?..»
— Стреляй! — собака как заорет.
Голову поднимаю — прямо на меня летит селезень. Ну, я его и снял. Подобрал, и думаю, ну все, можно и к водочке вернуться, наверняка Вован уже с уловом приплыл…
Иду.
Глядь, в камышах стоит Димон. Ружье на изготовку. Ждет… Тут я размахнулся и запустил своего селезня прямо ему со спины, над головой. Не растерялся Дима — успел дуплета по «летящей» птице сделать…
Переглянулись мы с собакой, похихикали тихонечко, и поплели к месту нашей дислокации.
Тока я паштетом своим, из «утиной печени» хлебушек намазал, тока Вова по соточке разлил — смотрим — идет довольный Димон, тащит «моего» селезня и еще одну подстреленную птицу.
— А этот, — бросая на кусок брезента «моего» — ва-а-аще тяжело шёл, со спины…
Я тихонечко прыснул в кулак, собака отвернулась, что б не заржать.
— Дим, а чегой-то у твоего селезня из жопы торчит? — спросил замеревший с бутылкой в руке Вован, так и не успевший накатить Димону.
Удивленный Димок дотянулся рукой до тушки, поднял, и вытащил из задницы птицы свернутую в трубочку бумажку от пачки из под сигарет «Винстон» — на ней моей трясущейся с похмелья рукой было выведено:
«Меня убил Серега»…
…Ржали, конечно, мы все. А главное — долго. Димок на мою шутку даже и не обиделся…
Остаток вечера мы провели у костра, за разговорами, ухой и запеченым в глине «по особому охотничьему рецепту» селезнем.
Утром мы двинулись в обратный путь, слава богу, он обошелся без приключений.
…Поезд номер… прибывает… к четырнадцатому пути…
Я увидел Марину, и замахал ей букетом.
— Только про охоту — ни слова! — моргнул я кошке с собакой — Не надо пока ее лишний раз волновать…
— Заметано! — собака хвостом завиляла.
— Мы умеем хранить секреты, и ни#бет! — как всегда, поддакнула кошка.
Хорошие они у меня…
А потом… ну, это уже совсем другая история…
* * *
— Ну что, на майские куда махнем?
— На дачу! — собака хвостом завиляла.
— На дачу, и ниебет! — поддакнула кошка.
На дачу, так на дачу. Погода шепчет. Ну что, тогда два часа на сборы! А я на рынок, за мясом для шашлыков сгоняю, да и за остальной провизией.
Чмокаю Марину в щечку:
— Справитесь тут, без меня?
— Справимся. С «остальной провизией» не переборщи! — смеётся в след.
Кошка со мной напросилась.
Рынок. Народу — больше чем людей! Конечно, праздники на носу! Всем жрать-пить подавай! Кошка как такую толпу увидела, сразу выходить из машины отказалась.
— Я лучше тут, в машине побуду.
— А чё ж ты со мной поперлась? — ехидно её спрашиваю.
— Рыбы, рыбы купить не забудь! — напоминает кошка.
— Рыбу сами на даче наловим.
— Тогда Вовану не забудь позвонить, что б удочки дал!
— Дома напомнишь, секретарша хвостатая!
Прусь к мясным рядам. Ебаныйсвет, в четвертый раз на ногу наступают,
— Та-ак, бать, почем свинятина?
— Эта по 200, а вот та по 180…
— Хуясеее…
— А что ты сынок, хотел, праздники, бери, много возьмешь, сторгуимси… — дедок хитро ощерился пятью оставшимися зубами. — Свининка хорошая-я-, с самого Воронежу приехала… С чернозему…
— Ладно, бать, завесь пять кило, ага, и вот эту костяжку, с ребрышками…
— Дарагой! Падхады! — орет хачик с соседнего прохода — памидоры сладкие… Всэ как адна на падбор… Киндза, укроп — свэжий, как дэвушка!!!!
Нагрузившись как ишак, волоку провизию в машину. Уфф, епт… еще ж выпивки надо…
— Ну че, собрались? — ору с порога.
— Да! — кричит Марина из кухни, вон там, в коридоре сумки стоят и два пакета. Да, кстати, тебе Вовка звонил на мобильный, телефон-то ты дома оставил.
— Алё, Вован! Здорово!
— Здорово. Где тебя ебитская сила носит? Ты на рыбалку махнуть не хочешь?
— Не, мы на дачу… — смотрю на Марину — (она кивает, давай, мол, приглашай) — мож и вы с Ленкой с нами?
— Заметано. Будем собираться. К вечерку прирулим. Чё брать-то?
— Спиннинги бери, там и на рыбалку сгоняем. Поспинингуем.
— Оки доки босс! — Вован хохотнул в трубку.
— Марин, порулить хочешь? — спрашиваю заискивающе.
— Хочу, а ты, небось, пивко..?
— …Ну, — смотрю, улыбается.
— Ладно уж, заслужил…
Классная всё-таки она у меня. А ведь столько лет жили в соседних квартирах. Где, блядь, были раньше мои глаза? На какой хер нужны были все эти Светы-Тани-Лены-Кати… Ну да ладно, до палатки за пивком и в путь!
Асфальт был сухой и чистый. Марина с уверенностью и любопытством, присущим только женскому полу, рулила в сторону дачи — находящейся за двести километров от дома. Восьмидясетилетняя постройка, доставшаяся в наследство от моих бабушки с дедушкой. Я умиротворенно попивал пивко, заедая солеными сухариками. Собака развалилась на заднем сидении и похоже, дремала. Кошка же, улеглась на задней полочке между колонок, смотрела по сторонам, и мурлыкала, когда музыка из динамиков приходилась ей по вкусу.
«Чё-то они сегодня смирные слишком» — пронеслось у меня в голове. — «не к добру…»
Едва успел подумать, как мужик на светофоре показал на пробитое колесо.
— Извини, не заметила… — как всегда, мило улыбнувшись, сказала Марина, припарковав машину на обочине.
— Да ладно, хуйня, сейчас запаску прикрутим…
— Ну, какая тут езда, если за рулем пизда… — нахально прошипела кошка, вслед вышедшей из машины Марины.
— Слышь, ты б не выступала, а? — напустил строгости в голосе я, — а то будет тебе свежая рыбка, пойдешь на чердак, помышкуешь…
— Я не во злобу, я так, констатирую факты… — промурлыкала кошка в ответ.
Собака, как ни странно, промолчала.
Пока мы мудохались с колесом, мои четвероногие бродили около машины. Собака спустилась в низ по обочине, там начиналась опушка леса. Кошка же запрыгнув, грелась на черной крыше авто.
— Братва, по местам! — скомандовал я — Мариш, не устала? А то давай я за руль сяду?
— Сиди уже, пиво пей! — лучезарно улыбнулась Марина — меньше чем полпути осталось.
Разомлевшая, на раскалённой от майского солнца крыши, кошка, спала у меня на коленях. Я допивал очередную (седьмую) бутылочку пива. Задорная музыка доносилась из магнитолы и мы с Мариной подпевали. Но какое-то необъяснимое чувство тревоги не покидало меня. Кошка проснулась и потянулась, выгнув спину. Лизнула лапку, протерев глазки, легко перепрыгнула на заднее сиденье. Я обернулся ей в след.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |