- Красота, - сообщила сама себе девушка, открывая шкафчик за зеркалом и доставая оттуда мазь с ваткой, собираясь навести на лице если не порядок, то дезинфекцию.
Хисао было ничуть не слаще, но воспоминания того стоили, он вообще поверить не мог, что отколол такое. Что вообще решился на такое.
Прокол в носу болел, губа была разбита так же, как у Сесиль, но с другой стороны. Спина и плечи разодраны, запястье прокушено… Гермафродит постарался на славу, что еще сказать.
Хисао взял мобильник и решил не звонить, а сразу отправить смс-ку, чтобы никуда Сесиль не собиралась сегодня вечером.
«Я к тебе сегодня приду. Часов в семь. Жди меня». И очередной смайлик для иронии.
Эту смс-ку Сесиль прочла, сидя на кухне, вздохнула и подумала, что второй такой сеанс не выдержит. Это все здорово, конечно, но слишком изматывает.
Так она и сидела дома, обклеиваясь пластырями, украсив одним из них даже переносицу, чтобы было симпатичненько. За окном бесстыже светило солнце, то самое, зимнее, которое светит ярче, чем летнее, но не греет совершенно. После полудня оно вошло в раж и стало приятно желтеньким, разогрелось, как разогрелись и сильно заболевшие раны-царапины у Хисао и Сесиль.
К вечеру солнце начало темнеть, перетекать из желтого в оранжевый, а затем и в красный, опускаясь за горизонт и оставляя после себя потрясающий вид заката. Сесиль подумала, что садящееся солнце напоминает ей кровь самоубийцы, лежащего в ванне. Точно так же кровавые потеки смешиваются с водой, как солнечные лучи с темнеющим небом.
Звонок в дверь ее поразил не просто в душу, а в самый ее центр, потому что сердце никогда так не переворачивалось при звуках этих «птичек», при мысли, что пришел человек противоположного (в принципе) пола. Хисао же мог заставить только своим существованием волноваться, переживать, одновременно понимая, что это глупость.
Он стоял на пороге темной площадки, а когда вошел молча, навстречу молчавшей же «девушке», она наконец смогла рассмотреть его получше, во всех подробностях, а не как прошлой ночью. Не красавец, но не в плане мужественности, а в плане довольно оригинальных черт лица. Они были очень острые, если бы Сесиль попросили нарисовать Мефистофеля, именно так она бы его и изобразила. Ах, еще эти глаза, черные-черные, пронизывающие.
- Не болело вчера? – осклабилась она, хотя голос звучал, как всегда. Рука протянулась и коснулась пальцами прокола в ухе, а потом по цепочке проследила до пирсинга в носу.
- Да и сейчас болит, - заверил Хисао, прищурившись. Закрыл за собой дверь, залитую солнцем из окна, расположенного прямо напротив прихожей, развернувшегося почти на всю стену.
«Хорошо вчера повеселились», - решил он, рассматривая избитого гермафродита своей мечты и фантазий.
- Зачем ты сегодня решил прийти? Не хватило вчера? Платье стоило столько, сколько ты за лето не зарабатываешь, - сообщили ему.
- Ничего страшного, твоя жизнь стоит дороже, - оборвал ее Хисао и прошел в квартиру, осматриваясь, останавливаясь в гостиной, возле дивана и стеклянного столика рядом с ним. – Это тоже тот урод купил все, да?
- Ну и что, - пожала плечами Сесиль, тут же пожалевшая об этом движении – рана на лопатке горела, хоть и заклеенная пластырем.
- Я бы здесь жить не стал.
- Тебя никто и не приглашает, - опять огрызнулась Сесиль равнодушно.
Хисао обернулся и злобно прищурился.
- Тебе самой-то не противно тут жить? Он же тебя бросил, попользовался и бросил!
- Ну, если ты мне сможешь купить квартиру круче, чем эта, тогда я выслушаю твои претензии, - искренне пообещали ему.
- Значит, для тебя главное – чтобы было удобно?! – его так просто было разозлить, что это стало веселить. Сначала Сесиль и правда было смешно, а вот потом стало совсем не до смеха – Хисао схватил ее за плечи и встряхнул, почти приподняв, так что пришлось встать на цыпочки.
- Ну, прости, закон жизни – выживает хитрейший, - сообщила она вкрадчиво, попытавшись просветить его насчет нормальной жизни. Жизни, где люди не убивают друг друга потому, что им так хочется.
- Черт… - Хисао отвернулся, убрав руки, но никуда не отходя.
- Что опять не так, маньяк? – уточнили у него, и тут же Сесиль опять словила оплеуху, чуть не упав на стеклянный столик, схватившись за лицо. – Ты с ума сошел?! – заорала она вдруг, так что Хисао застыл. Он не слышал еще от нее таких злых криков. Слышал беспомощные, яростные, но злые, по-настоящему обиженные – ни разу.
- Какого хрена ты тратишь свою жизнь на какую-то ерунду, если она у тебя одна?!
- Ерунды у меня полно.
- Жизнь одна! А ты ее тратишь бездарно, целыми днями сидишь тут или в своем салоне, проживаешь зря молодость! А она не бесконечная, знаешь ли! – Хисао заорал в ответ, еще громче, бесясь от того, что в глаза светит солнце из незанавешенного окна.
- А ты, можно подумать, нет! – Сесиль засмеялась истерично. – Сидит в своем тату-салоне, рассматривает чьи-то ляжки… Ты думаешь, после двадцати пяти ты будешь там нужен?! Ты вообще никому не будешь нужен! У тебя хоть образование-то есть?!
- Я тебя старше, так что не ори!
- Старше и тупее! – взвыла Сесиль, так что глаза заслезились, она наклонилась чуть вперед, чтобы быть убедительнее, раздраженно убрала упавшую на лицо прядь за ухо. – Меня, по крайней мере, научили, что нужно либо выучиться, либо пристроиться!
- И ты выбрала, что попроще! – Хисао тоже засмеялся, только его смех был не истеричным, а издевательским, обидным.
- А тебя это вообще никаким боком не касается! Ты понимаешь, что я тебе позволяю над собой издеваться?! И я это могу в любой момент прекратить! – Сесиль было не переорать, когда она разошлась, потому что голос был куда громче, Хисао как открывал рот возмущенно, так его и закрывал, при свете дня растеряв весь свой пафос маньяка. Неопытного придурка, который не получал удовольствия от убийства, как бы к этому ни стремился. Он убил женщину практически с закрытыми от ужаса глазами, а на Ларри Гибсона напал вообще со спины, быстро и некрасиво.
Он получал удовольствие только от взаимного причинения боли, он это понял, но теперь не знал, что ему делать. И Сесиль была совершенно права.
- Потому что я взяла эту чертову трубку, я сама сказала, где работаю, я согласилась вчера прийти на эту долбанную стройку! Думаешь, я случайно оказалась возле гаражей тогда? Мечтай! У тебя мозгов вообще нет, выбили в детстве все! Так вот иди и предъяви все свои претензии своей долбанутой мамочке, раз она такая дебилка и не смогла воспитать сына, как нормального человека! Я – ненормальный человек, но мне в башку и то вдолбили, как должны себя вести нормальные! И я никому не жалуюсь, что ненавижу своих предков, что ненавижу отца, что это я его убила, что это все из-за моего дурацкого тела, что я вообще не виновата в том, что так выгляжу! А ты устраиваешь трагедию из того, что переживают все, почти каждый!
Она решила перевести дух, выпрямившись, уперев руку в бок, тяжело дыша. Моргнула пару раз, облизнула сухие губы, задела ранку на нижней губе и опять распсиховалась.
- Что ты молчишь?! Пришел сюда, чтобы опять меня пугать?! Я взрослый человек, сама себе хозяйка, решу уж как-нибудь, у кого на шее сидеть и в чьей квартире жить! И тебе со мной явно не по пути, если ты считаешь, что с милым рай и в шалаше! Ты просто ИДИОТ! Ты думаешь, что тебя не поймают, если ты еще хоть раз кого-нибудь убьешь?! Тебя поймают и посадят, а на тебе уже два убийства, и я все подтвержу, смогу все доказать, тебя упекут до конца жизни, и тогда посмотрим, кто был прав!
Хисао и так от нее отодвигался, тараща глаза и странно вздрагивая, а теперь вообще выдохнул нервно, наткнулся спиной на стену и остановился, прижав к ней ладонь с растопыренными пальцами.
Не хватало, разве что, смены внешности внезапной, ведь сейчас Сесиль орала точно так же, как его мать когда-то. У матери были короткие светлые волосы, карие большие глаза и вообще нордическая внешность. Сесиль на нее не была похожа, да и вообще была наполовину мужчиной, обладая таким голосом.
Хотя, сейчас это не было заметно, она стояла в футболке и шортах, фигура ничем не выдавала настоящий пол. Зато орать Сесиль не переставала, высказывая все, что думает, и даже больше. Ей очень хотелось раздавить самооценку парня, показать ему, что боль бывает не только физическая. Что физическую причинять умеет каждый, а вот умеет ударить в сердце совсем не любой встречный. Хисао сделал большую ошибку, рассказав ей все самые сокровенные тайны и переживания, понадеявшись на то, что она такая же психопатка.
Или это не было ошибкой?
- Не кричи на меня… - шепотом попросил парень, отодвинувшись вообще в угол и съехав на пол, закрыв лицо руками.
- Какого черта ты считаешь, что тебе все можно?! Я тоже человек, надо мной нельзя издеваться, купи себе резиновую девку и делай с ней все, что вздумается! А у меня есть чувства и тело, если хочешь знать, и оно не железное, ему больно не пять минут, как тебе, по-моему, а очень долго! И я не хочу ходить на работу, объяснять всем подряд, кто на меня напал! Хватит молчать!! Ты вчера был очень разговорчивый, рассказывал мне какие-то сказки, как все будет хорошо, ну так давай, делай хорошо! Бери и делай так, чтобы все забылось, были только ты и я! Нифига ты не можешь на деле, только на словах! – Сесиль сорвала голос и подавилась, закрыв рот ладонью, закашлялась, отвернулась. – Твою мать, - просипела. А потом услышала странные, сухие, без слез всхлипы и обернулась к своему личному маньяку. Он вздрагивал, согнув колени, прижав их к груди, все так же спрятав лицо в ладонях.
- Эй? – не поняла Сесиль. – Ты чего? Плачешь, что ли?
Странно было бы, ответь Хисао: «Нет, конечно, ржу, не видишь?»
Он молчал, наклонившись к стене и прижавшись к ней виском.
- Да ладно тебе… Я психанула, - Сесиль стало стыдно, она подошла с опаской, встала на колени перед ним. Она подумала и потянула сначала за запястья, а потом, поняв, что это бесполезно, тронула колени парня. Хисао вытянул ноги, но руки от лица не убрал, все так же дрожа.
- Не кричи на меня, - повторил он, когда Сесиль села ему на колени, придавив и снова взяв за запястья, чтобы оторвать руки от лица.
- Не кричу, извини, - просипела, откашлявшись, пытаясь вернуть нормальный голос. – Ты меня разозлил.
Мать Хисао говорила так же, он толкнул «девушку», но она не упала, вцепившись в его руки, только отдернула их наконец. Пока Хисао растерянно на нее смотрел, думая – ударить или снова закрыть лицо, его уже обняли крепко за шею, так что пришлось ему невольно прижаться в ответ, поставив подбородок на плечо Сесиль.
Руки татуировщика безвольно висели теперь вдоль тела, кисти неуклюже вывернулись, упираясь в пол, он смотрел в стену шокированно. Только что Сесиль на него орала, чуть ли не дыша пламенем, а теперь обнимает, раскаявшись. Совсем, не как мать раньше. Той вообще незнакомо было слово «совесть» или «сожаление». Она уверена была в том, что все делает, как надо. Сесиль же просто сорвалась, высказав свои страхи и вечные проблемы, не уходящие из головы ни на секунду, когда появлялось время подумать о жизни и о себе самой.
Обнимать психа было неожиданно приятно, стало не так страшно, как обычно, потому что не одиноко, потому что вдвоем – не то, что в одиночку. И не так страшно, как вчера, потому что Хисао не угрожал, а был просто рядом. Может, его еще можно вылечить от этого бреда?
- Больше не буду кричать, - шепотом заверила Сесиль ему на ухо, Хисао закрыл глаза и чуть повернул голову, ткнувшись длинным носом ей в волосы. Его руки наконец поднялись и тоже неуверенно, чтобы не причинить боль, обняли, обхватив довольно узкую спину. Совсем не так, как прошлой ночью.
Сесиль решила, что парень невероятно хороший, просто запутавшийся. Он не тупой, не глупее, чем она, он просто эмоциональнее, впечатлительнее, он не умеет сдерживать чувства, как это умеет делать Сесиль. Он высказывает их, они его разрывают, оставляя отпечатки и незаживающие следы, а потом начинаются вот такие припадки агрессии. И он из тех, кто сможет сделать все, если захочет. Найти нормальную работу, жить, как нормальный человек.
Вот только тогда ему вряд ли понадобится Ненормальный человек неопределенного пола, не так ли? Сесиль не знала, что делать. То ли воспитывать его, превращая в нормального, но рискуя потерять, то ли оставить все, как есть.
Хисао из тех, кто не терпит рамок и правил, они умирают в неволе, их убивает чей-то контроль. Хисао убивал контроль матери в детстве, он сходил с ума, понимая, что ничего не может сделать, чтобы противостоять чужому давлению, которое ломало его собственные желания. И получилось все так прискорбно. Сесиль решила не повторять чужих ошибок и не заставлять его делать что-то, чего хотела только она.
Хисао же почувствовал, как объятия стали чуть легче, менее крепкими, напротив – более неуверенными. Почувствовал, что Сесиль вот-вот отстранится и скажет механическим голосом: «Ну ладно, поорали, пообнимались и хватит».
Он прижал ее к себе посильнее, так что на ухо ему всхлипнули.
- Теперь ты плачешь?.. – уточнил он, неловко улыбнувшись, радуясь, что Сесиль не видит этой кривой улыбки.
- Я не плачу. Я вообще никогда не плачу, - буркнули в ответ.
- А зря. Легче становится, - сообщили ей, гладя по волосам, так что дрожать Сесиль перестала. – Я на тебя ору, ты на меня тоже орешь. Ты меня успокаиваешь, я тебя тоже буду успокаивать…
- Тупица, - сообщили ему, отстранившись на секунду. Сесиль улыбнулась, так что прищурилась невольно, а Хисао это не показалось жуткой гримасой. – Ты еще такой мелкий, хоть тебе и двадцать.
- Согласись, лучше быть и в шестьдесят молодым душой, чем стариком в семнадцать, - парень пожал плечом и зашипел, потому что разбередил царапины от когтей. Сесиль осклабилась, погладив его ладонью по щеке.
- А когда ты вырастешь, хотя бы мозгами вырастешь, ты поймешь, что я тебе нафиг не нужна. Кому нужен такой, как я?
- Мне нужна, - заверил Хисао, почувствовав, что к глазам подступают слезы. Сам не понял, почему. – Нужен, нужна, мне все равно. Меня никто не любит. А ты мне нужна, я люблю тебя. А ты меня любишь? – он так наивно уставился на Сесиль, что врать и издеваться не захотелось.
Она просто кивнула, почувствовав, как дрожат губы, а потом опять спрятала лицо за плечом тупого и «молодого душой» маньяка, обняв его покрепче. Шмыгнула носом, зажмурилась. Это как-то слишком приятно, когда тебе признаются в любви…
- Я тоже дура, что ли… Получается… - тупо, бессвязно осведомилась она.
- Почему это?
- Потому что ты меня бил, насиловал, мучил, пугал. А я тебя люблю, - пояснила она, вдруг сама понимая, что это клиника уже.
- Смотря, кто мучает, бьет и насилует. Я же говорил тебе, что насилие – не так уж плохо, когда оно взаимное и приятное.
Сесиль его заткнула, предупреждая начинающийся припадок вдохновения и последующей агрессии. Заткнула, поцеловав смазанно, а потом уже четче, прямо в губы, прямо взасос, прямо серьезно. Не вырвется же?
Хисао не вырвался, скромно привыкая и не дергаясь резко, как вчера. Медленно запустил руки под чужую футболку, а потом потянул шорты Сесиль вниз, пытаясь их стянуть.
Сесиль его все заставляла делать медленно, даже когда ее уже опрокинули на относительно пушистый ковер перед диваном. Хисао такой – его надо сдерживать, а то оборзеет и озвереет. Одичает в конец.
В этот раз, в комнате, медленно, но верно погружающейся в темноту, наступающую из-за окон, они целовались гораздо больше и дольше, чем за все время «Знакомства». С того момента, как Хисао впервые позвонил, набрав номер от фонаря.
- Я все стены дома обклеил твоими фотографиями, - шепотом, не открывая глаз, смазанно касаясь губами щеки Сесиль, сообщил парень. Он упер один локоть в пол над плечом «девушки», а вторую руку вытянул в сторону и упирался так же в пол, растопырив пальцы. Дреды Сесиль не мешали, она отодвинула их одной рукой, а второй держалась за предплечье Хисао, не разодранное во время вчерашней битвы титанов.
- Дрочил каждую ночь, - так же шепотом, так же не открывая глаз, усмехнулась она.
- Бывало… - согласился парень, поморщившись, когда его сильно сжало. – Темно вообще, нифига не вижу.
- Глаза-то открой, - посоветовали ему. Хисао открыл, встретился взглядом с лежащим под ним гермафродитом с роскошным телом.
- Да что-то как-то никакой разницы, - поделился татуировщик, оценив темноту вокруг. Комната полностью погрузилась в ночь, солнце за окном зашло окончательно.
Вернулся к процессу, наклонившись к Сесиль, снова поцеловав и шепча правду жизни, все секреты, накопившиеся за столь маленький отрезок времени. Он любил говорить правду, даже если она была неприятной. И он точно знал, что никто его не поймет, как Сесиль, никто не станет так слушать, никто не станет трезво реагировать, а не просто отвечать «да-да», «Ага», «оу». И вообще, Сесиль никто не сможет заменить, она просто лучше всех для него, она для него создана, а то, что он случайно попал именно на нее, а не на кого-то другого в ту ночь, лишнее доказательство их судьбоносного знакомства.
- Я с ума сошел, когда подумал, что тот урод тебя бросил, а все равно пользуется, будто ты вещь какая-то. У тебя слишком много комплексов… - он выдохнул, поняв, что Сесиль его не слышала секунд пятнадцать уже, закатив глаза и прогнувшись, вздрагивая, так что и татуировщик не сдержался.
Через пару минут он продолжил, повторив.
- У тебя так много комплексов, что ты позволяла ему делать, что угодно, хотя он урод. Так нельзя, он же не последний твой шанс. У тебя есть я. И я у тебя есть навсегда теперь, - это звучало почти с угрозой, будто «попробуй откажись от такого подарка судьбы».
- Это сейчас… А тогда не было, - логично заметила Сесиль, даже после всего интересного не теряя разум. И не было неприятно лежать рядом с человеком, который только что делал с ней подобное. С отцом – никогда, с уродом Ларри – бывало, но мерзко. С Хисао не хотелось расставаться.
- А теперь будет. Ты лучше всех, ты заслуживаешь лучшего, - сообщил парень задумчиво, потом помолчал, так что Сесиль страшно стало – о чем он там думает?
Хисао сел, так и не натягивая джинсы. Сесиль тоже поднялась, сев рядом, плечом касаясь его плеча.
- О чем задумался? – с юмором толкнула его кулаком в бок.
- О том, что я неудачник, что у меня образования нет. У меня, вообще-то, есть образование. Я в школе не доучился, ушел в техникум, а там на архитектора четыре года. В старшей школе я ни дня вообще не был.
- По тебе видно… - Сесиль осклабилась, но сразу сделала умное лицо, когда на нее зыркнули. – Шучу.
- Я тебе сказал, что все будет круто, значит все будет круто. Все будет так, как я сказал.
Сесиль на него смотрела, приоткрыв рот, забыв даже, что потянулась за халатом, валявшимся на подлокотнике дивана.
- Возражения? – Хисао поднял брови.
- А-а, - по отдельности произнесла она одну и ту же букву дважды, явно отрицательно. Улыбнулась. – Серьезный такой. Мужчина такой, - прищурилась. – Я хочу, чтобы это было правдой и сбылось.
- Это будет правдой. Нам же никто не мешает, никакие предки, ни твой отец, ни моя мать. А остальное решаемо. Правда? Ты же умнее меня, скажи?
- Правда, - кивнула Сесиль, натянув в конце концов халат, греясь, и обняв левую руку Хисао, положив голову ему на плечо.
Он посмотрел на нее, оценивая количество пластырей на порезах. Чуть снова не завелся и понял, что наклонности никуда не деваются, они немного притупляются после таких нежностей, но сидят где-то внутри и таятся, готовые снова показаться.
- Тебе вчера было хорошо, - положительно, а не вопросительно сообщил он.
- Возможно, - уклончиво, чтобы не показаться извращенкой, отозвалась Сесиль.
- А значит, мы это повторим.
- Только не на стройке.
- Конечно, там уже было, там не интересно, - согласился Хисао, будто это было само собой разумеющееся.
- И не зимой, а то холодно, - быстро добавила Сесиль.
- Ладно, - Хисао сдулся, но решил придумать что-то страшное-страшное. В конце концов, извращениями можно заниматься не на улице. Можно разыграть изнасилование в темном подъезде.
Хм…
И ему не хотелось уходить из этой светлой квартиры, больше не казавшейся такой отвратительной и чужой. Теперь Сесиль предстояло что-то одно – либо попытаться выгнать упирающегося маньяка, либо переехать к нему (исключено), либо смириться и пустить его не только в свою жизнь, но и в свой дом.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |