Мы, стало быть, разумно не 51 страница

Начало нашего рассмотрения (σκεπσις) – [вопрос о том], различаются ли воздержный и невоздержный по тому, с чем они имеют дело, или по тому, как они к этому относятся, иными словами, является ли человек невоздержным только потому, что невоздержен в отношении совершенно определённых вещей, или не поэтому, а по тому, как он к ним относится, или же и не по этому [тоже], но в силу того и другого вместе. Следующий вопрос: Ко всему ли относится невоздержность и воздержность или нет? Дело ведь в том, что невоздержный в безусловном смысле слова невоздержен не во всём, но как раз в том, в чём невоздержен распущенный, однако и не от того он невоздержен, что просто имеет дело с этими вещами, [то есть не в безусловном смысле слова] (ибо тогда невоздержность была бы тождественна распущенности), но от того, что имеет с ними дело вполне определённым образом. Ведь если распущенного толкает сознательный выбор, так как он считает, что нужно всегда преследовать непосредственное удовольствие, то невоздержный так не думает, но преследует [всё – таки то же самое].

V. Для нашего рассуждения не важно, что невоздержную жизнь ведут вопреки истинному мнению, а не вопреки знанию, ведь некоторые из тех, у кого есть мнения, не сомневаются, а, напротив, думают, что их знания точны. Поэтому, если [скажут, что те], кто имеют лишь мнения, из – за слабой уверенности скорее, нежели те, у кого [твёрдые] знания, поступают вопреки своим представлениям [о должном], то окажется, что никакой разницы между знанием и мнением нет. В самом деле, иные ничуть не менее уверены в том, о чём имеют мнение, нежели и том, о чём имеют знание. Гераклит ясно это показывает. Но поскольку мы говорим: «Знать» в двух смыслах: «Знает» говорят и о том, кто, обладая знанием, не применяет его, и о том, кто применяет (κηρομενος), – различие окажется между поступками вопреки должному у обладателя знания, который его не применяет, и обладателя знания, который его применяет (τλιεορον), именно это последнее нелепо, а не [то, что так поступают] без применения [знания].

Далее, коль скоро посылки бывают двух видов, ничто не мешает, имея обе, поступать вопреки знанию, а именно применять знание общей посылки, а частной нет, между тем поступки – это частные случаи. Более того, может быть различие и внутри [знания] общего, ибо оно может относиться к самому [действующему лицу], а может к предмету, например, [знание], что «всякому человеку полезно сухое», [предполагает и знание], что сам я – человек, или что такое – то качество – сухость. Однако, имеет ли данная вещь данное качество, человек либо не знает, либо не употребляет [своё знание] в дело.

При том и другом способе [знать] разница будет столь громадной, что не покажется странным, если [человек ошибается], обладая знанием только в одном из смыслов; удивительно, если [он это делает], обладая им иначе.

Кроме того, людям дано также обладать знанием способом иным по сравнению с только что названным. Действительно, в обладании (το εκηειν) [знанием] без применения мы видим уже совсем другое обладание (ηεχις), так что в каком – то смысле человек знанием обладает, а в каком – то не обладает, как, скажем, спящий, одержимый и пьяный. Однако именно таково состояние (ηουτο διατιτηενται) людей, охваченных страстями. Ведь порывы ярости, любовные влечения и некоторые [другие] из таких [страстей] весьма заметно влияют на тело, а у некоторых вызывают даже помешательство. Ясно поэтому, что необходимо сказать: Невоздержные имеют склад (εκηειν), сходный с [состоянием] этих людей. Если высказывают суждение, исходящее из знания, это отнюдь не значит, что им обладают, ведь и охваченные страстями проводят доказательства и произносят стихи Эмпедокла, начинающие ученики даже строят рассуждения без запинки, но ещё и без всякого знания, ибо со знаниями нужно срастись, а это требует времени. Так что высказывания людей, ведущих невоздержную жизнь, нужно представлять себе подобными речам лицедеев.

И, наконец, на причину невоздержности можно посмотреть ещё и с точки зрения естествознания. Одно мнение, [то есть посылка], касается общего, другое – частного, где, как известно, решает чувство. Когда же из этих двух [посылок] сложилось одно [мнение], то при [теоретической посылке] необходимо, чтобы душа высказала заключение, а при [посылках], связанных с действием (ποιετικαι), чтобы тут же осуществила его в поступке. Например, если «надо отведывать всё сладкое», а вот это – как один какой – то из частных [случаев] – сладкое, то, имея возможность и не имея препятствий, необходимо тотчас осуществлять соответствующий поступок. Итак, когда в нас присутствует общая посылка, запрещающая отведывать сладкое, и [общая] посылка, что «всё сладкое доставляет удовольствие», и [если перед] нами нечто сладкое (а это последнее и оказывается действенным), то, окажись у нас влечение [к удовольствиям], тогда одно говорит, что этого надо избегать, но влечение ведёт за собою, ибо каждая из частей души способна привести [нас] в движение. Таким образом, выходит, что невоздержную жизнь ведут, в каком – то смысле рассуждая и имея мнение, которое само по себе не противоречит (разве только по случайности) верному суждению, ибо противоречит ему влечение, а не мнение. Так что и по этой причине тоже звери не невоздержны, так как не имеют общих представлений, но только образы (πηαντασια) и память об отдельных [предметах].

Дата добавления: 2015-08-29