выбит чисто, но другой был обломан под корень, и я могла видеть желтый неровный край
обломанной эмали на фоне темно-красной десны.
Брианна, появившаяся в этот момент с деревянной планкой, издала негромкий придушенный
звук. Остальные зубы мистера Гудвина, хотя и довольно крепкие, были покрыты налетом
желтого цвета и коричневыми пятнами от жевания табака.
- Ну, думаю, что я смогу немного помочь вам, - уверила я его, не обращая внимания на Бри. -
Вам больно кусать, не так ли? Я не могу вставить вам новые зубы, но могу вытащить оставшийся
корень и полечить десну, чтобы не было заражения. Кто же вас ударил?
Он пожал плечами, наблюдая с некоторой опаской и интересом, как я вытаскиваю
сверкающие клещи и скальпель с прямым лезвием для извлечения зубов.
- Говоря по-правде, мэм, я не знаю. Я отважился отправиться на заседание суда. У меня был
иск против человека из Эдентона, - пояснил он, немного нахмурившись при этом, - и я должен
был представить в суд пакет документов по этому делу. Однако я не смог исполнить это
намерение, так как улица перед зданием суда была забита мужчинами, многие из которых были
вооружены дубинками, кнутами и другими подобными вещами.
Увидев толпу, он решил уйти, но в этот момент кто-то кинул камнем в окно. Разбитое стекло
послужило толпе сигналом, и все бросились вперед, выламывая двери и крича угрозы.
- Я стал волноваться за своего друга мистера Фаннинга, который находился в здании суда.
- Фаннинг... Эдмунд Фаннинг?
Я слушала рассказ вполуха, примериваясь, как лучше вытащить зуб, но я тут же признала имя,
которое упоминал Фаркард Кэмпбелл, когда рассказывал Джейми о кровавых подробностях
бунта, последовавшего за законом о гербовом сборе несколько лет назад. Фаннинг был назначен
начальником почтового отделения в колонии - довольно прибыльная должность, назначение на
которую, без сомнения, стоило ему больших денег, и обошлась ему еще дороже, когда его силой
вынудили оставить ее. Очевидно, его непопулярность за прошедшие пять лет еще больше
возросла.
Мистер Гудвин неодобрительно поджал губы.
- Да, мэм, это он. И независимо от того, что скандалисты о нем говорят, он всегда был моим
другом, так что, когда я услышал, прискорбные предположения, угрожающие его жизни, я
решил, что должен помочь ему.
В этом благородном намерении мистер Гудвин потерпел поражение.
- Я пытался пробиться сквозь толпу, - рассказывал он, не сводя глаз с моих рук, когда я
положила его руку на планку и приготовила полосу льняной материи. - Но я не смог. Только я
сделал несколько шагов, как вдруг раздался сильный крик изнутри, и толпа подалась назад,
утащив меня с собой.
Изо всех сил пытаясь удержаться на ногах, мистер Гудвин с испугом увидел, как Эдмунда
Фаннинга вытащили в двери и за ноги стащили с крыльца, при этом его голова ударялась о
каждую ступеньку.
- Она производила такой шум, - произнес он, дрожа. - Я мог слышать этот звук даже за криком
толпы, словно по ступенькам катилась дыня.
- О, Боже, - пробормотала я. - Но его же не убили? Я не слышала ни о каких смертельных
случаях в Хиллсборо. Расслабьте вашу руку, пожалуйста, и глубоко вдохните.
Мистер Гудвин глубоко вдохнул, но только затем, чтобы сильно всхрапнуть. За ним
последовал глубокий задыхающийся звук, когда я повернула его руку, освобождая зажатое
сухожилие и вставляя сустав на место. Он сильно побледнел, и на его обвисших щеках заблестел
пот, но он моргнул несколько раз и пришел в себя.
- И если он не был убит, то не из-за милосердия мятежников, - сказал он. - Они просто
решили, что лучше заняться председателем суда и оставили Фаннинга без сознания в пыли,
бросившись в здание суда. Один из моих друзей и я подошли, чтобы поднять бедного человека и
увести его в какое-либо убежище, но внезапно сзади раздался крик, и нас окружила толпа. Вот
таким образом я получил это, - он поднял забинтованную руку, - и это, - он коснулся шрама у
глаза и выбитого зуба.
Он хмуро посмотрел на меня из-под нависших бровей.
- Поверьте мне, мэм, я надеюсь, что здесь есть люди, которые могли бы выдать имена
мятежников, чтобы они были наказаны за свою жестокость, но если бы я встретил человека,
который ударил меня, я бы не стал сдавать его на милость губернатора. Нет, я не стал бы!
Его кулаки медленно сжались, и он с негодованием посмотрел на меня, как если бы
подозревал, что я скрываю этого злодея под своим столом. Брианна испуганно переместилась за
мою спину. Без сомнения, она, как и я, подумала о Хобсоне и Фаулзе. Абеля МакЛеннана я была
склонна рассматривать, как невинного свидетеля, независимо от того, что он делал в Хиллсборо.
Я пробормотала что-то сочуственно-уклончивое и достала бутылку неочищенного виски,
который я использовала для дезинфекции и анестезии. Ее вид, казалось, значительно
приободрил мистера Гудвина.
- Немного... э... для поднятия настроения, - предложила я, наливая ему большую чашку. И
дезинфекции ужасной полости рта. - Подержите виски во рту некоторое время прежде, чем
сглотнуть, это уменьшит зубную боль.
Я повернулась к Бри, пока мистер Гудвин покорно сделал большой глоток и сидел с полным
ртом, раздув щеки, как лягушка, собирающаяся запеть. Брианна казалась немного бледной, хотя
я не была уверена, повлиял ли на ее рассказ мистера Гудвина или вид его зубов.
- Я не думаю, что ты мне понадобишься сегодня утром, милая, - сказала я, поглаживая ее руку.
- Почему бы тебе не сходить и посмотреть, готова ли Джокаста к сегодняшней свадьбе.
- Ты уверена, мама?
Спрашивая, она в тоже время развязала свой окровавленный передник, потом свернула его.
Проследив ее взгляд, я увидела за кустами Роджера, который смотрел на нее. Я увидела, как она
слегка покраснела под его взглядом. Да, с ними все в порядке.
- А теперь, мистер Гудвин. Выпейте еще немного, и мы закончим с этим делом.
Я повернулась к своему пациенту, улыбаясь, и взяла в руки клещи.
(1)Мальчик (гэльск.)
(2)Эфирное масло, изготовляется из листьев кайепутового дерева.
ЗА ДОБРОЕ СТАРОЕ ВРЕМЯ
Роджер стоял на краю поляны, наблюдая за Брианной, которая помогала Клэр, перетирая
травы, отмеряя жидкость в маленькие бутылочки и разрывая ткань на полосы. Несмотря на
холод, она закатала рукава, и усилия, которые она прилагала, чтобы порвать крепкое полотно,
вздували мускулы под веснушчатой кожей ее обнаженных рук.
Сильные запястья, подумал он с несколько тревожным воспоминанием об Эстеле из "Больших
ожиданий" Диккенса. Сильная всюду. Ветер на мгновение прижал юбку к твердому изгибу ее
бедер, и когда она повернулась, длинная нога вырисовалась под тканью, гладкая и круглая, как
ствол ольхи.
Это заметил не только он один. Половина людей из обеих групп, ожидающих приема,
смотрели на Брианну, некоторые - главным образом женщины - со слегка хмурыми взглядами,
некоторые - все мужчины - с тайным восхищением, смешанным с низменными мыслями, что
вызвало у Роджера желание выйти на поляну и заявить свои права на нее.
Ладно, пусть смотрят, подумал он, подавляя это желание. Не страшно, если она не отвечает на
них, да?
Он немного вышел из-за деревьев, и она сразу же повернула голову в его сторону. Ее немного
хмурый взгляд просветлел, и на лице расцвела улыбка. Он улыбнулся в ответ, потом дернул
головой, приглашая ее следовать за собой, и, не дожидаясь, двинулся вниз по тропе.
Был ли он настолько мелочен, чтобы испытывать желание показать этой толпе зевак, как его
женщина оставит все и пойдет за ним? Ладно... да, он был. Смущение от осознания этой мысли
было заглушено свирепым чувством собственника при звуке ее шагов на тропинке. Да, она
пошла за ним.
Она несла что-то, завернутое в бумагу и перевязанное нитками. Он взял ее за руку и свел с
тропинки в маленькую рощицу, где редкий занавес из красных и желтых кленовых листьев
создавал подобие уединения.
- Мне жаль, что я оторвал тебя от работы, - сказал он, хотя совершенно не жалел об этом.
- Все хорошо. Я была рада уйти. Боюсь, я не сильна в обращении с кровью и кишками.
При этом признании на ее лице появилось извиняющееся выражение.
- Ничего, - уверил он ее, - это не то, что мне нужно от моей жены.
- Я так не думаю, - произнесла она, кинув на него задумчивый взгляд. - Скорее всего, в этих
местах тебе будет нужна жена, которая сможет выдернуть зуб, когда он заболит, или пришить
палец, когда ты отрубишь его приколке дров.
Серый день, казалось, несколько омрачил ее настроение, или, может быть, на нее так повлияла
работа, которой она занималась этим утром. Одного взгляда на пациентов Клэр было
достаточно, чтобы привести в уныние любого - любого, кроме самой Клэр.
По крайней мере, он мог, хотя бы на некоторое время, отвлечь Брианну от ужасных реалий
восемнадцатого столетия. Он обхватил ее лицо и провел холодным пальцем по густой рыжей
брови. Ее лицо также было прохладным, но кожа за ухом под волосами была теплой, как и в
других скрытых местах тела.
- Я получил все, что желал, - сказал он твердо. - А ты? Ты уверена, что не хочешь мужчину,
который может снять скальп с индейца или добыть обед с помощью ружья? Я не чертовски
хорош в этом, да?
Искра юмора вновь появилась в ее глазах, и ее озабоченное лицо слегка смягчилось.
- Нет, мне не нужен чертов мужчина, - сказала она. - Мама так называет па, когда страшно
сердится на него.
Он рассмеялся.
- А как ты будешь называть меня, когда рассердишься? - поддразнил он. Она посмотрела на
него, размышляя, и искра в ее глазах стала ярче.
- О, не волнуйся. Па не учит меня ругаться по-гэльски, но Марсали научила меня многим
грязным словам на французском языке. Ты знаешь, что означает un soulard? Un grande gueule?(1)
- Oui, ma petite chou(2), хотя я никогда не видел капусту(3) с таким красным носом.
Он щелкнул пальцем по ее носу, и она, смеясь, отшатнулась.
- Maudit chien!(4)
- Прибереги слова до дней после свадьбы, - посоветовал он. - Возможно, они тебе понадобятся.
Он взял ее за руку и потянул к подходящему валуну, потом обратил внимание на маленький
пакет, который она держала.
- Что это?
- Свадебный подарок, - ответила она и протянула ему пакетик, держа его двумя пальцами, с
таким видом, словно это была дохлая мышь.
Роджер осторожно взял его, но не почувствовал под бумагой ничего подозрительного. Он
подкинул его на ладони, пакетик почти ничего не весил.
- Вышитый шелк, - ответила она на его вопросительный взгляд. - От миссис Бьюкенен.
Между ее бровями снова появилась морщинка, а лицо стало... тревожным? Нет, какое-то
другое выражение, но, черт побери, если он может найти ему название.
- Что плохого в вышитом шелке?
- В нем ничего. Дело в том, для чего он предназначен, - она взяла пакетик и положила его в
карман. Поправляя свои юбки, она смотрела вниз, но он мог видеть ее сжатые губы. - Она
сказала, что это для последнего одеяния.
Поскольку Брианна говорила на странном шотландско-бостонском диалекте, Роджер не сразу
понял ее.
- Последнего оде... о, ты имеешь в виду для савана?
- Да. Очевидно, моя обязанность, как жены, на следующий же день после свадьбы начать ткать
свой саван, - она цедила слова сквозь зубы. - И таким образом, я успею соткать и вышить саван
до того, как умру при родах. А если я буду работать быстро, то успею сделать саван и для тебя, в
любом случае твоя следующая жена сможет закончить его!
Он рассмеялся бы, если бы не понимал, что она была сильно расстроена.
- Миссис Бьюкенен - просто дура, - сказал он, беря ее за руку. - Ты не должна расстраиваться
из-за такой ерунды.
Брианна поглядела на него из-под нахмуренных бровей.
- Миссис Бьюкенен, - сказала она строго, - несомненно, глупа и бестактна. Но в одном она
права.
- Конечно, не права, - произнес он с притворной уверенностью, чувствуя укол беспокойства.
- Сколько жен похоронил Фаркард Кэмпбелл? - спросила она. - Гидеон Оливер? Эндрю
МакНейл?
Девять жен на троих. МакНейл сегодня женится на четвертой - восемнадцатилетней девочке
из Паучьего ущелья. Укол стал глубже, но он проигнорировал его.
- А Дженни Кэмпбелл родила восемь детей и проводила в могилу двух мужей, - возразил он
твердо. - Что касается миссис Бьюкенен, у нее самой пятеро детей, и она все еще в хорошем
здравии. Я видел ее детей, головы у них, как у репы, но все здоровые.
Он получил в ответ легкое подергивание ее рта и, поощренный таким образом, продолжил.
- У тебя нет никаких оснований для боязни, женушка. Ведь у тебя не было никаких проблем с
Джемми, да?
- Да? Если ты так думаешь, то в следующий раз попробуй родить сам! - резко сказала она, но
уголок ее рта слегка приподнялся. Она потянула свою руку, но он не отпустил, и она оставила
попытку.
- Значит, ты хочешь, чтобы был следующий раз, да? Несмотря на миссис Бьюкенен? - его тон
был намерено легок, но он подтянул ее ближе и обнял, пряча лицо в ее волосах из опасения, что
она увидит, как много этот вопрос значит для него.
Но он не обманул ее. Она немного отодвинулась и поглядела на него синими, как море,
глазами.
- Ты женишься на мне, чтобы практиковать воздержание? - спросила она. - Ведь это
единственно верный способ. Масло пижмы не всегда помогает, посмотри на Марсали!
Появление Джоан было красноречивым доказательством неэффективности этого способа
регулирования рождаемости. Хотя...
- Есть и другие способы, я думаю, - сказал он. - Но если ты за воздержание, тогда оно у тебя
будет.
Она рассмеялась, потому что его рука собственнически сжала ее ягодицу, пока его губы
соглашались на целибат. Потом смех исчез, а синие глаза помрачнели.
- Ты уверен, да?
- Да, - ответил он, хотя мысль об этом породила тяжесть в его груди, словно он проглотил
камень.
Она вздохнула и провела рукой по его щеке, по шее и задержалась в углубление внизу горла. Ее
палец нажал на пульс, и биение его крови усилилось.
Он не смог сдержаться и, наклонившись, впился поцелуем в ее рот. Тяжело дыша, он
чувствовал, что должен взять ее, испытывая острую необходимость соединиться с ней любым
способом - руками, дыханием, ртом, ладонями. Он раздвинул ей бедра своей ногой, ее ладонь
легла ему на грудь, словно собираясь оттолкнуть его, но потом судорожно сжалась, захватив
рубашку вместе с кожей. Ее пальцы глубоко впились в мускулы его груди, и они тесно
прижались друг к другу, задыхаясь, открыв рты и больно стукнувшись зубами.
- Я не... мы не...
Он на мгновение отстранился, пытаясь найти слова. Но ее рука скользнула под его килт,
обхватив его горячую плоть уверенной прохладной ладонью, и он потерял дар речи.
- Еще раз прежде, чем уйдем, - сказала она, и ее дыхание окутало его теплым паром. - Как в
старые добрые времена.
Она опустилась на колени на влажные желтые листья и потянула его за собой вниз.
Снова полил дождь, и ее волосы намокли. Ее глаза были закрыты, лицо было повернуто к небу,
и капли дождя скатывались по нему, словно слезы. Она не знала смеяться ей или плакать.
Роджер полулежал на ней, его теплый вес дарил ей утешение и комфорт, а его килт,
закрывающий их переплетенные ноги, защищал от дождя. Она обхватила руками его голову и
погладила его волосы, гладкие и влажные, как черный мех тюленя.
Потом он шевельнулся со стоном, словно раненый медведь, и слез с нее. Холодный ветер
ударил по ее обнаженному телу, влажному и теплому в местах, где они соприкасались.
- Извини, - пробормотал он. - Боже, мне жаль. Мне не стоило этого делать.
Она слегка приоткрыла один глаз и увидела, как он поднялся на колени, покачнулся и
нагнулся, чтобы привести ее задранную юбку в благопристойный вид. Он потерял свой галстук,
и порез под его челюстью снова отрылся. Она порвала его рубашку, его жилет был распахнут,
половина пуговиц на нем отсутствовала. Он был весь в крови и грязи, и опавшие листья и
кусочки желудей запутались в его растрепанных темных волосах.
- Все в порядке, - сказала она и села. Вид у нее был не лучше, ее груди были полны молока, и
огромные влажные пятна проступили на лифе платья. Роджер увидел их и, подобрав плащ,
нежно обернул его вокруг ее плеч.
- Извини, - повторил он и потянулся убрать волосы с ее лица, его рука была холодной на ее
теплой щеке.
- Все хорошо, - сказала она, пытаясь собрать разлетевшиеся обломки своего "я", которые
ускользали от нее, словно капельки ртути. - Прошло только полгода, и я все еще кормлю
Джемми грудью. А это значит... то есть я думаю, что сейчас безопасно.
Но как долго еще? задалась она вопросом. Небольшие толчки желания, смешанные со страхом,
все еще сотрясали ее тело.
Она должна прикоснуться к нему. Подняв уголок плаща, она прижала его к ране.
Воздержание? Когда прикосновение к нему, его запах, воспоминание о последних нескольких
минутах рождали в ней желание уронить его на землю и повторить все сначала? Когда нежность
к нему нахлынула на нее, словно молоко, прилившее к ее грудям?
От неудовлетворенного желания они болели, и она чувствовала, как струйки молока щекотали
ее ребра под платьем. Она коснулась одной груди рукой, тяжелой и полной, ее гарантии на
некоторое время.
Роджер убрал ее руку, дотронувшись до пореза.
- Все в порядке, - сказал он. - Кровь уже не идет.
Он имел странное выражение - или выражения. Обычно его лицо было спокойно уверенным,
даже немного суровым. Теперь его черты постоянно менялись, выражая то глубокое
удовлетворение, то такую же глубокую тревогу.
- В чем дело, Роджер?
Он кинул на нее быстрый взгляд, потом отвел глаза и немного покраснел.
- О, - сказал он. - Ну. Просто мы... э... фактически в настоящее время мы не женаты.
- Конечно, нет. Свадьба будет только вечером, - она поглядела на Роджера, и смех поднялся из
ее желудка, как пузырьки газа. - О, дорогой, - сказала она, сопротивляясь желанию захихикать. -
Мистер МакКензи, у тебя такой вид, словно кто-то использовал тебя в лесу.
- Очень забавно, миссис Мак, - сказал он, оглядывая свой потрепанный вид. - Ты тоже
побывала в хорошей драчке, если судить по твоему виду. Но я имел виду другое, мы были
женаты по шотландского обычаю уже год. Но он прошел, так что формально до сегодняшнего
вечера мы не женаты.
Она, прищурившись, посмотрела на него и убрала дождь с глаз тыльной стороной ладони,
поддавшись желанию рассмеяться.
- Боже, ты думаешь, это имеет значение?
Он неохотно усмехнулся в ответ.
- Нет. Просто я сын священника, и какой-то шотландский кальвинист внутри меня шепчет, что
обращаться таким образом с женщиной, не являющейся моей женой, грешно.
- Ха, - произнесла она и обхватила колени руками. Наклонившись вбок, она тихонько
подтолкнула Роджера.
- Старый шотландский кальвинист. Действительно?
Он не глядел на нее, опустив глаза в землю. Капельки дождя блестели на его ясно очерченных
черных бровях и длинных ресницах, серебря кожу на его скулах. Он глубоко вдохнул и медленно
длинно выдохнул.
- Я не могу сказать, что твои опасения не имеют причины, - сказал он тихо. - Я не понимал, я
вообще не думал до сегодняшнего дня о том, как опасен брак для женщины.
Он взглянул на нее и улыбнулся, хотя выражение беспокойства оставалось в его зеленых
глазах.
- Я хочу тебя, Бри, больше, чем могу выразить. Просто я подумал, что как бы прекрасно не
было произошедшее сейчас, я могу подвергнуть твою жизнь риску, если продолжу заниматься с
тобой любовью. Но проклятие, если бы я хотел прекратить это!
Маленькие струйки страха слились в холодную змею, которая скользнула по ее позвоночнику
и свернулась глубоко в ее животе, обвив кольцами матку. Она знала, чего он хотел, и это было не
только то, чем они сейчас занимались, как бы приятно оно не было. И понимая, чего он хочет - и
почему - как она может отказать ему?
- Да, - она также глубоко вдохнула воздух и выпустила его белым облачком. - Ну что ж, я
думаю, сейчас поздно волноваться об этом, - она взглянула на него и коснулась его руки. - Я
хочу тебя, Роджер.
Она притянула его голову и поцеловала в губы, получая утешение в силе его рук, обвившихся
вокруг нее, теплоте его тела рядом с собой.
- О, Боже, Бри, - пробормотал он ей в волосы. - Я хочу сказать тебе, что всегда буду защищать
тебя, тебя и Джемми от любой опасности. И мне невыносимо думать, что именно я могу стать
угрозой для тебя, что я могу погубить тебя своей любовью.
Его сердце сильно и ровно билось рядом с ее ухом. Она почувствовала, что тепло вернулось в
ее руки, обхватившие его спину, и проникло глубже в тело, растопляя некоторые из ледяных
струек страха.
- Все в порядке, - сказала она, наконец, желая подарить ему утешение, которое он не мог дать
ей. - Я уверена, все будет хорошо. У меня подходящие бедра, все так говорят. Я просто кубышка.
Она провела рукой по роскошной выпуклости своего бедра, и он улыбнулся, последовав своей
рукой тем же путем.
- Ты знаешь, что сказал мне Ронни Синклер вчера вечером. Он смотрел, как ты наклонилась,
чтобы подложить дрова в костер, вздохнул и сказал: "Ты знаешь, как выбирать девушку,
МакКензи? Начни с задницы и поднимайся выше!" Ой!
Он отскочил, смеясь, когда она шутливо ударила его.
Потом он нагнулся и очень нежно поцеловал ее. Дождь все еще падал, барабаня по мертвым
листьям, устилавшим землю сплошным слоем.
Ты хочешь ребенка, не так ли? - спросила она тихо. - О котором ты точно будешь знать, что он
твой?
Он некоторое время не поднимал головы, но, наконец, взглянул на нее, позволив ей увидеть
ответ на своем лице. Сильное желание, смешанное с волнением и тревогой.
- Я вовсе не... - начал он, но она остановила его, закрыв его рот рукой.
- Я знаю, - сказала она. - Я понимаю.
Она понимала. Почти. Брианна, как и он, была единственным ребенком в семье и знала тоску
по близости с родственной душой, хотя ее потребность в близости, в отличие от его тоски, была
удовлетворена. У нее был не один любящий отец, а даже два. Мать, которая любила ее, несмотря
на пространство и время. Мюрреи, семья, которую она неожиданно нашла в Лаллиброхе. И
более всего, у нее был сын, ее плоть и кровь, маленький и доверчивый вес которого уверенно
привязывал ее к миру.
А Роджер был сиротой, один в мире на протяжении длительного времени. Его родители
погибли прежде, чем он узнал их, его старый дядя умер. У него не было никого, кто бы называл
его своим, никто не любил его только потому, что он был чьей-то плотью и кровью. Никто,
кроме нее. Неудивительно, что он жаждал уверенности, которую она ощущала, когда держала в
руках своего ребенка.
Он внезапно откашлялся.
- Я... хм... собирался подарить его тебе вечером. Но возможно...
Он достал из внутреннего кармана сюртука и протянул ей мягкий сверток ткани.
- Что-то вроде свадебного подарка, да? - он улыбался, но она могла видеть неуверенность в его
глазах.
Брианна развернула сверток, и пара черных глаз-пуговиц взглянули на нее. На кукле было
бесформенное платье из зеленного ситца и волосы из красной пряжи, торчащие во все стороны.
Ее сердце сильно застучало в груди, и горло сжали спазмы.
- Я подумал, что малышу она понравится, может быть, он будет грызть ее.
Она пошевелилась, и мокрая ткань платья натянулась на ее груди, родив в них ощущение
покалывания. Да, она боялась, но существовали вещи, более сильные, чем страх.
- Это будет в другой раз, - сказала она и коснулась его руки. - Я не могу сказать когда, но это
будет.
Он взял ее руку и сильно сжал, не глядя на нее.
- Спасибо, кубышка, - сказал он очень тихо.
Дождь становился все сильнее. Роджер откинул влажные волосы с глаз и отряхнулся, как
собака, разбрызгивая воду с плотной ткани сюртука и пледа. Спереди на серой шерсти сюртука
была грязь, он потер ее, но без успеха.
- Христос, я не могу жениться в таком виде, - сказал он, пытаясь снять напряжение, возникшее
между ними. - Я похож на бродягу.
- Еще не поздно, - сказала она с немного дрожащей улыбкой, поддразнивая его. - Ты все еще
можешь отказаться.
- Это было поздно с того самого дня, как я увидел тебя, - сказал он хрипло. - Кроме того, -
добавил он, поднимая бровь, - твой отец зарежет меня, как борова, если я скажу, что передумал.
- Ха, - сказала она, но скрытая улыбка образовала ямочки на ее щеках.
- Жестокая женщина! Тебе нравится эта идея!
- Да, то есть нет, - она теперь смеялась, чего он и добивался. - Я не хочу, чтобы он зарезал
тебя. Просто приятно знать, что он может сделать это. Отец должен быть защитником.
Она улыбнулась и легко дотронулась до него.
- Как ты, мистер МакКензи.
Какое-то непонятное чувство сжало его грудь, словно его жилет стал слишком тесным. Потом
в груди немного похолодело, когда он вспомнил, что должен сказать ей. Отцы и их понятия о
защите, в конце концов, различались, и он не был уверен, как она воспримет его рассказ.
Он взял ее за руку и увел от дождя под прикрытие зарослей тсуги(5), где на земле, защищенной
широко раскинутыми ветвями, лежали засохшие ароматные иглы.
- Давай посидим немного, миссис Мак. Это не важно, но я хочу тебе кое-что сказать перед
свадьбой, - он потянул ее и посадил рядом с собой на поросший лишайником поваленный ствол
дерева. Он откашлялся, собираясь с мыслями.
- Когда я был в Инвернессе перед тем, как последовать за тобой сквозь камни, я провел
некоторое время, перебирая бумаги преподобного, и наткнулся на письмо твоего отца. Фрэнка
Рэндалла, я имею в виду. Оно касается незначительного факта, но я подумал... в общем, я
подумал, что между нами не должно быть никаких тайн, когда мы поженимся. Я рассказал об
этом твоему отцу вчера вечером. А теперь позволь рассказать тебе.
Теплые пальцы ее руки напряглись в его ладони, и глубокая линия пролегла между бровями,
пока она слушала его.
- Еще раз, - попросила она, когда он закончил. - Повтори его снова.
Он послушно повторил письмо дословно, как он его запомнил, и также как прошлой ночью
пересказал Джейми Фрейзеру.
- Значит, могильный камень с именем папы в Шотландии фальшивый? - ее голос повысился от
удивления. - Папа - Фрэнк - попросил преподобного изготовить его и поставить на церковном
кладбище в Сент-Килде, но па не лежит, то есть не будет лежать под ним?
- Да, он это сделал, и нет, он не будет лежать под ним, - сказал Роджер, тщательно
разграничивая, кто стоит за этим словом "он". - Я думаю, что он - то есть Фрэнк Рэндалл -
предназначал этот камень, как знак признательности твоему отцу - твоему другому отцу,
Джейми, я имею в виду.
Лицо Брианны покрылось красными пятнами от холода, кончики носа и ушей также
покраснели.
- Но он не мог знать, что мы когда-нибудь обнаружим его!
- Я не уверен, что он хотел, чтобы вы знали о нем, - сказал Роджер. - Возможно, он сам не знал
- зачем, но чувствовал, что должен сделать это. Кроме того, - добавил он, неожиданно вспомнив,
- разве Клэр не говорила, что он хотел взять тебя в Англию перед тем, как погиб? Вероятно, он
хотел привезти тебя туда, чтобы ты обнаружила камень. А потом вы с Клэр решили бы, как
поступить.
Она сидела неподвижно, обдумывая сказанное.
- Значит, он знал, - медленно проговорила она. - Знал, что Джейми Фрейзер пережил
Каллоден. Знал и не сказал?
- Я не думаю, что стоит обвинять его в этом, - мягко произнес Роджер. - Он сделал это не
совсем из эгоистичных побуждений.
- Разве? - она была потрясена, но не сердита. Он видел, что она старалась рассмотреть вопрос
со всех сторон прежде, чем решить, как к нему отнестись.
- Нет. Подумай, моя курочка, - убеждал он ее. Ель, на которую он оперся спиной, была
холодной, упавшее дерево, на котором они сидели, было мокрым под его руками. - Он любил
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |