– Что ты сказала? – прошептала мама с обиженным видом, но лицо у нее было страшным.
– Я сказала – уходи, – я наконец успокоилась и полностью овладела собой. – Мы прекрасно жили и без тебя.
– Знаешь, этот дом наполовину мой. Это я сделала его семейным гнездышком. Я заботилась о вас обоих, а вы ничего не дали мне взамен.
– Не дали чего? Нового цвета волос, новой диеты?
– Мэгги, я твоя мать. Я уже разговаривала с Джимом, и он…
– Я никогда не говорил, что ты можешь вернуться, – тихо произнес папа. – Я предупредил, что прежде всего ты должна решить свои проблемы с Мэгги, но никогда не приглашал тебя обратно.
– Ну, я пытаюсь.
– Немного поздновато, мне кажется.
– Джим, – взвизгнула она словно от обиды и сделала шаг в его сторону.
Я подняла руку вверх.
– Не прикасайся к нему. Уходи!
– Все-таки я твоя мать, и ты не можешь так разговаривать со мной…
Я шагнула к ней, приблизившись настолько, чтобы только она услышала мой шепот. В нос ударил запах приторных дорогих духов.
– Я знаю, что ты сделала. Знаю о моем отце и кухонном столе.
– Мы с твоим папой…
– Нет, не с ним, а с моим отцом, – я отчетливо произнесла это слово, чтобы до нее дошло его значение.
Мама поняла. Побледнела и стала нервно теребить сережку.
Невозможно.
– Поэтому он сердится на меня? Ты узнала и сказала ему?
– Нет, он сердится, потому что ты бессердечная.
Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала.
Как она могла узнать?
– Я много чего знаю, – ответила я на ее мысли, и у нее широко распахнулись глаза. – Просто уходи. До твоего появления мы жили очень хорошо.
Ни слова не говоря, она взялась за свой чемодан и направилась к двери. Папа, увидев ее удрученное лицо, остановил ее:
– Ну-ка, зайди на минутку, Сара.
Она оглянулась.
– Не стоит.
Потом она вышла, и я осторожно закрыла дверь. Слишком осторожно, чтобы папа не увидел, как сильно я рассержена. Пусть думает, что я огорчилась из-за того, что она не пришла на мой выпускной, это лучше, чем правда. И я в который раз была вынуждена скрывать истину.
Я прислонилась к двери и услышала гомон разговоров вокруг, но была настолько выбита из колеи, что их содержание не доходило до меня. Потом, посмотрев на них, я поняла, что все обращались ко мне. И когда я сконцентрировалась, чтобы услышать их, на меня обрушился шквал обеспокоенных мыслей. Держа меня за руки, Калеб наклонился, всматриваясь в мое лицо. Папа с Бишем стояли у него за спиной.
Я плотно сжала глаза и простонала. Калеб попросил их перестать думать так громко, на секунду придержать эмоции. Я сделала глубокий вдох и открыла глаза.
– Ты в порядке, детка? – спросил Калеб и взял в ладони мое лицо.
Папа удивленно глянул на него. Он никогда не слышал, чтобы Калеб так меня называл. Вообще не слышал, чтобы кто-то, кроме него, так меня называл.
– Ну да, – ответила я и посмотрела на Биша.
Он стоял, прислонившись к стене и упершись взглядом в пол.
Она даже не посмотрела на меня, не сказала мне ни слова.
Я кивнула Калебу и обняла Биша. Мы были ближе, чем когда-либо прежде. Мы оба любили папу, который всем сердцем любил нас… Но не был моим настоящим отцом.
Биш отреагировал спокойно, однако обнял меня с удовольствием.
– Прости, девчоночка, – произнес папа, но посмотрел на Калеба, ухмыльнувшись тому, что теперь назвал меня так. – Может, мне следовало впустить ее в дом, когда она просила раньше…
– Н-нет. Это вряд ли бы помогло.
– Но ты так расстроилась.
– Это потому что я вижу насквозь все дерьмо, которое она с собой несет.
– О, – произнес папа, вспомнив про мои способности. – Прости, – повторил он. – Извините, ребятки, что она не смогла, не захотела… – Он покачал головой, не зная, как закончить фразу – и как сделать так, чтобы все стало хорошо.
– Но у нас есть ты, папа, – твердо заявила я, подчеркнуто выделив «папа», чтобы подтвердить, прежде всего себе, что он мой отец. И плевать на то, что написано на клочке бумаги. – Все хорошо, все с нами будет хорошо. Просто увидеть ее было шоком, вот и все…
Я высвободилась из рук Биша и задала Калебу молчаливый вопрос. Он кивнул.
– Папа, ты не возражаешь, если мы с Калебом останемся здесь на ночь?
– Конечно, нет, – удивился он и пошел в кухню. – Я заказал пиццу.
Биш как-то странно проворчал, и я поняла: что-то не так. Папа, обернувшись, улыбнулся.
– Я хотел сказать, четыре пиццы.
Мы все неловко рассмеялись, стараясь избавиться от неприятного осадка после маминого визита, а Биш кивнул в знак одобрения и согласия. Чуть позже мы сидели за столом, ели пиццу (одна была без оливок), и Биш рассказывал нам о Нью-Йорке. О том, что каждый день по дороге на работу проходил мимо Голого Ковбоя. Ему приходилось составлять для босса расписание процедур по педикюру, маникюру и мелированию волос, что он делал каждые две недели.
Брат сообщил, что босс был помешан на девицах, и его мужское начало проявлялось прежде всего в том, что каждый день через их офис проходило несметное количество девушек, приглашенных на ленч или по другому поводу. И босс занимался своей внешностью и личной гигиеной больше, чем все мужчины, которых знал Биш, вместе взятые.
Папа расспросил Калеба о ситуации с домом и свадьбой. Когда мой нареченный объяснил, что церемония свадьбы происходит не так, как принято у обычных людей, и что люди до сих пор ни разу не были на такой свадьбе, папа смутился, но Калеб заверил, что Джейкобсоны не будут против их присутствия, поскольку они все равно уже в курсе всего.
Потом разговор пошел о футболе. Мы с папой болели за Бульдогов, хотя никогда не жили в Джорджии, а Калеб с Бишем – за ЮТ.
Очень приятно было видеть моего будущего мужа, папу и брата сидящими за столом и обсуждающими житейские, совершенно человеческие дела приветливо и дружелюбно, даже с шутками, подначками и подкалыванием.
О маме не вспомнили ни разу.
Но нам пришлось рассказать папе о том, что произошло в доме Калеба, хотя я была против. Я не хотела, чтобы папа нервничал. Он встал, закипев от негодования, а Биш изо всех сил грохнул кулаком по столу. Я рассказала им, что Калеб спас меня, как всегда, а Калеб уверил, что это я спасла ему жизнь. Когда он описал, как я приложила руку и пуля вышла из его живота, Биш с папой уставились на него во все глаза.
В конце концов они успокоились, и мы объяснили, что все равно утром улетаем, и это неплохо. Когда я сообщила, что они не могут отправиться с нами, они расстроились, но в целом поняли. Я думаю, папе не очень пришлась по душе идея оказаться в одном помещении с тремя сотнями Асов. Я мысленно поддержала его.
Потом мы поведали о том, чего я больше всего опасалась, – о запечатлении Кайла и Линн. И причину, по которой я этого опасалась, можно было прочитать на лице Биша. Он думал о том же, что и Джен. Радовался за Кайла, но знал, что это никогда не сбудется для них с Джен. А папа в который раз удивился.
Когда меня одолела зевота, Калеб сказал, что мы устали и пойдем спать. Я задержалась и посмотрела на папу. У него было железное правило отправлять нас спать на кушетку. Но не успела я что-нибудь произнести, как он ответил на мой мысленный вопрос:
– Вы двое уважили мое желание в Калифорнии. Теперь я уважу ваше: идите спать в свою комнату. – Он встал и, положив руку мне на щеку, улыбнулся. – К тому же вы скоро поженитесь. Ты что-то очень быстро растешь, дочка. Наверное, я уже не в силах тебя остановить.
– Папа, ты заставишь меня разреветься, – я почувствовала, как в уголки глаз навернулись слезы.
– Спокойной ночи, детка. – Папа состроил гримасу на свои слова и подумал, что от привычки называть меня так будет трудно избавиться. – Спокойной ночи, сынок. – Он пожал Калебу руку. – Спасибо еще раз за то, что защищаешь Мэгги.
– Вы не должны благодарить меня за это, сэр. – Папа кивнул. – О том, что мы здесь, никто не знает, – предупредил Калеб, – так что проблем не должно возникнуть. Но лучше все-таки включить систему безопасности.
– Да, конечно, – согласился папа. – Знаешь, за все время, что мы живем здесь, я включал сигнальную систему раз пять, не больше.
Он пошел искать инструкцию, а я обняла Биша, и мы с Калебом поднялись наверх. Когда мы вошли в комнату и я увидела кровать, у меня снова вспыхнули щеки. Закрывая дверь, Калеб тихо рассмеялся.
– Я обещал отцу, что не будет никакого дуракаваляния. – Он подошел сзади и поцеловал меня в шею. – Так что ты на сегодня в полной безопасности.
Я задрожала, руки и ноги покрылись гусиной кожей. Успокаивая, он погладил меня:
– Ну ладно. Давай спать.
Он послал своему отцу эсэмэску, сообщив, где мы, и после того как я надела вишневые ситцевые шорты и комбинашку, которую в жизни не надевала, мы легли в постель.
Калеб погладил мое бедро в шортах.
– Мне нравятся мои футболки, но твоих фруктовых шортиков тоже не хватало.
– Неужели? И какие твои любимые?
– Сейчас вот эти, – он снова провел ладонью по бедру, заставив меня хихикнуть. – Но по-настоящему я люблю банановые.
– Они и мои любимые. Обязательно захвачу их в Лондон.
– Не забудь.
Я улыбнулась, но тут же посерьезнела, вспомнив события дня – и радостные, и разрывающие сердце.
– Мы ему не скажем, – заверил Калеб.
– Калеб, мне плевать, что написано на клочке бумаги. Он мой отец. Это ничего не меняет. Мои чувства к нему нисколько не изменились. Он всегда будет моим папой.
– Я знаю.
– Обещай мне.
– Обещать что, детка?
– Что он не узнает, и в Лондоне все будет хорошо, и Джен с Бишем смогут быть вместе, и ничего ни с кем не случится, все уладится и у нас будет настоящий хеппи-энд.
Калеб понимающе вздохнул.
– Я не могу обещать этого, но точно обещаю, что сделаю все возможное и невозможное, – твердо ответил он.
Я кивнула и теснее прижалась к нему.
– Этого достаточно.
Глава 30
Утром мы сидели за завтраком, который Биш приготовил для всех, а потом вернулись в дом Кайла. Все выглядело по-прежнему, только мысленное поле кишело пустой болтовней и невразумительными фразами. Сначала я подумала, что все решили ехать вместе в аэропорт и уже собрались в доме, но потом, взявшись за ручку двери, поняла, что это не так. Вдруг по телу побежали мурашки, и не успела дверь распахнуться, как я увидела, кто передо мной.
Сайкс.
– Мэгги. Калеб, – произнес Сайкс и продолжил безо всяких ужимок: – Это хорошо, что вы присоединяетесь к нам.
Калеб машинально спрятал меня за собой.
– Сайкс, – пробормотала я и, оглянувшись по сторонам, увидела еще около десяти Уотсонов, набившихся в гостиную.
– Калеб, – крикнул Питер из самого центра толпы. Он стоял, как щит, защищая свою семью. – Что вы здесь делаете?
– О чем ты?
– Кажется, я знаю, как прояснить недоразумение, – заметил Сайкс. – Видите ли, я сказал им, что мы взяли вас обоих в заложники, и если они вздумают устроить драку, мы вас просто прикончим. И они поверили.
Питер пылал гневом и смотрел на Сайкса с презрением.
Нужно было убить тебя, когда у меня был такой шанс. И к черту кодекс Совета…
Я попыталась унять гнев и сфокусироваться на мыслях Сайкса, чтобы понять, что он задумал. Наверняка Маркус уже все им передал. Сейчас он стоял в углу, самодовольно улыбаясь, но я не видела жены Сайкса. Я сняла куртку и вызывающе вскинула голову, но сделала это больше для того, чтобы все разглядели метку и она перестала быть сплетней.
Некоторые из Уотсонов удивленно переглянулись, но большинство просто уставились на меня. То ли потому, что я Провидица, то ли по другой причине, но я решила, что нужно что-то делать. Осмотрелась и увидела до смерти перепуганных Джен и бабушку.
Сзади стояли еще Кайл и Линн. Я сообразила: Сайксу невдомек, что они запечатлелись. Он бы просто вышел из себя. Еще одно запечатление для нашей семьи и ни одного для его. А ведь он считал, что его семья больше всех заслужила это.
Линн посмотрела на меня и прикусила губу. Она растерянно оглядывалась и с беспокойством следила за тем, что происходило вокруг. А я видела, как со всех сторон меняется свет: то яркий, то приглушенный, то совсем исчезает по мере того, как я начинаю расходиться. И я не могла успокоить ее.
Я так разозлилась, что не нужно было много сил, чтобы проявились мои способности и, когда захлопнулась кухонная дверь, ударив одного из Уотсонов по спине так, что он упал на пол, я едва не улыбнулась. Я услышала испуганные мысли Джен, но не поняла, чего она так испугалась, пока… они не притащили Марию. Тот, кто тащил ее, в другой руке держал яркую вспышку. Он издевательски скорчил мне рожу, словно они уже положили нас на лопатки. Мне пришлось сдержать себя, чтобы не швырнуть в него чем-нибудь. Калеб, не поворачиваясь, взял меня за руку, и я почувствовала, что его трясет от ярости.
– У Виллани всегда есть что-нибудь про запас, – торжествующе выкрикнул Маркус и расхохотался, когда я метнула в него взгляд.
– Что ты хочешь? – обратился Питер к Сайксу, возвращая разговор в деловое русло.
– Я хочу, чтобы Мэгги пошла с нами, а вы не лезли в драку. Полагаю, это единственный способ разрешить конфликт. Так… что мне сделать, чтобы убедить тебя: я говорю совершенно серьезно? – Он похлопал пальцем по губам, как бы раздумывая, а я крикнула «нет», прежде чем он закончил фразу. – Может, убить Калеба? Тогда у него не будет причины домогаться ее.
– Возьми мою кровь, – умоляюще проговорила я. – Мне все равно. Только не трогай их!
– Ах, Мэгги, торопишься все решить без хлопот. Нет, моя дорогая. Боюсь, так дело не пойдет. Мне нужен постоянный приток крови, пока мой эксперимент не принесет плоды.
У меня больше не было сил сдерживаться, и вокруг нас по всей комнате взвились синие ленты, такие яркие, каких еще не было. Уотсоны забеспокоились. Они со страхом и изумлением глазели по сторонам, но Сайкс оставался спокойным, как скала.
– Сайкс, – прорычал Питер, – ты же знаешь, что ничего не выйдет!
– Выйдет. Или она умрет, пока я испытываю.
– Черта с два, – рявкнул Калеб и еще плотнее прикрыл меня собой.
– О, приятно видеть новобрачных. Такие милые щенки. – Тут он посмотрел на наши запястья, и его злобная ухмылка стала еще отвратительнее. – Какие же вы щенки! Уже, я вижу, сумел взаимообладаться с ней. Ну как, парень, понравилось?
Уотсоны загоготали и принялись ерничать, а Калеб крепче обнял меня.
Я почувствовала, что краснею. Даже несмотря на обстоятельства, Джейкобсоны старались рассмотреть наши запястья и улыбались, обнаружив тату. Я прижала руку к груди, словно защищая татуировку. Моя матушка и Сайкс, одна со своей судьбой и второй со своей злобой, пытались разрушить наше счастье.
– Даже Мэгги, человеческое существо, получила семейное тату. Хм, – хмыкнул Сайкс.
Это его явно не вдохновило, но Питер и вся семья воодушевились.
Рядом с нами захныкала Мария, и я увидела, как какой-то человек направляет ей в лицо и тут же убирает луч из своей ладони. Делал он это только левой рукой и, кроме как держать луч, не мог ничего. Я вспомнила, как Кайл и Марла говорили о том, что у Уотсонов нет полных способностей. Все, я была сыта по горло. Появилось странное чувство, что-то вроде «настоятельной потребности», подсказавшее, что делать.
– Калеб, мы сможем это сделать.
– Что?
– Сможем разделаться с ними. Я знаю.
– Мэгги, я вижу твои мысли, но у меня нет способности. Это была случайность.
– Никакая не случайность. Поверь. Пожалуйста, пожалуйста, поверь мне. Я это чувствую.
– Ладно… Верю. Скажи, что я должен делать.
– Просто прочувствуй это. Я беру на себя огнеметчика, а ты просто поддержи меня.
Прежде чем они успели понять, что мы задумали, я схватила вазу, стоявшую рядом с Марией и этим типом, и щелчком пальцев кинула в него. Она ударила парня в грудь, облила водой и загасила огненный луч. Он задергал пальцами, стараясь восстановить его, но рука была слишком мокрой. Я щелкнула пальцами, чтобы осторожно подвинуть Марию поближе к Джен, которая без труда подхватила девочку, а другой рукой я отшвырнула нападавшего к стеклянной горке. На него посыпались фарфоровые тарелки, чашки, соусницы, и я почувствовала вину за то, что устроила такой погром в доме родителей Кайла.
Это послужило сигналом к развертыванию полномасштабных военных действий. Уотсоны толпой двинулись на нас, а Питер громко приказал всем нашим, не имеющим способностей, держаться в стороне. Он шагнул вперед и с легкостью и быстротой, какие не даны людям, нанес одному из особенно рьяных Уотсонов мощный апперкот в нос.
– Нет! – заорал Сайкс, понимая, что его план рушится. Я увидела, как Рэйчел подняла руку, и ножи с вилками со стола полетели в двух нападавших. Сначала нож, потом вилка, сначала одна рука, потом вторая, по очереди. Несколько тяжелых металлических предметов попали в Уотсонов, и они с дикими стонами попадали на колени. Я отвернулась, чтобы не видеть, как один из них, взвыв от боли, вытаскивает из раны нож для масла.
Сайкс взревел и кинулся на меня.
Калеб без особых усилий остановил его, подняв руку и удерживая в воздухе одним только усилием мысли. Его лицо казалось пугающим. Калеб находился в своей стихии, все получалось, он отлично владел рукой. Питер был в восторге и смотрел на сына с законной отцовской гордостью. Он решил, что у Калеба прорезались способности, хотя и не представлял, что на самом деле с ним происходит.
Затем попытку остановить моего нареченного предпринял еще один Уотсон. Тогда Калеб левой рукой вызвал виноградную лозу из дворика. Она ворвалась в окно, обсыпав Калеба и Сайкса водопадом осколков, а потом обвилась вокруг шеи и торса этого человека, с силой пригвоздив его к стенке. Дядя Калеба, обладавший способностью совершать такие действия, ошарашенно посмотрел на Питера, а затем проделал почти то же самое с другим Уотсоном.
Калеб продолжал удерживать Сайкса подвешенным в воздухе, а я остановила еще одного, щелчком надвинув на него диван, пригвоздивший нахала к стене. Оставшиеся Уотсоны смотрели на происходящее и переступали с ноги на ногу, ничего не понимая.
Я ответила на их мысленные вопросы:
– Советую вам бежать.
Один тут же унес ноги. Маркус выскочил прямо в переднюю дверь, показав себя трусом, каким и был по своей натуре, но парочка Уотсонов все еще стояла в нерешительности.
В воцарившейся после схватки тишине слышались сдавленные хрипы Сайкса. Калеб медленно опустил врага на пол, и мы его окружили. Не только я гадала о том, как поступить с ними, особенно с Сайксом, лидером моих мучителей. Одно дело самооборона, и совсем другое – взять и убить их…
И тут вдруг ни с того ни с сего произошло нечто, о чем я не могла и подумать. Кто-то из людей Сайкса подскочил к нему и вонзил в спину один из длинных серебряных ножей, которые бросала Рэйчел. У Сайкса изумленно округлились глаза, и он рухнул на плитку пола. Все буквально остолбенели, когда человек, бросивший нож, упал на колени.
– Прости меня, Провидица. Он был главой моей семьи, главой клана. Я вроде как был обязан слушаться его, но… Он был неправ, – твердо произнес он. В мыслях у него обозначилось дерево, огромное, старое, с пышной листвой. Его ветви разрослись и переплелись в настоящую филигранную изгородь. Мне это ни о чем не говорило, но я слушала. – Пожалуйста, простите меня. А это, – он пнул ногой тело Сайкса, – примите как искупление. Отпустите меня. Я уеду далеко. Пожалуйста.
Он низко опустил голову, продолжая думать о дереве необычайной красоты. Я решила, что это дерево растет у него дома и он тоскует и хочет вернуться туда. Я кивнула. Он встал и медленно вышел по коридору между расступившимися членами нашей семьи. Я кивнула и двум другим, стоявшим здесь же в ожидании наказания. Они кинулись вслед за первым, а я повернулась к Калебу.
– Я же говорила, – с облегчением произнесла я и крепко обняла его. – Я знала, что получится.
– Что произошло? – Питер вышел на середину комнаты. – Калеб, как это у тебя вышло?
– Понятия не имею. – Калеб взял меня за запястье и провел большим пальцем по татуировке. – Может, дело в этом.
Он повернул мое запястье, чтобы показать тату, и все, пораженные, подошли поближе. Он открыл и свое запястье, и реакция была такой же.
– Что это? – поинтересовался дядя Макс.
– Вечность, – ответил Калеб.
– Никогда раньше не видел, – удивился дядя Макс. – Сайкс был прав. Человек никогда прежде не получал фамильную татуировку.
– А когда, – спросил Питер, – вы… э… как давно вы… – Он никак не мог решиться задать свой вопрос.
– О, ради бога, – вмешалась бабушка. – Когда вы совершили акт?
– Бабушка! – ужаснулась Рэйчел.
– Что? Мы все видели татуировки. Мы знаем, что они взаимообладались, в этом нет секрета. Разве это не естественно? Я помню, как вы с Питером выглядели после того, как взаимообладались в первый раз.
– Бабушка, пожалуйста, не надо, – попросила Рэйчел.
– Ну, как хотите. В общем, ваши в высшей степени старомодные родители пытаются узнать, когда у вас произошло Взаимообладание.
– Вчера ночью, – спокойно ответил Калеб и постарался не рассмеяться. Я тоже попыталась сдержать смешок. Вся эта сцена выглядела довольно странной, если учесть, что мы стояли посреди разваленной гостиной со следами только что завершившегося побоища и рассуждали об интимных сторонах жизни. – А какое это имеет значение? – поинтересовался мой нареченный.
– Я пытаюсь понять, когда в вас произошла перемена, – объяснил Питер.
– Это ни при чем, – я посмотрела на Калеба. – Вчера в вашем доме у тебя еще не было тату. И когда приятель Марлы схватил меня, тоже. Ты удерживал того бугая за руку без особых усилий, а тату не было.
– Что-то не улавливаю, – заинтригованно проговорил Калеб.
– Вспомни способность Питера обнаруживать драгоценные металлы. Попробуй сфокусироваться на чем-то в этой комнате, и посмотрим, сможешь ли ты это найти.
– И все-таки не понимаю.
– Положись на меня, – прошептала я и улыбнулась.
Он сразу закрыл глаза и склонил голову набок. Питер зачарованно следил за тем, как Калеб прищурился и повертел головой. Когда мой нареченный открыл глаза, его взгляд уперся в кольцо на руке бабушки. Питер хлопнул в ладоши и засмеялся.
– Невероятно, – произнес он.
– Что это? – спросил Калеб. – Я вижу что-то… искрящееся.
– Да, – подтвердил Питер и широко улыбнулся. – У бабушки кольцо с сапфиром. – Подумать только! Что это значит? – обратился он ко мне.
– Это значит, – объяснила я, – что Калеб может заимствовать наши способности. – Я повернулась к жениху и с гордостью изложила свое открытие: – Ты занимался этим со мной все время. Ты только думал, что читаешь все через меня, потому что я твоя запечатленная, а на самом деле занимал мою способность, когда находился рядом.
– Значит, я… браконьер? – уточнил Калеб, но это не убавило его радости.
Все рассмеялись и принялись хлопать его по спине, обнимать нас.
– Так вот почему у тебя не было такого нетерпения, когда речь заходила о способностях, какое чувствовали мы. Тогда понятно, – продолжил Питер. – Я так горжусь вами обоими! Вы спасли нам жизнь. Надеюсь, вы это понимаете.
Мы оглянулись по сторонам, и я стала извиняться за причиненное разорение. Дядя Макс махнул рукой, мол, ничего страшного. Он рад, что все обошлось.
Мы должны были скоро уезжать – до рейса оставалось два часа. Я заикнулась было о том, что нужно привести в порядок их дом. И осталась еще проблема – что делать с Уотсонами.
– Поезжайте, – сказал мне дядя Макс. – Мы с женой наведем здесь порядок и вылетим завтра утром. А вам нужно быть там сегодня.
– Ну, если вы уверены… – нерешительно проговорила я.
– Уверены.
– Все равно извините.
– Больше ни слова об этом, – категорично прервал он меня и обнял. – А теперь поехали, а не то опоздаете на самолет.
Глава 31
После того как ребята принесли багаж и мы погрузили его в машины, все отправились в аэропорт. Перед самым выходом Питер вручил мне мой паспорт. Я непонимающе смотрела на него. Я никогда раньше не думала о том, что мне нужен паспорт, но он позаботился об этом, видимо, использовал свои связи, чтобы добыть его для меня.
Наверное, чтобы уместить столько человек на одном самолете, требовалось скупить все места. Именно это и было сделано. Мы летели на огромном «Боинге» прямым рейсом до самого Лондона, и самолет был набит Джейкобсонами. Я покачала головой, глядя на них. Дяди заигрывали со стюардессами, а бабушка кричала, что ее апельсиновый сок припудрен и ее хотят убить.
Я рассмеялась и села на свое место.
– Что тебя рассмешило? – спросил сидевший рядом Калеб.
– Ничего. Просто чувствую себя счастливой.
– Хорошо.
– Эй вы, голубки, – заметил Кайл, когда они с Линн заняли места рядом с нами. – Уж мы-то знаем, как устраивать празднички, а?
– Ну да, – сказала я. – Линн, как ты? Не очень комфортный способ знакомства с семьей, правда?
– Все в порядке, – тихо проговорила она. – Хотя испугалась здорово. Это ведь не всегда так?
– Только в последнее время. – Кайл постарался успокоить ее, погладив по руке.
Она глубоко вздохнула, а я прикусила губу, вспомнив, какой опьяненной и успокоенной чувствовала себя, когда ко мне прикасался Калеб в первые дни после запечатления. Калеб прочитал мои мысли, тоже прикоснулся к моим пальцам и подмигнул.
– Но не беспокойся, – продолжал Кайл. – Мы летим в Лондон. Воссоединение – это просто большой праздник. А когда мы появимся с нашими запечатленными себя показать и других посмотреть, будет еще лучше. На таких сборах никогда не случалось ничего плохого.
Линн улыбнулась ему, и, прикоснувшись друг к другу головами, они задремали. Нам предстоял долгий перелет, так что я прижалась к Калебу и последовала их примеру.
Мы приземлились и проделали исключительно долгий и утомительный путь через таможню и службу безопасности. Нас встретила целая свита, на этот раз это был ряд сверкающих черных «Рэйнджроверов». Мы расселись в них. Питер отправился в первой машине. Мы с Калебом ехали за ним, а остальные следовали за нами.
Мы ехали часа полтора, затем свернули на небольшую дорогу, которая вывела нас в зеленые холмы. Пейзаж был потрясающий. Повсюду высились гигантские скалы и колоссальные валуны, увитые зеленью и заросшие травой. Мы поднимались все выше и выше, и когда я уже собиралась спросить Калеба, долго ли еще, мы въехали на мощенную камнем подъездную дорожку в обширный двор перед небольшим домиком.
Однако Питер не остановился и направился прямо к большой длинной стене из кустарника. Я решила, что он повернет на подъездную дорожку или около нее, но нет. А когда он исчез за стеной, я невольно вскрикнула: поворачивать пришлось уже нам. У Калеба в голове не было ни одной мысли.
– Калеб!
Я сжала его руку и приготовилась к… чему-то. Но ничего не случилось, и мы спокойно проехали сквозь стену, как сквозь огромный полог, и попали в обширное помещение, похожее на гараж. Оно уходило вниз по спирали, как гараж-парковка, и там уже находились другие машины, расставленные по отведенным местам вдоль задней стены. Мы встали рядом с Питером, и я услышала, как смеются Калеб с Кайлом.
– Мог бы сказать заранее, – пробормотала я.
– И пропала бы вся интрига, – ответил Кайл, вылез из машины и потянул за собой Линн.
– Извини, – с улыбкой произнес Калеб, хотя видно было, что извиняться он не собирался. – Прости меня.
– Может, и прощу, если хорошенько попросишь.
Он наклонился и поцеловал меня. Я сразу успокоилась, а он наклонился через рычаг переключения скоростей и привлек меня поближе к себе. Кто-то постучал в окно.
Мария.
– Давайте, ребята! – донесся через стекло ее приглушенный голос. – Все заходят. Вы же не хотите остаться здесь одни, а?
Все засмеялись, а я прикусила губу. И, как нам ни хотелось на минутку остаться одним перед моим дебютом, мы поднялись и пошли за ней. Вернулись во двор, пройдя через дверь в боковой стене, и направились к домику.
Он был такой небольшой, что я не могла понять, как здесь уместится столько людей.
– Хранители живут здесь круглый год, – заметил Калеб. – Они живут в доме, а дворец Совета – под землей.
– Дворец, – прошептала я. Затем увидела дерево из мыслей того Уотсона. Оно соединяло боковую изгородь. Оно было массивным и точно таким, как в его памяти. Ветви обвивали верхнюю часть изгороди, образуя филигранный узор. Оно выглядело древним и росло там, наверное, уже очень давно. Когда мы последними переступили порог, я увидела пожилую пару, придерживающую открытой другую дверь. А за ней уже виднелся темный коридор. Они впустили нас туда и закрыли дверь, заперев ее за нашими спинами. У меня учащенно забилось сердце.
– Ничего, ничего, все хорошо, – успокоил меня Калеб. – Так всегда. Из этого коридора мы попадаем к лестнице, которая ведет вниз, к залу заседаний Совета. Его прячут, чтобы никто не мог увидеть нас или задуматься, для чего тут собираются все эти люди.
Я кивнула, и он, обняв меня одной рукой, поцеловал в висок. Мы подошли к лестнице и начали спускаться. Спуск был очень долгим. Мария, не умолкая, рассказывала о произошедшей схватке и о том, как было страшно и ужасно. Как Калеб и я, по ее выражению, «надрали им зад». Калеб рассмеялся. Сегодня он испугался, увидев ее в руках Уотсонов. Вот почему он был таким сосредоточенным и нацеленным на действие.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 17 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |