Баттерс посмотрел на покойника, потом на меня.
– Вы полагаете, это Гривейн убил Костлявого Тони?
– Угу, – сказал я. – Но Гривейн понимал, что сам не сможет получить информацию с этой флэшки.
Баттерс поперхнулся.
– И этим объясняется то, что ему нужен был я.
– Угу, – секунду-другую я задумчиво пожевал губу. – Уберите Костлявого Тони обратно в холодильник. Мы уходим.
Баттерс кивнул и вернулся к столу на колесиках. Он прикрыл труп простыней.
– Куда?
– Вы можете прочитать эту штуку здесь?
– Нет, – признался Баттерс. – Этот компьютер слишком старый. Порты у него не те. Мы могли бы пойти в соседнюю комнату…
– Нет. Нам надо убираться отсюда – сейчас же.
– Можно поехать ко мне домой, – предложил Баттерс.
– Нет. Гривейн наверняка держит его под наблюдением. Черт.
– Почему «черт»?
– У нас почти нет выбора, а это значит, что нам придется ехать туда, куда не хотелось бы.
– Куда? – спросил он.
– К моим друзьям. Идемте.
– Иду, – сказал Баттерс, но вместо двери поспешил к своей полечной амуниции и выудил из груды пару предметов. Негромко звякнул тамбурин.
– Что вы делаете? – спросил я. – Нам уходить пора.
– Не собираюсь оставлять это Бог знает кому, – возмутился Баттерс. Он крякнул и с усилием накинул на плечо ремень от басового барабана.
– Очень даже оставите, – возразил я. – Этого мы с собой не возьмем. Некогда.
Баттерс потрясенно повернулся ко мне.
Чертовы инструменты заняли почти весь салон джипа. Тащить их по коридору, не производя при этом жуткого шума было настоящей пыткой, но в конце концов нам удалось выскользнуть из служебного выхода института и уехать незамеченными. Я все время поглядывал в зеркало заднего вида, но дорога от института до шоссе оставалась пустой. Только убедившись в отсутствии погони, я направил машину в университетский квартал, к дому Билли.
Я остановил джип на стоянке, высунулся в окно и крикнул: «Эй!»
Из-за угла дома вышел, хмурясь, юнец с не по росту длинными руками и ногами. Одежду его составляли тренировочные штаны, футболку и невысокие сапоги – стандартный наряд оборотня на боевом дежурстве, такой легко сбросить. Он отбросил с глаз копну черных волос и прислонился к двери джипа.
– Привет, Гарри.
– Привет, Кирби, – откликнулся я. – Это мой друг. Баттерс.
Кирби кивнул Баттерсу и снова повернулся ко мне.
– Ты что, заметил меня?
– Нет, но Билли всегда оставляет кого-нибудь дежурить, когда пахнет жареным.
Кирби с серьезным видом кивнул еще раз.
– Чего ты хотел?
– Разберись с этой зверюгой, – я похлопал по рулю. – Она на меня плохо реагирует.
– Угу. Билли с Джорджией наверху.
Я выбрался из машины, и Баттерс последовал моему примеру.
– Спасибо, дружище.
– Угу, – повторил Кирби. Он сел за руль и нахмурился, потом огляделся по сторонам, проверяя двери.
– У вас неплотно закрыта дверь, – сообщил голос из приборной панели.
– Она никак не хочет заткнуться, – объяснил я.
– Соскучилась, наверное, – безмятежно произнес Баттерс. – С кем еще поговорить?
Кирби с сомнением покосился на него. Я ухватил Баттерса за плечо и затащил его в дом.
Билли отворил дверь, не успели мы подойти к ней, и вопросительно посмотрел на нас. Потом шагнул в сторону, пропуская нас в квартиру, и посмотрел на всякий случай вверх и вниз по лестнице.
– Привет, Гарри.
Квартира представляла собой типичное университетское жилье: маленькая, с парой спален, почти голыми стенами, недорогой мебелью, которую легко перевозить с места на место, и дорогой электроникой. Джорджия сидела на диване и читала медицинский учебник из огромной стопки. Я вошел и представил всех друг другу.
– Мне нужен компьютер, – заявил я Билли.
Он удивленно выгнул бровь.
Я махнул рукой своему спутнику.
– Объясните ему, Баттерс.
Баттерс достал из кармана флэшку и показал Билли.
– Что угодно с USB-портом.
Джорджия нахмурилась.
– Что на ней? – спросила она.
– Не знаю, – ответил я. – Но мне нужно знать.
Она кивнула.
– Лучше откройте ее на одном из дальних отсюда, Уилл. Чем дальше от Гарри, тем лучше.
– Вот так ко мне здесь относятся, – вздохнул я и ткнул пальцем в журнальный столик у двери. – Можно я сделаю несколько звонков, пока вы будете разбираться?
– Легко, – Билли повернулся в Баттерсу. – Нам сюда.
Они скрылись в одной из спален. Джорджия вернулась к своей книге. Я поднял телефонную трубку.
Я выслушал с дюжину гудков, прежде чем трубку у меня дома сняли, и сонный голос Томаса спросил: «Чего?»
– Это я, – сказал я. – У тебя все в порядке?
– У меня все было в порядке. Я спал. А тупица Мыш разбудил меня и потащил к телефону.
– Никаких гостей? Или звонков?
– Нет по обоим пунктам, – отозвался он.
– Тогда спи дальше, – сказал я.
Он возмущенно засопел и повесил трубку.
Затем я набрал номер моего автоответчика. Вообще-то я с опаской отношусь к записанным голосовым сообщениям. С точки зрения логики, мои напряженные отношения с техникой вряд ли распространяются по проводам, но я все равно им не доверяю. Я бы предпочел иметь дело с живым человеком, записывающим для меня сообщения, но личные секретари обходятся в наше время слишком дорого, а автомат делает все практически бесплатно. Я понажимал кнопки и ухитрился пройти меню с самого начала до конца не больше двух раз, прежде чем соединился с нужным номером.
Биииииииип. Гарри, это Мёрфи. Мы добрались нормально, и с гостиницей все в порядке, так что можешь звонить мне по тем номерам, что я тебе дала. Я перезвоню через пару… – голос ее сменился вдруг пронзительным визгом. – А ну прекрати! – заявила она кому-то, скорее весело, чем сердито. – Я по телефону разговариваю. Через пару дней, Гарри. Спасибо за уход за моими цветами на трусах… на окне. Я сказала, на окне, Гарри!. Бииииииииип.
Интересно, подумал я, с чего это Мёрфи вдруг завизжала, а потом еще и оговорилась в лучших традициях дедушки Фрейда. Интересно также и то, почему она надиктовала мне сообщение на автоответчик вместо того, чтобы просто позвонить домой. Может, это ничего и не значит. Возможно, она просто боялась разбудить меня, или еще чего такого. Угу. Возможно, она просто хотела, как лучше.
Биииииииип. Гарри, это Майк. Жучок будет готов сегодня к обеду. Бииииииииип.
Господь да храни Майка-механика. Еще раз услышу, как машина жалуется на неплотно прикрытые двери, испепелю кого-нибудь на месте.
Биииииииип. Ой, – произнес молодой женский голос. – Мистер Дрезден? Это Шила Стар. Мы познакомились в книжной лавке Бока вчера вечером, помните? – последовала пауза, на протяжении которой я слышал неуверенное дыхание. – Я подумала, может быть, вы уделите нам немного времени? Тут просто… Я хочу сказать, я не совсем уверена но… Мне кажется, что-то не так. То есть, у нас, в лавке, – она усмехнулась, но как-то очень нервно. Или устало. – Ох, черт, наверное, я выгляжу совершенной идиоткой, но мне, правда, хотелось поговорить с вами об этом. Я буду в лавке до обеда. Или вы можете позвонить ко мне домой, – она продиктовала телефон. – Но надеюсь, вы сможете зайти к нам в лавку. Я была бы очень вам благодарна. Бииииииииип.
Я понял, что хмурюсь. Шила не высказала этого вслух, но, судя по голосу, она боялась чего-то. Еще как боялась. Чему я не слишком удивлялся, если она видела то, что происходило у них перед дверью вчера ночью. Однако мне стало не по себе от этого ее напуганного голоса. Ну, по правде говоря, мне всегда делается не по себе от любого напуганного женского голоса.
В этом нет моей вины. Я понимаю, это гнусный мужской шовинизм, мачизм и пережиток дремучего прошлого, но я прихожу в ярость, когда что-то нехорошее случается с женщинами. Поймите меня правильно: я ненавижу, когда что-то нехорошее случается с кем угодно – но когда этот «кто угодно» женщина, я ненавижу это примитивной, первобытной, граничащей с безумием ненавистью. Женщины прекрасны, так что, черт подери, мне нравится быть уверенным в том, что им ничего не грозит, нравится обращаться с ними со старомодными манерами и всем таким. По-моему, это правильно. Не раз и не два эта моя точка зрения дорого мне обходилась, но это не поменяло моих убеждений на этот счет.
Шила – девушка, и эта девушка чего-то боялась. Следовательно, если я хочу жить в ладу с собой, я должен поговорить с ней.
Я покосился на часы. Одиннадцать. Значит, она еще в лавке.
Я набрал еще один номер и попал на автоответчик.
– Это Дрезден, – сказал я. – И нам надо поговорить.
Вернулись Баттерс с Билли. Я положил трубку.
– Ну? – спросил я.
– Цифры, – ответил Билли.
– А конкретнее? – спросил я.
Баттерс покачал головой.
– Конкретнее трудно. На флэшке был один-единственный файл, и он оказался пуст. Единственная информация – это название файла, и оно представляет собой номер, – он протянул мне листок белой бумаги с цепочкой цифр, накорябанных на нем его корявым почерком. Я сосчитал: шестнадцать знаков. – Это все.
Я взял у него листок и всмотрелся в цифры.
– Впечатляюще бесполезно.
– Угу, – согласился Баттерс.
Я потер переносицу.
– Ладно. Дайте подумать, – я сделал попытку мыслить логически. Гривейн искал Баттерса. Возможно, теперь его ищет еще и Маркони. Возможно, к ним стоит добавить до кучи еще двух ассистентов убитого профессора. – Баттерс, нам нужно снова поместить вас под охрану моих оберегов.
Он удивленно уставился на меня.
– Но зачем? Я хочу сказать, я им был нужен, чтобы извлечь информацию. Теперь я для них совершенно бесполезен.
– Это известно нам с вами. Но не им.
– Ох.
– Билли, – попросил я. – Можешь отвезти Баттерса ко мне домой?
– Нет проблем, – отозвался он. – А ты? Тебе разве колеса не понадобятся?
– Жучок готов. Возьму такси.
– Я могу подбросить тебя, – предложил Билли.
– Нет. Это в противоположной стороне от моего дома, а Баттерсу нужно попасть туда вчера. Только сделай пару кругов вокруг квартала, прежде чем сворачивать к дому. Убедись, что никто не следит за дверью.
Билли ухмыльнулся.
– Ты еще будешь учить меня конспирации.
– И не пытайтесь открывать дверь сами, Баттерс. Постучите и ждите, пока Томас откроет.
– Идет, – Баттерс нервно пожевал губу. – А что вы собираетесь делать?
– Займусь детективными штучками. Ездить по разным местам и беседовать с разными людьми.
И если мне повезет, никто из них меня не убьет.
Глава шестнадцатая
От Биллиного дома до букинистической лавки Бока всего пара кварталов, и хотя переулками я мог бы дойти туда еще быстрее, я держался людных улиц. Я не заметил за собой слежки, но если за мной шло больше двух или трех человек – или, конечно, если кто-то использовал завесу – они могли и избежать моего внимания. Я держал посох в правой руке и изготовил браслет-оберег к действию на случай, если кто-нибудь попробует устроить мне старое, доброе ДТП. В конце концов, настоящая классика не стареет.
Я добрался до Бока целым и невредимым, и никто на протяжении пути даже не покосился на меня. Я даже обиделся немного на такое невнимание к моей персоне; впрочем, меня немного утешало то, что в городе находилось как минимум полдюжины человек, которые радостью исправили бы это положение дел. Даже больше, если считать Мавру, хотя с технической точки зрения ее нельзя считать человеком.
Бок открывал свою лавку с одиннадцати, так что я, возможно, оказался первым посетителем за день. Перед его дверью я помедлил. Две из четырех витрин и стеклянная дверь изменились со вчерашнего дня: вместо стекла в них виднелись наскоро сделанные фанерные щиты. Однако Боку повезло больше, чем соседнему бутику: там вылетели все стекла, выбитые разными летящими обломками во время моей беседы с Коулом и его кобылкой. Я вошел.
Бок стоял на обычном месте за прилавком, и вид у него был усталый. Он поднял взгляд на звон колокольчика над дверью, увидел меня и сразу сделался каким-то замкнутым, настороженным.
– Бок, – кивнул я ему. – Вы что, не уходили даже?
– Конец месяца, – осторожно, вполголоса отозвался он. – Отчетность. И витрины чинил. Чего вам нужно?
Я заглянул вглубь помещения. Из-за одной из дальних полок выглянула Шила со встревоженным лицом, увидела меня и с облегченным вздохом улыбнулась.
– Просто поговорить зашел, – заверил я Бока и кивнул Шиле.
Он оглянулся в ту сторону, потом снова хмуро посмотрел на меня.
– Дрезден. Я вам кое-что должен сказать.
Я вопросительно изогнул бровь.
– Что-то не так?
– Послушайте, я не хотел бы вас огорчать…
Я устало оперся на посох.
– Ну же, Бок. Вы знаете меня с тех пор, как я приехал в Чикаго. Если что-то не так, вы вряд ли огорчите меня, если расскажете об этом.
Он скрестил свои лапищи на пузе.
– Я не хочу, чтобы вы больше приходили сюда.
– Ох.
– Вы довольно приличный человек, Дрезден. Вы никогда не приставали ко мне с ножом к горлу, как другие типы из Совета. Вы помогли многим здесь, – он сделал глубокий вдох и вяло махнул рукой в сторону фанерных щитов на окнах. – Но вы приносите с собой неприятности. Они за вами хвостом тянутся.
Что ж, он говорил правду. Я промолчал.
– Не каждый может опрокинуть машину на того, кто на него нападает, – продолжал Бок. – У меня семья. Мой старший учится в колледже. Я не могу допустить, чтобы мое заведение погромили.
Я кивнул. Я хорошо понимал Бока. Страшно ощущать себя перед лицом того, что сильнее тебя. Едва ли не тяжелее, чем слышать, что тебя больше не хотят видеть.
– Послушайте. Если вам потребуется что-то, просто позвоните. Я закажу это для вас или найду на полках. Уилл или Джорджия передадут это вам. Но…
– Хорошо, – произнес я. В горле у меня застрял небольшой комок.
Бок заметно покраснел. Он отвернулся от меня, глядя на разбитую дверь.
– Вы уж простите.
– Не за что, – мотнул головой я. – Я все понимаю. Это вы извините за стекла.
Он кивнул.
– Я всего на минуту. Потом уйду.
– Идет, – сказал он.
Я прошел между полок к Шиле и кивнул ей.
– Я получил ваше сообщение.
Шила так и не переоделась со вчерашнего вечера, только одежда казалась более измятой. Волосы она собрала в пучок и укрепила двумя шариковыми ручками, воткнутыми в него под прямым углом друг к другу. Такая прическа открыла взгляду мягкие очертания ее лица и шеи, и я снова испытал острое желание коснуться ее кожи руками, чтобы проверить, действительно ли ее кожа такая мягкая, как кажется на взгляд.
Она покосилась на Бока, потом улыбнулась мне и коснулась моей руки пальцами.
– Мне жаль, что он поступает так. Это несправедливо с его стороны.
– Да нет. Вполне справедливо. Он имеет право защищать себя и свой бизнес, – возразил я. – Я на него не в обиде.
Она склонила голову набок, вглядываясь мне в лицо.
– Но ведь вам все равно больно слышать это?
Я пожал плечами.
– Немного. Ничего, переживу, – у двери снова звякнул колокольчик: еще один посетитель. Я оглянулся на Бока и вздохнул. – Послушайте, я не могу здесь задерживаться надолго. Чего вы хотели?
Она откинула со лба несколько волосков, выбившихся из пучка.
– Я… ну… то есть, со мной случилось что-то странное сегодня ночью.
Я поднял брови.
– Давайте, рассказывайте.
Она подняла с пола небольшую стопку книг и принялась расставлять их на полке.
– Когда весь вчерашний шум закончился, я вернулась в контору, а мистер Бок ушел заказывать фанеру на окна. Мне показалось, я услышала колокольчик, но когда выглянула, никого не увидела.
– Умгум, – кивнул я.
– Только… – она нахмурилась. – Знаете, когда вы входите в пустой дом, вы ведь чувствуете, что он пуст. Ну, вы ведь ощущаете пустоту?
– Конечно, – согласился я. Я смотрел, как она приподнимается на цыпочки, чтобы поставить книгу на верхнюю полку. При этом свитер ее задрался чуть-чуть, и я видел, как напрягаются мышцы под бледной кожей у нее на талии.
– Так вот, в пустоты в лавке как раз и не было, – продолжала она, и я заметил, как она поежилась. – Я никого так и не увидела, не услышала. Но я уверена, что кто-то здесь был, – она оглянулась на меня и покраснела. – Я так перепсиховала, что думать толком ни о чем не могла до самого рассвета.
– А потом? – спросил я.
– Оно ушло. Я ощущала себя совершеннейшей дурой. Ну, словно я маленькая перепуганная девчонка. Или одна из этих собак, что начинают рычать или лаять, когда ничего такого рядом нет.
Я покачал головой.
– Собаки не рычат и не лают без повода. Порой они просто ощущают то, что люди не могут.
Она нахмурилась.
– Вы думаете, здесь кто-то был?
Мне не хотелось говорить ей, что, скорее всего, по лавке расхаживал невидимкой вампир из Черной Коллегии. Блин. Если уж на то пошло, мне и думать-то об этом не хотелось. Если сюда заходила Мавра, ни Бок, ни Шила не имели ни малейшего шанса защититься от нее.
– Я думаю, было бы глупо не доверять своим инстинктам, – сказал я. – У вас имеются способности к восприятию. Вполне возможно, вы ощущали что-то, слишком слабое, чтобы опознать это иным способом.
Она убрала на место последнюю книгу и повернулась ко мне лицом. Вид она имела совсем усталый. Страх придал ее лицу немного болезненности.
– Что-то было здесь, – прошептала она.
– Возможно, – кивнул я.
– О Боже, – она прижала руки к горлу. – Меня… меня сейчас стошнит.
Я прислонил посох к полке и положил руку ей на плечо, успокаивая.
– Шила. Сделайте несколько глубоких вдохов-выдохов. Что бы это ни было, сейчас оно не здесь.
Она жалобно посмотрела на меня; глаза ее предательски блестели.
– Извините. То есть, вы-то здесь при чем, – она крепко зажмурилась, и по щеке ее скатилось еще несколько слезинок. – Простите меня.
Ох, блин. Слезы. Хорошенький из тебя утешитель, Дрезден – довел до слез бедную девушку, которую хотел ободрить. Я привлек Шилу чуть ближе к себе, и она благодарно прижалась к моей груди. Я охватил ее плечи рукой и подержал так с полминуты. Некоторое время она дрожала, беззвучно плача, потом взяла себя в руки.
– С вами такое случалось? – спросила она вполголоса, продолжая шмыгать носом.
– Людям свойственно бояться, – пробормотал я. – В этом нет ничего необычного. И нам встречаются самые жуткие создания.
– Я чувствую себя такой трусихой.
– И зря, – заверил я ее. – Все это вовсе не значит, что вы сошли с ума.
Она выпрямилась и отступила на шаг. Лицо ее пошло красными пятнами. Есть женщины, которых слезы делают неотразимыми, но Шила не входила в их число. Она сняла очки и вытерла глаза.
– Что мне делать, если это повторится еще раз?
– Скажите Боку. Держитесь на людях, – посоветовал я. – Вызовите полицию. Или еще лучше, позвоните Билли с Джорджией. Если то, что вы ощущали, носит хищный характер, оно побоится шататься здесь, зная, что его заметили.
– Судя по вашим советам, вы уже встречались с чем-то подобным? – спросила она.
Я чуть улыбнулся.
– Ну, раз или два…
Она благодарно улыбнулась мне.
– Должно быть, это очень одиноко – заниматься тем, что вы делаете.
– Бывает, – признался я.
– Всегда оставаться сильным, там где другие не справятся… Это… Ну, просто героизм.
– Идиотизм это, – ответил я сухо. – Героизм плохо оплачивается. Я стараюсь хранить хладнокровие и думать о деньгах, но получается неважно.
Она негромко усмехнулась.
– Что неважно? Жить согласно вашим идеалам, да?
– Все не без изъянов.
Она снова склонила голову набок, и глаза ее блеснули.
– У вас есть кто-нибудь?
– Только вы.
– Нет. Кто-то из этих?
– А, – кивнул я. – Нет. Практически нет.
– Скажите, если я приглашу вас пообедать со мной, это не будет казаться слишком уж дерзко или неприлично?
Я зажмурился.
– Вы хотите сказать… типа, как на свидание?
Ее улыбка сделалась шире.
– Ну… как… как вы обычно встречаетесь с женщинами? Да?
– Что? – пробормотал я. – Ох, да. Да. Я не часто общаюсь с женщинами.
– По случайному совпадению я как раз женщина, – улыбнулась она и снова коснулась моей руки. – И раз уж мне может не представиться больше шанса пофлиртовать с вами здесь, на работе, я, пожалуй, спрошу вас прямо сейчас. Так вы согласны?
Перспектива свидания представлялась мне не самой удачной с учетом обстоятельств. Впрочем, сама по себе идея мне нравилась. То есть, я хочу сказать, прошло уже некоторое время с тех пор, как девушка интересовалась мною не только в профессиональном отношении.
Ну, во всяком случае, смертная девушка. Единственная, кто мог бы претендовать на это, развлекалась сейчас на Гавайях с другим, хихикая и думая о трусиках. Приятно ведь хотя бы поговорить, пообщаться с симпатичной девушкой. Все лучше, чем спать одному у себя дома, тем более, что там сделалось как-то тесновато.
– Ну… да, – пробормотал я. – То есть, сейчас я немного, типа, занят, но…
– Вот, – сказала она, достала из кармана черный маркер и взяла за правую руку. Маркером она написала на моей ладони крупные черные цифры. – Позвоните мне, хотя бы сегодня вечером, и мы договоримся, когда удобнее.
Я не сопротивлялся. Мне это даже нравилось.
– Хорошо.
Она щелкнула крышкой маркера и улыбнулась мне.
– Что ж, договорились.
Я взял свой посох.
– Послушайте, Шила. Я постараюсь не показываться здесь. Я уважаю Бока и его желания. Вы только передайте ему, что если у вас тут будут какие-нибудь неприятности, ему достаточно только позвонить мне.
Она с улыбкой кивнула.
– Вы приличный человек, Гарри Дрезден.
– Только не говорите этого кому попало, – улыбнулся я в ответ и направился к двери.
И тут же застыл как вкопанный.
Перед прилавком Бока стояли, повернувшись к нему лицом, Алисия и вурдалак Ли Хань.
Я вернулся к Шиле и потащил ее за угол полки.
– В чем дело? – спросила она.
– Тихо, – шепнул я. Потом закрыл глаза и Прислушался.
– …простой вопрос, – говорила Алисия. – Кто ее купил?
– Я не веду записей о покупателях, – ответил Бок. Он говорил вежливо, но в голосе его ощущалась твердость гранита. – Мне очень жаль, но я просто не располагаю такой информацией. Через это место проходит уйма народа.
– Правда? – спросила Алисия. – И много ли из них приобретает у вас редкие и дорогие антикварные издания?
– Вы удивитесь, если я скажу, сколько.
Алисия неприятно усмехнулась.
– Вы ведь правда не хотите добровольно поделиться с нами этой информацией, не так ли?
– Для того, чтобы поделиться ей добровольно, у меня ее просто нет, – сказал Бок. – Оба экземпляра книги были приобретены вчера. Оба покупателя были мужчины, один старше, другой моложе. Больше я ничего не помню.
Я услышал пару шагов и голос Ли Ханя.
– Возможно, вам нужно помочь вспомнить?
Послышались резкие щелчки взводимых курков.
– Сынок, – произнес Бок тем же вежливым голосом, – Я бы посоветовал тебе отойти от прилавка и выйти из магазина. И быстрее.
– Похоже, что наш славный букинист не совсем беспристрастен в этом вопросе, – произнесла Алисия.
– Ошибаетесь, мисс, – ответил Бок. – Это моя лавка. Я не даю информацию. Я не принимаю ничьей стороны. Если бы у меня имелся третий экземпляр книги, я продал бы его вам. У меня его нет. Прошу вас, покиньте помещение.
– Мне кажется, вы не поняли, – сказала Алисия. – Я не уйду отсюда, пока не получу ответа на мой вопрос.
– Мне кажется, вы не поняли, – возразил Бок. – У меня под прилавком заряженный обрез двенадцатого калибра, и он нацелен вам в живот.
– Надо же, – не без усмешки произнесла Алисия. – Обрез. Хань, что мы с этим поделаем?
Я стиснул зубы. Бок просил меня держаться подальше, но так выходило, что это он стоял сейчас, не выдавая моего имени, хотя не мог не понимать, что двое перед ним опасны как черт-те что.
Я оглянулся. Дверь из зала была приоткрыта.
– Служебный выход, – спросил я у Шилы шепотом. – Он заперт?
– Только снаружи. Изнутри открывается.
– Идите в заднее помещение, в контору, ложитесь на пол и оставайтесь там. Быстро.
Она посмотрела на меня широко открытыми глазами и скользнула в дверь.
Я крепко сжал в руке посох и закрыл глаза, лихорадочно размышляя. Потом ощупал карман ветровки. Книга лежала там, и мой револьвер тоже. Убить вурдалака трудно. Я не имел ни малейшего представления о том, кто на самом деле Алисия, но уж наверняка она была не простая аспирантка. Чтобы командовать таким монстром, как Ли Хань, нужно выступать по крайней мере в Высшей Лиге нехороших парней. В общем, идея напасть на эту парочку представлялась мне в высшей степени безрассудной.
Впрочем, все это ерунда. Если я не сделаю чего-нибудь немедленно, они сделают с Боком что-нибудь неприятное. Бок может нравиться или не нравиться, но одного у него не отнять: он честный книготорговец, не желающий ни вмешиваться в борьбу сверхъестественных сил, ни поступаться своими принципами. Если я ничего не предприму, он пострадает, защищая не кого-то, а меня.
Я вышел из-за полки и направился к прилавку.
Бок сидел на своем месте за прилавком, стискивая его край побелевшими от напряжения пальцами, и сунув вторую руку под прилавок. Алисия и Ли Хань стояли лицом к нему. Она держалась расслабленно. Вурдалак пригнулся, готовый к прыжку – колени чуть согнуты, руки свободно висят…
– В последний раз спрашиваю, – произнесла Алисия. – Кто приобрел последний экземпляр Die Lied der Erlking? – она подняла левую руку, и воздух вокруг нее задрожал как от сильного жара, а я поежился от волны темной энергии. – Как его зовут?
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |