Название: Любить больно, но мы рискнем. 2 страница

- Прости, разбудил? – хрипло проговорил Том, - Я не хотел.

Каулитц молча отошел к своей кровати и забрался под одеяло, рядом с ним, как всегда, валялись наушники и блокнот, на столе горела лампа.

- Не извиняйся, у каждого свои кошмары… - через какое-то время равнодушно проговорил он.

Том с удивлением посмотрел на Билла, но промолчал, он привык, что с ним лучше молчать. Трюмпер сам не заметил, как снова уснул, сегодня свет настольной лампы и скрип ручки Билла ему не мешали.

***

Том проснулся около полудня, ну конечно, вчера он забыл завести будильник, а его нелюдимому соседу и в голову не пришло разбудить его. Тому было жалко, что он пропустил день занятий, с другой стороны, голова после похмелья раскалывалась, и вряд ли бы получилось сегодня сосредоточиться на уроках. Приняв душ и напившись минералки из холодильника, Трюмпер почувствовал себя лучше, и решил посетить библиотеку, чтобы уж совсем бездарно день не прошел. В столовую Том попал только на ужин, студентов сегодня было как-то мало, то ли после вчерашнего в себя приходили, то ли уже все поели. Том набрал поднос еды и подсел к Андреасу, тот кивнул, но сам был мыслями где-то далеко, Том не стал нарушать молчание, быстро поужинал, распрощался и пошел домой.

В комнате никого не было, Трюмпер упал на диван и прикрыл глаза, неожиданно дверь ванной распахнулась, и на пороге появился Билл в одних джинсах. Он, похоже, не ожидал увидеть Тома, поэтому растеряно замер в дверях. Том ошарашено осматривал торс Каулитца покрытый синяками, особенно выделялись синяки на запястьях.

- Билл… - начал было Том, но тот опять скрылся в ванной и захлопнул за собой дверь.

Черт, черт, черт. И почему я не оделся, - думал Билл. - Ведь не один живу, черт бы побрал этого Трюмпера, и Остина заодно… Мне что, теперь целый год в водолазках ходить? Может еще спать в них же? Черт, а какое удивление было у него в глазах и… жалость? Или показалось? Вот только жалости мне не хватало.

Билл натянул водолазку и вышел из ванной. Он спиной чувствовал взгляд Тома и старался придать себе равнодушный вид, не показать, что его это напрягает.

- Билл, с тобой все в порядке? – не выдержал Том.

Билл промолчал, он надеялся, что после этого Том отстанет и заткнется, но Трюмпер продолжал сверлить его взглядом.

- Билл…

Билл резко развернулся и зло посмотрел на Тома.

- Трюмпер, не лезь не в свое дело и не задавай вопросов.

Том только кивнул. Но Билл чувствовал, что время от времени тот все равно смотрит на него.

Неделя пролетела незаметно, Том погрузился в работу – лекции, уроки музыки, он выбрал еще класс по фортепиано, так как когда-то неплохо играл на нем для своего возраста, его бабушка учила, и она бы была рада, что он продолжил. С Биллом они пересекались редко, Тому показалось, что тот его избегает, хотя, может он себе это придумал. В следующие выходные Билл опять не ночевал в комнате, а когда вернулся, поставил между кроватью и столом какую-то коробку, всю ночь в ней что-то шуршало. Днем, пока Каулитца не было, Том заглянул туда и удивленно замер - там была черепаха. У Тома настолько не укладывалось в голове, что Билл может сосуществовать рядом с кем-то, завести себе домашнее животное, что он даже решил промолчать насчет этой дополнительной помехи для его сна. Сам же Билл, как и в предыдущие выходные, был бледен, и опять надолго закрылся в ванной. Тому не давало покоя то, в каком виде он тогда застал Каулитца, эти синяки… Было ощущение, что кто-то их ставил целенаправленно, не было похоже, чтобы он был просто избит кем-то, да и все они скрывались под одеждой, открытые участки кожи были не тронуты. Теперь Каулитц не снимал водолазки и майки с длинными рукавами.

Том же эти выходные решил в город не выбираться, на улице лил дождь, и было просто уютно сидеть в комнате или библиотеке, болтать с Густавом о музыке и подкалывать Андреаса. За ужином к Тому подсела симпатичная брюнетка с большой грудью.

- Привет, - робко улыбнулась она.

- Привет, - Том улыбнулся в ответ.

- Я чем-то тебя обидела? Ты не обращаешь на меня внимания…

Том начал лихорадочно вспоминать, кто же эта девушка. Подождите-ка, а не с ней ли я целовался весь вечер? – вдруг осенило его, и он стал придумывать, как вывернуться, чтобы она не поняла, что он ее не узнал.

- Я думал, это я обидел тебя чем-то, ты так неожиданно ушла с подругами… - наконец сообразил он.

- Значит, мы не поняли друг друга, - девушка облегченно вздохнула, - Не против, если я с тобой посижу.

- Нет, конечно, - а теперь бы узнать, как ее зовут, вспомнить это Том и не надеялся.

Трюмпер потихоньку рассматривал девушку – очень даже симпатичная, надо познакомиться с ней поближе. Похоже, он ей нравится, раз сама подошла к нему.

За столик к ним присел Андреас, парня после той вечеринки как подменили, он был все время какой-то задумчивый и даже на шутки и подколы почти не реагировал, не слышно было его звонкого смеха.

- Том, скажи, а Билл сегодня в университете остался? – наконец, осторожно спросил он.

- Нет, он не ночует тут по выходным, - ответил Трюмпер, и вдруг его осенило, он же видел Андреаса и Билла тогда, не поэтому ли блондин теперь такой тихий, возможно, между ними что-то произошло. Андреас как-то грустно кивнул и сменил тему разговора.

Билл лежал на кровати и задумчиво наблюдал за черепахой, которую пустил ползать по постели. Том уже давно спал, Трюмпер ничего ему не сказал насчет их нового жильца, и Билл был ему даже благодарен, не хотелось лишних скандалов, слишком измотан он был. С каждыми выходными ему все тяжелее и тяжелее было морально, он знал, что именно это доставляет удовольствие Остину. Как же продержаться этот год? Временами он ненавидел себя, когда не мог совладать со своими чувствами, ведь он же знал, что так и будет, не так ли было предыдущие два года? Ну, может быть, не совсем так, их игры зашли чуть дальше, но то, что он получает в обмен за свою боль, стоит того.

-Как бы тебя назвать? – думал Билл. – Давай, ты будешь Розой? - По морде черепахи было не понятно, согласна она или нет, - Ну вот и договорились… - Билл пересадил животное обратно в коробку.

***

Всю следующую неделю Билл проводил в зале, месье Корнель проводил мастер-классы и Билл старался не пропустить ни одного его движения. Месье Корнель был приглашенным учителям, он приезжал раз в месяц на неделю-две, и старался за это время дать своим ученикам как можно больше, и выжать из них, по возможности, старался все. Вечерами Билл доползал до кровати и не мог пошевелиться, ноги у него были стерты до крови, не было сил даже включить музыку, он просто лежал при свете ночника, пока его не накрывал беспокойный поверхностный сон.

А утром все начиналось сначала - Билл соберитесь, Вы можете, я знаю… Нет, мой дорогой, так никуда не годится… Билл, Вы неуклюжий, как медведь… Да, мой мальчик, я знал, что у Вас получится… Молодец, Билл, браво, еще, больше экспрессии!

И Билл улыбался, сквозь боль и усталость, он тоже знал, что у него все получится, иначе все бессмысленно.

Каулитц подошел к своей комнате и замер – из-за двери раздавалась музыка, гитара, чувственная, вызывающая дрожь мелодия. Играл Том, потрясающе играл, кто бы мог подумать, что этот репер на такое способен. Билл почувствовал, как его тело само привычно отреагировало на музыку. Вот бы итоговую годовую работу поставить под что-то подобное, неистовое, страстное… Интересно, он сам это написал? Наверное, сам, иначе бы Билл был знаком с этим произведением. Он не стал заходить в комнату, не хотелось мешать, остановился у подоконника и отдался мелодии, в голове привычно стали всплывать образы, картинки, новые движения.

К выходным Билл был выжат, как лимон, он просто не поверил своему счастью, когда позвонил Остин и сообщил, что уезжает из города на две недели, и сказал, куда Билл должен подойти, чтобы попрощаться. Билл собирался, и ему было смешно, он так радуется, как будто бежит на свидание с возлюбленным, а на самом деле он с ним прощается на две недели, и он счастлив. До места добрался заранее – Остин не любил, когда опаздывали и лучше его подождать, к тому же погода стояла отличная, было начало ноября, тихая золотая осень, а Билл так редко бывал на улице. Большая черная машина, шурша колесами, остановилась рядом с задумавшимся парнем.

- Ты пунктуален, малыш.

- Я знаю.

- И мне это нравится.

- Я знаю…

Остин приблизился к Биллу и заглянул ему в глаза, потом властно притянул к себе для поцелуя, наматывая волосы на кулак, Билл поморщился, но послушно разомкнул губы…

Том в этот вечер долго бродил по улицам, наслаждался теплым вечером. Он очень любил осень, намного больше других времен года. Любил ее запах и цвета, осень казалось ему зрелой и серьезной. Осенью хотелось любить, хотелось такой же серьезной и зрелой любви. Весна для влюбленностей, осень для любви. Только вот не везет ему пока с любовью, Карина, он наконец, узнал, как зовут ту девушку, была милой девочкой, но он не чувствовал волнения в ее присутствии, ему не хотелось творить, глядя на нее. Не то, все не то… И Том старался свести их общение к минимуму, чтобы зря не обнадеживать девушку, но так, чтобы и не обидеть ее. Неожиданно на одной ярко освещенной улице с дорогими магазинами он обратил внимание на пару, Билл и какой-то мужчина, явно старше него. Они стояли к Тому боком. Мужчина улыбался, но его улыбка была хищной и холодной, лицо Билла было спокойным и непроницаемым. Вот мужчина сделал шаг, собственнически обхватил парня за затылок и поцеловал. Тому показалось, что Билл был напряжен, но попыток отстраниться не делал. Когда поцелуй закончился, мужчина что-то сказал Биллу на ухо, тот кивнул. Потом мужчина вытащил кошелек, достал оттуда несколько купюр, Билл небрежно засунул их в карман пальто. Машина мягко отъехала, а Билл продолжал стоять и смотреть ей в след, когда она скрылась за поворотом, Билл тыльной стороной руки вытер губы и быстрой легкой походкой пошел прочь. Тома он не заметил.

Тому не давала покоя сцена у машины. Он вообще ловил себя на мысли, что часто думает о Билле. Почему он такой замкнутый? Откуда эти синяки? Кто тот мужчина, что сначала властно поцеловал его, а потом дал деньги? При этом было не похоже, чтобы Биллу поцелуй доставил удовольствие. Интересно, а каково это, целоваться с мужчиной? Целовать Билла? Однажды утром Том проснулся намного раньше, Билл спал к нему лицом и Том, не удержавшись, начал его рассматривать. Очень красивое лицо – тонкие черты, чуть раскосые глаза, которые сейчас были закрыты, и только длинные ресницы чуть подрагивали, высокие скулы, губы… На губах взгляд задержался дольше всего, очень красивые и нежные. Билл, как будто почувствовал, что на него смотрят, чуть нахмурил брови и отвернулся к стене. Том тряхнул головой, прогоняя наваждение. И все-таки, что-то в его отношении к Биллу изменилось, хотелось узнать о нем больше, он уже не вызывал у Трюмпера раздражения и злость, Том стал терпимее относится к его молчаливости или грубости. Может, просто привык и приспособился? Наверное, так…

Том как раз только заварил себе чай, когда с занятий вернулся Билл, он упал на кровать, потом стал стягивать с себя кроссовки, морщась от боли. Трюмпер заметил, что ноги у Каулитца стерты в кровь, и везде, где только можно наклеены пластыри.

- Хочешь чаю? – неожиданно для самого себя предложил Том.

Билл удивленно вскинул на него глаза и долго рассматривал, как будто не зная, как отнестись к вопросу, потом просто кивнул. Том так же молча протянул ему свою кружку, из которой еще не успел отпить, и пошел снова включать чайник. Билл, обхватив кружку обеими руками, задумчиво смотрел ему в спину. Больше за вечер они не сказали друг другу ни слова, но, казалось, теперь и молчать было ненапряжно.

В субботу опять планировалась вечеринка, два с половиной месяца студенты усердно учились, пора было уже и развлечься. Сегодня Билл выбирал одежду с удовольствием, за две недели, что он не виделся с Остином, синяки сошли, и можно было выбрать любую одежду. Билл подумал о Томе. Странное дело, привык он что ли к своему соседу? Он, который никогда ни с кем не мог ужиться, теперь достаточно комфортно чувствовал себя в присутствии Тома. Тот никогда не лез к нему с разговорами, в то же время, чувствовалось какое-то дружеское участие, а не тупое равнодушие, к которому привык Билл. Он на самом деле его удивил, предложив чай, подобная забота Каулитцу была не привычна, он бы сам и не подумал сделать чай Трюмперу, если бы тот усталый приполз в комнату. Просто промолчал бы и все, считая, что не стоит лезть к уставшему человеку, что вообще ни к кому не стоит лезть, каждому человеку комфортнее, если его не трогают. Но оказывается, это приятно, если кто-то заварит тебе чай, когда сам ты не в силах пошевелиться.

Том вернулся из библиотеки в комнату, чтобы переодеться, и застал Билла с черепашкой в руках, он скармливал ей яблоко и что-то тихо напевал, такой спокойный и мирный Каулитц – непривычное зрелище, Том улыбнулся. А еще он обратил внимание, что на Билле короткая футболка с короткими же рукавами. И что в эти выходные, как и в предыдущие, когда он увидел его на улице у машины, Каулитц ночует в университете. И, кажется, он идет на вечеринку, судя по одежде и яркому макияжу.

Вечеринка не была оригинальной, опять полный зал соскучившейся по развлечениям молодежи, опять откуда-то взявшаяся выпивка, хотя официально спиртное в стенах учебного заведения было запрещено. Но все-таки все люди взрослые, совершеннолетние, и учителя закрывали глаза, понимая, что молодежи надо расслабиться иногда. Все так же народ разбивался на парочки и целовался в уголках, а потом исчезал в комнатах.

Карина, кажется, все-таки обиделась на Тома, больше она к нему не подходила и не здоровалась. Густав опять втянул Тома в какой-то заумный спор, похоже, этот очкарик даже на вечеринке не мог расслабиться. Каулитц сегодня не танцевал, он опять большую часть времени проводил около бара. Андреас крутился рядом, но сегодня ему не везло, Билл его просто не замечал. Трюмпер поймал себя на мысли, что наблюдает за Биллом, а еще ему хотелось, чтобы тот опять пошел танцевать, хотелось опять увидеть, как он двигается, как сливается с музыкой, было что-то завораживающее и интимное, в том, как Билл отдается танцу. В какой-то момент Тома опять отвлек Густав, когда скользнул взглядом по месту, где был Билл, того уже и след простыл, Том обшарил глазами весь зал, но так и не нашел знакомый тонкий силуэт. Скоро ему стало скучно, девушек всех разобрали в начале вечера, пока Густав рассказывал ему про отличия в барабанных установках, Билл исчез. Андреас был уже пьян и собирался уходить.

- Ты сам-то дойдешь? – спросил его Том, - Давай провожу, я тоже уже спать. И они направились в сторону спального корпуса.

- Том, - вдруг плаксивым тоном протянул Андреас, - почему он меня сегодня даже не заметил?

Том сразу понял, о ком говорит Андреас, но он не знал, как обсуждать отношения между парнями.

- Я не знаю… - осторожно сказал он.

- Он - Бог, я все понимаю, зачем ему такой, как я, а я влюбился, - Андреас всхлипнул. – Понимаешь, я знаю, что он эгоистичный, бездушный, он сволочь, но как он танцует! Там он искренен, я каждый день наблюдаю за ним в классе, ты его не видел, а я… - мысли Андреаса путались, но Том прекрасно понимал, о чем он говорит, если бы он каждый день видел такого Каулитца, как тогда на танцполе… Да и не сволочь он, не бездушный. Если Андреас его каждый день видит в танце, то Том каждый день видит Билла дома, и давно уже сменил свое мнение о нем.

Том довел Андреаса до его комнаты, друг был очень пьян, и Трюмпер сомневался, что завтра он вспомнит свои откровения, и повернул в свое крыло. В их с Биллом комнате было темно, и сначала Тому показалось, что Каулитц еще не вернулся, вдруг он заметил на кровати два темных силуэта - Билл был не один. Его гибкое тело словно обвилось вокруг какого-то темноволосого парня. В тусклом освещении уличного фонаря бледная кожа Каулитца казалась фарфоровой, а сам он выглядел еще более хрупким, чем обычно. Том, словно во сне, видел мельчайшие детали неожиданной любовной сцены. Глаза Билла прикрыты, волосы рассыпались по подушке. Вот он запрокидывает голову и глухо стонет, когда незнакомый парень целует его шею. Ладони незнакомца властно соскальзывают на бедро, повторяя очертания тела… Потом незнакомец наваливается сверху и заключает в оковы ладоней тонкие запястья, лишая Билла возможности двигаться… Билл откинул голову в сторону и открыл глаза. Их взгляды столкнулись, парень продолжал целовать Билла в шею, но он, казалось, уже не замечал этого, он, не отрываясь, смотрел в глаза Тома. Том не выдержал первым и, резко развернувшись, выбежал из комнаты.

***

Том вылетел из комнаты и бросился на общий балкон, который был в коридоре. Он не мог выбросить увиденное из головы - хрупкий Билл, откинутая голова, хриплый стон… Щеки горели, и Том чувствовал невероятное волнение и смущение. Черт, почему это на него так подействовало? Застань он кого угодно с девушкой, прикрыл бы дверь и вышел, а тут просто не мог отвести глаз. А как они смотрели в глаза друг другу, Тому тогда показалось, что это он доставляет Биллу удовольствие и тонет в его глазах. Трюмпер прижался к холодной, шершавой стене щекой. И что теперь делать? Как вести себя с ним? Том не злился, что Билл привет парня к ним в комнату, если бы у Тома была девушка, он и сам бы так поступил. Вот только не забыл бы закрыть дверь на ключ изнутри. Лучше всего вернуться, когда Билл уже будет спать, а утром сделать вид, что ничего не было. Но ведь Каулитц обычно не спит до утра. Том почувствовал, что начинает дрожать, середина ноября, в футболке на улице стало холодно. Вдруг на плечо легла горячая ладонь:

- Возвращайся в комнату.

Том оглянулся, перед ним стоял Билл в домашних штанах, растянутой футболке и босиком. Том молча пошел за Каулитцем. Какое-то время они молчали, Билл сразу забрался под одеяло, Том закрылся в душе. Уже когда Том, как обычно, молча укладывался спать, Билл вдруг тихо произнес:

- Извини… я не должен был.

Том удивленно на него посмотрел, это было первое нормальное общение между ними за те два месяца, что они живут вместе.

- Ничего, я просто не ожидал, ты дверь в следующий раз не забывай закрывать.

Билл посмотрел на него долгим внимательным взглядом, потом молча кивнул и надел наушники.

Билл сам не знал, зачем он потащил того парня к себе в комнату, он его даже не хотел, но он захотел вспомнить нормальный, не извращенный, секс, которого он уже был так долго лишен. И ему даже начало все это нравиться, но тут пришел Том. Билл вспомнил глаза Тома, он только сейчас понял выражение «тонуть в чьих-то глазах», ему уже было все равно, что с ним делает тот парень, чьего имени он так и не спросил, Биллу казалось, что он может кончить вот так, только глядя в глаза Тома. А потом Том разорвал контакт и сбежал, и почему-то стало пусто и холодно, Билл выпроводил своего ночного гостя, так и не закончив начатое, сославшись на какую-то ерунду и не слушая ругательств. Он сидел какое-то время и не знал, как ему поступить. Наконец, поднялся и пошел искать Тома. И он сделал то, чего никогда в жизни не делал, - он извинился. Почему-то показалось, что так будет правильно, что Том заслуживает этого.

Всю неделю Тому казалось, что он сходит с ума, тот ночной взгляд Билла преследовал его, ему хотелось испытать это еще раз. Он не мог смотреть спокойно, как тот переодевается, сразу видел это тонкое тело распластанным на постели. Том допоздна засиживался в музыкальном классе, он написал несколько композиций, и поймал себя на мысли, что хотел бы показать их Биллу. Его преследовало ощущение горячей руки на плече и тихое «извини». Вот это ты влип, Трюмпер, - грустно усмехался Том, обнимая гитару.

В субботу с утра Билл был мрачен и рассеян, Остин вернулся, пора идти платить по счетам. Засунул в сумку белье, зубную щетку, черную водолазку - казалось, он скоро возненавидит этот предмет одежды.

Большая квартира Остина, большая спальня Остина, большая кровать… вот он опять здесь, хозяина квартиры нет, есть еще пара минут. Билл подошел к окну, с высоты последнего этажа весь город, как на ладони, – огни, огоньки, ленты дорог. Как странно… Где-то есть нормальная жизнь, нормальные семьи, люди влюбляются, гуляют, взявшись за руки по улицам. А есть он, мальчик-игрушка. Он всегда считал себя не таким, как другие, он осознанно выбрал такую жизнь, чтобы осуществить свою мечту, так откуда вдруг сомнения?

- О чем задумался, малыш? – раздался тихий шепот около уха, и Билл вздрогнул.

- Ты напугал меня.

- Мне нравится тебя пугать. Как ты без меня?

Билл промолчал, его ответы обычно были не нужны, они уже давно все знали друг о друге. Билл знал, что Остину нравится его ломать, а Остин прекрасно знал, что Биллу не доставляют удовольствия их игры, что он делает все это только из-за денег, а так бы давно уже ушел. Билл не может быть покорным - скорее равнодушным, но было любопытно наблюдать, как далеко готов зайти этот мальчик ради исполнения своей мечты.

- Раздевайся, - Билл отточенными движениями стянул футболку, расстегнул джинсы.

Остин подошел ближе и привычно прижал его к стене, одной рукой удерживая заломленные за спину руки, а другой помогая стягивать джинсы.

- Ты само совершенство… не правда ли? – произнес он, не спрашивая – утверждая. – И это совершенство принадлежит мне.

- Да, - равнодушно произнес Билл, чем вызвал ухмылку у Остина.

- Ну что, начнем, малыш, у нас вся ночь впереди, смотри, что у меня есть, – Остин достал из кармана наручники, - веди себя правильно. У нас вся ночь впереди, я не хочу торопиться, - повторил он и впился в губы Билла яростным, требовательным поцелуем…

Билл опять не пришел ночевать. Том никак не мог уснуть, он встал, подошел к столу и зажег на нем лампу, вот так, так привычнее. В коробке завозилась черепаха, Том взял ее в руки.

- Что, зверь? Где твой хозяин? И не смотри так на меня, да, я волнуюсь. Потому что завтра он придет опять бледный и закроется на три часа в ванной, а потом будет ходить в водолазках и скрывать свои синяки. Кто тот мужчина, что его целовал? Почему он давал ему деньги? И да, глупый зверь, я хочу знать ответы на все эти вопросы - я хочу знать о нем все…

Том долго сидел, перебирая струны, пытаясь унять волнение и беспокойство.

***

Билл вернулся в воскресенье только поздно вечером. Том уже места не находил себе от беспокойства и, когда услышал звук открывающейся двери, готов был сорваться с места и рвануть Биллу навстречу, но понимал, насколько это неуместно. Они же с ним даже не друзья, то, что он чувствует к Биллу, не означает, что хоть что-то изменилось в их взаимоотношениях. А, собственно, что он чувствует к Биллу?

Каулитц скользнул по нему погасшим взглядом, порылся в шкафу и пошел в ванную. Том замер.

- Билл, - позвал он тихо и встал так, чтобы тот не смог закрыть дверь, - посмотри на меня?

Билл с вызовом поднял на него глаза, и у Тома что-то перевернулось внутри, ему не показалось - губа Билла была разбита.

- Что с тобой случилось?

- Трюмпер, отвали, - зло сказал Каулитц.

- Не отвалю. Ты каждые выходные где-то ночуешь, а потом приходишь избитый и в синяках. Билл, я помочь хочу…

- Помочь??? – Билл зло рассмеялся, устало привалившись к стене. – Да кем ты себя возомнил? Спасителем мира? На хрена мне твоя помощь? Чем ты можешь мне помочь, ты, любимый сынок богатеньких родителей!

Том побледнел и рванул к Биллу.

- Не смей говорить о моих родителях.

- Да, а то что? – Билл с яростью смотрел на Тома.

Нет, все-таки он сволочь, эгоистичная, бездушная сволочь, с чего только я решил, что он другой, накрашенная красивая кукла, - подумал Том

- Так что там с твоими родителями? – подначивал Билл, заметив что упоминание родителей задело Тома, он был зол, зол на себя, на Остина, и на Тома за то, что он во все это лезет, за то, что из-за него он начал чувствовать.

Том замахнулся, но Билл ловко перехватил его кулак у своей щеки и крепко сжал запястье.

- Никто не смеет поднимать на меня руку.

- Да ну? А как же твои вечные синяки? Кто-то это делает постоянно.

- Это моя плата. А тебе я ничего не должен.

- Плата за что, Билл? Ты проституткой подрабатываешь? – зло выпалил Том и увидел, как глаза Билла потемнели. – Что, угадал?

- Пошел ты, Трюмпер, иди в свой правильный мирок, под крылышко к папочке с мамочкой, и не лезь во всю это грязь, - наконец, устало произнес Билл.

Том вдруг поник, привалился к стене напротив Билла, и тихо сказал:

- У меня нет родителей, я вырос в приюте…

Билл ошарашенно смотрел на него, пытаясь что-то произнести, потом опустил голову и выдавил:

- Прости меня, я сволочь.

- Сволочь. Но я, правда, помочь хочу.

Билл сполз по стеночке и сел на пол в ванной, Том повторил за ним и опустился напротив.

- Нечему помогать, Том, все в порядке, все так и должно быть, – тихо сказал Билл. – Правда, прости меня. Я не знал. Том, расскажи о себе, - вдруг попросил он.

Том сглотнул, ему тяжело было говорить о своем детстве, но если он хочет пробиться к Биллу, он должен рассказать. Билл сейчас несколько раз назвал его по имени, и было ощущение, что он готов открыться, начать говорить…

- Билл… Я не знаю, как рассказать, если кратко, то мои родители погибли в автокатастрофе, мне еще трех лет не было, я был с ними там, в машине, но выжил. Меня воспитывала мамина мама. Она была талантливой пианисткой, она научила меня играть, от нее я унаследовал любовь к музыке. Когда мне было десять, она умерла, и я попал в приют. Это если кратко… а если нет… я не помню своих родителей, совсем не помню, только фотографии, но мне часто снится та авария, крик мамы перед столкновением и вспышка. Детство с бабушкой – это тепло, уют, любовь и музыка, а еще запах яблочного пирога и большая новогодняя елка. Потом ее болезнь, чужие люди в доме. Больница, больше я ее не видел. Квартира перешла каким-то родственникам, меня отдали в приют. К той жизни сложно было привыкнуть, меня часто били, и я научился защищаться. Если бы не мой учитель музыки и гитара, я бы там не выжил… Он же и сказал мне, что можно попытаться выиграть грант на обучение в этом университете… вот и все. – Том поднял голову, Билл сидел бледный, сцепив пальцы на коленях.

- Не честно, наверное, если я промолчу в ответ?

Том только пожал плечами.

- Если не хочешь, то не надо…

- Не хочу, но надо… - Билл помолчал и тихо заговорил монотонным голосом.

- Мой отец пил, сколько я себя помню. Пил и бил нас с мамой. Когда мне было пять лет, она начала пить вместе с ним. Меня закрывали в комнате на ключ, я не мог оттуда выйти, а ночью там было темно, лампочка давно перегорела. Однажды я заболел, наверное, была высокая температура, мне мерещился всякий бред, кто-то ходил рядом со мной, чьи-то руки хватали меня и куда-то тянули. С тех пор я боюсь темноты. Вернее даже не так, я просто испытываю панический страх перед ночным временем суток. Я просто жду, когда наступит утро. Я всегда любил музыку и танцевать, наша соседка была в молодости балериной, но потом увлеклась и современными танцами, я часто убегал к ней, она многому меня научила, ей нравился мой энтузиазм, но потом мы переехали и я просто импровизировал, больше учить меня было некому. Смотрел балет по телевизору и другие танцевальные выступления и повторял. В шестнадцать лет я познакомился с Остином, мне тогда казалось, что наконец-то появился человек, которому я не безразличен, наверное, так оно и есть, я по-своему ему не безразличен. Два года я жил в одной из его квартир, он одевал и кормил меня, я начал посещать какие-то студии, потом узнал об этом университете. Это была моя мечта, если я выиграю грант, я смогу уйти от Остина и стать свободным. Я выиграл… Но потом пришло письмо с извинениями, что по гранту только пять мест в этом году будет, а не шесть, как планировалось изначально, они методом случайного выбора выбрали того, кому откажут. Но не совсем. За этот год я могу заплатить самостоятельно, а со следующего года мне автоматически дадут грант на последующее обучение. Я ревел первый раз с тех пор, как меня запирали в темной комнате, рушилось все, о чем я мечтал. Этот год набирал месье Корнель, я хотел у него учиться. Да и если бы я отказался сейчас, то уже бы не проходил по возрасту в следующем году, на второй курс они сразу не берут…

Том смотрел на сжавшегося в комок Билла, на его сцепленные пальцы, бледное лицо и сухие глаза, и хотелось плакать, за него, раз он сам не может.

- Остин узнал об этом, и предложил сделку. Я давно замечал, что он любит подчинение, но тогда я был слишком молод и несовершеннолетний, и, видно, он удовлетворял эти потребности с кем-то другим. А тут он предложил мне стать его игрушкой на этот год, и он заплатит за год обучения. Я согласился, мне казалось, это будет не сложно, я и так спал с ним, я знаю его и знаю, что черту он не перешагнет…

- Билл, это же насилие, - простонал Том.

- Что? – Билл как будто очнулся и заметил его, - Нет, Том, нет, я согласился и согласен, все с моего разрешения. Это сделка.

- Но Билл, все эти синяки, ты же…

- Нет, Том. У меня просто тонкая кожа. И потом, ты прав, это скорее проституция, но не насилие.

Том поджал ноги и уткнулся лицом в колени, было невыносимо больно за Билла.

Дата добавления: 2015-09-29