рассмотренная в связи с историей идей 14 страница

3. Этот Собор, имевший столь важные последствия, вынес еще и заключение о времени празднования Пасхи и установил практику, действительную и по сей день.

Кроме того, возникла, пусть в неопределенной и безобидной форме, еще одна тема, которой вскоре предстояло стать основным предметом раздора и вызвать бесконечные внутрицерковные распри: официальные права определенных древних Церквей, в особенности Александрийской и Антиохийской, должны были сохраняться за ними в прежней форме (патриархата), поскольку, как гласит соответствующий канон, это соблюдается для епископа Рима.

Другой канон, касающийся лиц женского пола, которым позволительно проживать в доме духовного лица, показывает, что соблюдение целибата уже тогда считалось обязательным.

4. С осуждением учения Ария был разрешен спорный вопрос, но сам спор не закончился; скорее, он еще только начинался. Усилению арианства особенно способствовала поддержка, которая оказывалась этому лжеучению императорами. Уже Константин приказал вернуть Ария из ссылки, а Афанасия отправить в изгнание как нарушителя спокойствия. Констанций, полностью находившийся под влиянием Евсевия Никомидийского, добившись путем убийства обоих своих братьев единоличной власти также и над Западом, пытался и там насадить арианство. Не только Константинополь, но и весь Восток стал арианским. Запад под руководством папы, напротив, гораздо более определенно придерживался никейства: Рим и западные епископы, такие как Амвросий (§ 30), стали спасителями истинной веры⁸⁶. Туда бежал Афанасий; папа Юлий (337_352) на одном из римских синодов объявил, что Афанасий, изгнанный с Востока по приказу императора, был лишен своей кафедры незаконно, и вернул ему его прежнее положение: юрисдикция папы распространялась и на Восточную Церковь.

5. а) Афанасий († 373 г.) стал епископом Александрии в 328 г. Он был душою сопротивления арианству и борьбы за никейский Символ Веры. В юности под руководством отшельника (=анахорета) Антония (§ 32) Афанасий приучил себя к тяжелым лишениям. И сколь неутомимо (хотя нисколько не жестко, но миролюбиво) он трудился на благо истинного учения, столь же бесстрашно и непобедимо терпел ради него все невзгоды. При четырех императорах ему пять раз пришлось отправляться в изгнание (дважды на Запад: Рим и Трир; трижды в Египет⁸⁷). Изгнание вообще играло большую роль в догматичес ких битвах того времени.

б) В ссылке Афанасий был не только защитником никейства; он возвещал в Риме и в Трире еще неизвестную Западу новую славу Церкви — египетское монашество с его отвержением мира. Он написал житие отшельника Антония, оказавшее в латинском переводе большое влияние на Запад. Афанасий — один из четырех великих греческих учителей Церкви (§ 27).

6. Впоследствии арианской язве раскола покровительствовал Юлиан Отступник. Его наследник тоже был арианином. Когда Григорий Назианзин стал епископом Константинополя, он мог служить только в маленькой часовне, поскольку все остальные церкви в городе были заняты арианами.

а) Закат арианства наступил, когда в нем начались расколы. Одни ариане учили, что Христос никак не равен Богу, другие же говорили о некотором подобии (полуариане). Под влиянием каппадокийцев (Григория Назианзина, Григория Нисского, Василия Кесарийского) эти полуариане объединились с католиками. Тяжелый удар постиг арианство, когда на трон взошел Феодосий. В своем эдикте 379 г. он очень резко высказывался и угрожал наказать «дерзких и безумству ющих» и «бесчестие еретического учения». Он закрыл для ариан все церкви Константинополя и созвал там в 381 г. II Вселенский собор, который торжественно утвердил Никейский Символ веры⁸⁸. Это означало окончательное поражение арианства (ср., однако, п. 7).

б) Часть полуариан, которые признавали божество Сына, отрицала божество Святого Духа (пневматомахи). Афанасий и каппадокийцы придерживались единосущия также и Святого Духа. Собор присоединился к их мнению и осудил пневматомахов.

В современном Никео-Константинопольском Символе Веры (в Credo католической мессы) говорится, что Дух Святой исходит «от Отца и Сына». Однако это «filioque» («и от Сына») присутствовало там не изначально, но было введено только в 589 г. на Соборе в Толедо. До этого было сказано только, что Дух Святой исходит от Отца, хотя всеобщая вера гласит, что Дух Святой имеет своим источником взаимную любовь между Отцом и Сыном. Добавление о том, что Дух Святой исходит от Отца и Сына, только проясняет эту веру.

7. а) Большое историческое значение имело германское арианство. Готы-христиане до 325 г. занимали левый берег нижнего Дуная. Преследуемый их королем ок. 348 г., а затем теснимый гуннами ариански мыслящий епископ Вульфила, возведенный в сан в Константинополе, просил императора Констанция об убежище в Римской империи для себя и своих германцев. Их прошение о предоставлении им земли было удовлетворено с условием, что они будут нести военную службу. Император Валент (367_378) проводил эту политику еще более энергично.

Готские ариане принесли арианство своим германским соседям. Здесь речь идет о восточных германцах, собственно племенах великого переселения народов, которые в своем движении принесли арианство в Южную Галлию и Испанию (вестготы), Северную Африку (вандалы) и Италию (остготы, лангобарды). Расположенные в отдаленных внутренних областях германские племена оставались язычниками. К ним относятся франки, которые сразу (не пройдя вначале через арианство) приняли католичество.

б) Арианство у германцев, конечно, нельзя сравнивать со спекулятивным и рациональным арианством греков⁸⁹; пожалуй, здесь уместнее говорить только о полуарианах. Однако утверждение о том, что их расхождение с ортодоксальным учением может быть полностью или по преимуществу сведено к терминологическим различиям, представляется спорным. Носителями и посредниками этого германского арианства были Библия в переводе Вульфилы и литургия.

Некоторые из принявших арианство германских племен были настолько нетерпимы в религиозном отношении, что дело доходило до гонений на католиков; так было в Южной Галлии, в Испании и особенно тяжело и долго — в «римской» Африке (вандалы при Гейзерихе и его преемниках: истребление католиков на Пасху 484 г.; тогда в провинции Карфаген вместо 164 было только 3 католических епископа).

В 517 г. стали католиками ариане-бургунды, в 590 г. — вестготы, в 650 г. — лангобарды. У остготов и вандалов арианство погибло вместе с их государствами (из-за Юстиниана). Только тогда была устранена огромная опасность, которая, по знаменитым словам св. Иеронима, заставила стонать весь мир, удивленный победой ереси (Ingemuit totus orbis et Arianum se esse miratus).

8. Говоря об историческом феномене «арианства», мы не должны, как уже указывалось, ограничивать его арианским учением. Это было еще и всеобъемлю щее направление мысли, мощно вторгавшееся в политическую и церковно-поли тическую реальность, где с необычайной силой на протяжении столетий велся бой за христианский мир. Принципиальное значение решений Никейского собора неоценимо, но оно оттеснило арианство лишь на короткое время, а для многих христианских народов лишь поверхностно. Успешная во многом борьба против Афанасия с упорно умножавшимися бессмысленными обвинениями и искусными интригами доказывает влиятельность арианской партии. Сила арианства коренились в односторонне подчеркнутом монотеизме, что отчасти объяснимо. Ведь христианство победило именно как монотеистическая религия.

9. Арианский спор привел к возникновению целого ряда опасных мелких схизм. Прежде всего он, нарушив любовь, ослабил силу единства. С другой стороны, он несомненно привел и к укреплению организационного устройства католической Церкви. Бесконечные споры вынуждали искать ту инстанцию, которая могла бы вынести окончательное решение. В ортодоксальной (=правоверной) части Сардикского собора (343 г.) эта потребность выразилась в признании высшего судейского авторитета римского епископа. В том, что явившиеся в Сардику арианские епископы не присоединились к Собору, но заседали и выносили решения отдельно, мы видим яркое проявление церковного раскола, разделившего уже сам этот Собор.

10. а) Помимо Афанасия, три других великих учителя Церкви, подаренные ей Востоком в IV в., каппадокийцы, также были выдающимися борцами за никейскую веру против арианства. Это братья Василий Великий, епископ Кесарии († 379 г.), и Григорий, епископ Нисский (†ок. 394 г.) и их друг Григорий, родом из Назианза († ок. 390г.), впоследствии — патриарх Константинополя.

До служения Церкви в качестве епископов они некоторое время жили вместе в пустыне, изучая в особенности труды Оригена. Василий составил тогда монастырский устав, ставший основным для восточных монастырей. Он написал сочинение «К юношам» о правильном изучении языческой литературы. Крестился он, так же как и Амвросий, уже взрослым.

К деятельным защитникам никейской веры принадлежал также строгий аскет Епифаний, настоятель монастыря и митрополит Саламина (ок. 315_403), который, однако, был невысокого мнения о спекулятивном богословии и усматривал в философии корень всех ересей.

б) Другой великой фигурой среди богословов и церковных деятелей этой эпохи был Иоанн Хрисостом († 407 г.). Он славился своим поразительным красноречием, с которым он без устали произносил длинные (до двух часов) проповеди. Слава его проповедей побудила двор хитростью заполучить его в Константинополь в качестве патриарха. Но там проявилась твердая неустрашимость этого церковного деятеля. Те, кто хотел только наслаждаться блестящими риторическими периодами, должны были выслушивать горькие истины о своем недостойном поведении (придворные епископы) и тщеславии (императрица Евдоксия). Недоброжелательство в конце концов изгнало этого великого человека на Черное море, где он и умер как свидетель Евангелия и неотъемлемых обязанностей и прав Церкви.

§ 27. Христологический вопрос

I. Несторианство

1. Аполлинарий Лаодикийский († ок. 390 г.) полагал, что безгрешность Спасителя и единство Христа можно объяснить, только если отводить Его человеческой природе возможно меньшую роль. В итоге он пришел к отрицанию полноты человеческой природы в Христе: он и его школа видели в божественном Логосе (а не в человеческой душе) неопосредованный принцип, оживотворяющий Христа.

Это учение было осуждено в Константинополе в 381 г. Результатом церковного осуждения и тринитарных споров стало следующее определение: Иисус Христос есть истинный Бог и истинный Человек.

2. Возник вопрос, каким образом две совершенные природы соединяются в Иисусе Христе и образуют единство Богочеловека.

Итак, основной темой христологических споров было не само по себе наличие во Христе двух природ, но то, как они соединяются: как именно вторая божественная ипостась — Логос — соединяется с человеческой душой и телом Иисуса из Назарета. На решение этой проблемы были направлены все усилия. Опасность нес любой односторонний подход, независимо от того, какая из двух природ Христа преувеличивалась — божественная или человеческая.

3. Богословие Антиохии, с одной стороны, и богословие Александрии, с другой, дали два в корне различных ответа на этот вопрос. Для того чтобы правильно оценить разные точки зрения и вынести окончательное суждение, нужно учесть, что терминология тогда во многом не была выработана, и требовалось еще длительное время для ее уточнения (natura, persona, сущность, ипостась).

а) Антиохийская школа исходит из того, что человеческая природа Христа пребывает автономной и безущербной; чтобы сохранить это положение, она прежде всего придерживается строгого разделения обеих природ Спасителя. Поэтому антиохийская школа учит, что две природы во Христе не соединены внутренне — они только связаны, подобно двум кускам дерева, которые плотно прилегают друг к другу, но при этом не повреждаются. Это означало: человеку — Иисусу из Назарета — нельзя приписывать атрибуты Логоса.

Такое понимание ставило под вопрос единство сущности Спасителя, а следовательно, спасение; утверждалось не истинное воплощение (инкарнация) Логоса, а только вселение Логоса в человека, только нравственное соединение человека и Бога. Перед нами чрезмерное акцентирование полноты человеческой природы в противоположность учению аполлинаристов, которые именно эту полноту отрицали или ставили под сомнение. Вывод был неизбежен: в Иисусе Христе сосуществуют два раздельных лица — Второе Лицо Бога и человек Иисус. Такова была теория Феодора Мопсуэстийского из Антиохии († 429 г.).

б) Эта теория оказалась значимой для истории Церкви, когда ее взял на вооружение ученик Феодора Несторий из Антиохии, ставший в 428 г. патриархом Константинополя (умер он в 451 г., изгнанный в египетскую пустыню); Несторий проповедовал крайний вывод из этой теории, утверждая, что Марию нельзя называть Богородицей.

4. а) Ход мысли александрийского богословия был обратным: оно избежало односторонности антиохийской школы. Александрийское богословие исходило как из полноты человечества Иисуса, так и из Его Богочеловечества. Оно учило, что обе Природы подлинно соединены в одном Лице, без смешения. Оно подчеркивало, что это единство — реальное, физическое. Главным представителем этой теории был патриарх Кирилл Александрийский († 444 г.).

б) После того как по его настоянию папа Целестин уже в 430 г. осудил на Соборе в Риме учение Нестория, в 431 г. Феодосий II по настоянию Нестория созвал Вселенский собор в Эфесе. На нем Несторий был отлучен от Церкви, лишен епископского сана и всех церковных званий. Марию стали называть Богородицей.

К сожалению, александрийский патриарх Кирилл при открытии Собора проявил нетерпение. Он и епископ Эфеса со своими епископами начали Собор, не дождавшись антиохийского патриарха с его суфраганами. В результате по прибытии последних состоялся своего рода антисобор, на котором был осужден уже Кирилл, в то время как осуждение Нестория было отменено. Но затем прибыли папские представители, вновь были подтверждены первоначальные решения, которые одобрил и император.

Сложная и запутанная ситуация породила бурные события, по которым мы можем теперь догадываться, сколь неприязненными и угрожающе напряженны ми бывали зачастую отношения между отдельными партиями и Церквями.

II. Монофизитство

1. Понимая реальность соединения двух природ во Христе и, следовательно, единство личности Иисуса Христа слишком односторонне, решительный противник несторианства, в высшей степени уважаемый монах Евтихий († 451 г.) и патриарх Диоскор Александрийский († 454 г.) пришли к следующему выводу (сближавшему их с Аполлинарием): единение обеих природ столь глубоко, что они не только обеспечивают единство личности Христа, но становятся одной природой. А поскольку речь шла о спасении, то провозглашалась единствен ность именно божественной природы Христа: монофизитство; человеческая природа Спасителя поглощалась божественной.

а) Это лжеучение было побеждено и на Западе, и на Востоке. Но именно на его примере ясно видно, как многоразличны были силы, противостоящие друг другу в борьбе. Возникала запутанная ситуация сосуществования и переплетения ревностного отношения к Эфесскому собору (или же страха перед всяким проявлением того, что казалось близким к его решениям), церковно-политического высокомерия и придворных интриг. Чрезмерное богословское рвение, вероятно, сильнее всего проявилось у уже упомянутого патриарха Диоскора Александрийского, преемника Кирилла, — героя Эфесского собора.

Однако тяжелее всего видеть, как под влиянием сил, не имевших никакого отношения к религии, провозглашалось то одно, то другое учение, одновременно осуждалось учение, ему противоречившее, и как эти силы влияли на управление Церковью. Антагонизм между Антиохией и Александрией усиливался, подобным же образом усиливалось и противостояние набиравшего силу Нового Рима (Константинополя) и Александрии.

Деятельность разных группировок после первого осуждения монофизитства привела к победе этого учения на Константинопольском соборе 448 г. и на Эфесском соборе 449 г., созванном монофизитски настроенным императором при патриархе Диоскоре. На Соборе 449 г. использовались и угрозы, и лишение права голоса, и моральное давление; посланцы папы Льва I не были допущены к председательству (и им не дали огласить его догматическое послание): Лев I осудил это сборище, назвав его «разбойничьим» собором.

б) По существу решающий поворот в отношении догматов стал возможен после смерти императора. Его сестра Пульхерия, ставшая императрицею, и ее супруг Марциан пресекли придворные интриги, и в 451 г. был созван Халкидонский собор. В нем тоже принимали участие почти одни только восточные епископы, но председательствовали посланцы папы, они говорили и подписывали документы первыми. Послание Льва I, направленное им еще в 449 г. Константинопольско му патриарху, было оглашено и встречено восторженными восклицаниями («Устами Льва говорил Петр!»). При этом не обошлось без волнений. И все же послание Льва победило. Собор исповедовал «Господа в двух природах (substantiae), в одном Лице, без слияния или разделения». Диоскор был низложен и сослан.

в) Поскольку Несторий преуменьшал в Христе божественное начало, монофизиты всякую попытку умерить их преувеличение божественной природы Спасителя готовы были воспринять как проклятое несторианство. Именно такой была реакция александрийских монофизитов. Протест народных масс и вышедших из своего уединения монахов перешел в бунт, в 457 г. во время одного из таких волнений был убит патриарх Протерий со своими сторонниками. В Палестине также взяли верх мятежные монахи при поддержке императрицы Евдоксии, пока их силы не были жестоко подавлены армией.

2. И все же монофизитство стало самой могущественной и популярной ересью христианской древности. Этот раскол имел и реальную политическую, а точнее — церковно-политическую основу: дело в том что существовавшая до той поры иерархическая структура всего церковного Востока изменялась теперь в пользу города императора, который был возвышен как «Новый Рим» и приобретал все большее значение, что, в свою очередь, понижало статус Александрии. Случилось так, что Александрия вместе с египетской Церковью (за некоторыми исключени ями) не приняла решений Халкидона. Вскоре монофизитам удалось завладеть всеми епископскими кафедрами в патриархатах Александрийской и Антиохийской (Сирийской) Церквей.

И хотя при императоре Льве I (457_474) еретичествующие патриархи были вынуждены оставить свои кафедры, после его смерти они были восстановлены (узурпатором Василиском, 475_476): спор переместился в сферу политики.

Император Зенон (474_491) пытался достичь примирения, обнародовав компромиссное вероопределение, которое было отступлением от Халкидона (так называемый Энотикон 482 г.); в нем учитывались только решения Эфеса, Константи нополя и Никеи (что как бы косвенно осуждало Халкидон). Но поскольку в это время папа Феликс II (483_492) объявил отлучение и низложение патриарха Акакия, советника императора, дело дошло до полного разрыва между Восточной и Западной Церквями (так называемая Акакианская схизма 484_519 гг.), во время которого на Востоке все шире распространялось монофизитство. В 519 г. император Юстин восстановил мир (в то время произошло торжественное признание римского примата греческими епископами), но монофизитство и позднее представляло опасность для внутреннего единства империи. Император Юстиниан пытался примирить монофизитство с имперской Церковью; для этой цели были изданы два эдикта⁹⁰ и созван V Вселенский собор в Константинополе в 553 г. Ивсе же монофизитские (и несторианские) церкви Востока оставались в решительной оппозиции Византии. На Западе решение Собора 553 г. также было принято не всеми. Церковные провинции Медиолана и Аквилеи долго не подчинялись Римскому престолу.

Это означает, что монофизитство постепенно побеждало в большинстве Церквей Византийской империи, а несторианство в то же время распространялось в Персии, Индии, Северной Аравии и далее вплоть до Сибири.

3. а) Подробности богословско-догматической борьбы, развернувшейся после Халкидона, трудно удержать в памяти даже специалисту. Но в ней есть и утешительный внутренний мотив: истинные цели борющихся группировок были очень близки друг другу. Несомненно, что сам факт существования противоречивых формулировок таил в себе смертельную опасность для истинной веры; поэтому найти и утвердить правильную формулировку было жизненно необходимо. Но этим не устранялась внутренняя близость того, к чему на самом деле стремились враждующие партии. Это доказано дальнейшим развитием учения схизматичес ких церквей вплоть до нынешнего дня; для несторианства даже не удалось найти название, объективно выражающее его содержание.

б) При таком положении вещей важнее уяснить общий ход борьбы. Последовательная защита ортодоксального учения соседствует с неуверенностью, компромиссами и сомнениями духовного порядка. Происходит смещение и повторное назначение сменяющих друг друга александрийских и константинопольских патриархов, возвышение эфесского епископа, обман папских посланцев, реакция всего Востока на осуждение Римом Акакия и вследствие этого более тесное сближение восточных епископов вопреки усиливающимся распрям между ними; жестокое вмешательство императора-монофизита (например, смещение ортодоксального константинопольского патриарха) или лавирование патриархов, идущих на грубый компромисс (таких как патриарх Македоний, 496_511, в противоположность папе Геласию), новые осторожные попытки Рима к сближению и затем, при папе Симмахе, — снова резкий поворот к бескомпромиссной позиции Геласия. Достигнутое в конце концов общее официальное согласие патриархов Константинополя, Антиохии и Иерусалима с ортодоксальным учением и их единение с Римом были опять разрушены опасными действиями монофизитов, поддерживаемых двором⁹¹. Картина в целом: не поддающаяся описанию неразбериха, противобор ство отдельных лиц (императоров, патриархов, епископов, монахов и подстрекаемых народных масс), борьба идей и интересов, интриги, соперничество и насилие всякого рода — религиозное, церковное, политическое, «человеческое, слишком человеческое», когда христиане часто не могли обуздать свои страсти; несколько экзальтирован ная, иногда доходящая до страшного братоубийства борьба, которая все же — это следует повторить — была неизбежной как борьба за спасительную истину!

4. Монофизитства до сих пор придерживаются различные церковные группы в Сирии (яковиты), Армении, Индии, в Коптской и Эфиопской Церквях. Но его развитие доказывает, что правильное направление, которое оно хотело представлять, сохранено именно католической Церковью: некоторые монофизитские группы воссоединились с ней; у тех, кто еще отделен, расхождения свелись к вопросам терминологии.

III. Монофелитство

1. После решения Халкидонского собора остался открытым еще один вопрос: как объяснить безгрешность Христа, если Он воистину человек?

а) Константинопольский патриарх Сергий (610_658), желая разрешить это затруднение, провозгласил, что у Христа только одна воля, Богочеловеческая: монофелитство. Такая точка зрения противоречит учению о безущербности обеих природ; она была осуждена на VI Вселенском соборе в Константинополе 680_681 гг., который провозгла сил две воли и определил их выражениями, заимствованными из определений Халкидонского собора, относящихся к двум природам. Человеческая воля Христа всегда следует за божественной.

2. На этой последней стадии столкновений печальную роль сыграл папа Гонорий (625_638). Будучи, вероятно, недостаточно информиро ван патриархом и не выслушав его противника, он вынес решение, которое впоследствии было категорически анафематствовано на VI Вселенском соборе: «Гонорий, прежний папа древнего Рима», был признан виновным в ереси. Осуждение было повторено папой Львом II (682_683), а также на последующих соборах; Григорий II (715_731) ввел его в коронационную папскую присягу. Однако VI Вселенский собор сопроводил это осуждение соответствующей мотивировкой, поставив его тем самым в зависимость от последней; она состоит в том, что Гонорий во всем следовал монофелитскому лжеучению. Это как раз неверно, о чем свидетельствуют оба послания Гонория патриарху Сергию. Хотя Гонорий и употребил еретическое монофелитское выражение, отвергнув ортодоксальное, но в действительности он совершенно недвусмысленно отрицал только такую человеческую волю в Христе, которая могла бы противоречить божественной. Поэтому правомерно, что папа Лев II признавал осуждение безусловно справедли вым лишь в одном отношении — Гонорий нарушил свои обязанности, поскольку недостаточно определенно выступил против лжеучения.

«Проблема Гонория» чрезвычайно значима: она учит обращать внимание на различие между использованной богословской формулировкой и стоящей за ней религиозной сутью (необходимые дополнения ср. § 28. К вопросу «Язык и учение» ср. выше § 25, 7).

§ 28. Обоснование и проблематика формулирования догматов

1. Против формулирования догматов выдвигалось то же серьезное обвинение, что и против богословия апологетов: что христианство изза них отказалось от своего религиозного призвания, превратилось из религии в богословие и одну из областей знания, что оно (чуть ли не полностью) эллинизировалось.

а) Если вспомнить бесконечные споры вокруг богословских формулировок (перемешанные со всякого рода политическими интригами), с IV по VII вв. так будоражившие (особенно на Востоке) весь церковный народ и принесшие так много вреда, то упреки в религиозной бесплодности покажутся не лишенными основания. И тем не менее для Церкви это был один из главных, жизненно необходимых процессов.

Кроме того, что в целом шла речь о борьбе за спасительную истину, у этого положения имеются и конкретные подтверждения: например, Константин искал, в сущности, только единства Церкви, от «богословской болтовни» (§ 21) он бы охотно отказался. Сначала он пытался достигнуть единства через ортодоксальное учение, затем через арианство. Но история в этом вопросе с ним не посчиталась. О том же свидетельствует пример императора Зенона (474_490) и отчасти константинопольского патриарха Сергия (при императоре Ираклии, 610_641). Император Зенон, желая ради сохранения церковного и государственного мира пресечь дальнейшие дискуссии о двух природах во Христе, издал Энотикон, требующий довольствоваться Никейским и Константинопольским исповеданиями веры. Этот план не осуществился, что сопровождалось большим уроном для Церкви.

В целом ситуация объясняется так: все эти споры образуют внутреннее единство; в таком мире, как европейский, где основу духовного бытия составляло греческое ratio (не смешивать с рационализмом!), они не могли утихнуть, пока не были исследованы все возможные варианты их разрешения и на все не был дан единственный, согласный с Откровением ответ.

б) В этом, как и в догматической борьбе последующих веков, проявляется неотступное и страстное искание единственной истины, исток неизбежной, необходимой догматической нетерпимости. И наоборот, как в те времена (ср. политически обусловленные компромиссные предложения, § 27), так и позднее утрата интереса к строгому и исключающему все другие толкования формулированию догмата была признаком ослабления догматического сознания, начинающейся релятивизации и извращения самой христианской истины (частично гуманизм; просвещение; либеральное протестантское богословие; многообразные формы современного вульгарного либерализма).

В вероучительных спорах V, VI и VII вв. речь шла в конечном счете о защите основного догмата христианства «Христос есть Бог и Господь», а тем самым — о спасении. Ведь вопрос, решавшийся в Никее, был фундаментом всего дальнейше го. И так же, как из него логически развились все решения последующих соборов, последнее лжеучение монофелитства VII в. при его последовательном проведении возвращало к арианству. Принимаемые Церковью догматические решения были частью защиты, которая мало-помалу выстраивалась вокруг ядра христианской истины, и только эти решения поставили преграду любым попыткам односторонне (т. е. еретически) урезать и, следовательно, обеднить содержание Откровения и сохранили для нас достояние Откровения во всей его целостности.

2. а) Все это означает, что формулировка догмата по своей сущности не означает теоретического застывания христианства, но, напротив, имеет чрезвычайную религиозную ценность. Чтобы это понять, нужно лишь вспомнить такого героического религиозного деятеля, каким был великий Афанасий. Он был в центре сражения и понимал, за что идет борьба, но предпочел пять раз быть изгнанным со своей высокой епископской кафедры и не отказался от защищаемой им формулы. Потому что эта формула была больше чем формула, она заключала в себе истинное учение о спасении.

б) Нельзя отрицать, что при выработке формулы догмата существует опасность впасть в ожесточение, считать себя единственно правым, обвинять своих личных противников в ереси, строя богословские умозаключения на основе опасных силлогизмов. Все эти опасности реализуются, когда политика, корысть и ненависть частично, а иногда и полностью искажают религиозную полемику. Такие явления не соответствуют духу Христова благовествования. Христианская братская любовь слишком часто терпела большой ущерб, вследствие чего ослабевало христианское провозвестие. Действительно, столкновения, сопровождавшие христологические битвы V и VI вв., принесли большой вред христианству на Ближнем Востоке и в Египте и тем самым подготовили победу ислама.

Дата добавления: 2015-09-28