Прозрачная белесая дымка – все, что осталось от красочного представления. Прохожие давно разбрелись по своим делам, парочки продолжили прогуливаться по мостовой и набережной. Лишь братья так и стояли почти неподвижно, растягивая момент счастья, не желая прекращать явно затянувшийся поцелуй.
- Воркуете, голубки?
Низкий голос со стороны мгновенно разрушает сладостную идиллию. Тело становится ватным, чужим, а пульс зашкаливает за все мыслимые и немыслимые пределы. Ужасное желание провалиться, исчезнуть, скрыться из поля зрения мгновенно одолевает обоих. Резко оттолкнувшись друг от друга, братья, с замиранием сердца, поворачиваются в сторону говорящего. И даже тот факт, что им оказывается Георг, не приносит ни малейшего облегчения.
- Видели бы вы сейчас свои лица, - обстановка еще больше нагнетается бесцветным тоном друга, по которому невозможно понять, какие эмоции вызывает у него вся эта ситуация. Прижимая к себе хрупкую блондинку небольшого роста, он спокойно смотрит на полностью растерянных парней. Ни у Билла, ни у Тома не находится сил, чтобы сделать хоть что-то. Оправдываться бессмысленно, все было слишком откровенно и даже не пыталось чем-то быть прикрытым. А если не оправдываться? Просто уйти тоже невозможно. Остается лишь стоять и ждать хоть какой-то реакции от только что прибывшей «компании».
- Ну, чего напряглись то? Думаете, я такой дурак, чтобы не догадываться о происходящем между вами? Здорово, герой-любовник, - улыбнувшись, Гео похлопал друга по плечу.
Легкая насмешка появляется на лице «ожившего» Тома. Приправленная нотками все еще не отпустившего ощущения неловкости и откровенного испуга, она, тем не менее, разряжает обстановку, которая успела накалить воздух за какие-то несколько секунд и стала почти ощущаться физически. Увлекшись происходящим, он совсем не думал встретить знакомых среди ночи. Но, видимо, судьбе суждено было все повернуть иначе.
- Вот где уж не ожидал тебя увидеть! Представишь меня своей даме сердца? – театральный жест в виде приложенной к груди руки вызывает умиление у девушки, а припухлые розовые губки растягиваются в милой улыбке.
- С удовольствием! Эл, знакомься, это мой закадычный друг Томас. Жуткий ловелас и похититель мужских сердец… Был когда-то, - добавляет, намеренно выдержав короткую паузу. – Это его брат, Билл, - указывает Георг на вцепившегося в мостовую ограду юношу. – Собственно, это и есть тот, кто похитил сердце Тома однажды и, видимо, уже навсегда. Вот… А это моя жемчужина – Адель.
- Очень приятно…
- Взаимно, - голос у этой нимфы оказывается еще прекраснее, чем ее внешняя красота.
- Никогда не встречал более прелестного создания, - согласно заданной манере, продолжает разыгрывать из себя Ромео Том.
- Эй! Заканчивай, давай, этот театр. Хватит клеиться… Это моя девушка! – закрывает собой свою пассию Георг и в дополнение пронзает Тома лже-ревностным взглядом.
- Ох, ох… Подумаешь, - скрестив руки на груди, наигранно фыркает тот.
- Мы тут собираемся в клуб «40 Seconds». Там потрясающая смотровая терраса. Вы не желаете к нам присоединиться?
- Что я слышу? Ты и в клуб?! Тебя обычно и не вытащишь никуда, а это… Я так думаю, это ваша заслуга, Адель?
- Эл. Для друзей я просто Эл, - улыбается в ответ блондинка. – Вечеринки проходят в субботу, а в другие дни там можно встретить рассвет за чашечкой кофе…
Сжав пальцами перила, Билл стоит в совершенном оцепенении, боясь даже дышать. Полное ощущение, что это происходит не с ним, что все это просто дурацкий сон, который вот-вот кончится так же внезапно, как и начался, не дает покоя. От яркого света фонарей становится еще хуже. Огни то расплываются в разные стороны, то резко съезжаются в одну точку, создавая ощущение наблюдения со стороны. Шарканье чужих ног, плеск воды где-то там внизу, звон по железной поверхности мостовой выпавших монет … Любая деталь цепляется за слух, но услышать то, что происходит прямо перед носом не удается, как он не пытается. Вот, Георг начал что-то говорить, похлопал по плечу Тома. Том улыбается… Значит не все так плохо? С каким-то озорным огоньком в глазах и насмешкой, он прикладывает руку к груди, чем вызывает умиление у блондинки. Понимание того, что угроза миновала, не вылилась в нечто драматическое, постепенно просачивается в сознание. Вот только дышать от этого легче не становится.
- Билл, все хорошо? Какой-то ты бледный…
- Ч-что? – наконец, придя в себя, откликается он.
- Георг предлагает нам поехать встречать рассвет. Ты как?
- Я? Я не знаю…
- Билл, так у тебя же сегодня День рождения, если я не ошибаюсь? Уж не Том ли тут устроил это шоу? – заметив не совсем адекватное поведение юноши, Георг предпринимает попытку вывести его из транса.
- Да, он, - и она срабатывает. В глазах Билла вновь появляется тепло от воспоминаний о преподнесенном только что подарке. Взором, полным любви и благодарности, он мельком скользит по лицу Тома.
- Ну, я тебя поздравляю со вступлением во взрослую жизнь, - торжественно произносит Гео, протягивая руку. На автомате, Билл вкладывает свою ладонь в ответ, произнося еле слышное «Спасибо».
- У меня там машина осталась, догоняйте нас, - кивает в сторону парковки друг и пара удаляется в том направление.
- Том? Что теперь? – отчаянную панику не удается замаскировать даже под прямым взглядом.
- Да ты что, это же Гео, он свой, - расслабленным тоном отвечает тот, совершенно забыв, насколько сильно страх схватил его за глотку всего несколько минут назад.
- Ты уверен?
- Пошли, нас ждут, - не находит ничего лучше, как сменить тему он.
Как только автомобиль двигается с места, тишина расползается по салону. Лишь иногда ее нарушает голосок Адель. Как Том сумел понять из разговора, Эл недавно в городе. Неподдельный интерес заставляет ее всматриваться в пролетающие мимо городские пейзажи, редко обращаясь к Гео за разъяснениями, что представляет собой то или иное здание.
Ее живость и заинтересованность резко контрастирует с удрученностью Билла, сидящего за ней. Обхватив себя руками, он полностью вжимается в сидение, и, отсутствующим, абсолютно безразличным взглядом смотрит в окно. Неестественная поза не выдает ничего, кроме крайней степени озабоченности. Нервное покусывание губ, пустота и отчаяние в глазах лишь дополняют общую картину, углубляя эффект. Том был готов поспорить, что процессы самокопания и накручивания в самом разгаре.
Ты смотришь на любимого человека, прекрасно осознавая, что произошедшее не несет особого смысла. Но это лишь твое мнение. Он уже замкнулся, и объяснять ему что-то бесполезно. Ты можешь сколько угодно в пустых попытках переубедить его, как рыба об лед, биться о невидимую стену, возведенную им вокруг. Она такая холодная, мерзкая, шершавая… Все самые прекрасные порывы разбиваются о ее каменное безразличие. Это ужасно… Вариант отступа даже не рассматривается, потому, что стоит оставить все так, и последствия станут непредсказуемыми.
Рука сама прокладывает короткий маршрут по мягкой обивке сидения до коленки любимого. Уголки губ Билла слегка вздрагивают и приподнимаются, делая своего рода одолжение этим действием. Словно выражение: «Все в порядке» пытается как-то закрепиться на лице, но насильно вытесняется мыслями об истинном положение дел.
- Малыш, - от вкрадчивого шепота внутри Билла все съеживается и замирает. – Это рано или поздно все равно бы произошло…
- Лучше бы поздно, - тон такой же отстраненный, как и вид. – Только не сегодня…
Оторвавшись от окна, Билл опускает взгляд на тонкие пальцы, нежно сжимающую коленку в подбадривающем жесте.
- Если хочешь, мы потом с тобой это обсудим. Только не думай об этом сейчас, хорошо?
Билл как-то насмешливо хмыкнул, вновь переводя взгляд в окно, но ничего отвечать не стал.
***
Развлекательные заведения обладают какой-то особой магией, привлекая к себе внимание разноцветной гаммой цветной иллюминации. Все это притягивает, сулит незабываемые впечатления. Далеко недаром, естественно. Бесплатный сыр мы сами знаем, где только бывает.
Но сегодня все какое-то особенное. Даже огни, высвечивающие надпись «40 Seconds», кажутся особо приветливыми. Ненавязчиво, они зазывают тебя, обещая подобия рая на земле.
Но только никакой сладости не может быть, если в голове роем копятся гнетущие мысли о том, что за несколько минут твоя тайна, так тщательно скрывавшаяся довольно долгое время, стала известна посторонним. И хуже всего, что ты один не можешь никак принять это, а тот, с кем ты делил ее, даже не придает этому значение.
Желания веселиться пропало, испарилось, словно его никогда и не было! Билл просто плелся за любимым, даже не представляя, как теперь вести себя. Когда они поднялись на верхний этаж, их взору открылась чудесная панорама ночного города, мерцающая за огромными окнами во всю стену.
- Билл, ты только посмотри, какая красота! – обнимает за плечи вконец поникшего юношу Том. От этих объятий впервые в жизни становится как-то не по себе. Он торопится увернуться от его рук, проходя вглубь комнаты и опускаясь на угловой кожаный диванчик, куда уже успели сесть Гео и Эл.
Том направляется следом, стараясь не придавать особого значения поведению младшего. Меньше всего ему сейчас хотелось бы видеть истерику.
- Ты что будешь? – перелистывая меню, кинул в сторону Билла он.
- Текилу.
- Может, ограничимся кофе?
В ответ на этот невинный вопрос Том получает настолько убийственный взгляд, что желания настаивать даже не возникает.
- Хорошо… Ты же теперь у нас взрослый…
- Вы определились с заказом? – приветливая официантка появляется словно неоткуда.
- Да. Нам, пожалуй, текилу… две…
- Бутылку, - подняв голову и состроив ехидную мордочку, произносит Билл.
Немного недоверчиво девушка переводит взгляд обратно на Тома. Тот внимательно всматривается в лицо Билла, но, все же, подтверждает слова брата:
- Бутылку.
- А нам два капучино и самый вкусный чизкейк, - отрывается от наблюдения этой маленькой «семейной» сцены Георг. Не сказать, что его это как-то раздражает, просто он прекрасно понимает, что невольно оказался причиной этого конфликта. Конечно, можно было бы и не подходить к ним вовсе… Но, что сделано, то сделано.
- Хорошо.
За столом течет непринужденная беседа обо все на свете, вспоминаются какие-то истории, смешные и не очень. Из беззаботности детства, из шальной юности. И лишь одному человеку до этого нет никакого дела. Одна за другой начинают мелькать стопки текилы, как только приносят заказ. Механизм заведен. Постоянно подливая себе спиртное, Билл старается как можно быстрее забыться и не думать ни о чем. Тело постепенно расслабляется, перестает ощущаться невидимый озноб. Но алкоголь не дает нужного эффекта мгновенно и мысли все крутятся и крутятся вокруг одного и того же, не давая покоя.
Как вести теперь себя? Можно ли так беззаботно доверять, по сути, чужому человеку? И…
- Билл, ты куришь? – Эл, долго наблюдая за всей этой картиной, все же решает взять инициативу по «спасению утопающего», в свои женские руки. – Идем, выедем на террасу?
- Я с вами.
- Нет, Том, останься, - снисходительно улыбается девушка.
Тем временем Билл нетвердой походкой уже направляется в сторону стеклянной двери.
- Билл, что с тобой? Какой-то ты не такой…
- Какой «не такой»? – юноша подносит сигарету к губам и затягивается. Едкий дым волной проникает в легкие и тонкой струйкой вновь покидает тело, оставляя лживые ощущения тепла и спокойствия.
- Загруженный. Какое-то у тебя совсем не праздничное настроение.
- Да радоваться как-то нечему…
- Чужому человеку всегда легче довериться… Расскажи мне, что случилось? Вместе и решим, стоит ли тебе так убиваться, - Ободряющий взгляд Эл заставляет Билла задуматься над этим предложением.
- Ты меня не поймешь, - насмешливо хмыкает он.
- Я попытаюсь, - совсем не в ее правилах сдаваться.
- Ты знаешь, какого это - жить в постоянном страхе? Бояться сделать лишний жест, бояться одарить любимого нежным взглядом, бояться проявить любые чувства, - За год, который мы вместе, я настолько привык сдерживаться, что это перестало замечаться. Но часто, в порыве эмоций, перестаешь себя контролировать. Совсем недавно ко мне пришло четкое понимание, насколько все это опасно. А сегодня… Все так глупо вышло. Том хотел сделать мне фееричный сюрприз, а в итоге мы попались, как мальчишки. Ты понимаешь, что на месте вас мог оказаться кто угодно! Мне даже подумать страшно, что могло бы из этого получиться в итоге! Это я во всем виноват… Я втянул Тома в эти отношения! Я… Понимаешь? Но я не хочу, чтобы из-за моего неумения совладать с чувствами, он оказался за решеткой!
Последние фразы больше похожи на глухой отчаянный крик откуда-то с самого дна души. После очередной затяжки Билл, сильно прикусив губу, отворачивается от Эл и устремляет взгляд вдаль. Дикая боль отражается в агатовых глазах.
- Извини… Я слишком часто стал срываться.
- В мире много, слишком много несправедливости, - изящные руки обнимают парня, а на его плечо опускается голова девушки. – Но это не повод портить себе такой день! Оставь все эти терзания. Если вы любите друг друга, вам даже закон не будет помехой.
- Мне порой кажется, что он со мной от безысходности… По той фразе из «Маленького принца»: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Я же вижу, что его безудержно тянет к работе, он растворяется в ней и я, со своими заморочками, становлюсь обузой. Ты представляешь, не так давно мы, живя под одной крышей, не видели друг друга целую неделю. Он ни о чем не думал, кроме этих дурацких проектов и чертежей. Разве это любовь?
- Каждый любит по-своему. Значит, он просто увлекающийся человек… Но ведь все свободное время он проводит с тобой, правда?
- Да, это так… - Билл переводит сосредоточенный взгляд на отстранившуюся Эл. Она говорит такие очевидные вещи, но за распирающим изнутри ЭГО они становились почти невидимыми.
- Ты слишком зациклен на страхе и не видишь, что Том здесь не жертва твоих чувств. Он взрослый мужчина, который понимает, на что идет. И, по всей видимости, вовсе не собирается отступать. Разве не это называется любовью?
- Возможно, ты права, - задумчиво бормочет Билл. – Ты, случайно, не психолог, нет?
- Совершенно случайно да, - загадочно улыбается нимфа.
- А я-то думаю, и как ты выслушиваешь весь этот мой бред, - искренне рассмеялся парень.
- Спасибо, Гео, - произносит Том, как только они остаются наедине.
- За что?
- Что не осудил…
- Том, ну, что за глупости! С какой стати я должен тебя осуждать?! Я наоборот рад за вас. Если Билл именно тот, кто тебе нужен…
- Именно тот, - нетерпеливо перебивая, с особой утвердительной интонацией он подтверждает правильность направления мыслей Георга.
- Мне остается пожелать только терпения… И побольше, - от души хлопает друга по плечу в знак искренности своих слов.
От проблем насущных потоком времени разговор уносится в деловое русло. Работа над концертным залом подходит к концу и Георг не упускает возможности лишний раз поблагодарить друга за оказанную помощь. А на все вопросы, в какой форме выражать признательность, Том лишь с легкой усмешкой отвечает стандартную фразу: «Сочтемся!».
Бархатные руки обвивают шею Тома, заставляя откинуться на спинку диванчика. Горячее дыхание обжигает ушную раковину, а до носа доносится тонкий аромат парфюма, перемешанного с дымом сигарет и запахом кожи. Самым родным и самым любимым, который никогда и не с чем нельзя спутать.
- Уже светает, - произошедшие перемены разительно ощутимы. Голос Билла нежный, ласковый и… хмельной.
- И? – Том поворачивает голову к нависающему над ним брату. Слух не обманул его. Глаза младшего снова блестят, а на бледно-розовых губах красуется насмешливая улыбка.
- Мне может быть кажется, но мы сюда не напиваться пришли…
- Тогда пошли встречать рассвет? – эта улыбка оказывается удивительно заразительной. Внутри разливается такая сладостная нега, что эмоции автоматически отражаются в мимике.
- Ммм… Какой догадливый! А я, можно подумать, не это имел в виду!
- Кончай язвить, - наперекор недавно происшедшему событию, Том ловит его губы своими.
- Э, нееет… - Билл резко выпрямляется и хватает его за руку и заставляет подняться. – Пошли на террасу.
Словно боясь отпустить даже на секунду, он обводит его вокруг диванчика. Прижавшись всем телом, два, почти что мурлычущих, влюбленных «кота» отправляются следом за Георгом, который уже ушел к оставшейся на свежем воздухе избраннице.
Прохладное утро приятно освежает после душного помещения. Ночное небо едва начинает розоветь и заливает блеклым светом верхушки домов. Ранние пташки сонно затягивают сонные трели. Атмосфера пропитана приветливой лаской и, где-то совсем рядом, чувствуется, как витает любовь.
Вскоре, на террасу высыпали остальные немногочисленные посетители. Их взоры так же устремились к рождению нового дня. И лишь две пары стояли немного особняком, жадно поглощая прелесть рассвета.
***
- Спасибо, что подбросили, - Том пожимает руку другу, когда машина останавливается около их с Биллом дома.
- Вам спасибо за компанию, - голос Георга бодр, но глаза выдают, что он явно непривыкший к таким ночным прогулкам.
- Рад был знакомству, Эл, - лучезарно улыбается Билл, благодаря взглядом за ее маленькое чудо в его сознание.
- Взаимно, - снова эта искренняя чарующая улыбка на ее устах.
Парни покидают автомобиль и направляются к подъезду. Алкоголь уже успел потерять свою мощь, но не до конца. Приятная слабость и легкость в телах и пустота к головах – все, что осталось в напоминание о чудесном празднике.
- Не так быстро… - Билл тормозит Тома, цепляясь за безразмерную толстовку. Настойчиво, он притягивает его к себе и буквально вешается на шею. Проведя носом по гладко выбритой щеке, втянув в себя дурманящий запах кожи, он впивается страстным поцелуем в губы. Приторно-сладкий, с ноткой какого-то азарта, он вызывает прилив дикого желания. Желания обладать любимым человеком, видеть, как он сходит с ума от твоих прикосновений, и получать двойное удовольствие от осознания, что именно ты обостряешь все его ощущения. Разве не в этом весь смак? За такие мгновения хочется уцепиться всеми пальцами рук и ног!
Но только не когда из окна за вами наблюдает отец…
Глава 4
По-идиотски хихикая и поддерживая друг друга, парни вваливаются в квартиру. За окном уже совсем ясно, и первые солнечные лучи окрашивают светлые стены гостиной в теплые тона. Большие напольные часы, со свойственным им величием, начинают отбивать восемь утра.
- Т-ссс, - Том подхватывает шатающегося Билла за талию и прикладывает палец к губам брата. Его в пору самого ловить, но добросовестно исполняя роль старшего партнера, он продолжает проявлять заботу даже в полубессознательном состоянии. Недовольный таким жестом, младший резко отталкивает руку от своего лица и впивается находящиеся так близко, словно только этого и жаждущие, губы Тома. Руки Билла удобно цепляются за ворот толстовки, и он старается как можно сильнее вжаться в тело любимого. Немного не готовый к такому напору, Том совершает неловкий шаг назад. Как по закону подлости, шкаф за спиной оказывается слишком близко, и Том со всего маху впечатывается в него спиной. Дребезжащий, довольно гулкий звук, раздается внутри секций от падений многочисленных флакончиков, баночек и прочего.
- Мы перебудим весь дом, - не отрываясь от поцелуя, бормочет Том. Легкие опасения быть застуканными сидят где-то глубоко внутри и отчетливо подают сигналы.
- Невозможно разбудить тех, кто уже не спит.
Секунда… Это дежавю или реальность? Не сердце ли, бьющееся где-то в висках от накрывшей страсти, играет со слухом? Еще секунда, потом еще одна. Время не останавливается, создавая антураж, как обычно происходит в дешевых мелодрамах. Оно продолжает свой ход, как ни в чем не бывало. Лишь кровь начинает противно стыть в жилах. Но не от страха. Нет. Это что-то другое.
Этот голос уж точно ни с чем невозможно перепутать. Да и в пределах квартиры не так много людей, которые могут это произнести.
- Отец… - онемевшими губами произносит Том, повернувшись в сторону вышедшего с кухни Гордона. От всплеска адреналина затуманенный алкоголем рассудок вмиг проясняется. Похолодевшие руки Билла безвольно соскальзывают вниз по мягкой ткани, и он отстраняется от брата, виновато опуская глаза. Отец молчит, поочередно переводя взор то на Тома, то на Билла. Да и слова тут явно лишние. В уничтожающем взгляде немолодого мужчины кипит поток злости, обжигающая лава ненависти и невыносимое чувство презрения. Весь этот дикий коктейль эмоций настолько читаем, что становится не по себе. Гордон буквально пылает, источая волны сильнейшего негатива, с каким только можно столкнуться. Эта немая сцена продолжается недолго, и вскоре он направляется по коридору в сторону спальной комнаты, минуя оцепеневших парней.
- Пап… - рука Тома непроизвольно пытается уцепиться за махровый халат мужчины.
Невозможно было представить, что простой порыв вызовет такую реакцию со стороны отца. Без всяких церемоний, прикладывая, пожалуй, максимальную физическую силу, Гордон с разворота отвешивает звонкую пощечину сыну. От такой неожиданной оплеухи юноша отлетает к стене, больно ударяясь об нее плечом.
- Нет! – мгновенно кидается Билл к рухнувшему на пол брату. – Том!
- Не смей меня называть отцом, - сквозь дикий оскал процеживает Гордон. – У меня не мог выродиться такой сын. Я знал, что от тебя можно ждать всего, чего угодно, но того, что ты соблазнишь родного брата! После такого ты мне никто! У меня больше нет сына, – с омерзением кидает он скорчившемуся от боли Тому.
Боже, как же это ужасно звучит! «Выродиться», «ты мне никто», «у меня больше нет сына»… От этих слов острая обида зубчатым лезвием так больно проходится по самому живому. И ведь это говорит человек, который всю жизнь был неизменным примером, эталоном во всем! По сути, Том и добивался всего, лишь бы доказать именно отцу, что не смотря на вольный характер, он именно его сын. Такой же хваткий, смелый, пробивной, не отступающий от своих целей. Том так желал услышать заветные слова: «Я тобой горжусь, сынок», но вместо этого слышит сейчас весь этот ужас. Последняя надежда погибает в мучительной агонии от этих слов.
- Ты в порядке? – Билл пытается помочь подняться.
- Да, в порядке, оставь! Мммм… - Том резко одергивает руку, взятую младшим под локоть, но от этого движения гримаса адской боли мгновенно отображается на лице.
- Мы не останемся больше здесь ни на минуту, - Гордон, наклонившись, хватается за тонкое запястье Билла и тянет на себя. – Ты едешь с нами, - произносит в дополнение тоном, не терпящим возражения.
- Даже не мечтай! – Билл с силой вырывает руку из его крепкой хватки. – Ты кто такой, чтобы распоряжаться тут?! Приходящий мужчина, который за всю жизнь лишь несколько раз провел выходные с собственными детьми! Что я от тебя видел, кроме денежных подачек? Тебя даже воскресным папочкой назвать не получается! Это не у тебя нет сыновей, это у нас нет отца! Нет, и никогда не было! – бурно жестикулируя, на одном дыхании выдает он.
- Билл, не надо, - Том, наконец, поднялся с пола.
- Что "Билл"? Почему не надо? Пусть знает всю правду, - не унимается юноша. – Я ненавижу тебя, слышишь? Ненавижу! У меня есть право решать, где мне жить и с кем! Мы будем вместе, хочешь ты этого или нет!
От всего только что услышанного Гордон впал в легкий ступор. Ярость в глазах стихла, уступая место непроглядной черной пустоте. Невозможно сейчас понять, что творится в голове у этого человека.
- Что у вас тут происходит? – из-за спины Гордона послышался голос матери.
Все трое повернулись в ее сторону. Сонная Симона стояла в дверях спальни и осматривала родных недоумевающим взглядом.
- Ничего особенного, дорогая. Просто мы с тобой уезжаем. Сейчас же, - Гордон подходит к ней вплотную и берет за плечи, пытаясь развернуть обратно, по направлению в комнату.
- Объясните мне, что произошло?
- Я что, не ясно выразился?! Мы уезжаем, сейчас же! – Гордон значительно повысил тон, вновь впадая в ярость.
- Не смей на нее кричать! – вступается Том.
- Молчи, щенок! – пугающая злость снова вспыхивает в темных глазах мужчины.
- Ай… - возглас Симоны заставляет всех троих повернуться. – Аа-а-ай, - еще большим чувством вырывается из груди протяжный стон. Прижимая руку к животу, женщина слегка нагибается вперед.
- Симона…
- Тихо-тихо, подожди, - она хватается за руку мужа, впиваясь в нее острыми ногтями до крови. – Сейчас отпустит. Ммм… - новый спазм заставляет ее согнуться еще сильнее. Еще недавно розоватая кожа на лице в момент становится бледной, приобретая какой-то зеленоватый оттенок. Сильно зажмурившись, Симона стойко пытается перенести эту боль. Бесполезно… Вязкая жидкость темно-вишневого цвета уже медленно стекает по ногам из-под подола ночной сорочки. Гордон замечает это лишь тогда, когда капли крови падают на светлый пол.
- Скорую, живо!
***
Гордон и братья находились в коридоре реанимационного отделения уже второй час. Никаких известий о состоянии Симоны не было. Редко мимо них проносилась медсестра, но на все нетерпеливые вопросы она лишь отвечала: «Не сейчас». И снова начиналось метание Гордона по длинному холлу.
Том сидит молча, опираясь на собственные колени и смотря куда-то под ноги отсутствующим взглядом. Рядом с ним на кушетку опускается Билл. Сложив руки на груди, он облокачивается на стенку и уставляется перед собой такими же ничего не выражающими глазами. От него сильно пахнет табаком.
- Ничего?
- Ничего… - поникшим голосом отвечает Том.
Белые больничные стены давят своим немым безразличием. Ожидание – самое трудное испытание. Неизвестность вселяет невообразимый трепет в душу и сердце. Каждая минута, каждое мгновение кажется целой необъятной вечностью. Весь воздух вокруг досыта напоен страхом. Его коварные пары проникают вглубь тела, вызывая неприятную дрожь. От кончиков пальцев ног до самой макушки в кожу словно вонзаются тончайшие иглы, лишая возможности шевелиться. И от этого чувства нет спасения. Оно одно на троих, и это - единственное, что сейчас связывает присутствующих.
- Доктор! – все трое подрываются к только что вышедшему врачу. – Как она?
- Она сейчас под наркозом. Как только придет в себя, мы переведем ее в обычную палату.
- А ребенок? – с какой-то детской наивностью в глазах произносит Гордон.
Губы медика непроизвольно сжимаются в тонкую линию. На секунду он отводит глаза, но уже в следующее мгновение уверенным голосом сообщает:
- Это был выкидыш. Такое часто случается в подобном возрасте.
- Да, я так и думал, - бескрайний океан горечи и печали отображается в этой короткой фразе. – К ней можно?
- Пока нет. Приходите лучше завтра, когда ее уже переведут.
Том, стоящий все это время за спиной отца, вновь оседает на кушетку. Да, надежда была маленькой, но она все же была! А теперь… Наклонившись и закрыв лицо руками, он начинает судорожно качать головой. Она все еще гудит после веселой ночи. Внутри образовался какой-то неприятный осадок от всех событий. Мозг совершенно отказывается поверить в случившееся. Ведь только вчера Том уверял Билла, что все будет хорошо, что родится ребенок, он отвлечет родителей и все такое… А теперь мало того, что все вскрылось, так еще и… Билл!
Том резко вскидывает голову и с волнением осматривается вокруг. На соседней кушетке в весьма напряженной позе сидит лишь отец. Но брата нет рядом. Том настолько погрузился в свои мысли, что даже не слышал, когда тот покинул коридор больницы. Быстрыми движениями он ощупывает карманы, но становится понятно, что, в спешке после вызова скорой, сотовый остался спокойно лежать дома.
Что-то подсказывает, что Билл не просто вышел вновь покурить, а именно ушел. Легкое беспокойство проносится холодком по коже. Подозрения возникшие, по сути, на пустом месте, плотно засели в голове, вытесняя оттуда все прочее. Зная впечатлительность Билла, Том всегда невольно начинал волноваться, когда он вот так просто испарялся, не сказав ни слова.
- Пап… - нерешительно произносит Том. – Я пойду, наверно… К маме все-равно не пустят. Ты тут останешься?
Слова гулкими звуками расползаются по коридору, но Гордон никак не реагирует на них. Он лишь отворачивает голову в противоположную от Тома сторону, демонстративно выражая свое омерзение.
- Зря ты так… - слетают слова с губ.
Кто вам сказал, что горе способно сплачивать? Может, так оно и есть, но на любое правило всегда находится исключение.
Не дожидаясь больше ничего, парень направляется в сторону выхода. Ему стало слишком наплевать на все это. Сейчас в нем бушует лишь желание найти скорее Билла, прижать его к себе, как можно сильнее и не отпускать, как можно дольше.
***
Засунув руки в карманы джинс, Билл бредет по тротуару, в упор не замечая персонажей вокруг себя. Какое дело до всей этой массы? Сейчас лишь безысходность правит душой, скручивая ее в любые фигуры, какие только ей заблагорассудится. Мощными щупальцами она обвивает ее и приклеивается намертво. Обреченность. Ее ничто не тревожит, ничто не касается. Она сама по себе. Захотела – ушла. Захотела – пришла и накрыла своим темным пологом, сквозь который невозможно увидеть просвет. И от каждого ее прихода становится настолько тошно, что появляются сомнения, получится ли в этот раз пережить все, не сказав рокового «Я пас».
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |