Соседка моя по купе - очень богатая, по-видимому, помещица тамбовская, но какой она национальности - не пойму. Муж ее, по рассказам, из аристократов. Она славная и не болтает много - большое достоинство у спутников. Теперь стало светлее и теплее. Ночь я спала хорошо. Накупила газет и читаю, Москва меня волнует. Уже мечтаю, как бы уютнее устроиться и как я буду тебя встречать, моего дусика. У меня только душа начинает ныть, когда я вспоминаю о твоей тихой тоске, которая у тебя, кажется, так глубоко сидит в душе.
Пишу, а меня все время прерывает моя старуха рассказами о великих князьях и их гадостной жизни. Солнце светит сквозь облака, подъезжаем к Харькову, а ты теперь, верно, около Балаклавы (1).
оказалась поварихой новая Маша. Чистоли у тебя в комнатах. Целую тебя крепко, всю твою голову, и прижимаю тебя и ласкаю.
Подъезжаем, вот уже Харьков сейчас.
Целую, целую и люблю.
Пиши.
Кланяйся Маше и матери.
Твоя Оля.
Переписка с Книппер, т. 1, с. 407- 409.
(1) Проводив, жену до Севастополя, Чехов возвращался в Ялту на пароходе.
ЧЕХОВ - О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
3 сентября 1901 г. Ялта
Олька, милая, здравствуй! Вчера я не писал тебе, потому что, во-первых, было много гостей, и, во-вторых, некогда было, сидел и писал рассказ (1), когда уходили гости.
но ты такая умница, сердце у тебя такое хорошее, что все это, что ты пишешь о своей якобы ревности, как-то не вяжется с твоею личностью. Ты пишешь, что Маша никогда не привыкнет к тебе и проч. и проч. Какой все это вздор! Ты все преувеличиваешь, думаешь глупости, и я боюсь, что, чего доброго, ты будешь ссориться с Машей. Я тебе вот что скажу: потерпи и помолчи только один год, только один год, и потом для тебя все станет ясно. Что бы тебе ни говорили, что бы тебе ни казалось, ты молчи и молчи. Для тех, кто женился и вышел замуж, в этом непротивлении в первое время скрываются все удобства жизни. Послушайся, дуся, будь умницей!
Я приеду, когда напишешь, во во всяком случае не позже 15 сентября. Это как там хочешь, а дольше терпеть я не намерен. Буду жить в Москве до декабря (2), пока не прогонишь.
Немочка, пришли пьесу Немировича! Я привезу ее в целости. Прочту очень внимательно.
Для платья устраиваю шкаф громаднейший - для себя и для своей супруги. Моя супруга очень сердита, надо устраивать для нее жизнь поудобней. Вчера мыл голову спиртом.
Целую и обнимаю мою старушку. Да хранит тебя бог. Еще немножко - и мы увидимся. Пиши, пиши, дуся, ниши! Кроме тебя, я уже никого не буду любить, ни одной женщины.
Будь здорова и весела!
Твой муж Антон.
Письма к Книппер, с. 127-128; Акад., т. 10, № 3462.
(1) "Архиерей" - рассказ, работа над которым тянулась с осени 1899 до начала 1902 года.
(2) Чехов выехал и Москву 15 сентября и пробыл там до 26 октября 1901 г.
ЧЕХОВ - О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
29 октября 1901 г. Ялта
Милая, славная, добрая, умная жена моя, светик мой, здравствуй! Я в Ялте, сижу у себя, и мне так странно! Сегодня были Средины, была женская гимназия, и я уже совсем, с головой, вошел в свою колею, и пустую и скучную. Ну-с, доехал я весьма благополучно, хотя и не следовало бы в Севастополе нанимать лошадей, так как пароход зашел в Ялту. Впрочем, ехал хорошо, быстро, хотя и было холодно... Здесь застал я не холод, а холодище; в пальто было холодно ехать.
Сейчас придет ко мне по делу Татаринова, и я тороплюсь писать. Мать здорова, говорит, что я мог бы еще пожить в Москве. Средин тоже здоров или по крайней мере имеет здоровый вид; все время бранил свою невестку.
Дуся мол, ангел, собака моя, голубчик, умоляю тебя, верь, что я тебя люблю, глубоко люблю; не забывай же меня, пиши и думай обо мне почаще. Что бы ни случилось, хотя бы ты вдруг превратилась в старуху, я все-таки любил бы тебя - за твою душу, за нрав. Пиши мне, песик мой! Береги свое здоровье. Если заболеешь, не дай бог, то бросай все и приезжай в Ялту, я здесь буду ухаживать за тобой. Не утомляйся, деточка.
Получил много своих фотографии из Харькова. Летом приезжал фотограф и снимал меня во всех видах.
Сегодня подавали мне изысканный обед - благодаря твоему письму, вероятно. Куриные котлеты и блинчики. Язык, который мы купили у Полова, испортился в дороге или по крайней мере кажется испортившимся: издает запах.
Господь тебя благословит. Не забывай меня, ведь я твой муж. Целую крепко, крепко, обнимаю и опять целую. Постель кажется мне одинокой, точно я скупой холостяк, злой и старый.
Пиши!!
Твой А.
Не забывай, что ты моя жена, пиши мне каждый день.
Маше поклонись. Конфекты, которые дала мне твоя мама, я ем до сих пор. И ей поклонись.
Письма к Книппер, с.134-135;Акад., т.10, № 3518
ЧЕХОВ - О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
6 ноября 1901 г. Ялта
близко! Он, по-видимому, был рад моему приезду. И я почему-то в этот раз был особенно рад его видеть. Выражение у него приятное, доброе, хотя и стариковское, или вернее - старческое, слушает он с удовольствием и говорит охотно. Крым все еще нравится ему.
а главное, я давно уже знаком с ним и считаюсь его приятелем; а он - моим.
Как живешь, радость, прелесть моя? Сегодня был у меня Средин, принес фотографию, ту самую, которую мы с тобой привезли из Аксенова, только в увеличенном виде; и оба мы с тобой на этой карточке вышли старые, прищуренные.
Дуся, милая, пиши на бумаге попроще и запечатывай в простые конверты, иначе твои письма приходят в таком виде, точно их наскоро запечатали (1). Это пустяки, но мы, дуся, провинциалы, народ мнительный.
Будут ли строить театр? Когда? Пиши, жена моя, пиши, а то мне скучно, скучно, и такое у меня чувство, как будто я женат уже 20 лет и в разлуке с тобой только первый год. Должно быть, в январе я приеду. Окутаюсь потеплей и приеду, а в Москве буду сидеть в комнате.
Будь здорова, немочка моя добрая, славная, тихая моя. Я тебя очень люблю и ценю.
Обнимаю и горячо целую, будь здорова и весела. Спасибо за письма!
Твой А.
Письма к Книппер, с. 140-141; Акад., т. 10, № 3527.
(1) Политическая полиция в Ялте, ввиду близости царской резиденции - Ливадии, активно перлюстрировала письма.
О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВА - ЧЕХОВУ
6 ноября 1901 г. Москва
Антонка, родной мой, сейчас стояла перед твоим портретом и вглядывалась, села писать и заревела. Хочется быть около тебя, ругаю себя, что не бросила сцену. Я сама не понимаю, что во мне происходит, и меня это злит. Неясна я себе. Мне больно думать, что ты там один, тоскуешь, скучаешь, а я здесь занята каким-то эфемерным делом, вместо того чтобы отдаться с головой чувству. Что мне мешает?! А как мне, Антонка, хочется иметь полунемчика! (1)
Отчего я так много прочла в твоей фразе: "...полунемец, который бы развлекал тебя, наполнял твою жизнь"? Отчего я так ясно знаю, что ты передумал по этому поводу? Я все, все знаю, что ты думаешь обо мне. Но, может, это и не так.
Во мне идет сумятица, борьба. Мне хочется выйти из всего этого человеком.
Мне кажется, я пишу так бессвязно, что ты и не поймешь. Но постарайся. Читай не только слова.
Как я вытяну эту зиму! Антонка, ты мне почаще пиши, что ты меня любишь, мне хорошо от этого. Я могу жить, только когда меня любят. Я пришла к этому убеждению.
Какой я слабый человек! Эх, Антон, Антон!
тепло, любовно. Я бы поплакала по-хорошему у тебя на груди, такими хорошими слезами. Милый мой, я тебя люблю и буду любить. Я тебе не могу всего высказать, что у меня на душе.
Спи спокойно, дорогой мой. Не казни меня, что мы в разлуке,- по моей вине.
Целую тебя крепко. Мне надо пошире взглянуть на жизнь.
Несмотря на все, у меня настроение мягкое сейчас.
Целую и обнимаю.
Твоя собака.
Переписка с Книппер, т. 2, с. 45-46
"...что ты здорова и весела, дуся моя, я очень рад, на душе моей легче. И мне ужасно теперь хочется, чтобы у тебя родился маленький полунемец, который бы развлекал тебя, наполняя твою жизнь. Надо бы, дусик мой! Ты как думаешь?" (Акад., т. 10, с. 102)
ЧЕХОВ - О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
11 ноябрь 1901. Ялта
" затем всю весну и все лето мы вместе, затем зиму будущую я постараюсь прожить в Москве. Для той скуки, какая теперь в Ялте, покидать сцену нет смысла.
Идет дождь, стучит по крыше. Он давно уже идет, однотонно стучит и нагоняет сонливое настроение.
С. А. Толстая сняла Толстого и меня на одной карточке; (1) я выпрошу у нее и пришлю тебе, а ты никому не давай переснимать, боже сохрани. Кстати сказать, Средин переснял нашу аксеновскую карточку, вышла больше, но хуже. На этой карточке ты выглядишь такой немочкой, доброй и ласковой женой лекаря, имеющего плохую практику.
Я тебя, собака, очень люблю.
Если Горький в Москве, то поклонись ему. Скажи, что я жду его.
У меня кашля совсем мало, но здоровье в Москве было лучше. То есть не здоровье, а желудок. Ем достаточно. Жене своей верен.
малоспособный, хотя и благочестивый. Нижняя чугунная печь высушила стену и значительно согревает и низы, и лестницу, и даже коридор у входа в мой кабинет. По крайней мере, когда отворяешь из кабинета дверь, то там тепло: В передней (где дверь в \Л/.\Л/.) холодно, стало холодней, чем было в прошлом году, а в самом \Л/.\Л/. - тепло, даже жарко.
Ну, дуся моя, будь здорова, храни тебя бог. Целую тебя, моя умница. Кланяйся всем.
Твой А.
Те грибы, которые выслал нам Сытин, мы уже получили и едим. Грузди и рыжики. Мать кланяется.
Письма к Книппер, с. 144-145; Акад., т. 10, № 3533.
(1) Во время посещения Чеховым Л. Н. Толстого в Гаспре 5 ноября 1901 г.
ЧЕХОВ - О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
17 ноября 1901 г, Ялта
Он, правда, слаб, на вид хил, но нет ни одного симптома, который угрожал бы, ни одного, кроме старости... Ты ничему не верь. Если, не дай бог, случится что, то я извещу тебя телеграммой. Назову его в телеграмме "дедушкой", иначе, пожалуй, не дойдет.
Алексей Максимович здесь, здоров. Ночует он у меня и у меня прописан. Сегодня был становой (2).
Я пишу, работаю (3), но, дуся моя, в Ялте нельзя работать, нельзя и нельзя. Далеко от мира, неинтересно, а главное - холодно. Получил письмо от Вишневского; скажи ему, что пьесу напишу, но не раньше весны.
У меня в кабинете горит теперь лампа. Пока не воняет керосином, ничего себе.
А. М. не изменился, все такой же порядочный, и интеллигентный, и добрый. Одно только в нем, или, вернее, на нем, нескладно - это его рубаха. Не могу к ней привыкнуть, как к камергерскому мундиру.
Погода осенняя, неважная.
Ну, оставайся жива и здорова, светик мой. Спасибо за письма. Не хворай, будь умницей. Кланяйся своим.
Целую тебя крепко и обнимаю.
Твой муж Антонио.
Я здоров. Москва подействовала на меня изумительно хорошо. Не знаю, Москва ли это, или ты виновата, только кашляю я очень мало.
Если увидишь Кундасову или кого-нибудь из тех, кто увидит ее скоро, то передай, что в настоящее время в Ялте находится д-р Васильев, психиатр, который болен очень серьезно.
Письма к Книппер, с. 148-149; Акад., т. 10, № 3543.
(1) О "тревожных и упорных слухах о смерти Толстого" Книппер-Чехова писала 12 ноября; о том же Чехову 13 ноября 1901 г. писал А. Л. Вишневский.
(2) 12 ноября Горький, находившийся под надзором полиции, приехал в Ялту и жил у Чехова пять дней до переселения в Мисхор.
(3) В это время Чехов работал над рассказом "Архиерей".
ЧЕХОВ - О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
5 января 1902 г. Ялта
"Мещан". Лужскому нельзя играть Нила; это роль главная, героическая, она совсем по таланту Станиславского. Тетерев же роль, из которой трудно сделать что-нибудь для четырех актов. Во всех актах Тетерев один и тот же и говорит все одно и то же, и к тому же это лицо не живое, а сочиненное.
Поздравь Эллю и Володю (1), от души желаю им счастья, здоровья, чтобы Володя, ставши певцом, не изменял Элле, а если изменял, то незаметно; и чтобы Элла не полнела. Главное же, чтобы они жили вместе.
Ялта покрыта снегом. Это черт знает что. Даже Маша повесила нос и уже не хвалит Ялту, а помалкивает.
В какие места поехал Немирович? В Ниццу? Его адрес?
Наняли кухарку. Готовит, по-видимому, хорошо. Бабушка (2) поладила с ней, это главное.
Ну, не стану тебя огорчать, моя жена хорошая, необыкновенная. Я тебя люблю и буду любить, хотя бы даже ты побила меня палкой. Нового, кроме снега и мороза, ничего нет, все по-старому.
Обнимаю, целую, ласкаю мою подругу, мою жену; не забывай меня, не забывай, не отвыкай! Каплет с крыш, весенний шум, но взглянешь на окно, там зима. Приснись мне, дуся!
Твой муж А.
Получила фотографию двух буров? (3)
Письма к Книппер, с.180-181; Акад.,т.10,№3614.
(1) В письме от 30 декабря 1901г. Книппер-Чехова сообщила о помолвке ее брата В. Л. Книппер с Е.И.Бартельс.
(2) М.Д.Беленовская
(3) Так Чехов в шутку назвал фотоснимок, на котором изображен он сам и кто-то из его знакомых, причем у обоих лица вышли темными.
О.Л. КНИППЕР-ЧЕХОВА - ЧЕХОВУ
15 января 1902 г. Москва
актриса, что все раздуто и я полное ничтожество. Тяжело делается. Отчего у меня нет веры ни во что?
Мне почему-то кажется, что мои письма надоели тебе. Ну, я что-то не ту струну тронула. Лучше мне сегодня не писать, я в мерлехлюндии.
Ты теперь и так один, да я еще тоску буду нагонять. Я с ужасом чувствую, как суживается моя жизнь. Куда ни ткнусь - все стенки. Жизнь такая большая, широкая, и ничего не видишь ровно.
День провела так себе.
которую ты задумал (3). Мне ты даже вскользь не намекнул, хотя должен знать, как мне это близко. Ну, бог с тобой, у тебя нет веры в меня. Я никогда не буду спрашивать тебя ни о чем, не бойся, вмешиваться не буду. От других услышу.
Будь здоров, ешь так же много, питай себя, выхаживай. Не грусти - скоро увидимся.
Целую тебя.
Твоя собака.
Переписка с Книппер, т. 2, с. 244-245
(1) В пьесе А.М.Горького "Мещане"
(2) Письмо от 4 января 1902г.
(3) Речь идет о замысле пьесы "Вишневый сад"
О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВА - ЧЕХОВУ
1 марта 1902 г. Харьков
"Русские ведомости", "Новости дня", читаю твои рассказы, и они мне все как-то ближе, понятнее, и ты мне тоже ближе и понятнее. Ты теперь сидишь у себя в кабинете, но не в кресле, правда? Что читаешь, что думаешь, милый, дорогой мой? Как сон пролетели эти пять дней (1),- так мимолетно, что и схватиться как будто не за что. Как мне больно оставлять тебя, как я чувствую, что должна устроить тебе жизнь приятную. Кончится тем, что ты будешь считать меня пустой бабенкой. Да и теперь, может, считаешь? Почему я не сказала тебе всего, что я думала, почему?
большое и хорошее в жизни. Мне вот и сейчас противно, что я пишу тебе это, когда надо не писать, а делать. Ну, увидим.
Моя спутница рассказала мне трагедии своей жизни.
У нее муж отчаянный безнадежный алкоголик, два сына, один офицер, один гимназист в Ялте, послали туда по слабости здоровья, и она придралась к этому и живет с ним, чтобы не жить с мужем. Бросить совсем - не хватает духу. Рассказывала всевозможные ужасы, как дети страдали. Она очень мягкая, размазня даже, по-видимому. Из Воронежа. Настоящая провинциальная дама, но хорошая, застенчивая. Когда я ей рассказала о своей дурноте вчера, она прямо подумала, что я того-с, "в положении". Я тоже подумала, но вряд ли. Я очень испугалась, начала рвать с себя кофту, вообще не знала, что делать, не могла дойти до двери дамской, чтобы позвать хоть кого-нибудь, свалилась и не в силах была подняться, ноги и руки не слушались, вся в холодном поту и вообще непонятно. Я думала, что отравилась. Посмотрим.
Стоим в Харькове.
Спутница моя поражается моей храбрости, что я ехала одна на лошадях. Действительно, было очень пустынно, а к Симферополю даже очень темно, и холодно, отчаянно холодно. Я долго ходила, чтобы согреться, и потом меня все трепало. Мне не хочется думать ни о Москве, ни о Питере, я все еще в Ялте. Хотя заставляю себя думать о ролях, чтобы не быть застигнутой врасплох в Питере. Спутница пишет своему сыну открытки с портретами Чехова, Горького и Толстого.
Целую тебя, дорогой мой, крепко-крепко, буду писать каждый день. Не думай дурно обо мне.
Твоя собака.
Поблагодари мамашу за утку, за вино, ела с аппетитом. Поклонись ей от меня и скажи, что вспоминаю ее комнату и лампадку и пасьянс.
Переписка с Книппер, т. 2, с. 336-337.
(1) Книппер-Чехова пробыла в Ялте с 22 по 28 февраля 1902 г. Оттуда она проехала прямо в Петербург, где начинались гастроли Художественного театра.
О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВА - ЧЕХОВУ
31 марта 1902 г. Петербург
что это кишки, и хотя хотела, но не сознавала, что я беременна, тем более что 26-го у меня появилась кровь, и тут же, конечно, я уверилась, что не беременна. Вчера утром (4-ый день) я думала, что истеку кровью, но болей не было, но что-то вышло из меня странное, чего я не поняла. Я послала за Раевской, пришла Лужская, забили тревогу, послали за докторами. А я начала пока догадываться, что это было, и обливалась горючими слезами - так мне жаль было неудавшегося Памфила. Пришли два доктора - помощник Отта знаменитого, а потом и сам Отт. Народу у меня весь день толклось адски много, все дамы всполошились.
как я волновалась. Первый раз имею дело с женскими врачами. Вечером вчера увезли меня в Клинический повивальный институт, в 12 ч. ночи захлороформировали и вычистили меня. Отт меня оперировал, т. ч. будь спокоен. При мне милая акушерка, все меня навещают, со всех сторон вижу любовь и заботу. В театре переполох. Вчера играла в "Мещанах" Савицкая внезапно с анонсом. Я пролежу дня 4, играть, верно, не буду больше; не знаю, когда мне позволят ехать - вот это горе. Если опоздаю на несколько дней -не волнуйся, все обстоит хорошо, только, значит, боятся пускать меня в такой дальний путь, в тряску. Я только слаба, но решила написать тебе все откровенно. Ты у меня умный и поймешь все. Я и сегодня еще плакала, но вообще -герой.
2-го апреля я перееду к себе в номер. Надоело мне лежать адски, все тело больное. Зато теперь доктора говорят, что я моментально буду беременна - понимаешь? Стремлюсь в Ялту. Сегодня но телефону сообщил Вл. Ив. маме, может, Элька приедет, я просила. Вот, Антончик, что стряслось надо мной. Тебе жаль Памфила? Отт все смеялся надо мной, что я плачу оттого, что не родила тройню сразу.
Ну, вот все написала пока, что могла, в главных чертах.
Целую тебя. Твой портрет со мной в лечебнице; мне прислали цветов поклонницы. Целую крепко. Не волнуйся, скоро приеду.
Целую Машу и мамашу.
Твоя неудачная собака.
Как бы я себя берегла, если б знала, что беременна. Я уже растрясла при поездке в Симферополь, помнишь, что со мной было? И в "Мещанах" много бегала по лестницам. Переписка с Книппер, т. 2, с. 421-422 (с пропусками). Печатается по автографу (ГБЛ).
О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВА - ЧЕХОВУ
4 апреля 1902 г. Петербург.
произошел выкидыш. Ужасно!
Когда меня выпустят, не знаю. Надо хорошенько отлежаться, а то трястись придется почти три дня. Ты все поймешь и не будешь волноваться. Ты у меня молодец. Опасного ничего нет, но надо быть осторожной, а то потом будешь киснуть. Пожалуйста, передай все Маше и матери и скажи Маше, что очень хочу ей написать, но трудно. Я опять только лежу, сидеть нельзя, и писание утомляет меня. Она поймет и не рассердится. Все расскажу ей. Меня задарили цветами. Вообще я вижу столько любви, заботы, что прямо-таки тронута. Вся труппа - точно одна дружная семья. Доктор ездит каждый день. Акушерка при мне день и ночь и очень славная, молодая. Много говорю о тебе. Думаю, что отпустят во вторник. Получишь осрамившуюся жену. Оскандалилась! А как мне жалко Памфилку! Целую тебя крепко, крепко. Ты мне еще ближе стал, золото мое.
Твоя собака.
Не могу удержаться, чтобы не написать остроту Москвина по поводу случившегося: "Осрамилась наша первая актриса, от какого человека - и то не удержала". Вообрази при этом его серьезную рожу.
Вся труппа огорчена таким исходом.
Переписка с Книппер, т. 2, с. 424(с пропуском); Переписка, т. 2, с. 268-269.
ЧЕХОВ - О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
6 апреля 1902 г. Ялта
Сердечно благодарю Евгению Михайловну (1), Константина Сергеевича. Беспокоюсь, телеграфируй ежедневно, умоляю.
Антон.
Письма к Кпиппер, с. 222; Акад., т. 10,,№ 3720. (1) Раевскую.
О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВА - ЧЕХОВУ
8 апреля 1902 г. Петербург
Сегодня совсем хорошо надеюсь воскресенье непременно быть с тобой (1).
Ольга.
Переписка с Книппер, т. 2, с. 430.
(1) В клинике Книппер-Чехова пробыла до 11 апреля, затем выехала в Ялту. Там, после некоторого улучшения, ей вновь стало хуже; лишь 25 мая Чеховы смогли выехать в Москву.
ЧЕХОВ - О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
29 августа 1902 г. Ялта
с утра до вечера - и так, и по делам. Ты пишешь, что визитерство это мне нравится, что я кокетничаю, когда говорю, что это злит меня. Не знаю, кокетничаю или нет, только работать мне нельзя, и от разговоров, особенно с незнакомыми, я бываю очень утомлен. Ты пишешь: "Я очень рада, что тебе так нравится в Ялте и что тебе так хорошо там". Кто тебе писал, что мне тут так хорошо? Затем ты спрашиваешь, что мне сказал Альтшуллер. Сей доктор бывает у меня часто. Он хотел выслушать меня, настаивал на этом, но я отказался. Настроение? Прекрасное. Самочувствие? Вчера было скверно, принимал Гуниади, а сегодня - ничего себе. По обыкновению, кашляю чаще, чем на севере. Дорогу перенес я очень хорошо; было только очень жарко и пыльно. Ты седеешь и стареешь?
он купил в Крыму (около Кокоз); по-видимому, у него и в Благотворительном Обществе все благополучно, так как все разъяснилось и начальство увидело, что оно, т. е. начальство, было обмануто доносчиками.
Жарко, ветер, неистово дую нарзан. Сегодня получил от Немировича письмо (2), получил пьесу от Найденова (3).
Еще не читал. Немирович требует пьесы, но я писать ее не стану в этом году, хотя сюжет великолепный, кстати сказать.
Маша получила сегодня письмо из Алупки от Чалеевой. Пишет, что ей скучно, что она больна и что ей читать нечего. Письмо невеселое.
одного еврея (4) в ялтинскую гимназию. Этот еврей держит экзамены уже 4 года, получает одни пятерки, и все-таки его не принимают, хотя он сын ялтинского домовладельца. Жидков же из других городов принимают. Узнай, дуся, и напиши мне поскорее.
Напиши о своем здоровье хоть два слова, милая старушка. Удишь рыбу? Умница.
Не знаю, хватит ли у тебя денег, чтобы заплатить Егору за обед. Не выслать ли тебе? Как ты думаешь? Пиши мне, собака, поподробней, будь женой. У нас обеды хуже, чем были и Любимовке, осетрина только хорошая. Я ем гораздо меньше, но молоко пью; пью и сливки, довольно порядочные.
Дождя нет, все пересохло в Крыму, хоть караул кричи. Вчера был у меня Дорошевич. Говорили много и долго о разных разностях. Он в восторге от Художественного театра, от тебя. Видел тебя только в "В мечтах".
Беру за хвост мою собаку, взмахиваю несколько раз, потом глажу ее и ласкаю. Будь здорова, деточка, храни тебя создатель. Коли увидишь Горького на репетиции (5), то поздравь его и скажи - только ему одному,- что я уже не академик, что мною послано в Академию заявление. Но только ему одному, больше никому. Обнимаю мою дусю.
Твой муж и покровитель.
Письма к Книппер, с. 235-237; Акад., т. 11, №3818
(1) Письмо от 23 августа 1902г.
(2) Письмо от 25 августа 1902г.
(3) Пьеса С.А.Найденова "Жильцы"
(4) Абрам Бухштаб, сын крымского врача И.А.Бухштаба
(5) В Художественном театре в это время шли репетиции пьесы Горького "На дне".
ЧЕХОВ - О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
24 декабря 1902 г. Ялта
Милая моя старушка, твой дед что-то нездоров. Последнюю ночь спал очень плохо, беспокойно; во всем теле ломота и жар. Есть не хочется, а сегодня пирог. Ну, да ничего.
Я получил очень хорошее письмо от Куркина насчет горьковской пьесы (1), такое хорошее, что думаю послать копию Алексею Максимовичу. Из всего, что я читал о пьесе, это лучшее. Сплошной восторг, конечно, и много любопытных замечаний. Тебя хвалили в газетах, значит, ты не переборщила, играла хорошо. Если бы я был в Москве, то непременно бы, во что бы то ни стало пошел бы в "Эрмитаж" после пьесы и сидел бы там до утра и подрался бы с Барановым.
Вчера написал Немировичу (2). Мой "Вишневый сад" будет в трех актах. Так мне кажется, а впрочем, окончательно еще не решил. Вот выздоровлю и начну опять решать, теперь же все забросил. Погода подлейшая, вчера целый день порол дождь, а сегодня пасмурно, грязно. Живу точно ссыльный.
Ты говоришь, что два моих последних письма хороши и тебе нравятся очень, а я все пишу и боюсь, что пишу неинтересно, скучно, точно по обязанности. Старушка моя милая, собака, песик мой! Целую тебя, благословляю, обнимаю. На Новый год пришлю вашему театру телеграмму (3). Постараюсь подлиннее написать и полегче. Мать получила от тебя письмишко и очень довольна.
Будь здорова. Играй себе, сколько хочешь, только отдыхай, не утомляйся очень. Обнимаю моего дусика.
Твой А.
Письма к Книппер, с. 279-280; Акад., т. 11, № 3932.
(1) Письмо П. И. Куркина от 19 декабря 1902 г.
(2) Письмо неизвестно.
(3) Текст телеграммы неизвестен.
ЧЕХОВ - О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
23 января 1903 г. Ялта
конечно, буду здоров; но удастся ли она, выйдет ли что-нибудь - не знаю.
и пишу. Не сглазь. Настроение есть, хотелось бы дернуть в трактирчик и кутнуть там, а потом сесть и писать.
Зачем Скиталец женится? Для чего это ему нужно?
Все жду, что ты скажешь насчет Швейцарии. Хорошо бы мы могли там пожить. Я бы, кстати, пива попил бы. Подумай, дусик мой ненаглядный, и не протестуй очень, буде тебе не хочется ехать. Гурзуфский учитель ничего не рассказывал мне про Москву, а только сидел и кусал свою бороду; быть может, он был огорчен тем, что полопались от мороза бутылки с пивом. Да и я был нездоров, сидел и молча ждал, когда он уйдет.
Твоя свинья с поросятами на спине стоит у меня на столе, кланяется тебе. Славная свинка.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |