– И как.
– Эта ваша ферромантия – технология, как вы ее называете. Хранит она пока эту книгу?
– Угу.
– И Гривейн продолжает ее искать?
– Угу. Он, и по меньшей мере еще двое. Коул и Собиратель Трупов.
Мэб подняла бледную руку и задумчиво провела ею по губам цвета мороженой голубики. Ногти ее были окрашены чем-то сияющим, радужным – чертовски красиво. И чертовски выводило из себя. Голова у меня чуть закружилась, и я силой заставил себя отвести взгляд.
– Опасно, – задумчиво произнесла она. – Ты оказался в смертельно опасной компании, чародей. Даже ваш Совет боится их.
– И не говорите.
Мэб прищурилась, и губы ее изогнулись в легкой улыбке.
– Вот наглец, – сказала она. – Как симпатично!
– Вы мне льстите, – буркнул я. – Однако вы до сих пор не сказали мне ни единого слова о том, почему их может интересовать Эрлкинг.
Мэб надула губы.
– Существо, о котором ты меня спрашиваешь, для гоблинов означает то же, что я для сидхе. Правитель. Властелин их рода. Хитрый, ловкий, сильный и стремительный. Он властвует также над духами павших охотников.
Я нахмурился.
– Что это за духи?
– Духи тех, кто охотится, – пояснила Мэб. – Энергия охоты. Возбуждения, голода, жажды крови. Время от времени Эрлкинг призывает этих духов в форме огромных черных гончих и скачет по лесам и ветрам на Дикую Охоту. В это время сила его огромна. Сила, которая созывает останки всех охотников, ушедших из земной жизни.
– Вы говорите о призраках, – предположил я. – О душах охотников.
– Разумеется, – согласилась Мэб. – О тенях, что лежат в глубоком покое, вдали от мира смертных. Они восстают в ночи, в звездном свете под звуки его рога, чтобы скакать с ним на Охоту.
– Мощные, однако, тени, – заметил я.
– Самые сильные из призраков, – кивнула Мэб, глядя на меня сияющими, почти радостными глазами.
Я оперся на посох, стараясь по возможности разгрузить больную ногу, потому что мысли мои начинали путаться от пульсирующей боли.
– Получается, стая чародеев, чей бизнес заключается в порабощении мертвых, интересуется существом, одно присутствие которого вызывает могущественных духов, недоступных им во всех иных случаях, – я пытался рассуждать вслух. – А что-то в этой книжке должно подсказать им, как обратить на себя его внимание.
– Славный мальчик, – улыбнулась Мэб. – Умный не по годам.
– И где она, эта подсказка? – спросил я. – В какой части книги?
– Твоя крестная, – улыбка ее сделалась шире, – этого не знает.
Я стиснул зубы.
– Но вы знаете?
– Я Королева Воздуха и Тьмы, чародей. На свете мало такого, чего я не знаю.
– Вы мне скажете?
Она провела кончиком языка по губам, словно наслаждаясь вкусом слов.
– Ты мог бы уже знать наши обычаи, чародей. Ничто из того, что получаешь от любого из сидхе, не дается даром.
Нога болела как черт-те что. Мне пришлось переступить на здоровую ногу, чтобы сохранить равновесие.
– Класс, – буркнул я. – И чего вы хотите?
– Тебя, – ответила Мэб, скрестив руки на груди. – Мое предложение занять пост Рыцаря остается в силе.
– Что-то не так с новым парнем? – поинтересовался я. – Если вы гоните его ради меня?
Мэб снова продемонстрировала мне свои зубы.
– Я не заменила пока моего нынешнего Рыцаря, пусть он и предатель, – мурлыкнула она.
– Он еще жив? – удивился я.
– Полагаю, да, – кивнула Мэб. – Хотя наверняка он очень и очень жалеет, что это так. У меня еще много времени, дабы не спеша и сполна объяснить ему, как неправильно он поступил.
Пытка. Она пытает его в отместку за измену – вот уже больше трех лет.
Меня слегка затошнило.
– Если хочешь, можешь расценивать это как акт милосердия, – сказала она. – Прими мое предложение, и я прощу тебе оставшийся долг и без утайки отвечу на все твои вопросы.
Я поежился. Последний Рыцарь Мэб был растленным, шизанутым наркоманом-насильником. Я так и не понял, правда, получил ли он свое место благодаря этим качествам, или они развились у него уже на новом месте. Так или иначе, титул Зимнего Рыцаря – пожизненное ярмо. Прими я предложение Мэб, и я бы не отвертелся от работы на нее до самой смерти – правда, долгой жизни мне при этом, конечно, никто не обещал бы.
– Я уже говорил вам, – сказал я, – что я в таком не заинтересован.
– Но обстоятельства изменились, чародей, – возразила Мэб. – Ты знаешь уже, с какой силой ты имеешь дело в лице наследников Кеммлера. Как Зимний Рыцарь ты обладал бы силой, достаточной, чтобы одолеть даже самого сильного соперника. Ты смог бы без страха встретиться с ними лицом к лицу, а не хорониться в ночи, собирая по крохам слухи, чтобы использовать их против врага.
– Нет, – я помолчал, чтобы это звучало весомее. – И еще раз нет.
Мэб чуть дернула плечом, и я невольно уставился на округлости ее груди под тонкой шелковой тканью.
– Ты разочаровываешь меня, детка. Но я могу подождать. Я могу ждатьхоть до тех времен, когда солнце остынет.
Над озером прокатились раскаты грома. Где-то далеко на юго-западе между облаками проскочила молния. Мэб повернула голову в том направлении.
– Занятно.
– Э… Что занятно?
– Силы в действии, подготавливающие путь.
– Что это должно означать? – не понял я.
– Что у тебя мало времени, – ответила Мэб, снова повернувшись ко мне. – Я должна сделать то, что могу, чтобы спасти твою жизнь. Знай вот что, смертный: если наследникам Кеммлера удастся обрести знания, сокрытые в «Слове», они смогут обладать такой силой, какую мир не видел уже много тысяч лет.
– Что? Как?
– Кеммлер, – взгляд Мэб сделался отрешенным, словно она заглядывала в собственную память, – был безумцем. Монстром. Но гением. Он научился подчинять своей воле не только мертвую плоть, но и тени – дабы рвать их на части и пожирать их для усиления собственной мощи. В этом таился секрет силы, что позволяла ему бросать вызов всему Белому Совету, вместе взятому.
Я сложил два и два и получил четыре.
– Наследники хотят вызывать древних духов, – выдохнул я. – А потом пожрать их, чтобы обрести силу.
Темно-зеленые глаза Мэб, казалось, светились.
– Кеммлер сам пытался сделать это, но Совет нанес ему удар, прежде, чем он успел довершить.
Я поперхнулся.
– Что случится, если один из его наследников сумеет это сделать?
– Он получит в свое распоряжение такую силу, какой не имелось еще в руках смертного за всю историю вашей расы, – ответила Мэб.
– Темносияние, – я потер глаза. – Вон, оно, что. Ритуал, завтрашней ночью. В Хэллоуин. Каждый из них хочет заделаться богом, пусть и в лиге юниоров.
– Власть всегда прекрасна, разве не так?
Я подумал над этим еще немного. Собственно, тревожиться мне стоило не только по поводу Кеммлеровых выкормышей. Мавра ведь тоже хотела «Слово». Блин-тарарам. Если Мавра сумеет стать этакой темной богиней, я мог не сомневаться, что при первой же возможности она разделается со мной.
– А без «Слова» они это могут?
Мэб медленно скривила рот в улыбке.
– Если бы могли, зачем бы они тогда искали его с таким рвением? – ветер снова начал крепчать, а поверхность озера – плеваться пеной и брызгами. – Остерегайся, чародей. Ты вовлечен в опаснейшую игру. Я огорчусь, если останусь без твоих услуг.
– Лучше привыкайте, – посоветовал я. – Я никогда не стану вашим рыцарем.
Мэб запрокинула голову и снова испустила этот мучительный смех.
– Я не спешу, – сказала она. – А вы, смертные, считаете свою жизнь такой прекрасной. Две услуги ты должен еще мне – и не заблуждайся, я считаю хорошо. Настанет день, и ты преклонишь колена у моих ног.
Озеро внезапно вспенилось, темная вода взметнулась вихрем к небу, скрыв от меня озерный горизонт. Ветер едва не сбил меня с ног; больная нога подломилась, и мне пришлось опуститься на колено.
А потом, так же внезапно, как начался, ветер стих. Поверхность воды вновь разгладилась. Ветер жалобно завывал в почти полностью облетевших ветвях деревьев на берегу. Мэб исчезла, словно ее и не было.
Я поморщился и поднялся на ноги. Потом оглянулся на Мыша – тот сидел на берегу, тревожно глядя на меня.
– Ей обязательно нужно, чтобы последнее слово осталось за ней, – сказал я ему.
Мыш подошел ко мне, а я потрепал его по загривку, пока он, с опаской косясь на озеро, обнюхивал меня.
– Будем решать проблемы по очереди, – заверил я его. – С Мэб разберемся как-нибудь потом. Чего-нибудь, да придумаем.
Я вернулся к Жучку, хромая еще сильнее прежнего; Мыш держался в паре шагов за моей спиной. Адреналиновый шторм стих, оставив за собой только слабость. Всю дорогу домой мне пришлось бороться со сном. Пошел мелкий, холодный дождь.
Я остановил машину у дома и вышел из нее, когда Мыш предостерегающе зарычал. Я повернулся, едва не потерял равновесия и оперся на посох, чтобы не упасть.
Из темноты, из дождя выступило человек десять или пятнадцать. Все медленно, но неумолимо надвигались на меня.
Все шагали синхронно, в ногу.
Где-то вдалеке ухал басовым барабаном автомобильный динамик.
За первой шеренгой из дождя выходила вторая, за ней – третья. Теперь я уже мог разглядеть глаза ближних ко мне – пустые глаза на пустых, мертвых лицах.
Сердце сжалось от страха, а зомби все приближались ко мне.
Я едва не кубарем скатился вниз по лестнице, больно ударившись о дверь. Потом трясущимися руками выудил из кармана ключи, одновременно отключая оберегов, чтобы мои собственные заклятия не убили меня, когда я войду в дом. Мыш прикрывал меня со спины, не прекращая угрожающе рычать.
– Томас! – заорал я. – Томас, открой дверь!
Я услышал прямо за собой шум и повернулся. Пустые, лишенные признаков разума лица появились над верхней ступенькой лестницы, и одна из Гривейновых машин-убийц прыгнула вниз – прямо на меня.
Глава двадцать вторая
Мыш метнулся вверх, навстречу первому зомби, и они с противным, глухим стуком сшиблись где-то посередине лестницы. Зомби замахнулся на пса кулаком, но пес извернулся, приняв удар на плечо, и вцепился зубами тому в лицо. Зомби опрокинулся на спину, а Мыш, не ослабляя хватки, свирепо замотал мордой из стороны в сторону.
Второй зомби обогнул эту сцепившуюся пару и бросился на меня. Я едва успел вскинуть посох и выкрикнуть: Forzare!
Невидимая сила подхватила зомби океанской волной и швырнула вверх по лестнице, прочь с глаз.
Мыш пронзительно взвизгнул от боли, еще раз рванул клыками лицо зомби и оттолкнулся от него. На то, что осталось от лица, страшно было смотреть. От глаз не осталось ничего, и он слепо крутил головой, наугад размахивая руками. Мыш тяжело привалился ко мне, не наступая на переднюю лапу, но продолжая угрожающе рычать.
Трое зомби уже спускались по лестнице, и все, что я успевал сделать – это снова вскинуть посох. Я это и сделал, но ближайший зомби оказался быстрее, чем я предполагал, и выбил его у меня из руки. Посох ударился о бетонную стенку лестницы и отлетел прямо в ослепленного зомби. Я сделал попытку подхватить его, но зомби едва не схватил меня за руку, и я отдернул ее.
Дверь за моей спиной отворилась, и голос Томаса рявкнул: – Пригнись!
Я бросился на землю и по мере возможности притянул к ней Мыша. Громыхнул гром, и голова ближнего зомби разлетелась омерзительным розовым облаком. Остатки тела дернулись и пьяно повалились набок.
В дверях стоял голый по пояс Томас с прижатым к плечу обрезом; глаза его полыхали холодным серебряным огнем. Он передернул цевье, выстрелил еще трижды, уничтожив или отогнав на мгновение первую волну нападавших. Потом ухватил меня за воротник ветровки и втащил в дверь. Мыш вскочил следом, и Томас захлопнул дверь.
– Замки, – прохрипел я. Томас кивнул и щелкнул задвижками двух массивных стальных замков. Я подполз к двери, прижался к ней ладонями и шепотом произнес заклинание, активирующее оберегов. На мгновение послышалось негромкое жужжание, а потом все стихло.
– О’кей, – произнес я, задыхаясь. – Вот так. Наконец-то дома, – я огляделся по сторонам и увидел Баттерса, стоявшего у камина с кочергой в руках. – Вы в порядке, дружище?
– Пожалуй, да, – кивнул он; вид он, правда, имел несколько обалделый. – Они ушли?
– Если уже не ушли, уйдут. Здесь мы в безопасности.
– Вы уверены?
– Абсолютно, – заверил я его. – У них нет ни малейшей возможности проникнуть сюда.
Не успел я произнести эти слова, как послышался резкий грохот, сопровождаемый ударом, от которого несколько книг попадало с полок, а мы подпрыгнули и переглянулись как актеры-исполнители ролей в первых сериях «Стар-Трека».
– Что это? – взвизгнул Баттерс.
– Обереги, – рявкнул Томас.
– Нет, – сказал я. – В смысле, добро пожаловать, ребята. Идти на моих оберегов – верное самоубийство.
Последовал еще один удар грома, и помещение вновь содрогнулось. Снаружи, где-то за дверью сверкнула ярко-голубая вспышка, и даже отблеск ее сквозь окна приямков на мгновение ярко осветил комнату.
– Какое, к черту, самоубийство, если ты уже мертв, – буркнул Томас. – Сколько там, снаружи этих тварей?
– Э… не знаю точно, – ответил я. – Много.
Томас кашлянул, взял с каминной коробку с патронами и принялся перезаряжать обрез.
– Что случится, если он и дальше будет швырять своих зомби на оберегов?
– Я не рассчитывал их на продолжительную разрядку, – признался я. Послышался новый грохот, сопровождаемый вспышкой, но на этот раз пол едва дрогнул. – Они будут слабеть, а потом рухнут.
– Скоро? – поинтересоваля Томас.
Из-за двери послышался уже не грохот, а громкий треск. Мигнул голубоватый свет.
– Довольно скоро. Черт подери.
– О Боже, – произнес Баттерс. – Боже, Боже, Боже. Что будет, когда обереги пропадут?
Я хмыкнул.
– Дверь у меня стальная. У них уйдет некоторое время на то, чтобы прорваться через нее. Потом есть еще порог. Это остановит их… ну, по крайней мере, замедлит, – я всклокотил волосы пальцами. – Нам надо что-то придумать, быстро.
– А дополнительные средства защиты? – спросил Томас.
– На улице, – буркнул я.
– Что ж, хоть там, – вздохнул Томас. Он загнал последний патрон в патронник, передернул цевье и принялся набивать патронами кармашки на поясе.
– Эти средства рассчитаны на отражение магических нападений, – добавил я. – Не физического вторжения.
– Но они могут удержать зомби? – встревожился Баттерс.
– Да. Но в дополнение к этому они не дадут нам выйти.
– А что в этом такого плохого? – спросил Баттерс.
– Ничего, – сказал я, – до тех пор, пока Гривейн не подожжет дом. Если я активирую их, убрать я их обратно уже не смогу. Мы окажемся в западне, – я стиснул зубы. – Нам надо убираться отсюда.
– Но там же зомби! – всполошился Баттерс.
– Я ведь не один здесь живу, – напомнил я. – Если он подожжет дом, чтобы добраться до меня, погибнут ни в чем не виноватые люди. Томас, одевайся и обувайся. Баттерс, под тем индейским ковриком на полу люк со стремянкой. Возьмите свечу и спускайтесь туда. Там на столе лежит черный рюкзак, а на деревянной полке череп. Положите череп в рюкзак и принесете мне.
– Что? – удивился Баттерс.
– Действуйте! – рявкнул я.
Баттерс бросился к коврику, отдернул его в сторону, откинул люк и, схватив со стола свечу, скатился по лестнице в лабораторию.
Томас положил дробовик на стол и открыл свой чемодан. Ему не потребовалось много времени, чтобы натянуть на себя носки, черные бутсы, белую футболку и черную кожаную куртку. Может, это у него одно из вампирских свойств такое: быстро одеваться, чтобы сматывать удочки.
– Видишь? – спросил он вполголоса, одеваясь. – Баттерс?
– Заткнись, Томас, – сказал я.
– Что ты задумал? – спросил он.
Я проковылял к телефону и приложил трубку к уху. Тишина.
– Они перерезали провод.
– Значит, на помощь не позвать, – кивнул Томас.
– Угу. Единственное, что остается – прорваться к машине.
Томас кивнул головой.
– И как ты это рассчитываешь сделать?
– А ты как думаешь?
– Старый добрый огненный вал может и сработать. Прикрывай левый фланг и отгоняй этих типов. Я возьму правый фланг, уберу все, что движется.
Огненная магия. Внезапное воспоминание о моей обожженной руке полоснуло меня с такой силой, что я ощутил настоящую, физическую боль там, где полагалось находиться сгоревшим нервным окончаниям. Я подумал о том, что мне придется делать, чтобы устроить вал, предложенный Томасом, и при одной мысли об этом все во мне сжалось от отвращения – хуже того, от сомнения в собственных силах.
Чтобы магия действовала, в нее надо верить. Вам надо верить в то, что вы можете и совершите то, что вы задумали, иначе выйдет пшик. Пока руку мою сводило фантомной болью, я осознал вещь, в которой боялся признаться даже сам себе.
Я не был уверен в том, что смогу снова использовать огненную магию.
Вообще.
Хоть когда-нибудь.
А если я попытаюсь и потерплю неудачу, в будущем мне будет еще труднее сосредоточиться для этого – с каждой неудачей стена будет расти, и одолеть ее будет все труднее. Моя вера в мои силы не вернется никогда.
Я опустил взгляд на обожженную руку и на долю секунды почти наяву увидел почерневшую, потрескавшуюся кожу, распухшие как сардельки пальцы, залитые кровью и сукровицей. Я закрыл глаза, открыл их – перед ними снова была только рука в черной перчатке, под которой, я знал, изуродованная плоть, разукрашенная белым, и красным, и розовым…
Я был не готов. Господи, даже ради спасения жизней включая свою собственную, я сомневался, что смогу снова вызвать огонь. Я стоял, и ощущал свою беспомощность, и злость, и боязнь, и глупость – и более другого, стыд.
Я мотнул головой Томасу и отвел взгляд, оправдываясь.
– Сил почти не осталось, – тихо произнес я. – Надо сберечь то, что есть, на то, чтобы блокировать Гривейна, если он использует свою энергию напрямую против нас. Не знаю, что мне удастся сделать.
Секунду-другую он, хмурясь, всматривался в мое лицо. Потом угрюмо пожал плечами, сунул саблю в ножны и закрепил их на потертом кожаном поясе.
– Что ж, тогда это ляжет на меня.
Я кивнул.
– Не знаю, удастся ли мне их сдержать, – тихо признался он.
– С вампирами из Черной Коллегии ты в прошлом году справился очень лихо, – заметил я.
– Тогда я каждый день кормился на Жюстине, – возразил он. – Так что сил было в достатке. А теперь… – он покачал головой. – Теперь не знаю.
– У них нет подавляющего численного преимущества, Томас.
На мгновение он закрыл глаза, потом кивнул.
– Верно.
– Тогда план у нас вот какой: прорываемся к Жучку и уезжаем.
– А что потом? Куда подадимся потом?
– Ты ведь не ждешь от меня, чтобы я придирался к твоим планам, нет?
Тяжелая стальная дверь вдруг содрогнулась от удара. С потолка посыпалась пыль. В дверь ударили еще. И еще. У Гривейна хватило зомби, чтобы полностью истощить энергию моих оберегов.
Томас поморщился и покосился на мою ногу.
– Сможешь подняться по лестнице без посторонней помощи?
– Сдюжу, – буркнул я.
Баттерс, чуть запыхавшись, но при этом белый как полотно взобрался по стремянке из подвала. Он тащил мой нейлоновый рюкзак, и я видел выпуклость в том месте, где лежал Боб.
– Ружье, – скомандовал я Томасу, и он протянул мне обрез. – Так. Теперь, как действуем дальше. Открываем дверь, – я сделал движение стволом обреза. Я вычищаю достаточно пространства, чтобы Томас мог выйти за порог. Дальше Томас идет первым. Баттерс, вам я дам обрез.
– Не люблю ружья, – заявил Баттерс.
– От вас не требуется его любить, – сказал я. – От вас требуется нести его. С раненой ногой мне не подняться по лестнице, не помогая себе посохом.
Дверь снова лязгнула о раму. Удары в нее учащались.
– Баттерс, – рявкнул я. – Баттерс, вы возьмете у меня обрез, когда я дам его вам, и будете идти следом за Томасом. Понятно?
– Ага, – сказал он.
– Как поднимемся, Томас держит оборону, пока я завожу машину. Баттерс, сядете на заднее сиденье. Потом Томас сядет, и мы уедем.
– Гм… – произнес Баттерс. – Гривейн ведь разгромил мою машину, чтобы я не мог уехать, помните? Что, если он проделал то же самое с вашей?
Секунду-другую я смотрел на Баттерса, стараясь не показать, как огорчила меня эта мысль.
– Баттерс, – вполголоса произнес Томас. – Если мы останемся здесь, мы погибнем.
– Но если он вывел машину из строя… – начал Баттерс.
– Мы умрем, – договорил за него Томас. – Но у нас нет выбора. Вывел он ее из строя или нет, наш единственный шанс остаться в живых – это прорваться к Жучку и надеяться, что он на ходу.
Коротышка побледнел еще сильнее, потом согнулся, прижимая руки к животу, подбежал к стене под одним из окон, и его вырвало. Спустя пару секунд он выпрямился и, дрожа, привалился к стене.
– Ненавижу это, – пробормотал он и вытер рот рукавом. – Ненавижу. Я хочу домой. Хочу проснуться.
– Возьмите себя в руки, Баттерс, – резко сказал я ему. – Нюни не помогут.
Он хохотнул – почти истерически.
– Что бы я ни сделал, Гарри, это вряд ли поможет.
– Баттерс, вам надо успокоиться.
– Успокоиться? – он вяло махнул рукой в сторону двери. – Они ведь убьют нас. Как Фила. Они нас убьют, и мы все умрем. Вы, я, Томас – все умрем.
На мгновение я забыл про свою больную ногу. Почти не хромая, пересек я комнату и схватил Баттерса за грудки. Я встряхнул его так, что ноги его оторвались на мгновение от пола.
– Послушайте меня, – рявкнул я. – Мы не умрем.
Баттерс посмотрел на меня затравленным взглядом.
– Не умрем?
– Нет. И знаете, почему?
Он мотнул головой.
– Потому, что Томас слишком красив, чтобы умирать. И потому, что я слишком упрям, чтобы умирать, – я встряхнул его еще сильнее. – А главное, потому, что завтра Октоберфест, Баттерс, а полька не умирает.
Он зажмурился.
– Полька не умирает! – заорал я ему. – А ну повторите!
Он поперхнулся.
– Полька не умирает?
– Повторите!
– П-п-полька не умирает, – пробормотал он, заикаясь.
Я слегка встряхнул его.
– Громче!
– Полька не умирает! – взвизгнул он.
– Вот теперь все получится! – крикнул я.
– Полька не умирает! – орал Баттерс.
– Ушам своим не верю, – заявил Томас.
Я предостерегающе покосился на брата и отпустил рубаху Баттерса.
– Приготовься открывать дверь, – скомандовал я.
Окно над головой у Баттерса разлетелось стеклянными брызгами. В нос ударил какой-то горячий, едкий запах. Я оступился, моя раненая нога подогнулась. И я упал.
Баттерс пронзительно завизжал.
Я поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как мертвые серые пальцы хватают коротышку за волосы. Они оторвали его от пола, а потом еще две мертвые руки перехватили его и выдернули через окно из комнаты. Все произошло так быстро, что я не успел опереться на здоровую ногу и встать, а Томас – выхватить саблю.
С улицы донесся полный животного ужаса визг – и тут же оборвался.
– Господи, – прошептал я. – Баттерс.
Глава двадцать третья
Мгновение я лежал и потрясенно смотрел на разбитое окно.
– Гарри, – произнес Томас чуть напряженно. – Надо уходить.
– Нет, – сказал я. – Я его не брошу.
– Он, возможно, уже мертв.
– Если и мертв, – возразил я, – от Гривейна это его не защитит. Я не брошу его там.
– У нас есть шанс выстоять в бою?
Я поморщился.
– Помоги мне встать.
Он помог. Я прохромал к окну.
– Гривейн! – крикнул я.
– Добрый вечер, – произнес Гривейн спокойным, вежливым тоном, составлявшим разительный контраст продолжавшимся ударам в дверь. – Мои комплименты вашим поставщикам. Эта ваша дверь воистину крепка.
– Я ценю неприкосновенность своего жилища, – откликнулся я. – Патологанатом жив?
– В моей практике этот термин несколько расплывчат, – заметил Гривейн. – Но на текущий момент он во вполне приличном состоянии.
У меня даже колени подогнулись немного от облегчения. Хорошо. Если Баттерс пока цел, мне нужно продолжать занимать Гривейна разговором. С момента начала атаки прошло чуть больше пяти минут. Даже если нехорошие парни перерезали телефонную линию всего дома, соседи не могли не услышать грохота и не увидеть светового шоу моих оберегов. Кто-нибудь да вызвал уже полицию. Если я смогу забалтывать Гривейна достаточно долго, те приедут, и я готов был биться об заклад, что Гривейн удерет, а не будет рисковать теперь, когда цель так близка.
– Он у вас. Я хочу его назад.
– Что до меня, – отозвался Гривейн, – я полагаю, он обнаружил информацию в теле контрабандиста.
– Да, – признал я.
– И полагаю, вам она тоже известна.
– Да.
Он задумчиво хмыкнул. Он стоял где-то совсем рядом с разбитым окном, хотя видеть я его не мог.
– Это ставит меня перед проблемой, – произнес Гривейн. – В мои намерения не входит делиться «Словом» с кем-либо. Боюсь, это ставит меня перед необходимостью заткнуть рот и вам.
– Я не самая серьезная из ваших проблем, – заверил я его. – Собиратель Трупов и Ли Хиан сегодня днем уже отобрали у меня информацию.
Последовало молчание, нарушаемое только монотонными ударами в дверь.
– Если это было бы так, – произнес, наконец, Гривейн, – вас бы уже не было в живых, чтобы рассказать об этом.
– Мне повезло, и я улизнул, – сказал я. – Хранитель Трупов очень переживает насчет этого Темносияния, которые вы, ребята, задумали.
Я услышал звук злобного плевка.
– Если то, что вы мне говорите, правда, – произнес Гривейн, – мне нет никакого смысла оставлять вас с патологоанатомом в живых.
– Это с какой стороны посмотреть, – возразил я. – Точно так же вы можете сказать, что вам нет никакого смысла убивать нас. Вчера вечером вы хотели предложить мне сделку. Вы все еще хотите говорить?
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |