Папы, мамы и тети Нади нѣтъ дома. Они уѣхали на крестины къ тому старому офицеру, который ѣздитъ на маленькой сѣрой лошади. Въ ожиданіи ихъ возвращенія Гриша, Аня, Алеша,

Дѣтвора

Антонъ Чеховъ

Разсказъ

Папы, мамы и тети Нади нѣтъ дома. Они уѣхали на крестины къ тому старому офицеру, который ѣздитъ на маленькой сѣрой лошади. Въ ожиданіи ихъ возвращенія Гриша, Аня, Алеша, Соня и кухаркинъ сынъ Андрей сидятъ въ столовой за обѣденнымъ столомъ и играютъ въ лото. Говоря по совѣсти, имъ пора уже спать; но развѣ можно уснуть, не узнавъ отъ мамы, какой на крестинахъ былъ ребеночекъ и что подавали за ужиномъ? Столъ, освѣщаемый висячей лампой, пестритъ цифрами, орѣховой скорлупой, бумажками и стеклышками. Передъ каждымъ изъ играющихъ лежатъ по двѣ карты и по кучкѣ стеклышекъ для покрышки цифръ. Посреди стола бѣлѣетъ блюдечко съ пятью копеечными монетами. Возлѣ блюдечка недоеденное яблоко, ножницы и тарелка, въ которую приказано класть орѣховую скорлупу. Играютъ дѣти на деньги. Ставка – копѣйка. Условіе: если кто смошенничаетъ, того немедленно вонъ. Въ столовой, кромѣ играющихъ, нѣтъ никого. Няня Агаѳья Ивановна сидитъ внизу въ кухнѣ и учитъ тамъ кухарку кроить, а старшій братъ, Вася, ученикъ V класса, лежитъ въ гостиной на диванѣ и скучаетъ.

Играютъ съ азартомъ. Самый большой азартъ написанъ на лицѣ у Гриши. Это маленькій, девятилѣтній мальчикъ съ догола остриженной головой, пухлыми щеками и съ жирными, какъ у негра, губами. Онъ уже учится въ приготовительномъ классѣ, а потому считается большимъ и самымъ умнымъ. Играетъ онъ исключительно изъ-за денегъ. Не будь на блюдечкѣ копеекъ, онъ давно бы уже спалъ. Его каріе глазки безпокойно и ревниво бѣгаютъ по картамъ партнеровъ. Страхъ, что онъ можетъ не выиграть, зависть и финансовыя соображенія, наполняющія его стриженую голову, не даютъ ему сидѣть покойно, сосредоточиться. Вертится онъ, какъ на иголкахъ. Выигравъ, онъ съ жадностью хватаетъ деньги и тотчасъ же прячетъ ихъ въ карманъ. Сестра его Аня, дѣвочка лѣтъ восьми, съ острымъ подбородкомъ и умными блестящими глазами, тоже боится, чтобы кто-нибудь не выигралъ. Она краснѣетъ, блѣднѣетъ и зорко слѣдитъ за игроками. Копѣйки её не интересуютъ. Счастье въ игрѣ для нея вопросъ самолюбія. Другая сестра, Соня, дѣвочка шести лѣтъ, съ кудрявой головкой и съ цвѣтомъ лица, какой бываетъ только у очень здоровыхъ дѣтей, у дорогихъ куколъ и на бонбоньеркахъ, играетъ въ лото ради процесса игры. По лицу ея разлито умиленіе. Кто бы ни выигралъ, она одинаково хохочетъ и хлопаетъ въ ладоши. Алеша, пухлый, шаровидный карапузикъ, пыхтитъ, сопитъ и пучитъ глаза на карты. У него ни корыстолюбія, ни самолюбія. Не гонятъ изъ-за стола, не укладываютъ спать – и на томъ спасибо. По виду онъ флегма, но въ душѣ порядочная бестія. Сѣлъ онъ не столько для лото, сколько ради недоразумѣній, которыя неизбежны при игрѣ. Ужасно ему пріятно, если кто ударитъ или обругаетъ кого. Ему давно уже нужно кое-куда сбѣгать, но онъ не выходитъ изъ-за стола ни на минуту, боясь, чтобъ безъ него не похитили его стеклышекъ и копеекъ. Такъ какъ онъ знаетъ однѣ только единицы и тѣ числа, которыя оканчиваются нулями, то за него покрываетъ цифры Аня. Пятый партнеръ, кухаркинъ сынъ Андрей, черномазый болѣзненный мальчикъ, въ ситцевой рубашкѣ и съ мѣднымъ крестикомъ на груди, стоитъ неподвижно и мечтательно глядитъ на цифры. Къ выигрышу и къ чужимъ успѣхамъ онъ относится безучастно, потому что весь погруженъ въ ариѳметику игры, въ ея несложную философію: сколько на этомъ свѣтѣ разныхъ цифръ, и какъ это они не перепутаются!

