Он молчал долго, смотрел в пол и думал о чём-то. Соня очень боялась, что не поверит. Боялась, что скажет, будто его это не интересует. Что снова заговорит о жене. А Асадов сжимал и разжимал кулаки, нервно сглотнул, и кивнул следом.
— Да… Это хорошо.
— Хорошо, Лёша?
— Я рад.
И замуж её позвал. Не сразу, спустя неделю, после посещения врача. Алексей вообще с неё глаз не спускал с того момента, как узнал о беременности. Не пил больше, из дома по вечерам не уходил, только молчал, раздумывая о чём-то. Если честно, Соня его побаивалась. Не смотря на то, что они были вместе почти три месяца, но знали друг друга плохо. Асадов о ней совсем не думал, он был занят собственными проблемами, пил, гулял, а она просто была где-то рядом, что-то для него делала, подавала по утрам таблетку анальгина и выслушивала его пьяные речи несчастного человека. Он совершенно не интересовался ею, он ведь не думал, что придётся жениться на ней, жить рядом, детей с ней воспитывать. Она была просто удобным приложением. Алексей порой срывался на ней, мог нагрубить, и не потому, что злился, а просто нужно было на кого-то наорать, не на неё, так на кого угодно другого, а она всегда под рукой. Соня так и не смогла найти к нему подход, они были чужими друг другу людьми, и каждый хотел получить что-то определённое от другого. Она деньги и положение в обществе, а он ребёнка. И Соне даже казалось, что ему всё равно, кто ребёнка ему родит — лишь бы родился. И знала почему, и её это задевало. Не должно было, Лидия и Елена убеждали, что не должно, а она всё равно мучилась. Чувство было такое, что торгует собой и своим телом. Но когда понадобилось принять решение — ребёнок или роль в кино, за которой неизвестно что последует, струсила, хотя всерьёз размышляла об аборте. Кто бы смог её остановить? Асадов? Не простил бы? А какое ей дело до его прощения?
— Замуж нужно выходить, чтобы детей рожать, — говорил отец. — Родишь мне внука!
Отец бы не понял её поступка, и мама бы не поняла.
Но никто не догадывался, насколько ей тяжело. Лидия считала, что она счастлива должна быть из-за того, что всё так удачно сложилось, что Асадов оказался таким простаком, что женился на ней, только ради ребёнка. А о том, как Соня себя рядом с ним чувствовала — никто не думал. Ей постоянно приходилось притворяться, улыбаться его родителям, что-то врать об их с Алексеем отношениях, сносить их подозрительные взгляды и терпеть шёпот, когда они говорили о том, что её не касалось. А не касалась её прошлая жизнь Алексея. О его бывшей жене принято было говорить шёпотом, при этом сочувственно поглядывая на Алексея. Очень скоро Соню стало это жутко раздражать. Знала, что родители мужа не очень рады его скоропалительному браку, единственное, что их мирило с этим известием, скорое появление на свет долгожданного внука.
— И нечего страдать, — успокаивала её Лидия. — Подумаешь… Ты получишь от этого брака намного больше.
Соня молчала.
Единственное, что радовало — Алексей изменился. Того Лёшку, с которым она познакомилась несколько месяцев назад, уже ничем не напоминал. Из угрюмого, грубоватого мужика, даже несколько неряшливого, превратился в обычного Алексея Асадова, о котором она знала только по рассказам. Соня даже гордиться стала, что она его жена. С Алексеем было приятно появиться в обществе, он ловко умел пускать пыль в глаза, притворяться счастливым и удачливым, улыбаться в камеру… Он был довольно известным человеком с определённым весом в обществе, к нему прислушивались, а это не мало. Но ведь никто не знал, что он притворяется рядом с ней. Может, и догадывались, но догадки — это не так уж и страшно. Главное, что Соня рядом с мужем смотрелась сказочно, к ней довольно скоро начали обращаться по имени, все знали кто она, чья жена, она перестала быть девушкой-охотницей, высматривающей из-за угла свою жертву, теперь на неё смотрели с завистью. Ради этого можно было смириться с некоторыми вещами, которые её не устраивали.
Во время беременности стала излишне сентиментальной, и даже влюбиться в Асадова умудрилась. Страдала из-за того, что испортилась фигура, беспокоилась, что Алексей может потерять к ней интерес, плакала вечерами, когда он задерживался. Переживала, что он может завести себе новую любовницу. Но больше всего боялась, что он к бывшей жене вернётся. Знала, что Лёшку по-прежнему к Марине тянет, обратно, в прошлое, а рядом с ней держал только ребёнок.
— Ты меня не любишь!
— Соня, прекрати, — умолял Алексей и морщился.
— Я знаю, что не любишь… А я люблю.
— Ну и хорошо. — Он садился рядом с ней и обнимал. — Что ты ревёшь?
— Откуда я знаю? Гормоны…
— Гормоны, — вздыхал он в сторону. Потом заглядывал ей в лицо и улыбался. — Ты очень красивая.
— Ты специально это говоришь, чтобы меня успокоить.
— Конечно, специально, — подтверждал Асадов, и Соня невольно начинала улыбаться в ответ. Когда Асадов хотел, он становился милым и понимающим. Жаль, что это было не так часто.
Однажды, когда Алексей уехал на пару дней по делам, Соня, пытаясь успокоить разыгравшиеся нервы, обыскала его кабинет и нашла фотографии в нижнем ящике стола. Лёшка с бывшей женой, даже свадебная фотография была, и Соня поразилась тому, каким счастливым Асадов выглядел. Просто ненормальное, одуряющее счастье в глазах. Видимо, однажды Алексей просто свихнулся от любви, и выздороветь никак не может.
— Вот, смотри, это она.
— Его жена?
Соня кивнула.
Лидия взяла фотографии и стала с интересом их рассматривать. Затем пожала плечами.
— Ничего особенного, если честно. Но глазки умные.
— И что, он её за глазки любит?! — Соня осторожно присела, придерживая рукой большой живот.
— Да кто же знает? Может, и за глазки.
— Но я же лучше, Лид!.. Ладно, не сейчас, но… Я же лучше!
— Да что ты так переживаешь? Ты в него влюбилась?
Соня отвернулась.
— Он мой муж. Он должен меня любить, я ему сына рожу. А он о ней думает. Она недавно приходила к нему в офис на собрание, так он за неделю волноваться начал. Ты бы его видела… с лица спал.
— Пусть. — Лидия подошла к ней и погладила её по плечу. — Пусть, Сонь. Но ты его жена, ты мать его ребёнка, а не она. Какая она тебе соперница?
— В том-то и дело, что соперница, — тихо проговорила она. — И я боюсь, что она это поймёт.
Соня старательно отслеживала все появления Марины в жизни мужа. К счастью, та теперь редко появлялась в кругу их общих знакомых, Белова говорила, что её не приглашали, но Соня знала от свекрови, что Марина просто не любит "развлекаться". Валентина Алексеевна говорила это не ей, конечно, но Соне удалось подслушать телефонный разговор, когда они с Алексеем гостили у его родителей за городом. После рождения сына все на некоторое время словно позабыли о Марине, и Соня купалась в обрушившемся на неё внимании, муж старался на шаг от неё не отходить, даже улыбался так, как на старых фотографиях, вполне счастливо. Правда, обрадовалась она рано. Муж если и влюбился, то совсем не в неё, в ребёнка. Смотрел на него как-то особенному, играл с ним подолгу, а Соне благодарен был. Так и говорил:
— Спасибо.
В первый раз Соня откровенно опешила. Это как понимать — спасибо? Почему не "люблю", почему не "с тобой я счастлив"? Чего ещё ему не хватает? Рядом с ним красивая женщина, которая смотрит — пока ещё! — на него с надеждой и влюблёно, которая переступила через свою мечту стать актрисой и родила ему сына, а он лишь благодарен?
Фамилия Асадова принесла ей удачу. Где бы Соня Косьян смогла бы познакомиться с нужными людьми? А у Софьи Асадовой была для этого уйма возможностей, и упустить хотя бы одну, было просто грех. Когда её впервые пригласили на пробы, она от радости бросилась мужу на шею.
— Ты что? — удивился Алексей.
— Меня пригласили, понимаешь? Пригласили сниматься!
— Сниматься? В кино?
Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
— Не в кино, Лёш. Пока только на пробы, но ведь пригласили.
Асадов, смеясь, покачал головой.
— С ума сошла совсем.
Соня улыбаться перестала.
— Почему ты так говоришь?
— Ну, наверное, потому, что у тебя ребёнку пять месяцев. Тебя это не смущает? Кажется, это называется декретный отпуск.
— Какой декретный отпуск, когда такое предлагают?
Алексей только смеялся над ней, всерьёз не принимал, да и не верил, что она может сына — ребёнок ведь! — на какие-то пробы променять. А Соня, посомневавшись немного, всё-таки пошла. И вновь оказавшись на съёмочной площадке, почувствовала, как забилось сердце. Просто вскачь пустилось от радости, чего уже очень давно не было.
Потребовалось не очень много времени, чтобы Алексей заметил её частое отсутствие. Днём его дома не бывало, Соня этим пользовалась, но всё равно всё вышло наружу. Молодая нянька постоянно обо всём докладывала хозяину, да и домработница старалась, все были против неё, и вскоре муж начал проявлять недовольство. По его мнению, она должна была заниматься ребёнком, и ни чем другим. Соня пыталась ему объяснить, насколько для неё всё это важно, про маму рассказывала, делилась с ним своими мечтами, и муж даже соглашался с ней в чём-то, но тут же заявлял, что всем "этим" можно заняться и потом, когда ребёнок немного подрастёт.
— Лёша, меня никто не будет ждать, ты понимаешь?!
Он кивал.
— Да. Тошка тебя ждать не будет. Просто вырастет без мамы. Сама потом будешь локти кусать.
Соня даже ногой топала от бессильной злобы. В такие моменты почти ненавидела его. Алексей никогда о ней не думал, никогда. О сыне думал, о бывшей жене, о родителях, о себе… А о ней в последнюю очередь.
Журнал с фотографиями его бывшей жены с новым кавалером на какой-то выставке, ей показала Лидия.
— Видишь, кажется, тебе больше не о чем беспокоиться.
Соня недоверчиво разглядывала снимки, а после рассмеялась. Приближался очередной совет директоров, муж начал уже привычно волноваться, а Соня тоже места себе не находила. А вот теперь представилась возможность — наконец-то! — всё расставить всё по своим местам. Вечером намеренно устроила ссору из-за какого-то пустяка, а потом сунула Асадову под нос журнал, раскрытый на нужной странице.
— Это только ты по ней страдаешь, а она свою жизнь устраивает! А виновата во всём у тебя я! Мне это надоело, Лёша!
Он долго смотрел на снимки, потемнел лицом, а затем отшвырнул от себя журнал с таким видом, будто это было нечто мерзкое.
— Делай, что хочешь, — бросил он, выходя из комнаты, а Соня довольно улыбнулась ему в спину.
Она даже мечтать не могла, что ей так повезёт, и что бывшая жена её мужа окажется не такой уж идеальной и верной. И оставалось надеяться, что Алексей, пережив разочарование, наконец, увидит её, Соню, рядом с собой. И оценит по достоинству…
= 5 =
Ей теперь всюду мерещился Асадов. Постоянно вспоминала, как он попытался взять её за руку, и Марину начинало ощутимо трясти. Это была даже не нервная дрожь, а судороги какие-то. Как вспомнит, так внутри и начинает всё узлом скручиваться. Даже не думала, что так перепугаться можно. Если бы на неё маньяк напал, и то бы такого впечатления не произвёл, наверное. А Асадов даже не маньяк, это Асадов, абсолютно особенный человек, он только подумал её за руку взять, а она едва чувств не лишилась, как романтичная барышня позапрошлого века. Что даже странно. Как можно волноваться из-за мужчины, с которым несколько лет в одной постели спала? А уж тем более из-за того, что он за руку тебя берёт. За руку!.. Это же глупо.
И по улицам теперь ходила, постоянно оглядываясь, высматривая машину бывшего мужа. Ожидала, что он теперь за углом каждого дома караулить её будет?
О, как же она на него злилась! А из-за того, что волновалась по его милости, ещё больше злилась. На него же.
— У тебя что-то случилось? — спросила мама вчера, когда она приехала к родителям пообедать.
Марина удивилась.
— С чего ты взяла?
— Ты такой оживлённой выглядишь. Глаза горят.
Марина невольно обернулась к зеркалу и на себя уставилась.
— Правда?
— Да. Что-то должно было произойти, — улыбнулась Антонина Михайловна. — Что-то особенное.
Мама смотрела на неё с понимающей улыбкой, а Марина нахмурилась. Кажется, мама думает, что это Аркаша постарался, и даже не догадывается, что глаза у неё горят совсем из-за другого человека. По вине того, кто на это уже права не имел.
Немыслимо просто.
А сегодня утром ещё и Аркаша понервничать заставил. Притащил откуда-то тот самый злосчастный журнал. При этом радовался непозволительно бурно.
— Мариш, ты видела?
Он положил перед ней журнал, а Марина только глянула недобро.
— Нет, и видеть не хочу.
— Да там наши фотографии! С выставки.
— Аркаш, я знаю.
— Знаешь? Ты уже видела?
— Нет! Но мне уже рассказали.
Она поднялась из-за стола, обошла Исаева и скрылась за дверью спальни. Правда, одна пробыла совсем недолго, в дверях возник растерянный Аркадий.
— Марина, может, ты объяснишь?
— Да что объяснять? Слухи уже пошли!
— Какие слухи? — рассердился он.
Она замерла перед ним, не зная, как объяснить. Да и стоит ли это делать? Говорить про то, что бывшая свекровь пытала её на обеде на следующий день после собрания акционеров, и Марина не могла понять, что именно ей нужно рассказать. Что Валентина Алексеевна хочет услышать? То, что в её жизни наконец что-то изменилось, или то, что всё это несерьёзно, и по большей части — слухи? Аркаша не поймёт, если она начнёт оправдываться. Ему ведь нет никакого дело до родителей её бывшего мужа, до того, что она не может просто так вычеркнуть этих людей из своей жизни. Не может не оборачиваться, пусть и по привычке, не научилась пока этому.
— Прости меня, Аркаш. Я просто… не привыкла к тому, чтобы мои снимки появлялись в журналах.
— Тебе это неприятно?
— Я не знаю.
Она выглядела расстроенной и даже немножко несчастной. Аркадий всегда мысленно добавлял про себя это "немножко". Несчастный, разозлённый, влюбленный человек — это уже серьёзно, а вот когда немножко, значит, ещё можно что-то изменить, значит, есть надежда. Он сомневался всего пару мгновений, а потом подошёл к Марине и обнял.
— Дался тебе этот журнал. Хочешь, выбросим его.
— Какой в этом толк?
Он рассмеялся, намеренно легко.
— Наверное, никакого, ты права. Вот почему ты всегда права?
Марина лишь слабо улыбнулась, ничего не ответив. Аркаша обнимал её, сопел, уткнувшись носом в её шею, поцеловал, а Марина всё косилась на злосчастный журнал и думала совсем не о том, о чём стоило бы подумать в такой момент.
— Не понимаю, почему ты из-за этого так дрожишь? — удивилась Нина, когда Марина поделилась с ней своими переживаниями. Да и сама ситуация располагала к задушевным разговорам — некоторая злость и лёгкое раздражение помогали упорнее крутить педали велотренажёра. Дважды в неделю Башинская с Мариной встречались в этом спортзале и обсуждали новости и проблемы друг друга. — Какое тебе дело до всех этих сплетен?
— Неприятно, — коротко ответила Марина.
— Глупости, — фыркнула Башинская с присущей ей прямолинейностью. — Вот что ты мне врёшь? Тебе всегда было наплевать на шёпот за спиной, а сейчас вдруг забеспокоилась? Не верю.
— Нин, — просительно протянула Марина. — Хоть ты меня не мучай.
— А я и не мучаю, я и так всё знаю. Боишься, что до Асадова слух дойдёт.
Марина одарила подругу холодным взглядом, даже педали крутить перестала, уперевшись руками в руль.
— Не боюсь! — в итоге сказала она, но Нина лишь недоверчиво усмехнулась.
— Кому-нибудь другому расскажи.
— Не в этом дело, — упрямо покачала Марина головой. — Он всё равно узнает рано или поздно, я ведь это понимаю, но…
— Боишься его реакции.
— Может не только его.
Нина поднажала в последние секунды, затем выпрямилась и вытерла вспотевший лоб. Но на подругу взглянула заинтересованно.
— Аркаша стал показывать характер?
От прямого ответа Марина уклонилась, и просто поделилась:
— Он не любит, когда всплывает Лёшкино имя. Не злится, конечно, но я же вижу, что ему неприятно.
— Интересно, — фыркнула Башинская, — он муж твой бывший. Поневоле всплывать будет.
— Да это понятно, но… — Марина помолчала, собираясь с мыслями, а после спрыгнула с тренажёра, благополучно позабыв о том, что её время ещё не вышло. — Ты же знаешь Лёшку, Нин. Как он отреагирует — не ясно, а тут Аркаша. Столкнутся, не дай бог…
— И Асадов его прибьёт под горячую руку, — закончила Нина со смешком.
Марина укоряюще посмотрела.
— Не наговаривай на него зря! Он с возрастом спокойнее стал, не так бурно реагирует на то, что его не устраивает.
— А ты его не защищай, — посоветовала Башинская.
Марина обиженно отвернулась.
— Даже не думала.
Нина улыбнулась накаченному молодому человеку, прошедшему мимо, подбоченилась, демонстрируя фигуру в обтягивающем спортивном костюме, а когда тот едва не споткнулся, оглянувшись на неё, потеряла к нему всякий интерес и вернулась к разговору с Мариной.
— Я тебя поняла, ты боишься, что Лёшка своей ревностью, подстегнёт к ревности Аркашу?
Марина лишь плечами пожала, раздумывая.
— Сложно это всё как-то, — пробормотала Башинская, — но смысла не лишено.
— А вдруг он не будет меня ревновать? — неожиданно проговорила Марина. — Я иногда себя глупо чувствую… Почему я думаю, что Лёшку это наверняка заденет? А если нет?
— У тебя есть основания так думать? — усмехнулась Нина.
Марина вспомнила сцену в машине, заметно занервничала и поэтому говорить ничего не стала, опасаясь лишних расспросов. Но Нина всё же задала ещё один каверзный вопрос:
— А тебе как хочется, чтобы ревновал или нет?
— Аркаша снова замуж звал, — вместо того, чтобы ответить, сказала Марина.
— Да? Что ж, это совсем неплохо. — Башинская улыбнулась и благоразумно промолчала о том, что Марина снова от ответа на важный вопрос уклонилась. — Что ты ответила?
— Ничего.
— Ну и дура. На массаж? Или в бар зайдём?
— Пить хочу…
— Тогда пойдём в бар.
— Просто понимаешь, у меня такое чувство, что вся моя жизнь делится на три неровные части. До Лёшки, с ним и без него. А перед Аркашей мне неудобно немного. Внутри пусто как-то, и заполнить эту пустоту не получается никак. Знаю, что Аркаша хочет видеть меня довольной и счастливой, но всё равно не получается. Вдруг так и не получится, Нин? А я Аркаше жизнь буду портить?
— Ну, знаешь ли… Не всем же тебе жизнь портить, у тебя тоже должно быть такое право.
— А Аркаше-то за что?
— А ты замуж выйди, сразу и найдётся повод. Штамп в паспорте многое меняет.
Марина только улыбнулась. Села за небольшой столик и отпила сока.
— А собрание как прошло? — спросила Нина, присаживаясь напротив.
— Как всегда. Когда я перестану туда ходить?
— Поговори с Лёшкой.
— Да он слушать меня не хочет! Думаешь, я не пробовала? Только лишняя ругань.
Нина побарабанила пальцами по столу, огляделась по сторонам, а потом с усмешкой проговорила:
— Встретила тут недавно Сонечку его, так такая особа важная стала, смотришь — глаза слепит.
— И зачем ты мне это говоришь?
Башинская передёрнула плечами.
— Просто так. Жалко девочку.
— Тебе её жалко?!
— А что? Я таких, как она, хорошо знаю, Марин. Знаешь, скольких перевидала? Если бы не подфартило ей так, если бы Асадов на пути не попался, ещё неизвестно в какой дыре бы она закончила. А теперь звезда, теперь она актриса!.. Смех просто.
— Актриса? — нахмурилась Марина.
— Говорят, ей роль в каком-то сериале предложили.
— Господи…
— Вот-вот, Лёшка наверняка в бурном восторге.
Марина махнула рукой.
— Не моё это дело.
Нина поболтала в высоком стакане остатки сока.
— Знаешь, я тебе даже завидую, — заявила она со вздохом. — У тебя жизнь кипит, а вот мне даже пожаловаться не на кого. Засыхаю, как цветок на окне.
— Не преувеличивай.
— А что? Знаешь, сколько мне уже лет? Как вспомню, прямо мурашки по всему телу. Замуж что ли выйти?
— Выйди, — согласилась Марина, присматриваясь к подруге с опаской. Обычно Нина никогда не жаловалась. — А за кого?
Башинская уставилась на неё, затем безнадёжно махнула рукой.
— Нет в жизни счастья. Даже замуж сходить не за кого…
Нина выглядела расстроенной, и Марина не стала ей говорить, что когда есть за кого, тоже не всегда радостно. Иногда одни проблемы от этих мужчин. Затем вспомнила, кто перед ней сидит и мысленно застыдилась. Нину Башинскую учить вздумала? Просто неприкрытая лесть самой себе.
Вечером Аркаша пригласил её в ресторан. Марина не любила, когда приходилось собираться за какой-то час, но он позвонил, и ей ничего не оставалось делать, как сопровождать его на важный деловой ужин.
— Там все будут с жёнами. Мариш, я тебя умоляю…
— Я всё поняла, — оборвала она его. — Пойдём в ресторан.
— Ты у меня самая лучшая.
— Даже не сомневайся, — пробормотала Марина, вешая трубку.
В ресторане было многолюдно, на небольшой сцене музыканты и девушка в белоснежном платье, с тоской во взгляде пела, почти прижимаясь ярко-накрашенными губами к микрофону, на вечную тему любви. Красиво извивалась и обводила зал ресторана долгим взглядом, словно ища поддержки у окружающих, но на неё почти никто не обращал внимания, люди пришли сюда поесть и отдохнуть, а кто-то и поработать, отвлекаться на певицу никто не хотел.
Аркаша провёл Марину к столику, несколько минут ушло на приветсвия-знакомства, наконец уселись, и пока Исаев бросился с головой в важные разговоры, она с интересом взглянула на присутствующих за столом женщин, ещё разок улыбнулась им, а потом взяла меню, потому что стало понятно, что ничего интересного этим вечером не светит. Мужчины будут "работать", а дам своих с собой захватили по одной лишь причине — чтобы потом не выслушивать упрёки, что у них совершенно нет на них времени. "Вот в ресторан ходили позавчера! А ты всё придумываешь… Да я каждую свободную минуту тебе уделяю!".
Марина спряталась за папкой с меню и закусила губу, скрывая улыбку. Выглянула и посмотрела на Аркашу. Он выглядел возбуждённым и как-то по-особенному привлекательным. Очень старался произвести впечатление на начальство. Встретилась глазами с мужчиной, сидящим напротив, он разглядывал её с любопытством, а когда Марина на него посмотрела, улыбнулся. Ей его улыбка не понравилась, и улыбаться в ответ она не стала, вернулась к изучению меню. За плечом маячил официант, Марина негромко озвучила ему свой заказ, а он кивнул. Ему Марина улыбнулась, специально. И тут же кинула взгляд на мужчину напротив, который беззастенчиво разглядывал её уже несколько минут. Его взгляд вдруг растревожил, она даже нахмурилась. Очень знакомое чувство волнения, которое обычно возникало только в одном случае, и чувства такие у неё вызывал только один человек. А тут вдруг незнакомый мужчина. И что, что он смотрит пристально? Она уже давно научилась не обращать внимания на подобное бесцеремонное поведение. А в душе саднило всё сильнее, Марина даже за бокал с вином схватилась и сделала большой глоток.
Мужчина усмехнулся, словно был доволен её реакцией, но Марина окинула его неприятным взглядом и отвернулась, а Аркаша наклонился к ней и поинтересовался:
— Что-то не так?
Выдавила из себя улыбку.
— Всё так.
Исаев потрепал её по руке и вернулся к разговору, а Марина повернула голову, безошибочно определив направление.
Алексей сидел за столиком у окна и смотрел на неё. Марина даже обрадовалась на какое-то короткое мгновение. Всё правильно. Только один человек, только он способен вызвать у неё такие чувства… А какие-то незнакомые мужики в костюмах за немыслимые деньги здесь совершенно не при чём, каких бы суперменов из себя при этом не строили.
Лёшка был зол, Марина определила это с одного взгляда. Сидит, свободно откинувшись на стуле, и выглядит совершенно равнодушным ко всему, но она-то знала. По наклону головы, по взгляду с прищуром, по тому, как он едва заметно постукивает указательным пальцем по стенке бокала, сразу определила — он зол. Сверлил её взглядом, рот кривился в усмешке, к ней вроде не относящейся, но то, как заныло сердце, подсказывало, что всё это для неё. Она даже могла сказать, о чём он думает в эту секунду.
Да, с нашим-то везением, как говорится… Это только ей могло так повезти — бояться, что он узнает, оттягивать момент истины, и тут же попасться ему на глаза с Аркашей под ручку.
Тоненький голосок певицы стал по-настоящему раздражать… Кто её только на работу взял?
Марина резко отвернулась и уставилась на тарелку с салатом, возникшую перед ней, как по волшебству. Салат был уложен красивой горкой, и она расстроено на неё уставилась, понимая, что не сможет проглотить ни кусочка. Внутри такая дрожь, что едва удаётся усидеть на месте. Выпила ещё вина и аккуратно оглянулась через плечо.
Алексей был с женой. Она вернулась за стол, смеялась, кажется, за руку его держала, а Асадов был мрачен, Марина даже жалость почувствовала. Но длилось это всего секунду, потому что потом Лёшка вдруг улыбнулся и сказал жене что-то такое, что заставило её рассмеяться громко и достаточно счастливо. Марина зажмурилась на секунду и отвернулась.
Между лопаток заломило. Вдруг поняла, что сидит прямая, как струна, расправив плечи и таращится на узел галстука того самого мужчины напротив. Причём смотрит настолько пронзительно, что он, кажется, уже и не рад такому вниманию. Не ест, ёрзает и даже галстук дёрнул, словно тот его душил.
— Марина, перестань, — шикнул ей на ухо Аркаша и она вздрогнула.
— Что?
— Давай выйдем. — Он тут же поднялся, и, извинившись, повёл к выходу.
Как же Марина его ненавидела в этот момент! Он вёл её прямо к Алексею, точнее, не к нему, конечно, а мимо. Мимо их столика, и она видела, как изменилось лицо Лёшкиной жены, когда она её увидела, и как она отдёрнула свою руку от руки Асадова, а тот даже не обратил на это внимания.
Смотрит слишком насмешливо и жестоко. А что смотришь? Ещё совсем недавно ты смотрел совсем по-другому. Забыл? А теперь что изменилось? Теперь я не одна? И тебе не всё равно?
На самом деле не всё равно?
Ты тоже не один, и я слишком долго к этому привыкала. Слишком долго заставляла себя радоваться этому.
Всё правильно. Смотри, какая она. Настоящая красавица, ей здесь самое место, с ней удобно…
Разве я была не права?
Исаев выдернул её в коридор, и они на пару секунд замерли в блаженном одиночестве.
— Ты с ума сошла? — сказал он наконец.
Голос пропал, словно его и не было никогда. В голове целая уйма мыслей, но ни одной, которая касалась бы Аркаши.
— Ты о чём?
Он повернулся к ней и посмотрел достаточно зло.
— А ты не знаешь!.. — начал он громким шёпотом.
Марина опустила глаза.
— Аркаш, зачем ты меня сюда вытащил?
— Чтобы ты не превратилась в соляную скульптуру, украшение стола! — Он наклонился к ней. — Это всего лишь бывший муж. Бывший, понимаешь?
Она одарила его таким негодующим взглядом, что он невольно отступил.
— По-моему, ты говоришь о чём-то, что мне совершенно не понятно, Аркаша. При чём здесь Лёшка?
— А действительно, при чём он здесь? Всего лишь сидит и таращится на тебя!
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 37 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |