-- Вот тогда, -- произносит он между смешками, -- он сам себе яму и выроет. Ой не могу, ну у вас и лица были, я чуть не лопнул! Неужели ты и правда поверила?
-- А чего бы мне не поверить? -- всё ещё обескураженно говорю я, протягивая Азамату носовой платок. -- Ты до сих пор ничего подобного не отмачивал.
-- Прости, -- гундосит он, вытирая нос. -- Не устоял перед соблазном. Та-акой серьёзный учёный! Фу-ух...
-- Экое у тебя настроение хорошее, -- качаю головой. -- Пойдём поделишься с семейством, ты ведь закончил на сегодня?
-- Да, сейчас, Ирнчина отпущу и пойдём. Ты не обиделась, надеюсь?
-- Нет, так, озадачилась немного...
Дома все уже в сборе. Киру, видимо, понравилось проявлять сознательность, и пока мы болтали с Дэном, он покормил и уложил Алэка, за что ему честь и хвала. Впрочем, судя по тому, что Айша с Хосом отрубились на ковре, свернувшись вместе в один клубок, особенно убаюкивать мелкого не понадобилось. Тирбиш обещал завтра выйти на работу, не верю своему счастью.
Эндан с Киром играют в Азаматовы резные шахматы, включив доску на журнальном столике, потому что там спецэффекты красивые и очки сами считаются.
-- Ну наконец-то можно поужинать, -- ворчит Кир. -- Мы вас ждём-ждём...
Дальше он не успевает ничего сказать, потому что Азамат заходит сзади, подхватывает его под коленки и совершенно как детсадовского тискает и расцеловывает. Я не нахожу ничего лучше, чем загородить Эндану обзор своим самым широким местом, а то ж засмущали ребёнка.
-- Пусти-и, ну ты чего-о! -- шипит Кир, хотя не особо вырывается. -- Па-а-а-а!
-- Не могу, я ещё не выразил весь свой восторг, -- невозмутимо отвечает Азамат и продолжает.
Наконец помятый Кир поставлен на землю, и Азамат усаживается перед ним на ковёр, скрестив ноги.
-- Я знаю много людей, -- приглушённым от распирающей его гордости голосом говорит Азамат, -- которые любят под пивко рассказать, какими героями были их отцы или отцы их отцов. И вот теперь я знаю одного, который с удовольствием расскажет всем и каждому, что его сын -- герой. Это я.
Кир издаёт какой-то шорох, потом немного пискляво отвечает:
-- Пасиба... Я это... отойду ненадолго...
И скрывается в своей комнате.
Азамат провожает его сияющим взглядом и одним прыжком встаёт.
-- Ну что, -- гремит он от всей широкой души. -- Пируем?
-- Тихо, перебудишь всех! -- шикаю я. -- Закажи чего-нибудь быстрого, а то у меня уже глазки слипаются.
-- Лиза, ты что, такой день... -- расстраивается он.
В итоге такой день плавно перетекает в такую ночь и даже почти в такое утро. Эндан, которого на боевом посту сменяет Дорчжи, выпивает с нами кружку пива и уходит отдыхать, а мы втроём досиживаем до предрассветного серого неба, болтая и хохоча. Что самое удивительное, Хос с Айшей даже ухом не ведут. Или ушами... Я, пожалуй, впервые вижу Кира таким счастливым и расслабленным, и на контрасте теперь очень хорошо заметно, каким настороженным он был все эти месяцы. В какой-то момент я даже жалею, что Арават не заглянул на огонёк -- сейчас бы он даже в полутьме ясно увидел, что Кир -- плоть и кровь Азамата, в каждой чёрточке и каждом жесте, в перепаде голоса и направлении, в котором торчит надо лбом непослушная прядь.
Залюбовавшись, я не улавливаю что-то в его рассказе, что заставляет Азамата покатиться со смеху. Кир, впрочем, и сам несколько озадачен, он вроде как до развязки ещё не дошёл.
-- Видела? -- спрашивает меня Азамат.
-- Что? Не-ет...
-- Да он сейчас лицо сделал точно как ты, когда с Алтонгирелом разговариваешь. Ой не могу, умора, это ж надо -- один в один!
Мы с Киром переглядываемся и делаем лица.
Следующий день выдаётся не таким весёлым, во всяком случае, поначалу. Мои намерения поспать до обеда постигает крах в виде звонка Оривы, умоляющей подмогнуть в Доме Целителей, а то ночью, оказывается, сгорела деревня на северах, и на обработку всех ожогов рук не хватает. К моему большому облегчению, ещё за час до этого в нашу жизнь вернулся Тирбиш, так что мне не приходится ещё день шарахаться по больнице с ребёнком наперевес.
К счастью, в основном повреждения от пожара незначительные, больше времени занимает убедить пациентов, что шрамов не останется, чем собственно обработать ожог. Да ещё Азамат вертится под ногами и то и дело интересуется, что и как, у него ж это больная тема. Но к полудню удаётся всех раскидать. Я уже совсем намыливаюсь окопаться в ближайшем трактире на заслуженный перерыв, когда мне на телефон капает сообщение от Сурлуга, который приглашает нас всей семьёй на "благодарственный обед". Мы с мужем пожимаем плечами, оттаскиваем Кира за воротник от третьего перебинтовывания какой-то капризной старушки и отправляемся дегустировать Сурлугову стряпню.
Сам хозяин вместе с Гардеробом ждут нас на крыльце, предварительно расстелив на нём новый коврик -- я намётанным глазом замечаю прямоугольный след от старого, не совпадающий с краями того, что лежит. Это обычный жест вежливости к повторному приходу целителя, когда есть время подготовиться. Я пихаю Кира локтем и обращаю его внимание на сей ритуальный атрибут:
-- Гляди, тебе постелили.
Кир воплощает мои коварные ожидания -- краснеет в цвет коврика.
-- Как вы сегодня? -- смущённо интересуется он у Сурлуга после приветствий.
-- Отлично, -- улыбается тот, демонстрируя крупные ровные зубы. -- Сын вчера все полы перемыл с другим мылом, бояться нечего. Ну пойдёмте, пойдёмте, уже всё готово.
Я и в прошлый раз отметила, что дом духовника очень просторный, но сегодня, в солнечный зимний день, он кажется просто настоящим собором, затопленным озёрами света. В моей памяти живо всплывает образ не по росту огромного и пустого дома из рассказа Сурлуга. Впрочем, сейчас дом выглядит очень даже обжитым, особенно с учётом охмуряющих кулинарных ароматов. Войдя в гостиную, я понимаю, что Гардероб не только полы помыл, но и в принципе прибрался, даже мебели как будто меньше стало несмотря на несколько кофейных столиков, составленных посреди комнаты для застолья. Роль сидений здесь выполняют длинные пуфики со спинками, что выглядит гораздо эстетичнее разбросанных по полу подушек, на которых обычно сидят в муданжских домах. Часть из них уже занята -- кроме самого Ажгдийдимидина я с удивлением вижу его сестру и Алтошу с Айшей.
-- Ну вот все и в сборе, -- радостно объявляет Сурлуг. -- Стоило заболеть, чтобы столько гостей пришло!
-- Можно было бы нас и просто так пригласить, без болезни, -- замечает сестра Старейшины.
-- Вы, наверное, не все знакомы, -- продолжает Сурлуг, не отвлекаясь на её комментарий. -- Это сестра Ажги-хяна, её зовут Уд.
Я открыла было рот, чтобы сказать, что мы встречались и я даже брала у её дочери напрокат платье, но произнесённое имя несколько выбивает меня из колеи. Конечно, что у меня на уме, то у Кира на языке.
-- Это вы для баланса, что ли? -- хмыкает ребёнок.
Уд мило улыбается.
-- Ты две тысячи сто сорок второй человек, который это сказал, -- довольным тоном сообщает она. -- Увы, не круглое число, приз не получишь.
-- Простите, -- смущается он.
-- Ничего, мы привычные, правда, Ажги? -- оборачивается она к Старейшине, который тоже ухмыляется.
Мы расслабляемся и принимаемся занимать места за столом, пока Сурлуг представляет Уд Кира со всеми регалиями.
-- Кстати, нет, -- внезапно говорит Уд, когда в комплиментах Киру возникает пауза.
Я моргаю пару раз, Сурлуг немного хмурится и вопросительно смотрит на Ажгдийдимидина. У того за головой на тумбочке стоит экран, на который, судя по всему, транслируется то, что он пишет в наладоннике.
"Не для баланса", -- выводит он.
-- Да-да, -- кивает Уд. -- Извините, я иногда невпопад говорю.
-- Это потому что пора обедать, -- лучезарно объявляет Сурлуг своим громовым голосом. -- Сынок, ты первое несёшь?
-- Несу! -- не менее раскатисто отвечает из кухни Гардероб.
И вскоре является с красивой глиняной супницей, по габаритам напоминающей бак для солений.
-- Чё-то мне кажется, нас переоценили, -- бормочу я.
-- Сурлуг всегда так готовит, даже на двоих, -- поясняет Уд, раскладывая на коленях узорчатую салфетку.
Уд -- маленькая и тощая, бело-седая и производит впечатление женщины, не очень переживающей по поводу внешности. Она не красавица ни по моим, ни по муданжским представлениям, но в отличие от большинства подобных ей муданжек в возрасте не пытается это скрыть тонной косметики. На ней даже бусы всего одни, и те, кажется, костяные, во всяком случае, на драгоценные камни не похоже. При этом, несмотря на седину она так же, как и брат, выглядит молодо, но в отличие от меланхоличного Ажгдийдимидина подвижна и энергична.
Мои опасения не оправдываются: суп оказывается настолько вкусным, что мы сметаем чуть не всю бадью. Я не устаю поражаться, сколько помещается в маленькую Айшу. Кир, конечно, поначалу тоже проглатывал слона три раза в день, но он всё-таки высокий и мускулистый, а эта сопля вообще непонятно куда девает, но точно не запасает в виде жировых отложений.
Мы на все голоса расхваливаем стряпню, Азамат даже выспрашивает рецепт. Вообще муданжцы обычно неохотно делятся своими кулинарными изобретениями, но Сурлуг -- человек большой души, не только рассказывает, но и сам записывает в подробностях на случай если "на Императорской кухне не побрезгуют".
После подачи второго Уд подсаживается ко мне и заводит относительно светскую беседу о муданжской медицине, плавно направляя её в русло бесплатной консультации по болям в спине. Мне в принципе не жалко, но спина -- такое дело, без нормального осмотра ничего сказать нельзя, а то только хуже сделаешь. Я начинаю это объяснять и замечаю, что Ажгдийдимидин тоже присоединился к нашему женскому обществу, пока Азамат разбирается в тонкостях семейной кухни Сурлуга.
Гардероб принимается разливать чай, и выглядит это довольно стрёмно, поскольку он не обладает особой грацией, а чашечки малюсенькие. Азамат дважды очень тактично пытается взять это дело в свои руки, но видимо, слишком тактично. В итоге случается неизбежное -- дрогнувший в руке чайник сносит графин с хримгой прямо в жаркое... но вдруг графин как будто отскакивает и встаёт на своё место, даже не шатаясь.
В разговоре наступает неловкая пауза. Алтонгирел пронзительно смотрит на Айшу. Она мучительно краснеет и завешивает лицо волосами. Ажгдийдимидин поджимает губы и уставляется в пол.
-- Да ладно тебе, -- начинает было Азамат защищать девочку. -- Ну бывает...
Уд, как ни в чём не бывало, промокает губы салфеткой и в разговорной манере сообщает:
-- Извините, это я. Жалко такую вкуснятину хримгой портить, правда, Хотон-хон?
-- Не говорите, -- машинально реагирую я. -- Вообще не понимаю, как они её пьют.
Алтонгирел, однако, не разделяет нашу женскую солидарность в решении сделать вид, что ничего не было.
-- Вы хотите сказать, что имеете духовные способности? -- подозрительно вопрошает он, щуря глаза на Уд.
-- Да я вообще не очень хочу говорить, -- немного нервно усмехается она.
Ажгдийдимидин закатывает глаза, а потом вперяет их в Алтошу, мол, молчал бы.
-- Послушайте, -- снова принимается резонить Азамат, -- Уд-хон, если вы пытаетесь защитить Айшу, то это лишнее, в конце концов, она в самом начале обучения, а такие вещи очень трудно контролировать...
Уд каркающе смеётся.
-- Да уж мне можете не рассказывать, я не понаслышке знаю, каково это!
Ажгдийдимидин шикает на неё и принимается что-то шипеть, от чего посуда на столе подрагивает и шатается.
-- Сам молчи, -- огрызается на него Уд. -- От тебя вреда поболе будет.
-- Я не совсем понимаю, зачем делать из этого такую страшную тайну, -- встреваю я. -- Тем более, тут вроде бы все свои. Право же, Старейшина, мы вам свои секреты доверяем, чего вы-то так нервничаете?
Ажгдийдимидин собирается с духом и выдавливает:
-- Привычка.
Алтонгирел, которому напомнили о секретах, притухает, возможно, задумавшись о своих собственных. Айша пялится на Уд во все глаза.
-- А вы тоже этот, квазар? -- с детской непосредственностью спрашивает Кир.
-- Нет, -- ухмыляется Уд. -- От этого хотя бы боги избавили, нам одного на семью было вполне достаточно.
-- Может, десерт? -- вклинивается Сурлуг, убедительно изображающий, что ничего не случилось. -- Сынок, принесёшь?
Гардероб, который, кажется, и правда пропустил мимо ушей весь разговор, послушно отправляется на кухню. Сурлуг меж тем поворачивается к Айше и гладит её по голове.
-- Мы за тебя очень рады, -- сообщает он и, в ответ на её недоумевающий взгляд, поясняет: -- Повезло тебе с пробивным наставником. В наше-то время девочек не брали.
Айша сочувственно смотрит на Уд.
-- А можно ещё спросить? -- снова встревает Кир.
-- Может, не стоит, -- замечаю я.
-- Кир, правда, -- начинает Азамат.
-- Я никому слова не скажу! -- настаивает он.
-- Да спрашивай уж, чего теперь-то, -- отмахивается Уд.
-- Я только узнать, вы как-то используете свою силу? Ну, кроме как случайно?
Уд качает головой и некоторое время молчит, потом вздыхает.
-- А как её не использовать? Консультирую немножко, в клубе да по совету, людям ведь надо. Но денег не беру! -- она быстро взглядывает на Азамата.
-- Уд-хон, давайте я поясню, -- тут же реагирует он. -- Я ничего не имею ни против вас лично, ни против других женщин в такой же ситуации. Я здесь не как должностное лицо, просто в гости пришёл. Клянусь, что от меня никто ничего не узнает.
Она кивает с отстранённым видом.
Ажгдийдимидин строит рожи и пишет на своём экране "Сурлуг, я, пожалуй, ещё лет двадцать обойдусь без гостей". Человек-гора заметно грустнеет.
-- Слушайте, Уд, -- негромко зову я. -- А можно я вам тоже вопрос задам, только не при мужчинах?
Она кивает и встаёт, мы вместе выходим в небольшую уютную комнату рядом с гостиной, вероятно, кабинет для общения с опекой.
-- Я вот о чём... -- начинаю я.
-- Я пила таблетки, -- перебивает она, -- и сила никуда не уходила. А уж когда беременная была, вообще из дому выйти было боязно, и так деревянная мебель побеги пускала, а жареный лебедь яйца нёс.
-- Ох мамочки, -- вздыхаю я. -- Что ж у Айши-то будет?
Уд усмехается.
-- Ну вон, муж ваш всё страдает, что на Муданге рождаемость низкая. Вот и подрастёт.
-- Ясно, будем импортировать акушерок в промышленных количествах, -- улыбаюсь я. -- А вы как-то слышите, что я думаю?
-- Нет, я просто знаю, что вы скажете, и мне лень ждать до конца фразы, -- легко отвечает она.
-- Понятно, спасибо. Надеюсь, вас это не очень...
-- Не напрягло, нет, мне вообще всё равно, это Ажги у нас переживает. Даже в мужья мне своего парня пристроил, привычного к чудесам.
-- В смысле как -- своего парня? -- не понимаю я.
-- Ну, пару свою первую, -- пожимает плечами Уд. -- Очень заботится обо мне братик, всё считает, что должен мне что-то за то, что я с ним в детстве силу разделила.
-- Разделили? -- морщу лоб я. -- Так вы с этим не родились?
-- Нет, -- мотает головой она. -- Его ж не запечатали в детстве. А потом годам к шести сила показалась, и начал он помирать потихоньку. Мать у нас только реветь и умела, отец упёрся, мол, если Совет Старейшин ответа не даёт, значит, ничего и не попишешь. А я пошла к Старому Угуну. Вы его не застали, был у нас такой трактирщик, мудрейший человек! Сам не духовник, но знал все их дела что снаружи, что с изнанки. Он мне и подсказал, мол, есть такой ритуал, чтобы разделить силу. Книжку с указаниями я выманила у одного знающего. Ну и вот.
-- И вам всю жизнь приходится это скрывать?
Она снова пожимает плечами.
-- Ну как, Ажги знает, муж-дети тоже, Сурлуг... Ну и клиентура, так сказать. Женщине гораздо приятнее с другой женщиной поговорить о своих бедах, правда же? Я бы, может, и стала знающей, но Ажги не дал, опять же, мужа обеспеченного подсунул, чтобы соблазна было меньше. Над репутацией моей трясётся, клиентов моих заговаривает, чтоб не трепались. Хороший он, мне жалко его расстраивать. Мне вообще всех жалко. И вы не заморачивайтесь. У вас на Земле, наверное, всё по-другому, мы вам дикарями кажемся, -- улыбается она. -- Но мне моя жизнь нравится, что бы там Ажги ни думал.
-- Надеюсь, что так, -- вздыхаю я.
Мы возвращаемся в гостиную, где за это время более-менее возобновился разговор. Вернее, как выясняется, это не совсем разговор: Кир с Айшей обсели Ажгдийдимидина и заставляют его говорить вслух. Айша при этом его внимательно разглядывает, то ли пытается уяснить, где какие энергетические потоки проходят, то ли просто вышивка на диле интересная. Алтонгирел сидит подле них с кислой миной и ворчит, что кто-то слишком потакает этим голодранцам. Сурлуг с влажными глазами ловит каждое слово, которое удаётся выговорить его паре и тут же делится восторгом с Азаматом, который всячески одобряет происходящее. Гардероб ест десерт.
-- Ого, да ты тут речи толкаешь, -- усмехается Уд, присаживаясь рядом. -- Давай-давай, тренируйся, авось ещё споёшь нам когда-нибудь!
Ажгдийдидимидин мотает головой.
-- Вот уж петь точно не выйдет, -- сипит он.
-- Ну хоть станцуешь, может, -- мечтательно предлагает Сурлуг. -- Ты же так танцевал, боги...
Старейшина поджимает губы, а Уд отмахивается.
-- Ты уж ему душу не береди. Ажги, может, у тебя ещё откачать, тогда и запоёшь?
Ажгдийдимидин заходится кашлем в попытке что-то сказать, и тут я вижу, что у него закатываются глаза -- не как жест, а как обморок. Подлетаю, чтобы его подхватить, когда начнёт заваливаться, но он каким-то чудом остаётся сидеть, и буквально через несколько секунд приходит в себя.
-- Ирлик-хон, -- выговаривает он, -- хочет поговорить.
Мы с Азаматом синхронно хватаемся за мобильники. Выясняется, что свой я забыла то ли в больнице, то ли в машине, а Азаматов выключен, чтобы не доставали с работы во время застолья. При включении на нём обнаруживается три неотвеченных звонка от Ирлика.
-- Ох ты ж, что-то важное, -- хмурится он. -- Лиз, пойдём позвоним ему. Кир, не мучай Старейшину, дай отдохнуть.
Мы выскакиваем в тот же исповедальный кабинет, где Азамат суёт мне телефон, пробормотав что-то из области "он наверняка с тобой хочет поговорить". Я ставлю на громкую связь и звоню.
-- А, Лиза, -- как-то отвлечённо произносит Ирлик, беря трубку. -- Я немного занят, у тебя что-то срочное?
-- Мне духовник сказал, что ты просил позвонить. Я думала, это у тебя что-то срочное...
-- Мне до завтра надо прописать четыре сцены в игре, -- вздыхает Ирлик. -- Духовник, говоришь... Это который?
-- Старший, -- поясняю я. -- И ты Азамату трижды звонил за последний час...
-- М-м, -- на том конце возникает долгая пауза, изредка слышатся клики и стук клавиш. Наконец снова возникает голос. -- Вот, открыл напоминальник, так... Это к тебе отношения не имеет, это тоже... не то, не то... А, вот, может, вот это. У вас там чего вообще происходит? Какие новости?
-- Мы в гостях у Ажгдийдимидина.
-- Мгм, -- так же отрешённо комментирует Ирлик. -- А на работе что слышно?
-- Ну-у, у нас тут один из врачей проболтался про хозяев леса... -- начинаю я.
-- Та-ак, -- голос Ирлика становится гораздо более заинтересованным. -- Ну-ка давай поподробнее!
Я рассказываю всё как есть, включая последние требования прислать особь. Ирлик поддакивает и бормочет что-то себе под нос.
-- Отлично, -- заключает он, когда я заканчиваю. -- Теперь скажи мне, этим твоим учёным ведь всё равно, что именно ты им пришлёшь, лишь бы инопланетное, так?
-- Ну, им конкретно обещали разумное существо, развившееся независимо от земной жизни.
-- То есть, бог им тоже сгодится, да ведь?
-- Ты что, сам решил на опыты сдаться? -- недоверчиво интересуюсь я. Неужто оправдались мои задумки?
-- Не-не-не! Ты что, у меня пять проектов до конца месяца, какие опыты! Я, может, загляну на Землю, там пара конференций интересных будет, но скорее всего анонимно. Зато у меня тут под ногами уже который день вертится Умукх, подыхает со скуки и просит рассказать ему, как работает земная медицина. Вот его-то и надо отправить на опыты, пока я его не зашиб ненароком. Пускай ваших учёных расспрашивает, раз вопросы задавать научился.
-- Погоди-ка, -- хмурюсь я. -- Умукх -- это который покровитель целителей и музыки, так?
-- Ага, -- подтверждает Ирлик. -- И не только музыки, вообще всякого искусства. С музыки он начинал, но с тех пор подгрёб прилично, с умом-то это легко.
-- А на Муданге что будет происходить, пока он будет на Земле? -- настораживаюсь я. -- Помнишь, когда ты сидел в пещере, муданжцы не могли джингошей победить? Тут не будет такого же эффекта?
-- Ну вы договоритесь, чтобы его там раз в три-четыре месяца домой отпускали за хозяйством присмотреть. Вам-то, землянам, ни жарко, ни холодно от его присутствия. А за местными целителями заместители справятся присматривать, у него всяких духов полно для этого, не то что я -- один за всех. Главное с ним условиться, чтобы больших праздников без него не проводить, а то будет у вас музыка паршивая.
-- А художники? -- спрашивает Азамат.
-- А, Ахмад-хон, и ты там! Здравствуй-здравствуй. Художники... посложнее немного, насколько я понимаю, но они могут, например, перед работой ему гуйхалахчик на телефон скинуть, а он в ответ благословение. В цифровом виде и с Земли без потерь дойдёт. Надо попробовать, если так не выйдет, то можно аудио файлом... Но Умукх в технологиях плохо разбирается, так что, я думаю, согнёт их под себя, как ему удобнее.
-- Что-то у меня закрадывается ощущение, -- говорю, -- что ты это всё заранее продумал. А следственно возникает вопрос...
-- Ты мой портрет вышила? -- перебивает Ирлик.
-- Ещё нет, когда бы я успела?
-- Вот вышьешь, будешь вопросы задавать. А пока что я занят. Азамат, слушай внимательно. Умукха одного на Землю посылать нельзя, он хуже Хоса в человеческих делах понимает. Ты, кажется, собирался туда с официальным визитом -- вот тогда его и прихватишь, да на коротком поводке, потому что он может заблудиться в пустой комнате. Сам понимаешь, творческая натура... Говорит он так себе, но понимает хорошо и вежливый. Так что давай, планируй свой визит, как о сроках договоришься, сразу мне пиши, я его тебе к звездолёту доставлю, чтобы по дороге не потерялся. Идёт?
-- Идёт, -- без выражения подтверждает Азамат, и на лице у него написано, что мы все плотно влипли.
-- Вот и отлично! -- доносится из трубки. -- Чмоки, меня ждёт работа!
И трубка вешается.
Глава 37
Я снимаю наушники и с наслаждением потягиваюсь. Взгляд падает на календарь -- завтра будет год как мы с Азаматом поженились. Муданжский год. В столице снова слякотно, мокрый снег шлёпается с неба прямо на цветущую черёмуху, от чего её запах становится тяжёлым и густым, кружит голову и зовёт заниматься любовью. Вчера было вообще невыносимо, весь день наяву смотрела влажные сны, и в итоге в обед затащила голодного мужа в какой-то чулан, боже мой, как в школе...
Так, хватит. Всего три часа до ужина, ещё кучу дел надо переделать, потерплю до вечера, большая уже девочка. Скоро Кир придёт из клуба, мокрый вдрызг -- и где он умудряется, ведь по всему городу давным-давно нормальные тротуары и пешеходные дорожки, их даже регулярно чистят! Такое впечатление, что Унгуц детей не столько учит, сколько в снегу валяет.
Я вздыхаю, качая головой, и снова получаю заряд черёмухи в лёгкие. Кто бы мог подумать, что вот эта пасмурная хлябь за окном может так возбуждать. Пойти, что ли, правда к Азамату поприставать... Янка на днях в людном месте ущипнула Ирнчина за зад. Я ей, конечно, высказала всё, что я по этому поводу думаю, -- когда остановила кровь из нескольких присутствовавших носов и откачала пожилого духовника с гипертонией. Но завидно немного, всё-таки с Императором такой номер не пройдёт, ему же надо поддерживать репутацию, и всё такое. Но завидно.
Стоп, сосредоточилась. Надо отправить задание и пойти на вечерний обход.
Муданжская зима -- тихое и сонное мероприятие, которое тянется шесть месяцев и почти не удостаивается внимания местного солнца. Луна, хотя бы одна из трёх, торчит на небе почти круглые сутки, причём по прихоти орбит, зимой луны подходят к планете гораздо ближе, чем в тёплые сезоны, так что мрак стоит не совсем непроглядный, иногда даже светло. Но общей сонливости это не мешает, люди ползают по привычным делам сквозь завалы снега, ленятся заниматься собой, продажи падают, экономика уходит в спячку. Разве что в Сети остаётся какая-то активность, поскольку большинство сидит по домам, уткнув носы в экраны и мучительно пытается найти какие-нибудь интересные, но ненапряжные занятия.
Скорее всего, только благодаря этому моя жизнь наконец-то вошла в более-менее стабильное русло. Конечно, когда твой день состоит из младенца, подростка, Императора, хозяина леса в переходном возрасте, забегающего по рыбным дням бога, долбанутого на всю голову духовника, полунемого Старейшины, их поделённой на двоих ученицы, а также разнообразных друзей и родственников, престарелых и не очень, говорить о стабильности можно только в относительном плане, то есть, по сравнению с тем цирковым представлением, которое притворялось моей жизнью летом и осенью. Да и вообще, я бы не сказала, что количество приключений на единицу времени стало меньше, скорее просто я научилась вписывать их в своё расписание так, что режим не нарушается.
Поэтому за зиму мне удалось совершить довольно много всего, за что я взялась невесть когда и что почти похоронила под грудами сиюминутных проблем. В частности, я закончила переводить на муданжский самую свежую медицинскую энциклопедию. В дальнейшей судьбе моего труда неожиданно принял участие Ирлик, вдохновлённый успешным созданием собственного официального сайта. Теперь любой целитель может открыть Сеть и найти все интересующие его симптомы с фотографиями, возможными причинами и рекомендациями по лечению. Естественно, настоящего медицинского образования это не заменяет, но всё же лучше, чем ничего. Да и потом, Ирлик с Бэром расщедрились на такой дизайн, что многие зависают на сайте просто чтобы полюбоваться -- а там, может, узнают что-нибудь новое...
Впрочем, на одно любопытство я не полагаюсь. Целитель Ндис (заслуженно носящий прозвище "любопытный") давно уже оседлал мою совесть и не давал мне спокойно спать по ночам, намекая, что неплохо бы возобновить наши с ним встречи для обмена опытом. Таскаться в полутьме по снегу к нему домой мне было лень даже на Пудинге, да и не один Ндис нуждался в просвещении, так что обсудив этот вопрос с Азаматом и другими земными врачами, мы составили трёхлетний план повышения квалификации муданжских целителей, и теперь бедняги обязаны каждый день подключаться к вебинару и периодически сдавать экзамены. Пока что читаем теорию, практику решили оставить на лето, когда перемещения по планете не будут составлять столько труда. Конечно, хорошо бы отправить всех этих ребят в нормальный институт, но на всеобщем они говорят ни шатко ни валко, то есть, сначала пришлось бы обучать их языку, потом они бы все уехали на несколько лет... а лечить кто будет? Земных врачей на планете по-прежнему шестеро, считая меня. Конечно, теперь, когда Азамат наконец-то втащил упирающийся Муданг за уши в Земной Союз, шансы зазвать к нам ещё несколько десятков подходящих кадров несколько выросли, но всё равно треклятый языковой барьер, всё равно качество жизни на Муданге ещё оставляет желать лучшего. Вот поедем с официальным визитом на Землю, будем там вместе решать, с какого края расхлёбывать эту кашу.
Кстати об официальностях. В последний день перед окончательным рассмотрением пригодности Муданга для вступления в ЗС, точнее, в последнюю ночь, уже часа так в четыре, меня растолкал слегка безумного вида Азамат -- взъерошенный, с вытаращенными глазами в тёмных кругах и попахивающий вчерашним потом (меня, конечно, возбуждает запах его тела, но не перепревший на рубашке) и страшным шёпотом объяснил, что проглядел в требованиях обязательное существование министерств образования и здравоохранения. Ну, образование Унгуц быстренько сляпал под своим руководством, а ты, Лиза, заявление на министерский пост подпишешь?
Утром я проснулась в твёрдой уверенности, что это был сон, ан нет, я теперь и правда министр. Не могу сказать, что моя жизнь от этого как-то изменилась -- министерства-то нет! -- но сам по себе официальный статус облегчил некоторые задачи. В частности, целители слушают внимательнее, когда демонстрируешь им бумагу с печатью.
Потягиваясь и растирая уши после вебинара, я неторопливо двигаюсь на обход. Зимой в Дом Целителей являются только при смерти, кто может терпеть -- тот терпит, выходить из дому в потёмки и лютый мороз себе дороже, а с муданжским здоровьем терпеть они могут долго. Конечно, мы ездим на вызовы по домам, но я сегодня дежурю на базе, а тут всего трое стабильных больных, которых даже не приходится очень долго уговаривать проглотить лекарства. Так что после обхода у меня остаётся ещё немножко времени на вышивание.
С трудом веря в своё счастье, я закрепляю последний стежок. Портрет Ирлика наконец-то закончен, осталось простирнуть и оформить рамкой. Я накидываю его верхним краем на ширму и отхожу полюбоваться. Получилось даже лучше, чем я воображала -- картинка прямо греет душу, но чрезмерной слащавостью не отдаёт. От медового тепла я расслабляюсь и прикрываю глаза и плыву в потоке черёмухи то ли в тёплую утреннюю постель, то ли на уединённый пляжик летнего Дола...
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |