Название: После смерти понять 4 страница

- Надеюсь понадобиться!

Том догоняет меня и хватает за руку.

- Отпусти! – шиплю сквозь зубы.

- Малыш, дай мне все объяснить, ты не так все понял.

Противно от ласкательных, которыми он меня все время называет.

- Не так, а как? То, что ты не смог вытерпеть и сейчас и сейчас тр*хался с какой-то шалавой, да?

- Нет, что ты, все не так!

Но мне интересно что он скажет, все таки такими громкими словами кидался в мой адрес.

- А знаешь, я именно сегодня хотел быть твоим, посмотри потом в пакет и убедись сам. Ты меня предал Том. А что ты мне говорил? Что никогда не дашь меня в обиду. А сам.… Сегодня я понял две вещи, что любил тебя и что презираю сейчас. Прощай и никогда больше мне на глаза не появляйся. Я пошлю тебе адрес, на который ты мне отправишь вещи.

Надо же было разыграть спектакль для него, чтобы помучился. Не знаю куда мне теперь идти, а самое обидное в том, что он правда говорил что любит. Возможно, если бы не этот случай, я бы ответил взаимностью, ведь не всегда бы я оплакивал Тома, и когда-нибудь вновь влюбился бы.

- Черт!

Как он многословен, и это был человек, которому я был нужен. Теперь придется начать жизнь заново. Научится жить без еще одного Тома. Думаю, это труда не составит. Но вот, без Каулитца я все еще не могу привыкнуть жить, все время кажется что, пойду по любимому переулку, и увижу глаза, самые теплые и любимые, кричащие о любви. Но каждый раз, проходя там, я вновь и вновь разочаровываюсь.

Иду по темной улице и плачу, просто так не из-за чего, я давно перестал плакать по причине, просто, когда хочу. Кажется за мной кто-то идет, стоит убежать или доделать намеченное на сегодня? Думаю все же первый вариант, поэтому ускоряю шаг, человек тоже.

Глава 9 (продолжение)

Pov Bill

А день так хорошо начинался. Был разбужен нежным поцелуем, спали с Томом мы вместе, да и не только, хоть секса у нас не было, но петинг, был неотъемлемой частью нашей жизни. Странно это, делить одну жизнь на двоих, или же соединить две жизни в одну. Но сейчас понимаю, что это была ошибка, ох… сколько же я наделал этих ошибок. После бодрого утреннего пробуждения, был вкусный завтрак, приготовленный так же Томом. Была хорошая погода. Солнце ослепляло если посмотреть на него, казалось, что от птичьего щебетания можно было оглохнуть, но это было приятно. А теперь, порывистый ветер растрепывал уложенные волосы, от чего хотелось разозлиться, но почему-то не получается. И песни птиц не слышно, а лишь какие-то противные писки, видимо грызуны. Все было хорошо до того момента, как я пришел в свой бывший дом, да, теперь его можно так называть, а позже и забыть о его существовании. Теперь кто-то привязался, я знаю, что бессилен, и в случай чего не смогу ничего поделать.

- Билл!

Замираю. Такого не бывает, этого не может быть. Голос, я навсегда запечатлел его в своей памяти, и не с чьим другим уже не спутаю.

- Что вам надо и откуда вы меня знаете?

Я не знаю… ведь может и есть два идентичных голоса. Но главное, не показывать свои чувства чужому, может это розыгрыш. Кто-нибудь узнал о моей маленькой слабости и теперь пользуется этим.

- Билл, ты меня не простил? Это ведь я… Том. Повернись… прошу тебя.

Парень говорит убедительно, да так, что голос дрожит, как будто ему больно. Больно… как люди могут так издеваться, не думают о чувствах других, а ведь мне больно… очень… невыносимо… хочу заплакать, но теперь по причине.

- Я знал двух Томов, и обоих ненавижу, вернее ненавидел.

Говорю с усмешкой, не нужно кому-то еще знать о моих чувствах. Я ненавижу только одного Тома, другого простил давно и полюбил, хотя знаю, что ничего не будет.

- Ты меня ненавидишь… не простил… значит, моя смерть была не нужной тебе… значит, ты этого хотел… значит зря я все это устроил…

Не могу слышать этот бред. Да как этот парень смеет так говорить, зачем кому-то причинять мне боль, кто хочет меня уничтожить? Не вытерпев, такого насмехательства над памятью о Томе и моими чувствами, поворачиваюсь. И убеждаюсь в своей правоте, кто-то лишь захотел поиграть чувствами.

Передо мной стоит юноша моего возраста, в узких джинсах, такой же узкой футболке с красивым рисунком. У него длинные волосы, до плеч, выкрашенные в черный и белый цвет, челка закрывает пол лица. Не помню такого человека. Он не из школы, но тогда кто мог, кроме как «друзей» Тома, отомстить мне?

- Могу я узнать, что вам от меня надо? Или зачем вам все это? Вы хотите сделать мне больно? А какая вам из этого выгода, или же это доставляет вам какое-то удовольствие?

- Билл, зачем ты так? Ты говоришь тебе больно, а как ты думаешь, человеку пережившему смерть, слышать о том, ради кого это было сделано, ненавидит тебя? Я ведь тебя люблю… до сих пор и всегда буду любить, но Билл, почему ты мне не веришь?

Откидывает тяжелую челку, открывая глаза. Слежу за этим завораживающим действием, мой взгляд упал на то что не может быть у другого человека Пытаюсь что-то сказать. Но не выходит… Я не могу поверить, но глаза не врут.

- Правда, я изменился? – говорит как бы невзначай. Он понял, что я его узнал. Он знал что я не смогу спутать его глаза с не чьими больше, но откуда и как?

- Том…

- Да, Билл, я.

Невозможно поверить. Где же он был, когда мне было невыносимо больно, когда я ревел по пустякам, когда я говорил ему о своей любви… где?

- Как?

Не могу связать нормальных предложений, тяжело. Тот, кого я люблю, здесь, и это реально, я могу подойти к нему, могу поцеловать, а я так давно хотел это сделать. Как же я этого хочу. Собственно, что мне мешает, начинаю двигаться в сторону Тома, он недоуменно смотрит на меня, его тело как-то напряглось и сжалось, это и понятно. Неизвестно что от меня ожидать. И наверно он думает не о самом хорошем, а я просто хочу прикоснуться губами к его, и все, я ведь достоин этого, после стольких переживаний… всего лишь поцелуй.

- Билл… - голос взволнованный.

- Да Том, - у меня не лучше, сейчас наверняка похож на психа, но на очень счастливого. Пока я этого не осознал, но скоро это должно произойти.

- Что ты хочешь сделать? – боится? Почему?

- Всего лишь поцеловать.

Глаза любимого расширяются. Как приятно говорить «любимый», я боялся его так называть, когда думал, что он мертв, а теперь, хочу делать то, что боялся делать раньше.

- Билл, тебе хочется сделать мне больно, ты же прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь, а ты…. Ты ведь ненавидишь меня… - глупый.

- Я люблю тебя, больше жизни…

- Билл…

И слеза, прочертила путь по щеке Тома, никогда не видел более прекрасного зрелища. Остановился на пол пути, и смотрю, как этот маленький хрусталик катится, медленно, невозможно медленно, гипнотизирует. Том, видя, что я остановился, сам начал двигаться ко мне. Подойдя, заключает меня в свои крепкие объятия. Сам не выдерживаю и начинаю всхлипывать. Никогда не думал, что желания могут сбываться, но теперь… я постараюсь исполнить все, что связано с Томом, не упуская ничего.

Глава 9 (продолжение)

POV Bill

Кажется, я что-то говорил сегодня о том, что этот день плохой, забираю свои слова обратно. Это самый лучший день в моей жизни, и даже ветер, который растрепывает мои волосы, больше не злит, а наоборот, дарит спокойствие внутри, хотя именно сейчас там буря. Буря из чувств, которые хотят выплеснуться наружу, вместе со всеми переживаниями, которые терзали меня все эти три месяца. И, кажется, даже ночные птицы начали щебетать, радуясь моему счастью. И совсем, этот вечер не кажется страшным, как это было ранее. Сейчас, стоя в объятиях любимого, теперь буду часто называть его так, чувствую, как текут его слезы мне на плече, от которых, футболка на этом месте уже вся мокрая, но это так приятно. И я вместе с Томом, также лью свои слезы, на так не привычно обтягивающую его тело, футболку. Почему мы плачем, почему плачет он, почему плачу я? Я - потому что могу сказать ему любимый, потому что могу обнять, поцеловать, потрогать, в конце концов, то чего я лишен все эти месяцы. И даже хорошо, что я думал, будто Том мертв, я смог все обдумать, понять, а если бы в тот день ничего не произошло, то навряд ли мы бы сейчас вот так стояли. А что собственно то случилось в тот день? На этот вопрос сможет ответить только Том, да и на тот, почему плачет он.

- Том, расскажи мне все, прошу.

Шепчу на ушко, отрывается от давно на сквозь мокрого плеча, смотрит серьезно в глаза. Они у него не изменились, поэтому я его и узнал, я часто смотрел в его глаза, я в них влюблен, но их обладатель я люблю больше всего на свете.

- Билл, пойдем домой, там я тебе все расскажу.

- Домой?

- Да, домой, в наш с тобой теперь дом, я не знал, захочешь ли ты со мной вообще говорить, но надеялся, и вот...

Как приятно, дом, неужели он у меня появится, и я буду не один, с любимым, с Томом. Улыбаясь, все так же смотрю в немного раскосые глаза, хочу по утрам, просыпаясь, первым делом видеть их.

- Хочу всегда видеть твои глаза.

Я ведь говорил, что буду наверстывать упущенное, теперь настало исполнение желании связанных с Томом, их у меня много, например, одно из которых поцеловать его красивый носик. Что я и делаю, не противясь и не боясь больше ничего, слишком много я боялся… хватит. Прикасаюсь губами к красивому кончику носа Тома, он смешно сморщил его и сощурил глазки, оказывается, он может быть очень милым, надеюсь открыть еще много приятного в нем для себя и только, это еще одно мое желание, надеюсь, постепенно сбудется, а как иначе. Теперь, когда, я буду думать, перед тем как принимать неосторожные решения, теперь, когда я все понял. Я так счастлив... Это не описать, я никогда еще не плакал от счастья, как сейчас, надеюсь, Том тоже от счастья плачет.

- Томми, почему у тебя текут слезы?

- Потому что я счастлив.

Вот оно, главное взаимность и никакого принуждения, надеюсь, Том изменился, но даже если и нет, я ведь люблю его и вытерплю все, как делал это несколько лет подряд. Я сделаю все, что он меня попросит, выполню все его просьбы, приказания.

- Билл, пошли?

- Да, пошли.

Вот и первая его просьба, я ее выполнил. Том проводит ладонью по щеке, как тогда за школой, и я также льну к ней, будто к источнику нежности… как хорошо. Том берет мою ладонь в свою, переплетаем пальчики, я, внимательно наблюдая за этим действами… красиво. Большая ладонь Тома, ухоженные ногти, и моя - меньше, с черным маникюром, идеально. Улыбаюсь, смотря на наши руки, поднимаю глаза на Тома, и он так же счастливо улыбается. Хочу его поцеловать, очень, давно.

- Том, поцелуй же меня уже.

Улыбка у обоих становится шире, хотя куда еще больше. Тянется к губам, я не двигаюсь, пусть сам. Облизывает мою нижнюю губу, убирает язык, и прикасается губами к моим. Нежно, обхватывает нижнюю губу, всасывает в себя, аналогично произвожу действия с его верхней губой. Глаза не закрываем, а зачем, некого стесняться, и мы так давно не виделись, что, кажется, никогда не насмотримся друг на друга. Чувствую, как Том ласково укусил меня, не могу сдержать удивленного мычания, ответом мне были улыбающиеся глаза любимого. И я просто не могу больше держать глаза открытыми, никогда не целовался, чтобы мне хотелось закрыть глаза от удовольствия, но тут... Меняемся положением, теперь я ласкаю его нижнюю губу, а он наоборот, не выдерживаю первым, и проскальзываю языком в жар рта Тома, теперь его очередь удивляться. Ведь наверняка с первого и последнего поцелуя, я научился не плохо этому искусству. Нахожу немного шершавый язык Тома, начинаем бороться в его рту, извиваясь и сталкиваясь. Наш поцелуй давно не невинный, даже наоборот, страстный. В нашей борьбе сталкиваемся зубами, они звонко ударяются друг о друга, поцелуй сопровождаясь всевозможными чмокающими и хлюпающими звуками. Провожу языком по всем плоскостям и поверхностям любимого рта, с красивыми пухлыми губами, в уголке которых сверкает маленькое колечко пирсинга, не могу удержаться и хватаюсь зубами за него, оттягиваю не сильно, это тоже была моя мечта, вообще глупые они у меня все. Отстраняюсь от его лица, облизываю и немного прикусываю свои губы, Том, как завороженный наблюдает за моими действиями. Я знаю, что это эротично, но что поделаешь, я хочу сейчас быть таким, а не тем, кем я был последнее время без Тома, придется заново учиться чувствовать, ведь за последнее время я был сухим и черствым, ради Тома стану прежним Биллом. Наивным, добрым, преданным, невинный, а этот совсем не невинный поцелуй... но от такой нежности и страсти я не могу отказаться… что я мучаюсь…? буду тем, кого захочет видеть Том - собой.

- Теперь точно домой, а то мы слишком застоялись. Тем более мне надо рассказать тебе многое.

А я так не хочу узнавать все это многое, вдруг там будет то, чего я не хочу знать.

Идем с Томом, я все время опускаю взгляд на наши руку, до сих пор не могу поверить, что всего пол часа назад я мог только мечтать об этом. А иной раз смотрю на лицо любимого, то это кажется нереальным, но когда он поворачивает его на меня, и пристально смотрит, то все становится реальным. Каждый думает о своем. Наверняка, он о том, что будет говорить, я в принципе о том же. Сейчас, идя по городу, все окружающее кажется, как в клипе Лили Ален "LDN", не люблю эту певицу и этот клип. И слава богу, на мне нет розового платья, и мой принц со мной.

POV Bill

Идем вместе с Томом домой. На небе светит луна. Хотя ее давно не было, а может я просто не замечал, но сегодня она освещала наш путь, не знаю, далекий он или нет, но очень желанный. Сейчас мне даже хочется идти и идти, не останавливаться, лишь бы с Томом, лишь бы держась за руки и лишь бы вдвоем. Хотя странно видеть его таким. Не похожим на себя, скорее больше на меня, зачем он так поменялся и как он смог обрезать свои длинные дреды? Они мне так нравились, но довелось потрогать их всего лишь раз, а теперь я этого не смогу сделать, а если бы… черт, не может быть того «если бы», потому что я дурак. «Бьют – беги, дают – бери», а у меня получалось все наоборот. Не правильный я. Когда били - я с удовольствием на это шел, а когда предлагали свою любовь – убежал от нее. И до чего добегался, до того что больше никогда не почувствую эти «пушистые и слегка колючие» дредлоки, в первый раз они мне показались именно такими, жаль не смогу вдохнуть их запах, и вряд ли мне кто-нибудь его объяснит, ведь это невозможно, даже Том не смог бы. Смешно, можно было бы привести другой довод, до чего я добегался, но именно этот мне почему-то важнее.

Чувствую как при разном шаге, рука Тома то сжимается, то наоборот – разжимает сильную хватку. Но мне не больно, даже наоборот приятно, ведь наверно каждый чувствовал такое. Когда идешь с любимым, держась за руку, чувствуешь все максимально восприимчиво.

- Том, почему ты срезал дреды? – этот вопрос для меня сейчас самый главный, ведь не все так просто.

- Я наказал себя, - вот это уже интересно. Самобичевание… за что?

- За что? – оказывается, что вопрос о дредах может уйти на второй план, когда узнаешь, о каком-то непонятном наказании.

- За тебя.

- Том, ты меня пугаешь, - поворачивается ко мне лицом, на котором сияет ослепительная улыбка, которую можно сравнить только с луной, но даже она сейчас не блестит так же. И что мне на это ответить, кроме как ответной улыбкой, о которой я сразу забываю, вспомнив, что Том не ответил на мой вопрос.

- Как это, за меня? – его лицо тоже становится не менее серьезным, чем у меня.

- Просто… как тебе сказать… - замялся, - …я ведь не хотел, чтобы о моей любви к тебе кто-то еще узнал, все потому что ты такой необычный, я боялся быть таким как ты, я боялся быть непонятым, я боялся общества, а теперь, вот… - показывает на себя, - это мое наказание, но как ни странно, мне даже нравится.

Перевариваю все, что сказал Том. Просто не могу поверить, у него явно что-то с головой не в порядке. Это он перед собой так оправдывается? Интересно зачем? И какая разница, чего он боялся? Неприятно конечно, но ведь все позади.

- Том, ты дурак. Я бы понял…

- Ты не помнишь? Ведь ты меня как раз и не понял.

Пытаюсь разобраться, о чем он, и тут, я осознал, ведь и, правда, я его не понял, даже можно сказать не принял. В переулке, когда он осмелился мне все рассказать. Боже… как я его называл, и что вообще говорил. А он, просто ушел, склонив голову, и мне было абсолютно наплевать на его чувства, я думал только о себе, но ведь меня можно понять.

Больше не раздумываю, останавливаюсь посреди дороги, от чего Том повернулся ко мне, а я, не теряя времени, встаю перед ним на колени. Ну и черт с ним, что джинсы будут грязные, хотя на дороге, так только, пыль. Мне надо было, наоборот, в самое грязное место встать, чтобы там было больше битого стекла и гвоздей. Чтобы они впивались мне в колени, сдирая их в кровь.

- Прости, - тихо шепчу. Том, видя все это, так же падает на колени рядом со мной.

- Господи… Билл, что же ты делаешь… это же я должен перед тобой вот так стоять и вымаливать прощения… ты ангел… Билл, прости меня, прости, прости… умоляю…

Горячие слезы, второй раз за вечер стекают, по щекам Тома. А я ничего не могу понять, хотя даже наоборот, слишком много понимаю. Такое ощущение, что мы поменялись местами, теперь он тряпка, а я король, и от моего ответа зависит его будущее, почему-то именно так мне все кажется.

- Том, я ведь давно тебя простил, и всегда, за все буду прощать. Ты только не напоминай о прошлом, и мы будем счастливы, просто должны.

Смотрит своими красивыми, заплаканными глазами на меня, он выглядит таким невинным, как ребенок. Даже кажется, что я ужасно плохой дядя, не давший ему конфетку.

- Господи… малыш…

«Малыш», как же хорошо и приятно, ведь я никогда не слышал от Тома таких слов… вот, опять вспоминаю прошлое, а ведь я сам попросил забыть о нем.

- Том, скажи, что ты меня любишь, ведь это так? – хочу слышать это постоянно, не переставая… я эгоист - не очень хороший вывод.

Смотрит мне в глаза, люблю когда он это делает, но долго этого вынести невозможно, хочется поддаться вперед и поцеловать эти карие, или даже черные омуты, каждый… по очереди… нежно. Кажется, я хотел исполнять все свои желания связанные с Томом, и вот… наклоняюсь к его лицу, и целую правый глаз, чувствую на губах соль его слез, слизываю языком, не хочу, чтобы что-то портило такую красивую картину. Ресницы, приятно щекочут мои губы, и я обещаю, больше никогда не вспоминать о прошлом.

- Я люблю, - шепчут его губы.

Слез больше нет, только мечтательная улыбка блуждает на губах Тома. Хочется целовать их, так же как и глаза, но не буду. Следующая инициатива, должна быть от Тома, придется помучить себя и его, но я добьюсь этого. Кажется, что с Томом что-то произошло, но я не знаю что. Почему он ведет себя так, как будто боится? И смогу ли я помочь ему, в чем-либо?

- Том, мы так домой не дойдем, - усмехаюсь нашему поведению, - а если ты сейчас растечешься, я ведь дороги не знаю, и не смогу тебя донести.

- Ангел…

- Томми…

Я просто не могу слышать о себе такие вещи, я никогда не был ангелом, разве что крашеным пидором, а тут… надеюсь привыкну.

- Пошли.

И вновь сплетаем наши, так безобразно разлученные, пальчики, даже немного стыдно перед ними. Я все время на них смотрю, это так красиво, или же я такой странный, да и разбираться как-то какой не хочу.

Идем дальше, молчи, все разговоры на потом. Так же как и вначале пути, смотрю на луну, изредка поглядываю на наши с Томом руки, на него. Когда я слишком увлекаюсь рассмотром профиля Тома, он поворачивается ко мне, и взглядом спрашивает «что такое?», и так же, я ему отвечаю «просто».

Глава 9 (продолжение)

POV Bill

- Проходи.

Открывает дверь, делая галантное движение, приглашения. Благодарю и прохожу. Там, где я сейчас стою темно, не могу ничего рассмотреть, но вскоре эта комната наполняется ярким светом. Могу увидеть всю обстановку. Необычно. Черный потолок и пол, белые стены, на фоне которых стоит немногочисленная мебель, также черного цвета. Сразу бросается в глаза не сочетание цветов, а множество зеркал, в которых отражается все, что попадается на пути. Пока я разглядывал окружающее меня пространство, Том уже разулся, теперь намеревался помочь в этом мне.

- Том, я сам справлюсь, не маленький, - его руки уже тянулись к молнии на куртке.

- Билл, позволь, мне просто будет приятно.

Ну и разве можно отказать в такой глупой просьбе. Киваю в знак согласия, а на лице Тома отражается неподдельная радость, зеркало напротив, в точности повторяет эту улыбку. Том, вновь направляет свои руки к молнии на куртке, и одним плавным движением, расстегивает ее, показывая, во что я одет под ней. Обходит меня сзади и нежно снимает ее с плеч, отходит от меня ненадолго, лишь, для того чтобы поверить куртку, и возвращается. Садится передо мой на одно колено, будто собрался делать предложение, и начинает развязывать шнурки на кедах, делает это так аккуратно, будто боится совершить неосторожное движение и все исчезнет. Развязывает первый, переходит к другому, все делает так же осторожно, как будто я какая-то ценность из музея. Закончил с развязыванием, теперь снимать. Я долго думал, как Том это делать будет, но не шевелился, слишком интересно. Я понял все, лишь тогда, когда его рука оказалась на моей попе. Я чуть было не подавился от этого движения, но своим «тшшш», Том меня, можно сказать, успокоил и я вновь расслабился. Придерживая меня рукой сзади, Том заставлял поднять ногу, а сам в это время аккуратно снимал кед, так же было и со второй ногой. Потом он бережно поставил мою обувь чуть дальше прохода. Не говоря ни слова, вновь сцепил наши разъединенные руки и повел, куда-то вглубь квартиры, не противясь его действиям, иду вслед. Том шел целенаправленно, не думаю куда, знал путь наизусть, ведь его квартира. Вскоре мы попали в большую комнату, посреди которой стоял столик, а в круговую находились диваны молочного цвета. На стенах висели различные произведения искусства, в этом я не сомневался, потому что уже видел их когда-то. Удивительно, но в комнате был камин, красивый, сделанный из какого-то камня и видимо стекла, которое выдерживает высокую температуру. Над камином висел большой, плазменный телевизор, который в данный момент не работал по назначению. На дальней стене было что-то вроде шкафа с одними полками, заставленными разными мелочами, фотографиями, где-то лежали книги. Но фотографии мне были интереснее всего, на некоторых из них был я, в период жизни, когда думал, что Том мертв, взгляд моих глаз постоянно грустный и почти безжизненный. Теперь я надеюсь научиться жить заново, вместе с Томом, счастливо.

- Надо сделать новые фото, а эти выкинуть, - не хочу, чтобы что-то напоминало о трех месяцах ада.

- С удовольствием, - в его голосе это слышно, и я верю.

- Спасибо... Том, теперь давай все разъясним, расскажи мне все.

- Тогда давай сначала сядем.

Повинуясь просьбе Тома. Сперва садится он, а потом я ложусь на диван, кладя свою голову Тому на колени, он сразу принимает самое удобное положение, кладет одну руку мне на голову и начинает теребить волосы, а другой все так же нежно держит мою руку, изредка поглаживает кисть большим пальцем.

- Начинай, - Том судорожно вздыхает, и начинает говорить:

- Знаешь, когда люди теряют надежду на жизнь? - мотаю головой, потому что действительно не знаю, и наверно не хочу знать, - когда последнее, что радовало их в жизни исчезает. Так было и со мной. В тот, последний день, я это почувствовал, - как же меня пугает это словосочетание «последний день».

- Я слышал ваш разговор с тем парнем в туалете, и ты дал ему надежду. Мне было обидно, нет... это не то чувство, мне было так больно, что в какой-то момент показалось, сердце просто разорвалось, и все... конец, - трудно слушать об этом, а если учесть, что Том только начал…

- Но у меня была еще очень маленькая надежда, и я поехал к тебе домой. А ведь знаешь, в этот день я хотел еще раз попробовать признаться во всем, а когда я увидел, как ты с тем парнем развлекался, то я просто забыл об этом. Я не мог понять, как это, ты только что познакомился с ним и уже позволяешь такое, а я признался в том, чего больше всего боялся и встретил стену, холодную и высокую, - больно выслушивать, больно осознавать свои ошибки.

- Тогда я много выпил, да даже без этого я не смог бы себя успокоить, никто бы не смог... результат знаешь сам, - знаю, помню, хочу забыть

- А когда я приехал к тебе, то никого не было, я взломал ваш замок, да не смотри ты так на меня, я же не вор. Даже не знаю, зачем это сделал и на что надеялся, наверно на то, что ты просто спишь, и закрыл дом. Но нет, никого не было, а лишь мигала красная кнопка сообщений, - понимаю что он сейчас скажет, и просто не верится как он говорит это спокойно

- Подавшись природному любопытству, я прослушал его. И тогда все... - смотрю внимательно на его лицо, губа закушена, лоб сморщен, но как бы тяжело не было Тому, его рука все так же спокойно перебирает мои волосы.

- Мне уже было просто наплевать на все, лишь бы в последний раз сказать, что я люблю тебя, исправить, как-нибудь совершенную ошибку. И я сказал, вернее, написал, а потом боль, резкая и невыносимая. Наверно я потерял сознание от болевого шока. Как и говорилось в новостях, мне в грудь попал металлический штырь, только не в сердце, а чуть дальше, не знаю даже что спасло меня, наверное, мысли о тебе, глупо, правда? - опять мотаю головой.

- А когда я очнулся… нет… меня просто на просто хорошенько встряхнули и я проснулся. Я вообще ничего не понимал, представь, тебе только несколько часов назад сделали операцию, ты мучаешься от нестерпимой боли, да и голова вообще думать не хочет, потому что все чувства были в нервных окончаниях, и только боль. Понял в чем дело, только после десятой пощечины, и то, мог пока только мычать и ничего вразумительного не мог сказать. Оказывается, человеком разбудившем меня, был отец. Ему сразу же сказали о том, что со мной произошло, конечно, ведь я сын такого влиятельного человека, - усмехается, - тогда он так орал, я с трудом различал, что он говорит, но помню, что ничего приятного. Тогда у меня произошла истерика, я не поймал, почему я выжил и зачем меня спасли, ведь было бы лучше, если бы я умер, намного, - как он может так говорить? Как же мне сейчас плохо. Больно слушать. И эти все чувства, не самые приятные, подарил Тому я.

- Отец, вообще не мог понять, почему я себя так веду. Он думал, что я просто по пьяни попал в аварию, а тут такое. Мысли о том, что я жив, пересиливали даже боль. Перепугал я отца, да и весь стоявший рядом медперсонал, - улыбается, но очень грустно, - потом я что-то кричал о том, что, зачем меня спасли и прочее, тогда я рассказал о всем отцу. Все в подробностях, на сколько позволяла боль в районе сердца, мне даже казалось, что оно разорвалось. Папа был удивлен, но давить на меня не стал, и принял сына с нетрадиционной ориентацией. Дальше было сложнее, я хотел того, что невозможно принять отцу – умереть. Тогда он нашел решение, почему бы мне просто-напросто не родиться заново. Отец был готов, даже на то чтобы я не был его сыном, но был жив. Он помог мне, теперь я новый человек во всех смыслах, моя теперешняя фамилию, Литц. После восстановительного курса, полтора месяца, не буду вдаваться в эти подробности, скажу лишь то, что это было невыносимо, я начал ходить к психологу, где-то пол месяца мне хватило, чтобы вправить мозги. Говорили мне всякую ерунду, о том, что есть надежда и знаешь, сначала я ни во что не верил, но в какой-то момент, когда всем все надоело, мне просто сказали «если ты сдохнешь, никому от этого легче не станет, про тебя все забудут, а твой Билл тем более, он наверно уже и не вспоминает о тебе». И тогда все… Я очень хотел, чтобы ты меня помнил, и не то что происходило все эти годы в школе, а что-нибудь приятное. Затем я боролся со своей безпричиной яростью, могу теперь себя контролировать, и даже если бы ты меня не простил, ничего бы страшного не произошло, просто боль и все, это так, в общем, а в целом, хм… даже не знаю, - говорит, как будто, о чем-то бытовом, то, что происходит каждый день.

- И когда, все были полностью уверены в моей психической устойчивости и в здоровье, то меня выпустили из того заведения где я восстанавливался. Опять же, отец постарался, чтобы никто и не узнал кто я, где я и прочее….

Глава 9 (окончание)

POV Bill

- Есть еще одно, и мне бы очень хотелось, чтобы ты согласился на это. Ведь правда, что ты в детстве ходил в музыкальную школу? – его рука перестала теребить мои волосы.

И откуда он это узнал. Еще в лет десять, наверно, отец отдал меня в местную школу, чтобы я дома поменьше времени был, какой же он предусмотрительный был. А почему был? Он и до сих пор такой, чего только последние события стоят. Как только Том «умер», его выперли с работы, и откуда-то он узнал, что я живу с не совсем бедным человеком, мне не известно. Но он нашел меня и просил денег, я ему сказал, что я живу с другом, но это никак на него не подействовало и отец, предложил мне переспать с Томом. По его словам, мне не привыкать быть подстилкой, а тут подумаешь, родному отцу помочь, да это просто честь для меня. Тогда я разозлился не на шутку и просто колотил отца, чем попало, а он ушел, бросив на прощание «истеричка».

- Ну… да, - не понимаю, к чему Том завел этот разговор.

- А если тебе предложат петь в группе, пока не известной, но она точно ей станет, ты бы согласился? – взгляд прямо в глаза, невозможно отвести свои. Пожимаю плечами, мол «не знаю».

Дата добавления: 2015-09-28