Джаспер улыбнулся, явно удивляясь чему-то, а я нервно взъерошил волосы.
– Знаю, что, наверное, это звучит охеренно глупо…
- Нет, - прервал он меня. – Это звучит… не знаю… сладко?
- Я тебе скажу, что сладко – этот чертов торт, - встрял Эмметт, плюхаясь на кресло. – Ребята, вы видели, кто поймал букет?
- Нет, - в один голос ответили мы, тут же поворачиваясь к танцплощадке.
Я хихикнул, увидев возбужденную Элис, которая радостно подпрыгивала с букетом белых роз.
- Я должен был догадаться, что это Элис, - сказал я.
- Это уже второй, - заметил Эмметт. – Она поймала букет Рози на нашей свадьбе. По ходу, она скоро выйдет замуж.
- Ага, - согласился я. – Б…ь, почему вы так тянете?
- Я жду, пока мы закончим школу, - ответил Джаспер, пожимая плечами.
- Джас, ты, на хер, будешь в школе еще десять лет, - сказал я. – Она не станет ждать так долго.
- Это правда, - засмеялся Эмметт. – Если ты не решишься в ближайшее время, она потеряет терпение, и начнет готовить свадьбу, плюнув на обручение.
К нам присоединились девочки, Элис опустилась к Джасперу на колени, счастливо махая букетом у него перед лицом. Я усмехнулся и встал, направляясь с Изабеллой на танцпол, прием подходил к концу. Нам удалось протанцевать еще пару песен, а потом нас вновь прервали, в наши ноги кто-то врезался. Мы резко замерли и посмотрели вниз – там стоял Карлайл, его волосы были взъерошены, а лицо испачкано. Он держал в руках кусок пирога, и я резко выдохнул, когда он схватился за платье Изабеллы и испачкал весь низ.
- Ай! - вскрикнул Карлайл, понимая, что натворил.
Он начал оттирать пятно, пытаясь убрать остатки торта, но только навел еще больше беспорядка.
- Все хорошо, - сказала Изабелла, приседая рядом с ним. – Дядя Эдвард вымазал меня в большем количестве торта, и сделал это специально.
- Оу, - сказал он, глядя на меня широко распахнутыми глазами. – У тебя проблемы!
- Да, - хихикнул я. – И она хорошенько накажет меня за это, но позже. Не переживай. Я вытерплю все, что меня ждет.
- Эдвард! – выдохнула Изабелла, отчаянно краснея, а потом вновь повернулась к Карлайлу. – Хочешь потанцевать, малыш? Думаю, дяде Эдварду нужно остыть.
Он широко улыбнулся в ответ, и она взяла его на руки, крепко прижимая к себе. Я поцеловал обоих в лоб, а потом пошел в заднюю комнату. Но на полпути я заметил Челси и остановился. Она сидела на стуле, сложив руки на коленях, и тихо смотрела на пол. Она выглядела расстроенной, или уставшей, или, может, ей, на хер, было некомфортно. Факт в том, что она выглядела одинокой, и мне это дерьмо не понравилось. Слишком знакомо.
Я подошел к ней и остановился рядом. Она подняла на меня глаза, напрягшись, когда я протянул ей руку.
– Хочешь потанцевать, sole?
Ее лицо засветилось, и она кивнула, охотно беря мою руку и поднимаясь. Я вывел ее на танцплощадку и закрутил, улыбаясь, когда она начала смеяться.
– Что такое sole? – спросила она.
- Солнышко, - ответил я. – Или солнечный свет. Моя мама так называла меня, когда я был маленьким… она говорила, что я освещаю ее мир.
- Так мило, - сказала Челси, счастливо улыбаясь. – А как она называет тебя сейчас?
Я напрягся, не ожидая такого вопроса, и медленно покачал головой.
– Никак. Она… э-э… она больше не с нами. Она покинула нас, когда я был твоего возраста.
- Ты скучаешь по ней? – спросила она, с любопытством глядя на меня.
- Да, - ответил я, - каждый день.
- А я не скучаю по моей, - призналась Челси, качая головой. – Я ее не помню.
- Ну, я не знаю твою маму, но не думаю, что она была хорошим человеком, если оставила тебя, - сказал я.
Челси улыбнулась, и я снова ее покрутил, мне нравилось видеть ее счастливой.
– Знаешь, у нас есть кое-что общее, солнышко. После того, как я потерял маму, Эсме присматривала за мной.
- Правда?
- Да, она стала моей второй мамой на какое-то время.
- Я люблю Эсме, она хорошая мама, - сказала она, потом продолжила более тихим голосом. – Алек тоже хороший, но он немного пугает.
Я засмеялся и кивнул, вспоминая, как он чертовски пугал меня, когда я был юным.
– Да, это он может, - заметил я. – В этом весь Алек. Он безобиден, но буду честным… он даже меня порой пугает.
Стоило мне ляпнуть эти слова, как тут же позади меня прочистили горло. Я резко развернулся и застыл, увидев Алека. Я не слышал, как он подошел, что не удивительно, учитывая, что у него талант следить за людьми. Выражение его лица было серьезным, он смотрел на меня, застыв на месте.
- Сэр?
- Мне нужно поговорить с тобой наедине, Эдвард, - серьезно сказал он.
- Сейчас? – недоверчиво уточнил я. – Подождать нельзя?
- Нет, - просто ответил он, а потом отвернулся и пошел прочь.
Я потоптался на месте, глядя на Челси, затем отдал ее Джасперу с Элис и последовал за дядей. Я напрягся, когда увидел, что он идет к бару, я опустил глаза в пол, сердце бешено билось. Он прошел сквозь толпу людей к маленькой металлической двери в самом конце помещения и открыл ее, кивая мне идти за ним. Я послушался, зная, что не могу иначе. Внутри он включил люминесцентную лампу, я с любопытством осмотрелся. Я тут же понял, что мы находимся на складе, вдоль стены помещались металлические полки с ящиками со спиртным, еще десятки коробок стояли на полу. Еще там был простой деревянный стол с металлическими стульями и маленькая корзина для мусора. По коже будто ползали насекомые, мне было жарко, я начал потеть.
- Тут что-то не так? – спросил я, такое количество алкоголя вокруг меня нервировало.
- Нет, - коротко бросил он.
Я смотрел на него, ожидая, б…ь, объяснений, какого черта мы тут оказались, но он молчал. Он просто стоял на месте и смотрел на часы, его лицо выражало нетерпение. Через минуту до меня дошло, что мы кого-то ждем, я запаниковал. Нахмурившись, я думал, что, на хер, настолько важно, что он вытащил меня с моей же свадьбы?.
Вскоре дверь отворилась, и я обернулся, глядя на входящих двоих знакомых мне мужчин. Это были заместитель Алека и консильери, парни, которых он поднял с капо около двух лет назад, когда стал боссом. Эти ублюдки удерживали половину власти La Cosa Nostra и, без сомнения, были самыми опасными мудаками в Чикаго, если не во всей стране. Алеку было насрать на подобное, если дело касалось бизнеса, он окружал себя только самыми сильными, умными и умелыми людьми. Он хотел убедиться, что его территорию защищают, а его дело -в безопасности, он не терпел вероломства.
Он установил несколько правил, которые следовало соблюдать, и если кто-то нарушал их, Алек демонстрировал полное отсутствие лояльности, предатели тут же сталкивались с последствиями. Поначалу творилось черт знает что, настоящий круговорот людей, новобранцы приходили к нам, а через неделю исчезали, не способные встать в ряды, но вскоре люди сумели понять, что у них нет выбора, кроме как слушаться его. Он вернул организацию к ее корням, к тому времени, когда ты должен был быть цивилизованным человеком, уважаемым джентльменом на публике, и животным после наступления тьмы.
Он следовал клятве до гребаного фанатизма, наказывая каждого, кто посмел ее нарушить. Все, кто сознательно наносил вред женщине или ребенку, тут же вызывались на совет. Придя к власти, Алек запретил иметь рабов. Он не покупался ни на одно объяснение, почему их стоит держать, постоянно повторяя, что подобные действия лишь усложнят нашу жизнь. Если не можешь позволить себе платить за наемный труд, тогда работай усерднее и получай больше денег. Если переживаешь, стоит ли впускать кого-то в дом и открывать свои секреты, значит, ты стал, на хер, слишком подозрительным. Всех, кто опаздывал на совещания или не платил вовремя, наказывали. Всех, кого замечали поблизости от конкурентов или полиции, тут же вызывали к боссу и требовали объяснений. Б…ь, даже если кого-то заметили трахающим чужую жену, и то его вызывали на совет. Все, у кого он замечал недостойное поведение, и плевать какое, тут же оказывались на чертовом совете.
Я стоял там, на складе, и смотрел на мужчин, контролирующих мою жизнь. И происходящее, б…ь, казалось мне охеренно похожим на гребаный совет.
Я начал нервно бормотать всякую хрень, повторяя, что я не собирался делать то, в чем меня хотят обвинить, но тут Алек поднял руку, прерывая меня. Он полез в пальто и достал пушку, я хаотично пытался понять, какого хера я натворил. Он положил пистолет на край стола, а потом достал из кармана перочинный нож. Он медленно выдвинул лезвия, и я нахмурился, когда он положил его рядом с оружием. Я сконфуженно смотрел на предметы, не зная, что и думать – это выглядело, как подготовка к сраной инициации. Я давал клятву, я несколько раз видел, как принимают присягу, я знал процесс, но понятия не имел, что сейчас творится.
Алек кивнул своему консильери, показывая, что пора начинать. Мужчина прочистил горло.
- Эдвард Каллен, - назвал он, ожидающе глядя на меня.
- Да, сэр, – как бы сильно я не старался оставаться спокойным, голос все равно дрожал.
- Теперь ты женат, - сказал он.
- Да, сэр.
- Ты любишь свою жену?
- Да.
- Если ее жизнь будет в опасности, ты пожертвуешь собой, чтобы спасти ее?
- Конечно, - ответил я, думая, на фига он задает эти вопросы. – Я уже делал это, и сделаю вновь.
- Ты доверяешь ей?
- Абсолютно.
Он повернулся и кивнул Алеку, который указал мне на место за столом.
- Cu e surdu, orbu e taci, campa cent'anni 'mpaci, - проговорил он. – Мы не клуб. Мы – тайное общество… тайное – ключевое слово. La Cosa Nostra, дело нашей жизни, способ нашей жизни. Ты вступаешь в нее единственным возможным способом, таким, каким ты вошел в эту комнату сегодня – по собственной воле. Но выход один, и он лежит на столе. Ты уже принял клятву, ты знаешь правила, и знаешь последствия их нарушения. Если ты предашь наши секреты, ты умрешь. Нерушимо.
Я кивнул, когда он замолчал, чтобы он знал, что я слушаю, даже если я полностью потерялся в гребаной реальности. Голова кружилось, горло горело, желудок подергивался, и мне становилось вся тяжелее оставаться на месте. Я пытался не дергаться, не желая показаться нервным, даже пусть эти мудаки и так не тупы… они знали, что я скоро наделаю в штаны.
- Все, кто бежит в полицию за помощью, чтобы справиться с другим человеком – или глупцы, или трусы. Те, кто не может позаботиться о себе, о своей безопасности – тоже. Это признак слабости, ты никогда не покажешь свою уязвимость. Ты никогда не позволишь им думать, что они могут иметь над тобой власть. Ты сражаешься в наших битвах; ты не ждешь, что кто-то решит твои проблемы. Мы не инициировали тебя, чтобы защитить, мы сделали это, потому что ты можешь защитить себя сам, и, защищая себя, ты защищаешь La Cosa Nostra. Понимаешь?
- Да, сэр.
- Изабелла знает наши секреты. Она видела наши лица и слышала наши голоса. Она знает наши имена. Она пережила то, что не должна была. Эта женщина может уничтожить организацию, может уничтожить все, что мы хотим защитить, но ты веришь, что она этого не совершит. Правильно?
- Да, сэр.
- Ты клянешься своей жизнью? Клянешься, что она - не угроза для нас, что наши секреты в безопасности?
- Да.
- Ты хочешь поручиться за Изабеллу?
Уголок моего рта дернулся в улыбке, когда до меня дошло, чего они хотят, я ощутил облегчение и тут же расслабился. Поручительство.
– Совершенно верно, - ответил я, кивнув.
Алек поднял нож и знаком показал мне дать ему правую руку.
– Повторяй за мной… Я, Эдвард Каллен, беру на себя ответственность за Изабеллу Мари Свон. Я клянусь…
- Каллен, - поправил я, прерывая его без лишних мыслей.
Он сощурился, и я напрягся, понимая, что, на хер, не должен был делать подобную хрень.
– Простите, сэр. Просто, понимаете, она теперь Каллен. - Полагаю, так и есть. Каллен, - резко сказал он, очевидно, недовольный, что я открыл свой гребаный рот. – Я клянусь, что она будет почитать Омерту, и сегодня я принимаю клятву за нее, потому что она не может. Я гарантирую ее лояльность и молчание.
Я повторил слова, он держал мою руку.
– Сегодня ты прольешь за нее кровь, демонстрируя свою решительность, и чтобы знать, что, если она предаст нас, остаток твоей крови тоже прольется. Вы с ней - единое целое. Если она расскажет наши секреты, ты умрешь. Нерушимо.
Он взял нож и провел по моей ладони косую линию, я дернулся. Из раны тут же выступила кровь, он свел мои пальцы в кулак, крепко сжимая. Рана стала болеть еще сильнее, боль отдавала в предплечье.
- Совещание закончено и никогда не происходило, - сказал заместитель Алека.
Алек кивнул, и тут же консильери и заместитель открыли двери и вышли, так же быстро, как и вошли. Алек взял с полки салфетку и протянул мне, веля зажать ей порез. Я сжал салфетку в ладони, а он пошел к двери, замирев у выхода.
- Когда ты попросил передать ее тебе на свадьбе, я соглашался не только отвести ее к алтарю, - сказал он, бросая на меня отрывистый взгляд. – Мои поздравления.
ОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоО
Я аккуратно перебирал клавиши, мягкая музыка фортепиано разносилась по комнате. Мелодия была знакомой, песня, которую я знал наизусть – «Лунный свет» Дебюсси. Я, на хер, не играл это уже с десяток лет, но сейчас, сидя в сумерках и глядя в огромное окно, которое открывало вид на город, я вдруг захотел услышать эту музыку.
Краем глаза я заметил движение и повернулся, пальцы замерли, когда я увидел Изабеллу. Она стояла в коридоре, все еще держась за ручку двери, ведущей в основную спальню, откуда и появилась. На ней был лишь маленький черный шелковый халатик, завязанный на талии, а на ногах – чулки. Я заметил выглядывающий из-под края халата пояс для чулок и застонал, мой член тут же охеренно затвердел. Ее волосы все еще были влажными после душа и ложились мягкими волнами на плечи, макияж исчез. Она была естественной и такой чертовски красивой, ей не нужно было всякое дерьмо, чтобы завести меня.
- Не прекращай играть, - тихо сказала она, в ее голосе звучало беспокойство.
Я ободряюще улыбнулся ей и вернулся взглядом к клавишам, вновь начиная мелодию. Она сделала ко мне несколько шагов и замерла у окна, приложив ладонь к стеклу.
– Начинается дождь.
- Я знаю. Итальянцы верят, что это хорошая примета, когда на свадьбу идет дождь, - сказал я. - Sposa bagnata, sposa fortunata. Мокрая невеста – удачливая невеста.
- Интересно, - прошептала она, - как и то, что ты выбрал воскресенье для торжества, потому что в этот день недели людям сопутствует удача?
- Что-то вроде того, - ответил я.
Может, я становлюсь суеверным мудаком, но я всегда знал, что лучше перестраховаться, чем сожалеть. Нам нужна каждая капля чертовой удачи, учитывая, как мы живем, и если я могу помочь нам, выбрав правильный день для свадьбы или благодаря всевышнего за дождь, я буду лишь гордиться. Б…ь, это не может навредить.
- Ну, тогда плохо, что я не намокла, - отстраненно сказала она.
Я запутался в нотах и расхохотался, она сконфуженно посмотрела на меня.
- Не переживай, tesoro, наша свадьба еще не закончилась, - сказал я. – У меня есть кое-какие планы, как тебе взмокнуть еще до окончания ночи. Вместе со мной.
Она закатила глаза и вновь повернулась к окну, чтобы я не видел ее румянца.
– Не могу поверить, как тут красиво, - пробормотала она.
Мы были в Пиренейском Отеле, в Пиренейском Люксе (2), с видом на озеро Мичиган. Он стоил охеренно дорого, но был лучшим из лучших, а Изабелла заслуживает только такого.
- Не сравнится с твоей красотой, - прошептал я.
- Ты соблазнитель, - игриво заявила она. – Кстати, на каком мы этаже?
- На восемнадцатом.
- Серьезно? – со смехом переспросила она. – А у нас есть балкон?
Тут до меня дошло, о чем она, и я хихикнул – балкон на восемнадцатом этаже.
– А я и не подумал об этом дерьме, когда бронировал номер. Лучшие апартаменты на этом уровне.
- Как подходит, - ответила она, подходя ко мне.
Я продолжил играть и краем глаза увидел, как она остановилась у скамейки. Она медленно начала развязывать халат, и я повернулся, пораженный открывшимся мне видом, когда ткань упала на пол. Я уставился на нее, жадно рассматривая соблазнительные формы, обтянутые черным топом и стрингами. Для воображения ничего не осталось.
Как будто мне надо что-то воображать… я знаю каждый дюйм ее тела.
- Б…ь, - выдохнул я, отталкивая скамейку на несколько дюймов назад, когда она прижала меня к фортепиано.
Я обхватил ее за талию, и она забралась мне на колени, разводя ноги, чтобы обнять меня. Она запустила руки мне в волосы, а потом нагнулась для поцелуя, ее веки опустились, когда она прижалась ко мне губами. Я крепко вцепился в нее и ответил на поцелуй, ее губы были мягкими и чертовски сладкими, словно клубника.
Я медленно провел руками по ее спине, и она выгнулась, ее тело дрожало под моими касаниями. Ее дыхание сбилось, она уже охеренно завелась, постанывая у меня на коленях и крепче прижимаясь ко мне. Я стонал, ощущая, как член твердеет еще больше с каждым движением ее губ, отчаянно требуя внимания и пульсируя в штанах. Я ощущал ее тело сквозь тонкую ткань одежды, и это не помогало сохранять голову ясной, часть меня требовала, б…ь, содрать с нее все эти вещи прямо сейчас. Я пытался игнорировать эти желания и сосредоточиться на Белле. Она - главное, а не я. Она для меня - все, и я хотел ей это доказать. Я хотел, чтобы она знала, как я ценю ее, как чертовски люблю ее. Она всецело отдала себя мне, по собственной воле… не потому что я – единственное, что она знала, но потому что я – единственное, чего она хотела. Из всех мест, куда она могла направиться, она вернулась ко мне, она выбрала меня, осталась рядом. И для меня это значило больше, чем я мог передать, я хотел сделать все возможное, чтобы показать ей, как я ценю, что она, б…ь, дала мне шанс.
Я схватил ее покрепче и встал, она взвизгнула, когда я опустил ее попку на фортепиано, ногами она задела клавиши, по комнате разнеслись звуки. Она осторожно наблюдала за мной, когда я встал между ее ног и положил руки ей на колени, медленно скользя по коже вверх. Она забросила голову назад и издала стон, а потом откинулась на локти.
- La mia bella ragazza, - шептал я, гладя ее бедра.
Я расстегнул застежки ее белья и начал медленно снимать чулки.
– Нет, на хер это дерьмо. Не так. La mia bella donna. Теперь ты женщина, tesoro.
Она улыбнулась от моих слов и еще больше расслабилась, прикрыв глаза и довольно замычав. Я стянул чулки и бросил их на пол, а потом положил руки назад на ее ноги, начиная исследовать их от самых ступней и до бедер. Какое-то время я лишь ласкал кожу, а потом скользнул пальцами под трусики и потянул их. Она приподняла бедра, чтобы помочь мне. Она стонала, мои игры доводили ее до исступления, но я не хотел спешить, желая насладиться каждой секундой близости.
Какое-то время я гладил ее киску, с удовольствием ощущая влагу.
– Я же сказал, что ты намокнешь, - игриво заявил я, снова поглаживая ее ноги.
Она застонала, когда я развел их еще шире и наклонился, проводя носом по внутренней поверхности бедра и оставляя нежные поцелуи на коже. Когда я коснулся ее киски, она резко запустила пальцы мне в волосы и притянула мое лицо еще ближе.
- Пожалуйста, - молила она, громко дыша, я пощекотал языком ее клитор.
Я ввел в нее два пальца и начал двигать ими, вылизывая каждый сантиметр, ощущая невероятный вкус своей Беллы. Ни у кого больше я не пробовал киску, и, б…ь, не буду, но я знал, что ни у кого в мире нет такого потрясающего вкуса.
- Господи, да, - вскрикнула она, выгибая спину и притягивая меня ближе, я начал посасывать ее клитор.
Я не смог сдержать чувство гордости, ощущая, какой сильной она может быть, не стыдясь своего тела и своих желаний. Мы чертовски далеко ушли от Форкса, от того времени, когда она только пыталась понять себя. Сейчас она знала, что хочет. И не боялась это демонстрировать. Для меня не было ничего сексуальнее ее уверенности.
Я ускорил движения и согнул пальцы, пытаясь найти ее точку G. Вскоре ее ноги начали подрагивать, и я понял, что мне удалось. Я начал резче двигать рукой, жестко прижимаясь губами. Я теребил языком ее клитор, вызывая крики, ее тело напряглось, и я быстро подвел ее к оргазму. Она крепко вцепилась мне в волосы, я вздрогнул, уверенный, что она вырвет несколько гребаных прядок.
– О Господи, Эдвард, - вскричала она, выгибая спину.
Ее ноги стукнули по клавишам, хаотичные звуки смешались с криками.
Я продолжал свои действия, пока она не расслабилась, напряжение покинуло ее очень быстро, она ослабила хватку. Я оторвал губы от ее киски и начал целовать бедра, медленно продолжая пронзать ее пальцами. Я застыл, когда ее тело начало трястись, меня охватила паника. Мне показалось, что она плачет, но тут я пораженно понял, что она смеется, хохот эхом отразился от стен.
- Что, б…ь, такого смешного, tesoro? – спросил я, выходя из нее и нежно лаская ноги.
Этот звук пошатнул мое эго, последнее, чего я ожидал – что моя работа с ее киской вызовет смех.
- «Красотка», - ответила она, снова заливаясь хохотом.
- Что? – озадаченно уточнил я.
- «Красотка», - повторила она с улыбкой, - ну знаешь, фильм? Мне это напомнило о сцене, где герой Ричарда Гира играет на пианино в холле отеля, и…
- А ну постой, черт возьми. Я делаю это, а ты хохочешь, вспоминая сраный фильм? – недоверчиво спросил я.
Она пожала плечами и невинно улыбнулась, я раздраженно застонал. Я схватил ее за бедра и стащил с фортепиано, быстро ставя на ноги.
– Да брось.
Я схватил ее за руку и потащил по комнате.
– Что с тобой? – спросила она, в ее голосе звучало удивление, но она не сопротивлялась.
- Думаю, вопрос в том, что с тобой, - ответил я, - и, будь добра, ответь. Ни одна женщина не будет думать о гребаном низкосортном фильме вроде «Красотки» после того, как кончила. Это дерьмо неприемлемо. Я должен все исправить.
Она засмеялась, и мы направились в спальню, я обнял ее и притянул к себе. Потом я потянул за край ее топа и стащил его, позволяя ему упасть на пол. Она сняла пояс, пока я расстегивал рубашку и отбрасывал ее в сторону. Я разулся и прижался губами к ее шее, целуя и облизывая мягкую кожу. Она быстро расстегнула мои брюки и спустила их вниз, вместе с боксерами. Я откинул одежду в сторону и прижался к ней, подталкивая ее к постели, наши губы встретились.
Она упала на кровать, и я опустился сверху, широко разводя ее ноги в стороны и устраиваясь между ними. Мои руки скользили по ее телу, я ощущал, как побежали по коже мурашки, она судорожно дышала, пока я ласкал ее грудь. Я покатал соски между пальцами, а потом ущипнул их, с ее губ сорвался стон. Я склонился и захватил их губами, нежно поглаживая тело ладонями. Она извивалась подо мной, я просунул между нами руку и обвил свой член, направляя себя к ее входу. Я вздохнул, рука еще болела от пореза Алека, но я игнорировал боль, не желая вызывать у Изабеллы подозрения. Я сказал ей, что порезался стеклом, но я, б…ь, был уверен, она не купилась, учитывая, что она поблагодарила меня, промывая рану перекисью.
Я толкнулся вперед, немного, чтобы внутрь скользнула головка, Белла прошептала мое имя, обнимая меня.
– Ты хочешь этого, детка? – тихо спросил я, оставляя на ее лице поцелуи.
- Да, - с придыханием ответила она.
- Скажи мне, - потребовал я, целуя ее ушко. – Скажи, что хочешь меня.
- Я хочу тебя, - ответила она, - так сильно.
- Скажи, что любишь меня.
- Я люблю тебя, - проговорила она, пока я ласкал языком ее ключицу, - больше всего на свете.
- Скажи, что ты принадлежишь мне, - прошептал я ей на ушко, заставляя ее дрогнуть от моего дыхания.
Она громко застонала и крепче вцепилась в меня, ее ногти царапали мою спину.
- Тебе, - ответила она, в ее голосе не было и тени сомнения.
Она говорила уверенно, не думая дважды.
– Я принадлежу только тебе.
- Моя девочка, - с ухмылкой сказал я.
Ее крики разнеслись по комнате, когда я проник в нее, наполняя одним мощным толчком. Я начал двигаться медленно, сохраняя скольжение, но вскоре страсть начала подталкивать меня. Я ускорился, толчки становились резче и жестче с каждой минутой. Ее киска была теплой и влажной, плотно охватывая мой член. Она была создана для меня, мы идеально подходили друг другу… два кусочка одного целого…
Она - самое совершенное создание на свете.
- Так приятно, - сказала она срывающимся голосом.
Она провела руками по моей спине, нежно царапая кожу, потом по ягодицам. Она попыталась толкнуть меня глубже, сжимая мою плоть, и я поднял ее колени, раскрывая ноги шире. Новая позиция позволила мне войти дальше, я начал толкаться сильнее, зная, что это то, чего она хочет. Хоть она не всегда говорила вслух, я знал ее сигналы, знал, чего она желает. Она довольно застонала и откинула голову назад, я целовал ее шею, проводя языком по ямке над ключицей.
– Больше.
Я попытался войти глубже, но в этой позе это было невозможно, поэтому я быстро вышел из нее и схватил ее ноги. Я забросил их себе на плечи, приподнимая ее попку, и наклонился к ней. Я прижался к ее губам и резко вошел в нее, наполняя так глубоко, как мог, у нее вырвался крик удовольствия.
– Господи, да, именно так, - стонала она мне в рот, наши языки переплетались.
На улице разворачивалась гроза, капли били по стеклам, я врезался в нее все с большей силой, от раскатов грома вибрировали окна. Сверкнула молния, освещая в темноте ее бледное тело. Ее глаза были прикрыты, и она закусила нижнюю губу в попытке сдержать крики, но звуки все равно вырывались против ее воли. Я трахал ее так охеренно сильно, что был удивлен, как я до сих пор не повредил ей связки или не наставил синяков на бедрах. Я видел, что она уже на грани, приближался ее следующий оргазм. Я скользнул между нами рукой и начал потирать ее клитор, продолжая наполнять ее, я хотел, чтобы она быстрее кончила. Ее тело выгнулось, и она крепко зажмурилась, я громко застонал, ощущая, как ее киска пульсирует вокруг моего члена. Я не сбавлял темп, пока удовольствие пронзало ее, вскоре она ослабила хватку, и я немного замедлился. Я подался назад и положил ее ноги на кровать, а потом лег на нее сверху, стараясь не слишком сильно придавливать, но я хотел ощущать тепло ее тела.
Она открыла глаза и посмотрела на меня, ее щеки раскраснелись, а кожа покрылась потом. Ее руки нежно ласкали мою спину, а потом поднялись к волосам, я продолжил свои толчки в нее, наслаждаясь каждым движением. Мы смотрели друг другу в глаза, занимаясь любовью, мои руки гладили ее кожу.
– Ti amo, - прошептал я, целуя ее. - Non posso immaginare di non averti nella mia vita, lo combatterd ognigiorno peressere I'uomo di vostri sogni.
Я знал, что она поймет лишь часть сказанного, но это не имело значения, она поняла смысл… я чертовски люблю ее. Я снова прижался к ее губам, ощущая, как внутри меня нарастает напряжение, я знал, что скоро будет разрядка. Я издал стон и ускорился, ее руки продолжали перебирать прядки моих волос, посылая разряды электричества по спине.
- Б…ь, я близко, - выдохнул я, ощущая покалывания.
Я толкнулся еще несколько раз, прежде чем оно настигло меня, я зарычал от удовольствия, волнами накрывающего меня, член пульсировал. Я яростно поцеловал ее, заглушая свои стоны, пока изливался в нее. Я крепко обнял ее, и мы лежали спокойно какое-то время, комнату наполняли звуки дождя и грома. Я чувствовал, как поднимается и опускается ее грудь в такт дыханию, как бешено бьется ее сердце, пока она прижимается ко мне.
(2) Посмотреть на номер и отель можно по ссылке -http://www.peninsula.com/Chicago/en/default.aspx#/Chicago/en/Accommodation/The_Peninsula_Suite/
(3) Я не представляю, как жить без тебя. Я буду бороться каждый день своей жизни, чтобы стать тем мужчиной, которого ты заслуживаешь Зашипев, я вышел из нее, тут же скучая по ощущению пребывания в ее киске. Я провел рукой по волосам, ощущая, что они совсем мокрые от пота, и со стоном лег рядом на кровать, притягивая Беллу в свои объятия. Она зарылась лицом мне в шею и забросила на меня ногу, ее рука нежно поглаживала дорожку волос внизу моего живота.
Через минуту она улыбнулась, и я вздохнул, прикрывая глаза.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты не думаешь о «Красотке». Снова. Белла…
- Вообще-то, думаю, - с удивлением сказала она, в ее голосе не было и тени стыда.
Да она, на хер, убить меня хочет.
– Я просто думала, что тот парень в «Красотке» не сравнится с тобой.
- Тогда ладно, - ответил я, ухмыляясь, а потом поцеловал ее в макушку. – Сойдет. На этот раз.
- На этот раз?
- Да, на этот раз, - подтвердил я. – Потому что через пять минут мы начнем заново, и я не планирую останавливаться, пока ты напрочь не забудешь о существовании этого мудака.
ОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоО
- Ты уверена в этом дерьме, Белла? – уточнил я, одаривая ее скептическим взглядом.
- Уверена, - решительно ответила она, кивая.
- Ты же знаешь, если ты это сделаешь, то уже не сможешь исправить, - сказал я, переживая, понимает ли она, то делает.
В теории все было просто, и я знал, почему она так хочет, но, б…ь, теория и практика – две разные вещи.
- Знаю, - подтвердила она, глядя на меня со странным выражением лица.
Она смотрела на меня, как будто я, черт побери, псих, хотя на самом деле, я просто искал другой способ.
– Почему это я должна передумать? Я же сказала тебе, что уверена.
- Отлично, - я пожал плечами.
Я старался изо всех сил, но она не изменила решение. Я, б…ь, не буду ей запрещать, потому что это ее жизнь, и она сама делает выбор, но у меня определенно не было ее уверенности.
- Не знаю, почему ты так странно себя ведешь, - сказала она, качая головой. – Я имею в виду, это ты же ты поначалу придумал.
- Ты сошла с ума, - заявил я.
Теперь я уверен… она, на хер, спятила.
- Нет, - жестко ответила она. – Ты еще давно сказал мне, что я могу это сделать, если захочу, и я решила сделать это сейчас.
Я раздраженно вздохнул, зная, что она, б…ь, права, но я, черт возьми, не ожидал, что она воспримет мои слова всерьез.
– Тогда ладно. Если ты действительно хочешь, давай сделаем так, - сказал я, нервно взъерошивая волосы. – Иисусе, там же жарко. Первая гребаная неделя сентября, да мои яйца, на хер, сварятся.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |