— Согласна, — поддержала ее Лилиан. — Я считаю, мы во что бы то ни стало должны выяснить, зачем де Куинси создает все эти механизмы, причем выяснить это в ближайшее время. Один или два механических человека роли не играют, но если он решит собрать целую армию? Что будет тогда?
— Это всего лишь предположение, Лилиан, причем не подкрепленное фактами, — заметил Майкл.
Лилиан лишь отмахнулась от него:
— Механический человек по сути своей не является ни ангелом, ни демоном, ни созданием Бога, ни созданием Дьявола. И отсюда возникает вопрос: можем ли мы использовать против механических людей свое оружие?
— Думаю, вы создаете проблемы на пустом месте, — возразил Бенедикт Лайтвуд. — Автоматы существуют уже много лет. Миряне ими буквально очарованы. Но пока что ни один автомат не представлял для нас реальной угрозы.
— Прежде ни один из них не был сделан при по мощи волшебства! — взвилась Шарлотта.
— Вы говорите о таких автоматах… — Лайтвуд, казалось, начал терять терпение.
Шарлотта заносчиво вскинула голову, но Тесс и юноша видели, с какой силой она сжала руки под столом.
— Вас беспокоит, Бенедикт, что мы в обход Закона накажем де Куинси за преступления, которые он не совершал, и тем самым разрушим хрупкий мир, что установился между детьми ночи и нефилимами. Я права? — Бенедикт Лайтвуд кивнул. — Уилл предлагал лишь
проследить за
де Куинси, давайте же так и поступим. Если мы придем к выводу, что он не нарушает закон, мы не станем ничего предпринимать И не разрушим наши отношения с детьми ночи. Если же мы увидим, что де Куинси нарушает Закон, значит, он лгал нам всегда, а подобное поведение мы не можем игнорировать. Закон и Соглашение — превыше всего, и мы жестоко покараем любого, кто рискнет их нарушить.
— А я согласен с Шарлоттой, — впервые за все это время подал голос Габриэль Лайтвуд, и Тесс была чрезвычайно удивлена его словами. — Думаю, предлагаемый ею план весьма хорош. Только есть одно «но»: не стоит посылать девушку, меняющую форму, вместе с Уиллом Херондэйлом. Он слишком молод, чтобы участвовать в такой серьезной операции. Вы не боитесь доверить ему столь рискованное дело?
— Ах ты, маленький выскочка! — зарычал Уилл, опускаясь ниже и чуть ли не припадая к полу, словно хотел прыгнуть вниз и наброситься на Габриэля. — Когда я доберусь до тебя…
— Вместо Уильяма с ней пойду я, — продолжал тем временем младший Лайтвуд. — Поверьте, я буду присматривать за девушкой, а не глазеть по сторонам.
— Раньше я думал, что его достаточно будет просто повесить, а теперь думаю, его следует четвертовать, да и то это будет довольно мягким для него наказанием, — серьезно проговорил Джем, однако потом не выдержал и озорно улыбнулся.
— Тесс знает Уилла, — возразила Шарлотта. — Она ему
доверяет.
— Ну этого я бы не стала утверждать, — пробормотала Тесс.
— Кроме того, план придумал именно Уилл, это он многое выяснил о деятельности «Клуба Преисподняя», а значит, он и должен вывести де Куинси на чистую воду, — не сдавалась Шарлотта. — Уилл знает, что искать в доме де Куинси, знает, как выглядят механизмы, уже видел убитых ради создания автоматов людей. К тому же он превосходный разведчик и хороший сумеречный охотник. Вы должны дать ему этот шанс.
Габриэль скрестил руки на груди, на лице его застыло упрямое выражение.
— Я ему ничего не должен.
— Итак, Уилл и ваша девочка-колдунья в нужный день и в нужный час попадут в дом де Куинси, дождутся, когда собравшиеся там нарушат Закон, а затем оповестят нас о происходящем… Каким, кстати, образом они это сделают? — спросила Лилиан.
