Вступление Я знала стихи песни ‘I Me Mine’ задолго до того вечера в октябре 1974 года, когда познакомилась с человеком, который их сочинил. Джордж и я много раз разговаривали по телефону, потому что 2 страница
‘WITHIN YOU WITHOUT YOU’. 'В тебе, без тебя' была написана после того, как я увлёкся медитацией. После ЛСД-периода мы прониклись сознанием ‘Всё, что тебе нужно, это любовь’. Она появилась после того, как я провёл немного времени в Индии и попал под очарование этой страны и её музыки. Она была сочинена дома у Клауса Воормана в Хэмпстэде, Лондон, одним вечером после ужина. У Клауса есть педальная фисгармония, на которой я прежде никогда не играл. Я дурачился с ней, и начала появляться эта песня. Сначала появилась мелодия. Из нашего времяпрепровождения в тот вечер появилось первое предложение: 'мы говорили'. Дальше этого тем вечером не пошло. У Клауса я больше ничего не сделал. Остальные слова написал потом, дома. Это было в период ‘Сержанта Пеппера’ и после того, как я какое-то время брал уроки на ситаре у Рави Шанкара, пытаясь постичь, как сидеть и держать ситар, как на нём играть, поэтому я стал играть немного лучше на этом инструменте. Я постоянно играл упражнения индийской музыки, которые являются основой различных раг. Вот почему в то время я не мог не писать мелодий вроде этой, которые были основаны на необычных гаммах. 'В тебе, без тебя' была на основе одной музыкальной пьесы Рави, которую он записал для индийского радио. Это была очень длинная пьеса – может быть, минут 30 или 40 – и она состояла из различных частей с прогрессией в каждой. Я написал её мини-версию, используя звучания, похожие на те, что я обнаружил в его пьесе, я записал их тремя сегментами и соединил их вместе позже. Пол как-то спросил меня, не написал ли я ещё каких-нибудь 'индийского рода мелодий'. Сейчас они внезапно стали ему нравиться. Но в то время он не играл на них. 'В тебе, без тебя' – это был лишь я и несколько индийских музыкантов в студии. Если оглядываться в прошлое, теперь она звучит немного вяло. Лучшая часть в ней для меня это инструментальное соло в середине, которое в темпе 5/4. Это первый из необычных ритмических циклов, который я просёк – раз-два; раз-два-три; раз-два-раз-два-три.
‘BLUE JAY WAY’. 'Блю-Джей-Уэй' появилась в то время, когда я снял один дом в Лос-Анжелесе – на Блю-Джей-Уэй, а прибыл я туда из Англии. Я ждал Дерека и Джоан Тэйлоров, которые жили тогда в Л-А. Дерек задерживался. Он позвонил и сказал, что задержится. Я сказал ему по телефону, что дом находится на Блю-Джей-Уэй. А он сказал, что найдёт его. Он всегда может спросить полицейского. Я ждал и ждал. Я чувствовал себя выжатым после полёта и смены часовых поясов, но я не хотел ложиться спать, пока он не появится. Был туман, и становилось позднее и позднее, а они какое-то время не могли отыскать тот дом. Чтобы заставить себя бодрствовать, просто чтобы шутливо провести время во время ожидания, я сочинил песню об ожидании его на Блю-Джей-Уэй. В углу этого дома был небольшой электрический орган 'Хэммонд', который я до той поры не замечал. Я валял дурака на нём, и появилась эта песня. Её настроение слегка индийское. Дерек Тэйлор – слегка валлиец.
‘THE INNER LIGHT’. 'Внутренний свет' появилась на самом деле из ‘Within you without you’. По телевидению шло шоу Дэвида Фроста о медитации – это было живое интервью Махариши Махеш Йоги с Джоном Ленноном и мною. Помимо многих других среди публики находился Хуан Маскаро, который является преподавателем санскрита в университете Кембриджа. Позже он прислал мне письмо, в котором говорилось: ‘…несколько дней назад два друга из-за границы дали мне запись Вашей песни ‘Within you without you’. Я очень рад, это трогательная песня, и, может, она затронет души миллионов; а будет ещё больше, ведь Вы только начинаете Великое путешествие’. Также он прислал мне экземпляр книги под названием ‘Светочи огня’, а в своём письме он писал: ‘…может, Вам будет интересно положить на Вашу музыку несколько слов из Тао, например, стих 48, страница 66 этой книги’. Вот откуда появились слова к ‘Внутреннему свету’; это перевод из ‘Тао Те Чинг’. Его письмо приводится здесь вместе с той страницей книги. Все инструменты были индийскими, на всех играли индийские музыканты, которые были записаны в студии ‘Эйч.Эм.Ви.’ в Бомбее. Думаю, для большинства людей эта песня прошла незамеченной, потому что я становился немного ‘не от мира сего’ в отношении западной поп-музыки в тот период. В первоначальных стихах куплет идёт: 'не выходя за мою дверь, я могу узнать пути небес'. И для того, чтобы предотвратить какие-либо неверные интерпретации – а также чтобы сделать песню немного дольше – я повторил его, как второй куплет, но сделал его таким:
Не выходя за свою дверь, ты можешь узнать всё на земле, не выглядывая в своё окно, ты можешь узнать пути небес
– чтобы он относился ко всем. То есть песня написана специально для Хуана Маскаро, потому что он прислал мне эту книгу и является славным стариком. Она была милой, слова говорили всё. АМИНЬ.
‘WHILE MY GUITAR GENTLY WEEPS’. Во время сочинения ‘Пока моя гитара тихо плачет’ у меня был экземпляр книги ‘Ай Чинг – (Китайская) Книга перемен’, которая кажется мне основанной на восточной концепции, что всё связано со всем остальным, в противоположность западной точке зрения, что все вещи лишь случайны. Я верю в судьбу, что всё в каждый момент имеет отношение к данной ситуации. На Западе мы считаем случайным то, что происходит – просто так уж случилось, что я сижу здесь, и ветер развевает мои волосы и так далее. Но восточная концепция состоит в том, всё, что происходит, должно было произойти, и нет такой вещи, как случайность – каждая вещь, которая происходит, имеет свою цель. Эта мысль засела в моей голове, когда я гостил в доме своей матери на севере Англии в Уоррингтоне. ‘Пока моя гитара тихо плачет’ была простым исследованием, основанным на этой теории. У меня была гитара. Но у меня не было особенной идеи для песни. Я решил написать песню, основанную на первой вещи, которую я увижу, открыв любую книгу – потому что это будет соотноситься с этим самым моментом, этой секундой. Я взял наугад книгу, которая была рядом, открыл её, увидел ’тихо плачет’, затем отложил книгу и начал эту песню. С этого начала работать моя мысль, и у меня появилась идея. Часть слов была изменена перед тем, как я окончательно записал её – как можно увидеть здесь:
Я гляжу на неприятности и ненависть, которые бушуют, Пока моя гитара тихо плачет Пока я сижу тут, Ничего не делаю, только старею
Я как-то работал над этой песней одним вечером с Джоном, Полом и Ринго, и какой-либо энтузиазм отсутствовал. Когда мы начали записывать её, это была лишь моя игра на акустической гитаре и пение, и никому не было интересно. Ну, вероятно, Ринго было, но Джону и Полу – не было. Пол и Джон так привыкли к проталкиванию своих мелодий, что временами бывало очень трудно записать даже одну мою. Этого не происходило. Они не воспринимали её серьёзно, и я не думаю, что они все даже играли на ней. Поэтому я пошёл домой тем вечером, я был очень разочарован, думая: “Вот досада”, ведь я знал, что это действительно хорошая песня, она не настолько уж и дерьмова! На самом деле, я был действительно разочарован первым дублем. Позднее я понял, какую дерьмовую работу я проделал, поя её. Туалетное пение! Но за годы я научился большей уверенности. Я не столько учился технике пения, сколько учился не волноваться. И мой голос стал лучше. На следующий день я ехал в Лондон с Эриком Клэптоном и спросил его: “Что ты сегодня делаешь? Почему бы тебе не прийти в студию и не сыграть на этой песне для меня?” Эрик, нервничая, сказал: “О, нет, я не могу. Никто никогда не играл на битловских записях, и другим это не понравится. Что они скажут?” Я ответил: “Да пошли они куда подальше, это – моя песня, и я хочу, чтобы ты на ней сыграл! Просто приди и сыграй на этой сессии, а я спою и сыграю на акустической гитаре”. И на следующий день я привёл с собой Эрика. Он очень нервничал. Я сказал: “Эрик сыграет на этой вещи”, и это было неплохо, потому что это заставило всех вести себя лучше. Просто появление чужака среди нас успокаивало всех. Интересно наблюдать, как мило люди ведут себя, когда приводишь гостя, потому что они не хотят, чтобы все знали, что как они собачатся. Внезапно все выдают своё лучшее поведение. Это была хорошая запись. Пол сел за фортепиано и сыграл славное вступление к ней, и все они восприняли её более серьёзно. Пол всегда помогал, когда ты записал десять его песен – тогда, когда он вовлекался в мою песню, он помогал. Это было нелепо, очень эгоистично. Я был доволен окончательной версией с Эриком. Мне она нравится. Люди пишут мне письма, в которых говорят: “В том, как вы играете на гитаре, настоящее ощущение блюза”. Мы не обнародовали это, но мы не хотим хранить это в тайне. Эрик – мой хороший друг, и я действительно люблю его, как гитариста и парня. Он хорош в импровизациях.
‘PIGGIES’. 'Поросята' – это социальный комментарий. Я застрял на одной строчке в середине, пока у моей мамы не появилась строчка 'им нужна чертовски хорошая взбучка!', что является простым и славным способом сказать, что им необходимо хорошенько спрятаться. Нужна была рифма к 'связям', 'недостатку', и она не имеет абсолютно никакого отношения к американским полицейским или калифорнийским хиппи! На факсимиле вы можете увидеть, что был написан ещё один куплет, но он не был использован:
Везде много поросят, Которые откалывают свои поросячьи номера, Можно увидеть, как они на своих ножках В своих поросячьих банках Выплачивают свои благодарности Своему брату-свинье
‘SAVOY TRUFFLE’. 'Савойский трюфель' – забавная вещь на 'Белом' альбоме, сочинённая, когда я ошивался с Эриком Клэптоном в 60-е годы, для него. Он был настоящим сластёной. Его дантист сказал, что ему надо заканчивать со сладостями. В то время у него было много дырок в его зубах, и ему нужно было к дантисту. У него вечно болели зубы, но он ел много шоколада – он не мог устоять перед ним, и если он видел коробку, ему нужно было всю её съесть. Он был у меня дома, а у меня на столе была коробка шоколада 'Хорошая новость', и я написал эту песню из названий с внутренней части этой коробки:
Мандариновый крем, конфета с начинкой, Имбирный коньяк с ананасовым сердечком Кофейный десерт, Да, знаешь, это хорошая новость, Но тебе придётся удалить все зубы После Савойского трюфеля!
Этот 'трюфель' был сортом конфет, как и всё остальное – имбирный коньяк, мандариновый крем – просто сладости, чтобы подразнить Эрика. Поэтому в качестве посвящения я сочинил 'тебе придётся вырвать все зубы после савойского трюфеля'. Я застрял на время с двумя мостами, и Дерек Тэйлор сочинил часть слов в середине – 'ты знаешь, что ты это то, что ты ешь'.
‘LONG LONG LONG’. 'Ты' в 'Давным давным давно' – это Бог. Я немногое помню о ней, кроме аккордов, которые, кажется, были из 'Sad eyed lady of the low land' – ре к ми-минору, ля и ре – эти три аккорда, и то, как они идут. Во время записи на динамике ‘Лесли’ находилась бутылка ‘Блю нан’, и когда наш Пол взял какую-то ноту на органе, ‘Лесли’ начал вибрировать, а бутылка дребезжать. Это можно услышать в записи – в самом конце.
‘OLD BROWN SHOE’. ‘Старый коричневый башмак’ я начал с последовательности аккордов на фортепиано (на котором на самом деле я не играю), а затем начал придумывать идеи для слов из различных противопоставлений:
Мне нужна любимая, которая является верной, Хотя верно это лишь половина от неверно
Опять же, это двойственность вещей: да – нет, верх – низ, лево – право, верно – неверно и так далее.
‘NOT GUILTY’. ‘Не виновен’ была написана в 1968 году, хотя она впервые вышла в 1979 году на альбоме ‘George Harrison’. Я сочинил её до битловского Белого альбома, и она, кажется, о том периоде: Пол-Джон-‘Эппл’-Ришикеш-индийские друзья и так далее.
‘SOUR MILK SEA’. Я сочинил ‘Море из кислого молока’ в Ришикеше, Индия. Фактически, я никогда не записывал эту песню – это сделал Джекки Ломакс на своём альбоме ‘Is this what you want’. Так или иначе, она основана на тантре Вишнасары, из тантрического учения (‘что здесь, есть везде; чего здесь нет, того нет нигде’): это одна картина, и картина эта называется ‘Море из кислого молока’ – ‘Калладади Самудра’ на санскрите – ‘происхождение и развитие Джамбудвиты, центрального континента, окружённого символами рыб, согласно геологической теории эволюции органической жизни на земле. Появление рыб знаменует вторую стадию’. Что ж, таково происхождение названия песни – но на самом деле она о медитации:
Если в твоей жизни что-то не так, Не устраивает тебя что-то, Не надо брать паузу, Как делают некоторые из нас. Лучше исправь это, Найди, где ты сделал ошибку, Лучше сделай это побыстрее, Ведь у тебя немного времени. Выбирайся из моря кислого молока, Тебе там не место.
Я использовал ‘Море из кислого молока’ в качестве идеи – если ты в дерьме, не стоит жаловаться на это: с этим надо что-то делать:
Ищешь освобождения от ограничений? Без просвещения многого не добиться. Можно валять дурака со всякими культами, Но лишь одно на самом деле приносит результат. Выбирайся из моря кислого молока.
Джай Гуру Дев
‘HERE COMES THE SUN’. 'А вот и солнце' была сочинена в один славный солнечный день ранним летом в саду Эрика Клэптона. Мы проходили через настоящий ад в бизнесе, когда 'Эппл' становилась похожей на школу, куда нам надо было приходить и быть бизнесменами, подписывать все эти отчёты: 'подпиши то', 'подпиши это'. У нас были встречи со всеми этими банками, банкирами, юристами, контрактами и долями. Это было на самом деле ужасно, очень тяжело, потому что это не то, что нас радует. Поэтому в один день я решил прогулять 'Эппл' и отправился домой к Эрику Клэптону. У меня было такое чувство, словно я прогуливаю школу. И казалось, что зима в Англии будет продолжаться вечно; к тому времени, когда пришла весна, ты её действительно заслуживал. Это был и в самом деле славный солнечный день, и облегчение от того, что я не надо идти и смотреть на всех этих полусонных бухгалтеров, освобождение от напряжения, которое давило на меня, было чудесным. Я гулял по саду с одной из акустических гитар Эрика. В первый раз за две недели я играл на гитаре, потому что я был так занят. И эта песня просто появилась. Я закончил её позже, когда был на выходных в Сардинии. Она немного похожа на 'If I needed someone', на основной рифф, он тот же самый, как и в 'Rhymny bells', вещи в стиле 'Бёрдз'. По крайней мере, мне она видится такой. Но это довольно простая мелодия.
‘BADGE’. Я сочинил 'Значок' совместно с Эриком Клэптоном. Группа ‘Крим’ решила записать вместе один, последний альбом, и они все должны были появиться в такой-то день, и у каждого должна была быть новая песня. У Эрика была часть мелодии, и я помог ему закончить её и написал слова. Сочиняя слова, мы добрались до центральной части, которую я называю ‘мостом’, поэтому я так и написал на бумаге вместе со словами. Эрик сидел напротив меня, посмотрел на листок – который был к нему вверх ногами – и взорвался смехом. Он спросил: “Что такое ‘значок’ (‘badge’)?” А я ответил: “Это мост (‘bridge’)”. И позже Эрик назвал песню ‘Значок’. Забавно, что теперь он на самом деле поёт в конце песни: ‘Где мой значок?’ Позже пришёл Ринго – он был в стельку пьян – а мы подошли к строчкам: Я говорил тебе не ездить в темноте, Я говорил тебе…
– и Ринго сказал:
…о лебедях, которые живут в парке
Это немного глупо, но именно так всё и было, друзья.
‘SOMETHING’. 'Что-то' сочинена на фортепиано во время записи 'Белого' альбома. Вдохновлена, может быть, Патти. Вероятно. В это время был период, когда мы все были в разных студиях, пытаясь закончить разные вещи, и я часто брал небольшие передышки. У меня был перерыв, пока Пол что-то накладывал, поэтому я пошёл в пустую студию и начал сочинять. Первая строчка, 'Что-то в том, как она движется', была в миллионах песен. Она не специфична. Но она казалась довольно подходящей. Обычно первые несколько строк стихов и мелодия появляются у меня одновременно. Затем я обычно сначала заканчиваю мелодию, а потом мне приходится сочинять слова. Но я никак не мог отшлифовать её. Я никак не мог придумать слова к ней. Ещё и потому, что была песня Джеймса Тэйлора под названием 'Что-то в том, как она движется', которая является и первой строчкой моей. Поэтому позже я подумал попробовать изменить слова, но это были слова, которые были, когда я впервые написал её, поэтому в итоге я их так и оставил и просто назвал её 'Что-то'. Она не попала на ‘Белый’ альбом потому, что мы уже закончили все дорожки. Я отдал её Джо Коккеру за год до того, как записал её сам. Когда я сочинял её, в голове я слышал, как её поёт Рэй Чарльз, и он и в самом деле исполнил её спустя некоторое время. Такое чувство было у меня, но поскольку я не Рэй Чарльз, он поёт лучше, – я намного более ограничен в своих возможностях – она вышла такой. В ней, вероятно, диапазон из пяти нот, что отлично подходит большинству певцов. Она милая. Вероятно, это самая хорошая мелодия, из сочинённых мною, и самая успешная с более, чем 150 кавер-версиями на неё. В то время меня не особо трогало, что Фрэнк Синатра спел 'Что-то'. Теперь меня это волнует больше, чем тогда. Я не особо увлекался Фрэнком – он был из поколения до меня. Мне было интереснее, когда Смоки Робинсон и Джеймс Браун исполнили её. Моя любимая версия – это Джеймса Брауна, она была превосходной. Но теперь я рад, когда её исполняет кто угодно. Я осознал, что это знак хорошей песни, если у неё много кавер-версий. Однажды я познакомился с Майклом Джексоном где-то на Би-Би-Си. Парень, который брал у нас интервью, упомянул 'Что-то', и Майкл сказал: “Так это Вы сочинили её? А я думал – Леннон и Маккартни”.
‘FOR YOU BLUE’. 'По тебе грущу' это простая 12-тактовая песня, следующая обычным принципам 12 тактов, за исключением того, что она беспечная.
‘I ME MINE’. 'Я, мне, моё' – это проблема эго. Есть два 'я', – маленькое 'я', когда люди говорят: 'я – это то-то', и большое 'я' – то есть Ом, общее, полное, вселенское сознание, которое является отсутствием двойственности и эго. Нет ничего, что не являлось бы частью общего целого. Когда маленькое 'я' сливается с большим 'я', тогда ты улыбаешься! Итак, есть маленькое эго – маленькое ‘я’ – которое словно капля в океане. Свами Вивекананда говорит: “Каждая душа потенциально является божественной, целью является достичь этой божественности”. Мы должны осознать, что потенциально мы являемся божественными, а затем достигать этой божественности – то есть избавиться от маленького ‘я’ с помощью погружения этой капли в большое ‘Я’ (океан). Полагаю, приём ЛСД был словно катапультирование меня в космос. Приём ЛСД оказался самым важным опытом, который у меня был до того момента. Разум уходит так быстро и так далеко. У меня были вспышки и осознания, когда я видел всю Вселенную, а затем возвращался к начальной точке и думал: “Чёрт – я вернулся туда, откуда начал”, потому что относительность распространяется и распространяется. Это и в самом деле какое-то время приводило меня в замешательство, и после одной дозы кислоты я почувствовал, что застрял в этой штуке, которая, как я позже осознал, называется ‘относительностью’. То есть большое ‘Я’, о котором я говорю, это абсолют, тогда как мы находимся в относительном, где всё является плохим-хорошим, да-нет, верхом-низом, чёрным-белым. Вот почему его называют наркотиком рая и ада! Но жизнь это рай и ад, мы видим её, как – или превращаем её в – рай или ад: за относительностью нет рая и ада. Итак, я оглянулся вокруг, и всё, что я мог увидеть, было связано с моим эго – например, 'это – мой лист бумаги', 'это – мой костюм', 'дай это мне' или 'я – это то-то'. Это сводило меня с ума. Я ненавидел всё, что связано с моим эго – это была вспышка всего ложного и непостоянного, что мне не нравилось. Но позже я понял из этого: чтобы осознать, что здесь есть кто-то ещё, кроме этого старого трепача (а именно так я себя и чувствовал – я не видел, не слышал, не сделал в своей жизни ничего, но, тем не менее, я не перестаю болтать). 'Кто ‘я’ такой?' стало повесткой дня. Вот, что вышло из этого – 'Я, мне, моё'. Правда внутри нас должна быть понята: когда ты осознаешь, что всё, что ты видишь, делаешь, трогаешь, чувствуешь, – ненастоящее, тогда ты сможешь осознать, что такое есть реальность, и сможешь ответить на вопрос: 'Кто же я такой?' Аллен Клейн полагал, что это итальянская песня 'Cara Mia Mine', но она об эго, извечной проблеме…
‘WHAT IS LIFE’. ‘Что такое жизнь’ была сочинена в 1969 году для Билли Престона. Я написал её очень быстро – минут за пятнадцать, ну, может быть, за полчаса, по пути в лондонскую студию ‘Олимпик’, где я продюсировал один из его альбомов. Из-за обстановки на сессии было слишком трудно прийти туда и сказать: “Слушай, я сочинил одну запоминающуюся поп-песню”, в то время, как Билли играл свою фанковую вещь. Я записал её позже сам, на ‘All things must pass’.
‘I’D HAVE YOU ANYTIME’. ‘Ты всегда была бы моей’ была начата в Америке, в Вудстоке – меня пригласил туда ‘The band’. Это было примерно в день Благодарения, и я только что закончил продюсировать альбом Джекки Ломакса, сразу после ‘Белого’ альбома ‘Битлз’. Боб Дилан сломал шею, попав на мотоцикле в аварию, и был какое-то время нетрудоспособен. Он собрался и закончил ‘Nashville skyline’ незадолго до того, как я приехал туда. Я побыл у него дома с ним, Сарой и его детьми. Казалось, он очень нервничает, и я чувствовал себя немного неуютно – казалось, это странно, особенно потому, что он находился в своём собственном доме. Как бы там ни было, примерно на третий день мы вытащили гитары, и напряжение ослабло. Я сказал ему: “Сочини мне несколько слов”, думая обо всём таком – Джонни в подвале готовит лекарство, такого рода вещи. А он сказал: “Покажи мне пару аккордов, как ты придумываешь свои мелодии?” Я начал играть аккорды, например, большие септимы, сокращённые и расширенные, и эта песня появилась, когда я сыграл вступительный аккорд (G7), а затем сдвинул аккорд вверх по гитарному грифу (B7). Первое, о чём я подумал, было:
Позволь мне войти сюда, Знаю, я уже был здесь, Позволь мне войти в твоё сердце
Я сказал Бобу: “Давай же, сочини несколько слов”. Он сочинил мост:
Всё, что у меня есть – твоё, Всё, что ты видишь – моё, И я рад, что держу тебя в своих руках, Ты всегда была бы моей
Прекрасно! – и вот и всё.
‘ISN’T IT A PITY’. ‘Разве не жаль’ – обо всех отношениях, которые достигают низшей точки – вместо того, что делают другие люди (например, бьют друг другу челюсти), я сочинил песню. Это была возможность осознать, что если мне кажется, что кто-то подводит меня, значит, есть хорошая возможность, чтобы я подвёл кого-нибудь другого. Мы все имеем привычку разбивать друг другу сердца, забирая и не возвращая – разве не жаль?
‘WOMAN DON’T YOU CRY FOR ME’. ‘Женщина, не плачь по мне’ это открытое ‘ми’, и в основном она была сочинена для гитары с бутылочным горлышком. Она была начата приблизительно в 1968 году в шведском Гётеборге, когда я был в пути с ‘Делэйни и Бонни’ и Эриком Клэптоном. Мы были в турне по Европе, и они выпустили свою запись ‘Coming home’. Дилэйни протянул мне бутылочное горлышко и попросил сыграть рифф, который на этой записи играл Дэйв Мэйсон. Я никогда раньше не играл на слайде, и начал играть бутылочным горлышком именно тогда. Вот как появилась ‘Женщина, не плачь по мне’, и почему-то мне кажется, что, возможно, это название предложил Дилэйни. Она чуть не попала на ‘All things must pass’, но в итоге не выходила до альбома ‘33⅓’.
‘MY SWEET LORD’. Меня вдохновила на сочинение песни ‘Мой милый Господь’ версия ‘Oh happy day’ в исполнении ‘Эдвин Хоукинс сингерс’. Я много думал о том, записывать ‘Мой милый Господь’ или нет, потому что я бы публично связал себя и я ожидал, что из-за этого многие люди могут повести себя странно. Многие люди боятся слов ‘Господь’ и ‘Бог’ – и это по какой-то непонятной причине сердит их. Суть была в том, что я клал свою голову на плаху, поскольку тогда я должен был оказаться на высоте, но в то же самое время я думал: “Никто не обязывает; хотел бы я, чтобы это сделал кто-то другой”. Все поют ‘Be bop baby’ – ладно, может быть, под неё хорошо танцевать, но я был наивен и думал, что можно выражать друг другу чувства – а не подавлять и не сдерживать их. Что ж, именно так я себя чувствовал, а почему я должен был быть нечестен по отношению к самому себе? Я начал верить в важность того, что если ты испытываешь какое-то достаточно сильное чувство, значит, ты должен его выразить. Я не осознавал схожести между ‘He’s so fine’ и ‘Мой милый Господь’, когда сочинял эту песню, ведь она была не настолько неизменной и более импровизированной. Но когда моя версия этой песни вышла и получила много эфирного времени, люди начали говорить об этом, и именно тогда я подумал: “Как я этого не увидел?”. Было бы очень легко изменить ноту там или сям и не повлиять на воздействие этой записи. Я считал ‘Мой милый Господь’ хорошей ‘записью’. В индустрии звукозаписи есть ‘песни’ и ‘записи’ – в любом случае, я считал звучание в целом настолько же важным, как и слова или мелодия – на самом деле, ощущение. Я хотел показать, что ‘Аллилуйя’ или ‘Харе Кришна’ это абсолютно одно и то же. Я записал сначала голоса, поющие ‘Аллилуйя’, а затем изменил на ‘Харе Кришна’, чтобы люди стали петь мантру Маха до того, как осознают, что же происходит! Долгое время я пел ‘Харе Кришна’, и эта песня являлась простой идеей, как создать западное поп-музыкальное подобие ‘мантры’, которое снова и снова повторяет святые наименования. Я не чувствую вины или ещё чего-либо из-за этого. На самом деле, это спасло многих от героиновой зависимости. Я знаю, что на первом месте мотив написания этой песни, и её воздействие намного важнее всех споров о легальности. В ‘This song’, которая будет обсуждаться позже, говорится больше о легальной стороне.
‘THE ART OF DYING’ (‘Искусство умирания’). Все беспокоятся об умирании, но причина смерти (чего большинство не понимает, пока не заболеет) это рождение, то есть если ты не хочешь умереть, то и не рождайся. То есть, ‘искусство умирания’ это когда кто-то умеет сознательно оставлять своё тело при смерти вместо того, чтобы упасть, умирая, не зная, что происходит. Йоги, который умеет это (Маха-самадхи), не нужно перерождаться. Говорят о курице и яйце и не знают, что появилось первым; и о семени, выросшим в дерево, которое даёт семена, которые вырастают в деревья. Это карма, закон действия-последствия – (‘Бог поругаем не бывает – ведь всё, что человек посеет, то он и пожнёт’) – то есть каждое действие имеет соответствующее и противоположное последствие. Как и в случае с курицей и яйцом, где оба являются следствием друг друга. И единственный способ разорвать эту цепь Кармы, которая повторяется снова и снова, это когда ты получаешь семя и жаришь его, чтобы оно не смогла дать ростки (или жаришь яйцо). То есть, символически, огонь убивает ‘семя’. Прежде всего, мы должны не создавать больше Кармы – то есть больше действий и следствий – например, бросаешь гальку в чистое озеро, и начинается рябь. Каждая наша мысль, слово, действие или поступок это словно посылание ряби во Вселенную, и, в конечно счёте, она возвращается назад. Что бы ты ни делал, всё возвращается прямо к тебе. Поэтому, прежде всего, стараешься не создавать большие последствия – ‘Эппл’ и ‘Битлз’, весь путь, который мы прошли, был словно бросание валунов в озеро – потому что всё возвращается назад и связывает тебя навеки или настолько, сколько понадобится, чтобы отвязаться. Когда ты рождаешься, твоя жизнь (прошлая Карма) подобна верёвочке с узелками, и прежде чем умрёшь ты должен попытаться развязать все узелки: но пытаясь развязать один, ты завязываешь двадцать новых. Итак, в ‘Карме’ мы стараемся всё выжечь (исполнить желания), и, в конце концов, остаётся единственное возможное, когда ты достигаешь очень продвинутого духовного уровня. ‘Спаситель’ – ‘Сат-Гуру’ – появляется в этот момент вовремя, и Он забирает твою оставшуюся Карму. Говорят, что ‘сильный человек может помочь понести ношу слабому’, так и духовные учителя принимают на себя Карму своих последователей и ‘сжигают’ её иногда через свои собственные тела, чтобы она больше никогда не появилась, чтобы мы стали совершенными. Это ещё одна причина страданий Христа. Он взял Карму других на своё собственное тело, в качестве ‘Спасителя’. ‘Наступит время, когда всем нам придётся уйти отсюда’ (смерть) – и что бы кто угодно ни делал с этим, нет способа, с помощью которого он смог бы избежать этого. В последнем куплете говорится:
Наступит время, когда большинство из нас вернётся сюда (реинкарнация), Возвращённые назад своим желанием стать совершенным существом
Желание нашей души это совершенство. Последняя мысль или желание, которые появляются у нас, когда мы покидаем наши физические тела, это наше стремление к перерождению. Это вполне обычно, что ты проводишь свою жизнь, забыв о Боге, а затем, когда ты умираешь, надеешься суметь вспомнить Его или вспомнить нечто, что освобождает. Ты должен практиковаться всю свою жизнь, так как, вероятно, тебе предстоит испытать страшную боль, когда ты будешь оставлять своё тело – а это может случиться в любой момент. То есть я не хочу лежать, умирая, и думать: “О, чёрт, я забыл выпустить кота” или “Я не купил ‘Роллс-Ройс’”, потому что затем ты можешь вернуться назад для того, чтобы сделать именно это, и у тебя появляется ещё больше узелков на твоей верёвочке”. OM TAT SAT
‘ALL THINGS MUST PASS’. Когда я сочинял ‘Всё проходит’, то пытался создать мелодию в стиле ‘Бэнд’ Робби Робертсона, и именно такой она и вышла. Мне кажется, сама мысль, что ‘всё проходит’, была описана всевозможными мистиками и бывшими мистиками, включая Тимоти Лири в его психоделических стихах.