Выкрикиваютъ числа всѣ по очереди, кромѣ Сони и Алеши. Ввиду однообразія чиселъ, практика выработала много терминовъ и смѣхотворныхъ прозвищъ. Такъ, семь у игроковъ называется кочергой, одиннадцать – палочками, семьдесятъ семь – Семенъ Семенычемъ, девяносто – дѣдушкой и т. д. Игра идетъ бойко.

– Тридцать два! – кричитъ Гриша, вытаскивая изъ отцовской шапки желтые цилиндрики. – Семнадцать! Кочерга! Двадцать восемь – сѣно косимъ!

Аня видитъ, что Андрей прозѣвалъ 28. Въ другое время она указала бы ему на это, теперь же, когда на блюдечкѣ вмѣстѣ съ копѣйкой лежитъ ея самолюбіе, она торжествуетъ.

– Двадцать три! – продолжаетъ Гриша. – Семенъ Семенычъ! Девять!

– Прусакъ, прусакъ! – вскрикиваетъ Соня, указывая на прусака, бѣгущаго черезъ столъ. – Ай!

– Не бей его, – говоритъ басомъ Алеша. – У него, можетъ быть, есть дѣти…

Соня провожаетъ глазами прусака и думаетъ о его дѣтяхъ: какіе это, должно быть, маленькіе прусачата!

– Сорокъ три! Одинъ! – продолжаетъ Гриша, страдая отъ мысли, что у Ани уже двѣ катерны. – Шесть!

– Партія! У меня партія! – кричитъ Соня, кокетливо закатывая глаза и хохоча.

У партнеровъ вытягиваются физіономіи.

– Провѣрить! – говоритъ Гриша, съ ненавистью глядя на Соню.

На правахъ большого и самаго умнаго, Гриша забралъ себѣ рѣшающій голосъ. Что онъ хочетъ, то и дѣлаютъ. Долго и тщательно провѣряютъ Соню, и къ величайшему сожалѣнію ея партнеровъ оказывается, что она не смошенничала. Начинается слѣдующая партія.

– А что я вчера видѣла! – говоритъ Аня какъ бы про себя. – Филиппъ Филиппычъ заворотилъ какъ-то вѣки, и у него сдѣлались глаза красные, страшные, какъ у нечистаго духа.

– Я тоже видѣлъ, – говоритъ Гриша. – Восемь! А у насъ ученикъ умѣетъ ушами двигать. Двадцать семь!

Андрей поднимаетъ глаза на Гришу, думаетъ и говоритъ:

– И я умѣю ушами шевелить…

– А ну-ка, пошевели!

Андрей шевелитъ глазами, губами и пальцами, и ему кажется, что его уши приходятъ въ движеніе. Всеобщій смѣхъ.

– Нехорошій человѣкъ этотъ Филиппъ Филиппычъ, – вздыхаетъ Соня. – Вчера входитъ къ намъ въ дѣтскую, а я въ одной сорочкѣ… И мнѣ стало такъ неприлично!

– Партія! – вскрикиваетъ вдругъ Гриша, хватая съ блюдечка деньги. – У меня партія! Провѣряйте, если хотите!

Кухаркинъ сынъ поднимаетъ глаза и блѣднѣетъ.

– Мнѣ, значитъ, ужъ больше нельзя играть, – шепчетъ онъ.

– Почему?

– Потому что… потому что у меня больше денегъ нѣтъ.

– Безъ денегъ нельзя! – говоритъ Гриша.

Андрей на всякій случай еще разъ роется въ карманахъ. Не найдя въ нихъ ничего, кромѣ крошекъ и искусаннаго карандашика, онъ кривитъ ротъ и начинаетъ страдальчески мигать глазами. Сейчасъ онъ заплачетъ…

– Я за тебя поставлю! – говоритъ Соня, не вынося его мученическаго взгляда. – Только смотри, отдашь послѣ.

Деньги взносятся, и игра продолжается.

– Кажется, гдѣ-то звонятъ, – говоритъ Аня, дѣлая большіе глаза.

Всѣ перестаютъ играть и, раскрывъ рты, глядятъ на темное окно. За темнотой мелькаетъ отраженіе лампы.

– Это послышалось.

– Ночью только на кладбищѣ звонятъ… – говоритъ Андрей.

– А зачѣмъ тамъ звонятъ?

– Чтобъ разбойники въ церковь не забрались. Звона они боятся.

– А для чего разбойникамъ въ церковь забираться? – спрашиваетъ Соня.

– Извѣстно для чего: сторожей поубивать!

Проходитъ минута въ молчаніи. Всѣ переглядываются, вздрагиваютъ и продолжаютъ игру. На этотъ разъ выигрываетъ Андрей.

– Онъ смошенничалъ, – баситъ ни съ того ни съ сего Алеша.

– Врешь, я не смошенничалъ!

Андрей блѣднѣетъ, кривитъ ротъ и хлопъ Алешу по головѣ! Алеша злобно таращитъ глаза, вскакиваетъ, становится однимъ колѣномъ на столъ и, въ свою очередь, – хлопъ Андрея по щекѣ! Оба даютъ другъ другу еще по одной пощечинѣ и ревутъ. Соня, не выносящая такихъ ужасовъ, тоже начинаетъ плакать, и столовая оглашается разноголосымъ ревомъ. Но не думайте, что игра отъ этого кончилась. Не проходитъ и пяти минутъ, какъ дѣти опять хохочутъ и мирно бесѣдуютъ. Лица заплаканы, но это не мѣшаетъ имъ улыбаться. Алеша даже счастливъ: недоразумѣніе было!

Въ столовую входитъ Вася, ученикъ V класса. Видъ у него заспанный, разочарованный.

«Это возмутительно! – думаетъ онъ, глядя, какъ Гриша ощупываетъ карманъ, въ которомъ звякаютъ копѣйки. – Развѣ можно давать дѣтямъ деньги? И развѣ можно позволять имъ играть въ азартныя игры? Хороша педагогія, нечего сказать. Возмутительно!»

Но дѣти играютъ такъ вкусно, что у него самого является охота присосѣдиться къ нимъ и попытать счастья.

– Погодите, и я сяду играть, – говоритъ онъ.

– Ставь копѣйку!

– Сейчасъ, – говоритъ онъ, роясь въ карманахъ. – У меня копѣйки нѣтъ, но вотъ есть рубль. Я ставлю рубль.

– Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ… копѣйку ставь!

– Дураки вы. Вѣдь рубль во всякомъ случаѣ дороже копѣйки, – объясняетъ гимназистъ. – Кто выиграетъ, тотъ мнѣ сдачи сдастъ.

– Нѣтъ, пожалуйста! Уходи!

Ученикъ V класса пожимаетъ плечами и идетъ въ кухню взять у прислуги мелочи. Въ кухнѣ не оказывается ни копѣйки.

– Въ такомъ случаѣ размѣняй мнѣ, – пристаетъ онъ къ Гришѣ, придя изъ кухни. – Я тебѣ промѣнъ заплачу. Не хочешь? Ну продай мнѣ за рубль десять копеекъ.

Гриша подозрительно косится на Васю: не подвохъ ли это какой-нибудь, не жульничество ли?

– Не хочу, – говоритъ онъ, держась за карманъ.

Вася начинаетъ выходить изъ себя, бранится, называя игроковъ болванами и чугунными мозгами.

– Вася, да я за тебя поставлю! – говоритъ Соня. – Садись!

Гимназистъ садится и кладетъ передъ собой двѣ карты. Аня начинаетъ читать числа.

– Копѣйку уронилъ! – заявляетъ вдругъ Гриша взволнованнымъ голосомъ. – Постойте!

Снимаютъ лампу и лѣзутъ подъ столъ искать копѣйку. Хватаютъ руками плевки, орѣховую скорлупу, стукаются головами, но копѣйки не находятъ. Начинаютъ искать снова и ищутъ до тѣхъ поръ, пока Вася не вырываетъ изъ рукъ Гриши лампу и не ставитъ её на мѣсто. Гриша продолжаетъ искать въ потемкахъ.

Но вотъ, наконецъ, копѣйка найдена. Игроки садятся за столъ и хотятъ продолжать игру.

– Соня спитъ! – заявляетъ Алеша,

Соня, положивъ кудрявую голову на руки, спитъ сладко, безмятежно и крѣпко, словно она уснула часъ тому назадъ. Уснула она нечаянно, пока другіе искали копѣйку.

– Поди, на мамину постель ложись! – говоритъ Аня, уводя её изъ столовой. – Иди!

Её ведутъ всѣ гурьбой, и черезъ какіе-нибудь пять минутъ мамина постель представляетъ собой любопытное зрѣлище. Спитъ Соня. Возлѣ нея похрапываетъ Алеша. Положивъ на ихъ ноги голову, спятъ Гриша и Аня. Тутъ же, кстати, заодно примостился и кухаркинъ сынъ Андрей. Возлѣ нихъ валяются копѣйки, потерявшія свою силу впредь до новой игры. Спокойной ночи!

1886

Дата добавления: 2015-09-29