Александра Витальевна Соколова 13 страница

Чувства – невообразимое количество чувств – залили ее с головой. Она перестала ощущать собственное тело – все сосредоточилось только на губах и руках.

И в острой, яростной попытке, куда-то деть эти чувства, сделать так, чтобы они перестали, перестали выливаться таким кипящим, бурлящим потоком, она зубами сжала Маринины губы и только почувствовав на языке кровь, пришла в себя.

За волосы она толкнула Марину к кровати. Сунула руку под бретельку сарафана и дернула, оставляя полосы на коже и обнажая грудь. Это тело… Господи, это тело осталосьтаким же, каким она его помнила. Та же белоснежная нежная кожа, те же ярко-розовые, возбужденные соски, та же впадинка пупка, те же руки, ноги, плечи…

Марина не двигалась. Ее опухшие губы были разомкнуты, и тяжелое дыхание сбивало с ног. И взгляд, взгляд, черт бы побрал все на свете, исподлобья, яростный, страстный, не оставлял времени подумать, остановиться.

– Только посмей, – прохрипела она, каким-то чудом угадывая Женькины мысли, – только посмей, твою мать.

И она не остановилась. Рывком швырнула Марину на кровать, упала сверху, ударяясь коленями, соприкасаясь всем телом, всей кожей, и языком проникла между распахнутых губ.

Они вжимались друг в друга, в одном порыве, в одном безумии. Полетела на пол разорванная Женина майка, а за ней – и белье. И наконец грудь приникла к груди, живот к животу, сердце к сердцу.

Марина кричала, царапая длинными ногтями Женину спину. А Женя не могла, не могла заставить себя остановиться, быть нежнее, спокойнее – все это вдруг потеряло смысл,и руки сами собой стремились туда, где так давно, так бесконечно давно, не были.

Она поднялась на колени, не обращая внимания на болезненный Маринин стон, и рывком перевернула ее на живот. Невозможно, невыносимо было видеть это лицо, эти глаза, эти искаженные от страсти губы.

Ладони прошлись по спине, до синяков сжали ягодицы, отодвинули в сторону кружево трусиков, и коснулись влажной нежности между ног.

– Женькаааа, – Марина изогнулась под ней, выгибая спину, впиваясь ногтями в подушку, – пожалуйста…

Женя опустилась на нее сверху, сосками прошлась по нежной коже спины, коснулась ими ягодиц, и снова поднялась наверх. Марина под ней извивалась и было видно, как кусает она губы в тщетной попытке сдержать стон.

Пальцы Женины гладили, ласкали вокруг центра желания, дразнили, но не проникали внутрь. Она наклонилась еще ниже, языком касаясь Марининого уха, и прошептала:

– Скажи мне.

– Что? – Выдохнула Марина, двигаясь попкой навстречу Жениной руке.

– Скажи, что ты хочешь, чтобы я с тобой сделала.

Возбуждение волнами накрывало ее тела – она уже не понимала, где начинается Марина и где заканчивается она сама. Контроля больше не было. Ничего больше не было.

– Возьми меня, – простонала Марина, и закричала, когда Женин язык прошелся по ее спине вниз – к ягодицам.

– Плохой ответ, – шепот снова обжег ее ухо, и пальцы, едва-едва погрузившись внутрь, вернулись к своим дразнящим ласкам, – подумай лучше.

Стон перешел в рычание, Марина сгибала ноги, пытаясь перевернуться на спину, но вес Жениного тела не дал ей этого сделать.

– Скажи, – велела она снова, – что ты хочешь, чтобы я с тобой сделала?

И она победила. Марина изогнулась еще раз, закинула голову, раскидывая по спине длинные волосы, и закричала, срываясь на хрип:

– Трахни меня. Пожалуйста, трахни меня!

И не успели звуки ее голоса застыть у потолка, как единым порывом Женя вошла в нее сразу тремя пальцами, одновременно прикусывая зубами мочку уха, и лаская ее языком.

– Так? Так, ангел мой?

– Да!!!

Марина окончательно обезумела – вытянула руки назад, обхватила Женины бедра, и задвигалась ей навстречу. Все, что было до этого, показалось детской игрой – настолько сексуальным и настолько яростным было их слияние, их движения.

– Плохая девочка, – шептала Женя, снова и снова проникая в пальцами между Марининых ног, – сучка. Настоящая сучка.

И это слово сделало, казалось бы, невозможное – в вопле Марины слились и стон, и хрип, и крик блаженства.

– Женькааа!!!!

Она задвигала бедрами сильнее и сильнее, насаживаясь на Женины пальцы, заставляя их проникать глубже и глубже.

– Нравится, девочка моя? Нравится, когда я трахаю тебя вот так – как маленькую похотливую сучку?

Ее пальцы ощущали каждое сокращение мышц внутри Марины. Каждый из маленьких оргазмов. Она чувствовала, как сжимаются влажные стеночки, обхватывая ее и отпуская снова.

– Котенок… Котенок… Пожалуйста… Еще…

И она дала еще. Всей ладонью с силой провела по влажным Марининым губам, перевернула ее на спину, и замерла на секунду между ее раздвинутых ног.

На лицо Марины было невероятно трудно смотреть – казалось, стоит окунуться в этот безумный взгляд и невозможно будет сдержать уже собственный оргазм. А Женя не хотела – так.

Словно в тумане, она увидела, как поднимается Маринина нога, как опускается ей на плечо, открывая взгляду все, что раньше было скрыто. И – неосторожно – все же заглянула ей в глаза.

Ее будто током пронзило. Желание – сладкое, тягучее, вязкое, пролилось между ними, не давая возможности отвести взгляд.

– Девочка моя, – ссохшимися губами прошептала Марина, – иди ко мне.

И рухнули остатки стен, сметая все на своем пути. И снова слились два тела в единое целое, в одну любовь, в одну сущность. Женя двигалась в Марине, не отводя взгляда от ее глаз. Покрывая поцелуями губы. Сминая языком бессвязный шепот.

И вдруг почувствовала, как Маринина ладонь касается ее лобка и идет дальше.

– Я хочу с тобой, – выдохнула она, – пожалуйста…

И проникли внутрь пальцы, и взорвалось все внутри единым взрывом – от низа живота к сердцу, от сердца – к глазам.

Они задвигались вдвоем, в одном ритме, в одном темпе.

– Хочу тебя, хочу тебя, хочу тебя, – шептала Марина.

– Тебя… Тебя… Тебя… – откликалась Женя.

– Выеби меня так, как никогда и никого.

– Никогда и никого…

– Люби меня. Люби меня. Люби.

Просьба-требование, просьба-закон. Женя выгнулась, она не могла больше сдерживаться.

– Сейчас, – крикнула, – пожалуйста. Вместе.

И Марина ускорила темп, изгибаясь из последних сил, искривляя губы в крике, проникая в самую глубину, в самую сущность.

– Женькааааааа!!!

Вместе. Вместе. Вместе!!!

Сжался мир до одной маленькой точки, взрываясь и растворяясь в ней до последней капельки. И фонтан блаженства залил их с головой – мокрых, напуганных, обессиленных.

Из последних сил Марина вцепилась в Женины плечи, обхватила ее руками и ногами, и зашептала в искусанное ухо:

– Только посмей сказать, что это ничего не значило. Только посмей.

И Женя – не посмела. Потому что это было неправдой.

Это значило очень много. Это значило почти все.

Глава 26.

Для вечера четверга в клубе было очень многолюдно. Танцующие парочки едва помещались на танцполе, а к бару невозможно было протолкнуться. Клубы дыма, окутывающие возвышения со столиками и «стаканы» с танцовщицами go-go, добавляли в атмосферу легкой таинственности и вседозволенности.

Две девушки в кожаных брюках и белых футболках целовались на диванчике чуть в стороне. Одна практически возлежала на другой, забираясь руками под майку и выгибая попу в такт музыке.

– Закрой рот, – велела Инна Рубина, – и объясни мне, наконец, зачем ты меня сюда привела?

Было похоже, что девушка внизу устала от активности своей подруги и предприняла несколько попыток сменить положение. Но не тут-то было – верхняя просто ухватила ее руки, завела за спину и держала так, продолжая целоваться.

– Лелька, закрой рот! – Инна повысила голос и щелкнула Лелю по подбородку кончиком пальца. – Это просто неприлично – так пялиться!

Обалдевшая Леля перевела взгляд от девушек на диване к Инне и сально ухмыльнулась.

– Инка, я кажется начинаю понимать, почему ты больше не спишь с мужиками. Стой тут, я принесу что-нибудь выпить.

Инна только рукой махнула, и под громкую электронную музыку, разрывающую клуб, Леля двинулась к бару. Шла легко, с удовольствием рассматривая девушек вокруг и подмигивая самым симпатичным. Даже среди клубной молодежи она выглядела слегка экстравагантно в новых брюках-хаки, держащихся даже не на бедрах, а на верхней части ягодиц, и присобранных снизу, около икр, в клетчатой майке без рукавов швами наружу и клетчатой же, под Олега Попова, кепке. Рядом с ней Инна, одетая как всегда в строгий белый сарафан смотрелась как натуральная женщина, решившая сопроводить свою подругу-лесбиянку в ее первом походе в гей-клуб.

С трудом пробившись к бару, Леля растолкала двух мужского типа дамочек и подмигнув бармену попросила два коктейля. Пока бармен (или вернее было бы сказать, барвумен) смешивала в шейкере ром, лаймовый сок и мяту, Леля закурила и нетерпеливо постукивала пальцами. Она едва успела отклониться, когда у кончика ее сигареты стремительно вспыхнул огонек.

– Эй! – Возвопила она возмущенно. – Обалдела?

Источником потенциальных неприятностей оказалась – кто бы мог подумать – Ольга. Убравшая зажигалку и недоуменно приподнявшая брови.

– Она же электронная, – объяснила Леля и оглядела Ольгу с ног до головы, – давно ждешь?

– Нет. Но у меня очень мало времени, и, по-моему, пора объяснить, в чем собственно дело и почему это дело нужно обсуждать именно здесь, а не в более тихом месте.

Из-за шума вокруг, им приходилось почти кричать. Леля отвечать не спешила – втянула в себя пахнущий лекарствами дым, и еще раз оглядела Ольгу.

– Ну? – Поторопила та.

Бармен поставила перед ними коктейли. Ольга посмотрела, как Леля отпивает глоток из своего бокала, и потеряла терпение.

– Всего доброго, – сказала она, улыбаясь, и царственным жестом отодвинула кого-то из напиравшей сзади толпы.

– Я ее привела, – сказала Леля ей вслед, и Ольга остановилась. Оглянулась. Подняла брови.

– Кого?

– Рубину, кого же еще, – она сунула Ольге второй бокал, притянула ее за рукав атласной блузки к себе поближе, и швырнула сигарету в пепельницу, – слушай. Я хочу, чтобы ты помогла ей забыть эту ее отвратительную бывшую. Поэтому я тебе позвонила и позвала сюда. Инка стоит сейчас возле колонны, слева от входа. Пойди и сделай так, чтобы ей больше не было больно.

Вблизи она заметила, как красиво взметнулись вверх и опустились обратно Ольгины ресницы, и как потянулись вверх уголки аккуратно накрашенных губ.

– Ты меня с кем-то перепутала, деточка, – ласково сказала Ольга, – и зря потратила мое время. Счастливо.

С этими словами она отстранила Лелю, и пошла прочь. Было видно, как расступается перед ней сначала очередь в бар, затем – танцующие. Вокруг нее будто образовался невидимый шар, в который люди боялись вступить, и потому отпрыгивали в сторону.

Леля, высунув от удовольствия язык, продолжала наблюдать.

– Дай сигарету, – бросила она в сторону, и почувствовала, как гладкий фильтр касается губ. Вспыхнула спичка, и настоящий дым от настоящей сигареты проник в легкие.

– Подержи-ка меня, – снова скомандовала Леля, опираясь на чью-то руку и вскарабкиваясь с ногами на барный стул.

Так ей было лучше видно, как Ольга подходит ко входу, и останавливается, наткнувшись на стоящую прямо у двери Инну. Выражений их лиц невозможно было рассмотреть такиздалека, но то, что они разговаривали – было точно. Леля считала про себя от двадцати к нулю, загадав, что если продержатся до того, как она назовет «три» – то все получится как задумано.

Музыка продолжала громыхать, Ольга наклонилась к Инне очень близко, и что-то сказала ей на ухо. В ответ на это Инна помотала головой, словно кого-то разыскивая, и что-то ответила.

– Эй, ты собираешься слезать? – Послышалось снизу, но Леля не обратила внимания – она досчитала уже до десяти, и радостное возбуждение накрыло ее с головой.

Инна достала из сумки телефон, посмотрела на него и убрала обратно. Ольга зачем-то похлопала ее по плечу.

Пять.

Они застыли, глядя друг на друга, что-то сказали одновременно, и, засмеявшись, пошли к выходу рука об руку.

Два. Сработало. Сработало, елки с палками! Еще как сработало!

Леля ухватилась за поданную руку, спрыгнула со стула и оказалась прямиком в чьих-то тесных объятиях.

Прямо на нее горячо дышала обладательница женского лица, короткой стрижки и проколотой в трех местах брови. Руки обладательницы уже вовсю орудовали на Лелиных ягодицах, прижимая их к себе поближе.

– Тебя как зовут? – Оригинальней вопроса было бы трудно придумать. Леля ухмыльнулась, боднула обладательницу в подбородок лбом и заявила:

– Утром разберемся. Поехали ко мне. Я собираюсь проверить, чем секс с тобой будет отличаться от того, что было у меня раньше.

***

В то время, как Леля на своей «хонде» увозила новую подружку из гей-клуба домой, Инна и Ольга медленно шли по безлюдной ночной улице и тихо разговаривали.

– Я бы убила, если бы кто-то из моих друзей решил проделать такой фокус, – сказала Ольга, беря Инну под руку.

– Именно этим я завтра и займусь, – улыбнулась та, – но знаешь, это странно. Совсем не в Лелькином стиле. Ее жизненное кредо – это то, что каждый человек волен издеваться над своей жизнью так, как ему это нравится. Поразительно просто, что она решила вмешаться. Да еще таким странным способом.

– Да уж, выкрасть у тебя из сумки мою визитку, назначить встречу в гей-клубе, и предложить мне стать твоей новой пассией… У вас прекрасные друзья, госпожа Рубина.

Инна рассмеялась.

– Гораздо интереснее, почему вы согласились, госпожа Будина.

– О, – теперь пришел черед Ольги хохотать. Она остановилась, пальцем повернула к себе Иннино лицо, и сказала шепотом, – просто я из тех, кто любит все новое и необычное.

Они стояли под фонарем, и желтый мягкий свет заливал их лица, волосы, плечи. Инна вдруг подумала, что в Ольгиной красоте есть что-то очень мягкое и родное, едва проглядывающее сквозь маску уверенности и вседозволенности. Она подавила в себе желание поцеловать ее в висок.

– Гей-клуб для тебя – это необычно? – Спросила, увлекая Ольгу за собой в спасительную темноту улицы. Здесь, на этом участке, вдруг оглушительно запахло летними вишнями – наверняка источником запаха были деревья, в изобилии растущие вдоль дороги.

– Скорее необычно для меня общение с такими людьми, как твоя Леля. Она же даже не объяснила, что ей нужно – только сказала, что у нее есть информация, которая может меня заинтересовать.

– Как в кино, – улыбнулась Инна.

– Вот именно, – Ольга отстала на шаг, чтобы коснуться обнаженных Инниных плеч ладонями, – ты совсем замерзла.

И – обняла, сомкнув ладони в районе солнечного сплетения, и прижимаясь к спине грудью. Это было так похоже на недавнюю сцену на кухне, с той лишь разницей, что сегодня бежать было некуда. Да и не хотелось.

Инна позволила себе расслабить на секунду плечи, наслаждаясь лаской, и дыханием на шее, но все же спросила:

– Чего ты добиваешься?

– А разве так непонятно? – Ольгины губы коснулись шеи в том месте, где только-только начинали расти волосы, тоненький пушок. И это было место, от прикосновения к которому у Инны всегда подкашивались ноги.

Она растерялась. Волны разнообразных чувств захлестнули изнутри, смешивая сознание. Ощущение поцелуев на шее было таким сладким, и таким забытым. И хотелось большего.

– Ты меня соблазняешь? – Срывающимся голосом спросила она, понимая, как глупо это звучит, но не могла не спросить!

– По-моему, я тебя уже соблазнила, – Инна ахнула, почувствовав и увидев, как Ольгины ладони накрывают ее грудь, пропуская между пальцами соски, и сжимают нежно, поглаживая. Ей до боли захотелось откинуть голову назад, взять эти ладони в свои и направить туда, где разгорался неудержимый огонь и пламя.

Но вместо этого она мягко убрала Ольгины ладони прочь и отстранилась. Понадобилась всего секунда, чтобы взять себя в руки и обернуться. И увидеть, что Ольге эта секунда не помогла – ее глаза были пьяными от желания, а кожа разгоряченной.

– Что? – Спросила она, не делая попыток снова сблизиться, и Инна видела, какого труда ей стоило это. – Почему?

– Я так не могу, – Инна отошла еще на шаг, и теперь плохо различала в сумерках Ольгино лицо, – прости, но мой брак все еще жив, и я не готова нарушать свои клятвы.

Ольга сделала несколько вдохов, чтобы успокоиться, убрала за спину руки и кивнула.

– И что? Долго ты собираешься… держать эти клятвы?

Как бы она ни сдерживалась, по тону стало понятно – злится.

– Всегда, – просто ответила Инна, – во всяком случае, до тех пор, пока жив мой брак.

– Что ж. В таком случае, дай слово, что позвонишь мне первой, когда он скончается окончательно.

С этими словами она повернулась, и, перейдя улицу, скрылась между домами. Инна вздохнула, глядя ей вслед. И потихоньку пошла домой.

***

– Зайка, я приеду уже совсем скоро. И привезу тебе классного нового слоника. Нет, малыш, он серый. С ушами и хоботом. Что такое хобот? Ну это такой длинный-длинный нос. Спроси у папы, милая, он тебе покажет на картинке. Ну а с Дашей вы не деретесь? У кого жить? Я поняла, зайка. Мы решим это, когда я вернусь, ладно? Я тебя люблю, доченька.Пока.

Марина скосила взгляд, глядя как Женя убирает в карман трубку сотового. Только что закончился ежедневный сеанс связи «мама-дом», во время которого она могла часамиразговаривать со своей драгоценной дочкой. И о чем, черт возьми, можно говорить так подолгу с трехлетним ребенком?

Женя не видела, что Марина на нее смотрит. Она размяла мышцы, потянулась, и надолго застыла перед зеркалом, изучая что-то на своем лице. На ней не было футболки – только джинсы и бюстгалтер, и Марине было прекрасно видно обнаженную спину, всю испещренную красными полосами и царапинами.

Где-то ниже, под джинсовой тканью, были еще и синяки. И кровоподтеков парочка осталась. И следов от укусов. Да и сама Марина выглядела не лучше – сидеть до сих пор было больно.

– Что мы будем делать дальше? – Спросила она, когда Женя закончила изучение себя в зеркале (и чего она там не видела?), и присела на соседнюю кровать.

– У меня есть одна идея. Но не уверена, что она сработает.

– Какая? – Марина оживилась, и присела поближе.

Но дальнейшие Женины слова ввели ее в состояние ступора.

– Что если нам отправиться в интернет-клуб и поискать ее там?

Отличная идея. Просто класс.

– Ты что, котенок? – Возмутилась она. – Во-первых, с чего ты взяла, что она будет проводить время в интернет-клубе? А во-вторых, даже если и так, знаешь, сколько их в Сочи? Сотни! Если не тысячи.

Женя усмехнулась и, потянувшись, потрепала Марину за щеку.

– Бестолочь, – ласково сказала она, – я имею ввиду всего лишь социальные сети.

Краска залила Маринино лицо. Черт! Как она сама не подумала? Ведь это было самым простым и верным способом, учитывая массовую увлеченность людей различными «одноклассниками» и тому подобными сайтами. Весь Питер сидел на них, словно на наркотиках, и кто сказал, что и она не может тоже?

Радостная волна подхватила Марину и понесла. Она собралась рекордно быстро, натянула на себя шортики, топик, влезла в босоножки и за руку вытащила Женю из номера.

Им повезло – на первом этаже гостиницы был конференц-зал, в уголке которого примостился отгороженный закуток с тремя компьютерами, подключенными к интернету.

Один из них они и заняли. За клавиатуру уселась Женя. Она зашла на одноклассники.ру, ввела свой логин и пароль и выполнила поиск.

«Савина Елена»

– Что это? Что? – Марина от нетерпения чуть не подпрыгивала, дергая Женю за рукав футболки.

– Список Савиных Лен со всего мира, – хмыкнула Женя, – кажется, у нас проблемы.

И у них действительно были проблемы. Потому что список состоял из нескольких тысяч человек.

– Подожди, – осенило Марину, – задай возраст.

Это помогло сократить список до сотен. Рассудив, что точно смогут узнать Леку по фотографии, они просмотрели каждый из аккаунтов. Но их ждало разочарование – ни в одном из них ничего похожего на Леку не было.

– Как жаль, – сетовала Марина, когда они расплатились и вышли из гостиницы, чтобы где-нибудь перекусить, – отличная идея была.

– Да, – согласилась Женя, – и еще больше жаль, что других у меня нет.

Перспектива под названием «Женя возвращается домой» снова замаячила с пугающей близостью. Марина заволновалась, взяла Женю за руку и сказала успокаивающе:

– Давай пообедаем, и подумаем. Может, что-то еще придет.

Но – увы – ничего не пришло. Они долго сидели в ресторанчике на набережной, ели форель, запивая ее «сан-пелегрино» из хрустальных бокалов (Женина идея, как ни странно – она вдруг разом перестала экономить и захотела красивой жизни), и перебирали варианты, которых было до безумия мало.

– В общем, она может быть где угодно, – резюмировала Женя, когда официант принес десерт, – и это значит…

– Нет! Не говори этого.

– Ну а какая альтернатива? – Ее брови взметнулись вверх. – Что ты предлагаешь?

Мысли Марины беспорядочно заметались.

– Может, в Москве? – Быстро сказала она. – Там мы еще не искали.

– Марин, в России несколько тысяч городов. Ты предлагаешь искать ее в каждом? Кроме того, она вполне может быть и в Сочи – город-то большой, черт ее знает.

– Мы могли бы хотя бы обойти местные клубы, – пришла спасительная мысль, – может быть, она снова ставит шоу?

– Ну да, – ехидно засмеялась Женя, – конечно. А еще опять нюхает наркотики и пьет алкоголь. Нет уж, Марин, я не думаю, что она бы к этому вернулась.

– Почему?

– Да потому что видела бы ты ее, когда она вернулась в Таганрог! От нее ж места живого не осталось – одна усталость и тоска бесконечная.

Женя отломила кусочек торта, понюхала и с отвращением бросила на тарелку. Отвернулась, посмотрела на море, а когда снова вернулась к Марине, глаза ее были влажными и больными.

– Как бы там ни было, что бы с ней ни случилось на самом деле, это ее здорово поломало. От той Ленки, что я знала, осталось только имя. Она даже спать нормально не могла – то и дело просыпалась от кошмаров и уползала в кухню, сидеть на подоконнике и пить чай. Не знаю, в курсе ли ты, но у нее была язва, да еще и в жесткой форме – стоило ей съесть даже что-то выбивающееся из диеты, как два дня страшных болей было обеспечено. Какие уж тут клубы?

– Жень, но если вспомнить ее – ту, какой ты ее знала. Подумай! Просто пофантазируй, ну куда она могла податься?

Женя думала, кусая губы. Марина молчала, глядя на нее – боялась спугнуть. Ждала.

– Если представить, – неуверенно начала Женя, – ну если отталкиваться от ее слов и вообще…

– Ну?

Марина вся подалась вперед.

– Я бы сказала, что она поехала творить добро.

Она моргнула – раз, другой, и откинулась назад на спинку стула.

– Какое еще добро?

– Откуда я знаю? – Возмутилась Женя. – Но просто представь. Если она пошла по пути раскаяния и всего такого, то, зная Ленку, следующим шагом должно было бы стать искупление. Не знаю, что конкретно. Детский дом, инвалиды, старики. Да что угодно на самом деле!

Марина задумалась, пытаясь представить себе Леку, работающую в детском доме. Получалось плохо.

– Котенок, – мягко сказала она, – мне кажется, это очень… фантастично.

– Ну извини. Других идей у меня нет.

Они замолчали надолго. Сидели, любуясь на морской прибой, на чаек, на гладкую гальку, покрывающую побережье. Официант принес счет. И пока Женя подсчитывала, кто из них сколько должен, Марина против воли прислушалась к разговору мальчишек за соседним столиком.

Там сидела семья – мама, папа и двое братьев лет четырнадцати. Все обгоревшие до красноты и счастливые. Родители степенно поглощали обед, а мальчишки трепались, и Марина включилась вдруг в их разговор, уловив знакомое слово.

– Одноклассники – отстой, – говорил один, глотая прямо из банки «Спрайт», – это для стариканов. Самая ништячная тема – это вконтакте. Все нормальные люди сидят там.

– Ага, – согласился с ним брат, – на лепре был смешной пост про одноклассников и их фотки на фоне ковров. Мам, а почему так много людей вашего поколения любят у ковра фотографироваться?

Ответа мамы Марина уже не слышала. Ее мозг лихорадочно работал, а тело наполнила волна возбуждения. Сунув в папочку деньги, она схватила недоумевающую Женю за руку,и потащила за собой.

До гостиницы они добрались почти бегом – Марина не отвечала на вопросы, только мчалась, повторяя про себя: «все нормальные люди», «все нормальные люди».

За компьютер на этот раз села сама.

– Да что такое ты творишь? – Орала Женя ей в ухо, но она была занята – открывала упомянутый мальчишками сайт.

– У тебя есть тут аккаунт? – Спросила, когда синий интерфейс наконец загрузился.

– Нет… – протянула Женя и присела рядом. Она начала понимать.

– Так. Регистрация… Фамилия, имя, телефон… Б…! Зачем им мой телефон? Ладно, черт с ним. Телефон. Мэйл. Город. Так.

Через несколько минут аккаунт был создан. Марина поискала кнопку «искать по людям», не нашла.

– Вот же, поиск! – Подсказала Женя, тыкая пальцем прямо в монитор.

Окно поиска открылось, рядом с ним оказались поля для параметров.

– Елена Савина, – продолжила подсказывать Женя, – город не указывай. Да возраст, возраст укажи!

224человека. Всего лишь. Марина лихорадочно крутила колесом от мышки, просматривая аккаунты.

Нет, нет, нет… Ничего похожего. И снова не она.

На последнем она в сердцах подняла мышку и ударила ею об стол.

– Б…! – Выругалась. – Чертова Б…!

– Эй, мы кажется, договаривались, что блять у нас – это ты, – пошутила Женя, обнимая Марину за плечи успокаивающим жестом. Но та сбросила ее руку, схватила мышку и быстро начала набирать что-то на клавиатуре.

Женя заглянула через ее плечо и обомлела.

– Ты что… Ты что делаешь?

В окне поиска значилось теперь: «Лека Ковалева». И по этому запросу был найден только один аккаунт, с заглавного фото которого на них смотрела молодая, загорелая, синеглазая… Лека.

Марину словно ушатом воды окатили. Она колебалась, прежде чем открыть аккаунт. Сердце закололо, и невозможно было смотреть на эту фамилию, на это фото, на все, что там было.

– Да открывай же! – Крикнула Женя ей прямо в ухо.

Легко ей говорить… Это же ее фамилию выбрала эта сумасшедшая девчонка.

Марина вздохнула и нажала на ссылку. Аккаунт открылся.

– Так-так… – Женя тяжело дышала прямо Марине в ухо, касаясь грудью ее плеча. – Возраст, цитаты, увлечения… Господи, сколько всякой хрени! Марусь, город где? Не вижу.

И от этого «Марусь» вдруг стало еще больнее, еще острее кольнуло в груди. Но Марина решила не обращать внимания и заметалась взглядом по странице. А когда увидела наконец – не поверила своим глазам.

– Смотри, – хрипло сказала она, показывая пальцем в строчку, – ты видишь то же, что и я?

Она почувствовала, как ахнула и отстранилась назад Женя.

В Лекином аккаунте, в строчке «Место жительства», было написано всего лишь два слова:

Бали. Кута.

Глава 27.

Все утро Леля не отвечала на телефонные звонки. А ближе к обеду появилась на пороге Инниной квартиры – растрепанная, не до конца протрезвевшая и, кажется, под кайфом.

– Инночка! – Завопила она радостно, переваливаясь через порог. – Ты просто открыла мне другой мир, детка!

«Детка» означало, что она не просто под кайфом, а под кайфом в стадии эйфории. Инна покачала головой, пинком проводила подругу на кухню, и велела сидеть тихо.

– Почему тихо? – Возмутилась Леля во весь голос. – У меня душа поет!

– У тебя душа поет, а у меня ребенок спит. Сиди тихо, а то выгоню.

Прикрыв за собой дверь, Инна прошла в детскую и тихонько заглянула за полог кроватки – Лека спала как младенец.

– Мам, – подала голос Даша, – хочешь со мной дом строить?

Только вчера папа привез ей новый конструктор «Лего», и это оказалось спасительной находкой – вот уже второй день Даша была погружена в строительство.

– Нет, милая, – Инна присела на корточки и поцеловала дочку в лоб, – к нам тетя Леля пришла, я буду пить с ней чай. Хочешь с нами?

Даша только головой помотала и вернулась к строительству.

Ну что ж. Лека будет спать еще минимум час, Дашка со своим домом тоже вряд ли освободится раньше – значит, у нее есть шестьдесят минут на разговор с подругой.

Инна решительно вернулась на кухню, и как раз вовремя – Леля устроилась на подоконнике у распахнутого окна и закуривала тонкую сигаретку.

– Я триста раз, – Инна отобрала сигарету и выбросила ее за окно, – просила тебя этого не делать. Ты меня не слышишь?

– Инка, – Леля расплылась в улыбке и потянулась, чтобы обнять, – ну ты чего?

Инна сделала шаг назад, отстраняясь. Ее взгляд оставался спокойным, но не сулил ничего хорошего.

– Сядь на стул, – велела, – поговорим.

Кривляясь и пританцовывая, Леля слезла с подоконника и забралась с ногами на табуретку. Глядя на ее расширенные зрачки и глупую улыбку, Инна вдруг почувствовала, как улетучивается куда-то злость и раздражение.

О чем с ней можно говорить в таком состоянии?

Вздохнув, она включила кофеварку и спросила:

– Как прошел твой вечер?

– За-ме-ча-тель-но, – пропела Леля, укладываясь щекой на стол и ласково поглядывая на Инну, – а твой?

Дата добавления: 2015-09-28