Ниру похоронили вместе со всеми десятью ножами Бао-Гунь. Когда Карен задвигал крышку гроба, один из ножей выпал из кожаной перевязи, и, вкладывая его на место, отставной висак-баши увидел, что лезвие ножа проржавело насквозь и крошится в руках.
Он никому не сказал об этом.
* * *
А потом они разошлись – каждый навстречу своей собственной судьбе.
Мектеб «Звездный час» едва не закрыли – большинство родителей поспешили забрать своих детей оттуда, и в итоге «Звездный час» превратился в довольно заурядный лицей, частную школу, ничем особым не выделяющуюся среди других подобных заведений.
Выписавшийся из больницы хаким-эмир ушел на более спокойную работу в департаменте образования, и вскоре там же объявилась пропавшая на некоторое время Зейри Коушут.
А новым хаким-эмиром опального мектеба стал бывший надим Исфизар, взявший корноухого Руинтана к себе сторожем. По вечерам оба нередко запирались в комнате с потускневшей табличкой «ар-хаким» – и ночь пролетала незаметно за бутылкой (зачастую не одной) горькой настойки. Бывший надим и бывший козопас говорили. Говорили часами. Им было что вспомнить и о чем рассказать друг другу.
Валих Али-бей и Сунджан снова оказались в одном мектебе – уже совсем другом. Выросшие дети редко разговаривали друг с другом, но нечто общее, для чего слова излишни, незримо присутствовало между ними.
Большой Равиль остался почти прежним, разве что в последнее время начал куда серьезнее, и даже с некоторой опаской относиться к астрологам, экстрасенсам и тому подобным личностям, никогда больше не именуя их шарлатанами, но стараясь держаться от них подальше. За исключением, естественно, доктора Кадаля, которого также перестал называть «знахарьком».
Ар-Рави хорошо усвоил урок, преподанный ему «Звездным часом».
Альборз-пахлаван успешно осваивал технику работы коротким мечом и двумя широкими ножами-«бабочками», а также стрельбу из арбалета. Профессионал остается профессионалом, а телохранитель шейха «Аламута» всегда славился ответственным отношением к работе.
Уволенные из мектеба Махмуд и Усмар вскоре вступили в ряды блюстителей порядка, попав, по странному стечению обстоятельств, в подчинение к оставленному в Дурбане Карену.
Курбаши Рудаби, в свою очередь, подчинялся бригадному сархангу Али-бею.
Выписавшийся из больницы через два месяца господин Ташвард исчез в неизвестном направлении, и больше о нем не было ни слуху, ни духу.
Рашид...
Рашид аль-Шинби спустя полгода с блеском защитил диссертацию, получив степень доктора исторических наук, а еще через месяц прислал доктору Кадалю и Большому Равилю приглашения на свадьбу. Ар-Рави приехать не удалось – дела Семьи на тот момент требовали от шейха всего его личного времени; а вот Кадаль побывал на свадьбе, искренне поздравил Рашида с Лейлой – и с тяжелой от трехдневной попойки головой вернулся в Хину, с тем, чтобы в дальнейшем видеться со своим однокашником один-два раза в год. У доктора Кадаля тоже доставало работы: фобий и маний хватало и в новом мире.
Хотя ТОТ кошмар навсегда ушел в небытие.
Доктор знал это.
Рашид теперь работал преподавателем на кафедре истории средних веков в университете ош-Дурбани, и никто из его коллег и студентов не догадывался, чем занимается молодой профессор в свободное от лекций и семинаров время.
Об этом знала только Лейла аль-Шинби.
Рашид писал книгу.
Ту книгу, начало которой родилось у ночного костра во дворе молчавшего мектеба, внутри призрачного кокона сошедшего с ума времени и пространства, когда рядом с ординарным хакимом встали те, кто жил когда-то, и, казалось, заговорили его устами.
Рашид писал книгу.
А раз в год, в самый канун Ноуруза, ему снился один и тот же сон.
Он стоял на холме. Вернее, они стояли. Рашид аль-Шинби – и его друг, доктор Кадаль Хануман. Стояли, молчали, смотрели на раскинувшееся вокруг бескрайнее море волнуемого ветром степного ковыля, переливающееся волнистыми полосами – а по полю шла девочка.
Черноглазая нескладная девочка-подросток. Только здесь язык почему-то не поворачивался назвать ее некрасивой.
Белое платье, перехваченное крест-накрест кожаными перевязями, трепещет на ветру, девочка улыбается им, проходит мимо – и идет дальше, на вытянутых руках неся пред собой огромный сверкающий эспадон; а навстречу девочке с мечом уже бежит, ликующе смеясь, беловолосый гигант, и на дальнем холме взахлеб смеется еще кто-то – яркое солнце играет на приветственно вскинутом вверх клинке, тонком и прямом, и на сжимающей рукоять меча латной перчатке, и стоит рядом, опершись на разветвленную пику, стройная девушка в старинном хакасском костюме для верховой езды, а позади появляются еще люди, и первой спешит морщинистая старуха, забыв о приличествующем ее возрасту достоинстве – разноцветье одежд, блеск оружия, приветственные крики...
Рашид улыбается во сне.
Он не знает, что за полтораста фарсангов от него, в Западной Хине, доктор Кадаль пристально смотрит на фотографию своего друга – и видит то же самое.
Медленно разглаживаются морщины на лице Кадаля Ханумана, исчезает отрешенность из глубины зрачков – доктор тоже улыбается.
Они оба верят, что это – правда.
Им очень хочется в это верить.
Примечания
Хайль-баши – командир хайля, т.е. тысячи; полковник.
Мушериф – сотрудник полиции.
Висак-баши – командир сотни; лейтенант.
Мушериф-эмир – офицер полиции.
Хабиб – лекарь.
Все эпиграфы (кроме эпиграфов к книгам, где указаны фамилии авторов) принадлежат Ниру Бобовай, двенадцатилетней девочке по прозвищу Сколопендра.
Бейты – двустишия.
Шахрадар – мэр.
Азат – солдат.
Атабек – в данном случае досл. «отец-господин», почтительное обращение к старшему по званию, должности или возрасту; аналог. «сэр».
Курбаши – командир «двойной сотни»; капитан.
Хаким – учитель.
Мектеб – привилегированная светская школа; лицей.
Падающий Орел – звезда Ан-наср-аль-Ваки (Вега).
«Аламут» – клан организованной преступности. Название организации ведет свое происхождение от легендарного Орлиного Гнезда, резиденции Гасана ас-Саббаха, возглавлявшего секту асассинов в период ее расцвета.
Пайгансалар – начальник полиции города.
Сахиб-хабар – начальник почтового ведомства.
Надим – чиновник департамента образования; реже – культуры.
Альмукабала – раздел математики; в первоначальном значении – сокращение разных слагаемых в разных частях равенства.
Канаранг – начальник военного округа.
Дабир – секретарь, делопроизводитель.
Вазирг – советник.
Кейван – Сатурн; досл. «Князь князей».
Фарсанг – примерно пять с половиной километров.
Он-баши – десятник, сержант.
Гулям – доверенный вооруженный слуга, в данном случае охранник.
Гулям-эмир – в данном случае начальник охраны.
Аракчи – пьяница. (Шулмусское слово, прижившееся в Кабирском Эмирате.)
Сарраф – меняла, ростовщик.
Соллаб – астролябия.
Сохейль – звезда Канопус; и дальше: Шабаханг – Сириус (досл. «Утренняя Звезда»), Миррих-Воитель – Марс.
Сарханг – генерал.
Дакма – кладбище; досл. «Башня Молчания».
Дей – с 22-го декабря по 22-е января.
Бахман – с 22-го января по 22-е февраля.
Сепахдар-факих – окружной юрист, ведающий актами записи гражданского состояния.
See more books in http://www.e-reading.ws
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 16 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |