Анастасия Владимировна Лик 8 страница

— Нет, конечно… — уже тише ответил он. — Просто не ожидал тебя увидеть. Думал, ты с Артёмом.

— Каров сказал, что мне не полагается отдельная палата, а спать в одной с Артёмом не очень хорошо, он же всё-таки большой мальчик, — сказала Ева, вернувшись к готовке. — Не переживай, завтра в восемь утра у Артёма первая процедура, к этому времени я буду на месте.

— Хорошо, — кивнул Кристофер, вспоминая, что Ева говорила о том, что не может находиться в центре круглосуточно. — Пойду, руки помою.

— Давай, ужин уже готов, — не оборачиваясь, сказала она и потянулась на верхнюю полку за тарелками, а Кристофер изумлённо замер. И без того слишком короткий халатик поднялся, и взору открылось соблазнительное кружево белья.

«Чертовка», — ругнулся он про себя, отвернулся и пошёл наверх в свою ванную умыться и переодеться. Сказать, что нельзя в доме ходить полуголой? Она же найдёт, что ответить, и он опять почувствует себя дураком. Да и права она, если он пригласил жить в своём доме, то устанавливать необоснованные запреты нельзя.

— Крис! — громко крикнула Ева снизу. — Вино сухое или полусладкое?

— Сухое, — ответил он, взял на ходу майку и пошёл в кухню. Ева пыталась справиться со штопором, но тот не сдавался.

— Откуда у нас вино? — спросил он, забирая у девушки бутылку и открывая её. На красиво сервированном столе уже стояли блюда с жареным мясом, картошкой и овощами. Салфетки, приборы — всё на своих местах. Интересно, это она для него так расстаралась или у этой Барби каждый приём пищи похож на званый обед? С неё станется.

— Из магазина, откуда же ещё, — возмутилась она, разливая красную жидкость по бокалам. — Не знала, что в Калининграде тяжело найти хорошее вино, да ещё оно, оказывается, такое дорогое.

Подняла глаза и замерла. Кристофер так и не удосужился надеть майку. Сильный торс, широкие плечи — это понятно, все Охотники хорошо развиты, но его тело было как будто в порезах и царапинах, а бок перевязан бинтами.

— Это когти? — тихо спросила Ева и коснулась пальцем особенно глубокой раны.

— Когти, зубы, не знаю, — в тон ответил он, смотря, как глаза девушки наливаются слезами. Она легонько касалась его царапин, как будто желая смягчить его боль, но вдруг отвернулась и украдкой вытерла мокрую щёку.

— Ты любила его? — спросил Кристофер, понимая, что не его раны — причина грусти Евы. Она вспомнила своего жениха, растерзанного вервольфами.

— Эрика? Да, наверно… мы с самого детства были вместе. Он был непохож на других Охотников. Был добрым, мягким.

— Мягкость — скверная черта для убийцы.

— Возможно… садись, остынет, — ответила Ева и сама села за стол.

Он кивнул, ужин выглядел аппетитным.

— Я купил автомобильное кресло, — сказал Кристофер, когда тишина уже начала напрягать. Он не привык разговаривать за едой, но Ева казалась ужасно грустной, её взгляд всё время цеплялся за его раны, а губы едва заметно подрагивали. И если её не отвлечь, она рисковала выпить всю бутылку вина одна. — Артём поправится, и можете сходить в кино или ещё куда он захочет.

— Хорошо, — сипло ответила она и подняла голову. — Я забыла повязку на ноге сменить. Это очень плохо?

— У меня есть бинты, я сменю, — ответил Кристофер, поднялся из-за стола и пошёл в ванную, где хранились все медицинские принадлежности. Вымыл с мылом руки и спустился вниз. Ева уже ждала его. Робко сидела на стуле, теребя край своего халатика и кусая губы. Она всегда кусала губы, когда нервничала.

— Спешила приготовить ужин, потому и забыла о перевязке? — спросил Кристофер, садясь на стул рядом. Поднял ногу девушки и положил себе на колено.

— И это тоже, — улыбнулась она. — Дарьи же нет, а тебе нужно хорошо питаться. Ты против?

— Чтобы меня кормили? — засмеялся он, разматывая бинты. — Нет, не против, но она скоро вернётся. С этим домом я самостоятельно не справлюсь, да и ты готовить не умеешь.

Ева возмущённо открыла рот. Вот нахал! Но тут же отвернулась, не желая смотреть на свою рану.

— Болит сильно?

— Уже меньше, но, знаешь, по-моему, до операции выглядело лучше, — пожаловалась Ева, а Кристофер усмехнулся. Сомневаться в профессионализме Карова не приходилось, он был лучшим хирургом в городе. Жаль только, эта женщина заинтересовала его, а зная горячий нрав этого джинна, надо думать, он обиделся, когда получил запрет приближаться к ней.

Кристофер аккуратно заматывал бинты, но глаза то и дело поднимались вверх по ноге, где за тонкой тканью пряталось кружевное бельё. Она ждала его, готовила ужин, купила вино. Сексуальный халатик, ничего не прикрывающий, красивое бельё, идеальные локоны, как будто только что из парикмахерской, и лёгкий вечерний макияж. Желает соблазнить. Одни в доме, нет ни Дарьи, ни Артёма…

Такие женщины всегда привлекают внимание и никогда не бывают одни, а Ева… она привыкла быть под Охотником, простой мужчина её не удовлетворит, а в этом городе он один.

— Спасибо, — мысли Кристофера прервал голос Евы. Она забрала у него свою ножку, повернулась к столу и замерла, почувствовав сильные и требовательные руки на своей талии. Кристофер погладил шёлк халата, сквозь который чувствовалось нежное тело, и наклонился к шее девушки. Откинул светлые пряди волос, от которых исходил лёгкий аромат французских духов, поцеловал шею, отодвинул ткань халата, оголяя плечо, и крепче сжал объятия, когда Ева в его руках встрепенулась.

— Ты чего? — спросила она, но Кристофер не был настроен отвечать, он развернул Еву к себе лицом и попытался снять с её плеч халат. Она вцепилась в него мёртвой хваткой и попятилась назад. Но далеко уйти не удалось, за спиной оказался стол, на котором она и очутилась спустя мгновение. Кристофер грубо раздвинул её ноги, становясь между ними, провёл руками по бдрам и обхватил упругие ягодицы, прижимаясь плотнее. Ева задрожала в его объятиях, сердце забилось чаще, и он уже почти чувствовал вкус её губ, которые призывно приоткрылись. Развязал пояс халата, и взору открылось прекрасное тело. Белое кружевное бельё прикрывало небольшую грудь, бархатная идеальная кожа молочного цвета словно светилась. Его мужское естество потяжелело.

Во взгляде Криса не было ничего цивилизованного, только животное желание. Он наклонился, обхватив рукой подбородок девушки, и коснулся губ. Мягкие, со вкусом дорогой помады. Приласкал языком и едва не потерял голову от возбуждения, когда почувствовал ответное движение её губ.

— Не трогай меня! — неожиданно закричала Ева, что было сил оттолкнула от себя мужчину и вскарабкалась на стол с ногами. — Моро, ты совсем ополоумел?!

— Что? — возмутился он и сделал шаг вперёд.

— Не подходи, Охотник!

— Ты же ответила мне!

— Да с чего ты взял? — уже сквозь слёзы кричала Ева. Её колотила крупная дрожь, руки онемели, а в пальцах не держались края халата, которыми она пыталась прикрыться. — Ты позвал меня в свой дом, чтобы изнасиловать?

Кристофер изумлённо открыл рот:

— Как же вы все мне надоели…

Ева слезла со стола и побежала наверх. Схватила джинсы, свитер, села на кровать и разревелась. Опять. Знакомство с этим мужчиной принесло слишком много проблем и слёз. Гневно вытерла мокрые щёки и подняла глаза, почувствовав движение рядом.

— Прости, — тихо сказал Кристофер.

— Да пошёл ты, Моро! На кой чёрт я поверила тебе?

— Ева, прошу тебя. Не уходи. Мне показалось, что ты хотела сама. Ошибся.

Ева вскочила, подошла к Охотнику и гневно посмотрела в его глаза.

— Я останусь, но только если ты дашь мне слово, что, если ещё раз коснёшься меня подобным образом, своими же руками отрежешь себе член!

— Даю… слово, — сквозь зубы прошипел он. — Истеричка.

— Придурок! — крикнула Ева в спину Охотнику.

Глава 9

Его переполняла ненависть. Она жгла. Перекрёсток был полон машин, тротуар — людей, они все спешили по своим муравьиным делам, не обращая внимания ни на кого, превращаясь в серую массу. Но гул, рождаемый миром, не доходил до его ушей, он желал остаться глух.

Оттепель, пришедшая с первым днём весны, сменилась морозом. Он обжигал горло и пробирался в лёгкие с каждым вздохом. Ледяная стена за спиной должна была бы охладить, заставить мыслить трезво, но пламя в груди было слишком горячо.

«Ты бы не подходил так близко к центру, — как бы невзначай сказал голос в голове. — Здесь слишком много нелюдей, а на тебе всё ещё чувствуется кровь Охотника».

Но Демон не стал ничего отвечать, он провожал взглядом молодого волка, только что прошедшего инициацию. Едва стая почувствовала его скорое перерождение, привезли к Моро, и не было ни единой возможности приблизиться к нему, вырвать сердце. Да и вообще волки стали слишком осторожными, слишком внимательными, и, когда он приблизился к ним однажды, через две минуты вдруг появился Моро.

— Твари, — сквозь зубы прорычал он, глядя, как семья вервольфов настороженно осматривается. Его почувствовали. Опять.

«Ты не можешь бегать от Охотника всё время. Нужно завершить круг. Всего две жертвы».

— Знаю! — выкрикнул Демон, и проходившая мимо женщина испуганно отпрянула. Осмотрела мрачного незнакомца и поспешила скрыться из виду.

— Ты говорил, что Моро слаб…

«Относительно того, каким он был два года назад, — да, слаб. Очень, очень слаб, — хохотнул голос. — Но он по-прежнему Охотник».

— Так что же делать? В открытом бою мне не одолеть его.

«А к чему тебе открытый бой? Наша цель — сердце волка, а не смерть Охотника».

Демон согласно кивнул, и тонкие губы изогнулись в полуулыбке, когда в поле зрения появилась белокурая девушка. В последнее время она часто появляется рядом с Моро.

— Кристофер, что случилось? — обеспокоенно воскликнула Ева, когда мужчина вдруг выскочил из стеклянных дверей центра и едва не сшиб её с ног. Лицо Кристофера было перекошено от гнева, глаза бешеные.

Он даже не удосужился одеться, выбежал на улицу прямо в белом халате.

— Где? — вместо ответа спросил он у группы вервольфов.

— Запах шёл с той стороны, — показал пальцем отец семейства. — Но он уже ушёл. Нам надо было задержать его?

— Ни в коем случае, — уже тихо сказал Кристофер, осматривая улицу. Демона нигде не было. — Ты всё сделал правильно.

— Мистер Моро, — окликнул вервольф Охотника, когда тот отвернулся, чтобы уйти. — Спасибо. Если нужна будет помощь…

— От тебя, что ли? — грубо перебил его тот, развернулся и пошёл обратно в центр. Туда же направилась Ева.

Спрашивать, что побеспокоило Охотника, она не стала, и без того ясно. Уже две недели Кристофер не находил себе места. Его настроение, которое и так не радовало добродушием, испортилось окончательно, и каждый вечер он сидел у камина и смотрел на фотографии некого черноволосого мужчины. По обрывкам фраз Ева поняла, что это и был тот самый Демон, именуемый Кристофером тварью, и он был неуловим. Иногда Кристофер вдруг срывался с места и куда-то бежал, но всегда возвращался ещё более мрачным.

Дошла до нужной палаты и открыла дверь.

— Ева! — радостно воскликнул Артём и подбежал обнять девушку.

— Доброе утро, здоровяк. А почему игрушки не собрал? — спросила она, осматривая беспорядок. Долгожданный день выписки из больницы настал, и вчера Артём пообещал самостоятельно собрать свои игрушки, которых накопилось невообразимое количество. Ева уже неоднократно говорила Кристоферу, что столько конструкторов и машинок Артёму не нужно, но тот упорно покупал сыну новые игрушки с завидной регулярностью. Налаживал отношения. Точнее, пытался.

— Не хочу собирать их. Поехали домой, — заявил Артём.

— Так нельзя. Ты обещал, значит, нужно всё собрать.

— Нет! — сложил он на груди руки.

Ева обречённо вздохнула. Работа с этим мальчиком в последнее время стала просто невыносимой. Он спорил всё время! Но при этом с другими отказывался даже разговаривать и идти на контакт. Даже взгляда отца по-прежнему избегал.

— Артём, мне не нравится, как ты разговариваешь со мной. Мне казалось, что мы друзья, а ты хочешь, чтобы я ползала тут на коленях и собирала твои игрушки? — строго спросила Ева.

— Нет. Не надо, — тихо сказал он. — Но я не хочу брать их домой. Я собрал карандаши и пластилин.

Ева опустилась на колени и обняла мальчика.

— На нашем этаже есть детская игровая комната. Давай в неё отнесём эти игрушки?

— Зачем?

— Тебе они не нужны, а малыши, которые здесь лечатся, будут рады такому подарку.

— Хорошо, — кивнул Артём и побежал собирать всё, что было разбросано по палате.

Ева глубоко вздохнула и поднялась на ноги. Разговаривать с этим упрямым мальчиком было тяжело. Так же, как и с отцом. Видно, тяжёлый характер у них — наследственное. Но, судя по довольной улыбке Кристофера, ему нравилось подобное поведение сына. Он стоял в дверях, облокотившись о косяк, и с умилением наблюдал, как Артём кидал машинки и конструктор в большой контейнер, даже не заботясь об их целостности.

— Поможешь донести? — тихо спросила Ева.

— Я сам отнесу.

— Кристофер, важно, чтобы он сам отдал их другим детям, — устало сказала она. — Ты же не против всё отдать?

— Нет, конечно, тем более они ему не нравятся, — недовольно пробурчал он. — Мне казалось, Артём любит конструктор собирать.

— Он любит, но… наберись терпения.

Кристофер кивнул. Видеть, что его подарки не по нраву сыну, было обидно. И обидно вдвойне видеть, что из рук Евы он принимал всё и радовался каждой мелочи.

— Прости, я пообещала Артёму сводить его в кино, но не спросила твоего разрешения.

— Сходите, — ответил Кристофер.

— Я бы хотела, чтобы ты пошёл с нами.

— Приглашаешь меня в кино?

— Ты повторяешься, Охотник, — фыркнула Ева и пошла к Артёму, который уже заканчивал уборку. — Молодец. Теперь идите с папой отнесите это всё в игровую и поедем домой.

— Я сам, — буркнул он, взял контейнер за край и волоком потащил его к двери.

— Этот самостоятельный мальчик определённо твой сын, — грустно вздохнула Ева и направилась следом.

Спустя час, когда игрушки были отданы, а Артём одет, Кристофер установил автомобильное кресло в машину Евы, и они поехали домой. Вот только для мальчика дорога оказалась слишком короткой, ему понравилось смотреть в окно, и он наотрез отказывался выходить. Но, получив обещание покататься ещё, можно сказать, вырвал из рук девушки сумку со своими вещами и пошёл в дом.

— Артём, здравствуй! — обрадовалась долгожданной встрече Дарья. Она ещё десять дней назад вернулась, но мальчика так и не видела.

Артём многозначительно кивнул и пошёл наверх.

— Дарья, Артём сегодня ещё не завтракал. Не могли бы вы кашу приготовить, а я пока вещи разберу, — обратилась Ева к женщине, смотрящей виноватым взглядом вслед мальчику. Она всё ещё винила себя за его бегство и болезнь как следствие.

— Да, конечно. А Крис останется на работе до вечера?

— Он ничего мне не говорил, а я не спрашивала, — пожала плечами Ева, пошла по лестнице, но вздрогнула, услышав испуганное «ох» за спиной. Обернулась и посмотрела на Дарью:

— Что случилось?

— Ева, за тобой кто-то следит, — испуганно прошептала она.

— Что значит «кто-то следит»? — недовольно спросила та. Все эти ведьминские штучки, которые периодически проявлялись у Дарьи, её раздражали. А ведь Кристофер говорил, что она не пользуется своими силами и не колдует.

— Я вижу на твоей спине его глаза.

— Глаза? — громко возмутилась Ева, сняла кофту и посмотрела на её спину. — Где?

— Ты не понимаешь…

— Хватит! — с угрозой в голосе произнесла Ева. — Если Моро терпит вас, то это не значит, что мне приятно слушать тот бред, что вы несёте!

— Но ты ведь тоже…

— Я человек!

— Конечно, — тихо ответила Дарья. — Прости.

Ева резко развернулась и пошла наверх. Почему-то слова Дарьи взбесили её. Да кто ей дал право применять к людям свою ведьминскую силу?

— Артём, переоденься, помой руки и иди кушать, — сказала она, заглядывая в комнату, и замерла. Мальчик стоял в центре комнаты и с силой сжимал кулаки и хмурил брови.

— Малыш, что случилось?

— Ты кричала, — ответил он.

— Мы немного с Дарьей повздорили, ничего страшного.

— Она не человек, она зло, — сквозь зубы прошипел Артём, а Ева изумлённо открыла рот. Вот так, приехали. Молодой Охотник разоблачил Дарью.

— Милый, Дарья ведьма, но она добрая. Никому зла не приносит и помогает нам, — как можно искреннее сказала Ева.

— Но ты кричала!

— Я не кричала, а просто громко разговаривала. Прости, что напугала тебя.

— Я не боюсь! — выкрикнул он. — И я защищу тебя от них. От всех…

— Спасибо, Артём. Я верю, что ты справишься, — ответила Ева и обняла мальчика.

Кристофер стоял у маленького окошка и наблюдал за молодым вервольфом. Больше двух недель прошло с тех пор, как он прошёл инициацию, но человеком так и не стал. Бродил по маленькой комнатушке, как дикий зверь в клетке, и это было скверно.

Повернул голову и увидел отца волчонка. Тот усиленно отводил взгляд, зная, о чём сейчас думает Охотник.

— Ты считаешь, что он справится? — спросил Кристофер.

— Я надеюсь, — ответил тот честно. — Алекс — сильный мальчик, он найдёт себя.

— Ваш бывший вожак сказал, что он уже никогда не станет человеком.

— Вы хотите убить его? — обречённо спросил вервольф.

— Нет. Я не хочу убивать твоего сына, но если он останется волком, то смерть станет милосердием, — тихо ответил Кристофер и поднял глаза.

— Но ты же знаешь… знаешь, как это, когда зверь внутри тебя. Он завладевает сознанием, убивая человечность, заменяя её на звериные инстинкты. Ты понимаешь, что сейчас испытывает Алекс, что конкретно ему нужно преодолеть?

— Да, — уверенно кивнул отец мальчика.

— И ты веришь, что он может справиться?

— Верю, и я хотел попросить разрешения войти к нему как… как волк.

— А если он набросится на тебя? — усмехнулся Охотник. — Я не стану вас разнимать.

— Значит, он умрёт, как настоящий волк. В бою.

Кристофер ещё раз посмотрел на молодого вервольфа и кивнул.

— Валяй, но держи своего зверя в узде.

— Конечно.

Вервольф подошёл ближе к двери, глубоко вздохнул и последний раз посмотрел в холодные глаза Охотника. От него всё ещё пахло кровью, и это заставляло зверя внутри беситься, он требовал расправы, но нет. Человека в нём всё же больше, он справится.

Кристофер наблюдал за тем, как человек перед ним за доли секунды покрылся шерстью и превратился в огромных размеров волка, который смотрел на него зло и испуганно одновременно. Со стороны могло показаться, что поза Охотника была расслабленной, и всего одно движение — и его можно поразить, но это было не так. Даже с полностью покорённым вервольфом нужно быть осторожным. Это не ведьма или джинн, которые осознают свои действия, в этих существах живёт зверь. Сильный, требовательный и жестокий.

Охотник сделал шаг назад, приоткрыл дверь, впуская отца к сыну, и тут же закрыл её обратно. Молодой волк встрепенулся, его шерсть вздыбилась, и он уже был готов броситься на своего гостя, но в следующий миг опустил голову и пополз к отцу, как побитый щенок.

Кристофер удивлённо поднял брови. Узнал, надо же.

Странное общение двух животных длилось не меньше часа, но волчонок так и оставался в звериной форме. Кристофер поднял глаза. Он и так торчит здесь слишком долго. Приоткрыл дверь.

— Выходи, волк, — сказал Моро, и маленький волчонок тут же истошно заскулил, но отец не заставил себя ждать. Он лизнул сына на прощанье и оставил его одного.

— Ну? — спросил Охотник, когда перед ним снова стоял человек.

— Мне кажется, что он просто не знает, как стать человеком, — ответил тот.

— А это надо знать? — удивился Кристофер. Ему казалось, что это умение на интуитивном уровне.

— Конечно, этому никто не учит, и каждый сам понимает, что нужно делать, но Алекс прошёл инициацию в сильном стрессе, так что он просто не может преодолеть барьер страха. Ведь форма волка гораздо сильнее… но это моё мнение. Возможно, я неправ.

Кристофер посмотрел на маленького волчонка, перевёл взгляд на его отца:

— Пусть пока тут сидит, но без меня к нему не заходить и форму не менять! Узнаю, с обоих шкуру спущу.

— Спасибо, мистер Моро, — благодарно улыбнулся вервольф.

Кристофер кивнул и пошёл наверх. Каров сказал, что Комиссар сегодня почти всю ночь провела в центре, очень ловко избегая с ним встречи, и нужно было узнать, куда она ходила и что делала. Изначально ненавистная девушка уже не вызывала желания найти и убить. Разумеется, скверно, что Семья прознала про его жизнь и отношение к нелюдям, но она тут не для того, чтобы разоблачить его. Нет… Возможностей предъявить ему обвинение и вызвать на суд было предостаточно. Но эта дамочка продолжала приходить с завидной регулярностью и даже разговаривать с Каровым, спрашивать те или иные вещи. Комиссар проводит расследование. Вот только этот факт не слишком обнадёживал, его призовут к ответу, рано или поздно.

Знать бы только, какая информация в её руках и каковы мысли.

Кристофер резко открыл глаза, услышав громкий голос сына, глубоко вздохнул и вернул меч назад под кровать. Похоже, что он никогда не привыкнет к играм Евы с Артёмом. И каждый раз, слыша голос сына, от которого уже успел отвыкнуть, он останавливал себя. Потянулся за пультом и включил телевизор. Переключил канал, и на экране отобразилась комната сына.

Пока Артём находился в стационаре, он пригласил мастера, и теперь можно было смотреть видео с камер видеонаблюдения не только из операторской, но и из спальни. И почему он раньше до этого не додумался?

Ева, уже одетая в домашний костюм фисташкового цвета, пыталась поднять с кровати Артёма, а тот звонко хохотал и прятался под одеялом. Разумеется, звука слышно не было, камера записывала только видео, но это и не требовалось, голос Артёма, как колокольчик, разносился по всему дому.

Видимо, поспать больше не удастся, да и сон ушёл окончательно.

— Кристофер! — раздался громкий голос Евы.

— Что? — показался он в дверях.

Ева открыла рот и вдруг смущённо улыбнулась, увидев пижамные штаны мужчины, которые держались на бёдрах на честном слове. Красивое тело Охотника было богато шрамами и пока не зажившими ранами после встречи с Демоном, сильные руки, широкие плечи…

— Ты бы оделся…

— Тебя смущают голые мужчины? — спросил Кристофер, забавляясь реакцией Евы. Эта женщина порой так смущалась, словно малолетняя девочка.

— Ты не голый, — тихо ответила она, продолжая рассматривать его торс.

— Так зачем мне одеваться?

— Моро, хватит, — всё-таки она смогла оторвать взгляд от тонкой полоски волос, поднимающейся от низа живота. — Мы сегодня в кино идём, не забыл?

— Помню, только не уверен, что смогу просидеть весь сеанс и смотреть мультфильм.

— А ты постарайся, — уже сухим тоном сказала Ева, развернулась и пошла вниз, где с самого утра суетилась Дарья. Она расстаралась на славу, приготовив сегодня и пироги, и творожную запеканку, и ещё что-то, вкусно пахнущее мёдом. Дарья радовалась, что её отношения с Артёмом начали налаживаться, и с благодарностью относилась к Еве, приложившей к этому руку.

— Садитесь, садитесь, — ворковала Дарья, ставя на стол тарелки. — Артём, есть пирожки с мясом, вареньем и капустой, какой ты хочешь?

Но тот молча сел за стол и опустил взгляд, не желая отвечать.

— Артём, тебе задали вопрос, — строго сказала Ева, садясь рядом. — Или ты не хочешь пирогов, и тебе сварить кашу?

— Я буду с вареньем, — тихо ответил он.

— Приятного аппетита, — сказала Дарья, кладя на тарелку мальчика пироги, и удивлённо улыбнулась, посмотрев на дверь.

Ева тоже обернулась и увидела входящего в кухню Кристофера с двумя огромными букетами цветов. Точно, сегодня же международный женский день! А Моро, оказывается, не такой чёрствый сухарь, каким хочет казаться.

Он приблизился к Дарье, поздравил её, вручив цветы и некий подарок, который Ева рассмотреть не смогла, и направился к сидящей за столом девушке. Она быстро поднялась на ноги, ругая себя за нерасторопность. Уж больно неожиданным был сюрприз. Хотя русские всегда очень серьёзно воспринимали этот праздник, и, в отличие от Франции, его праздновали все слои общества.

Кристофер молча протянул ей букет из белых роз и чёрную коробку.

— Спасибо, — робко сказала она.

— Посмотри, пожалуйста, — настойчиво попросил Кристофер, кивнув на коробку.

Ева положила цветы на стул и провела пальцами по мягкому бархату. Он купил ей подарок… Это не укладывалось в голове. Открыла и обомлела, иначе не скажешь. На чёрной атласной ткани лежало ожерелье удивительной красоты. На декоративном жгуте, сплетённом из тонких полосок кожи, был подвешен кулон. Большие прозрачные кристаллы Сваровски складывались в восхитительный цветок, а россыпь кристаллов чёрного цвета создавала таинственно мерцающую глубину.

Ева непонимающе посмотрела на Кристофера. Причина стольдорого подарка ей была непонятна. Честно заработанную зарплату, и ту взять у него было делом непростым. То отсутствие времени, то неотложные дела мешали ему.

— Тебе не нравится? — тихо спросил он.

Ева опустила глаза и снова посмотрела на ожерелье.

— Оно восхитительно, но зачем?

— Мне кажется, оно тебе подойдёт.

— И вы, мужчины, называете женщин нелогичными? — улыбнулась Ева и коснулась пальцами прохладных кристаллов, которые переливались, словно искры. — Спасибо, Кристофер.

— Ева, а сегодня праздник? — спросил Артём.

— Да, милый. Восьмое марта, Международный женский день, — ответила она, закрывая футляр с ожерельем и садясь за стол. — Принято считать, что началом традиции справлять этот праздник послужило шествие женщин в середине девятнадцатого века в Нью-Йорке. Они занимались тяжёлой работой и требовали улучшений условий труда и повышения зарплаты. Потом в разные года в этот же день собирались митинги, призывающие к завоеванию равноправия с мужчинами и права голоса.

Но в наше время этот праздник приобрёл совсем другие черты, и женщин поздравляют не с тем, что они сильны, а, скорее, наоборот.

— Как это?

— Быть сильной тяжело, — тихо ответила Ева и погладила мальчика по густым волосам. — Современные женщины получили всё, чего добивались так рьяно, но это всё меркнет, когда рядом сильное плечо мужчины. Вы — наши защитники. Кушай, набирайся сил.

Артём уверенно кивнул и взял с тарелки пирожок, вознамерившись стать сильным.

— Какой развёрнутый ответ. Тебе известны истории всех праздников? — усмехнулся Кристофер и тоже сел за стол.

— Я хотела как раз на эту тему поговорить с тобой, — ответила Ева, проигнорировав сарказм. Мимолётное проявление заботы словно сдуло ветром, и Охотник вновь показывал свой скверный характер.

— О праздниках?

— Нет, Кристофер, не о праздниках. Артёму нужен учитель. Он умный мальчик, видно, что с ним занимались… до определённого возраста, но сейчас в его знаниях много пробелов.

— А ты уже не справляешься? — поинтересовался он, а Ева обречённо вздохнула. Вот язва!

— Кристофер, я не преподаватель. Мне неизвестна ни одна из принятых программ обучения детей, тем более в России.

— А ты попробуй. У тебя наверняка получится. Всю необходимую литературу я куплю, а видеть в своём доме чужого человека не желаю. Тем более чему он научит Артёма, ещё неизвестно.

— Тогда я хочу увеличения зарплаты на пятьдесят процентов, — согласно кивнула Ева, а Кристофер возмущённо открыл рот.

— А не слишком много просишь, Барби?

— У меня есть имя, Кристофер. И нет… изначально у нас была договорённость о шестичасовом рабочем дне, сейчас он увеличился вдвое. И потом, ты обещал покрыть кредит на мою машину, — как бы невзначай добавила Ева.

— Я помню, — нехотя ответил он. — Вы поели? Тогда собирайтесь. В кино ещё опоздаем.

Артём тут же побежал наверх одеваться, туда же направился и Кристофер.

— Зачем ты с ним так? — тихо спросила Дарья, принимая из рук девушки посуду. Ей всё время были непонятны отношения между Кристофером и Евой. Молодой красивый мужчина, юная яркая девушка, но каждое их общение заканчивалось обменом едкими замечаниями и словами, граничившими с оскорблением.

— Как так? — спросила она.

— Как будто тебя не интересует ничего, кроме собственного благополучия. Это ведь не так.

— Дарья, может быть, вы и занимаетесь тут благотворительностью, но я работаю и желаю получать достойные деньги за свой труд. Да, Артём чудесный мальчик, и мне искренне жаль, что в этой семье произошла трагедия, но для меня это — работа, не больше и не меньше, — ответила Ева и пошла наверх переодеваться.

Дарья негодующе покачала головой и заставила себя отвернуться от спины девушки. Она постоянно чувствовала чьё-то присутствие рядом с ней, чей-то взгляд. И этот кто-то не был тайным поклонником, нет… На его руках была кровь. Сказать об этом Кристоферу? Но он, так же как и Ева, не любил даже намёков на дар ведьмы.

Посмотрела на уже пустой холл. Это хорошо, что они идут вместе, хотя Кристофер и Ева постоянно ругались, между ними что-то было. Дарье хорошо были видны взгляды, которые тайком бросала девушка на Охотника, он её определённо интересовал как мужчина, да и Кристофер неспроста решил подарить Еве такой дорогой подарок. Он умел ухаживать за женщинами и никогда не испытывал недостатка в любовницах, но Ева… она другая.

Из прихожей послышались голоса. Артём опять спорил, желая поскорее выйти на улицу, но был вынужден надеть шапку, шарф и варежки.

Дата добавления: 2015-09-29