— С помощью одного из изобретений Генри, — Ответила Шарлотта, и голос ее, когда она произносила имя мужа, предательски дрогнул. — Фосфор. Благодаря ему колдовской свет на мгновение вспыхнет так ярко, что осветит весь дом. Это и послужит нам сигналом.
— Господи, только не одно из изобретений Генри, — пробормотал Майкл.
— Действительно, на первых порах у него были сложности с созданием соответствующего устройства, но вчера вечером его опыты закончились успехом, — возразила Шарлотта. — Все работает безотказно.
— Помните, когда последний раз Генри предложил нам одно из своих изобретений? Мы все потом несколько дней не могли очистить механизм от рыбьих кишок.
— Но, Майкл, то устройство не предполагалось использовать около воды… — бросилась было Шарлотта на защиту мужа, но ее уже никто не слушал — Все взволнованно обсуждали неудачные изобретения Генри и ужасные последствия их использования. Шарлотта стушевалась и замолчала.
«Бедная Шарлотта, — подумала Тесс. — А ведь ей так важно, что люди думают о ней, как к ней относится».
— Эти негодяи вконец ее доведут, — пробормотал Уилл.
Тесс взглянула на него с удивлением, но юноша этого даже не заметил: все его внимание было сосредоточено на происходящем в библиотеке. «Выходит, он любит Шарлотту», — решила Тесс и удивилась, насколько же приятным было для нее это открытие. Оказывается, Уилл вовсе не такой черствый, каким бы хотел казаться.
Впрочем, не то чтобы это имело для нее какое-либо значение. Она перевела взгляд с Уилла на Джема, от былого самообладания которого сейчас не осталось уже и следа. Он был бледен и нервно кусал губы.
— А где, кстати, Генри? Он давным-давно должен был явиться, — воскликнул Бенедикт Лайтвуд.
В ту же самую секунду дверь в комнату, где прятались молодые люди, распахнулась. На пороге стоял Генри собственной персоной. Глаза у него были дикие, волосы торчали во все стороны. Он сжимал в руке ту самую медную трубу, которая чуть было не свалилась на Уилла в столовой.
Юноша со страхом покосился на прибор:
— Держись от меня подальше с этой штукой.
Генри, раскрасневшийся и потный, уставился на них.
— Черт побери! — воскликнул он. — Я искал библиотеку. Анклав…
— Заседание уже идет, — ответил Джем. — Только вот проходит оно этажом ниже, Генри. Третья дверь справа. Тебе лучше поспешить. Шарлотта ждет тебя.
— Знаю, — согласился Генри. — Взрыв, взрыв, взрыв… Я всего лишь хотел получить фосфор, и все.
— Генри, ты очень
нужен
Шарлотте. — Джем говорил с мужчиной, как с душевнобольным.
— Да, да… Точно… — Генри крутанулся на месте, собираясь выскочить из комнаты, затем снова замер и пристально посмотрел на молодых людей. На его веснушчатом лице было написано замешательство, как будто только теперь он задался вопросом, почему Уилл, Тесс и Джем собрались в заброшенной кладовой.
— А чего это вы тут делаете?
Уилл склонил голову набок и улыбнулся Генри.
— Разгадываем шарады, — ничтоже сумняшеся заявил он. — А эта игра требует полной сосредоточенности.
— Точно. Право, тогда… — начал Генри, но не договорил и выскочил из комнаты как ошпаренный. Дверь за ним громко хлопнула.
— Шарады! — с отвращением протянул Джем, затем снова наклонился вперед, уперев локти в колени, и прислушался.
Сейчас говорила Каллида:
— Шарлотта, дорогая, признай, что так дальше продолжаться не может. Генри не в состоянии управлять Академией, и ты это знаешь не хуже меня. Всеми делами занимаешься ты, и только ты. Возможно, порядок тебе помогают поддерживать Джеймс Карстаирс и Уилл Херондэйл, но ведь ни одному, ни второму еще даже не исполнилось восемнадцати. Все это очень, очень несерьезно. Мне кажется, что от них больше вреда, чем пользы.
Шарлотта что-то недовольно пробормотала.
— Шарлотта, когда же вы наконец поймете, что нельзя управлять Академией в одиночку? — добавил Бенедикт. — Вам всего двадцать три года. Если бы вы хотели уйти…
Всего двадцать три! Тесс была удивлена. Она думала, что Шарлотта намного старше, хотя, возможно, всему виной были ее серьезное выражение лица и строгие наряды.
— Консул Вейланд передал управление Академией мне и моему мужу пять лет назад, — резко оборвала его Шарлотта, к которой вернулась былая уверенность. — Если вы считаете, что он сделал неверный выбор, то поговорите об этом с ним, а несо мной. Пока же позвольте мне управлять Академией так, как я считаю нужным.
— Надеюсь, это значит, что все серьезные решения мы и дальше будем принимать посредством голосования? — поинтересовался Бенедикт Лайтвуд. — Или вы хотите все решать единолично?
— Лайтвуд, право, достаточно. Конечно же мы будем голосовать, — ответил вместо Шарлотты Майкл, и в голосе его явно слышалось раздражение. — Все, довольно. Те, кто считает, что мы должны нанести визит де Куинси, скажите «да».
К великому удивлению Тесс, стройный хор голосов ответил «да». Решение было принято единогласно, кто бы мог подумать! А ведь после всех этих споров она была уверена, что Шарлотте еще придется побороться, чтобы отстоять свою точку зрения. Джем поймал ее удивленный взгляд и улыбнулся.
— Они всегда так себя ведут, — пробормотал он. — Любят поспорить, продемонстрировать собственную значимость, но ни один из них в подобной ситуации еще не проголосовал против. Все боятся прослыть трусами.
— Очень хорошо, — вздохнул Бенедикт. — Тогда завтра ночью. Все будут готовы? Имеются ли…
Дверь с грохотом открылась, и в библиотеку ворвался Генри, выглядевший еще более ошалевшим и растрепанным, чем прежде, если такое вообще возможно.
— Я здесь! — объявил он. — Я же не опоздал?
Шарлотта закрыла лицо руками.
— Генри, — сухо сказал Бенедикт Лайтвуд, — Как приятно видеть вас. Ваша жена только что сообщила нам о вашем последнем изобретении. Фосфор, не так ли?
— Да! — Генри гордо потряс медной трубой. — Вот оно. И могу обещать, что машина работает как часы. Хотите проверить?
— Нет никакой необходимости в демонстрации… — торопливо начал Бенедикт, но было слишком поздно — Генри уже нажал кнопку.
Последовала яркая вспышка, огоньки свечей пустились в дикий пляс. Тесс замерла, во все глаза глядя на неосвещенный черный квадрат на полу. От страха перехватило дыхание. Потом кто-то завопил, что-то рухнуло на пол и разбилось. А потом, перекрыв все звуки, раздался голос Бенедикта Лайтвуда, ругавшегося на чем свет стоит.
Уилл закатил глаза и усмехнулся.
— Выходка в духе Генри, — весело заметил он. — И все же испытание прошло вполне успешно. Разве не так?
Тесс не могла не согласиться и с тем и с другим.
Глава десятая
Бледные короли и принцы
Предстала бледная как смерть
Мне воинская сила…
[71]
Джон Ките
[72]
«La Belle Dame Sans Меrci»
[73]
Когда экипаж загрохотал по Странд
[74]
, Уилл подиял руку в черной перчатке и отодвинул бархатную занавеску, в окно тут же хлынул желтый свет газовых фонарей.
— Кажется, сегодня вечером будет дождь, — заметил он.
Тесс проследила за его пристальным взглядом. По небу плыли металлическо-серые облака.
«Обычное дело для Лондона», — мрачно подумала она.
Понурые люди в шляпах и длинных темных пальто поспешно шли по тротуарам, борясь с порывами сильного ветра, который нес угольную пыль, запах лошадиного навоза и мелкий мусор. И снова Тесс показалось, будто она чувствует запах гнили с реки.
— А это что за
церковь
прямо посреди улицы? — громко спросила она.
— Это церковь Святой Марии ле Странд, — задумчиво ответил Уилл. — Какие только легенды с ней не связаны, что только люди о ней не говорят… Эй, ты слушаешь меня?
— Да, — ответила Тесс. — Но мне сейчас не очень хочется слушать старинные байки. Мы едем в гости к самому настоящему вампиру, и я понятия не имею, как себя вести. А ты мне совсем, совсем не помогаешь!
Уилл скривился:
— Просто будь поосторожней. Когда мы доберемся до дома, ты не сможешь обратиться ко мне за помощью или советом. Помни, я твой раб. Ты держишь меня ради крови… крови, которую получаешь всякий раз, как захочешь. И больше ничего.
— Поэтому меньше болтай сегодня вечером, — сказала Тесс. — Впрочем, тебе вообще бы стоило болтать как можно меньше.
— Не буду, если ты не станешь меня провоцировать, — заметил Уилл.
— Будем надеяться, нам повезет.
Однако Уилл словно ее и не слышал. Правой рукой он сжимал металлическую манжету на левом запястье, внутри которой скрывался нож. Теперь он неотрывно смотрел в окно, словно боялся пропустить что-то очень важное.
— Ты можешь думать о вампирах как о диких чудовищах, но они вовсе не такие, — сказал он после долгого молчания. Его профиль четко вырисовывался на черном фоне окна. — Они очень умны и очень жестоки. Совершенные машины для убийства, люди почти ничего не могут им противопоставить. Их общество живет по очень сложным правилам, и ты должна постараться соответствовать. Поверь, если ты не знаешь, что сказать, то лучше не говори ничего. Любая оплошность может стоить тебе жизни.
Тесс что есть силы сжала руки, которые были холодными как лед.
— Шутишь? Так же, как тогда, в библиотеке, когда мы говорили о книгах?
— Нет. — Теперь голос Уилла звучал иначе. Таким серьезным и напряженным Тесс его никогда не видела.
— Уилл, ты пугаешь меня. — Слова вырвались у нее прежде, чем она успела обдумать то, что собиралась сказать. И теперь ей ничего не оставалось, как покорно ожидать очередной насмешки.
Но он отвернулся от окна и посмотрел на девушку с таким сочувствием, что у нее сердце защемило.
— Тесс, ты не должна делать этого, если не хочешь.
Ей оставалось лишь тяжело вздохнуть: разве у нее был выбор, разве могла она отказаться и бросить брата на произвол судьбы?
— И что тогда? Мы развернемся и поедем домой?
Неожиданно он подался вперед и взял ее руки в свои. Изящные ручки девушки по сравнению с его большими, широкими ладонями казались кукольными.
— Один за всех и все за одного, — с мягкой улыбкой сказал он.
—
Это из «Трех мушкетеров»?
— слабо улыбнулась Тесс, а потом замерла, пораженная странным взглядом Уилла.
Его синие глаза потемнели и сейчас казались почти черными, цвета вечернего неба. Юноша долго смотрел на нее, а потом, зажмурившись, сказал:
— Иногда, когда я должен делать что-то, чего не хочу, я представляю себя героем книги. Думаю: а вот этот герой в той-то и той-то ситуации сделал бы то-то и то-то — и мне становится легче.
— Действительно? И кем ты себя представляешь? Д'Артаньяном? — Тесс назвала единственного героя из «Трех мушкетеров», кого смогла припомнить.
— Нет, ну что ты! Он слишком хорош для меня, — ухмыльнулся Уилл.
— Неужели ты представляешь себя Сиднеем Картоном? Но ты говорил, что ненавидишь
«Повесть о двух городах»
!
— Да, ну и что? Это не мешает мне сравнивать себя с одним из героев книги. — Уилл казался совершенно невозмутимым. — По большому счету Сидней Картон был никчемным человеком. Он знал, что ничего не стоит, однако все же нашел в себе мужество совершить великий поступок
[75]
. — Уилл понизил голос. — Помнишь, что он говорит Люси Манетт? Что хотя он и слаб, но все еще может гореть.
Тесс, читавшая
«Повесть о двух городах»
уже столько раз, что и не сосчитать, прошептала:
— «…
Твоя слабость в том, что тебе время от времени для поддержки мужества требуется столкнуться с твоей жертвой и проверить свои силы. Это помогает тебе держаться. А надо быть стойким и без того»
[76]
. — Тесс замялась, почувствовав себя неловко. — Но он говорил так, потому что любил Люси.
— Да, — согласился Уилл. — Он действительно любил ее и прекрасно понимал, что ему нечего ей предложить. Если быть честным, то ей намного лучше было без него, чем с ним. — Он по-прежнему держал руки Тесс в своих, и она даже через перчатки чувствовала его тепло.
Когда они еще вышли из Академии и направлялись к экипажу, который должен был отвезти их на прием к де Куинси, порыв ветра растрепал волосы Уилла. И теперь он выглядел еще моложе, еще уязвимее. А взгляд его казался беззащитным… Она никогда не думала, что Уилл может так смотреть на нее. Вообще не думала, что кто-то когда-то так на нее посмотрит. Если бы она была человеком, то сейчас ее лицо залила бы краска стыда.
И тут вдруг в голове ее родилась мысль, от которой ей стало так тоскливо, что слезы подступили к глазам. На кого именно так смотрит Уилл: на нее, Терезу Грей в образе прекрасной баронессы, или на красавицу Камиллу? Да и вообще, может ли она, ничем не примечательная, кроме своего специфического дара, девушка соперничать с леди Белкурт? Думал ли он о том, какая она есть на самом деле, или видел лишь красивую оболочку?
Тесс отодвинулась, хотя Уилл так крепко сжимал ее руки в своих, что ей потребовалось на это несколько секунд.
— Тесс… — начал он, но, прежде чем смог договорить, экипаж, дернувшись, остановился, бархатные занавески на окнах качнулись.
Послышался голос Томаса:
— Приехали!
Глубоко вздохнув, Уилл рывком распахнул дверцу и выпрыгнул на мостовую, а потом подал руку, чтобы помочь девушке выйти.
Выходя из экипажа, Тесс чуть пригнула голову, чтобы не помять розы на модной шляпке Камиллы. Хотя Уилл, как и Тесс, был в перчатках, ей показалось, что она почувствовала пульсацию крови под его кожей. Юноша сильно раскраснелся, и она никак не могла понять, виной тому холод или волнение.
Они оказались перед внушительным домом из светлого кирпича, по бокам входной двери которой возвышались изящные колонны. К дому этому, стена к стене, примыкали другие здания, такие же светлые, отчего все вместе они напоминали костяшки домино.
Дверь, к которой вело несколько ступенек, была слегка приоткрыта, и сквозь щель на темное крыльцо падал дрожащий свет мерцающих свечей.
Тесс повернулась и немного испуганно посмотрела на Уилла, а затем перевела взгляд на Томаса. Он невозмутимо восседал на козлах, его лицо, скрытое шляпой с длинным козырьком, напоминало птичье. Глядя на этого сонного мужчину, невозможно было представить, что в его кармане лежит пистолет с украшенной серебром рукояткой.
И тут вдруг в ее голове раздался мелодичный смех, и она даже не сразу поняла, что это смеется леди Белкурт, которую, очевидно, забавляет подчиненное положение всегда такого заносчивого Уилла.
«Вот и ты»,
— сказала сама себе Тесс, пытаясь подавить вспыхнувшее было раздражение, а ведь до этого она так боялась не услышать мыслей Камиллы.
Она постаралась взять себя в руки и, отвернувшись от Уилла, распрямила спину и гордо вскинула голову. Такая надменная поза была ей совершенно несвойственна, но естественна для Камиллы.
— Ты должен обращаться ко мне как к своей госпоже. Помни, для всех ты мой слуга, — напомнила девушка, поджав губы. — А теперь пойдем. — Она качнула головой в сторону ступеней и стала подниматься, даже не удостоверившись, следует ли за ней Уилл.
У дверей их встречал лакей в роскошной ливрее.
— Ваша светлость, — пробормотал он и поклонился; Тесс заметила на его шее, чуть выше воротника, следы от укуса. Она наконец-то обернулась и скользнула взглядом по Уиллу, следующему за ней по пятам. Тесс собиралась было назвать его имя лакею, но тут в ее голове снова раздался голос Камиллы:
«Мы не представляем наших домашних животных друг другу. Они — наша собственность, наши вещи, у которых даже нет имени»
«Как это отвратительно!»
— пронеслось в голове Тесс. Раздумывая над жестокими словами Камиллы, она едва заметила, как лакей провел ее по длинному коридору в большую комнату с мраморным полом. Он снова поклонился и бесшумно исчез. Уилл приблизился к Тесс, и какое-то время они просто стояли на месте, осматриваясь. Комнату освещали сотни толстых, оплывших белых и красных свечей, расставленных в канделябрах или поддерживаемых мраморными, похожими на живые как две капли воды руками, прикрепленными к стенам. Красный воск капал на пол, и на гладком блестящем мраморе расползались похожие на розы пятна.
По залу медленно расхаживали вампиры. Лица их по цвету были схожи с мраморными подсвечниками-руками, и движения были неестественно плавными и неторопливыми. Тесс оставалось только удивляться тому, как же они все были похожи: тонкие, словно нарисованные острым карандашом черты лица, безупречно гладкая кожа. Румяна, нанесенные на их белые, без единой кровинки щеки, казались лихорадочными пятнами. Многие облачились в костюмы, модные еще в прошлом веке: бриджи до колена, шейные платки, пышные юбки на кринолине, которыми не побрезговали бы и Мария Антуанетта
[77]
, причудливые шлейфы, рукава, из под которых выглядывали кружевные манжеты рубашек… Беспокойный взгляд Тесс перебегал с одного гостя на другого, но Натаниэля нигде не было видно. В конце концов на глаза ей попалась высокая, чрезвычайно худая женщина, прекрасная и уродливая одновременно. На голове ее возвышался тяжелый причудливый парик, а и без того бледное лицо было еще и густо напудрено.
«Ее зовут леди Делила»,
— раздался голос Камиллы. На руках леди Делила держала… ребенка! Тесс чуть было не задохнулась от отвращения к женщине и острой жалости к малышу. Но, присмотревшись повнимательнее, она поняла, что младенец тоже вампир — запавшие глаза на кругленьком детском личике казались черными дырами. Малыш улыбнулся Тесс, показав клыки.
— Нам нужно отыскать Магнуса Бэйна, — прошептал Уилл. — Он должен нам помочь, согласно плану. Я покажу его тебе, как только увижу.
Тесс как раз собиралась объяснить Уиллу, что Камилла сама узнает Магнуса и скажет ей об этом, как заметила стройного, одетого в черный, с длинными фалдами сюртук человека со светлыми длинными волосами, и ей показалось, что сердце вот-вот выскочит из груди. Но когда мужчина повернулся, на нее накатила волна разочарования. Это был не Натаниэль. Лицо вампира было бледным и угловатым, совершенно не похожим на лицо брата Тесс, а волосы его, показавшиеся ей вначале светлыми, на самом деле были белыми, почти бесцветными. Он скользнул по Тесс взглядом и отвесил ей легкий поклон.
Но Тесс быстро потеряла к нему интерес, переключившись на других гостей: в зале были не только вампиры, но и порабощенные ими люди. Они медленно бродили между кровососами, держа в руках серебряные подносы с пустыми бокалами и крошечными ножичками, тоже серебряными, — видимо, с их помощью вампиры делали надрезы на коже своих жертв.
Какая-то женщина в белом напудренном парике остановила одного из порабощенных юношей, бледного, одетого в серый жилет и такого же цвета брюки. Она властно схватила его за волосы и откинула его голову назад. Он подчинился ей без малейшего возражения. Схватив тонкими пальцами серебряный ножик, женщина-вампир провела острым лезвием по его шее чуть ниже челюсти. Бокалы на подносе зазвенели, поскольку рука юноши дрогнула, но он не уронил свою ношу, даже когда женщина поднесла бокал к разрезу и чуть надавила на горло жертвы. Из раны тонкой струйкой потекла кровь.
У Тесс подвело живот от отвращения и… голода. И голод этот становился с каждой секундой все сильнее и сильнее, превращаясь в ужасную, иссушающую жажду. Тесс зачарованно наблюдала затем, как женщина-вампир поднесла бокал к губам. Несчастный юноша посерел от страха и слабости и отчетливо задрожал, в то время как вампир с наслаждением пила его кровь.
«Я сумею с этим справиться.
— решительно сказала себе Тесс. —
И то, что я вижу
, —
это знак свыше. Тем самым мне хотят напомнишь: как бы вампиры ни были похожи на людей, они все равно остаются вампирами».
Она хотела было взять Уилла за руку, но в последнее мгновение остановилась — леди Белкурт никогда бы не поступила таким образом. Выпрямившись, она щелчком пальцев подозвала к себе юношу. Уилл с удивлением посмотрел на нее, но потом все же подошел, не проронив ни слова. Однако невооруженным глазом было видно, что он изо всех сил сдерживает раздражение, очевидно понимая, что должен во что бы то ни стало демонстрировать покорность.
— Держись рядом со мной, Уильям, — приказала Тесс, наградив своего спутника многозначительным взглядом. — Я не хочу потерять тебя в толпе.
Уилл крепко сжал челюсти.
— Мне кажется или ты наслаждаешься своим положением? — прошептал он.
— Не задавай вопросов — и не получишь на них неприятных ответов, — чувствуя себя невероятно смелой, ответила Тесс и ткнула его под подбородок кончиком кружевного веера, заставляя откинуть голову. — Просто веди себя непосредственно.
— Тяжело поддаются дрессировке, не правда ли? — Из толпы вынырнул вампир с бесцветными волосами, с которым они недавно раскланивались. — Я имею в виду рабов, — добавил он, по ошибке приняв ее замешательство за непонимание. — Стоит только наконец-то всему их научить, как они умирают то от одного, то от другого. Прямо как назло делают! Все-таки нежные создания эти люди! Живут не дольше бабочек.
Он улыбнулся, обнажив белоснежные ровные зубы, и Тесс невольно залюбовалась его лицом. Впечатление даже не портила бледная до синевы кожа, которую по цвету можно было бы сравнить с вековым льдом где-нибудь в Антарктиде. Его светлые, почти белые волосы, тщательно расчесанные и уложенныс в аккуратную прическу, ниспадали на воротник его элегантного черного сюртука, под которым Тесс заметила роскошный, расшитый серебряной нитью жилет.
— Рад видеть тебя, Камилла, — произнес мужчина. В речи его звучал легкий акцент, который Тесс Не смогла сразу идентифицировать. Может быть, мужчина этот был славянином?
«Алексей де Куинси»,
— раздался в голове Тесс голос Камиллы. В ту же самую секунду ее голову заполнили образы, сменяющие друг друга с калейдоскопической скоростью. Вот Камилла танцует с де Куинси, и ее руки покоятся на его плечах. А вот она стоит на берегу темной, почти черной реки, над головой ее раскинулось холодное северное небо. В нескольких шагах от нее де Куинси склонился над человеком, лежащим без движения на траве. В следующем видении леди Белкурт неподвижно сидит за длинным столом в окружении других вампиров, де Куинси восседает во главе. Он кричит, кричит так громко, что закладывает уши, кричит на нее и стучит кулаком по столу с такой нечеловеческой силой, что по мрамору бегут трещины. Он говорит что-то о вервольфе и отношениях, о которых она будет сожалеть до конца жизни. И еще одно видение: она сидит одна в темной комнате и плачет. Входит де Куинси, встает перед ней на колени и берет ее руку в свои, желая вымолить прощение за причиненную боль.
«Вампиры могут плакать?
— немного отстраненно удивляется Тесс, а потом понимает: —
Они уже давно, очень давно знают друг друга, они — Алексей де Куинси и Камилла Белкурт. Они даже когда-то были друзьями… Впрочем, он до сих пор считает Камиллу своим другом».
— Алексей, — улыбнулась Тесс. — Я тоже рада тебя видеть. — Протянув руку, она на мгновение замерла, ожидая поцелуя, и в ту же самую секунду почувствовала на своей коже холод его губ.
Взгляд де Куинси скользнул от Тесс к Уиллу, и он облизнулся:
— Меня всегда восхищал твой вкус. Этот экземпляр весьма привлекателен. — Он протянул тонкую бледную руку и провел указательным пальцем по щеке Уилла сверху вниз. — Какая хорошая кожа, — пробормотал он, — и эти глаза..
— Спасибо, — поблагодарила Тесс, и голос ее звучал равнодушно, словно они говорили о цвете новых обоев в гостиной. Однако внутренне девушка была далека от спокойствия: с волнением она наблюдала за происходящим, а де Куинси тем временем уже чуть ли не обнимал Уилла. Юноша побледнел и напрягся. Тесс теперь мучил один единственный вопрос: сможет ли Уилл до конца доиграть свою роль, особенно теперь, когда опасность была столь близка?
Де Куинси прочертил пальцем дорожку по шее Уиллa до ключицы, где бился пульс.
— Да, вот оно… — протянул он и улыбнулся, на сей раз Тесс ясно видела белые клыки, острые, I словно лезвия бритвы. Его веки отяжелели и опустились, голос стал низким и хриплым. — Ты не возражаешь, Камилла, если я попробую?
У Тесс потемнело в глазах. Она снова увидела де Куинси таким, каким его видела Камилла. Когда-то белая рубашка стала красной, по подбородку стекают капельки крови… А перед ним лежит неподвижное тело жертвы. Ее вытянутые руки ласкает черная вода…
Тесс, не отдавая себе отчета в том, что делает, молниеносно схватила де Куинси за запястье.
— Нет уж, мой милый, — проворковала она. — Я хочу сохранить его для себя, по крайней мере на какое-то время. Ты же знаешь, иногда твой аппетит становится совершенно неуемным. — И она расслабленно прикрыла глаза.
Де Куинси тихо засмеялся:
— Ради тебя, Камилла, я сдержусь. — Он наконец, убрал руку, и на мгновение Тесс показалось, что его холодные, равнодушные глаза полыхнули гневом. — Ведь мы с тобой старые друзья.
— Спасибо, Алексей.
— Кстати, дорогая, ты так и не ответила мне на мое предложение. Ты станешь членом «Клуба Преисподняя» или нет? — поинтересовался он. — Я знаю, что ты не любишь мирян, считая их всех ничтожными идиотами, но у них есть деньги. А деньги нам сейчас понадобятся. Дело в том, что мы сейчас находимся на пороге… очень интересных открытий. И если все пойдет по плану, то мы получим власть, о которой ты и мечтать раньше не могла, моя дорогая.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |