Анастасия Владимировна Лик 14 страница

— Я так и думал. Я осознаю всю тяжесть обвинения, предъявляемого мне, — громко сказал Кристофер, уже повернувшись к суду, — но я по-прежнему Охотник и убиваю тварей, что несут опасность нашему миру.

— Но также ты и дружишь с ними, — тихо возразил один из судей.

— Нет, дружбой это назвать нельзя, — покачал головой Кристофер. — Я не убиваю тех, кто не угрожает людям, и у них есть возможность жить открыто, взамен они обязуются держать свою сущность в узде. Это достаточно удобно, все нелюди в моём городе, словно на ладони. Они не прячутся в подвалах и не скрываются от меня, но знают, что одна ошибка — и смерть.

— То есть вы их контролируете?

— Да. «Контроль» более точное слово, нежели «дружба».

— В одном из отчётов Комиссара было написано о том, что джинн убил по вашему приказу. Вы используете свою власть над нелюдями, как оружие? — продолжал спрашивать судья.

— Нет, мне это без надобности, но страх, в котором они живут, позволяет держать их под контролем. Они прекрасно осознают, что я Охотник, и рады той жизни, что имеют. Рады настолько, чтобы быть готовыми убить по моему приказу или отдать жизнь, спасая моего сына.

— Да, мы читали и об этом… — задумчиво произнёс судья и поднял глаза. — Комиссар, вы были свидетелем нападения на маленького Моро.

— Я была участницей, — кивнула Ева.

— Скажите, а те твари, что… решили защитить вас, они делали это из страха перед Охотником?

— Не думаю, что именно этим чувством они руководствовались. Если бы речь не шла о нелюдях, то я бы назвала их действия подвигом, ибо они знали, что их убьют, и шли на смерть добровольно с одной целью: выиграть дополнительные секунды для Охотника и спасти мальчика. Но, так как это были нелюди, я не могу дать оценку их действиям.

— Комиссар, то есть вы подтверждаете, что твари служат Моро и благодарны ему за жизнь? — спросил судья, что сидел с краю.

— Этот факт мной установлен, — кивнула Ева. — И я смела надеяться, что мои отчёты о проведённом расследовании достаточно раскрыли эту тему.

— Конечно. В вашем профессионализме мы не сомневаемся, мисс Фабре. Вы проделали большую и достаточно опасную работу, — кивнул судья, в котором Ева узнала главу Семьи Саржу. — Господа, думаю, и Моро, и его обвинитель сказали всё, что желали, теперь я предлагаю ознакомиться с сюрпризом, любезно предоставленным Комиссаром.

— Мне казалось, вы, мистер Саржу, были несерьёзны, когда говорили о том джинне, — усмехнулся один из судей. — Неужели и правда мы, с позволения сказать, познакомимся с тем джинном, которого Охотник называет другом?

Кристофер вмиг побледнел и бросил гневный взгляд на невозмутимо стоявшую Еву. Неужели она притащила сюда Карова? Он отказывался в это верить!

— Да, господа. Признаться, изначально эта затея мне показалась абсурдной, но Комиссар заверила меня, что это может оказаться полезным.

— Интересно, очень интересно, — улыбнулся один из судей, и его поддержали все остальные.

Фару взял пульт и нажал кнопку. Одна из стен ожила, отъезжая в сторону и открывая взору огромный, на полстены, телевизор. Он засветился, и через секунду на нем появилось изображение красивого высокого мужчины с большой лысой головой и пронзительными голубыми глазами. Джинн, без всяких сомнений. На нём была надета зелёная врачебная форма, и обстановка кабинета, что его окружала, также подтверждала, что он медик и находится на рабочем месте.

Кристофер облегчённо выдохнул. Каров в Калининграде. А ведь на мгновение он действительно решил, что Ева могла притащить джинна в Суд в качестве свидетеля.

— Доброе утро, Охотники, — поздоровался джинн на английском, но с сильным русским акцентом. Клод гневно зарычал. — Кристофер, рад видеть тебя.

— Не могу сказать того же, — сквозь зубы прошипел тот.

— Джинн, тебе позволено присутствовать на Суде, но не стоит злоупотреблять нашим великодушием, — громко произнёс Фару. — Суд желает знать, в каких отношениях ты состоишь с Охотником Моро.

— Мы коллеги. Он — главврач, я — заведующий хирургическим отделением, — сухо ответил Каров.

— Мы говорим о других отношениях, джинн! — выкрикнул Клод и повернулся к судьям. — Мне будет позволено допросить этого… пусть будет, свидетеля?

— Да, для того он и приглашён, — махнул рукой Фару.

— Нам стало известно, что ты спас Моро от Карвора, убившего его жену. Расскажи Суду, как один слабый джинн смог справиться с сильным древним существом?

— А с чего ты взял, что я слабый? — удивился джинн. — Я понимаю, о чём ты говоришь, Охотник, но Моро убил троих и отвлёк на себя остальных, так что мне было несложно.

— Ты знал, что помогаешь Охотнику?

— Разумеется.

— И что заставило тебе помогать врагу?

Каров наклонился вплотную к монитору и ответил:

— Это ты, Охотник, — убийца, я же — врач. Я спасаю жизни, а не отнимаю их.

— И ты думаешь, что мы поверим тебе? — громко и ненатурально рассмеялся Клод.

— Я? Нет, ни в коем случае, ведь я тварь, приговорённая к смерти от рождения, и неважно, что на моей совести ни одной смерти и сотни спасённых. Но кроме моих слов у вас есть отчёт Комиссара. Она тут полтора месяца паслась и всё вынюхивала.

— Следи за своими словами, джинн, пока можешь говорить, — прошипел Клод.

— Охотник, у тебя ещё есть вопросы? Меня ждут пациенты.

— Я убью тебя, джинн.

— Ты знаешь, где меня найти. Спроси Кирилла Карова. Только предупреди заранее о своём приходе.

— Чтобы ты сбежал?

— Чтобы я передал дела и своих пациентов другому врачу. Я могу идти? У меня операция через десять минут.

Фару протянул руку с пультом и прервал сеанс видеосвязи.

— Этот джинн не выглядит испуганным. Моро, сколько он уже работает с тобой?

— Почти два года.

— Хирург? И каким образом он проводит операции?

— Без применения магии, — ответил Кристофер. — И за время нашего знакомства он ни разу её не применял.

— Охотник, твоя вина неоспорима, — начал говорить Фару после минутного молчания. — И то, что ты признаёшь свою вину, даёт нам надежду. Скажи, ты готов отказаться от своих убеждений и вернуться?

— Нет, — покачал головой Кристофер и услышал нервный выдох Евы за спиной. Она наверняка осуждала подобное решение, но он не мог иначе. Мир изменился, он изменился, больше никогда не будет, как прежде.

— Суду надо посовещаться, Охотники, Комиссар, вас позовут, — махнул рукой Фару, глава Семьи, предлагая выйти в холл. Клод тут же развернулся, вышел из зала и, едва в дверях показалась Ева, притянул её к себе.

— Милая, я соскучился, — прошептал он, гладя девушку по щеке. — Тебе невероятно идёт эта мантия, я хочу, чтобы ты её надела во время наших любовных игр.

— Клод, ты с ума сошёл! Убери руки! — зашипела Ева, глядя поверх его плеча в потемневшие от гнева глаза Кристофера.

— Да, ты меня сводишь с ума. Мы с тобой плохо начали, предлагаю попробовать ещё раз, — произнёс Клод, прижимая Еву к стене и поднимая подол мантии. Провёл рукой, лаская её ноги. Поцеловал шею, щёку, приблизился к губам, но она резко отвернулась и попыталась оттолкнуть от себя мужчину.

— Охотник, убери от меня свои руки!

— Упрямая девочка… — прошептал Клод, обхватывая руками лицо девушки и разворачивая к себе.

Кристофер не мог больше себя сдерживать. Охотник из рода Саржу грубо прижимал Еву, и у неё не было никакой возможности вырваться из крепких рук.

«Не трогай меня! — звучал её голос в голове. — Я вас ненавижу!»

Тогда эти слова были адресованы ему, но сейчас ясно, что причина такой нелюбви к Охотникам — этот Саржу. Как Ева вообще стала любовницей этого чудовища?

Бросил быстрый взгляд на Охотников, охранявших дверь в зал. Они также беспокойно переглядывались, но не решались возразить высокопоставленному члену Семьи.

По щекам Евы текли слёзы.

В следующую секунду Кристофер схватил Клода за шкирку и отбросил в другой конец холла, с трудом останавливая себя от дальнейших действий. Кровь била в висках, руки потяжелели, и всё существо требовало придушить Охотника, но нежная ручка, погладившая его плечо, придала сил справиться и устоять перед искушением.

Клод медленно поднялся на ноги и усмехнулся, потрогав челюсть, которой врезался в стену. Поправил мантию.

— Ты всё-таки с ним спала…

— Нет, у нас ничего не было, — ответил за Еву Кристофер, и первый раз был благодарен за неприступность этой женщины.

— А знаешь, Моро, я тебя прощу, — вдруг весело заявил Клод. — Ты всё равно сдохнешь скоро, и это будет, так сказать, моим прощальным подарком. Можешь даже поцеловать её, я разрешаю.

— Ты совсем ума лишился! — закричала Ева, делая шаг вперёд, но была остановлена рукой Кристофера.

— Давай, Моро, таких женщин у тебя ещё не было. Высший сорт. Изящная, и при этом невероятно страстная. Хорошая кожа, мягкие губы — попробуй их.

— Саржу, ты и впрямь безумен, — усмехнулся Кристофер, хотя всё внутри полыхало, а произнесённые слова резали, словно острый нож. Но он ничем не выдал своих мыслей, подхватил Еву за локоть и отвёл к дальнему окну. Клод остался на месте, продолжая сверлить их взглядом.

— Ты как?

— Нормально, — ответила Ева, присаживаясь на подоконник и обхватывая себя руками. — Почему ты отказался вернуться? Всего одно слово, и дело было бы решено в твою пользу. Ты ценен для Семьи.

— Ева, ты такая наивная, — улыбнулся Кристофер. — Меня казнят в любом случае, и я ехал сюда, зная это.

— Что? — изумлённо спросила она. — Ты приехал умирать? И всё это из-за этих тварей? Крис, они недостойны такой чести.

— Эта честь не для них, милая, — очень тихо ответил он. — Всё изменилось, я больше не смогу вернуться, да и моя жизнь иссякла. Она не имеет смысла. Ту, ради которой я жил, убили, сын хотя и начал говорить со мной, но не считает отцом, а ты… ты оказалась Комиссаром. Какая подлость, мисс Фабре, я искренне надеялся, что у Артёма появится мать.

— Что ты такое говоришь? Ты же сильный… — прошептала Ева, сдерживая подступающие слёзы.

— Не настолько, чтобы поменять мир, Ева. Я жалею только об одном… — сказал Кристофер, но его прервала открывшаяся дверь зала, где проходило судебное заседание.

— Охотники, Комиссар, — позвал их судья и жестом предложил вернуться.

Кристофер и Клод вошли в зал, заняли свои места за трибунами, а Ева за их спинами. Фару, проходя мимо, бросил встревоженный взгляд на красные глаза Комиссара. Она плакала? Посмотрел на сына. Матис не раз ему говорил, что Клод проявляет слишком большой интерес к этой женщине и его не волнуют её возражения. Надо будет с этим разобраться, не хотелось бы потерять столь ценного Комиссара из-за неуравновешенности младшего сына. Но это потом. Сел на своё место и посмотрел на невозмутимо стоящего Моро.

— Суд принял решение, — громко сказал он. — Вина Охотника Кристофера Моро доказана в полной мере, и он приговаривается к смертной казни посредством инъекции. Приговор следует привести в исполнение 24 марта в полдень.

Ева закрыла глаза и сжала кулаки. Этого не может быть… этого просто не может быть. Они готовы его убить…

— Моро, ты желаешь что-то сказать?

— Да, — ответил он, и его голос звучал также громко. Он был готов к такому решению. — У меня будет две просьбы, и я прошу Суд проследить за их исполнением.

— Две? — удивился один из судей. — Что же ты желаешь?

— Первое: я хочу, чтобы меня похоронили по традициям Охотников рядом с женой в Калининграде.

— Хорошо.

— Второе: я желаю, чтобы мой сын остался под опекой Комиссара Евы Фабре, — произнёс Кристофер, и судьи удивлённо посмотрели на девушку. Судя по её выражению лица, для неё подобное желание стало неожиданностью, как и для всех.

— Мы готовы удовлетворить эту просьбу, только если Комиссар сама согласна. Обязать мы её не можем, — изумлённо ответил глава Семьи.

Кристофер обернулся к Еве.

— Я согласна взять мальчика под опеку, — ответила она, глядя в холодные зелёные глаза Охотника.

— Спасибо.

— В таком случае все свободны. Комиссар, проводите осуждённого в его комнату. Свидания с сыном разрешены, — громко произнёс судья.

Ева развернулась к двери, пропустила вперёд Кристофера и вышла следом. Они с Евой наконец-то остались одни, Суд завершён, приговор вынесен, и нет больше запрета на их контакт, но она была, как обычно, молчалива, шла, низко опустив голову, и приходилось лишь догадываться о её настроении. Они молча дошли до гостевой комнаты, и только Охотник пересёк порог, за ним захлопнулась дверь.

Ева, как ветер, долетела до своей комнаты, расположенной рядом с комнатой Артёма, вбежала и закрыла рот руками, глуша звуки вырывающегося плача. Слёзы душили, а сознание мутилось от горя. Они его казнят… казнят через два дня…

Прислонилась к стене, но и она не помогла удержаться на ногах. Ева опустилась на пол и, обхватив колени руками, разрыдалась.

Это её вина, она собрала материал на Охотника, разоблачающий его, но как было поступить иначе? Сфальсифицировать? Но помогло бы это Кристоферу? Спасло бы от смерти? Нет, однозначно нет. Он выбрал этот путь осознанно, но почему тогда так больно?

Сил утереть слёзы не было, они жгли щёки, губы.

Господи, Кристофер, какой ты дурак! Упрямый, как все Охотники!

«О чём я только думала? Почему позволила приехать сюда? Нужно было бросить службу Комиссара и остаться в Калининграде с Кристофером. Вместе». Какая своевременная, а главное, бестолковая мысль! Но сердцу всё равно, оно больно сжимается, а перед глазами лишь белая пелена. Сегодня Кристофера приговорили к смертной казни, а боль уже невыносима, что будет, когда приговор приведут в исполнение? Нет, нужно собраться, ведь теперь под её опекой Артём. Он нуждается в заботе, любви, семье.

Почувствовала движение рядом и резко подняла голову, запоздало вспомнив, что не закрыла дверь. Перед ней стояла высокая фигура. От слёз силуэт расплывался, но это был не Клод, слава богу. Фигура опустилась на корточки и протянула платок. Матис, старший брат.

Ева протянула дрожащую руку и попыталась справиться с дыханием, но из горла то и дело вырывались громкие всхлипы, а слёзы не желали оста на вливаться.

— Суд закончился?

Ева кивнула и ещё больше расплакалась.

— Ты его любишь? — спросил Матис и, увидев испуганный взгляд девушки, добавил: — Не бойся, никто об этом не узнает.

— Да, — просипела Ева, опуская глаза, и посмотрела на платок с инициалами Саржу в своих руках. — Я люблю его.

— Иди к нему. Пусть его казнят скоро, но ты же желаешь быть с ним?

— Я не могу. Ты знаешь.

— Ты не могла, пока работала над его делом, сейчас между вами нет обязательств, но если тебе будет легче, то я прикрою вас, — уверенно произнёс Матис, а Ева недоумённо посмотрела на него.

— На какое время назначена казнь? — спросил тот как ни в чём не бывало.

— Двадцать четвёртого в полдень, — ответила Ева.

— Инъекция?

— Да.

— Всё верно. Цивилизованно и гуманно, — кивнул Матис. — Что ж, у тебя ещё есть время.

Матис поднялся с колен и скрылся за дверью, а Ева уставилась на неё в немом вопросе. Этот Охотник всегда был сам себе на уме, но так открыто предлагать переспать с Моро — это уже слишком. Однако она никогда не конфликтовала с Матисом, можно даже сказать, что они были в дружеских отношениях, вряд ли он желает её подставить. Так что это? Жест доброй воли?

Сутки. Ему осталось жить ровно сутки. Красивые раритетные часы, стоявшие в углу, были словно насмешка Охотнику. И каждый час, каждую минуту напоминали о неминуемом. Но, как ни странно, умирать было не страшно, он в своей жизни столько раз был на волосок от смерти, что уже привык, а порой даже желал конца. Желал увидеть по ту сторону любимую жену, что всё реже и реже приходила во сне. Вот только Ева беспокоила сердце. Она хорошо позаботится об Артёме, Кристофер верил в это, но почему тогда сына к нему на свидания приводил Матис? Почему она не давала о себе знать?

Судя по всему, старший Саржу был вполне порядочным Охотником, даже Артёму понравился, но ответов от него не дождёшься. Он был немногословен и холоден, как ему и полагалось по статусу, и лишь один раз на вопрос «Где сейчас Комиссар?» он ответил, что она неважно себя чувствует, но с Артёмом проводит много времени и ему не стоит волноваться по этому поводу.

Волноваться… да плевать он хотел на волнения! Перед глазами стояло её встревоженное личико, слёзы на щеках…

Посмотрел на дверь. Артёма только что увели, их свидания были пусть и частыми, но, увы, непродолжительными. В этом доме всё делается по неким правилам и чётко по времени. Например, сейчас время полуденного чая, и, словно в подтверждение мыслей Охотника, дверь открылась и на пороге появилась горничная с подносом в руках. Она молча прошла, поставила его на стол и удалилась.

Интересно, а охотиться они тоже ходят по времени? И охотятся ли вообще? Главные лишь по праву крови.

— Чёртова Семья! — вслух выругался он и отвернулся.

— В этом я с тобой не соглашусь, — послышался голос за спиной, и Кристофер резко обернулся.

— Ева?

Девушка стояла, прислонившись к стене, словно была тут уже давно. Посмотрел на дверь. Закрыта. Как она вошла?

— Саржу — хорошая семья, в большинстве своём, — продолжила Ева.

— Это слова Комиссара? — спросил Кристофер, решив не удивляться неожиданному появлению девушки.

— Здесь я не как Комиссар, — тихо ответила она и нервным движением коснулась шеи.

Кристофер понимающе улыбнулся и приблизился к Еве. Она казалась невероятно милой. Смущённо смотрела в пол и теребила край своего чёрного платья.

— Я беспокоился о тебе. Матис сказал, ты плохо себя чувствовала.

— Я… не могу поверить, что… что…

— Ева, хватит, — коснулся он её щеки. — Всё уже решено, да и ты пришла не за тем, чтобы плакаться мне в жилетку.

— Тебе обязательно быть таким грубым? — возмутилась она, поднимая глаза.

— Конечно, нет, прости. Я рад тебя видеть. Очень. Тебе можно быть тут? Ева пожала плечами.

— Матис сказал, что прикроет.

— Ты ему веришь? Он тоже твой любовник?

— Крис! — возмутилась она и с силой толкнула его в грудь.

— Прости, прости, просто я схожу с ума, когда думаю, что тобой кто-то обладал. Хочу убить их всех.

— Обними меня, — едва слышно прошептала Ева, и Кристофер тут же прижал её к себе. Погрузил пальцы в мягкие белокурые волосы, поцеловал мокрую щёку, нежные губы.

— Не плачь, милая, не плачь из-за меня. Не хочу видеть твои слёзы, никогда.

— Тогда, перед дверьми суда, ты сказал, что жалеешь об одном. О чём, Крис? — прошептала Ева, наслаждаясь лаской и подставляя лицо под поцелуи. Первый раз открыто, не боясь осуждения.

— Жалею, что не успел сказать, что люблю тебя, Ева Фабре, — ответил Кристофер, и слёзы из её глаз полились с новой силой.

— Успел, Крис. Сначала я думала, что ты обращался к своей жене, ведь ты был пьян, называл меня Марией, а потом произнёс моё имя, и я… я смела надеяться, что те слова были для меня.

— Ева, Мария — моё прошлое. Счастливое прошлое, сейчас же я счастлив, что рядом со мной ты, пусть и ненадолго.

— Думаю, пара часов у нас есть.

— Целых два часа? — плотоядно улыбнулся Кристофер.

— Может, больше… боже мой, Крис, хватит разговоров. Поцелуй меня, — сказала Ева и обхватила лицо Кристофера, впиваясь в его губы поцелуем. Он тихо зарычал и поднял девушку так, что она обвила его ногами. Прижал к стене.

— Ева, чертовка, что ты делаешь? — прошипел он, когда она выгнулась ему навстречу и потёрлась о его возбуждённую плоть. — Я сейчас кончу, даже не прикоснувшись к тебе.

Крепче обхватил её руками, донёс до кровати и положил на шёлковые простыни. Отстранился, любуясь раскрасневшимся лицом Евы. Она была прекрасна, ясные голубые глаза, нежные губы и белые локоны, разметавшиеся по подушке. Провёл согнутыми пальцами по щеке. Нет, эта женщина не Мария, но за неё он готов продать душу первому встречному демону.

— Крис, постой, — коснулась она его руки и поднялась. Потянулась к своей шее и сняла тонкую серебряную цепочку. — Я хочу, чтобы она была у тебя.

— Зачем? — смутился он, смотря на слабый амулет морока.

— Он мой с первого моего дня работы Комиссаром, я его носила, когда вела твоё дело. Надень, пусть он будет у тебя.

Кристофер улыбнулся такому сентиментальному поступку и застегнул цепочку на своей шее. Ева благодарно кивнула и откинулась на подушки:

— Я всё ещё одета, Моро.

Он погладил её по волосам:

— Боюсь, что ты снова убежишь, как только я коснусь твоей одежды, или того хуже — мне придётся кастрировать себя.

— Мне раздеться самой?

— Да, я хочу, чтобы ты сняла это платье, — выдохнул он, сдерживая свою страсть, но ради того, чтобы насладиться столь изысканным зрелищем, можно потерпеть. Провёл рукой по ее бедру.

Она до крови закусила губу, чтобы не закричать и не выдать своего присутствия в его комнате. Это всё было невероятно томительно, возбуждающе.

Кристофер снова поцеловал её, чувствуя вкус крови, сочащейся из прокушенной губы. Ведьма. Он определённо чувствовал вкус ведьмы! Безумно любимой, но уже близкой к инициации.

— Крис? — обеспокоенно спросила Ева, кладя ладонь ему на щёку.

— Я хочу тебя, — хрипло ответил он.

— Да.

Кристофер лежал в кресле, крепко зафиксированный кожаными ремнями, и смотрел на небольшую делегацию, собравшуюся за толстым стеклом. Они все пришли, чтобы засвидетельствовать его смерть. Глава Семьи Фару со старшим сыном, двое неизвестных Охотников и Ева с Артёмом. Он не желал, чтобы сын видел его смерть, но Ева сказала, что тот настоял и отговорить его было делом невозможным. Может, Артём и прав…

Перевёл взгляд на Еву. Как всегда, прекрасна и почему-то облачена в мантию Комиссара. Она всеми силами старалась хранить беспристрастное выражение лица, но губы её то и дело вздрагивали, а пальчики нервно сжимались на плече Артёма. Но сын молодец, он держал её за руку, желая подбодрить.

«Почему ты не уехала? Ты должна была уехать…» Если бы он только мог заставить эту упрямую женщину покинуть Лондон. Но что она ответила, когда узнала, что близка к инициации? «Будем надеяться, что мне повезёт и это произойдёт после твоей казни. Я тебя не брошу». Можно подумать, что от её присутствия что-то изменится!

Рядом суетился врач, плотно закутанный в белый халат, в шапочке и повязке на лице. Он неторопливо подготавливал три инъекции. Первая — анестезия, вторая — останавливает дыхание, третья — сердце.

— Можно начинать? — спросил он, нажимая кнопку коммуникатора.

Фару, что стоял за стеклом, кивнул. Кристофер глубоко вздохнул и закрыл глаза. Что в этом гуманного, интересно знать? Лучше бы ему умереть в бою, как Охотнику.

Почувствовал, как руки в перчатках нащупали вену, затем прохладную иглу, вошедшую в плоть. Первая. Следом вторая. Ещё раз вздохнул. Третья.

Повернул голову к стеклу. По щекам Евы текли слёзы.

«Не плачь, милая. Обо мне не стоит плакать».

Грудь сдавило, словно тисками, тяжело дышать.

Ева закрыла Артёму глаза ладонью, чтобы он не видел, как отец испускает последний вздох, но тот решительно убрал её и смотрит. Смотрит, широко раскрыв глаза. Теперь он сирота.

— Я люблю тебя, — шепчет Ева одними губами.

Лёгкая тень улыбки падает на его губы, последний стук сердца. Чернота.

Глава 15

— Ева? — голос Матиса вывел её из оцепенения. — Пошли.

В комнате, где только что был казнён Охотник, уже никого не было. Пустое кресло, кожаные ремни, что стягивали его тело… Белые стены, стерильный пол. Откуда в резиденции Семьи это оборудованное помещение? Здесь часто проводятся казни?

Матис решительно взял девушку за руку и вывел из комнаты.

— Ты написала прошение о переводе во Францию?

— Нет, — сипло ответила Ева и откашлялась, прочищая горло.

— Сейчас же напиши. Клод возвращается сегодня вечером, он может создать проблемы.

Клод? Ева посмотрела на Матиса. Да, точно. Его два дня уже не видно и не слышно. Наверно, Матис отправил младшего братца с каким-то поручением.

— Хорошо, я напишу. Мистер Саржу, если моя работа над делом Моро закончена, то я бы хотела получить оплату. Мы с Артёмом сегодня покинем ваш дом, нам нужно снимать квартиру, — тихо сказала она, сжимая ладонь мальчика. Он шёл рядом и разглядывал паркет под ногами.

— Конечно. Тебе не обязательно обосновывать свою просьбу и, Ева, не стоит беспокоиться о деньгах. Этот мальчик важен для Семьи, и мы оплатим всё, что потребуется для его комфортной жизни. Да и Моро был достаточно обеспеченным человеком, и у Артёма осталось наследство, которым ты, как опекун, можешь пользоваться. Нужные бумаги уже все оформлены.

— Благодарю. А Кристофер… то есть Охотник Моро, когда он будет отправлен на родину?

— Самолёт через два часа. Его встретит Охотник Герцык и организует погребение. Мне очень жаль, но ты останешься в Лондоне, — сухо ответил Матис, открывая дверь в гостевую комнату.

— Но это не займёт много времени… — Ева замерла на пороге.

— Ева, с тобой желает поговорить отец. После ты можешь съездить в Россию.

— Конечно, — обречённо ответила она, развернулась и вошла внутрь: — Артём, иди, начинай собирать вещи, я сейчас приду.

Мальчик согласно кивнул и скрылся в соседней комнате.

— Ты в порядке? — спросил Матис, смотря на довольно болезненный вид девушки. Она стойко держалась на ногах и старалась не показывать своего состояния, но явно чувствовала себя плохо.

— Переволновалась, наверно, сейчас пройдёт, — ответила Ева, присаживаясь на диванчик, стоявший у двери, но Матис не был так уверен в этом. Он зашёл в комнату и внимательно наблюдал за девушкой. Она… менялась! Нет, внешне Ева оставалась всё той же, те же волосы, черты лица и прочее, но с каждой проходившей секундой в ней всё больше и больше просыпалась… сила?

— Бог мой! — воскликнул Матис. — Ева, ты ведьма!

Она подняла глаза, которые уже не были голубыми. Вся радужка была залита густым синим цветом. Посмотрела на свои руки, они едва заметно дрожали и зудели, как будто от ударов.

— Я… ведьма? — прошептала она, как будто не веря в свои слова.

— Как? Как ты можешь быть ведьмой?

Матис смотрел на Еву и не мог поверить в то, что перед собой видел.

Ева, служившая его Семье почти шесть лет, лучший Комиссар в Европе, — и прошла инициацию. Этого просто не может быть!

— Мистер Саржу, ваш меч у вас с собой? — спросила она обречённо.

— Да, разумеется.

Ева поднялась на ноги, сняла с себя мантию Комиссара и опустилась перед Охотником на колени, низко склонив голову.

— Позаботьтесь об Артёме, пожалуйста. Вы понравились ему.

— Ева, Ева… нет… — он взялся за голову. — Скажи, что это твой амулет морока дал сбой, ты не можешь быть ведьмой!

— Мистер Саржу, моя мать была ведьмой, это она убила отца, — тихо прошептала Ева. — Прошу вас, пока не пришёл Артём, убейте меня. Я… я не смогу жить такой. Эта дрянная кровь… прошу вас, — заплакала она.

— Ты знала?

— Да, но моя кровь сильно разбавлена, в ней от ведьмы так мало, и я надеялась, что смогу жить, как человек.

— Бог мой, Фабре! Это не имеет значения — одна капля или две! — закричал Матис, смотря на склонившуюся перед ним девушку. Что же делать? Что?! Убить? Рука Охотника потянулась за коротким мечом, висевшим на бедре, но нет! Это же Ева, он не сможет убить её.

— Уходи. Собирай быстро вещи, бери Артёма и возвращайтесь в Россию. Деньги я тебе дам, — решительно сказал он. — Быстро!

— Нет, вы должны убить меня, — возразила она, поднимая синие глаза.

— Ты слышала приказ! Бери свои амулеты и носи, не снимая! — гаркнул Матис, схватил девушку за руку и резко поднял на ноги.

Ева протестующе отвернулась.

— Моро знал? — спросил Матис.

— Да. Его домработница ведьма, она узнала меня, — прошептала Ева.

— Домработница? Почему об этом не было в отчёте?

— Было во втором, — возразила она. — Но, мистер Саржу, я не хочу жить, как эти твари, прячась в подвалах и боятсь выходить на улицу. Я не хочу быть ведьмой! — закричала Ева и расплакалась. — Крис говорил, что это не проклятье, что с этим можно жить и если не колдовать, то Охотнику мы не видны, но я не хочу!

— Тихо, не шуми, — ответил Матис, судорожно соображая, что делать. Комиссар переродилась в ведьму — это установленный факт, она ненавидит свою сущность и желает смерти от его руки. Дьявол! Вот о чём говорил Моро! Со стороны эта ситуация ему казалась несколько другой: простой Охотник почувствовал власть над тварями, собрал их и взял над ними контроль. Эдакое маленькое царство в рамках Клининграда с царём и его рабами. Конечно, в последних отчётах Ева писала, что Моро не смог убить джинна, спасшего его от Карворов, не мог убивать невиновных… бред, как тварь может быть невиновной? Это в их дрянной крови. Но Ева… она же не такая. Добрая, нежная, верная.

И то, что она ждёт смерти от его руки, тому подтверждение.

— Где твои амулеты? Надевай быстро, пока тебя никто не увидел.

Ева послушно пошла к белому саквояжу, лежавшему у кровати, и достала деревянную коробку.

— Мистер Саржу, вы позаботитесь об Артёме?

— Сама о нём позаботишься, — прорычал он в ответ, забирая из её рук коробку и открывая. Изучил богатый выбор, выбрал подвеску в виде капли, скрывающую сущность, и сам надел её на шею девушки. Оценивающе посмотрел на неё.

— От тебя фонит, как будто ты жертвы приносила, — проворчал он, снимая подвеску, и продолжил изучать содержимое коробки, но он был не слишком большим специалистом в этом деле. — Что из этого самое сильное?

Дата добавления: 2015-09-29