Подводя итоги сказанному, можно утверждать, что наличие цивилизации севера и соответствующих цивилизационных традиций в России есть непреложный факт. То, что северная цивилизация не раскрыла и половины своих возможностей объясняется только субъективными факторами, лежащими в узкой, по сравнению с общецивилизационной, сфере политики и экономики.
Если мы сравним, то что мы только что сказали о цивилизации Севера и более ранние характеристики цивилизационных тенденций, заложенных в приледниковье, то мы увидим, что русская северная цивилизационная традиция – это прямое и непосредственное продолжение традиций приледниковья, эволюционно свойственных всей белой расе.
Вместе с тем, не вызывает сомнений, что воплощение этих цивилизационных традиций у русских происходило крайне неравномерно. Одни тенденции нашли свои последовательное воплощение. Другие выражены достаточно слабо. А в значительном числе случаев вообще произошел откат к классическим семитским цивилизационным схемам. И это при том, что мы имели все естественные предпосылки для сохранения и развития традиций приледниковья, развития архетипов белой расы.
В то же время наши европейские собратья, наоборот, пусть и в меньшей степени, но подавляющее большинство этих традиций развили и именно на их основе построили свою модель цивилизации. В которой уже на современном уровне воплотили большую часть всех перспективных цивилизационных тенденций, отвечающих природе белого человека.
Разумеется, и у них не обошлось без „семитского реванша”. Но до совсем недавнего времени этот реванш был менее губителен для комплексного воплощения цивилизационных идей приледниковья.
Отчего же так произошло? Эту проблему мы рассмотрим в следующем разделе.
2. Генофонд и мемофонд. «Рано видимо плевать на королей». Истоки русской силы и истоки русской слабости
У читателя не должно создаваться впечатление, что автор является очень большим поклонником доктрины генетической предопределенности поведения человека. Отнюдь. Мы ни чем не склонны нарушать чувство меры. А потуги иных идеологов все многообразие жизненных позиций сводить к генетике считаем примитивным упрощением. И, более того, скрытой формой оправдания собственной лени, а зачастую просто ничтожества.
Сидит такой „ариец” почесывая брюхо, и гордясь „своим генофондом” оправдывает свое бездействие. Которое вызвано иногда ленью, иногда трусостью, а иногда невоспитанностью волевых качеств. Которые, в свою очередь, никакими генами не гарантируются. Эти качества обретаются в процессе преодоления собственных слабостей и внешних вызовов.
Генофонд конечно же определяет некую предрасположенность к тому или иному поведению, но не более того.
Курьезно, но иные коллеги из националистического лагеря и не подозревают, что современная наука в целом во многом решила эту проблему. Потому что господа национальные идеологи почти ничего, кроме работ своих коллег и предшественников не читают. Да и то не всех. Впрочем, это их проблемы.
Итак, согласно результатом современных научных исследований стереотипы поведения в коллективах, стаях, стадах и т.п. общностях формируются в рамках механизмов, которые чисто внешне очень похожи на генетические. В основе таких механизмов лежит принцип наследования. И это часто сбивает с толку наблюдателя.
Ведь в прямом смысле наследуются поведенческие стереотипы родителей. Или более отдаленных предков. Но на этом сходство с генетикой заканчивается. Ибо может буквально наследоваться поведение особей, которые оказали существенное влияние на формирование данного индивида.
Но это не наследование, это просто воспитание! - скажет иной читатель. В том-то и дело, что нет. Ибо воспитание предполагает в идеале возможность „научить всему”. Но, как оказывается, в конкретной обстановке (природной, климатической, социальной, культурной, хозяйственной и т.д. и т.п.) существует не так много устойчивых моделей поведения. И принять можно только одну из таких моделей. Либо некоторую комбинацию из них. Но только комбинацию, не содержащую непреодолимых внутренних противоречий.
Набор таких поведенческих моделей популяции (а для людей народа) называется мемофондом. Впервые в научный оборот это понятие ввел английский биолог и специалист по системному анализу Дж. Докинс.
В итоге процесс наследования мемотипа (по аналогии с генотипом) чем-то напоминает именно наследование генетических признаков. Когда невозможно произвольно „по желанию воспитателя” унаследовать, образно говоря, крылья от птицы, а голову от коровы.
В то же время наследование мемотипа более гибкий процесс, чем наследование генотипа. Ибо мемотип зависит не только от мемофонда родителей, но и от мемофондов окружающих. А также от всей специфики жизненных обстоятельств. Если говорить образно, то наследование мемотипа в чем-то соответствует модели наследования, которую в свое время выдвигал небезызвестный Т.Д. Лысенко. Вопреки тенденциозным представлениям, Лысенко был не так одиозен, как его пытаются ныне представить.
Во всяком случае, тигра из коровы он получать не пытался. Но инициировать закрепление в потомстве определенных приобретенных признаков он пытался достичь. Сейчас вопрос очень политизирован. Однако современная селекция чем-то (мы подчеркиваем, лишь в чем-то) добивается достижения целей, которые в свое время ставил Лысенко. Правда, другими методами и опираясь на другую теоретическую базу.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 12 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |