резервов нет. Изыщите у себя".
Вслед за этим пришел приказ: перевести штаб армии в город Дмитров.
Лелюшенко посмотрел на карту и оторопел: как раз в этом месте в нашем фронте
брешь, город на острие немецкого танкового клина. Ему, обладавшему дерзким,
напористым характером, оставалось только подивиться изобретательности
Жукова. Он понял, что "не случайно командование фронта решило, поставить
штаб армии именно в Дмитров, мол, тогда уж командарм наскребет подразделения
и закроет прорыв!".
Лелюшенко отправился к Дмитрову, встретил несколько танков, прыгнул в
передовой КВ и повел их в атаку. Командарму, конечно, не подобает ведать
танки в бой, однако иного выхода не было. Танк Лелющенко.подбили,
он-выбрался через аварийный люк вднище машины - снова в бой. Тем временем
подошли небольшие подкрепления, храбрые отряды добровольцев из Москвы.
Гитлеровцев остановили.
На Истринском направлении на войска генерала Рокоссовского наступало
более 400 вражеских танков, масса моторизованной пехоты. Группировка,
продвигавшаяся в уплотненных боевых порядках, обладала ужасающей пробивной
силой. В конечном итоге здесь враг ближе всего вышел к Москве, фашистские
танки доползли до Крюкова. В боях против них обессмертили себя 78-я
стрелковая дивизия полковника А. П. Белобородова, 316-я - генерала И. В.
Панфилова, павшего смертью героя. Жуков на помощь им снял с других боевых
участков группы танков, артиллерийские батареи, зенитные дивизионы, солдат с
противотанковыми ружьями.
"Вспоминая те дни, - писал Рокоссовский, - я в мыслях своих представляю
себе образ нашей 16-й армии. Обессиленная и кровоточащая от многочисленных
ран, она цеплялась за каждую пядь родной земли, давая врагу жестокий отпор;
отойдя на шаг, она вновь была готова отвечать ударом на удар, и она это
делала, ослабляя силы врага... Обе воюющие стороны находились в наивысшем
напряжении сил... Командующий Западным фронтом делал все возможное, чтобы
хоть немного подкрепить ослабевшие войска, но при этом не втягивать в бой во
частям прибывавшие стратегические резервы. Они решением Ставки стягивались к
Москве, к районам наибольшей опасности. Их нужно было сохранить до решающего
момента. Для этого требовался строгий расчет и огромная выдержка".
Жуков и штаб фронта точно рассчитали и проявили неслыханную выдержку,
решили отразить удары врага только силами Западного фронта. Как?
Гитлеровские штабы, завороженные идеей окружения Москвы, совершили грубейший
пробах. В то время как истекали кровью фланговые группировки, в центре
фронта немцы не сумели организовать фронтальное наступление, хотя сил для
этого у них было достаточно. "Это дало нам возможность свободно
перебрасывать все резервы, включая и дивизионные, с пассивных участков, из
центра к флангам и направлять их против ударных группировок врагам -
лаконично напишет впоследствии Жуков.
Не много слов! А речь шла о рассчитанном риске - снимались войска с
западных подступов. Утончался непосредственный щит столицы. Оставшимся
частям было строго-настрого приказано смотреть в оба.
На южном крыле Западного фронта методически отражались атаки буквально
взбесившегося Гудериана. Еще в конце октября мужественные защитники Тулы
отбили передовые соединения группы Гудериана. В ту глубокую осень на всю
страну прозвучало имя выдающегося руководителя тульских коммунистов,
секретаря обкома партии В. Г. Жаворонкова, возглавившего комитет обороны
города. Жуков высоко оценил военное дарование штатского человека
Жаворонкова, сумевшего сформировать рабочие отряды, бившие бок о бок с
частями 50-й армии отборные дивизии Гудериана. С 10 ноября Ставка ввела и
этот участок в подчинение Западного фронта.
Обломав зубы у Тулы, враг двинулся на северо-восток, к Кашире. Гудериан
упрямо пытался выполнить план окружения Москвы, Не вышло! Растеряв в
бесплодных атаках танки, Гудериан к началу декабря был вынужден перейти к
обороне: советские войска не только парировали его действия, но и постоянно
контратаковали. Гудериан писал о боях в конце ноября: "Наши 37-миллиметровые
противотанковые пушки оказались бессильными против русских танков Т-34. Дело
дошло до паники, охватившей участок фронта до Богородицка. Эта паника,
возникшая впервые со времени начала русской кампании, явилась серьезным
предостережением, указывающим на то, что наша пехота исчерпала свою
боеспособность и на крупные усилия более не способна".
В 20-х числах ноября Сталин позвонил Жукову и спросил (напрямую:
- Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю вас это с болью в
душе. Говорите честно, как коммунист.
Жуков заверил Верховного Главнокомандующего, что столицу, безусловно,
удержат, и тут же просил подкрепления - не менее двух армий. Они были даны и
стали сосредоточиваться против фланговых группировок врага.
На войне случается всякое, иной раз великое и трагическое соседствуют с
малозначительным.
Так, по пятам за серьезнейшим - курьезный эпизод, показывающий, как
были напряжены нервы, у всех руководивших битвой под Москвой. 30 ноября
Сталин упрекнул Жукова, почему оставлен город Дедовск у Нахабино, на близких
подступах к Москве, и приказал Жукову немедленно выехать на место,
организовать контратаку и вернуть Дедовск. Проверка показала, что город в
наших руках, а речь может идти о деревне Дедово в полосе действия дивизии
Белобородова, дивизии, ставшей к тому времени гвардейской. Так вот в эту
деревню и ворвались немцы,
"Ясно, произошла ошибка, - писал впоследствии Жуков. - Решил позвонить
в Ставку, объяснить, что все это недоразумение. Но тут уж, как говорится,
нашла коса на камень. Верховный окончательно рассердился. Он потребовал
немедленно выехать к К. К- Рокоссовскому и сделать так, чтобы этот самый
злополучный населенный пункт непременно был отобран у противника. Да еще
приказал взять с собой командующего 5-й армией Л. А. Говорова: "Он
артиллерист, пусть поможет Рокоссовскому организовать артиллерийский огонь в
интересах 16-й армии". Возражать в подобной ситуации не имело смысла".
На командный пункт дивизии Белобородова и прибыло высокое начальство.
Сибиряк Белобородов, с лукавинкой в глазах, как подобает подчиненному,
выслушал приказ и с солдатской сметкой коротко доложил: тактически нет
смысла вышибать немцев-из нескольких домов за оврагом в деревне Дедово. Что
мог сказать командующий фронтом боевому комдиву? Что дело не в тактике?
Насупившись и отводя глаза от Белобородова, Жуков строго приказал: послать
два танка, роту пехоты и выгнать немецкий взвод из деревни.
На рассвете 1 декабря операция успешно завершилась. В тот же день
случились события куда более значительные. В отчаянии от того, что план
окружения Москвы провалился, командующий группой армий "Центр" фон Бок решил
попытать счастья в центре фронта. Видимо, немецкое командование наконец
сообразило, что допустило оплошность: все шесть их корпусов здесь
бездействовали. Бок,й ввел их в дело. Фашистские танки и пехота внезапно
прорвали наш слабый передний край и двинулись на Кубинку. Вот тут сказалась
предусмотрительность Жукова: войска были начеку, и враг не смог быстро
преодолеть оборону на всю глубину. Фашистские танки подрывались на минных-
полях. Немцы ткнулись к Голицыне, но нарвались на.плотный артиллерийский
огонь. Тут подошли резервы фронта, и к 4 декабря немцев остановили.
Бок поступил как азартный игрок, посылая войска на прорыв. Он говорил:
"Дело решит последний батальон". То действительно Оказалась последняя ставка
гитлеровцев, а перебито за три дня боев было несколько десятков батальонов.
На поле боя осталось более 10 тысяч убитых немецких солдат и офицеров.
Военный совет Западного фронта ежедневно и ежечасно ощущал биение
пульса сражения. По многим признакам Жуков заключил: враг исчерпал и второе
дыхание; утратив пробивную силу, его дивизии останавливаются. Упустить хоть
одни сутки в этой обстановке - преступление. Остановившись, противник
неизбежно сядет в оборону, окопается, окутается колючей проволокой, заложит
минные поля - и все это у самой Москвы! Чтобы выбить немцев из укрепленных
полос, нужно будет много сил и обойдется это большой кровью.
Назревал перелом. 27 ноября "Правда" писала:
"Сильнее удар - и надломленный враг не выдержит! Он уже изрядно измотан
в предыдущих боях. Он устал. Наступил момент, когда можно остановить его,
чтобы сломать". Пришло время громить врага - это чувствовали и видели войска
Западного фронта. Жуков и штабфронта в последние дни ноября готовили план
разгрома врага под Москвой.
Замысел этой битвы заключался в том, чтобы без паузы в оборонительных
боях перейти в контрнаступление и" по словам Жукова, "разгромить ударные
Группировки группы армий "Центр" и устранить непосредственную угрозу Москве.
Для постановки войскам более далеких и решительных целей у нас тогда еще не
было сил. Мы стремились только отбросить врага как можно дальше от Москвы и
нанести ему возможно большие потери.
29 ноября Г. К. Жуков доложил обстановку и попросил Сталина отдать
приказ о начале наступления. Верховный Главнокомандующий внимательно
выслушал его и спросил:
- А вы уверены, что противник подошел к кризисному состоянию и не имеет
возможности ввести в дело какую-либо новую группировку?
Вопрос был очень серьезный, и не менее серьезным был ответ. На
основании кропотливого изучения штабом фронта возможностей вермахта был
сделан вывод: враг истощен. Но это не значило, что можно почивать на лаврах,
добытых и жестоких оборонительных боях. Гитлеровское руководство, осознав
свой грубый просчет, попытается перебросить с севера и юга войска под
Москву, н тогда положение может серьезно осложниться.
30 ноября Военный совет фронта представил план наступательной операции
Западного фронта в Генеральный штаб. Жуков попросил заместителя начальника
Генерального штаба генерала А. М. Василевского срочно доложить Сталину план,
с тем чтобы Ставка отдала директиву на проведение операции. Медлить нельзя,
предупреждал Жуков, иначе можно запоздать с подготовкой контрнаступления.
В объяснительной записке к плану подчеркивалось: "Ближайшая задача:
ударом на Клин, Солнечногорск и вистринском направлении разбить основную
группировку противника на правом фланге н ударом на Узловая и Богородицк во
фланг и тыл группы Гудериана разбить противника на левом фланге фронта армий
Западного фронта".
Сталин утвердил план. Но Ставка расширила масштабы предстоявшего
контрнаступления, в Нем должны были также принять участие войска
Калининского фронта и правого крыла Юго-Западного фронта.
С величайшим воодушевлением отдавались последние распоряжения:
полностью сказались предусмотрительность Ставки и ее умение копить и беречь
резервы в последние несколько недель. Из наших стратегических резервов,
развернутых против группировок врага, которые обходили Москву с севера и
юга, не было взято ни одного солдата.
В эти исторические дни защитники столицы получали добрые вести с других
фронтов. По плану Ставки были проведены крупные операции на северном и южном
крыле советско-германского фронта. Был- освобожден Тихвин. Ликвидирована
попытка гитлеровцев соединиться с финнами под Ленинградом. На юге освобожден
Ростов, крупная немецко-фашистская группировка отброшена на запад. Это была
прямая помощь Москве.
Разгром немцев под Москвой
По плану "Барбаросса" гитлеровцы собирались разгромить Советский С,оюз
в шесть недель. К началу декабря прошло почти шесть месяцев войны.
Захватчики проникли в глубь нашей страны, но соотношение сил на фронте
выглядело так: у врага 5 миллионов человек, 26,8.тысячи орудий и минометов,
1,5 тысячи танков, до 2,5 тысячи боевых самолетов. У нас - 4,2 миллиона
человек, 22 тысячи орудий и минометов, 1630 танков, 2495 боевых самолетов.
На Московском направлении немцы имели 800 тысяч человек, 10,4 тысячи
орудий и минометов, 1 тысячу танков, более 600 самолетов. Мы - 760 тысяч
человек, 6200 орудий и минометов. 670 танков, 860 самолетов. Разбить враг"
предстоялоне числом, а умением. Советское командование с блеском
продемонстрировало это. Героизм советских воинов, помноженный на воинское
мастерство наших командующих и подвиг тыла, дал победу под Москвой.
До сих пор на Западе не устают изучать эту историческую победу.
Английский военный историк А. Ситон в книге "Битва за Москву" (1980)
подчеркивает: то было "самое кровавое и жестокое сражение второй мировой
войны". Он вынужден воздать должное блестящему руководству Красной Армии и
командующему фронтом Жукову. Он пишет о Жукове как "человеке
высокоодаренном, наделенном невероятной энергией".
Советское командование сумело ввести в заблуждение врага. Накануне
перехода советских войск в наступление германская разведка докладывала
фюреру: "Силы русских не позволяют перейти им в крупное наступление без
значительных подкреплений". Хваленая германская разведка проморгала
сосредоточение наших армий против ударных гитлеровских группировок под
Москвой.
Как же это случилось, не устает изумляться тот же Ситон. И отвечает: "В
ту первую страшную зиму в России стало ясным, что чем дальше находились от
фронта немецкие штабы, тем оптимистичнее они смотрели на происходившее. Чем
дальше от русского, тем сильнее недооценивали его. Полную противоположность
этому являлосоветское командование и штабы... Многие высшие советские
офицеры имели недавний боевой опыт, другие пришли в Генштаб в Москве с
командных и штабных постов в войсках. Все они находились в курсе фронтовых
дел в результате частых выездов туда и участия в планировании операций в
подчиненных штабах". Не вдруг и не случайно такие люди выдвинулись на
высокие командные должности. Это была повседневная работа партии по" подбору
кадров, по выдвижению талантливых военачальников.
6 декабря войска Западного фронта обрушились на клещи немцев, на их
ударные группировки севернее и южнее столицы. Наступление советских войск
развернулось в полосе 1000 километров, от Калинина до Ельца. Мы не обладали
тогда общим превосходством в силах над врагом. Исход наступления зависел в
первую очередь от мужества и мастерства советских воинов и искусства
командиров всех степеней. Наши люди с огромным патриотическим подъемом шли в
бой. Можно себе представить душевное состояние воинов обескровленных частей,
когда рядом с ними появились свежие дивизии!
Вражеский фронт затрещал и попятился. Из всех частей и соединений
группы армий "Центр" поступали тревожные донесения: под натиском русских они
отходят, бросая тяжелое вооружение и технику. Уже 7 декабря Гальдер находит,
что события этого дня "ужасающи и постыдны" для вермахта.-8 декабря Гитлер
отдает приказ перейти к стратегической обороне по всему Восточному фронту.
Вымуштрованные немецкие войска немедленно стали создавать сильные узлы
сопротивления в населенных пунктах, перекрывать дороги. Враг был все еще
очень и очень силен. В оборону быстро и организованно становились пусть
потрепанные, но теже дивизии, которые еще несколько дней назад думали о
захвате Москвы.
За первые три дня наступления наши войска прошли 30 - 40 километров.
Жуков считал, что темпы недостаточны: стоит дать гитлеровцам передышку, как
они уплотнят фронт и будет намного труднее преодолевать сопротивление врага.
9 декабря штабы всех, армий Западного фронта получают директиву:
"Практика наступления и преследования противника показывает, что
некоторые наши части совершенно неправильно ведут бой и вместо
стремительного продвижения вперед путем обхода арьергарда противника ведут
фронтальный затяжной бой с ним.
Приказываю:
4. Категорически запретить вести фронтальные бои с прикрывающими
Частями противника, запретить вести фронтальные бои против укрепленных
позиций, против арьергардов оставлять небольшие заслоны и стремительно их
обходить, выходя как можно глубже на пути отхода противника.
2. Гнать противника днем и ночью. В случае переутомления частей
выделять отряды преследования.
3. Действия наших войск обеспечить противотанковой обороной, разведкой
и постоянным охранением, имея в виду, что противник при отходе будет искать
случая контратаковать. Жуков".
А это значит идти по пояс в снегу, ночевать в трескучий мороз под
открытым небом. Зачастую штурмовать дзоты врага без артиллерийской поддержки
- орудия застревали и отставали. Главное, внушал Жуков, не дать врагу
опомниться.
Секретарь МК партии Черноусов, руководивший партизанским движением в
Московской области, согласовывает с командующим фронтом Жуковым боевые
операции народных мстителей. В тот исторический Декабрь впервые с начала
войны в небе победно ревели моторы краснозвездных самолетов - на Западном
фронте умело использовалось наше единственное превосходство над врагом - в
авиации. Жуков пытался всеми доступными ему средствами - ударами с тыла,
действиями авиации - лишить врага подвижности. В значительной степени это
удалось.
13 декабря всю нашу страну да и весь мир. всколыхнуло сообщение о
разгроме фланговых группировок врага под Москвой. Освобождено более 400 на
селенных пунктов, немцы понесли большие потери в живой силе и технике. И
самое волнующее: наступление продолжается!
Пятясь от Москвы, гитлеровцы сжигали деревни и города, убивали на
каждом шагу наших соотечественников, имевших несчастье попасть под ноги
оккупантам. Уже к этому времени было известно о чудовищных злодеяниях
.гитлеровской армии. Теперь, когда район за районом освобождались, наши люди
воочию убеждались, с каким лютым врагом приходится иметь дело. Даже в тех
местах, где захватчики оскверняли русскую землю считанные дни, они успевали
оставить страшный кровавый след. Символ "нового порядка" фашизма - виселицы,
поставленный в каждом городе, с которых освободители снимали замерзшие трупы
известных и безвестных героев. Горы расстрелянных, заживо сожженных детей,
женщин, Стариков, истерзанные тела попавших в плен.
Кадровому военному, каким был Георгий Константинович, все это
представлялось непостижимым. Он, наследник русской военной традиции
рыцарского ведения войны, помнил.и следовал заветам великих полководцев
России, в первую очередь Суворова, - беспощадная борьба с вооруженным
врагом, но великодушие к сложившему оружие. И уж, конечно, армия,
допускавшая повальные зверства в отношении мирного населения, не могла не
считаться бандой убийц.
Теперь захватчики до костей прочувствовали, что означает война с
Россией и в России. В семидесятые годы английские историки П. Калвокоресси и
Г. Уинт, написавшие книгу "Тотальная война" специально с целью напомнить
молодежи о 1941 - 1945 годах, вызвали из небытия положение вермахта в то
время: "Солдаты подкладывали под одежду, бумагу, чтобы согреться. Часто для
этого использовали доставленные на.фронт запасы листовок, в которых русским
разъяснялось: для них единственный разумный путь - поднять руки. К рождеству
у немцев насчитывалось 100000 обмороженных. Свирепствовала дизентерия. Как в
авиации, так и в армии,не было антифриза. Орудия отказывали, а наседали,
особенно ночью, действовавшие обычно небольшими отрядами русские. Холод и
снег препятствовали доставке продовольствия. Пищу нередко приходилось рубить
топорами. Суп замерзал в мисках. Медаль, которую получили пережившие эту
кампанию, прозвали Орденом Мороженого Мяса. Некоторые кончали с собой.
Оглядываясь навойну, когда пришло.время писать о.ней, Гудериан припомнил
"бескрайние русские просторы, покрытые снегом в ту зиму наших несчастий,
пронизывающий ледяной ветер,.редкие укрытия, плохо одетые, истощенные
голодом, солдаты".
Отнюдь не "солдаты", а бессчетные палачи, жалко скулившие, что они-де
служат в, вермахте, когда Эту мразь брали в. плен.
Жуков, проезжая через строй обгоревших печей, обозначавших очередной
населенный пункт, откуда только что выбили фашистов, видел горе тысяч и
тысяч людей. Он укреплялся в мысли - идет неслыханная в истории человечества
война. На карту поставлено само существование нашего великого народа..
Планируя наступление, требуя ускорить продвижение на запад, Жуков усматривал
в этом не только выполнение тактических и оперативных задач, но и высшую
стратегию: спасение советских людей от верной гибели, мучительной и
унизительной смерти от рук бесчестных гитлеровских.палачей.
К началу января 1942 года Западгп.:й и смежные фронты отбросили врага
от столицы на 100 - 250 километров. Непосредственная угроза Москве
ликвидирована; освобождено 11 тысяч населенных пунктов; среди многих
городор, откуда изгнали оккупантов, - Калинин и Калуга.
Когда немецкое руководство узнало, что на Восточном фронте разразилась
катастрофа, Гитлер 19 декабря взял на себя верховное командование армией. Он
отстранил от-занимаемых должностей высших генералов начиная от
главнокомандующего сухопутными войсками Браухича до Гудериана. Он требовал
держаться с фанатичным упорством. На просьбы отводить войска, из ставки
фюрера раздался рык. Процедура, по словам Гитлера, была проста. Некий
командующий армией обращается, к нему:
- Мой фюрер, мы не можем удержать фронт и должны отступить.
- Гер-р-р, - ответил я,- - куда и насколько вы собираетесь отойти?
- Не знаю...{
- Вы хотите отойти на пятьдесят километров. Что, там не так холодно?
Что, вам там будет легче со снабжением войск? Вы вывезете тяжелое
вооружение?
- Это невозможно.
- Значит, вы собираетесь бросить его русским. А как же вы собираетесь
воевать дальше без него?
- Мой фюрер! Спасите хоть.армию без вооружения.
- Итак, вы собираетесь бежать до Германии или куда еще?
- Но у нас нет выбора.
В заключение рев Гитлера - "вон из армии!". Слетали со своих постов те,
кто обеспечил Германии легкие победы на Западе-и привел вермахт к Москве.
Гитлер воззвал к животному инстинкту своего воинства - держаться, ибо в
противном случае - возмездие неизбежно. Он пролаял по телефону командующим
Восточного фронта: "Русские будут следовать по пятам любой отступающей
армии, не давая ей передышки, вновь и вновь атакуя ее, а армия не сможет
остановиться, ибо в тылу у нас нет подготовленных рубежей. Тогда фраза
"отступление Наполеона" станет реальностью".
24 декабря 1941 года начальникгитлеровской разведки адмирал Канарис
писал: "Ужасающие послед-.ствия нашей преступной недооценки врага. Генерал
Шмундт (адъютант Гитлера) проводит параллель с 1812 годом и говорит, что
наступил "момент истины". для национал-социализма. Потери вооружения и
снаряжения громадны - уничтожаются или бросаются танки, орудия, самолеты".
Канарис открыл причину, по которой гитлеровцы старались удержаться:
"Ужасающие последствия принесло наше обращение с русскими военнопленными...
Большевики ныне реагируют на массовые убийства и варварское обращение с их
товарищами, попавшими в германский плен". К прежним преступлениям вермахта
добавлялись новые. По приказу Гитлера отступавшие фашистские войска, пытаясь
затруднить продвижение Красной Армии, оставляли за собой "выжженную землю".
Уничтожилось решительно все. Мы шли вперед через пожарища древних русских
городов, деревень, которые простояли многие столетия, а теперь были обращены
в пепел. Отступление немцев завершали "факельщики", поджигавшие и взрывавшие
наше народное достояние.
Он понимал, генерал армии Г. К. Жуков, что наши силы пока ограничены, и
не замахивался дальше восстановления положения на фронте, существовавшего к
началу операции "Тайфун". Если бы Западный и смежные фронты были
подкреплены, то на этом направлении возможно "нанести врагу новые поражения,
еще дальше отбросить его от Москвы и выйти на линию Витебск - Смоленск -
Брянск".
Тем временем 5 января 1942 года на совещании в Ставке обсуждался план
общего наступления на всем фронте - от Ладожского озера до Черного моря.
Прибывший прямо с фронта Жуков предложил сосредоточиться только на западном
направлении. Он обратил внимание на то, что под Ленинградом и на
юго-западном направлении у немцев серьезная оборона, без мощной артиллерии
се не прорвать,
Выслушав Жукова, Сталин спросил.
- Кто еще хотел бы высказаться?
Молчание. План Ставки наступать по всему фронту - принят.
После совещания начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников сказал
Жукову
- Вы зря спорили этот вопрос был заранее решен Верховным.
- Тогда зачем же спрашивали мое мнение^
- Не знаю, не знаю, голубчик! - сказал Шапошников, тяжко вздыхая.
Не в первый и не в последний раз Жукову пришлось выполнять приказ и,
как всегда, он был преисполнен решимости сделать все наилучшим образом, хотя
видел великие трудности.
"Мы не имели, - писал он, - в распоряжении фронтов полноценных танковых
и механизированных соединений, а без них, как показала практика войны,
проводить наступательные операции с решительными целями и с большим размахом
нельзя Опережать маневр противника, быстро обходить его фланги, перерезать
тыловые пути окружать и рассекать вражеские группировки можно только с
помощью мощных танковых и механизированных соединений". \
Директива Ставки от 7 января предписывала окружи гь и разгромить группу
армий "Центр" в районе Ржев, Вязьма, Юхнов, Гжатск Проведение операции
возлагалось на ряд фронтов. 8 января открылось наступление Северо-Западного
и Калининского фронтов, приведшее наши ударные армии в глубокий тыл группы
армий "Центр", на подступы к городу Великие Луки. Успех объяснялся тем, что
здесь, у немцев не было значительных сил.
Войска же Западного фронта схватились с главной группировкой врага.
9 января Военный совет фронта напоминает командующим 43 и, 49-й и 50-й
армий. "Несмотря на запрещение, продолжают иметь место (особенно в 49 и
армии) лобовые атаки укрепленных противником населенных пунктов. Требую
прекратить лобовые атаки и действовать влавным образом обходами и охватами.
Укрепленные противником строения сжигать, выгоняя этим немцев -в поле, и
уничтожать их охватывающими ударами в первую очередь лыжных отрядов".
С тяжелыми боями к 20 января удалось освободить Рузу, Можайск Выполняя
приказ Ставки, Жуков спланировал внезапный захват Вязьмы, что привело бы к
краху группы армии "Центр" 27 января героический кавалерийский корпус
генерала Белова прорвал фронт в районе Юхнова и к началу февраля вышел южнее
Вязьмы. Конники соединились с вой нами 33-й армии, наступавшей в центре. Ее
ударную группу, прорвавшуюся в тыл врага, возглавил сам командующий армией
легендарный генерал Ефремов. Вместе с партизанами и воздушно-десантной
бригадой войска Белова и Ефремова завязали бои в районе Вязьмы.
С гордостью следил Жуков за нашими частями, бившими врага в его
собственном тылу. Не очень щедрый на похвалу, он направлявг 11 февраля 1942
года Белову и Ефремову радиограмму "8-я ВДБ (воздушно-десантная бригада - Н.
Я) с партизана ми 9 февраля заняла район Мармоново, Дяглево Десантники
разгромили штаб 5-й танковой дивизии Ставлю в пример десантную бригаду всем
войскам"
Одновременно Жуков торопит спродвижением на запад.
Приказ 15 января. "Обращаю внимание командиров на необходимость
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |